Эльфийская песнь

Хорошо еще, что командиром гарнизона храмовник оставил Элки — у Артура и так было довольно хлопот, а тут еще начальник рванул непонятно куда. Паладин все еще не до конца восстановился после ранения, а теперь придется взять на себя по крайней мере ту часть обязанностей Стилфиста, которые касались построений и тренировок — пока они оба были ранены, все делал Амрод, но и его силы были на исходе. Артур начал предполагать, что следующие пару недель будут потруднее любых сражений… он вошел в комнату, запер дверь и обернулся. На полу сидели две обнаженные эльфийки — уже ставшая привычной рыженькая Вивиан, собиравшая волосы в хвостик, за который ее так удобно было дергать, и заплаканная рабыня храмовника, непричесанные русые волосы которой ниспадали на плечи и спину. Рыцарь еле слышно вздохнул — он уже и думать забыл об этом «подарке». Только-только одна шлюшка научилась вести себя прилично, как ему отдают на воспитание вторую… Впрочем, инструкции Стилфиста на счет рабыни-волшебницы были предельно понятны — публичная порка за любые провинности. Свою шлюшку Артур предпочитал трахать в задницу, но плетка могла быть не менее эффективным средством воспитания… Хотя сможет ли он сделать что-то с упрямицей, которая даже храмовнику посмела воспротивиться? Не нужно было даже искать повода, чтобы ее наказать — красные от слез глаза, неубранные волосы, нервное ерзанье на месте — хоть сейчас бери и пори… Паладин не знал, а Рин затратила немало усилий, чтобы выглядеть хотя бы так. Когда Стилфист ушел, выпоров ее и оставив в руках жестокого паладина, она сначала думала, что будет рыдать до самого его возвращения. Так плохо не было даже когда храмовник впервые ее изнасиловал. Грозовая волшебница столько раз утешала брошенную хозяином Лессен или замученную Вивиан, а Сильвию с Вероникой так и вовсе запугивала, однако оказавшись на их месте, никак не могла успокоиться. Попытки Мелони ее утешить — достаточно неуклюжие, так как юная волшебница сама была шокирована сценой, свидетельницей которой стала — остались безуспешными. В конце концов, продолжая плакать, Рин направилась в комнату Артура. Страшно представить, что случилось бы, окажись он на месте, но его не было. Вивиан принялась успокаивать подругу, но и она была не слишком умела в этом — обычно утешали именно ее — а когда Рин наконец выдавила из себя: - Ммммой гос…подин ууууехал и ос…тавил мммменя твоеммму гос…подину, - ведьма и сама едва не начала заикаться. - Аааа как же я?! - воскликнула она. И эта простая фраза наконец помогла грозовой волшебнице успокоиться… точнее, разозлиться. - С тобой будет все то же самое, - буркнула она и лишь затем, по вырвавшемуся у ведьмы вздоху облегчения, наконец поняла, что Вивиан не надеялась освободиться от тирании Артура, поменявшись с ней местами, а боялась, что ее заберут у паладина… В другой день это открытие шокировало бы волшебницу, но сегодня она и так была в шоке. - А… а как у вас вообще дела? - осторожно поинтересовалась Рин, вытирая слезы. - А… ну… — смутилась Вивиан. - Я думаю, если я… если мы будем хорошо служить, господин нас не накажет… слишком жестоко, по крайней мере. Кстати… а вы тоже будете… ну, ублажать его? - Исполнять любые приказы… - вздохнула волшебница. По рассказам ведьмы она представляла, до чего эти приказы могут доходить. - Мне страшно, Вивиан… - призналась Рин, и это действительно было так. Она давно привыкла к Стилфисту и без колебаний выполнила бы самый садистский приказ — если тот исходил от него. Но оказаться во власти незнакомого человека было страшно — пожалуй, даже страшнее, чем когда она впервые попала в рабство, потому что она не была более невинной девочкой и знала, что именно от нее может потребоваться. — Что если он прикажет мне лизать его обувь?  - Вы не понимаете… - в свою очередь вздохнула Вививан. - Позвольте, я вам все объясню. «Если» господин прикажет вам лизать его обувь это будет значить, что вы уже провинились и будете наказаны. Вы должны сами все сделать, без приказа — после того, как закончите отсос и вычистите член, сразу наклоняетесь и вылизываете сапоги. И лучше молитесь, чтобы он вас не остановил, потому что иначе будет куда хуже. - Ох… - прошептала сквозь слезы Рин. - Давайте я вам сразу обо всем расскажу… - предложила ведьма. - Возможно вы решите, что я вас запугиваю, но лучше уж быть запуганной, чем неготовой. Если совершите все те же ошибки, что и я, нас обеих отымеют всем замком прямо во дворе. Спокойствие и неприкрытый цинизм, с которыми Вивиан произнесла последнюю фразу говорили о многом. Из трепещущей от ужаса пленницы, которая не знала, чего ждать от своего поработителя в следующий момент, она превратилась в настоящую рабыню — усердную и безропотную, но не испытывающую никаких иллюзий относительно места, которое она занимает в жизни хозяина. Она больше не молила о пощаде и не спорила с приказами. Требования Артура больше не казались ей безумными — она смогла понять их и научилась им соответствовать. Взамен она обрела уверенность в том, что в следующее мгновение ее не казнят и не бросят на потеху солдатам — если она не будет этого заслуживать. Когда ее пороли, она знала, что ее не забьют до смерти, а когда трахали — что господин делает это для своего удовольствия, а не чтобы ее помучать. Конечно же, она все еще была вещью — находящейся по ценностью где-то между доспехами и щеткой для чистки обуви — и все же она была для Артура своей, и его ненависть к эльфам на нее больше не распространялась… чего нельзя было сказать о госпоже Ринонсе. Будет ли паладин обращаться с ней также, как с Вивиан в первые дни ее рабства? И если да, стоит ли пытаться этому мешать? Возражения и мольбы о пощаде лишь ожесточили бы Артура, да и грозовая волшебница была теперь не невинной девушкой, а умелой шлюхой, готовой ко всем видам постельных утех. Могло даже случится так, что госпожа Ринонса придется господину по вкусу, и он начнет развлекатся с ней, оставив самой Вивиан роль половой тряпки. Какая-то часть ведьмы жаждала состязаться с бывшей начальницей и показать господину, насколько она лучше, послушнее и полезнее на ее фоне. И все же Вивиан постаралась объяснить волшебнице все правила поведения, которые усвоила за время жизни у Артура. Многие из них противоречили друг другу — так, паладин неоднократно наказывал ведьму за то, что она не возбуждается, отсасывая его член, но однажды осмеял и за то, что она встречала его с затвердевшими от возбуждения сосками. И все же Вивиан терпеливо запоминала каждое наказание и каждое замечание, и теперь рассказала все Рин. Это было гораздо больше того, чем она делилась с волшебницей раньше, и старшая эльфийка была шокирована — сначала. Но по мере рассказа ее лицо из напуганного стало печальным, а в глазах появились какие-то искорки, которых Вивиан раньше никогда у своей начальницы не видела. «Дура… - со стыдом подумала Рин. - Неблагодарная дура. Вот перед тобой рабыня, без ропота и жалоб описывающая все издевательства, которым подверглась — она знает, что ее господин имел право так с ней поступить. А я? Мой господин никогда не был и вполовину так жесток со мной, а я только жаловалась и спорила… Я угождала ему в постели — потому что шлюха — но в остальном от меня не было никакого проку. И вот, меня выбросили — отправили туда, где со мной будут обращаться так, как должны обращаться с рабыней. Я заслужила… А Вивиан? Я ложусь в постель ее хозяина… Чувствует ли она себя сейчас так же, как я, когда увидела Сарью с господином? Нет, наверное еще хуже — это как если бы мне пришлось ублажать господина вдвоем с Сарьей… она ненавидит меня? Может, даже хочет убить?» Получить ответы на эти вопросы или хотя бы озвучить их Рин не успела, потому что в коридоре раздались шаги. Ведьма поспешно умолкла и ударила волшебницу по руке. Прежняя Вивиан никогда бы так не сделала — и Рин сразу же осознала, что слова подруги о возможном групповом изнасиловании не были преувеличением. Вивиан действительно боялась, что ей придется отвечать за ошибки бывшей начальницы. Грозовая волшебница поспешила собраться и приняла приветственную позу — колени широко раздвинуты, руки заведены за спину, грудь выпячена вперед, рот открыт. Вивиан замерла рядом в таком же положении. - Главное молчите… - успела прошептать она, а затем дверь открылась и вошел Артур. Рыцарь окинул эльфиек мрачным взглядом, и страх Рин, заглушенный было самобичеванием, вновь вернулся. Хотя ее и называли шлюхой — в том числе и она сама — на самом деле она никогда не отдавалась ни одному мужчине, кроме Стилфиста. Теперь же она находилась во власти другого человека и стояла в недвусмысленно предлагающей позе. Завтра ее, возможно, поставят так же перед кем-то еще, а то и перед всеми мужчинами в замке разом. В конце концов она перестанет различать, чей именно член сейчас отсасывает и превратится в настоящую шлюху — которой, как она только что осознала, она пока еще не являлась. Губы эльфийки задрожали… «Господин, вернитесь, пожалуйста…» - мысленно взмолилась она. Лишь титаническим усилием воли волшебнице удалось не разрыдаться и взять себя в руки. Паладин наконец перестал сверлить Рин глазами и перевел взгляд на Вивиан. Та с честью выдержала это испытание, глядя в глаза хозяину бесстрастно-послушным взглядом, не вполне подходящим ее развратной позе. Но ведьма хорошо знала своего господина. Все виды взглядов и поз она испробовала и за все была уже не раз обругана и наказана. Сегодня Артур не в духе — ему нужна подстилка, чтобы трахнуть ее и лечь спать. Заткнись и давай. Все остальное будет лишним. Паладин фыркнул. Так же, как Вивиан умела угадывать его настроение, он тоже с легкостью определял какой именно тактики эльфийка будет придерживаться сегодня. Эту он называл «немая». Сегодня ведьма не будет молить о пощаде или стонать «ох, господин мой». Она сделает все, что ей прикажут, кусая губы и тяжко вздыхая, когда ей будет казаться, что он не смотрит. Точнее, так она планировала, но у него-то теперь был новый рычаг воздействия… Артур подошел к коленнопреклоненным эльфийкам и достал из штанов член. Вивиан с готовностью подставила ротик. Рин паниковала, но была все же достаточно хорошо обучена, чтобы продолжать стоять с открытым ртом, глядя рыцарю прямо в глаза. Артур еще раз окинул рабынь взглядом — на этот раз насмешливым — и поднес член к губам грозовой волшебницы. «Боги, ну почему я?» - пронеслось в голове у Рин, но ее рабские рефлексы не позволили ей медлить, и она приняла головку в рот. - Вивиан, доложи, - потребовал Артур от второй эльфийки, пока первая осторожно облизывала его член. Вкус был совсем не таким, как когда она сосала у храмовника, и Рин почувствовала отвращение. Это было похоже на тот раз, когда она взяла в рот впервые — но к члену Стилфиста она давно уже привыкла и даже ловила себя на том, что между утренним и вечерним отсосами успевает соскучится по его вкусу у себя на языке. Сейчас все было по-другому, неприятно и неправильно. Она стоит обнаженная на коленях перед другим мужчиной, и сосет чужой, невкусный член… «Уж лучше бы сапоги заставил вылизать…» - с отвращением подумала волшебница. - Это — шлюха Рин, господин, отныне она будет служить вам, как и я, - между тем доложила Вивиан. Грозовая волшебница едва удержалась, чтобы не покосится на подругу — когда она заговорила с Артуром ее голос изменился до неузнаваемости, став таким сладеньким, что Рин ни за что бы не поверила, что это говорит Вивиан. Давно она так мила с ним? Должно быть да, потому что Артур принял обращение ведьмы, как должное. - Ты уже объяснила ей, как нужно себя вести? - спросил он. Ведьма немедленно поняла, что это не праздный вопрос. Паладин хотел знать, готова ли она принять на себя ответственность. - Разумеется, господин, я полностью отвечаю за все ее действия, - без промедления ответила она. - Ну что ж, готовь задницу, раз так, - фыркнул рыцарь. - Сосет она у тебя не очень. Рин покраснела, словно рак. Это было неправдой. Сосать она умела отлично, и запросто сделала бы минет даже разбуженная посередь ночи, не открывая при этом глаз. Сейчас она просто замешкалась под влиянием сложных чувств, но даже с учетом этого Артур явно возводил на нее поклеп. Едва ее ротик освободился, волшебница попыталась извиниться и попросить дать ей второй шанс, но Вивиан сразу же шлепнула подругу по попке. Вспомнив, что разговаривать им запрещается, Рин поспешно закрыла рот. На ведьму она не обижалась — тем более, что та уже поднялась на ноги, повернулась к своему господину спиной и нагнулась, раздвигая руками ягодицы. Слова про подготовку задницы, которые показались бы постороннему грубоватой шуткой, для неё были приказом, требующим буквального исполнения. «Нет-нет, лучше меня…» - хотела сказать волшебница, но не посмела. Это было нечестно — если Вивиан будут насиловать в попу каждый раз, когда накосячит она, ведьма навряд ли ее простит… да что там, она и сама себя не сможет простить. - Подожди, - вдруг сказал паладин, и грозовая волшебница испытала смесь ужаса и радости, решив что Артур все же решил отыметь в задницу виновную эльфийку вместо невиновной, однако рыцарь удивил ее еще больше. - Это ты у нас понимаешь только через жопу, а твоя подружка может быть и попонятливей. Для начала просто покажи ей, как правильно сосать. «Серьезно? - ошалело подумала Рин. В другой раз она бы обиделась, что кому-то там предлагают научить ее сосать, но сейчас была в шоке от столь внезапного акта милосердия. - Он правда на такое способен? Нас не запорят до полусмерти, не порвут задницы и не перетянут веревками, словно колбасу? Тут что, какая-то ловушка?» Вивиан, напротив, слегка надулась. Ей господин никогда не пытался ничего объяснять — ее он с самого начала учил именно «через жопу». Впрочем, самоконтроль ведьмы был достаточно хорош, и на лице у нее ничего не проявилось. Она вновь опустилась перед рыцарем на колени и потянулась к члену, уже затвердевшему от стараний грозовой волшебницы. Для начала ведьма прикоснулась к головке сомкнутыми губами в символическом поцелуе, а затем, не беря в рот, принялась вылизывать ствол едва высунув краешек языка, и целуя каждый дюйм кожи перед тем, как покрыть его слюной. Дойдя до основания, эльфийка спустилась ниже и покрыла поцелуями мошонку, а затем взяла губами левое яичко паладина, посасывая его. Не отрываясь от работы, Вивиан левой рукой поманила грозовую волшебницу. Рин с вопросом посмотрела на Артура. Отсос Вивиан был страстным и старательным, и не приходилось сомневаться в ее способности довести дело до конца самостоятельно. Сама Рин терпеть не могла, когда ее отрывали от минета, и искорки сладострастия, которые она успела разглядеть в глазах сосущей ведьмы, подсказали ей, что на самом деле Вивиан совсем не хочет помощи. - Работай, - распорядился паладин. - Тебе все показали. «Значит и этот тоже их тех извращенцев, которые хотят по две бабы за раз», - подумала Рин, но медлить больше не посмела. Теперь, когда было ясно, что за недостаток усердия у нее изнасилуют Вивиан, волшебница на время заглушила стыд и неприязнь и принялась за работу. Чмокнув головку, она прильнула к стволу, уже покрытому слюной ведьмы. Повторив движения подруги — быть, может, чуть поспешно — Рин присоединилась к ней. Соприкоснувшись скулами, две эльфийки сосали яйца Артура. Чтобы дополнить представление, Вивиан принялась дрыгать бедрами. «Я тоже так делаю, когда хочу господина, - с внезапно накатившим весельем подумала грозовая волшебница. - Вот не надо потом рассказывать, что ненавидишь со своим трахаться.» И все же, несмотря на это замечание и то, что она-то совсем не хотела Артура, Рин не стала отставать от подруги и последовала ее примеру. - В рот! - скомандовал Артур, и Рин, повинуясь внезапному порыву, успела выполнить этот приказ первой — впрочем, Вивиан скорее всего просто позволила ей — и вот волшебница, сомкнув губы на члене рыцаря, принялась заглатывать все глубже и глубже. Орган Артура был не таким мясистым, как у Стилфиста, но все же длинным и очень твердым. Он неприятно скользил по небу, однако эльфийка намеревалась выполнить работу как следует. В конце концов, именно она заставляла других рабынь долбится в горло деревянными членами, и была готова сделать то же сама с собой, если бы господин остался недоволен ее минетом. Она глубоко заглатывала и замирала на несколько секунд, полностью приняв достоинство паладина в себя и касаясь губами его лобка и мошонки, прежде, чем заскользить обратно к головке. Единственное, чего Рин не знала — предпочитает ли Артур, чтобы она сосала поактивней или помедленней. Вивиан, похоже, считала все минеты одинаково тошнотворными, и ее объяснения сводились к тому, что нужно поскорее закончить с отсосом и перейти к вылизыванию обуви. У грозовой волшебницы были другие приоритеты, и, не имея других инструкций, она старалась работать медленнее. «Это вкус наказания, - говорила она себе. - Ты подвела своего господина и должна быть наказана. Прочувствуй это полностью.» Между тем паладину наскучили методичные, но слишком неспешные движения волшебницы, и он принялся настойчивыми толчками пропихивать член в горло эльфийки. Вивиан в таких случаях всегда начинало тошнить, но у Рин давно уже привыкла, что ее рот используют таким образом. Замерев на месте, она сжала губы плотным колечком, чтобы рыцарь проникал в ее ротик, будто в очень тугую киску. Если бы Артур пожелал кончить ей прямо в глотку, она стерпела бы даже это. С ее самого первого отсоса минет стал для Рин знаком выражения покорности — здесь не было места бунту или недовольству. Видя, что эльфийка не вырывается и не издает протестующих звуков, рыцарь довольно усмехнулся. - Вивиан, - сказал он второй рабыне, терпеливо дожидавшейся своей очереди. - Причеши ее. Ведьма недоуменно уставилась на хозяина. Рин тоже замерла, и лишь запоздало осознала, что паладин прекратил толчки, и ей полагается вернутся к активному отсосу. Оттраханное горло болело, и эльфийка немножко отодвинулась, оставляя во рту лишь головку члена — над которой, впрочем, начала щедро работать язычком. - Две косички, - уточнил приказ Артур. Вивиан по-прежнему не понимала, зачем ему это понадобилось, но послушно взялась за гребень. В плену волосы Рин отросли и их уже вполне хватало на косы. Ведьма поняла, что господин, должно быть, имел в виду прическу, распространенную среди дворянских дочерей, которые собирали косы возле висков и носили их спереди, а не за спиной, как крестьянки. «Интересно, та, другая женщина тоже носила такую прическу?» - невольно подумала Вивиан. Ей так и не удалось узнать о загадочной пассии господина ничего кроме имени. Она проверила — в замке никого так не звали. Зная Артура, его ненависть к эльфам и его отношение к женщинам, ведьма догадывалась, что тут кроется какая-то очень неприятная тайна. Убили ли ее соотечественники давнюю любовь ее хозяина? Она могла лишь надеятся, что никогда не узнает ответа на этот вопрос, потому что, узнав, не смогла бы уже верить, что жестокость к ней господина несправедлива… Рин еще не довела минет до конца, как прическа была уже готова. Как и пучок на голове, который волшебница носила ради Стилфиста, две короткие косички придавали ее лицу какую-то детскость. - Забавно, - фыркнул паладин. - Теперь держи её. Вивиан, уже догадавшись, что сейчас будет, схватила бывшую начальницу за косы, фиксируя её голову. Рин, напротив, понятия не имела, что происходит и потому, когда Артур вытащил член у неё изо рта и кончил на лицо, она даже зажмурится не успела. Семя паладина горячими струями потекло по её щекам, а она стояла на коленях с открытым ртом и вытаращеннми глазами. Стилфист никогда с ней так не поступал — волшебница всегда принимала его семя в рот и проглатывала, а если проливала немного, то сразу же извинялась и слизывала. Сейчас же Рин инстинктивно дернулась, чтобы вытереть запачканное лицо, но тут же получила даже не шлепок, а самый настоящий пинок под зад от стоящей позади ведьмы. В следующее мгновение Вивиан опустилась на колени рядом с ней и принялась облизывать головку хозяйского члена. Частично опомнившаяся волшебница поспешила присоединится. Такое окончание заставило её почувствовать себя запачканной куда более, чем сам факт отсоса у чужого хозяина, и самым унизительным было то, что ей не позволено было даже попросить разрешения вытереться. - Вивиан, тебе не хватило? - вдруг усмехнулся паладин, глядя на старательно ищущую на его члене остатки спермы эльфийку. - Можешь забрать половину у подружки. Тут покраснела даже невозмутимая ведьма. На мгновение перед Рин застыло повернутое к ней смущенное лицо, а затем Вивиан одним движением языка слизала с её правой щеки хозяйское семя. Волшебнице вновь оставалось лишь застыть с вытаращенными глазами, а ведьма взяла её за затылок и повернула лицом к рыцарю, чтобы тот полюбовался. Ротик Вивиан был открыт, по высунутому языку струилась сперма. У Рин в семени были перепачканы подбородок и половина левой щеки. Догадавшись, что требуется, грозовая волшебница попыталась придать лицу более страстное выражение. Обе рабыни устремили на Артура взгляды самой искренней преданности. - Грязные шлюшки, - подытожил тот, и этот комментарий, пусть и издевательский, был абсолютно точен, как в фигуральном, так и в буквальном смысле. Видя, что ему удалось заставить даже привычную к насмешкам Вивиан почувствовать себя униженной, паладин решил поразвлечься ещё немного. - Вивиан, представься, - потребовал он. - Вивиан, длинноухая сучка и ваша грязная шлюшка, - чётко произнесла ведьма, коря себя за то, что не предупредила грозовую волшебница об этой достаточно редкой забаве господина. — Мечтаю быть оттраханной раком. - Ты? - Артур перевёл взгляд на вторую эльфийку. - Рин, давалка из Темнолесья и ваша грязная шлюшка, господин, - Вивиан волновалась напрасно. Впрочем, ей неоткуда было знать, что Рин постоянно приходилось называть и предлагать себя перед храмовником. - Мечтаю лобызать ваш член. - Волшебница проявила немного фантазии, но хотя бы не покривила душой — отсос казался ей наиболее приемлемой из альтернатив, и она могла лишь мечтать, что он продлится как можно дольше. - Ваши рабыни и покорные сосалки, - подвела итог Вивиан, прикладываясь сомкнутыми губами к члену господина. - Благодарим за честь, - ляпнула Рин первое, что пришло в голову, целуя «свою» сторону члена. На пару мгновений эльфийки замерли в таком положении, а затем ведьма положила руку на затылок громовой волшебницы и склонилась к ногам рыцаря, утягивая подругу за собой. Она была уверена, что самостоятельно заставить себя вылизать сапоги Рин неспособна. Однако случилось именно то, чего Вивиан боялась — их остановил скучающий голос Артура. - Нет, - сказал паладин. - Рин должна как следует запомнить вкус члена своего нового хозяина. Пусть продолжает, а ты работай. Ведьма со вздохом — похоже, это было искреннее сочувствие — отпустила волшебницу и занялась обувью хозяина. Рин, напротив, не видела в своём задании ничего страшного и, более того, решила выполнить приказ буквально. Облизывая опавший член рыцаря, она сосредоточилась на том, чтобы почувствовать вкус. Он до сих пор был ей неприятен, однако эльфийка заставила себя свыкнутся с мыслью, что именно этот вкус она будет постоянно ощущать следующие несколько недель. Приказ Артура отлично соотносился с намерением самой волшебницы принять наказание Стилфиста со всей ответственностью, потому волшебница не только безукоризненно выполнила внешнюю часть работы, но и приняла это с покорностью и самоунижением, каких мог бы ждать от рабыни лишь самый требовательный господин. В ответ на ласки эльфийки орган паладина вновь поднялся и затвердел. На этот раз не приходилось сомневаться, что именно Рин пробудила в рыцаре желание — вторая эльфийка все ещё лежала ничком, доводя до блеска носки его сапог. Волшебница даже начала испытывать угрызения совести, чувствуя, как член хозяина Вивиан возбуждается от её действий, но долго терзать себя ей не дали — после очередного поцелуя орган рыцаря протиснулся меж губ волшебницы и проник в рот, и тут же неспешный темп минета был нарушен — рыцарь схватил эльфийку за косички и принялся грубо натягивать на член. Рин покорилась. Даже несмотря на то, что горло болело после прошлого раза, она со слезами на глазах терпела и позволяла паладину входить так глубоко, как он хотел. Она была куда податливей и терпеливей в этом отношении, чем Вивиан, и рыцарь, не встречая обычного сопротивления, возбуждался все больше и больше. Рин уже готовилась принять вторую порцию семени прямо в глотку, когда Артур в пылу скомандовал: - Киску! Рин, к этому моменту уже не особо соображавшая, исполнила приказ, словно хорошо выдрессированная зверюшка — вскочила с колен, повернулась к господину спиной и нагнулась, уперевшись руками в коленки, задрав задницу и расставив ноги так, чтобы продемонстрировать свою возбужденную киску. Лишь сделав все это, она осознала, что стоит не перед Стилфистом, и затрепетала, поняв, чей член сейчас войдёт в её лоно. Однако Артур тоже опомнился и заговорил своим обычным насмешливым тоном: - Вивиан, а тебе, что, особое приглашение требуется? Ведьма, которая до того наблюдала со стороны, и отлично заметила вспышку страсти между паладином и волшебницей, но не посмела напомнить о своём существовании, а лишь беззвучно терзалась завистью, выскочила, становясь рядом с Рин в такую же позу, и обругала себя: - Безмозглая шлюха, господин! - раньше она уже делала так, и заметила, что Артур наказывает её не так строго, если она первая себя обзовет. Рин осмелилась взглянуть на подругу — благо они стояли к господину задницами и ему, в общем-то, было, на что посмотреть — и получила в ответ обиженный взгляд — ещё не взгляд отвергнутой жены на разлучницу-любовницу, но уже и не взгляд рабыни к товарке по несчастью. «Прости…» - одними губами прошептала волшебница, но тут рыцарь, который, вопреки чаяниям Рин, заметил обмен взглядами, не нашёл ничего лучше, чем подлить масла в огонь. - Вивиан, тебе есть чему поучится. Рин не давится и не мычит, когда я трахаю её в горло. Её рот — как вторая киска, покорная и жаждущая члена. Рин зажмурилась от стыда, услышав этот сомнительный комплимент — который ей, впрочем, уже приходилось слышать от храмовника, но то ведь от господина и не при людях! Ведьма же отозвалась с нескрываемой обидой в голосе: - Я исправлюсь и впредь постараюсь доставлять вам больше удовольствия, господин… Однако Артуру и этого было мало: - А объясни-ка мне… - потребовал он. - Почему Рин стоит передо мной первый раз и течёт, а ты изо дня в день сухая? «Бросьте вашу рабыню псам и спите с Рин!» - уже собиралась воскликнуть Вивиан, но тут волшебница спасла подругу так же, как та до этого спасала её — вовремя приведя в чувство шлепком по попке. Артур, конечно, видел это, но усмехнулся и ничего не сказал, явно ожидая от ведьмы ответа. - Эээ… - замялась та, тщательно подбирая слова. - Это потому что господин трахает только Рин. Прошу, дайте и мне шанс… - Как думаешь, Рин? - довольно внезапно обратился к грозовой волшебнице Артур. - Врёт ведь? Что-то я не припоминаю, чтобы она хоть раз возбудилась от того, что сосала у меня. Рин пришлось подбирать слова не менее тщательно, чем Вивиан. Нужно было и не разозлить паладина и не обидеть подругу, которая и так уже была на грани. - Господин, ваша раба — грязная шлюха, которая течёт, едва ей прикажут отсосать член, но не все женщины такие… - наконец произнесла она. На самом деле, у неё все получилось рефлекторно — она не хотела Артура, и даже осознавая неизбежную необходимость отдаться ему, боялась этого момента и всеми силами старалась его оттянуть. Однако она была рабыней, а рабыня, которую трахают в рот, должна держать и другие дырки наготове, чтобы предоставить их господину по первому слову. По правде сказать, даже без всякого минета она намокла бы, едва услыхав приказ подставить киску — потому что такой должна быть идеальная рабыня, которой она стремилась быть… а Вивиан, очевидно, нет. Однако, раз долг рабыни был понятен даже некогда гордой грозовой волшебнице, то и Артур все это понимал. - Не говори глупостей, - раздраженно бросил он. - Имею я право ждать от своей рабыни, чтобы она хотела меня? - Имеете, - без промедления согласилась Рин. Хотя самой ей мысль о сексе с Артуром внушала страх и неприязнь, и даже стоя перед ним раком она продолжала думать о храмовнике, ей было понятно, что это её недоработка. Господин приказал ей служить своему заместителю, как ему самому, и она, как покорная рабыня, должна не только подчинятся Артуру, но и вожделеть его. - Значит, Вивиан виновата? - спросил рыцарь, и только тут Рин осознала, что сейчас речь идёт не о ней. - Виновата, - согласилась она, не видя другого выхода. Так и получалось при здравом рассуждении — критериям хорошей рабыни, как их понимала Рин, Вивиан не соответствовала… С другой стороны, она сама, подлизываясь к чужому господину прямо перед его рабыней, казалась себе очень-очень нехорошей эльфийкой… Лессен за меньшее избила Гвеннет, а сама Рин была готова убить Сарью буквально вчера — за то же, чем сейчас занималась сама. Будь Вивиан такой «хорошей» рабыней, как Рин и Лессен, она бы уже принялась душить соперницу… а может и хотела принятся, но боялась Артура? - А ты, пытающаяся её защищать? - вопросил рыцарь. - Тоже должна быть наказана, - с готовностью признала волшебница. Так было даже лучше — если накажут их обеих, может Вивиан и не станет обижаться. Впрочем, наказание могло оказаться групповым изнасилованием во дворе и тогда согласие Рин было, пожалуй, слегка поспешным. И все же она не думала, что даже Артур бросит свою рабыню на потеху солдатам за то, что она всего лишь не намокла вовремя… скорее всего их обеих просто выпорют. Розгами. У всех на виду. Но это было лучше, чем потерять дружбу с Вивиан. - Хорошо, - кивнул паладин. - Покажите мне ваши задницы. Рабыни синхронно раздвинули ягодицы, демонстрируя хозяину свои дырки. Артур окинул их взглядом, сравнивая, и вздохнул: - Вивиан, тебя нужно чаще трахать. Обе эльфийки нервно прикусили губки, но промолчали. Рин получила непрямой комплимент — что-то на эту тему она уже слышала ранее от Сарьи — который одновременно означал, что она та ещё шлюшка. Вивиан же слова господина не сулили ничего хорошего. И точно — рыцарь схватил её за хвост волос и потянул на себя, заставляя выгнуть спину, а затем вставил член меж раздвинутых ягодиц. Ведьма издала мучительный стон, и Рин догадалась, что Артур вошёл одним резким толчком и до упора. Сама грозовая волшебница, впрочем, не стала бы так кричать от простого проникновения —- её попка видала и не такое. Однако сейчас трахали не её, а подругу, а Рин могла лишь слушать… и смотреть. Скосив глаза, она увидела на лице Вивиан выражение приговорённый преступницы. Ещё один толчок — и ведьма закричала в голос. При этом, она, впрочем, осталась в той же позе и даже не разжала рук, продолжающих растягивать ягодицы. Либо Вивиан уже привыкла терпеть боль, либо ей было не так уж больно, как она пыталась показать. - Признавайся, - потребовал Артур. - Не потечешь ведь? - Не потеку… - простонала ведьма, скрываясь на крик после очередного толчка. - Соврала? - Соврала, - плача, созналась Вивиан. - Накажите сучку. - Рин? - обратился рыцарь ко волшебнице, все так же согнувшейся перед ним и раздвигающей попку. - Накажите сучек, - повторила вторая эльфийка. Она готова была вытерпеть анальное изнасилование — если их накажут одинаково, это будет честно. Однако рыцарь вновь вошёл в Вивиан, а Рин лишь шлепнул по попке. Волшебница болезненно взвизгнула, но не разжала рук. - Ещё раз, - потребовал рыцарь. - За что тебя следует наказать? - Сучка Рин пыталась заступиться за сучку Вивиан, которая провинилась перед господином и подлежала справедливому наказанию, - послушно созналась Рин. - А ты? - спросил Артур у ведьмы, не вынимая члена из её задницы. - Сучка Вивиан неподобающим образом подготовила свои дырки для господина. За это признание Вивиан была вознаграждена ещё одним толчком, а Рин получила ещё один шлепок. - Накажите сучек, - простонали эльфийки. - Хорошо, - произнёс рыцарь. - Вот теперь я вижу рабынь, а не капризных деревенских девушек, которых привели потрахаться на сеновале. Рин! Твоя подружка явно неспособна возбудиться от того, что я трахаю её в жопу. Помоги ей. Волшебница зарделась — уже в который раз за сегодня, хотя, казалось бы, шлюшке вроде нее было уже нечего стыдится — однако присела на пол у ног Вивиан и протянулась рукой к её клитору. - Не так, - остановил её Артур. Рин одернула руку и уставилась на хозяина. - Твоим языком, - уточнил рыцарь, но эльфийка так и продолжала сидеть, глядя на него. Это было слишком. В тот раз в бане ей пришлось лизать попку Сарье и она до сих пор плевалась, вспоминая об этом, но чтобы такое… Вивиан тоже замерла в ужасе, радуясь, что уже успела вылизать сапоги и ее-то сегодня уже не заставят делать ничего подобного. - Тебя что-то не устраивает, рабыня? - осведомился паладин, делая ударение на последнем слове. - Прошу прощения, господин, но все наказания вашей рабыни должны быть публичными… - произнесла Рин. «Дура, что ты творишь?! - кричал её внутренний голос. - Сейчас тебя отдадут трахаться с солдатами во дворе, и Вивиан пошлют туда же за твою тупость!» Однако слова были уже произнесены, а Рин было, по большому счёту, все равно. Даже если Артур прикажет точно так же лизать киску Вивиан, но во дворе, это будет тогда, а не сейчас. У неё будет время подготовиться, а сейчас ей не придётся этого делать. Однако Артур лишь усмехнулся. - А кто тебе сказал, что это наказание? Ты просто развлекаешь меня, как подобает рабыне. Ваше наказание будет завтра — обе ходите весь день без лифчиков. Рабыни дружно издали вздох облегчения — это было далеко не так страшно, как они представляли. - Так ты готова выполнить мой приказ? - спросил паладин. - Да, господин… - вздохнула волшебница. - За своё промедление завтра за завтраком встанешь и снимешь перед всеми трусы, — потребовал хозяин. Не дожидаясь, пока на неё посыпятся новые кары, Рин прильнула к киске Вивиан и лизнула её. Ведьма издала тихий стон, а волшебница зажмурилась, сгорая от стыда и отвращения, однако Артур не дал им скучать — схватив ведьму за бока, он вошёл ей в задницу. - Подготовь её прежде, чем я кончу, - потребовал он и принялся долбить Вивиан в попку что было мочи. Рин пришлось пошевеливаться. Прямо у неё над головой проносились яйца Артура и кричала несчастная ведьма, а волшебница сидела и лизала киску. «Завтра за завтраком встать и снять перед всеми трусы, - мысленно повторила она. - Значит, он собирается взять нас с собой на завтрак… Снять трусы, показать всем растраханную попку, выслушать насмешки солдат и комментарий Сарьи… Это должно быть не менее унизительно, чем-то, что я делаю сейчас…» Она старалась думать о чем угодно кроме того, чем занималась, однако это было непросто. Хуже всего было то, что Вивиан начала бурно реагировать на её действия и принялась заливать лицо волшебницы соками, а у той не было даже разрешения остановиться. Наконец Артур отпустил ведьму и та с тихим стоном осела на пол. Находчивая Рин немедленно переключилась на яйца паладина, однако тот ещё не закончил с Вивиан. - Встать, - пнул он лежащую ничком эльфийку. Его член все ещё стоял. - Посмотрим, как над тобой поработали. Вивиан с трудом, однако без всякого ропота поднялась на ноги и приняла прежнюю позу, разве что руками оперлась о стенку. - Рин, неплохо потрудилась, - похвалил Артур, пощупав промежность ведьмы. - А тебе было приказано раздвинуть задницу. - Благодарю, господин, - прошептала волшебница, продолжая вылизывать мошонку паладина. Ей было сейчас это жизненно необходимо, чтобы избавится от вкуса Вивиан на языке. Что касается ведьмы, то та со вздохом раздвинула ягодицы. Артур, однако, уже не был заинтересован в её попке и, шлепнув рабыню для острастки, вошёл в мокрую киску. Он двигался неспешно, позволяя коленопреклоненной волшебнице продолжать свою работу. Вивиан и вовсе было не узнать — едва почуяв в себе хозяйский член, она принялась стонать сладеньким голосочком. Куда подевалась замученная рабыня, сосущая член с отсутствующим выражением лица и рыдающая, когда её имели в попку? «Ребят, да у вас совсем все хорошо, - с тихим вздохом подумала Рин. - Вивиан просто терпеть не может извращений, но как мужчина господин её явно устраивает… Ну да, он же не ходит от неё к шлюхам и не зовёт обольстительниц-вампирш… Только я вот к вам ввязалась непонятно зачем…» Грозовой волшебнице ещё сильнее захотелось назад к Стилфисту. Интересно, скоро он вернётся? И что ещё интереснее, пожелает ли он принять оскверненную другим мужчиной рабыню назад? Рин впервые попыталась собрать в голове фразу, включающую извинения и просьбу снова взять ее в услужение. Однако окружающая обстановка настраивала на строго определенный ход мыслей, и в воображаемом предложении слово «шлюха» появилось в разных вариациях восемь раз… В итоге волшебница решила отложить составление прошения о помиловании на потом. Над головой у Рин Артур наконец заполнил свою ведьму семенем. Тоненькая струйка пролилась наружу и была немедленно перехвачена ловкой волшебницей. Вивиан тоже кончила и пробормотала что-то, подозрительно напоминающее благодарность. Затем ведьма опустилась на четвереньки, оттолкнула уже начавшую вылизывать опавший член рыцаря Рин и принялась… чистить достоинство господина своим хвостиком, одновременно лаская мошонку пальчиками. - Смотри, дорвалась, - усмехнулся паладин. Волшебница подумала о том же самом, но вместо лишних слов широко разинула ротик, показывая хозяину, что может доставить ему куда большее удовольствие. - Оставь её, это забавно, - отказался рыцарь. - А ты лучше собери моё семя из её дырки. «Чёрт, Вивиан, только попробуй жаловатся, - с обидой подумала Рин. - Тебе оказывают явное предпочтение. У меня и шанса нет…» Тем не менее, ей и так уже было приказано раздеться перед всем замком, и гневить рыцаря ещё более волшебница не посмела. Она легла ничком и принялась вылизывать киску подруги. «Получила? - с горечью спросила она себя. - Вот до чего доводит гордость. Тебя ещё и Сарье заставят киску лизать… Ну и пусть! Если вернутся к господину означает делить его постель с Сарьей, то я согласна! Буду учится у Вивиан. Она и пальцем меня не тронула, но все равно всем ясно, кто тут любимая рабыня.» Вивиан вычистила член Артура, а Рин — влагалище ведьмы. В итоге самой грязной оказалась именно волшебница, у которой все лицо было измазано семенем и соками. Однако паладину и второй эльфийке явно не было до этого дела. Вивиан убрала свои испачканные волосы назад и уставилась на господина с чувством выполненного долга. - В постель, - скомандовал рыцарь и рабыни немедленно запрыгнули на кровать. Артур лёг между ними, и эльфийки, не дожидаясь приказа, занялись хозяйским членом. Вивиан, которой после вылизывания сапог сосать запрещалось, охватила ствол пальцами, а Рин принялась лобызать головку. Руки ведьмы мешали ей работать, а той не давали разойтись губы волшебницы, и эльфийки попытались оттолкнуть друг друга. - Чего же вы не толкались, когда надо было попки подставлять? - ухмыльнулся паладин и драка тут же прекратилась. Вивиан оставила на члене одну руку, а Рин стала аккуратнее двигать головой. Обе уставились на рыцаря преданными глазами, стараясь убедить его в своих лучших намерениях. - Впрочем, мне понравилась ваша драка, - произнес Артур, явно издеваясь. - Отшлепайте друг друга. Рабыни задрали задницы повыше и принялись шлепать друг друга, продолжая надрачивать член. Бить сильно в таком положении не получалось — особенно у Вивиан, которой приходилось делать это левой рукой, правой лаская хозяина. однако звук хлопков заполнил комнату вперемешку с причмокиванием развратных губок. Орган Артура вновь начал подниматься. - Рин, чьё наказание всегда должно быть публичным — завтра на твоей заднице будет написано, кто ты такая. - Да, господин… - вздохнула волшебница. - Сучка Рин пыталась оттолкнуть сучку Вивиан и отсосать ваш член самостоятельно. Благодарю за наказание. - А ты быстро учишься, - одобрил рыцарь. - Итак, кто из вас хочет поскакать на члене? - Сучка Вивиан жаждет служить вам, господин! - немедленно воскликнула ведьма. - Сучка Рин также мечтает ублажать вас, господин! - это не было правдой, но не сказать этого было нельзя. Впрочем, как и предполагала волшебница, паладин выбрал Вивиан. Стоило Артуру её поманить, как она с плохо скрываемым ликованием оседлала господина и принялась за дело. Они явно делали так не первый раз — ведьма завела руки за спину, будто они были связаны веревкой, а рыцарь схватил её за груди. Рин окончательно почувствовала себя лишней. Она могла лишь стоять на четвереньках с открытым ртом, наблюдая как Вивиан отдается своему хозяину… вернее, с этой ночи — их общему хозяину.

***

За последние месяцы грозовая волшебница выработала у себя привычку едва проснувшись восстанавливать в памяти события прошедшей ночи. Теперь она не знала, радоватся этому или огорчатся. Первым, что она увидела, открыв глаза, был член ее нового господина. С одной стороны, вчера он так и не отымел Рин ни в киску, ни в попку — и она уже начала подозревать, что паладин вовсе не собирается трахать наложницу своего командира, ограничившись безобидными издевательствами… с другой стороны, волшебница сразу же вспомнила обо всем, что ей вчера пришлось делать — «безобидные» издевательства были на деле очень даже обидными! Что еще хуже, она уснула, не получив на это разрешения, в то время как Артур и Вивиан все еще продолжали трахаться… Интересно, теперь ее за это накажут? Рин с опаской подняла глаза. Ведьма спала, положив голову на плечо своему господину и перекинув одну из ног через него. Запачканные дырки и промежность подруги заставили волшебницу вспомнить, что и ее лицо, должно быть, выглядит сейчас так же. Что касается паладина… то он не спал вовсе, а просто лежал, глядя прямо на проснувшуюся эльфийку. «Хороши рабыни, ничего не скажешь… - подумала Рин, чувствуя, как заливается краской. - Хозяин проснулся, а мы дрыхнем… Так можно и в колодках проснутся однажды.» Взгляд Артура был, впрочем, не слишком сердитым, и волшебница заключила, что бежать за плеткой пока рано. Однако и продолжать разлеживаться было нельзя. Рин приподнялась и поцеловала достоинство паладина. Из-за того что она заснула, а рот Вивиан был грязным, некому было вчера почистить хозяйский член — и прежде, чем извинятся, нужно исправить эту оплошность. Используя слюну вместо пены, а язык вместо губки, Рин принялась очищать ствол от засохшего семени. Затем ей предстоит почистить яйца, а потом и промежность Вивиан. Именно такова участь нелюбимой рабыни, и, если Стилфист не пожелает принять ее обратно, ей предстоит всю жизнь быть вторым номером при Вивиан… И даже если она вернется к храмовнику, весьма велик шанс оказаться в том же положении — ведь на место любимой жены господина претендует Сарья. - Рин, - окликнул волшебницу паладин. Та замерла и испуганно подняла глаза — она и сама не успела заметить, как обычная чистка члена превратилась в страстный минет. Но что поделать — это единственная возможность для нее показать новому хозяину, что она ни в чем не уступает Вивиан. Не то, чтобы она серьезно собиралась состязаться с ведьмой за место главной любовницы, но ее текущее положение было слишком уж обидным… - Пойди сюда. Эльфийка послушно поднялась на четвереньки и подползла к рыцарю. Вивиан продолжала бессовестно дрыхнуть. Если после этого ее не накажут, это будет просто нечестно! - Просыпаешься ты раньше Вивиан, - произнес Артур, подумавший, видимо о том же самом. - И сосешь лучше. Не так уж безнадежна, значит. За что лорд Стилфист тебя выгнал? - Ээээ… благодарю за похвалу, господин… - произнесла Рин, чтобы потянуть время, пока безуспешно пыталась сформулировать как можно наиболее краткий вариант ответа на вопрос паладина. - Ладно, как-нибудь потом расскажешь, - усмехнулся рыцарь. - Ты себя в зеркало видела? - Простите, господин, ваша раба предстала перед вами в неподобающем виде… - вздохнула волшебница. Наспех заплетенные Вивиан косички наверняка уже растрепались, и лицо все замазано засохшей спермой — конечно же, она отвратительно выглядит. - Вам угодно наказать меня сейчас, или мне сначала привести себя в порядок? - Если я буду наказывать тебя каждый раз, когда ты что-то не так сделаешь, мне придется отказаться от всей своей работы и заниматься только твоими наказаниями. - Это так, - со вздохом подтвердила Рин. - Не счесть провинностей вашей рабыни. Благодарю, что терпите меня… - Пожалуй, я буду определять твое наказание по итогам каждого дня. А сейчас принеси два ведра воды. - Слушаюсь, - отозвалась эльфийка, даже не спрашивая, следует ли ей отправляться к колодцу обнаженной. Конечно же следует! Рин поднялась с постели и взяла в углу два пустых ведра и коромысло. Раньше она уже видела, как используют этот инструмент человеческие крестьянки — хотя и не была уверена, что хрупким эльфийкам следует таскать такую тяжесть. Однако говорить об этом Артурту не стоит, если она не хочет, чтобы ее трахнули в задницу этим же коромыслом. Выйдя во двор, грозовая волшебница поняла, что поспешила осудить Вивиан — было еще невероятно рано, и она сама в это время обычно тоже спала. Ей не всегда удавалось проснутся раньше храмовника, но Стилфист не ругал ее, если она открывала глаза с рассветом. Сейчас же солнце еще даже не показалось над горизонтом. Рин вся продрогла, пока набирала воду из колодца, и чуть не надорвалась, пока тащила коромысло с ведрами на второй этаж, но был и приятный момент — коридоры были пусты и никто, кроме часовых на башне, не увидел ее в нынешем жалком виде. Будь ее господином Стилфист, она бы обязательно умылась, а сейчас не посмела — и вернулась назад такой же грязной и неопрятной, как и уходила. - Ты долго, - сказал Артур, когда она, поставив ведра на пол, опустилась перед ним на колени. Паладин и ведьма все еще лежали в постели, причем Вивиан продолжала спать. - Виновата, господин… - простонала волшебница, пытаясь отдышаться. Увидев ее раскрасневшееся лицо и стекающий по вискам пот, Артур, похоже, поверил, что она действительно торопилась как могла, и ограничился лишь хмурым взглядом. - Вашей рабыне следует чаще носить воду, чтобы набраться опыта, - добавила эльфийка, и рыцарь удовлетворенно кивнул. - Ладно, ты тут не единственная ленивица, - произнес он. - Вылей на нее полведра воды. С этими словами он спихнул Вивиан с кровати. Рин, полностью согласная со справедливостью этого наказания, вскочила на ноги и окатила ведьму ледяной водой. Вивиан взвизгнула, но тут же перевернулась на живот и склонилась перед хозяином. - Простите, господин, я проспала! - воскликнула она. - Снова… - Да, мы заметили, - отозвался рыцарь. - Рин, можешь умыться тем, что осталось. - Благодарю, господин, - грозовая волшебница поклонилась и отошла в уголок, где лежали грубая щетка и кусок мыла. Пытаясь оттереть с лица и грудей засохшую сперму, Рин в вполуха следила за тем, как Артур наказывает Вивиан. Для начала ведьме было приказано отшлепать себя и она, лежа ничком на полу и выставив задницу на обозрение, отсчитала тридцать ударов. - Поскольку воду для твоего умывания уже потратили, ты сегодня ходишь грязная, - сообщил эльфийке паладин. - Да, господин, - кивнула та. Как бы противно это не было, это так же означало, что до вечера сосать ей не придется, так что Вивиан была даже немного рада… Разумеется, расплата наступила немедленно. - А поскольку Рин ходила за водой одна, на мытье полов нам тоже не хватит, - продолжил рыцарь. - Так что вымоешь все без воды. Ведьма, которая прежде уже подвергалась такому наказанию, тихонечко вздохнула и подрыгала бедрами. - Трахнуть тебя в задницу? - усмехнулся Артур. - Нет уж, работай. Вечером получишь свое. Вивиан вздохнула еще горше и сделала какое-то странное движение. Лишь когда она повторила его несколько раз, грозовая волшебница поняла, что ее подруга лижет языком каменный пол. «Так вот что значит «вымыть без воды» - подумала Рин, с сочувствием глядя на подругу, и взяла на заметку никогда больше не просыпаться позже паладина. Как Вивиан вообще может спокойно дрыхнуть, зная, что рискует нарваться на такое наказание? - Рин, поторопись, для тебя тоже есть работа. - Простите, господин, я сейчас! - воскликнула волшебница, поспешно отламывая небольшой кусочек мыла и кладя его себе в рот. Эту часть объяснений Вивиан она усвоила четко — дважды в день она должна мыть рот с мылом. Набрав горстями воды, эльфийка прополоскала горло, надеясь, что Артур будет терпелив, а работа, о которой он говорил, окажется еще одним минетом. К счастью, так и вышло. Впрочем, когда Рин преклонила колени перед уже поднявшимся с кровати и начавшим одеваться рыцарем, он сначала усмехнулся и снисходительно бросил: - Можешь взять в шкафу что-нибудь из одежды. Эльфийка, единственный костюм которой остался в комнате для рабынь, радостно встрепенулась. Она обрадовалась еще больше, обнаружив в одном из ящиков шкафа десяток разноцветных комплектов нижнего белья. Стилфист заставлял волшебницу носить извращенские наряды, и от того она уже давно не держала в руках трусиков и лифчиков эльфийского фасона. Одежда, очевидно, принадлежала Вивиан, хотя можно было лишь теряться в догадках, откуда она взялась в замке. - Господин, какие мне надеть? - кокетливо поинтересовалась волшебница, показывая паладину красные и черные трусики. Помимо цвета они ничем не отличались, и Рин начала догадываться, что Вивиан шьет одежду сама. - Возьми белые, - отозвался Артур. - В них будет сразу видно, когда ты потечешь. - Слушаюсь… - произнесла Рин, надеясь, что сможет сдержаться и не намокнуть от одного этого комментария. Надев белоснежные трусики и такой же лифчик, волшебница покрутилась перед паладином, показывая себя — в конце концов рабские костюмы для того и существуют, чтобы услаждать взор хозяина. - Довольна? - усмехнулся рыцарь. - Не хочешь меня поблагодарить? - Господин, позвольте отблагодарить вас танцем… - предложила волшебница, помня об отложенном на вечер наказании за все утренние косяки. - Интересно… А вот Вивиан говорит, что не умеет танцевать, - ведьма оторвалась от вылизывания комнаты и устремила на Рин обиженный взгляд, однако та уже поняла, что играть с подругой в поддавки не стоит. Как бы волшебница ни старалась, паладин все равно будет отдавать предпочтение Вивиан, и уж точно не откажется от нее просто потому, что другая рабыня лучше танцует и раньше просыпается. Так почему бы не заработать для себя несколько очков? Рин встала перед паладином на колени и выгнула спину. Плавно двигая бедрами и руками, она устремила вверх молебный взгляд. Это был древний эльфийский танец, который жрицы использовали для вызова дождя. Самые развратные из эльфиек давно уже заметили, что движениями этого танца женщина будто бы предлагает себя небу и стали использовать его в неритуальных целях. Главное при любых движениях оставаться ниже того, для кого танцуешь, и держать голову запрокинутой, глядя на него снизу вверх. Рин то откидывалась назад, выгибая бедра, то поднималась вверх, но не сводила взгляда с Артура. Ей было немного неловко — не от самого факта, что она танцует развратный танец, а от того, что этого танца она даже Стилфисту еще не показывала — но даже если на ее лице и были какие-то признаки смущения, это было к лучшему. Храмовнику, по крайней мере, всегда нравилось стыдливое выражение у нее на лице… Однако, когда Артур заговорил, его голос был таким же бесстрастно-презрительным, как обычно. - Неужели ты думала, что это избавит тебя от необходимости работать ртом? - поинтересовался он и волшебница разочарованно вздохнула. Впрочем, через пару мгновений она уверилась, что на самом деле паладину понравилось — недаром ведь его член был уже таким твердым. Это было то самое, о чем Вивиан ее предупреждала — какой бы милой и послушной она не была, Артур останется так же суров и безжалостен. Возможно и не стоило так стараться… В конечном счете, ее предназначение — открыть рот пошире и дать собой попользоваться. Даже не сосать, а просто предоставлять дырку для траха. Работа, для которой не нужно быть изящной эльфийкой или обладать какими-то особенными умениями… любая баба подошла бы. И хотя Рин не хотелось быть «любой бабой», сейчас именно это от нее требовалось. Между тем, рыцарь был еще настойчивей, чем ночью. Даже привычная к глубоким минетам Рин была вынуждена жалобно замычать, но паладин остался глух к ее мольбам. Он трахал ротик волшебницы так же безжалостно, как обычно наказывал задницу Вивиан. Эльфийка почувствовала, что умрет, если сейчас же не даст отпор. Помимо ее воли у нее между пальцами заискрились молнии. Рин сжала кулаки, изо всех сил стараясь сдержаться… К счастью, в этот момент рыцарь отпустил ее. - Расскажи о своих наказаниях на сегодня, - потребовал он. Волшебница с рыданиями прижала к груди обоженные ладони и выдавила из себя ответ. - Я… ммне… вашей рабе зззапрещается носить лифчик. Ззза завтраком я должна встать и ссснять трусы… — проговорила она, давясь слезами. - На моей заднице будет написано, кто я такая… - И кто же ты такая? - спросил Артур. - Шлюха… - прорыдала Рин, прильнув губами у мошонке паладина и вылизывая его яйца кончиком языка. Лишь так она могла быть уверена, что он не сможет снова вставить ей в рот. - Рабыня, живущая лишь ради утоления вашей страсти… Молю, господин, будьте милосердны… - Сосать, — безаппелляционно потребовал рыцарь. - Член в рот, руки за голову. Волшебнице пришлось подчинится. Навряд ли после столь жестокого изнасилования она смогла бы взять в горло, так что оставалось поактивней массировать член губами и языком в надежде, что этого будет достаточно, чтобы довести хозяина до оргазма. Рин с мольбой подняла на Артура полные слез глаза — вдруг ее все-таки пощадят? Вивиан оторвалась от пола и в очередной раз бросила на подругу сочувственный взгляд. Та все еще надеется, что хорошим поведением можно заслужить снисхождение… конечно же, Артур не собирался жалеть волшебницу. Пару минут понаслаждавшись ее стараниями, он схватил эльфийку за затылок и так натянул, что носик несчастной уперся в его лобок. - Знай свое место, рабыня, - произнес он. Рин оставалось лишь беспомощно замычать. Надувшийся член рыцаря перекрыл ей горло — несомненно, он вот-вот должен был кончить даже без дополнительных фрикций. Эльфийка покорно дожидалась, надеясь лишь что хотя бы утренняя часть издевательств на этом закончится. Самым унизительным было то, что даже от такого варварского отсоса она все равно намокла — рабские привычки были сильнее нее, и после слов «знай свое место» она поняла, что скрыть свой позор не сможет… - Задницу! - вдруг потребовал Артур. Рин вскочила и повернулась спиной, пытаясь стащить с себя трусики, что получилось лишь со второй попытки — она уже отвыкла от нижнего белья, а пальцы вдруг начали дрожать. Он ведь просто издевается, и не собирается на самом деле трахать ее в задницу? Хотя, почему бы и нет? Стилфист ведь приказал ей исполнять любые приказы паладина, а она, будучи эльфийкой, не забеременеет, даже если кончать ей в киску по десять раз на дню, не говоря уже о заднице, так что мешает Артуру отыметь ее во все дыры? Так или иначе, Рин еще не забыла, что за вчерашнее промедление ее приговорили к публичному позору, и поспешила раздвинуть ягодицы, открывая свою дырочку для хозяина. Через мгновение она почувствовала член Артура возле своего ануса и испуганно выдохнула… а еще через мгновение паладин кончил, заливая семенем ее руки и ягодицы. - Господииин… - простонала эльфийка, стараясь вложить в этот возглас столько упрека, сколько позволено высказать рабыне. - Вивиан, дай уголь, - потребовал рыцарь. Ведьма, похоже, совсем не была удивлена таком приказу, и притащила из камина остывший уголек. Рин, судорожно пытавшаяся сообразить, что за новое издевательство ее ожидает, тоже успела все понять и убрала руки с попы. Артур принялся выводить на ее коже буквы — очевидно, позволять волшебнице вытереть сперму он не собирался. Рин недостаточно хорошо знала человеческий язык чтобы понять, что именно пишет паладин, но кажется в слове «шлюха» у них как раз шесть букв… Три на левой ягодице и три на правой. - Ну, что думаешь? - спросил Артур у ведьмы, любуясь твоим творениям. - Ей идет, да? - Господин… - вздохнула Вивиан. Паладин уже делал надписи на ее теле, но хотя бы не заставлял в таком виде показываться людям. Однако, выражая волшебнице сочувствие, она лишь навлечет на подругу новые наказания. - Позволено ли будет вашим рабыням сходить в баню сегодня? Этот вопрос она имела право задать — ведь ее саму оставили сегодня без умывания. Если бы ведьме удалось уговорить паладина отпустить их в баню, она помогла бы и себе, и подруге. - Дай-ка ей зеркало, пусть полюбуется, - приказал Артур вместо ответа. Ведьма со вздохом поднялась с пола и отправилась за большим зеркалом в металлической оправе, которое стояло возле стены как раз для таких случаев. Не то, чтобы Вивиан была не рада оторватся от противной работы, но унижать подругу ей нравилось не больше — тем более она сама провела перед этим зеркалом немало часов, созерцая свое перепачканное семенем лицо или расписанное срамными надписями тело. Тем не менее, ведьма принесла зеркало и поставила его рядом с Рин. Волшебница уставилась на отражение… и не увидела там себя. Какая-то незнакомая эльфийка — тощая, лохматая, с красным лицом и заплаканными глазами. Насквозь мокрые трусики болтаются возле шиколоток, а на попке, поверх рубцов от порки плеткой и пятен спермы, красуется слово cunnus. Рин содрогнулась от отвращения… неудивительно, что паладин отдает предпочтение Вивиан — та как-то умудрялась сохранять какие-то крохи очарования даже в самой позорной ситуации, а это… господина нет всего два дня, а она уже превратилась в какое-то пугало! Если так и дальше пойдет, не будет и надежды отбить храмовника у Сарьи… Рин замотала головой и поспешила повернутся к зеркалу спиной. Преклонив колени перед паладином, она принялось было чистить его член, однако тот пододвинул зеркало поближе и потребовал: - Смотри туда. Теперь волшебница наконец поняла, почему Вивиан всегда спешит закончить с минетом поскорее. Смотреть на сосущую шлюху уже достаточно смущающе, но когда эта шлюха — ты сама — это уже слишком… - Глаза не опускай! - рявкнул Артур, отвешивая эльфийке пощечину — к счастью, куда более слабую, чем та, которой он наградил Вивиан в день их знакомства. - А ты — причеши ее. - Какую прическу вы хотите видеть на этот раз? - спросила ведьма. То, что она стояла рядом, истязало Рин еще сильнее. Такая же голая и такая же обкончанная, Вивиан, однако, выглядела как вполне приличная рабыня — женщина на своем законном месте, исполняющая приказы своего хозяина. Волшебница же казалась сама себе лишней, ненужной и жалкой… Потому, когда закончив с чисткой, она нагнулась, чтобы вылизать хозяйские сапоги, это вполне соответствовало ее внутреннему состоянию. Ведьма с жалостью посмотрела на Рин и даже опустилась на колени рядом, намереваясь помочь бывшей начальнице с этой противной работой, однако Артур жестом остановил ее. - Ничего, — сказал он. - Пусть узнает свое место. В итоге волшебница узнала свое место достаточно хорошо. Закончив дело она поднялась на ноги и встала прямо, глядя на рыцаря пустыми глазами. Тот знал толк в замучанных рабынях и оттого сразу понял — над этой сегодня издеваться уже бесполезно. - Лифчик снять, трусы надеть, - кратко бросил он. - Слушаюсь, господин, - глухо отозвалась волшебница. Когда паладин пристегнул к ее ошейнику поводок, явно взятый от собаки, она даже не моргнула. - Домой пол и отправляйся в баню, - распорядился Артур, обращаясь к Вивиан. - Отмоешь ее и научишь, как себя вести. - Да, господин, - поклонилась ведьма. - Чужую рабыню могли бы и пожалеть… - добавила она шепотом, но паладин, конечно же, все услышал. - Незачем ее жалеть. Ее не за примерное поведение сюда отдали. Даже если бы Вивиан или Рин посмели возразить, сказать на это им было нечего. Артур покинул комнату, уводя на поводке безропотную рабыню, в то время как вторая вернулась к вылизыванию комнаты.

***

К тому времени, как Рин вернулась с завтрака, ведьма уже дочищала пол. Сложно сказать, которая из эльфиек была более измученной. Громовая волшебница, похоже, была окончательно сломлена выпавшими на ее долю унижениями. Вивиан, напротив, давно уже относилась к мытью пола языком, как к рядовой обязанности — но это было еще и изнурительное физическое упражнение, и ведьма уже не могла нормально говорить. Впрочем, даже если бы и могла, спрашивать грозовую волшебницу о ее ощущениях ей не хотелось. Недавно она начала с ужасом осознавать, что живет на пороховой бочке. Где-то глубоко внутри, под масками безропотной рабыни и ответственного командира в госпоже Ринонсе живет Громовая Бестия. Если однажды волшебницу доведут до состояния, когда ей будет уже все равно, она проснется — и тогда большой вопрос, сделают ли молнии различие между ее мучителями и их сучками. Порой во взгляде Рин мелькало что-то опасно смахивающее на ненависть к подруге, ставшей невольной сообщницей Артура в ее истязаниях — да и Вивиан ловила себя на том, что иногда она смотрит на свою бывшную начальницу так же. Так что лишний раз тормошить грозовую волшебницу она не собиралась. - Когда закончишь, Артур приказал нам сходить в баню, - глухим голосом сообщила Рин, и Вивиан просто кивнула. Какая-то ее часть желала, чтобы паладин вернулся вместе с волшебницей. Боятся его было, по крайней мере, привычно. Весь путь до бани эльфийки провели в молчании. Идущие на встречу солдаты сегодня отпускали особенно много шуточек, и ведьма убедилась, что госпоже Ринонсе пришлось несладко — похоже, Артур ее не только раздел, но и заставил обойти столы, так что теперь каждый мужчина в замке был прекрасно осведомлен не только о надписи у нее на заднице, но и о размере ее дырок. Рин игнорировала всех, не показывая ни гнева, ни смущения, но Вивиан зареклась с ней ходить — слишком жутко было ждать, то ли тебя изнасилуют приставучие солдаты, то ли зашибет молнией собственная наставница... Но, как только за ними закрылась дверь, Рин разревелась, и ведьма смогла выдохнуть. Раз госпожа способна плакать, раз она признает свою слабость и беспомощность, значит она все еще в своем уме и объективно оценивает ситуацию.Теперь, когда это было безопасно, Вивиан поспешила обнять подругу. - Все хорошо, - прошептала она. - Все пройдет. Рин дернулась, сбрасывая объятия ведьмы. Похоже, какая-то часть гордости еще пробивалась наружу и позволить подчиненной утешать себя она не могла. Может, Лессен или даже Мелони смогли бы помочь ей, но не Вивиан, которая из всех слов знала только «терпеть» и «подчиняться». - Я помогу вам помыться... - сказала ведьма, снимая с полки мочалку. - Я так устала, Вивиан, - вдруг прошептала громовая волшебница. Ведьма остановилась, ожидая продолжения, но Рин отвернулась, стоило их взглядам встретится, и Вивиан догадалась, что волшебнице больно смотреть на нее. Она намылила мочалку и начала тереть поясницу подруги, и лишь тогда та заговорила снова. - Устала быть рабыней, устала от секса... Я знаю, мы должны терпеть, но ведь это никогда не закончится. Можно привыкнуть к одному хозяину, можно полюбить его, но что дальше? Они — люди, через пятьдесят... нет, даже через тридцать лет — они умрут. И что тогда? Они передадут нас в наследство сыновьям и внукам? Хорошо бы, если так, но будут ли у них сыновья? Скорее мы просто достанемся следующему, кто будет командовать этим замком. И следующему, и следующему... Я этого не выдержу, Вивиан. Как можно быть рабыней, всецело принадлежать кому-то, зная, что уже скоро ты достанешься другому? В моем сердце мой господин, я вижу его во сне и я ищу его, когда просыпаюсь, и когда я называю Артура господином, я вру. Притворяюсь его рабыней, которой не являюсь, потому что принадлежу другому. Но если моя судьба — переходить из рук в руки вечно, то это значит — вечно врать? Вивиан лишь покачала головой. Она, конечно, тоже чувствовала нечто подобное. Даже когда Артур был жесток и безжалостен, она все равно ощущала это иначе, чем когда она отдалась двум другим мужчинам. И все же так искренне высказать свои чувства, как это сделала сейчас Рин, она бы не смогла... да и не должна была. Быть шлюхой позорно и аморально, но даже самую гордую и праведную эльфийку могут к этому принудить. Однако госпожа Ринонса сейчас прямо заявила о том, что принадлежит лорду Стилфисту и желает принадлежать именно ему. Это было совершенно неправильно, и Вивиан знала, что сказали бы их соотечественницы дома — волшебница именно потому и страдает, что подчинилась человеку и телом, и душой. Сама ведьма, конечно же, не могла так ответить. - Мы не должны заглядывать так надолго... - произнесла она, продолжая соскребать с госпожи Ринонсы следы угля и семени. - Вообще, мы — рабыни, и не наше дело думать о завтрашнем дне... Но даже если бы и нет, разве чувства других эльфиек многим отличаются? Даже если полюбить эльфа, однажды один из вас умрет... на войне это может случится даже очень скоро и вы можете провести сотни лет в одиночестве, оплакивая своего любимого. И все же, эльфийки любят. И мы должны... всмысле, мы должны отдавать своим хозяевам всех себя сегодня, а будет ли у нас завтра и каким оно будет — на то воля богов. - Говоришь, как Лессен, - фыркнула Рин. То, что она все еще способна смеяться, обнадеживало, пусть даже усмешка и была безрадостной. - И все-таки Лессен побила Гвеннет, когда Клаус ее трахнул. Значит, ей было важно, чтобы ее хозяин спал с ней и сегодня, и завтра. А со мной случилось наоборот — господин отдал меня другому мужчине. И что мне делать? Если я искренне подчинюсь Артуру, значит я неверна Ему, а если нет, значит плохо выполняю Его приказ. А когда Артуру наконец наскучат обычные издевательства, и он бросит меня солдатам, как тебя — я буду ублажать их, выполняя приказ Артура или господина? Насколько сильно мне следует любить в этот момент каждого из них? - А поменьше думать не пробовали? Мозги выключить, ноги раздвинуть, - огрызнулась ведьма, и тут же вжала голову в плечи, ожидая удара. Но его не последовало — Рин просто умолкла. - Простите... У меня все не так возвышенно. - Нет, это ты прости. Вырвалось... Ты права, конечно же. Есть время быть идеальной рабыней и время быть обычной шлюхой. Мне просто повезло вначале, и я слишком привыкла... - Не говорите так, - произнесла Вивиан. Конечно же, она много думала об этом — что было бы, если бы госпожа Ринонса сама пошла бы тогда на переговоры и была бы избита Артуром. Если бы это ее, а не Вивиан, насиловали в колодках и заставляли вылизывать пол, а ведьма бы в это время ласкала бы какого-нибудь Лукания... Думала и о том, насколько сильно и искренне она могла бы полюбить своего господина, если бы этот господин не был садистом-эльфоненавистником. И о том, что однажды Артура могут убить, и она достанется кому-то еще, тоже думала... и даже мечтала иногда. Потому, в отличие от Рин, она хорошо понимала, насколько изменническими являются разговоры о короткой людской жизни и смене хозяев. Чуть позже, когда госпожа Ринонса не будет смотреть, она накажет себя, побившись лбом об стену, чтобы изгнать из головы все разбуженные волшебницей неправильные мысли, а сейчас нужно убрать эти мысли из головы самой волшебницы. Жалко, треснуть ее лбом об стену нельзя... - Простите меня еще раз, но вы действительно слишком много думаете. Нет никакого везения и никакого «если». Раньше я тоже думала, что с ненавистью моего господина к эльфам ничего нельзя поделать, и я просто должна терпеть все его издевательства, но это не так. Отношение наших хозяев к нам зависит не только от их прихоти, но и от нашего отношения к ним. Уверена, даже Луканий не стал бы терпеть, если бы рабыня постоянно хамила ему и презирала его, как вы своего господина вначале. Теперь уже Рин захотелось побится о что-нибудь головой — ее бесило любое упоминание о той заносчивой стерве, которая когда-то вынудила Стилфиста себя изнасиловать. - Дурой была, признаю... - вздохнула она. - И ваш господин не стал этого терпеть, верно? Каждая рабыня получает такого хозяина, какого заслуживает. У нас все чуть пожестче, но господин не наказывает нас просто за то, что мы есть... Вот вам, например, стоит перестать звать во сне лорда Стилфиста. - Я делала это?! - Ага, и много чего еще говорили, так что я до сих пор не понимаю, как господин вас не изнасиловал... Но в любом случае нехорошо мешать хозяину спать. - Вставьте мне кляп... - прошептала смущенная волшебница. Настроения рыдать больше не было, и она поднялась на ноги. - Прости меня. Мне надо поменьше капризничать. Артур ведь не потерпит моих слез? - Не потерпит, - согласилась Вивиан. - И вам все же стоит смириться с нынешним положением хотя бы на время. Лорд Стилфист вернется и рано или поздно потребует вас к себе — но это произойдет еще не завтра. Каким-то образом господин может без всяких внешних признаков понимать, когда мы не покоряемся ему — и это его злит. Если примете свое место в качестве его рабыни, многих наказаний можно будет избежать — как минимум опыта с ублажением солдат у вас не будет. - Хорошо, - вздохнула Рин. - Я постараюсь... Давай я постираю белье, пока ты моешься. Нам потом стоять голыми во дворе, да? - Да, пока не высохнет, - подтвердила ведьма. - Руки держите за головой и наклоняетесь немного вперед, чтобы задница торчала. Господин иногда проверяет, и за плохую позу можно остаться во дворе на всю ночь. Хорошо, что дни пока теплые.... - Хорошо хоть Артур разрешил смыть надпись... Что у них за фетиш такой странный — я ведь и раньше голая ходила, но ТАК на меня еще не смотрели. - Не «хорошо хоть», а «спасибо господину», - строго поправила Вивиан. - И в комнате скажете это ему еще раз. - Слушай, а ты тиранка, - фыркнула Рин. - Старшей рабыней не хочешь стать? К моменту, когда со стиркой было покончено, эльфийки полностью помирились и были относительно подготовлены ко всем предстоящим трудностям. Даже стояние во дворе нагишом показалось не таким страшным. Рин со стыдом, но без особого удивления обнаружила, что стала самой популярной девушкой в замке, разом превзойдя и Сильвию, и даже Гвеннет. Солдаты толпились вокруг и показывали на нее пальцами, а один даже подошел и облапал за задницу. Случись подобное дня три назад, волшебница позаботилась бы о том, чтобы подонок лишился руки, но теперь у нее еще нескоро будут такие возможности, и она стерпела это домогательство, сжав зубы. Самое унизительное было в конце, когда Вивиан обратилась к одному из проходящих мимо наемников: - Господин, прошу вас, проверьте, не высохло ли еще наше белье. В обычные дни ей нередко приходилось попросить об этом десять человек и больше, прежде, чем кто-то соглашался, но на этот раз наемник попался «сговорчивый». - Хорошо, только пусть об этом попросит она и на коленях, - потребовал он, тыкая пальцем в Рин. Волшебнице пришлось опустится на колени и повторить унизительную фразу. К счастью, белье оказалось сухим и проходить через это повторно не пришлось... По крайней мере, сегодня.

***

Юная эльфийка крутилась на небольшом участке земли, который назывался у людей «огородом». Луканий не был сторонником мытья коридоров и казарм, и обычно отправлял свою рабыню именно сюда. Огород находился в укромном закутке двора позади бани и здесь Мелони не попадалась на глаза лишний раз. Впрочем, сквайр придумал это не сам, а последовал примеру капитана Амрода после того, как пару раз увидел на огороде Кею. Крестьянские девушки, которые работали здесь обычно, по первости шарахались от эльфиек, но довольно быстро привыкли, и, хотя все еще не могли запомнить эльфийские имена, стали довольно приветливыми. Сегодня Кеи не было — впрочем, Мелони не слишком растроилась. Даже если бы у них с молодой громовой волшебницей были общие темы для разговора, на огороде было не до болтовни. Сегодня крестьянки собирали брассику — крупный овощ, неизвестный лесным эльфам. Она был слоистой, как лук, но совсем не острой. Волшебница как-то спросила госпожу Лессен, и та сказала, что это правильно называется «капуста» и выращивается горными эльфами, но Мелони понятия не имела, что это за эльфы такие, и в каких горах они живут. Имперцы жарили капусту и начиняли ею пироги, а крестьяне иногда ели и сырой. Мелони она тоже нравилась, но собирать ее было непросто — каждый овощ весил больше килограмма. Крестьянки срезали капусту с грядок ножами, но эльфийке ножа не полагалось, так что приходилось выдергивать овощи из земли вместе с корнями, а потом нести миссис Баш, чтобы она их обрезала. Миссис Баш — пожилая женщина с крючковатым носом — была у крестьян кем-то вроде управляющей. Даже солдаты побаивались грубить ей в лицо, а за глаза называли ведьмой. Мелони была не уверена насчет ведьмы, но слышала от Кеи, что то ли сама миссис Баш, то ли кто-то из ее родни служил когда-то то ли у Амрода, то ли у Элки. Старушка бранила молодых крестьянок по малейшему поводу и не стеснялась мотыгой отгонять от огорода солдат, которые пытались воровать арбузы. Мелони держалась ниже травы и тише воды, так что к ней миссис Баш относилась снисходительно, но отлынивать от работы все равно не позволяла. Наконец, часа через полтора, миссис Баш куда-то отошла, и измученная эльфийка смогла отдохнуть, присев на скамеечку. И тут из-за угла бани раздались голоса… - Что за хрень? Всего две шлюхи на сто человек. Два часа стоять в очереди, чтоб получить потом полудохлую бабу! - возмущался один. - Еще и за деньги! - добавил второй. - Совсем недавно же тут прям две голые эльфихи стояли, куда они подевались? - Ха-ха! Ты думаешь, раз голая, то прям нагибай и трахай? Те двое — сучки командира Стилфиста и замкомандира Артура. - Пф! Ну и что? Командира ведь нет, наверняка его сучка скучает без него, так я б ей помог! - Без тебя помогут. Стилфист небось для того и отдал ее Артуру, чтоб умники вроде тебя к ней не лезли. - А что Артур-то? Он всего лишь паладин! Из хорошей семьи, вот и не задержался в оруженосцах, а в храмовники не взяли, потому что слабак. - Кто тебе такое сказал-то? Этот «слабак» тебя на ростбиф порубит с завязанными глазами! Ты не слыхал, что в Северном округе его прозвали Ампутатором, за то, что он всегда сначала отрубает руку? - Ладно, забудь про Артура. Лучше смотри, какая куколка! Последняя фраза относилась к Мелони. Юная волшебница поняла, что ничем хорошим дело не кончится, и попыталась скрыться, но недостаточно быстро. Трое солдат окружили ее. Эльфийка никого из них не узнавала — похоже, это были новые наемники Элки. Не такие бородатые, как большинство солдат Синей Розы, привыкших к жизни в глуши, но все равно похожие на головорезов — и вооруженные до зубов, как и полагалось. Один пытался образумить остальных, но не слишком успешно. - Постойте, по-моему это эльфийка Амрода! - Да не гони, у Амрода блондинка, а эту я видел с каким-то сопляком! - Отпустите меня… - Мелони явно нашла не лучший момент чтобы вмешаться в этот спор. Один из солдат схватил ее за плечи и развернул, одновременно хватая за грудь. - Нет, я рабыня Лукания… - пролепетала девушка, затравленно озираясь. Всех крестьянок как ветром сдуло. Впрочем, навряд ли они специально бросили Мелони в беде — просто лучше знали, чего стоит ждать от солдат, не сумевших попасть в бордель, и благоразумно скрылись, заслышав их приближение. - И кто этот Луканий? - фыркнул крепко державший эльфийку солдат. - Ничего, я ему потом заплачу. Так что будь милашкой и заработай для своего хозяина денег. - Не, ребят, я пас… - произнес тот из наемников, кому идея изнасиловать чужую рабыню изначально была не по душе. - Пойду посмотрю, может к Сильвии уже нет очереди. - Ну и вали к своей Сильвии… - ответили ему. - Кому нужна эта старуха. Один из солдат скрылся, а двое других принялись раздевать юную волшебницу, более не обращая внимания на ее попытки сопротивляться. С нее сорвали белье и повалили на колоду для рубки дров. Девушка не могла больше дрыгать ни руками, ни ногами — сзади ее прижал к колоде крепко сложенный наемник, который, не тратя времени попусту, вставил в нее член — большой и безжалостный. Мелони не привыкла к такому грубому обращению, но ей оставалось лишь беззвучно лить слезы, сжав зубы — потому что спереди другой солдат, которому было слишком скучно просто держать эльфийку за руки пытался заставить ее взять в рот. - Соси, сучка, а не то в жопу трахну! - пригрозил он, видя, что волшебница, даже безжалостно насилуемая сзади, продолжает упрямится. Мелони пришлось подчиниться — о таких ужасах, как анальный секс, ей лишь доводилось слышать от Вивиан, причем не самые приятные вещи. Впрочем, сосать юная эльфийка тоже особо не умела — она пару раз делала минет Луканию и не смогла бы повторить это сейчас. Но ей не пришлось — стоило девушке приоткрыть ротик, как наемник засадил ей по самые гланды. - Что еще за «а не то»? - хохотнул второй солдат. - Жопа — в эльфийках самое лучшее! Да и куда еще кончать шлюхе? Ну-ка попробуем… С этими словами он вставил сразу два пальца в узкую дырочку волшебницы. Мелони взмолилась бы о пощаде — если бы ее рот не был занят членом другого насильника. Она могла бы жалобно замычать — если бы и так не мычала без остановки. - В моем предыдущем отряде все шлюхи были общими, - усмехнулся тот из наемников, что стоял спереди. - Что за дурь — раздавать баб направо-налево, когда их и так не хватает! - Точняк! - отозвался другой. - Долбят себе молоденьких эльфиек, а нам оставили эту корову Сильвию. Сколько вообще ей лет? Тридцать пять? Они еще о чем-то говорили и смеялись, пока насиловали ее, но Мелони уже ничего не слышала и не замечала. Не заметила она и того, как подбежавший Луканий оттолкнул от нее одного из наемников. - Эй, ты еще кто? - возмутился тот, однако сквайр был не настроен общаться и уже выхватил меч, чтобы пронзить не успевающего встать противника, но тут пожилая крестьянка, совсем уж незаметно подошедшая, тюкнула наемника по лбу мотыгой, а затем этой же мотыгой ловко отвела клинок Лукания. - Шли бы вы домой, - тихо, но настойчиво посоветовала она. - После вашей поножовщины эту капусту останется только вампирам скормить. Сквайр вздохнул, но отвел оружие в сторону. А вот другой солдат — тот, что не лежал оглушенным на земле — домой идти не собирался. - Вы охренели? - воскликнул он отталкивая от себя обессилевшую эльфийку и хватаясь за оружие. - Ну! Старуха и сопляк, что вы мне сделате? - Ты идиот? - поинтересовалась старушка. Но Луканий, едва увидев перед собой противника, которого он мог, а главное — очень хотел — на законных основаниях прирезать, устремился в бой. Он не успел еще толком разобраться, что именно успели сделать с Мелони, но в любом случае не знал, как ей помочь. Сейчас все мысли юноши занимала расправа над ее обидчиками. — Боже, они оба идиоты… В нормальном бою Луканий был бы, пожалуй, посильнее своего противника. Он был лет на десять моложе и учился фехтованию у настоящих мастеров — даже сэр Артур высоко оценивал его успехи. Но сейчас молодой сквайр был не в себе и, к тому же, примчавшись сюда со всех ног, не захватил с собой щита. А у наемника был бердыш — топор с длинным древком — и он, не подпуская Лукания к себе, начал оттеснять того к сараю. - Позорище… - прокомментировала миссис Баш, краем глаза следя за схваткой, пока осматривала Мелони. Положив руку девушке на живот, она воспользовалась жестоким, но эффективным очищающим заклинанием — эльфийка содрогнулась всем телом, но затем ее дыхание выровнялось и обоморок перешел в мирный сон. Старуха еще раз подняла глаза на дерущихся мужчин, и покачала головой. - В мое время за тысячу серебряков можно было нанять пять настоящих мужиков, а теперь… Эх. Доковыляв до стога с сеном, она вытащила оттуда арбалет и прицелилась. Болт пролетел в пяти сантиметрах от головы дерущегося с Луканием наемника. - Следующий будет точно между глаз, - пригрозила крестьянка, перезаряжая оружие. - Хорош бодаться. - Мужчины сердито посмотрели на бабку, но драку прекратили. - Ты забирай своего дружка и иди домой. А ты, - миссис Баш перевела арбалет на Лукания. - Отнеси длинноухую к преподобной. Она ей лучше поможет. А вы — хватит прятаться, - она зыркнула на молодых девушек, трусливо выглядывавших из-за угла бани, - за работу. Скоро зима. Жрать что будете? - Ну мы же не могли просто продолжать собирать капусту, пока они ее насиловали… - попыталась оправдаться одна из крестьянок, когда порядок был востановлен и посторонние покинули огород. - Так я ж показывала, где арбалет лежит, делов-то… Ну или ткнули бы вилами пару разу. Сейчас такие кольчуги хилые делать стали — хоть ножом режь. Вот в наше время в человеке могли стрелы торчать как в ёжике и хоть бы хны… Эх. - Ну миссис Баш, нельзя же просто убивать всех, кто работать мешает… - А какая разница? - пожала плечами старушка. - Винтерхилз все равно снимет головы с этих идиотов. Смогли их вышвырнуть, не запачкав кровью капусту — хорошо. Нет — так пришить поскорей и работать дальше. Чего разбегаться-то?

***

Дальше события развивались именно так, как предсказывала Миссис Баш. Сначала Луканий отнес Мелони к аббатисе. Мать Ева вроде как выслушала его объяснения о случившемся, однако смотрела на него так сердито, будто это именно он замучал свою рабыню. А чем он виноват? Он ведь всегда говорил Мелони вести себя скромнее и отправлял работать в самые тихие и спокойные места. Что тут еще можно было сделать? И все-таки в чем-то преподобная была права. Он был виноват. Виноват в том, что его не уважали в замке так же, как сэра Артура и лорда Стилфиста, которые отправляли своих рабынь во двор голышом, зная, что никто не посмеет их тронуть. Не нужно вообще было брать Мелони к себе и делать ее своей собственностью, раз он неспособен ее защитить. Ведь даже когда он все-таки прибежал на помощь, то ничего не смог сделать и их обоих спасла старушка с арбалетом. И ведь хорошо, что она вмешалась — еще чуть-чуть, и он убил бы безоружного. Страшно подумать, какими глазами аббатиса и лорд Стилфист посмотрели бы на него тогда… В итоге Луканий просто не выдержал взгляда аббатисы и ушел, напоследок еще раз попросив преподобную позаботится о Мелони. Его путь лежал в Главный Зал, где принимала посетителей не имеющая личного кабинета Элки. - Леди Мелисса… - решительно начал сквайр, входя без стука. - Знаю уже, - прервала его воительница. - Миссис Баш рассказала — думала наверное, что у тебя духу не хватит ко мне пойти… Виновные будут наказаны. - Я требую дуэли, - заявил юноша. - Не говори глупостей, - отмахнулась Элки. - Она не жена тебе и не дочь, чтобы дуэли из-за нее устраивать. Вздернуть тех двоих за воровство и делу конец. - Но… - Хватит. Человек, являющийся ответчиком в имперском суде, не может ни бросать вызов, ни принимать его. Это закон. - Но у нас не имперский суд! - все же осмелился возразить Луканий. - Мы вообще мятежники! - Вот именно, - холодно отозвалась Элки, взгляд которой, казалось, мог вдавить юного сквайра в пол. - Нам тут еще не хватало из-за шлюх на дуэлях драться. Вот тебя убьют, и кем мне тебя заменить? Ты — обученный оруженосец и однажды сможешь стать рыцарем, который будет ценнее десяти наемников… Но если нет, если вместо этого ты собираешься убивать моих солдат на дуэлях, то ты бесполезный кусок дерьма, и мне стоит прибить тебя прямо сейчас. В словах воительницы не было и тени гнева, и все же сквайр отшатнулся. Как бы зол он ни был, как бы сильно ни уперся в своем желании пойти до конца, Элки была сильнее. Как поступил был лорд Стилфист на его месте? Наверняка не стал бы ничего слушать и убил бы всех. Но Луканий так не мог. - Я понял… - Хорошо, - кивнула Элки и ее гнетущая аура испарилась. - Я уже послала за всеми причастными. Сейчас они придут, и мы во всем разберемся. «Причастными» оказались капитан Амрод, Артур, сэр Роберт, Кристен, а еще почему-то Клаус и Рин. Затем солдаты ввели связанных насильников. - Паскуда! - выругался один из них, едва увидев Лукания. - Сразу к начальству побежал, да? Нет бы на дуэль вызвать, как мужик! - Дуэль здесь неуместна, - немедленно вмешалась Элки, ни дав Луканию и слова вставить. - Рабыня — это собственность. Использование чужой собственности без разрешения владельца — это кража. Все сразу же притихли. Воительница не стала говорить совсем очевидного, но кража в военное время означала виселицу, причем этого правила придерживалась не только имперская армия, но и наемные отряды — куда более терпимые, например, к пьянству или самовольному изнасилованию пленных. Воруя, наемник совершал предательство по отношению к своим товарищам. Такому человеку нельзя доверить защищать твою спину в бою. - Наши ребята этого так не оставят! - все-таки решился возмутится один из преступников, поняв, что терять ему нечего. - Мы не для того к вам нанимались, чтоб нас вздернули! - Молчать! - рявкнула Элки, вскакивая с кресла. - Я этого так не оставлю. Я вам столько заплатила, что любая крестьянка в округе отдалась бы вам абсолютно добровольно, стоило кошелек из кармана достать. Так какого хрена вы мне тут устроили? А ты! - она повернулась к Луканию. - Что за беготня с мечами? У нас в замке три разных отряда, которые толком друг друга не знают. Не хватало еще, чтобы из-за вас все начали резать друг друга! С такими идиотами ни шпионов, ни провокаций не нужно. Практически все присутствующие вжали головы в плечи — лишь седой капитан негромко, но настойчиво кашлянул, и воительница наконец выдохнула. - Я прошу прощения, - произнесла она, усаживаясь на место. - Для тех, кто еще не понял, что случилось, объясняю. Эти два ублюдка изнасиловали рабыню нашего оруженосца, а он пытался их за это зарезать. Раздался отчетливый дребезжащий звук — это затрещали искры меж пальцами грозовой волшебницы. - Тебе их что, отрезать? - злобно зыркнула на эльфийку Элки, у которой похоже, уже чесались руки поубивать всех населяющих этот замок придурков к чертовой матери. Рин постаралась взять себя в руки — похоже, воительница была взбешена ничуть не меньше ее самой, и зля ее еще больше, она Мелони не поможет. Если бы все это случилось несколько месяцев назад, волшебница уже пробила бы молниями потолок зала и начала разносить крепость по камешку, однако к настоящему моменту практически все ее бывшие подчиненные уже подверглись изнасилованию, а некоторые даже и групповому, и рамки того, что Рин могла стерпеть, значительно расширились. Однако мысль о том, что подобное произошло именно с Мелони — той из них, кто, как казалось, находилась в наибольшей безопасности, все-таки приводила ее в бешенство. Эльфийка сердито посмотрела на Лукания. Ты-то куда смотрел? Хозяин, называется! Между тем Элки подняла свой топор и, уперев его древком в пол, обратилась к выгравированному на двойном лезвии архангелу со словами молитвы: - Я есть правосудие. Не от себя произношу я этот суд, но приношу на грешную землю отблеск сияния правды Божией. Да будет слово мое судом временным до дня, в он же сопредстанем Суду Вечному. Аминь. - Перевернув топор, девушка провозгласила. - Властью, дарованной мне Богом и людьми, я осуждаю виновных в краже и незаконном использовании имущества своего сослуживца младших чинов Либера и Грея на смерть. Принимая во внимание военное время, приговор привести в исполнение незамедлительно. - Шоб ты сдох вместе со своей шлюшкой! - успел крикнуть один из осужденных Луканию прежде, чем их вывели из зала. Сквайр в очередной раз почувствовал себя нехорошим человеком. Он же все правильно делал, почему снова он выходит виноват? - Теперь нам нужно серьезно поговорить, господа, - произнесла Элки. - Что за безобразие вы устроили? Ваши бабы бегают по замку в одних трусах, а кое-кто и без. Неудивительно, что их насилуют! Я бы, пожалуй, и не против, но почему-то платить за это приходится мне. Я заплатила две тысячи серебряных монет буквально из своего кармана, чтобы нанять этих людей. Теперь же я вынуждена сама же их казнить. Я требую, чтобы это прекратилось! Собравшиеся отреагировали на эту тираду по-разному. Выражения лиц Рин и капитана Амрода говорили «Боже, неужели до кого-то это наконец дошло?» Луканий и Клаус виновато уставились в пол. Зато Кристен и Артур сделали такие лица, как будто их совершенно не волновало, кто и в каком количестве будет насиловать их шлюх. - У себя дома можете вытворять со своими эльфийками что угодно, - сказала воительница. - Но пусть при людях они ходят одетыми. У лейтенанта Кристена на складе есть недорогие и вполне пристойные плащи — приобретите хотя бы их, если неохота заморачиваться. - Есть… - с разной степенью энтузиазма отозвались воины. - Луканий, я понимаю что требовать с тебя две тысячи серебряков бесполезно, - обратилась Элки к сквайру. - Но в следующем месяце останешься без жалования. И больше не пытайся убивать моих солдат. - Да, мэм… - отозвался юноша, мысленно пересчитывая свои финансы. - И шлюшку свою выпори кнутом, чтоб другим неповадно было задницей трясти. - Мелони ни в чем ни виновата, мэм! - возразил Луканий, и Рин поймала себя на том, что едва не выкрикнула то же самое. - Она просто делала свою работу. - Свою работу, значит? Я тоже делаю свою работу, чего ж меня никто не изнасиловал до сих пор? Она же долбанная огненная волшебница, чего она не защищала собственность своего хозяина? Да даже девчонки, которые были на том же самом огороде, успели и разбежаться и доложить куда надо. А твоя строила из себя беззащитную овечку, вот ее и поимели. Выпороть! Видя, что сквайр намерен продолжать препираться, воительница перевела взгляд на грозовую волшебницу. Артур даже на срочное совещание привел свою рабыню без лифчика и на поводке. - Раз Луканий ее жалеет, значит ты. Оденешься и всыплешь ей плетей во дворе. - Я… - начала Рин. Рассуждая логически, не было никакого смысла возражать. Элки в любом случае найдет, кому поручить экзекуцию, а если совсем озвереет и возьмется за дело сама, бедной девочке точно не поздоровится. Сама Рин могла, по крайней мере, бить в полсилы… И все же волшебница не могла согласится. Выпороть кнутом несчастную девушку, только что подвергшуюся изнасилованию — да еще и ту, которая доверяла Рин, будто родной матери… это было совершенно неправильно. Что, если в памяти Мелони она останется вместе с этими двумя насильниками? - Прошу, пощадите Мелони! - воскликнула эльфийка, падая ниц. Артур бросил на нее скучающий взгляд, который не предвещал ничего хорошего, однако Рин, конечно же, не могла видеть затылком. - По крайней мере позвольте ей сначала оправится от того, что случилось сегодня! - Не могу, - ответила воительница. Это действительно было так. В словах одного из осужденных на смерть наемников была доля истины — его сослуживцы вполне могут возмутится тем, что она приравняла насилие над рабыней к воровству и нарушению священных законов воинского братства. Однако Элки знала, что успокоит солдат. Жалость. Мелони совсем не производила впечатления бесстыдной шлюхи, как Сильвия или Лессен. Если эту миленькую девушку выпороть кнутом у всех на виду, солдаты начнут ее жалеть — черт, да даже самой Элки было немного жалко — и сами поймут, что их казненные товарищи поступили, как подонки. Элки сочтут чрезмерно жестокой, но справедливой начальницей, которая покарала все стороны конфликта... Воительница, конечно, не собиралась ничего объяснять рабыне. - Сейчас, - просто потребовала она. - Постойте! - воскликнул Луканий. - Я заплачу две тысячи серебряков. Воительница перевела на него утомленный взгляд. Какие же все они упрямые! Чисто технически сквайр действительно мог бы это сделать, обменяв золото, полученное за штурм Башни Эрегия, на серебро — правда потом ему пришлось бы продать сапоги и парадную рубашку, чтобы содержать и себя, и свою рабыню следующий месяц. - Две тысячи — это цена наемников, которых мы казним, - ответила Элки. - Порядок и дисциплина стоят намного дороже. Из-за твоего безрассудства могли начаться беспорядки, а то и бунт. Поэтому ты сидишь без жалования, а твою шлюху мы выпорем. Старшая рабыня! За работу. - Я не буду этого делать, - твердо ответила Рин. Если даже этот мальчишка не боится вызвать гнев жуткой командирши, заступаясь за Мелони, то и она не будет. Иначе что выходит — Луканию Мелони дороже, чем ей? - Вот как… - вздохнула Элки. Она уже страшно устала от этих спорщиков, хотя отчасти понимала эльфийку, как командир — хотя сама бы она на ее месте запросто выпорола бы и Надю, и любую из девушек своего отряда. Оставалось надеяться, что хотя бы мать Ева не начнет заступаться за эту девчонку и выдаст ее без возражений. - Ну раз так, старшей рабыней теперь будет Сильвия. Отдай ей плетку и можешь идти обслуживать своего господина. У волшебницы внутри все сжалось. Сильвия-то точно не станет никого жалеть, так что она и Мелони не помогла, и остальных подставила… но идти на попятную теперь было бы слишком трусливо. - Ну и пусть, - буркнула эльфийка. В глубине души она надеялась, что за эту дерзость Элки прикажет выпороть и ее, и так она сможет поддержать юную волшебницу, разделив с ней наказание, однако воительница лишь пожала плечами и небрежным жестом отпустила всех. - Дура, - шепнул Артур волшебнице, уводя ее из зала. - Теперь ты в заднице. Рин промолчала, но мысленно была совершенно согласна с паладином.

***

Солдаты занесли в комнату обессиленную девушку и, положив ее на кровать, удалились. Мелони лежала пластом. Следы, оставленные на ее спине ударами кнута, никогда не ичезнут полностью — и Луканию было страшно даже подумать о том, какие следы эта порка оставит в ее душе. Юноша хотел пойти вместе с волшебницей, чтобы хоть как-то поддержать ее, однако ему настоятельно посоветовали оставаться в комнате — похоже, никто не верил, что он сможет сдержаться и не набросится на Сильвию с мечом. Скорее всего, бывшая наемница пожалела Мелони — сквайр не мог представить себе бессердечное чудовище, которое не пожалело бы эту хрупкую и милую девушку, подвергающуюся столь жестокому наказанию — кроме, может быть, Элки. Но даже если Сильвия и сдерживалась, порка была слишком тяжелым испытанием для молодой эльфийки. Она лежала в глубоком обмороке и не приходилось надеяться, что в ближайшие сутки она очнется. Луканий укрыл девушку одеялом и сел на кровать спиной к ней… Даже если бы Мелони могла его слышать, ему было нечего сказать. Он не знал, как поговорить с ней после изнасилования, а сейчас у него и вовсе не осталось слов. Он бы и не посмел к ней подойти, если бы это было возможно. Однако особенность отношений хозяина и рабыни была в том, что отпустить Мелони он мог, лишь отдав в рабство кому-то еще… и даже не льстя себе, сквайр считал, что это лишь ухудшило бы положение волшебницы. Пусть он и не может защитить ее, но хотя бы не творит с ней всех тех гадостей, что делают со своими рабынями другие. Раз за пределами этой комнаты эту девушку подстерегают такие ужасные люди, как Сильвия, Элки и те — теперь уже покойные — наемники, значит он запрет ее здесь и больше никогда не позволит выходить. Возможно, она будет ненавидеть его за это, но зато она будет делать это в безопасности… Сквайр вздохнул, и, скинув рубашку, лег в постель, избегая поворачиваться к своей рабыне лицом. Больше всего он боялся, что она очнулась и смотрит на него своими прекрасными глазами, полными слез… Этих глаз он боялся даже больше, чем пламенного взора Элки и спокойного, но полного немого упрека взгляда матери Евы. Быть может Мелони и будет считать себя узницей, заточенной в его комнате, но настоящим узником будет он — ведь он даже уснуть не сможет, чувствуя, как она смотрит ему в спину… и это не изменится даже если эльфийки не будет в комнате. Не она, так его собственная совесть всегда будет заперта здесь вместе с ним.

***

Не только Луканию не спалось в эту ночь. В ближайшей к замку деревне случился то ли пожар, то ли большая драка, и Артура вызвали разбираться. Эльфийки остались одни в комнате. Рин немедленно подошла к окну и распахнула ставни. Вид из окна паладина не так хорош, как у его начальника, так что даже забравшись на подоконник, волшебница не смогла увидеть центр двора — но крики Мелони все равно были слышны, и каждый раз Рин содрогалась так, будто секли ее. - Госпожа Ринонса, вы не… - обратилась Вивиан к волшебнице, севшей в проеме окна и обхватившей колени руками. - Заткнись, - огрызнулась Рин, и ведьма более не посмела ее тревожить. Прежде безоблачное небо затянуло тучами и хлянул ливень, а волшебница так и продолжала сидеть у распахнутого окна. Вивиан, занявшаяся шитьем — как она всегда делала в свободное время, — то и дело косилась на бывшую начальницу, опасаясь, как бы та не сотворила какую-нибудь глупость, за которую их обеих запорют до полусмерти… Однако гроза снаружи не была творением Рин — волшебница ее даже не замечала. Она просто сидела. Внутри у нее будто бы что-то сломалось. Казалось бы, не произошло ничего такого, чего не случалось раньше — всего лишь еще с одной из них обошлись, как с рабыней и шлюхой. И все же Мелони была самой юной и невинной из них, и эта невинность, как оказалось, была для грозовой волшебницы чем-то очень важным. Сейчас она чувствовала себя так, будто умер какой-то дальний родственник, о котором она очень долго не вспоминала. Это не была ярость — хотя волшебница, конечно же, сердилась и на Лукания, и на Элки — а лишь осознание того, что этот мир уже никогда не будет прежним. Рин не могла взбунтоваться — она окончательно поняла это сегодня. Что бы ни случилось, как бы ни издевались над ней и другими, она ничего не сделает. Видимо, подчинение Артуру было последней чертой, после которой она полностью стала безропотной рабыней. Она больше не чувствовала, что может на что-то повлиять и что-то изменить… и именно сейчас от этого было особенно больно. Паладин вернулся к полуночи, когда гроза была в самом разгаре. Рин даже не повернула голову в его сторону, продолжая сидеть на месте. Артур не стал ее трогать — он не был дураком, и ни за что не приблизился бы к грозовой волшебнице, сидящей так близко к ливню и молниям. Ни сказав ни слова, рыцарь отымел послушную и столь же безмолвную Вивиан, которая не знала, кого в этой комнате она сейчас боится больше всего, и лег спать. Грозовая волшебница осталась сидеть там же. Она знала, что утром снова будет сосать у Артура и подвергнется новым унижениям и наказаниям — должно быть, более страшным чем что-либо, что с ней делали раньше — но сейчас ей было все равно. Она хотела только сидеть и смотреть на черное небо, затянутое тучами без единого просвета… как и ее жизнь. А потом она заснула и ей приснился длинный и сумбурный сон, в котором ее насиловали Артур и еще двое. Потом прибежал Стилфист и всех убил, но сразу же приказал старшей рабыне, которой почему-то была Элки, высечь ее плетьми. Рин кричала и плакала, но потом храмовник простил ее и взял в постель, и она была рада. Однако стоило ей раздвинуть ноги, как прибежала Сарья и закричала, что Стилфисту нужно срочно ехать спасать Башню Вознесения, потому что она падает. - Господин, не уезжай… - взмолилась Рин и сразу же проснулась. Первым ее чувством было облегчение — это был всего лишь сон. И лишь мгновением позже она осознала, что господина и правда нет. Он уехал и ему, наверное, даже нет дела до того, как сильно скучает его рабыня.