we are the world

С Ынён можно только молчать. Слишком тусклыми на её фоне кажутся даже самые яркие слова, и не важно, на каком языке. Слоги, фразы, красивые и не очень — разве можно объяснить что-то про Ынён пустыми звуками? Молчать приятно и удобно, молчать важно, это важнее, чем говорить, это кажется безумным, но это так невероятно правильно, как и то, что у них с Донёлем разница в десять лет и пару сантиметров на кровати. Ынён двадцать пять с лишним, а знает она уже на порядок больше, чем старожилы и мудрецы. Поэтому молчит — потому что слишком много всего нужно сказать, и ей не хватит того короткого времени, что ей осталось. С Донёлем легко, потому что он понимает. Понимающий, какой-то слишком спокойный, и когда Ынён смотрит на него, будто говорит: «идём», они идут. У Ынён большие кошачьи глаза и тяжёлый взгляд, которым она пробивает Донёля насквозь. Рядом с ней он беззащитный, точно маленький ребёнок, он пытается опасаться её, но пока не может — равно как и дитя не боится змеи, пока его не запугают. В то же время Ынён не может выпустить когти на Донёля, и не сможет никогда. У Донёля стеклянные глаза и серая кожа, почти трупная, и Ынён жаль на него смотреть. Когда-то и он, и она были сильными, сильнее других, но потом появились слова, и это как-то страшно. Свет не включается тут никогда, а Ынён всё равно не хочет спать. Она молчит Донёлю о кое-чем важном, а он только радуется, что не получится соврать — «всё хорошо» останется несказанным, равно как и тысячи других слов. Всё не хорошо, думает Донёль, и ещё есть о чём молчать, например, долго ли ещё осталось Ынён. Их сковывает желание молчать и кричать одновременно, это не позволяет ничего объяснить, поэтому Ынён бросает отчаянный взгляд, вдруг Донёль поймет. Донёль поймет — не осталось ничего, и Донёлю не жаль. Он просто слишком устал что-либо чувствовать, и это нормально, быть живым не плохо, но разве здесь есть кто-либо живой? Разве что Донёль немного, но у Ынён уже взгляд пустой, направленный на него, он обрывается на полуфразе, и уже ничего нельзя прочесть. Ни в дыхании, ни в жестах, нигде вообще — Ынён замерла во времени и пространстве, и Донёль понимает только одно. Ынён всегда хотела кричать, а не скрывать это внутри себя, и Донёль кричит за неё, это кажется уникальным моментом, но он не чувствует себя свободным; знает, что Ынён утащит его за собой. (и даже не будет сопротивляться)