***
Стайлз не мог заснуть. Ворочался и ерзал, ища идеальное расположение тела на горизонтальной поверхности кровати. Лег на один бок, потом на другой. Подумал и перевернулся на живот. Повернул голову сначала влево, потом вправо. Полежал немного. Передумал и перекатился на спину. Открыл глаза, уставившись в потолок, и обреченно вздохнул. — Как ты можешь читать в темноте? — не выдержал он, посмотрев в темный угол на Дерека, с тихим шелестом переворачивавшего страницу за страницей. Что он читает? Ницше? Стайлз взял его философский трактат в городской библиотеке. Под него отлично засыпалось. — Для меня светло. И кто-то собирался спать. — Я не могу уснуть! — пожаловался Стайлз, впадая в беспросветное отчаяние. Окно открыто, но ему все равно душно. Хотелось откинуть одеяло, может, даже рубашку снять, но он не мог. Хотя они с Дереком не возвращались больше к опасной теме, Стайлз продолжал загоняться из-за неопределенности — это единственное слово, которым можно было охарактеризовать их «отношения». Он не знал, хотел ли Дерека. Хотел ли Дерек его. И не знал, хочет ли узнавать. — Посчитай овец, — безэмоционально произнес Дерек, сосредоточенный на тексте. — Не могу думать об овцах, когда в моей комнате сидит волк, — бурчал Стайлз, предпринимая новую попытку улечься, закрыть глаза и попытаться заснуть. — Они все будут с перегрызенными глотками… ДЕРЕК! Он вскочил. Дерек поднял на него взгляд, невольно поморщившись, когда яркий свет ночника резанул по глазам. Сквозь мерцающие круги от ослепления проглядывало взволнованное лицо Стайлза. — Как убивают волки?! — Тебя что именно интересует? — спокойно поинтересовался он. К закидонам Стайлза со временем привыкаешь. — Как вы охотитесь? — Часть стаи загоняет стадо на затаившихся в засаде волков. Они отделяют заранее выбранную цель от стада и гонят ее до тех пор, пока не вымотают. Тогда первым делом ее валят, кусая за задние ноги или передние. Как только добыча на земле, ей перекусывают глотку, — монотонно произнес он, будто текст с листа зачитывал. — Дерек, — Стайз походил на буйнопомешанного, — твою семью убил волк. Хейл фыркнул. — Нет, Стайлз… — Что значит нет?! Сам посуди! Все сходится! И эти следы на горле — они не от клыков, а от когтей! Я видел когти Скотта, они загнутые, как у кошек. И те порезы на обивке дивана. Абсолютно такие же, как на… них! — он не стал говорить «шеях твоих близких», потому что Дерек и так понял, о чем он. — Нет, Стайлз, — повторил Дерек, недовольный тем, что его перебили, — никакой волк не убивал их. Кто-то другой сделал так, чтобы все решили, что это сделал волк. Стайлз открыл рот, собираясь было что-то сказать, и закрыл. — Ты знал это с самого начала? — заподозрил он. — Я еще в состоянии отличить следы когтей и зубов волка или оборотня от имитации этих следов, — едко произнес он. — Зачем кому-то имитировать следы? — продолжал допытываться Стайлз. Разговор об убийстве четы Хейлов был намного увлекательнее полагающегося в два часа ночи сна. — Я не знаю, — рыкнул Дерек. — Что ты хочешь от меня услышать? Я не знаю, кто убил их. Если бы знал, давно бы нашел и организовал экскурсию по девяти кругам ада. — Зачем ты убил Уиттмора? Наступила такая тишина, что было слышно, как шелестят занавески на окнах, поскрипывают ветки дерева во дворе и как лязгают друг о друга клыки Дерека, когда он стиснул челюсти. — Ты издеваешься, Стайлз?! — гневно зарычал он на него. — Я не убиваю людей! — Тебя видели напротив его дома в ту ночь, когда его убили! Что ты там делал? Дерек! Твою мать, Хейл! Хватит скрывать от меня то, что ты скрываешь, а я знаю, что ты делаешь это, потому что ты постоянно, блять, недоговариваешь! И из-за этого все становится только еще более запутанно! Так что я уже ни хера не понимаю! — Ты сейчас говоришь о моей карьере убийцы или о наших отношениях? Прозвучавший вопрос выбил весь воздух из легких Стайлза, и он задохнулся, отчаянно пытаясь вздохнуть. — У нас есть отношения? — выдохнул он. — Они есть, даже несмотря на все твои успешные попытки их испортить, — неохотно отозвался Дерек, морщась. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь, Стайлз, потому что ты сам не знаешь, чего хочешь. Я могу сказать тебе, почему я скрываю от тебя что-то и постоянно недоговариваю. Потому что это не игры, потому что это опасно, а я не хочу, чтобы ты в это ввязывался. Я ценю твое желание помочь. Но я не хочу платить за эту помощь цену в чью-то жизнь. Особенно твою. Это был первый раз, когда Дерек так долго говорил о чем-то, не касающемся волков и ликанов или происходящих событий, о чем-то личном, о себе, о Стайлзе, о них… Его глупое, влюбленное сердце затрепетало. — Дерек, — прошептал он сбивчиво, пока не передумал, — если ты меня сейчас не поцелуешь, я умру. Стайлз совершенствовался в своих угрозах. Эта подействовала мгновенно. Спасая его жизнь, Дерек тут же оказался рядом и без колебаний поцеловал его, жадно и почти грубо, будто ждал этого слишком долго и не мог сдерживаться. Стайлз растерялся поначалу под его напором, не зная, что ему делать, у него ведь не было такого большого опыта в страстных французских поцелуях, да и в поцелуях в принципе, но постепенно начал втягиваться, неумело отвечая, но и этого хватило, чтобы Дерек завибрировал от клокочущего внутри довольного рыка. — Ох, нет. Погоди, погоди! — Стайлз подался назад, переводя дыхание. Дерек потянулся к нему, и Стайлз вскочил, поспешно отходя дальше от кровати, к рабочему столу и открытому окну. Дерек мрачно смотрел на него. — Снова текаешь в кусты? — с досадой прорычал он, сжимая руки в кулаки. — Прости! — искренне воскликнул Стайлз. Ему правда было стыдно, что он ведет себя как… да как истеричка последняя, требует поцелуев и ласк, а потом «текает в кусты». — Просто… — он провел рукой по волосам, стараясь собраться с мыслями. — Я никогда с парнями… Нет, вообще никогда ни с кем. Но, блин, Дерек! Я так не могу. Он сел на край стола, неуверенно взглянув на волка. Тот уже успокоился, взяв себя в руки, и его лицо больше ничего не выражало. И это было даже хуже, чем если бы он скалился и рычал. — Я как-то успел позабыть, насколько люди любят загонять себя в общепринятые рамки, создавать стереотипы и переживать из-за несоответствия среднестатистическим идеалам, — равнодушно проговорил он. — Будто им больше заняться нечем, кроме как страдать из-за несуществующих, придуманных ими самими проблем. — А что, у волков нет таких проблем? — Стайлза задели почему-то его слова. Как-то неприятно было слышать об этом, особенно от Дерека. Неужели тот совсем не понимал, что Стайлз чувствует?! Как ему отчаянно хочется забить на все эти гребаные социальные ограничения?! Но он не может. Потому что у него есть отец. И Скотт. И он, блять, живет в социуме, в этом проклятом маленьком городишке, где все друг друга знают, и он, блять, не волк, который может уйти в лес, когда захочется, и не возвращаться! — Нет, — ответил Дерек спокойно, несмотря на резкий тон Стайлза. — Мы всегда искренни в своих словах, побуждениях и поступках. Ни один волк не станет выслуживаться перед другим, чтобы получить выгоду, как людям приходится делать, строя свою карьеру на работе. Нам не нужно притворяться, если кто-то нам нравится — мы говорим об этом и добиваемся взаимности. Если кого-то ненавидим, мы говорим об этом и вычеркиваем его навсегда из нашей жизни. Если мы чего-то хотим, мы это получаем. И неважно, что думают об этом другие. Важно то, что это твоя жизнь и тебе решать, какая она будет. Никто не смеет указывать тебе, что хорошо, а что плохо, что ты имеешь право делать, а что — нет. Твоя задача самому найти правильный путь. Стайлз молчал. — Ты переживаешь из-за близких, — не спросил, а утвердил Дерек. — Из-за того, что не уверен в их реакции, смогут ли они принять то, что ты не такой, как им хочется, что не оправдал их ожиданий. Ты сейчас не решаешь, чего хочешь ты. Ты сейчас гадаешь, чего хотят они. Будешь так всю жизнь под кого-то подстраиваться? — Не говори так, будто меня понимаешь, — огрызнулся Стайлз. — Думаешь, твои проблемы такие особенные? Есть только у тебя? И только одному тебе приходится проходить через все это? Я разочарую тебя, Стайлз. Через это проходят все. Только одни делают верный выбор, а другие всю жизнь мучаются из-за своих ошибок. — Ладно, хорошо! — Стайлз, подавляя нервную дрожь, зло посмотрел на невозмутимого Дерека. — Я согласен. Но, блять, не думаю, что хотя бы десяток людей из миллиардов живущих на Земле сейчас решают, что им делать со своей привязанностью к ВОЛКУ! Будь ты человеком, хотя бы просто человеком, все было бы куда проще, — едва слышно закончил он. Дерек смотрел на него. Потом поднялся и подошел к окну, пройдя мимо напрягшегося Стайлза, но даже не взглянув на него. — Куда ты? — выпалил он. — Даю тебе время, — ответил волк, запрыгивая на подоконник. — Я не могу ничего сделать с тем, что я не человек, а чудовище, которого ты боишься. Поэтому мне ничего не остается, как ждать, что ты решишь в итоге. Спокойной ночи, Стайлз. Он спрыгнул вниз. — Дерек! — Стайлз бросился к окну, выглянул в него, но волка уже и след простыл. Только примятая трава под окном медленно поднималась, стирая следы от его ног. И Стайлз не знал, вернется ли тот. Не знал, хочет ли он, чтобы тот вернулся.***
Стайлзу не с кем было поговорить об этом. Кроме Скотта, пытавшегося как-то раз поднять эту откровенную, смущающую и пугающую тему. МакКолл был его единственным другом, на которого он мог положиться и кому мог довериться, к тому же, он теперь наполовину волк, и это решающий аргумент в выборе собеседника. Стайлзу очень нужно было поговорить об одном волке, и разговор начал он сам: — Мне кажется, я сошел с ума. Очень многообещающее начало. Скотт оторвался от книги и внимательно посмотрел на него. Был поздний вечер, но Стайлз явно не собирался возвращаться домой. И вряд ли из-за того, что они поругались с отцом — на памяти Скотта последний раз они ругались, когда еще была жива мама Стайлза, а это шесть — или уже семь? — лет назад. Когда Клаудии не стало, потерявшие ее Стайлз и Джон кардинально пересмотрели свои взгляды на их семью и друг друга. У Стайлза теперь был только его отец, а у Джона — только его сын. Здесь уже не до глупых бытовых ссор или выяснения отношений. Даже если очень хотелось поорать или упереться рогом, они поступали мудрее, садились поговорить и договаривались (научиться бы Скотту так же общаться со своей мамой). Однозначно, Стайлз ушел из дома не из-за отца. — О чем ты? — уточнил Скотт осторожно. Неужели Стайлз, наконец, расскажет ему, что его беспокоит? — Я не понимаю его. Не понимаю, — отчаянно бормотал Стайлз, заламывая уголки страниц и не поднимая головы. Он еще не готов был посмотреть на друга и встретиться с ним взглядом. Ему было стыдно даже думать о Дереке, не то что говорить о нем. — Мне и с людьми тяжело, я даже себя порой плохо понимаю. Но он другой. Вообще другой. Скотт сразу догадался, о ком идет речь. — Ну он волк... — Да знаю я! — вскричал Стайлз, вскинув на Скотта совершенно больные глаза. Тот вздрогнул. — И я не знаю, что мне делать с этим. Между нами будто стена — из его вечного угрюмого молчания и кучи моих вопросов! На которые я никогда не получу ответы. — Он не разговаривает с тобой? — тихо спросил Скотт. Он очень хотел помочь Стайлзу, но кто бы сказал ему как! Да, он проводил с Дереком много времени, но они ни разу не были даже приятелями. Скотт ничего о Дереке не знал (кроме того, что ему рассказывал Стайлз), а Хейл никогда ничего не спрашивал у Скотта о нем, с самого начала установив четкие границы их общения. Тренировки и ничего больше. — Он разговаривает. Молча, — буркнул Стайлз. — Думает, что я понимаю его волчье невербальное общение, а я ни хера не понимаю! И мне не у кого спросить, какого хера это все означает. — Может, я смогу объяснить? — предложил Скотт. — Я пока еще не со всем разобрался, но все же... Стайлз не решался. Все-таки это было очень личным. И это не смущало бы так сильно, будь Дерек Иден, а не огромным, брутальным альфа-самцом. Если Стайлз и сможет подняться по волчьей иерархии до максимальной ступени, то при любом раскладе будет альфа-самкой. Без вариантов. Даже к гадалке ходить не нужно. Скотт это тоже прекрасно понимал, он ведь много контактировал с Дереком и не мог не почувствовать, какая сильная и доминантная у него энергетика. Даже когда он молчал, просто смотрел, постоянно ощущалось давление. Но оно не было неприятным, вовсе нет. Можно было расслабиться, зная, что все твои проблемы решат за тебя, что тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Делай, что говорят, и будет тебе счастье. И пока Скотта это полностью устраивало. Дерек был хорошим учителем. Немного жестким, но так даже лучше: страх получить от него по ушам отлично мотивировал на подвиги. Со временем, когда Скотт «заматереет», как выражался Дерек, ему, скорее всего, придется держаться от волка подальше, чтобы не провоцировать конфликты. Уже сейчас было ясно, что Скотт рано или поздно покажет клыки и воспротивится указам сверху. Такова была его природа, с этим ничего нельзя было поделать. Дерек был против насилия, особенно морального, он с самого начала учил Скотта, что в таких делах нельзя использовать грубую силу, заставлять себя из-под палки, ломать себя в угоду чему-либо. Но, глядя на него, Скотт думал, что сам волк по некоторой причине этим указаниям не следует. И причиной этой оказался Стайлз. — Ладно, переводчик с волчьего, — Стайлз собрался с духом и выпалил: — Он сказал, ему нравится мой запах. — Я люблю тебя. — ЧТО?! — Стайлз отшатнулся, едва не грохнувшись вместе со стулом. — Чувак, не надо, это слишком! Моя тонкая душевная организация и так на грани банкротства! — Да не я, Стайлз, — Скотт смутился. — Дерек сказал, что любит тебя. Стайлз замер. До него медленно, но дошло. — О-о-о... — выдохнул он неопределенно. — Это как-то связано с моим новым дезодорантом? Или зубной пастой? Или... — Это не конкретный запах, — прервал его Скотт. — Дерек называл это «впечатлением». Ну знаешь, как у тебя с Лидией... было. Ты только посмотрел на нее, и она понравилась тебе. Даже ничего еще не зная о ней, ты почувствовал ее... энергетику. Уловил ее образ и создал впечатление. — Это как любовь с первого взгляда? — Это как любовь до гроба, Стайлз. — О-о-о... — многозначительно произнес Стайлз и стал чесать щеку. Верный признак того, что у него шалят нервы. — То есть, я ему нравлюсь? В смысле, ему нравится то впечатление, которое я создаю? Скотт тяжело вздохнул. Ясно теперь, почему он с Эллисон уже скоро год, а у Стайлза и Лидии за одиннадцать лет так ничего и не вышло. Все еще более запущенно, чем он думал. — Это значит, что ты нравишься ему весь, целиком, с головы до пят, все в тебе, без исключения, — подобрал он все возможные сравнения. Стайлз неуверенно смотрел на него: — Тебе тоже нравится запах Эллисон? — Он сводит меня с ума... то есть, моего волка, — честно ответил Скотт. — Когда он чует ее рядом… Не знаю, как Дерек, а я даже не пытаюсь его остановить. Это такой кайф, Стайлз. Ты будто тянешься к чему-то... полному тепла и света. Это как любовь, но иначе и глубже. Что-то не в тебе, а вокруг тебя, над тобой, везде. — Круто, — кисло обронил Стайлз, чувствуя себя теперь каким-то ущербным. — Извини, — Скотт немного увлекся. Ему тоже не с кем было поделиться своими новыми открытиями. Не с Дереком же. — И что ты ответил ему? — А? — Ты тоже любишь его? Тут Стайлз завис. Скотт спрашивал его так легко об этом, будто это было совершенно естественно, любить кого-то вроде Дерека Хейла, не человека вовсе, это не только гомосексуальностью попахивало, но еще и зоофилией. Гомозоофил. Звучит гордо. Стайлз уронил голову на сложенные на столе руки. — Я не знаю, — пробормотал он неразборчиво. Но у Скотта теперь был волчий слух, и с ним такая фишка больше не прокатывала. — Ты не знаешь, что чувствуешь? — осторожно уточнил он. Наконец, что-то начало проясняться. А то он уже не знал, что думать: и Дерек ведет себя странно, и Стайлз, и оба не говорят ничего. — Я знаю, что я чувствую, — буркнул Стайлз в стол. — Но я не знаю, что мне делать с этим… Скотт, вот как ты думаешь, что Эллисон сделает, когда узнает, кто ты? — он поднял голову и посмотрел на парня. — Она уже знает. — ЧТО?! — Не кричи, — попросил Скотт. Мама внизу смотрела телевизор, не дай бог придет сюда проверить, что за вопли, и Скотт так и не узнает, что происходит с его другом. — Извини, что я тебе не рассказал. Но в понедельник вечером мы с ней… остались наедине. И я в какой-то момент перестал себя контролировать. — Ты перекинулся?! — Стайлз был в ужасе. — Нет! Не целиком. Частично. Она испугалась, конечно, шуганулась от меня так, будто я чумой болен. Сидела на другом конце комнаты и дрожала, а я задыхался от запаха ее страха… Это были самые ужасные минуты в моей жизни. Даже ужаснее, чем развод родителей. Ну вот, начали они разговор со Стайлза, а теперь плавно перешли на Скотта. — И что дальше? — спросил Стайлз жадно. — Мне показалось, что в школе у вас все нормально, как обычно. — Так и есть, — широко улыбнулся Скотт. — Я хотел уйти, чтобы не пугать ее и дать ей время успокоиться, а она сама остановила меня и сказала, что хочет увидеть. И я ей показал. Она испугалась, но ей было интересно, к тому же, она знала, что это я и что я не причиню ей вреда. Она подошла ко мне и… погладила. Скотт улыбался так, что зубы сводило у Стайлза. Он бы не решился подойти к Дереку и погладить его. Да ни в жизнь! Но, верно, Скотт не был Дереком. Пусть он выглядел, как волк, в душе он оставался стопроцентным золотистым ретривером, о котором Стайлз мечтал в детстве, но у мамы была аллергия. А когда ее не стало, ему было уже не до собаки. За отцом приходилось смотреть двадцать четыре часа в сутки, хуже любого щенка или ребенка: им хоть что-то можно объяснить или заставить сделать. С Джоном так не работало. И только все наладилось в жизни Стилински, отец перестал пить, исправно ходил на работу и соблюдал низкохолестериновую диету… И тут бац! Скотта кусают, Дерек сразу же появляется на горизонте, у Стайлза едет крыша. Такими темпами он никогда не заведет собаку. Да и зачем она ему нужна, когда у него теперь есть волк? Волки круче любой собаки, это однозначно. С таким один раз прогуляешься, весь город завидовать будет. Или просто переедет в другой город. Второй вариант был реалистичнее. Потому что его волк — это огромная, опасная тварь, которую так просто не погладишь и на поводок не посадишь. — Эллисон крутая, — вздохнул Стайлз, признавая свое поражение. — Я бы так не смог. — Ты уже смог, — заметил Скотт. — Не бросил меня, когда я стал оборотнем и пытался тебя убить, общаешься с Дереком, зная, что он тоже может тебя убить… — Вот сейчас, чувак, это было лишнее! — в сердцах воскликнул Стайлз. — Прости! Стайлз снова упал на стол. Все моральные и физические силы покинули его разом. Верно. Дерек мог его убить. Стайлз не мог ему доверять, и это было главной проблемой, почему он до сих пор не принял решение. Но как он может убедиться в этом? Убедиться в том, что Дерек не причинит ему вреда? Пока он только пугал его, не позволял к себе притрагиваться и избегал любых личных тем, касающихся его или его прошлого. Он не то чтобы не доверял Стайлзу, скорее будто бы боялся подпустить его к себе. И что это за «отношения» у них такие? — Ты домой не идешь, потому что там Дерек? — догадался Скотт. — Угум. — Останешься тут ночевать? — Если можно. — А твой отец? — На ночном. Скотт сидел и смотрел на несчастный затылок страдающего Стайлза. Он совершенно не знал, как ему помочь. Разве только поговорить с Дереком.***
Скотт нашел Дерека в лесу. Взял его след от своего дома (видимо, волк приходил ночью узнать, где Стайлз и все ли с ним в порядке), и нюх привел его к заброшенной ферме, о существовании которой Скотт не догадывался, родившись и прожив в Бейкон Хиллс почти восемнадцать лет. Впрочем, он не догадывался и о многих других вещах, которые так же внезапно появились в его жизни. Дерек наверняка сразу почуял его присутствие. Скотт скрывать его не умел, а вот волк — умел. Скотт бродил между старых построек и покошенных заборов, выглядывая Дерека. Может, тот уже ушел? И что вообще здесь делал? Жил? Где-то он должен был кантоваться днем, раз лесной коттедж все еще был под круглосуточным наблюдением. — Привет, Скотт. Скотт подскочил и резко обернулся. Он сначала слуху своему не поверил, услышав знакомый голос, а теперь не верил глазам. — Док?! Доктор Хиллроу стоял позади него и приятно улыбался, как и всегда. Скотт впервые видел его не в белом халате и рабочей одежде, а в обычных джинсах и теплом зеленом свитере поверх белой рубашки. Волосы были распущены из пучка и обрамляли лицо удлиненным ровным каре. Вечный студент. Даже сорока ему не дашь. — Вы странно выглядите, — честно признался Скотт. — И я не ожидал Вас увидеть в таком месте! — Я тоже не ожидал тебя здесь встретить. И я странно выгляжу — это хорошо или плохо? — насмешливо прищурил он свои черные обволакивающие глаза. Скотт смутился и пробормотал: — Нет, Вы хорошо выглядите. — Спасибо, — улыбнулся Кален. — Так что ты здесь делаешь? МакКолл замялся. — Ну… эм… гулял. Пошел в лес, задумался о своем и как-то оказался здесь, — он неловко пожал плечами, мол, сам не понимает, как так вышло. — Вот как, — Кален сделал вид что поверил. — А я травы собираю. Он даже показал Скотту корзинку, которую тот раньше не заметил, слишком ошарашенный внезапной встречей со своим шефом в неформальной обстановке. — Ты знаешь, что такое гомеопатия, Скотт? — Я слышал о чем-то таком, — неуверенно ответил он. — Это вид альтернативной медицины, когда больному даются в сильно разбавленных дозах препараты, вызывающие у здоровых людей симптомы той болезни, от которой проводится лечение. Гомеопаты очень часто прибегают к народной медицине. В наше время о ней позабыли и даже пренебрегают, хотя, на мой взгляд, это неправильно. Да, может быть, раньше и не могли вылечить чуму или рак, но зато народные целители достигли огромных успехов в более сложных предметах. Например, в лечении психических заболеваний. — Я думал, они не лечатся, только купируются, — Скотт был слишком увлечен беседой, совсем не думая о том, почему Кален вдруг решил поговорить с ним об этом. — Ты прав. Обычными препаратами иногда удается проводить поддерживающую терапию, но она часто оказывается временной и безрезультативной. Поэтому нужно искать альтернативные пути, верно? — Кален улыбнулся. — В прошлый раз твой друг — Стайлз, кажется? — выглядел немного нервозным. Предложи ему зайти ко мне, я, конечно, не врач, а лишь ветеринар, но, может быть, мои травы ему помогут. Во всяком случае, точно не навредят. Теперь Скотт понял, к чему клонил шеф. Он открыто улыбнулся в ответ: — Я ему обязательно передам! — Отлично. Ты домой? Я на машине, могу тебя подбросить. — Эм, нет, спасибо большое, я еще тут погуляю, — отказался смущенно Скотт. — Ну хорошо тогда, — не стал настаивать доктор Хиллроу. — До встречи, Скотт. — До свидания! Кален ушел. Скотт в который раз убедился, что его шеф хороший человек. И очень жаль, что ему пришлось пройти через такое: смерть невесты, всей ее семьи, обвинения в сторону Дерека… О боже! Иден ведь была волчицей! Кален знал?! Он знает о существовании оборотней?! И волков?! Скотт бросился за шефом, чтобы спросить его об этом, но тот уже ушел куда-то. И теперь Скотт разрывался между желанием пойти за ним следом и выяснить, прав ли он, и остаться и найти Дерека. Он выбрал второе. Стайлз был важнее. Скотт вернулся. Принюхался, спуская волка. Тот почти сразу почуял присутствие другого волка и внутренне напрягся. Волку Скотта не нравился Дерек. Потому что он ему тоже не доверял. — Я знаю, что ты тут, — Скотт стоял посреди заброшенного двора, оглядывая постройки вокруг и гадая, в какой из них затаился Дерек. Наверное, его спугнул Хиллроу, от которого ему пришлось прятаться. — Это не объясняет, что здесь забыл ты, — раздался из-за спины голос Дерека. Скотт испуганно дернулся и разозлился на себя за это. Черт, почему он до сих пор не может почувствовать присутствие волка, когда тот уже буквально дышит ему в затылок?! А если в следующий раз это будет уже не Дерек, а охотник?! — Я пришел с тобой поговорить, — хмуро произнес Скотт, сжимая кулаки. — Это хорошо, потому что мне тоже нужно с тобой поговорить, — тон Дерека не предвещал ничего хорошего. Последний раз Скотт видел его в такой ледяной ярости как раз после матча, когда Стайлзу удалось под шумок увести его с поля и довести до дома Хейлов. Дерек подошел ближе, остановившись в паре ярдов. Скотт с трудом заставил себя остаться на месте. Волк выглядел расслабленным, как и всегда, ничего не выражающее лицо, руки в карманах куртки, никакой открытой агрессии. Но Скотт чувствовал исходившую от него угрозу, хотя и не мог понять ее первопричины. — Ты знаешь о том, что среди нам подобных есть табу? — спросил он. — Какое табу? — мрачно переспросил Скотт. — Табу на разглашение, — пояснил Дерек. — Лишь ограниченный круг лиц знает о нашем существовании. И лица эти выбираются всегда крайне тщательно. От этого зависит выживание вида как такового. Здесь не до личных переживаний. Ты ведь понимаешь, о чем я? Скотт напряженно кивнул. — Но из любого правила существуют исключения, — продолжил Дерек. Его голос звучал ровно и негромко, но от его взгляда у волка Скотта шерсть вставала дыбом. Он знал, что против Дерека ему не выстоять, и поэтому здраво рассудил, что лучше бежать. Бежать прямо сейчас и как можно быстрее. Скотту с трудом удавалось его успокоить и самому не сделать хотя бы шаг назад. — Они касаются привязанностей. Например, твоей привязанности к Эллисон. Но, видишь ли, Скотт, есть одно табу, из которого нет исключений. Оборотни не имеют права привязываться к охотникам, аналогичное табу лежит и на них. Пока Эллисон просто милая девушка, но очень скоро она пройдет обряд посвящения и станет охотницей. — И что тогда будет? — тихо спросил Скотт. — Вам придется принимать решение, — Дерек слегка склонил голову на бок. — Вам не позволят быть вместе. Ни ее семья, ни тот, кто тебя обратил. — К чему ты клонишь? — Скотт снова начал хмуриться. — Я говорил, что моя помощь не бесплатна. И теперь пришло время платить по счетам. — Ты хочешь, чтобы я расстался с Эллисон? — сквозь голос Скотта прорезался волчий рык. Его волк не собирался отказываться от девушки. Даже под угрозой смерти. — Нет, — ухмыльнулся Дерек, довольный настроем парня. — Напротив. Я хочу, чтобы ты был с ней всегда. Когда дело дойдет до конфликта, та тварь, что тебя обратила, точно появится. Ей некуда будет деваться, иначе она тебя потеряет. — Эллисон ничего не будет угрожать? — сразу спросил Скотт. Это единственное, что его волновало. — Ничего. За ней будет стоять весь ее клан. И ты. Тебе не придется ничего делать, я все сделаю сам, — произнес Дерек. — Твоя задача лишь удержать Эллисон до самого конца. Об остальном я позабочусь. Скотт понимал, что выбора у него нет. И не из-за Дерека. Его просто нет. Он теперь ликан, Эллисон скоро станет охотницей, и начнутся настоящие проблемы. Ее родители и клан запретят им быть вместе, но Скотт все равно не сможет от нее отказаться, и он был уверен, что Эллисон тоже не оставит его, сдавшись так легко. И плевать на табу. Они любили друг друга, и это единственное, что имело значение. — К слову о табу на разглашение, — Скотт вспомнил, зачем он, в принципе, сюда пришел. — Что будет со Стайлзом? Он ведь знает, кто я. И кто ты. И что мы существуем. Кто определяет круг этих доверенных лиц? Или он теперь попадает в исключение, называемое привязанностью? Дерек прищурился. Волк Скотта подобрался, реагируя на невербальную угрозу, которая теперь вполне четко исходила от волка. — Тебя это не касается, — холодно ответил он, намекая, что если они начнут развивать эту тему, кому-то может не поздоровиться. — Касается, — возразил Скотт, продолжая тыкать палкой в злого волка, образно выражаясь. Он был единственной приманкой для обратившего его ликана, которого хотел поймать Дерек. Тот спасал его много раз и точно не станет убивать, поэтому Скотт разумом понимал: максимально, что с ним сделают, это переломают все кости. Но легче от этого знания не становилось. — Стайлз мой лучший друг. Он часть моей семьи. Я не могу игнорировать то, что с ним происходит. Из-за тебя. Я не знаю, могу ли тебе доверять настолько, чтобы доверить тебе своего друга. И, честно, Стайлз тебе тоже не доверяет. — Полагаю, вы нашли достаточно оснований, чтобы не доверять мне, — усмехнулся Дерек. — Мы не нашли ни единого основания, чтобы тебе доверять, — огрызнулся Скотт. — Ты используешь меня — окей. Я не против. Я благодарен тебе за все, что ты делаешь для меня, пускай и не бесплатно. А что со Стайлзом? Ты его тоже для чего-то решил использовать? В качестве какой-нибудь очередной приманки? — Тебя. Это. Не. Касается, — оскалился Дерек. — Я сказал, что касается! — рявкнул Скотт, стискивая кулаки. — Я не хочу, чтобы кто-то, вроде тебя, причинил ему вред! — Я не причиню ему вреда, — зарычал Дерек, и его глаза полыхнули голубым, становясь волчьими. — Почему? — Скотт не отступил, хотя разумно было бы поступить иначе и не связываться с Дереком, когда тот уже себя не контролирует. В запале волк вполне может забыть, что Скотт ему для чего-то нужен, и убить его. — Потому что ты любишь его? Тогда скажи ему об этом! — Я сказал! — Дерек был в бешенстве. Еще бы! Какой-то щенок лез в его личную жизнь и указывал что делать! — Он человек! Он не понимает твоего языка! Скажи ему это так, чтобы он понял! Дерек угрожающе зарычал, но не схлынул, нет. Со всего маху ударил кулаком в бетонный столб, и тот рухнул, рассыпавшись осколками и пылью. Скотт отшатнулся. Он ощущал силу Дерека, но ни разу ее не видел. И выглядело это впечатляюще. Скотт, наверное, так никогда не сможет, потому что всегда будет наполовину человеком. Раны на руке волка моментально затянулись, кости с хрустом встали на место, срастаясь. Боль помогла Дереку переключиться и вернуть над собой контроль. Он отряхнулся от бетонной крошки и взглянул снова совершенно спокойно на Скотта. Его глаза были человеческими, хотя один все еще оставался голубым, напоминая о том, кто скрывается под этой личиной. — И в завершении нашего разговора, — произнес он, — о круге лиц. Любой, кто узнает о том, что ты — ликан, рано или поздно окажется мертв. Помни об этом всегда. Ты — угроза их жизням. Скотт серьезно кивнул. — Полагаю, на этом можно завершить наше обучение, — решил Дерек. — Завершить? — не поверил Скотт. — Но я еще так много не понимаю и не знаю… — Учись на своих ошибках, — дал ему последнее наставление волк. — И никогда не совершай одну и ту же ошибку дважды. Никто не сможет научить тебя мудрости всегда делать правильный выбор и никогда не ошибаться. Слушай свое сердце и свой внутренний голос, учись доверять им. Но самое главное — превращай слабости в сильные стороны. Сделай это своим девизом по жизни. — Дерек, — позвал Скотт, когда тот уже уходил. Волк остановился и обернулся через плечо, взглянув на него. — Спасибо. Он кивнул и скрылся за углом разрушенного дома. Скотт взглянул на то, что осталось от бетонной колонны. Эллисон была его слабым местом. И то, через что им в скором времени придется пройти, должно сделать его сильнее, а не сломать. Он справится. Теперь он был в этом уверен.***
— Зачем ты меня привел сюда? — неуютно поежился Стайлз. Шел первый час ночи, вместо того, чтобы спать в тепленькой кроватке, он торчал в темном лесу со страшным волком, завалившимся к нему на ночь глядя и заставившим пойти за собой черт-те куда. Дерек стоял в десятке ярдов напротив. Большая поляна, окруженная густым подлеском, прямо над их головами светилась молодая Луна. Глядя на нее, Стайлз вспоминал, что полнолуние уже скоро. Нужно решать, что делать со Скоттом. В лесной коттедж пойти нельзя. Нужно было искать другое подходящее безопасное место. Безопасное как для Скотта, так и для тех, кого он может случайно убить. — Хотел с тобой поговорить, — произнес Дерек, рассматривая трясущегося Стайлза. Близилась середина осени, и ночи становились все более холодными. — О чем? — Стайлз нахмурился. — О том, что ты решил. — Мы не могли поговорить об этом дома? — заныл Стайлз. — Дерек! Серьезно? Ты притащил меня сюда, в чертову чащу, посреди ночи, чтобы просто поговорить?! — Так что ты решил? — проигнорировал его вопли возмущения волк. Стайлз внимательно посмотрел на него. Черт, ну почему он такой красивый? Это нечестно! Будь Дерек чудовищем и в человеческом облике, Стайлзу не сносило бы так крышу. Он просто не мог отвести от него глаз, завороженным тем, как волк смотрел, как двигался, как говорил. Почему это происходит с ним? Почему именно с ним?! — Я ничего не решил, — ответил он. — И я не думаю, что когда-нибудь смогу. — Тебе придется. — Да знаю я! — Стайлз нервно провел рукой по волосам. — Ты боишься меня? Не доверяешь мне? В этом проблема? — А тебе это не кажется проблемой?! — Поэтому я привел тебя сюда. Стайлз нахмурился. Ему не нравился тот поворот, который принимал их разговор. Ему было не по себе, а ведь Дерек еще ничего не сделал. Но Стайлз уже знал, что тот собирается сделать. — Нет, Дерек, пожалуйста, — стал умолять он его, отступая и увеличивая расстояние между ними, но вряд ли его это спасет. — Я не готов. Я не могу. Дерек, не надо! Но волк его не послушал. Он снял куртку, стянул футболку, бросив ее следом, и, разувшись, быстро избавился от джинсов и трусов. У Стайлза вся кожа покрылась мурашками, когда волк перекинулся, принимая свое истинное обличие, и сердце зашлось от животного страха. — Нет, Дерек. Нет, — бессознательно шептал он, пока голова пустела и его медленно, но верно охватывала неконтролируемая паника. Волк стоял совершенно неподвижно, огромная черная тень в слабом лунном свете, и следил за ним своими светящимися неоновыми глазами. Не моргая. Стайлз больше не мог. Просто не мог находиться здесь, смотреть на него, видеть его… И он побежал. Развернулся и, не чувствуя ног, бросился бежать, к дому, куда-нибудь, только подальше отсюда. В темноте он практически ничего не видел. Сюда он шел за Дереком, ступая ему след в след, а обратно несся, не разбирая дороги. Ветки хлестали по лицу, царапали кожу, он только жмурился, чтобы не повредить глаза, и не сбавлял скорости. Падая, поднимался и мчался еще быстрее, подгоняемый своим страхом. И чужим присутствием за спиной. За хрустом веток, своим заходящимся дыханием и зашкаливающим пульсом в ушах он не слышал, но знал, что Дерек следует за ним. И если он не начнет бежать быстрее, волк догонит его. Обязательно догонит. Стайлз упал. Он захотел встать, но ногу пронзила такая острая боль, что он вскрикнул и повалился обратно. Схватился за подвернутую щиколотку и заозирался. Только темный лес вокруг. Дерека не было. Без сил он повалился на спину, стараясь отдышаться. Кажется, боль подействовала отрезвляюще, и он смог нормально мыслить. Итак, он где-то посреди леса, без телефона, без всего. Он понятия не имеет, где он и в какую сторону теперь идти, чтобы выйти к городу, а не уйти дальше в самую чащу. На улице ночь, он почти ничего не видит. А еще — он боится темноты. И почему он вспомнил об этом только сейчас?! Стайлз сел и задрал штанину. Нога не сломана, но болела адски. Он огляделся вокруг себя, ища подходящую палку, на которую мог бы упереться, чтобы встать. Выбрал одну подлинней, потолще и поровней и пополз к ней. Его пальцы как раз сжались на ее конце, когда краем глаза он заметил движение и замер. Дерек стоял все в тех же десятке ярдов от него. Стайлз поспешно схватил палку и направил ее на волка. Глупо, конечно, думать, что какая-то палка сможет защитить его от этого чудовища, но палка лучше, чем ничего. — Не подходи ко мне! — попытался он закричать грозно, но вышло жалко. Он снова был испуган до одури, но нога болела, напоминая ему о том, что больше убегать он не сможет. Можно даже не пытаться. — Стайлз, — тихо произнес Дерек, — хватит. Посмотри на себя. Ты чуть не убился. — Лучше ты посмотри на себя! — заорал он. — Ты чудовище! Волк опустил уши. Стайлз задел его, сам понял это, и отчего-то ему стало стыдно. — Да, я чудовище, — подтвердил Дерек глухо. — Я родился чудовищем и вырос чудовищем. И умру я тоже чудовищем. Стайлз только сейчас заметил, как дрожит его поднятая рука, судорожно сжимая палку до белых костяшек пальцев, и медленно опустил ее. — Пускай я выгляжу, как чудовище, и мне приходится скрывать это, — продолжил Дерек, и от звучавшей в его голосе неприкрытой боли Стайлза бросило в жар. Ему стало еще хуже, чем было до этого. А он думал, что хуже некуда, — но я не чудовище, Стайлз. Да, я не человек. Я отличаюсь от вас, людей. Но разве это делает меня плохим? Чудовищем в твоих глазах? — Я боюсь тебя, — прошептал Стайлз. — Ты пугаешь меня. Ты постоянно пугаешь меня. — Прости. Стайлз никогда не слышал, чтобы чудовища извинялись. — Я могу помочь? — спросил Дерек, когда молчание затянулось. — Ты позволишь мне подойти к тебе и помочь? «Не в этом обличии», — хотел сказать Стайлз, но вовремя прикусил язык, вспомнив о том, что если Дерек сейчас перекинется, то окажется совершенно голым. А Стайлз был готов к этому еще меньше, чем к тому, что его притащат сюда и будут пугать до чертиков. Поэтому он только обреченно вздохнул и кивнул. Волк очень медленно стал подходить ближе. Когда оставалось три ярда, тех самых, на которые в прошлый раз он смог приблизиться, Дерек остановился. Так близко Стайлз его еще не видел. Он рассматривал волчью морду: его блестящий, кожаный черный нос, длинные усы, рисунок шерсти на переносице. Когда его взгляд встретился со взглядом волка, он замер. — О боже… — только сейчас он разглядел его глаза. Они не просто светились. Мерцая, радужка находилась в постоянном гипнотическом движении, напоминая голубое пламя: она медленно перетекала, тускнела, становилась ярче, вспыхивала и гасла. Стайлз окончательно потерял связь с реальностью. Он был очарован. Порабощен. Волк сделал шаг. Потом еще один, бесшумно ступая по земле, словно не весил ничего, будучи бестелесной черной тенью. Он наклонился и лизнул горячим, нежным розовым языком щиколотку Стайлза. Боль утихла. Стайлз решился пошевелить стопой. Кажется, все было в порядке. — Спасибо, — сказал он смущенно. Дерек был очень близко. Но Стайлзу больше не хотелось убежать и спрятаться. Осторожно, все еще не уверенный, что стоит это делать, он протянул дрожащую руку к волчьей морде, не сумев дотянуться пары дюймов. Дерек преодолел их сам, подставляясь под его ладонь и разрешая погладить себя. Затаив дыхание, Стайлз едва ощутимо провел ладонью по его носу, завороженно глядя в прикрывшиеся волчьи глаза. Дерек толкнулся в ответ, требуя еще, и, осмелев, Стайлз запустил пальцы в его густую шерсть на лбу. Провел до макушки и потрогал смешно дернувшееся ухо. И невольно улыбнулся. Шерсть Дерека была очень приятной — теплой, мягкой, шелковистой и густой. И ничего, что его голова была просто огромной. Стайлз старался не сравнивать ее со своей рукой. Дерек взглянул на него из-под густых ресниц и тихо произнес: — Я люблю тебя. Стайлз снова замер. Уставился на волка широко распахнутыми глазами. Скотт сказал ему об этом, и Стайлз знал уже давно, но услышать это от Дерека… Он резко вздохнул, вспоминая, как нужно дышать, и от продолжавшего крутиться в голове голоса волка по его телу вслед за сладостной дрожью бежали мурашки. — Мне… мне тоже нравится твой запах, — прошептал он. Волк шагнул к нему и сел рядом, давая Стайлзу обнять себя за шею и уткнуться в нее лицом. От его шерсти не пахло псиной, только лесом. Сырой землей, свежей травой, родниковой водой, теплым ветром… Стайлз будто дышал свободой. Дерек, закрыв глаза, опустил голову ему на плечо и замер, пока Стайлз обнимал его, гладил, перебирал его шерсть, зарывался в нее носом, терся щекой. Из чудовища, ожившего ночного кошмара, Дерек вдруг превратился в большого плюшевого волка, которого хотелось тискать, не переставая, и которого невозможно было бояться. — И ты не чудовище, — едва слышно прошептал Стайлз, зная, что Дерек его услышит, — никогда им не был, и я знаю, что никогда им не станешь.