***
Но Стайлз не утрировал. Когда шериф узнал, что его сын собирается выйти замуж за Дерека Хейла, он был готов взять на себя двойной грех за убийство и детоубийство, а потом застрелиться самому и вечно гореть в аду. Джон Стилински очень любил своего единственного сына, поэтому с самого детства баловал его и спускал с рук многие выходки, но в этот раз игры Стайлза перешли все мыслимые и немыслимые границы. Единственное, что сдерживало его от применения жестоких родительских методов воспитания, дабы выбить дурь из башки сына, это довлеющее присутствие Дерека Хейла, сидевшего рядом со Стайлзом. Они заняли разные концы дивана, не касаясь друг друга, но шериф все равно не мог перестать думать о том, как эти двое обжимаются, пока никто не видит. И наверняка не только обжимаются. Нет, даже хорошо, что он этого не видит и, ради бога, никогда не увидит. — Нет. Что бы вы ни собирались мне сказать, мой ответ — нет. Нет, и никак иначе, — жестко отрезал он до того, как Стайлз успел открыть рот. Тот обиженно на него взглянул и демонстративно засопел в сторону. Дерек просто смотрел на шерифа своими странными разного цвета глазами и, как всегда, молчал. В тишине было слышно, как ходят часы над камином и как протекает кран на кухне. Давно пора было поменять прокладку. А, может, и новый смеситель поставить. Джон неуютно заерзал. Он чувствовал, что должен настоять на своем и выстоять до победного конца, но не был уверен, что справится. Потому что оба парня хранили молчание, сговорившись или просто интуитивно решив добить его этой тактикой ведения диалога, и уходить не думали. И сколько, скажите на милость, они будут вот так сидеть? Шериф не выдержал первым: — Вы так и собираетесь молчать? — Зачем зря сотрясать воздух, если ты заявил, что все, что мы скажем, будет использовано против нас? И мы имеем право хранить молчание? — Стайлз все еще выглядел обиженным. Конечно, он наверняка рассчитывал на понимание своего добросердечного отца, и поскольку все его мысли были заняты Дереком Хейлом, он вряд ли мог беспристрастно взглянуть на ситуацию со стороны глазами Джона. И, уж поверьте, шерифу было, на что посмотреть. — Дерек, тебя не смущает, что он ребенок? Что он мальчик, в конце концов?! — поняв, что со Стайлзом конструктивной беседы не выйдет, шериф решил обратиться к последней мыслящей инстанции. — Почему меня это должно смущать? — Дерек никогда не понимал всех этих человеческих заморочек по поводу пола и возраста. Может, двадцать семь лет спустя хоть один человек снизойдет до того, чтобы объяснить ему это? Шериф растерянно на него глядел. — Потому что дети, Дерек, импульсивные создания, которые бросаются за первым же приспичившим им желанием, не думая о последствиях, зато потом всю оставшуюся жизнь сожалеют и расплачиваются за свои ошибки. — Взрослые делают так же, — невозмутимо ответил Дерек, даже в лице не изменившись. Стайлз мысленно аплодировал ему стоя. Не каждый мог так разговаривать с шерифом, тем более еще и будущим тестем в одном лице. — Людям свойственно ошибаться в любом возрасте. — А волкам нет? — Волки руководствуются интуицией и зовом сердца, а не аналитическими выкладками разума и прочими математическими ухищрениями, — Дерек говорил совершенно спокойно, он и выглядел, как безмятежный айсберг, дрейфующий где-то на своей волне. У шерифа не было ни единого шанса достучаться до него. — Если волку кто-то нравится, он старается добиться его расположения и взаимности. Я люблю Вашего сына, и я не сомневаюсь в своих чувствах к нему. Даже если Вы запретите мне любить его, я не перестану этого делать. Я не машина, чтобы включать и выключать свои эмоции. Это вам, людям, нравится думать, что вы программируемые биороботы, зависящие от всяких реакций внутри ваших тел, которые никак не связаны с работой вашего головного мозга. И что можно игнорировать эти химические сигналы, будто бы они совершенно ничего не значат. Стайлз сидел, открыв рот, и пялился на Дерека безумными глазами. Это точно Дерек Хейл?! Нет, его явно кто-то подменил! Разве мог этот угрюмый тихушник выдать подобную речь с таким количеством сложносочиненных и сложноподчиненных предложений?! Просто охренеть. Шериф явно тоже не знал что сказать. Он понял то, что Дерек пытался донести до него своей впечатляющей речью, но это не отменяло того, что его отцовское сердце разрывалось при мысли, что он не смог уберечь своего сына от этой беды. Как он вообще допустил это?! Как не заметил раньше, что со Стайлзом происходит что-то не то? Что-то плохое?! И непоправимое… Как ему поступить теперь, когда все зашло так далеко? Да, он может сказать Дереку уйти — просто исчезнуть. И, возможно, тот послушается. Но что тогда Джон будет делать со Стайлзом? Если он снова замкнется в себе, запрется в своей комнате, а шериф будет не спать ночами, прислушиваясь к звукам за дверью, и вздрагивать каждый раз, когда от ветра заскрипит окно, или дрожать от ужаса из-за того, что вода в ванной слишком долго шумит? Ему до сих пор казалось чудом, что Стайлз смог найти в себе силы двигаться дальше после того, как смерть забрала у него маму. Но что случится, когда Джон заберет у него Дерека? Дерек взглянул на Стайлза. Он честно и долго пытался игнорировать его взгляд, но не смог. Стайлз поспешно отвернулся, смущенно теребя мочку уха, и сразу же наткнулся на пристальный взгляд своего отца. Господи, да он тут под прицелом! — Что? — буркнул он. — А как же Лидия, Стайлз? — спросил шериф. — Разве ты не влюблен в нее с начальной школы? — Мне казалось, что я в нее влюблен, — ответил Стайлз неохотно. — Наверное, мне просто нравится на нее смотреть. Она красивая… И да, пап, она девушка, я знаю. А Дерек мужик, да еще и кобель, и я тоже об этом знаю. Нет, даже не так, я это осознаю — на всех возможных уровнях осознания и принятия. Я ничего не имею против. — Дерек рассказал тебе, что значит стать его парой? — надо отдать должное шерифу, он не сдавался. — Да, пап, — обреченно вздохнул Стайлз. Он сидел тут, как на допросе в полицейском участке. — Во всех подробностях и деталях. И, опять же, я ничего не имею против. Никогда не заводил серьезных отношений, поскольку они казались мне недолговечными и ненастоящими. Хотя что там. Я никогда и никаких отношений не заводил, потому что и не хотел. Но сейчас я хочу. Хочу быть с Дереком. Всю жизнь. Джон молчал. Стайлз кусал губы, ужасно нервничая. Потому что всякие достойные Шекспира аргументы, способные растопить сердце его отца, кончились. Руку обожгло внезапным горячим прикосновением. Стайлз удивленно взглянул на ладонь Дерека, накрывшую его ледяные пальцы, и с трудом подавил нестерпимый порыв обнять его, спрятаться в его сильных и надежных руках и позволить своему мужчине решить все эти проблемы. Но нет, он не скатится до уровня маленькой, беспомощной девочки. Он все-таки тоже мужик. Джон уставился на их руки. В этом жесте не было ничего сокровенного и интимного, но он вдруг почувствовал себя третьим лишним, увидевшим то, что не должен был, и это ощущение оглушило его. Ему казалось до этого момента, что все, происходящее между волком и его сыном, лишь сиюминутный каприз. Что Дереку просто стало одиноко и скучно, а Стайлз, не видевший отца сутками, отчаянно нуждался в чьем-то внимании (взрослом внимании). И что спустя какое-то время им захочется разойтись, но они не смогут этого сделать, скованные связью. Но сейчас, в этот самый миг, он вдруг почувствовал что-то между этими двумя, сидевшими на диване и державшимися за руки. Что-то, чему он боялся дать название. — Что сказал Хиллроу? — тихо спросил шериф, стараясь не скашивать взгляд на гладившие руку Стайлза пальцы Дерека. Он мог бы рявкнуть, чтобы те прекратили, но это выставило бы его не в самом лучшем свете. И почему он так боится того, что происходило между его сыном и этим существом? Потому что Дерек не был человеком и порой пугал его? Это попахивало каким-то расизмом. Интересно, а в отношении сверхъестественных существ можно применять этот термин? Или это ближе к видовой дискриминации? Нет, Джон, хватит думать об этом. Твой сын собирается стать частью волчьей стаи, а ты о терминологии печешься. — Дал свое согласие, — ответил за Стайлза Дерек и раньше, чем его болтливая женушка успела открыть рот, продолжил: — Но я обязан Вам сказать, что нестабилен. — Дерек! — Стайлз едва не взвился. Ну что за идиот! Они почти уломали отца! Почти! И он все испортил! Джон поднял руку, чтобы не столько попробовать заткнуть Стайлза (это было бесполезно), сколько просто его не видеть, пока он смотрел на Дерека и пытался вести с ним взрослый разговор: — Что значит «нестабилен»? — Я схлынываю иногда бесконтрольно, — Дерек игнорировал сходящего с ума рядом Стайлза, все крепче и жестче сжимая его пальцы, и в конце концов это подействовало. Стайлз обреченно затих, понуро опустив плечи. Он уже прощался с Дереком и своей волчьей свадьбой и морально готовился к похоронам и поминкам своих несбыточных, прекрасных мечтаний. — Обычно это происходит из-за усталости или сильных эмоций. Иногда просто во сне. — Но это… безопасно? В смысле, ты ведь продолжаешь себя контролировать? — Джон даже вперед подался, чтобы не пропустить ни слова. — Это все еще я, — кивнул Дерек. — Я не оборотень, у меня нет проблем с раздвоением личности. Но есть проблема с аффектизацией. — Что это значит? — нахмурился Джон. Это странное очередное волчье слово ему совершенно не понравилось. — Это значит, что все, что я испытываю, будучи в человеком обличии, особенно это касается моих органов восприятия и эмоций, усиливается во много десятков раз в истинной форме. И я не всегда с этим справляюсь. Но даже под аффектизацией я не смогу причинить вреда Стайлзу… осознанного вреда. Но я могу навредить ему из своих лучших побуждений. — Он пытается сказать, пап, — кисло произнес Стайлз, когда понял по лицу отца, что тот ничего не понял, — что он на радостях может прыгнуть на меня, уронить и сломать мне все ребра своей тушей… Я шучу, шучу! — поспешно произнес он, когда шериф как-то нездорово побледнел. — Он так не сделает. Ну я надеюсь, — он покосился на покер-фейс Дерека и снова взглянул на отца. — В общем, безопасный секс нам не светит. До шерифа дошло очень быстро. Он вскочил на ноги, а его богатое воображение уже одну за другой рисовало ему картинки экстремального волчьего секса — и везде фигурировал его несчастный сын. Джон не видел Дерека в его истинной форме, но он видел его отца, когда работал с ним и когда тот лечил его жену. — НЕТ! — Лучше бы ты молчал, — пробормотал Стайлз, подпирая свободной рукой щеку и уныло смотря на взбешенного отца. Дерек и промолчал. Стайлз еще не дорос до того возраста, чтобы ставить себя на место родителя. Да, он переживал за отца, очень боялся его потерять, но все же он позиционировал себя, как его сын, который очень нуждался в своем отце. Дереку в силу возраста было проще понять Джона Стилински, хотя бы в тех аспектах, что были схожи у людей и волков. Например, забота о потомстве. — Нет, я не могу тебе разрешить… — Джон вдохнул воздуха побольше, чтобы это произнести: — Убить моего сына! — Пап! Никто меня не убьет! — воскликнул Стайлз. — Мы уже все решили, все будет под контролем, я буду в полном порядке, окей? Не веришь мне, спроси у Дерека. Или сразу у доктора Хиллроу. — Стайлз, это слишком опасно! — Джон не мог успокоиться. Он был в ужасе, еще большем, чем до начала их беседы. — Я с этим справлюсь, — процедил Стайлз. — Это моя жизнь, я хочу решать, как мне ее прожить. Я уже не ребенок, пап. И я прекрасно понимаю, что стоит делать, а что нет — да, да, не смотри на меня так критически, я все понимаю, просто иногда обстоятельства складываются против моего понимания. И не думай, что я не думал, каково мне будет, если что-то вдруг пойдет не так. Но я все равно хочу этого. И этого хмурого волка тоже хочу. ПАП! — своим последним укоризненным воплем он не дал Джону продолжить сокрушаться. — Сядь уже. Молодец. И послушай. Я очень люблю тебя. Ты об этом знаешь, хоть я и не говорю тебе этого, потому что… потому что. Но это так. Но Дерека я люблю тоже, понимаешь? Я не думаю, что ты будешь рад за меня и гордиться мной, если я всю жизнь проживу с тобой. — Но неужели ты не сможешь полюбить какую-нибудь девушку? — Джон совсем отчаялся. — Не сейчас, но когда-нибудь потом, когда пройдет время. Стайлз глубоко вздохнул. — Пап, я люблю мужчину. И я вижу в этом некую закономерность. Даже если не этого, так я найду себе другого. Но мужчину. Не рычи, Дерек, я не собираюсь никого искать. Он, не глядя на Дерека, успокаивающе погладил судорожно сжавшие его руку пальцы, и те расслабились. Хорошо, когда твой парень волк и не нужно доказывать ему, что ты говоришь правду. Плохо, конечно, когда нужно ему соврать. Потому что он все равно это почувствует, пусть и сделает вид, что поверил, а для Дерека ложь и предательство вообще были больной темой. — А как же дети, Стайлз? — тихо спросил шериф, и его голос был полон боли. — Разве ты не хочешь иметь детей? Своих? Свою семью? — Давай не будем говорить сейчас о детях, пап, я тебя умоляю, — попросил он. — И нет, не потому, что я типа сам ребенок, а просто потому, что я еще не придумал, как решить эту проблему, но я работаю над этим, ладно? Дерек не стал говорить, что Стайлз может иметь детей, потому что тоже считал, что для этого разговора слишком рано. Стайлз сам был еще по большому счету ребенком, и Дерек пока не чувствовал у него готовности обзавестись потомством и заботиться о нем. Возможно, со временем они вернутся к этой теме. Джон смотрел на своего сына, стараясь справиться с выражением своего лица. Потому что с ситуацией он давно не справлялся. С тех пор, как мама Стайлза умерла, вся их жизнь будто пошла наперекосяк. — Даже если я запру тебя дома, ты все равно сбежишь? — Да, пап. — Даже если я буду угрожать тебе, что убью вас обоих, вы все равно станете парой? — Да, пап. — Даже если… — Пап, — Стайлз вздохнул, — все заведомо бесполезно. Нас остановит только конец света, но не думаю, что стоит призывать всадников апокалипсиса только для того, чтобы сорвать нашу свадьбу. — Я хотя бы могу на нее прийти? — Конечно, — тут же заулыбался Стайлз. — Я хочу, чтобы ты пришел.***
Джон Стилински пришел, как бы сложно ему ни было воочию наблюдать, как он теряет своего сына. Собрались все (кроме Питера, конечно), даже Уиттмора не пришлось звать дважды. После полнолуния на гидроэлектростанции они чувствовали особую связь друг с другом, все были повязаны общей тайной, к тому же ночка выдалась жаркой, и некоторые до последнего сомневались, что доживут до утра. Но все, к счастью, обошлось. Эрика и Айзек остались временно гостить у Калена. Бойд и Уиттмор вернулись по домам. Волчата попытались уговорить Дерека потренировать их, как Скотта, но тот отказался, заявив, что МакКолл отлично справляется и без него, что это его стая, пусть он сам с ней и разбирается. У Дерека были дела поважнее. Свадьба, в первую очередь. Во всяком случае, Стайлз думал так. Но Дерек не пришел. — Может, он в пробке стоит? — предположил Скотт, которому хотелось найти очень убедительное объяснение отсутствию жениха, потому что бедный Стайлз места себе не находил, и даже успокоительные настойки из трав, которые Кален вечно таскал с собой в термосе, не помогали. — Он тогда бы позвонил и сказал, что опаздывает, МакКолл, — так сразу отмел эту идею вечно вякающий не в тему всезнающий Уиттмор, которому Скотт захотел выдрать глотку пуще прежнего. — И какие пробки в одиннадцатом часу ночи? — Тогда, полагаю, ваш альфа просто сбежал? — Лидия не осталась в стороне и подлила масла в и так полыхавший до небес огонь. — Заткнитесь все! — рявкнул Стайлз. — Он придет. И снова стал грызть свои ногти, уже не отвлекаясь. Почему Дерека все еще нет? Почему он не предупредил? Почему не позвонил? Они так долго готовились, так сильно оба хотели этого, разве существовала сила, способная сместить Дерека Хейла с намеченного курса, когда тот уже был так близок к своей цели? На ум приходило только одно. Что Дерека Хейла просто уже не было в живых. — Я поеду его искать, — Стайлз решительно направился к своей машине. — Я с тобой, — Скотт мигом пристроился рядом, но, вспомнив про Эллисон, взглянул на нее и виновато улыбнулся: — Прости, я должен поехать. — Все в порядке, мы с Лидией тоже поедем его искать, — вернула ему улыбку Эллисон. — А я поеду домой. Спать, — заявил Джексон, который совсем был не рад тому, что его посреди ночи поволокли в какой-то лес и заставили тут торчать до посинения. — И езжай куда подальше, — произнесла Эрика таким тоном, что, не встань гора Бойд между ней и Уиттмором, пролилась бы чья-то кровь. Она на дух не переносила этого самовлюбленного засранца, но, к ее глубокому сожалению, его воскресили. Будь ее воля, он бы сейчас кормил червей в своей дорогой, красивой, фамильной могилке. Джексон, бросив на нее один из своих фирменных плохих взглядов, обещавший, что он все припомнит ей, но как-нибудь в другой раз, без свидетелей, потянулся за остальными к дороге, где они оставили свои машины. — Мы поищем в лесу, — сообщил Айзек за себя и двух других бет, отчитавшись просто ради вежливости. Все ушли, и остались лишь двое. — Вы знаете, где Дерек? — спросил Джон у стоявшего рядом мрачного Калена, за все время не проронившего ни слова. Даже чай Стайлзу он молча наливал. Тот отрицательно покачал головой. — Где бы он ни был, — ответил кастодиан, — Стайлз его найдет. Так и произошло. Джип будто сам довез Стайлза до заброшенного дома Хейлов. Он не помнил, как сюда доехал, очнулся, когда заглушил двигатель, оставив гореть фары, направленные на фасад с зияющими черными дырами оконных проемов. — Дерек тут? — удивился Скотт. — Я не чую его запаха. — Я пойду посмотрю. Подожди тут, — попросил Стайлз. — Ну уж нет! Я тебя одного не пущу! — Чувак, перезагрузи свой волчий нюх еще раз. Чуешь тут чужих? Кровищу? Трупы? Нет? Тогда я пойду. Один. А ты жди здесь, — и Стайлз, выпрыгнув из салона, захлопнул дверцу. Он зябко убрал руки в карманы ветровки и по шуршащей опавшими листьями траве отправился ко входу. Включив фонарик на телефоне, он обошел весь дом, но Дерека нигде не было — ни в одной комнате, куда он заглянул. Но он не желал сдаваться и, выйдя через черный вход, отправился вниз по лесному склону к низине, где раньше были болота, пока не построили плотину, осушившую протекавшую здесь грунтовую реку. Стайлз больше не нервничал. Он знал, что Дерек жив. Хотя сам не мог бы объяснить это чувство полной уверенности в том, что тот не только дышит, но еще и находится в полном здравии и безопасности. Его больше волновала причина, по которой Дерек не пришел на их свадьбу. Гипотез было не так много. В общем-то, всего две, и ни одна Стайлзу не нравилась. Первая. Что Дерек опять начал загоняться из-за того, что может причинить ему вред, и даже аконитовый кинжал не внушал ему особого доверия, и поэтому он просто решил сбежать по-тихому, чтобы Стайлз не нашел его и не притащил за шкирман, а Калена не заставил стоять рядом в качестве инструктора по вязке (да, Стайлз накануне много чего интересного почерпнул из Интернета, особенно про собачьи вязки и строение полового члена кобелей. Спасибо, Гугл! Бессонная ночь ему была обеспечена). Вторая. Что его отец все-таки извел несчастного Дерека и заставил его свалить из города, по крайней мере на какое-то время, пока Стайлз не успокоится и у него не закончится его импровизированная течка, ведь другого объяснения внезапному влечению своего сына к какому-то сумасшедшему волчаре он не находил. Но все оказалось даже хуже, чем Стайлз предполагал. Дерек не уехал из города и не собирался никуда сбегать, иначе сделал бы это, услышав приближение Стайлза. Волк остался сидеть там же, где и сидел, в кругу молодых дубков, на поляне, которую они окружали. Дубов было ровно тринадцать. И Стайлз уже знал, куда он пришел. — Дерек, — глухо обронил он в царившую здесь тишину. Ни ветерка, ни пения цикад, ни перекликивания ночных птиц. Вообще никаких звуков, кроме его собственных шумных шагов и бешеного стука сердца во всем теле сразу. Волк обернулся на свое имя. Взглянул на Стайлза, будто не узнав, а потом снова уставился куда-то перед собой. Вздохнув поглубже, как перед прыжком в омут, Стайлз сделал последние шаги, сократив разделявшее их расстояние, и присел рядом с Дереком на сухую землю. Он оглядел дубы. — У вас так принято? — спросил он совсем не то, что собирался и должен был. — Что принято? — Дерек был согласен разговаривать. Уже хорошо. — Сажать деревья, — Стайлз взглянул на него, встретившись с ответным пристальным взглядом. — Да. — Они неплохо прижились. Смотри, как за семь лет вымахали, — Стайлз очень не хотел молчать. Он не любил кладбища. И волчьи захоронения, как выяснилось, тоже. — И давно ты тут сидишь? — Не помню. Стайлз подумал немного и спросил: — Мой отец выпустил тебя тогда из участка, да? И разрешил забрать их тела? И ты сам их похоронил? — Да. Они снова помолчали. Стайлз перебирал травинки под ногами, лишь бы хоть чем-то себя занять. Ему обычно приятно было помолчать с Дереком, посидеть с ним рядом, положив голову ему на плечо, поприставать к нему, дразнясь, но не сейчас. Волк был напряжен и отгородился от него. Стайлз не знал, как ему пробиться через эту стену. Она была выше и толще чем все, что Дерек когда-либо ставил между ними. Он буквально ощущал ее в воздухе. — Если тебе так тяжело, давай просто еще подождем, — Стайлз посмотрел на Дерека. — Нас ведь не торопит никто. Я как раз успею школу закончить. И, кстати, не я один школу заканчиваю. А твоей стае обязательно нужно с тобой жить? Или это по желанию? Я так понял, что Лейхи и Рейес просто не хотят домой возвращаться, а что насчет Скотта, Бойда и меня? Блин, еще ж и Уиттмор… — Они не моя стая, — произнес вдруг Дерек, и Стайлз умолк пораженно. — Как это не твоя?.. — пролепетал он. — Ты ведь альфа! Дерек посмотрел на Стайлза. — Я их наставник, но я не их вожак, — сказал он спокойно. — Я нужен им, потому что они боятся своей силы и не знают, что с ней делать. Они таскаются за мной хвостами и скулят, надеясь, что я о них позабочусь. Я омега, а не альфа. Ты знаешь, что делают омеги в стае? Они возятся с щенками, потому что у пары альф не всегда есть на это время. Рано или поздно они уйдут. В другую стаю, или создадут свою. Стайлз ушам своим не верил. — Но как так? — несчастно протянул он. — Я думал, вы ладите! — Мы ладим. — И что вы семья! — Мы не семья, — рыкнул Дерек и ударил рукой по земле рядом с собой. — Вот моя семья, и посмотри на них — это все, что от них осталось. И от меня тоже. Стайлз поджал дрожащие губы. Нет, он не собирался плакать. Он хотел наорать на Дерека и избить его, желательно ногами, но вряд ли это помогло бы встать мозгам волка на место. — Отлично! Просто замечательно! — рявкнул он. — Давай, мне нравится эта игра, я тоже в нее сыграю. Достану с чердака убранные по коробкам вещи мамы, запрусь с ними у нее в комнате и буду выть по вечерам, жалея ее и себя! О да, себя мне жалко будет больше всего, ведь я остался один, несчастный, а что отец? Да плевать на отца! Он ведь ни хрена не понимает, как мне тяжело и плохо. Мама умерла, а я что? Я тоже должен умереть! Дерек оскалился. Но Стайлз впервые даже не вздрогнул: он был слишком зол, чтобы испугаться. — Моя мама умирала в больнице, и я видел, как она умерла. Сидел рядом, держал ее за руку, пока она не испустила свой последний вздох. Я знаю, что в эти моменты чувствуют люди. И я знаю, что они чувствуют, когда человек умирает. То же, что и я. То же, что и ты. Я не могу знать и не хочу, что ты пережил, когда нашел их всех. Через какой ад ты прошел, прежде чем заставил себя уйти из этого круга и вернуться к жизни. Но ты сделал это, Дерек. Ты ведь не сдох от своей волчьей тоски. Значит, ты можешь двигаться дальше, просто боишься. Но хочешь. Я ведь знаю, что хочешь. Стайлз сел ближе и осторожно положил руку на плечо мужчины, ощутив под кожаной курткой не живую плоть, а твердый камень: так напряжены были мышцы. Дерек не шелохнулся. — Я не смогу заменить тебе твою стаю, я и не буду пытаться, — сказал он тихо, — но я хочу быть с тобой, хочу стать твоей новой семьей. Хочу любить тебя, как они, и заботиться о тебе, как они. И ты почти дал мне шанс это сделать. Нет, ты уже дал мне его. Тебе просто нужно пойти со мной и попробовать начать жить. Я буду рядом, чтобы помочь тебе… Иди сюда, — Стайлз встал на колени, обнял Дерека, прижимая его к себе, и потерся щекой о его макушку. Он почувствовал, как камень треснул и рассыпался, и Дерек расслабился в его руках. Он не сказал ни слова, но они были и не нужны. Раньше Стайлз искренне недоумевал, как можно понять, что чувствует другой человек или о чем думает, не спросив его об этом и не услышав от него ответ, но сейчас он все понимал. И ему правда очень хотелось помочь Дереку, потому что тот был таким хорошим и добрым, помогал его друзьям и терпел все издевательства, и от жизни ему так сильно досталось, но он смог все выдержать, и Стайлз ужасно гордился им. Потому что Дерек был очень сильным, сильнее их всех, и он не сомневался, что волк справится. Просто даже сильному Дереку нужна была маленькая помощь. Легкий толчок в спину, чтобы сделать первый шаг, перестав озираться постоянно назад. — Прости, — глухо обронил Дерек куда-то в его грудь. — Все в порядке, — улыбнулся Стайлз, отстраняясь и целуя его в лоб. — Я все еще хочу стать твоей парой. До полуночи еще есть время. Дерек вскинул голову и посмотрел на него внимательно. — Сегодня? — Я не хочу ждать еще месяц, — заявил Стайлз. Или сколько там занимает лунный цикл? В любом случае, новолуние будет еще не скоро. — Пошли сейчас. Пускай потом Скотт будет дуться на меня всю оставшуюся жизнь, а отец плакаться, что не сделал свадебные снимки, я это переживу. Док вроде говорил, что мы можем провести ритуал и вдвоем. — Да, но нам нужны… — Все в машине, — сказал Стайлз. — Мы со Скоттом подвозили дока, так что тот пакет остался у меня на заднем сиденье. Вставай, пойдем, — он первым поднялся с колен и испытал неимоверное облегчение, когда поднялся и Дерек. Он немного боялся, если честно, что тот просто ляжет на землю и откажется вставать. И если семь лет назад Кален заставил волка каким-то чудом подняться, то Стайлз бы вряд ли смог. Вдвоем они вернулись к джипу. Скотт неловко мялся рядом. Он даже не сказал ничего Дереку, когда увидел его. — Отгонишь домой? — попросил Стайлз, забирая пакет. — Я тут останусь. — Ладно. А что отцу твоему сказать? — Скотт смущенно глядел на друга. — Чтобы не ждал меня дома ближайшие пару дней, — подмигнул ему Стайлз и, улыбнувшись зарумянившемуся МакКоллу, который сразу понял, чем Стайлз будет занят, бодро поскакал обратно к Дереку. Но остановился на полпути, обернулся и крикнул: — И извинись, что я вряд ли смогу прислать ему открытку из медового месяца!***
Лес все не кончался. Они шли, наверное, уже полчаса. Дерек выбрал самый легкий путь, чтобы не тащить Стайлза через овраги и буреломы. Тот и так устал. — Ты злишься? — спросил Дерек. — Что я не пришел. Он все пытался разобраться в том клубке спутанных запахов, которые источал Стайлз. — Это было довольно неприятно, — не стал отрицать он, поскольку Дерек все равно бы понял, если бы он слукавил. — Все смотрели на меня, как на идиота. И, вообще, если ты изначально не хотел проводить ритуал открыто, мог бы сразу сказать. — Не хотел обижать твоих друзей. — Ну да, так что просто решил в последний момент не приходить, чтобы не обидеть их наверняка! — Ты злишься, — вздохнул Дерек. — Я это заслужил. — Ты мог бы сказать мне, что все еще не готов, — Стайлз хотел бы замять эту тему, но Дерек сам ее поднял, и он уже не мог остановиться. — Или за все это время я так и не заслужил твоего гребанного Хейлового доверия? — Я думал, что смогу, — это не было оправданием или извинением, но Стайлзу хватило и этого. Он глубоко вздохнул. — Ладно, проехали уже. Только попробуй сбежать сейчас, я возьму у родителей Эллисон арбалет с аконитовыми стрелами и сам тебя прикончу. — Ты не попадешь, — хмыкнул Дерек. — Это мы еще посмотрим, — заявил ему Стилински. С виду-то он никаких опасений не внушал своей комплекцией, да и любил дебилом прикидываться по необходимости и без, но его отец был шерифом, его дед был шерифом, вообще, если так подумать, он же практически наследственный шериф. А разве есть хоть один шериф, который не умеет пользоваться своим табельным? Личного оружия у Стайлза пока не было, но никто не мешал доброй тете Сьюзи дать ему в шесть лет пострелять из девятого калибра, с годами же запросы Стайлза все росли и росли. Другое дело, что талант свой приходилось скрывать даже от Скотта, хоть и хотелось порой повыпендриваться и заявить, что его волчьи способности полное фуфло по сравнению с его глазомером и не дрожащей даже под градусом правой рукой. О да, у него была очень сильная, натренированная правая рука. Дерек почувствовал всю ее силу, когда Стайлз вцепился в его предплечье, чтобы не грохнуться, споткнувшись об очередной коварный корень. — Блин, сколько же их тут! — Это лес, — заметил Дерек. — Насажали, блин, лесов, — бурчал Стайлз, зато у него появился отличный повод обнять Дерека под руку. Тот не был против. — Долго еще идти? — Нет. — Ты как всегда многословен, — вздохнул Стайлз. — Окей, давай тогда поговорим о… безопасном сексе. — Стайлз, я не собираюсь разговаривать с тобой ни о каком безопасном сексе, — прорычал Дерек. — Ишь как сразу голос прорезался! — хмыкнул Стайлз. — Но тебе все равно придется. Ты должен рассказать мне, чего я должен бояться, кроме укуса и бешенства. Дерек покосился на него. — Ты меня сейчас пытаешься о венерических заболеваниях спросить? — Бинго, чувак! — Волчьи болезни не передаются людям, а человеческие — волкам, ты можешь расслабиться, Стайлз, у нас будет самый безопасный секс в мире без предохранения. — Мне нравится твой настрой, чувак, — оценил Стайлз. — Но я не уверен, что он будет безопасен для моего психического здоровья… В этом пакетике, который ты несешь, я так понимаю, тот самый обещанный аконитовый кинжал? Слушай, а как вообще аконит в металл добавляют? — Экстрагируют, — неохотно начал рассказывать Дерек, — из цветущих растений. Добавляют сильно концентрированный раствор при выплавке серебряных изделий. Не спрашивай меня, как экстракт смешивается с расплавленным серебром и как в нем потом удерживается. Спроси об этом своего учителя по химии. — Ну нет! Я еще жить хочу, — Стайлз подумал немного, чем бы еще подоставать Дерека, пока тот добрый, и задал следующий вопрос: — А у тебя было с кем-нибудь? Или вам без пары вообще нельзя? Это ж сурово, чувак, даже хлеще, чем у нас после свадьбы. Пока ж пару свою найдешь, сдохнешь от спермотоксикоза. Дерек снова уставился на него своим коронным и валящим наповал взглядом. Стайлз бы отшатнулся, но его рука очень неудачно застряла между плечом волка и его боком. — У нас нет потребности в сексе, Стайлз, — едко произнес он, — только во время гона. — Гона? Это как у волков? — Вижу, ты много читаешь. — Я интересующийся! — не без гордости заявил Стайлз. — И что во время гона? Все бесконтрольно сношаются друг с другом? — Ты за кого нас принимаешь? — прищурился Дерек. — За волков? — наивно предположил Стайлз. — Да будет тебе известно, что в волчьей стае, если мы сейчас говорим о животных, спариваются, а твоими словами бесконтрольно сношаются, только двое — это вожак и его пара. У нас во время гона и происходят свадьбы, а уж чем пары между собой занимаются днями и ночами, никого не волнует. — Окей, я понял, так ты не сказал, был у тебя кто-то или нет. Девушка? Парень? Человек? Ликан? Дерек! Ну хватит молчать! Я уж умру сейчас от любопытства! — Будет неплохо. — О-хо-хо, — Стайлз подозрительно на него взглянул. — Ты точно от меня что-то скрываешь… Кхм, Дерек, то есть, у волчиц во время гона начинается течка, да? А свободным волкам крышу не сносит от этого? У тебя ж вроде сестра была незамужняя. — Я уезжал, — коротко ответил Дерек. — Уезжал? Специально? — Да, Стайлз, — раздраженно поморщился волк. — Мне приходилось уезжать, потому что иначе я бы ее повязал. Такой ответ тебя устроит? — Охренеть, — Стайлз уставился на него огромными, восхищенными глазами. — А прецеденты были? — Один раз был, — буркнул Дерек, смотря куда угодно, но не на этот вечно открытый и вечно не затыкающийся рот. — И что тебя остановило? Голос разума? Совесть? Это ж наверняка охренеть как сложно сдержаться, чувак. — Ричард. — А? — Меня остановил Ричард, — устало пояснил Дерек. — Все эти проблемы с агрессией и желанием спариваться есть только у молодых волков, с возрастом гормоны бушуют, но уже не так сильно. Кроме того, отец был вожаком и определял выбор пар. Изначально было ясно, что нам с сестрой никто не разрешит плодить маленьких монстров, вроде тебя. — Ай, ай, это как удар ниже пояса! — запричитал Стайлз, но его было уже не унять: — А тебе Ричард нашел пару? Ты ж вроде был достаточно взрослый, разве у вас нет типа браков по расчету между стаями? — Нет, Стайлз, я тебе уже говорил, что пары мы не выбираем, и тем более их не выбирает вожак. Он либо дает свое согласие, либо нет. — Ага. Понятно. То есть, у вас с сестрой просто были гормоны, молодые волки и все такое, это я понял. А кроме нее, больше никого не было? Вообще никого? Ни разу за все эти годы тебе никто не приглянулся? Дерек молчал, и его молчание раззадоривало Стайлза все больше. — Ну Дерек, — ныл он, — чего ты стесняешься, я же никому не расскажу! — Я не стесняюсь, — рыкнул он. — Тогда что? — Стайлз присосался намертво. Учитывая, что они шли жениться, вопрос личной жизни Дерека Хейла внезапно крайне сильно его обеспокоил. Он как-то не хотел разбираться с его бывшими или платить алименты всяким беспородным щенкам. — Ее звали Кэтрин, — тихо ответил Дерек, — и она была человеком. Мы учились вместе в колледже, там и познакомились. Я был капитаном команды, а она — капитаном группы поддержки. — Ого! — это было даже круче, чем Стайлз фантазировал на тему его собственной школьной любви. Два капитана — это действительно охрененно круто. — И почему у вас не сложилось? Ричард был против? Или ее родители? — Она уехала. — Оу, — разочарованно произнес Стайлз. Ну вот, никакой Санта Барбары, а он-то уже губу успел раскатать. А ведь все так хорошо начиналось! — Понятно… А еще вопрос! — Стайлз, нет. — Еще один! — заскулил Стайлз. — Один маленький-маленький вопросик? Можно? Ну позязя! Можно?! Ура! Тогда, внимание, вопрос: а до того, как волк себя связывает с одним-единственным, его парой могут стать несколько людей? Те, которые ему нравятся. Или пара — это что-то, созданное на небесах? — Парой может быть любой, с кем есть сильная эмоциональная связь, — сказал Дерек. — Но, как и люди, волки влюбляются лишь в определенных людей, а некоторым эти люди не встречаются за всю их жизнь. Теперь все? — Все-все, — заверил его Стайлз, пока ему не перегрызли глотку. — Хорошо, потому что мы уже пришли. Когда Кален рассказывал Стайлзу о деревьях, тому представлялось, что это должно быть какое-то особенное дерево, магическое, что ли, или по меньшей мере окутанное мистическим туманом и украшенное прочими дешевыми голливудскими атрибутами, ну а траурную музыку, от которой мурашки по коже, он мог в своей голове и сам включить. Но нет. Они остановились на какой-то ничем не примечательной поляне где-то в лесу, и в центре этой поляны рос большой и раскидистый дуб. Стайлз понадеялся, что под ним никого не хоронили, но спрашивать у Дерека не стал. Тот выглядел несколько возвышенно, поскольку испытывал больше почтения к обрядам своих предков, нежели Стайлз, и он решил не портить атмосферу своим неуместным вяканьем. Дерек подошел к дереву, обошел его, и Стайлз все-таки спросил, поскольку молчать целых две минуты было выше его сил: — А кто его выбрал? — Я. — А я думал, должен выбирать кастодиан. — Связь оборотней с лесом лишь частичная, поэтому они не могут почувствовать нужное дерево и прибегают к посторонней помощи. — А, ну да, точно, ты же не оборотень, — напомнил себе лишний раз Стайлз. Глядишь, запомнит когда-нибудь. — Давай, пошли. — Куда, наверх? — побледнел Стайлз. — Не, не, Дерек, давай без волчьих выкрутасов… И вообще, ты же волк! Какого черта тебе нужно лазить по… А-а-а! Дерек подошел, бесцеремонно закинул Стайлза на плечо, и тот из положения «мир наоборот» смотрел, как взлетает над землей. Он не успел зажмуриться, слишком уж быстро все произошло! Запрыгнув на дерево, Дерек сгрузил свою ношу на импровизированный трон, который образовывала крона дерева. Вцепившись покрепче в переплетенные стволы, Стайлз панически огляделся. Но, кажется, падать было некуда, так что он немного расслабился. Главное, не смотреть вниз. Не смотри вниз, Стайлз. Вон, лучше смотри, как Дерек извлекает на свет содержимое пакета. Наконец, ты узнаешь, что вам там Кален припас. Дерек достал ленты: широкие, белые, простроченные, из красивого, переливающегося атласа жемчужно-белого цвета. Они покупные? Волки или кастодианы их сами делают? Надо будет потом у Калена спросить. Волк повесил ленты на сук. Только сейчас Стайлз увидел, что Дерек стоит на самом краю, буквально балансируя на мысках кроссовок. — Чувак, а ты не грохнешься в самый неподходящий момент? — спросил хорошо и надежно сидящий на своем дубовом троне Стайлз. — Не грохнусь, — успокоил его Дерек. Следом за лентами он достал два кольца из золотого металла, слишком больших для человеческой руки. Может, волки их на пальцы надевают? У Стайлза была еще пошлая гипотеза, но потом он вспомнил, что в парах бывают и дамы, так что она отпала (а жаль). Предназначения колец он не знал и гадал бы и дальше, если бы Дерек не достал завернутый в плотную, темную ткань аконитовый кинжал. Его лезвие блеснуло холодным отраженным светом, заставив Стайлза вздрогнуть. Вот теперь ему стало действительно не по себе. — Ты готов? — Дерек повесил пустой пакет и посмотрел на Стайлза. Тот кивнул, волк протянул ему руку, помогая встать. Теперь, когда Дерек держал его, Стайлз точно не боялся упасть. И неважно, что если падать вдруг надумает Дерек, утащит и его за собой. — Боишься крови? — спросил волк. — Без понятия, — честно ответил Стайлз севшим голосом, смотря только на кинжал и никуда больше. Он был красивым, но пугал его. Как и Дерек Хейл. И если уж с этим клыкастым волком он смог найти общий язык, то у него был шанс поладить и с этим орудием убийства. — Я не сделаю тебе больно, — пообещал Дерек. — Ладно. Стайлз смотрел, как тот, сжав в кулаке лезвие, медленно проводит им по ладони: из-за аконита рана не могла затянуться, и кровь продолжала течь. В темноте она казалась совершенно черной. Дерек взял его руку, поднял ладонью вверх, открывая ее, и провел лезвием посередине. Стайлз чуть поморщился от щиплющей боли, но уже через пару секунд забыл обо всем и заворожено смотрел, как быстро появляется кровь, начинает струиться по его белой коже и стекает с края ладони. Дерек сжал руку Стайлза в своей, и Стайлз вздрогнул от того, какой обжигающе горячей она была. Их кровь смешивалась, капая на ствол дерева под ногами. Что-то в этом было такое, отчего у него вся кожа покрылась мурашками. Стайлз смотрел, как Дерек не спеша обматывает их сжатые ладони белыми лентами: сначала одной в одну сторону, потом другой в обратную. На глазах Стайлза белоснежный атлас стремительно алел: ткань будто каждую каплю крови впитывала в себя, и крошечные пятнышки перетекали, расползались, заполняли. Когда Дерек снял ленты, они были алыми и совершенно сухими. Вот вам и волчья магия. Второй сюрприз ждал его, когда они отпустили руки. На ладони Стайлза не было никакого пореза. — Вау, круто, я даже ничего не почувствовал, — поразился он, рассматривая место пореза. Прикольно. Теперь на своей шкуре испытал волшебство рук Дерека. — А почему твой порез не затянулся? Из-за аконита? — Мы не можем лечить сами себя. Тут Стайлза внезапно осенило. Он посмотрел на окровавленную руку Дерека и вдруг вспомнил о тех обвинениях, которые предъявляли против него, и там был один пункт, который долгое время не давал Стайлзу покоя: зачем Дерек на каждом теле оставил свои отпечатки? — Ты пытался вылечить их, да? — тихо спросил он, не сомневаясь, что Дерек поймет, о чем он спрашивает. Тот взглянул на него и коротко кивнул. У Стайлза внутри все будто оборвалось. Он на миг представил, как обезумевший Дерек врывается в дом, мечется между мертвых тел, прикладывает руки к изодранному горлу каждого, пытается изо всех сил помочь хоть одному, но понимает, что опоздал. Что даже его волчьей силы не хватит, чтобы оживить их. — Не думай сейчас об этом, — Дерек звякнул кольцами, снимая их с ветки. Он отдал одну ленту и одно кольцо Стайлзу и показал на двух других, что ему нужно сделать: продеть ленту в кольцо, завязать два узла и повязать на ветку дерева. Пока Стайлз пытался справиться со своими не слушающимися руками и унять гулкое сердцебиение, он успел как следует рассмотреть кольцо: на его поверхности, внутри и снаружи, шла руническая вязь, очень красивая, похожая на узор из терновника. — Выбери любую, — сказал Дерек, когда Стайлз вопросительно взглянул на него, завязав последний узел, и Стайлз привязал кольцо на соседнюю ветку. Пару секунд алые ленты раскачивались на легком ветерке, а потом их концы начали стремительно светлеть. Когда Стайлз пару раз моргнул, алые ленты уже стали вновь белоснежными, и так же безмятежно покачивались, отливая тусклым лунным светом. — Вау, — выдохнул он. — И это все? — Это все, — кивнул Дерек, и Стайлз вздрогнул, почувствовав внезапную волну тепла, окатившую его с головы до пят. Он пораженно уставился на улыбающегося Дерека: он понял, что тот улыбается, еще до того, как посмотрел на него. Это и есть связь?.. Что бы это ни было, то, что Дерек, наконец, улыбался, стоило того, чтобы Стайлз молился на эту связь. Но еще один вопрос оставался нерешенным. — Мы на дереве. Высоковато. Мы прямо тут собираемся? Дерек вопросительно приподнял бровь. — Что собираемся? — Спариваться. — О боги, Стайлз, — простонал Дерек, — нет, конечно, я, что, похож на птицу, чтобы яйца на деревьях откладывать? Давай, пойдем. — В нору? — быстро облизал пересохшие губы Стайлз, забирая обернутый тканью кинжал. Он был очень сосредоточен на своих внутренних ощущениях, но к его глубокому разочарованию, ничего особенно не испытывал. Не считая той первой и единственной волны. — В нору, — хмыкнул Дерек, будучи не против такой терминологии. Он подхватил Стайлза на руки, не став его снова закидывать на плечо, как мешок с картошкой, и слетел вниз. В этот раз Стайлз не зажмурился специально — и ему понравилось! Это было охренительно, с какой легкостью и грацией Дерек спрыгнул, не колеблясь ни секунды, и как мягко его ноги спружинили о землю, гася удар. Никакого толчка от соприкосновения (Скотту, сигавшему с ним с третьего этажа больницы, до волка было, как до Луны! У Стайлза до сих пор колено в дождь побаливало). Дерек не отпустил его, собираясь прямо с ним на руках пробежаться немного. Но пробежаться это не спортивной трусцой, как думал Стайлз, а на своей еще более охренительной волчьей скорости. Стайлз понятия не имел, как быстро Дерек сейчас несется через лес, ловко лавируя между деревьев и перелетая через буреломы, овраги и ручьи, но сильно удивился, когда всего спустя пару минут приятного лесного бриза в лицо и смазанной картинки перед глазами перед ними появился особняк Хейлов.***
Стайлз чувствовал себя очень странно, заходя в этот раз в пустой дом. Он раньше не особо задумывался о том, как Дерек жил здесь все это время (хотя и поражался этому факту), тот ведь волк, он и под открытым небом спать может, но сейчас этот вопрос приобрел первостепенную важность, ведь у Стайлза не было животной выдержки и густой волчьей шкуры. А здесь было довольно холодно, неуютно и вообще жутко. Помнится, он спрашивал Дерека, но вразумительного ответа так и не получил. Ожидаемо. Горячая рука Хейла продолжала сжимать его ладонь, и Стайлз послушно шел следом, куда бы его ни вели. Дерек ничего не говорил, хотя и чувствовал несколько упадническое настроение Стайлза. Ну ничего. Пусть помучается пару минут, зато хоть молчит — наконец! Они поднялись на второй этаж, прошли длинный коридор, вернулись обратно на первый и зашли в дверь, за которой была лишь непроглядная тьма — ни окон, ни искусственного освещения. И начали спускаться по лестнице. Стайлз шел на ощупь, ориентируясь по указаниям Дерека, который, в отличие от него, отлично видел в кромешной темноте. — Ступенька. Еще ступенька, — звучал рядом спокойный голос, и уверенная и сильная рука волка поддерживала его. Стайлз не боялся оступиться. Он ведь знал, что Дерек не даст ему упасть. — Я не знал, что здесь есть подвал, — сказал он. — Здесь нет подвала. — А куда мы идем? — Ты скоро увидишь. Скрипнула открываемая дверь, впуская свет. Стайлз, с непривычки жмурясь, переступил через порог и пораженно замер. — Мать моя женщина, — выдохнул он. — Офигеть! Да это же… Хейл! Ну ты и зажравшаяся скотина! Я тебя жалел все это время, кроватью своей делился, думая, что ты сирый и обездоленный, а у тебя тут, твою мать, подземный дворец! — Ты так орешь, что я не возьму в толк — ты рад или нет? — недовольно спросил Дерек. — А что, предпочел бы со мной в норе жить или на твоей однушке ютиться? — Ты почему не сказал, что у тебя такие хоромы?! — А ты думал, что я в этих развалинах с отсутствующими окнами и протекающей крышей все это время кантовался? — Дерек произнес это таким уничижительным тоном, что Стайлз ощутил себя полным и конченым идиотом. Но зато от сердца сразу отлегло. Здесь было здорово: сухо, тепло, уютно, все отделано темным лакированным деревом, везде ковры, картины, гербарии. Даже камин горел! И Стайлзу лишь оставалось гадать, каким образом Хейлы организовали себе такое жилье под землей, о котором не знал никто. Никто, кроме Стайлза. Но самым главным было электричество. И наверняка была горячая вода. Не говоря уже о плите и стиральной машине. Господи, он почти попал в Рай. Стайлз отправился на экскурсию по своему новому дому. «Норе». Но не волчьей, а по меньшей мере из сказки про Алису. Стайлз в стране чудес. — А спальня-то где? — Внизу. — Тут еще есть этажи?! — Еще два. — О-х-р-е-н-е-т-ь. Дереку пришлось вести и показывать Стайлзу оставшиеся этажи, потому что тот не мог угомониться, пока все не изучит досконально. И только когда оставалась последняя дверь, он замер в нерешительности и взглянул на стоящего рядом волка. — Спальня? — дрогнувшим голосом спросил догадливый Стайлз. Дерек кивнул и жестом предложил ему войти первым. Нервно сглатывая, Стайлз вытер о штанину вмиг вспотевшую ладонь и взялся за дверную ручку. Щелкнул замок, дверь легко поддалась, открываясь внутрь. Стайлз зашел. Круглая комната с низким, балочным потолком; в дальнем конце, в алькове, яма, заваленная шкурами, пледами и подушками. Слева камин, справа — встроенные в стену книжные полки и шкафы-купе. Надо же, а Дерек-то, оказывается, любит на ночь не только Ницше и Гегеля читать. — А тут вайфай ловит? — спросил Стайлз. — А сотовая связь? — Все ловит, — Дерек стоял и ждал, когда Стайлз перестанет носиться по комнате. Он боялся, что их траектории могут внезапно пересечься и закончится это плачевно. — Вот это действительно круто! — Стайлз снял ботинки, быстро скатился по лесенке в яму и полез ковыряться во всех этих шкурах. Дерек присел на корточки на краю. — Сколько тебе лет? — насмешливо спросил он у пищавшего от восторга Стилински. — Боже, тут так кайфово! — Стайлз тискался с шерстяной подушкой. — Я теперь понимаю, почему тебя нереально разбудить и заставить приехать, чувак. Я бы отсюда вообще не вылезал. А уж если ноут под рукой и… Стайлз умолк на полуслове. Его вдруг бросило в жар, такой сильный, что даже пот прошиб. Он судорожно вздохнул, не понимая, что с ним не так и почему внизу живота так тянет, пока не посмотрел на Дерека, встретив его голодный взгляд. Стайлз задохнулся от чужого желания, и его тело ответило однозначно — «ДА!». Ноздри Дерека хищно раздулись. Он вытянул руки вниз и с поразительной грацией для столь неуклюжего на четвереньках человеческого тела спустился по лестнице и подобрался к тихонько замершему Стайлзу. Он не делал никаких резких движений и выглядел совершенно вменяемым, но Стайлзу все равно было немного страшно. Он подуспокоился накануне, решив, что справится с кинжалом, но, когда полез гуглить в Интернете все, что касалось вязки (и тогда же он узнал, почему она так называется), ему стало как-то стремно. — Все хорошо, — мягко проурчал Дерек и совсем по-волчьи потерся носом о его щеку, вдыхая насыщенный запах Стайлза — целый букет самых разнообразных оттенков, среди которых присутствовал и страх, но не такой сильный, чтобы Стайлз сейчас начал орать и бросился наутек. Он здраво решил, что так еще больше спровоцирует Дерека, поэтому с трудом заставил себя спокойно полежать, пока волк не спеша обнюхивал его. — Кинжал не забыл? — пробормотал он, заставив Стайлза вздрогнуть. — Н-нет, — Стайлз неловко вытащил его из кармана ветровки. — Положи рядом. Не потеряй. Горячие губы Дерека накрыли бешено пульсирующую жилку на шее Стайлза, и того будто выключило. В его голове не осталось никаких мыслей, он закрыл глаза, запрокидывая назад голову и подставляя свою беззащитную шею под острые зубы. Дерек зарычал, но не зло, а возбужденно, и Стайлз затрепетал, вцепившись пальцами в его плечи. В паху болезненно затянуло, заныло, он потерся о бедро Дерека, снимая напряжение, и тот зарычал снова: рык клокотал где-то внутри его глотки, отзываясь вибрацией на кончике языка, которым он выписывал узоры на шее и ключицах парня, оттягивая ворот его футболки. Неужели они наконец сделают это — полноценно займутся сексом, а не ограничатся одним только петтингом? И Стайлз ничего бы не имел против минетов и дрочки, если бы Хейл, сука, хоть раз позволил ему прикоснуться к себе в ответ. — Быстрее, Дерек, быстрее, — захныкал Стайлз. Ему было ужасно тесно в штанах и уже просто до одури хотелось облапать обнаженное, великолепное тело Дерека. Волк послушно исполнил просьбу: сначала разделся сам, хотя руки Стайлза, которые тут же заскользили по его коже, мешали, потом помог Стайлзу избавиться от одежды, пока тот, не моргая, смотрел куда-то вниз, между их тел, на его член, стоило полагать. В рабочем состоянии он его еще не видел. Стайлз даже разрешения спрашивать не стал, сразу протянул руку и сжал пальцы на твердом, упругом стволе, в предвкушении облизывая губы. Наверняка будет больно. Очень больно. Но Стайлз все равно хотел. Хотел этого монстра в себя — и как можно быстрее. Дерек навалился сверху, подминая его под себя, заставляя подчиниться, вдавливая в мягкие шкуры до первого полуосознанного стона, который тут же потонул во властном поцелуе. До того, как Стайлз зажмурился и жадно ответил, он успел заметить мерцающее сияние неоновых волчьих глаз. Дерек целовал его всюду, куда мог дотянуться: зацеловывал лицо, шею, ключицы, плечи, грудь, почти заискивающе ластился к нему и трогательно поскуливал, будто упрашивал, уговаривал, и от этого звука у Стайлза дыбом вставали мелкие волоски на шее. Черт, этот волчара обхаживал его сейчас, как течную суку, и ему охрененно нравилось быть этой сучкой, огрызаться, дразниться, заигрывать, зная, что кобель никуда не денется. Что он сейчас целиком в его власти. Весь мир перестал существовать. То несущееся куда-то, то тянущееся бесконечно время остановилось. В груди гулко и ритмично билось чужое сердце, в унисон с сердцем Стайлза, и он не знал, чудится ли ему это или сердце Дерека сейчас в нем. Дерек в нем… «Черт, Дерек, быстрее, или я сейчас точно сдохну!». — Ах! — Стайлза резко развернули и дернули наверх. Он проехался грудью по шкурам, когда Дерек решительно подтянул его к себе и поднял: сильное мускулистое предплечье оказалось прямо под его пахом, зажав член, а ноги безвольно повисли, Стайлз попытался упереться пальцами ног, но они соскальзывали с гладкой шкуры. — Дерек! — ему не нравилась эта поза, хотя бы уже потому, что его подвесили в воздухе и приходилось сильно прогибаться в спине. А еще в такой позе член Дерека скорее окажется у него во рту, чем в заднице, и в данный момент Стайлза это совершенно не устраивало. Но все мысли мигом испарились, когда Дерек наклонился к находящейся на уровне его лица попе Стайлза, украшенной целой россыпью темных, соблазнительных родинок, и провел языком по копчику, двигаясь вниз, к ложбинке между ягодиц, пока не нашел моментально сжавшуюся нежную дырочку. Об успехе поиска Стайлза проинформировал низкий, утробный рык, и Стайлз поспешно уткнулся пылающим от стыда лицом в подушку, стараясь не думать о том, что Дерек творит сейчас своим языком у него между ног, но думая только об этом. Он стонал. Он громко и бессовестно стонал, комкая в пальцах края подушки и кусая ее, пока Дерек увлеченно вылизывал его промежность и дырочку, не забывая иногда уделять внимание сжимающимся яичкам и сочащемуся и подергивающемуся члену. — Ах, блять, Дерек, твою ж мать! — захрипел Стайлз, дернувшись, когда чертов Хейлов язык, рисовавший спирали вокруг его чувствительного входа, внезапно оказался внутри, легко проскальзывая внутрь. — Прекрати! Но они оба знали, что Стайлз этого хочет — хочет чувствовать в себе этот подвижный и гладкий язык, пока он будет двигаться, растягивая и смачивая его, и он кончит, содрогаясь всем телом. Его поставили на дрожащие и разъезжающиеся колени. Придержали, помогая устоять, подвинули, как удобно. Стайлз просто плыл от того, как властно Дерек распоряжался его телом, и он хотел еще. — Я хочу тебя, Дерек, — выдохнул он, повернув голову и посмотрев из-за плеча на стоящего на коленях между его широко расставленных ног волка, перехватившего его взгляд. Его глаза светились и, кажется, уже давно, но Стайлз не стал придавать этому никакого значения. Связь тому виной или что-то еще, но он доверял Дереку и знал, что тот справится. Кажется, его уверенность передалась и волку. Стайлз, не отрываясь, смотрел на Дерека, когда тот обхватил одной рукой свой член у основания, а вторую положил на бедро Стайлза, немного сдвинув ее под живот, к паху, чтобы не только не дать ему податься вперед и избежать проникновения, но и помочь устоять на коленях. — Потерпи, — хриплым и низким от возбуждения голосом попросил Дерек. Стайлз кивнул и сразу же ощутил, как к его входу приставили головку члена. Сначала лишь растущее давление, но вот мышцы поддались, раскрываясь, и член Дерека скользнул внутрь, растягивая, распирая, заполняя. Стайлз ударил кулаком по подушке, сдерживаясь, чтобы не закричать: не столько от боли, сколько от ощущения члена Дерека внутри себя. Но это было только начало. Дерек не стал загонять свой член в него до конца, натягивая разом, а сумел взять себя в руки, и, надсадно и почти зло порыкивая от неудовлетворения, раз за разом входил все глубже. Он легко толкался, преодолевая понемногу сопротивление тугих мышц, и, до того как Стайлз издавал жалобный стон боли, сразу же подавался назад. Когда он почувствовал, что тело Стайлза готово принять его, он крепче сжал его бедра и вошел в него до характерного шлепка голых тел. Качнувшись, Стайлз протяжно застонал: его потряхивало немного от ноющей боли и рези в животе, будто Дерек не на член его натянул, а на кол посадил, но он сказал себе, что справится с этим. Что самое страшное уже позади. Дерек в нем. И все свершилось. Без предупреждения Дерек подался назад, и Стайлз тут же схватил его за бедро, стискивая пальцы с невероятной силой. — Дерек! — воскликнул он. Сначала он успел прочувствовать каждый сантиметр в длину и каждый сантиметр в обхват волчьего члена, растянувшего его до предела, заполнившего собой целиком и доставшего до самого нутра. Он такого никогда раньше не испытывал: ощущение твердого инородного предмета в заднем проходе, еще и несоизмеримого с голосом разума размера, оглушило его. Но когда он почувствовал очень знакомый физиологический позыв, стоило Дереку начать вытаскивать свой агрегат, выдержка ему изменила. — Нет, Дерек, пожалуйста! Нет!.. Ах! Он снова толкнулся внутрь. Стайлз громко и все еще слишком жалобно стонал, не успевая ни дышать, ни сглатывать, когда Дерек взял свой медленный, но уверенный темп. Стайлз всхлипнул, вспоминая заново, как нужно дышать, и очень грязно выругался, но Дерек был слишком занят, сосредоточенно трахая его в зад, и, кажется, не услышал. Стайлз дрожал и желал растечься по шкурам, но ему не давали, зафиксировав нижнюю и наиболее стратегически важную часть тела. Внутри все горело. Нет, пылало. Трение становилось невыносимым. Но все еще недостаточным. Стайлз чувствовал скользящий внутри него член Дерека, и это было единственным, что он вообще был способен ощущать. Но он хотел больше. Он подался навстречу, дразняще сжимая Дерека в себе, и в ответ услышал осуждающе-согласный рык. Уже через миг Стайлз познал, что такое животная страсть. Дерек вколачивался в него так быстро и мощно, что выбивал весь дух. Стайлз почти рыдал от восторга, молясь всем известным богам и Дереку в их числе, чтобы тот не останавливался, и этот восхитительный поршень внутри, сводящий его с ума, двигался еще быстрее, еще глубже, и еще чуть-чуть, еще немного, и он… Но тут ложку дегтя в бочку меда внесли острые когти, впившиеся в его бедра. Стайлз дернулся, испуганно обернувшись. Дерек взглянул на него мутным от страсти взглядом, но он выглядел, как человек. Пока еще как человек. «Сейчас, Стайлз, сейчас, — приказал он себе, потянувшись к лежавшему рядом кинжалу. — Ну же!». И вместо холодной рукояти его пальцы сжали клок шкуры. Стайлз уткнулся пылающим лицом в измусоленную подушку. Что ж, он не справился со своей частью договора. Ударить Дерека кинжалом оказалось выше его сил, сколько он ни храбрился, сколько ни убеждал себя, и их нестабильная связь была здесь абсолютно ни при чем. За спиной раздавалось хриплое и тяжелое дыхание Дерека, его пальцы сжимались все сильней, и когти вот-вот проткнут кожу… Ничего не случилось. Дерек отпустил его, погладил по спине, прося прогнуться, и загнал ему так, что у Стайлза искры из глаз посыпались. — Де-е-ерек! — простонал он, содрогаясь. Он потянулся было к своему члену, нестерпимо желая, наконец, кончить, но Дерек дернул его к себе, пододвигая безропотного Стайлза, подкорректировал угол проникновения, пристраиваясь сзади, и начал мягко покачивать бедрами, раз за разом надавливая головкой своего члена на ту самую волшебную точку внутри Стайлза, из-за которой он раскрывал рот в беззвучном крике, а его тело сотрясала сладостная дрожь. — Блять, Дерек! — он почти плакал, все лицо было мокрым, но на этом всякая связная речь кончилась, потому что Дерек положил обе руки на его талию, крепко сжав, и начал вколачиваться в него со всей своей звериной, безудержной страстью. Стайлз бессознательно кричал, кусал все, куда мог дотянуться, с силой стискивая челюсти, комкал шкуры до хруста в пальцах, выгибался, прогибался — и кончал. Он кончил под Дереком дважды, и тот ни разу не замедлился и не остановился, лишь глухо рычал, когда Стайлз рефлекторно сжимал его в себе слишком сильно. Дерек снова навалился сверху, подминая Стайлза под себя. Он сжал зубы на плече всхлипнувшего, давно потерявшего связь с действительностью Стайлза и, закрыв глаза, чтобы полностью сосредоточиться на своих обостряющихся ощущениях, продолжил долбить его в зад практически с нулевой амплитудой, но так глубоко, так сильно, так хорошо, что Стайлз кончил снова — и его полузадушенный, жалостливый крик слился с утробным, волчьим рычанием Дерека. Волк вошел в него до конца одним резким рывком, своим напором опрокинув на шкуры, и замер. Стайлз не шевелился, вслушиваясь не в свое загнанное дыхание или тяжелое дыхание Дерека над ухом, а в странную пульсацию внутри. Сколько ни пытался, он не почувствовал ровным счетом ничего. Но он знал, что Дерек только что кончил в него, заполнив своей спермой — очень логичное и естественное завершение. Дерек разжал зубы, его все еще немного потряхивало от оглушительного и немного болезненного оргазма, и просто положил голову на плечо Стайлза, зарываясь носом в его щекочущие волосы за пунцово-красным ухом. Кончик украшала темная родинка-капелька. Так и хотелось ее слизнуть. Противиться своим желаниям Дерек не стал. Стайлз тихонько лежал под ним, не прося Дерека слезть, хотя тот был чертовски тяжелым, даже когда большую часть своего веса удерживал на согнутых в локтях руках, и просто адски горячим, так что Стайлзу казалось, что от их кожи сейчас поднимается пар испаряющегося пота. Он был вымотан. До предела. Последний оргазм вовсе лишил его остатков не то что физических сил, а вообще разума. Стайлз смутно помнил, кто он и как его зовут. Но одно он знал точно: еще ни разу в жизни ему не было так хорошо, как сейчас. Вслед за телом он продал свою истосковавшуюся по теплу и любви душу Дереку Хейлу. Дереку Хейлу, который увлеченно лизал, сосал и терзал его ухо. Стайлз жалобно застонал. — Дерек, хватит, — проскулил он. Он не осилит еще один заезд, это точно. И для первого они явно перевыполнили план. Дерек отстранился, приподнимаясь на руках, и Стайлз вдруг испытал неимоверный ужас от мысли, что тот сейчас выйдет из него, и судорожно вцепился в бедро Дерека, но тот только обнял его за живот и вместе с ним перевернулся на бок. Максимально прижался к его спине, протолкнул член чуть глубже, вставляя до самого конца, и уткнулся лицом в затылок. Стайлз поднял дрожащую, ватную руку, заведя ее за голову, и стал гладить Дерека по волосам. Только сейчас Стайлз осознал, что именно тот сделал. Нет, не затрахал его до полусмерти, так что он даже пошевелиться не мог. Дерек не перекинулся. Не было никаких аконитовых дроби, кинжала между ребер или яда внутрь по сто грамм. Ради него или даже из-за него Дерек смог справиться со своей болезнью, а именно так назвал ее Кален, когда Стайлз опять и снова нарисовался на пороге его кабинета. Кален не верил, что Дерек справится, потому что до него никто не мог. Да, волки умели залечивать свои раны, но только телесные — невозможно было восстановить то кровавое месиво, в которое превратилась душа Дерека, когда погибла вся его стая. А когда внутри тебя лишь боль и хаос, это невозможно контролировать. Но Стайлз в Дерека поверил. Он верил в него до самого конца. Хотя знал, что ошибка может стоить ему жизни. И не только его, но и связанного с ним теперь волка. — Ты молодец, — Стайлз погладил его по щеке и накрыл своей рукой тяжеленную руку волка, обхватывавшую его за живот. — А где собачье печенье? — пробормотал как всегда язвительный Дерек, хотя он понял, о чем идет речь. — Придурок, — фыркнул Стайлз. — Никакого тебе собачьего печенья, не заслужил еще. И мячик я у тебя отберу, будешь так со мной разговаривать, животное. Дерек крепче его обнял. Стайлз довольно вздохнул, снова закрывая глаза. Член Дерека все еще был в нем, и это ужасно волновало, возможно, потому, что все произошло так быстро и он не успел толком осознать происходящее. Уповая на то, что Дерек второй раз проявит чудеса своего хваленого Хейлового самоконтроля, Стайлз попытался сжать его в себе, чтобы составить полную и завершенную картину. — Это странно, чувак, — пробормотал смущенно Стайлз. — Тебе не нравится? — так же глухо прозвучал голос из-за спины. — Нравится, и это еще более странно! И долго мы так должны лежать? Дерек по-волчьи заворчал. Ну почему Стайлзу даже сейчас неймется?! Что за активный мальчишка, все ему нужно. — Хорошо, я выхожу. — Нет, нет, постой… Ах! Стайлз зажмурился, отсчитав все Дерековы сантиметры в обратном направлении, но ему не стало легче, когда с громким «хлюп» член волка покинул его растраханное и пульсирующее нутро. Потому что из не закрывающейся, растянутой дырочки начала вытекать сперма вперемешку со слюной, стекая по промежности и бедру и неприятно холодя кожу. Но самым ужасным открытием было то, что он продолжал чувствовать Дерека в себе. Будто он все еще был в нем! — Обожемой, — Стайлзу ничего не оставалось, как просто спрятать свою красную морду в прохладной шкуре и попытаться абстрагироваться. Дерек ему в этом помог: он перебрался вниз, чтобы убрать за собой все, а заодно убедиться, что его слюна предотвратила разрывы и травмы. Все-таки даже по человеческим меркам его член был большим, а попа Стайлза точно не была предназначена для чего-либо такого размера. Вот теперь шкура в самом деле пригодилась. Стайлз мог тихонько постанывать в нее, вздрагивая, когда язык Дерека касался все еще слишком чувствительных местечек, и уповать на то, что волку сейчас не до этого и он не станет заводиться от всяких непотребных звуков. Стайлзу очень нужен был перерыв. Его попа еще была дорога ему как память. А потом они снова лежали рядом, тесно прижавшись друг к другу, и Стайлз сходил с ума от этого спокойного и теплого чувства чьей-то близости. Ему нестерпимо хотелось тереться об Дерека, обнимать его, гладить, целовать, требовать нежностей и любви. Он мог прикасаться к нему где угодно и как угодно — волк весь принадлежал ему. Весь, начиная от этих разноцветных глаз и заканчивая восхитительными венами на руках. Пальцы-кораблики Стайлза избороздили их все вдоль и поперек. Он мог бы по памяти нарисовать карту вен Дерека. И лучше всего она вышла бы у него в области паха. Дерек почти дремал. Его глаза были приоткрыты, но он следил за Стайлзом как-то заторможенно, неосознанно. Большой и страшный волк умиротворенно лежал и смиренно позволял делать с собой все, что Стайлзу заблагорассудится. Он больше не рычал.