***
— Не кричи, Крис, ради бога, и так голова раскалывается, — взмолилась Кэт. Она сидела на диване с перевязанной правой рукой, которую волчица раздробила своими клыками в нескольких местах, а в левой держала стакан с виски. Лучшее в мире обезболивающее. После, конечно, морфина, но кто над ней сжалится настолько, чтобы его дать? Ее страдания всем здесь присутствующим, кажется, доставляли особое, изощренное, мрачное и торжествующее удовольствие. Особенно Скотту — ликан с нее глаз ни на секунду не спускал. Она пришла в себя не так давно, смогла встать с койки, доползти до дивана и принять вертикальное положение. На этом ее подвиги на сегодня кончились. — Я не могу не кричать! — орал на нее Кристофер Арджент пуще прежнего, ходя туда-сюда вдоль дивана в гостиной в своем доме, куда Кэт пришлось привезти, чтобы подлатать и, главное, спрятать от Дерека, пока тот не успокоится и сможет снова справляться со своим нестерпимым желанием вгрызться Венатор в глотку. Виктория Арджент поступила мудро: обработала раны Кэт и ушла куда подальше. Скотт бы тоже с удовольствием свалил, но Дерек сказал ему пасти Кэт, и по сравнению с этим приказом события прошлой ночи казались совершенно несущественными. Он давно исцелился, хотя ему и было немного обидно, что Дерек и Крис устроили ему засаду во всех смыслах. Но он с этим справится... как-нибудь. Главное, не попасться сейчас под горячую руку тестя, потому что Крис был в таком бешенстве, что даже не участвующему в разборках Скотту, тихонько сидевшему в кресле у камина, было жутко. — Ты! Дурная, своенравная девчонка, какого черта ты натворила на этот раз?! — Я спасла вашего долбанного Дерека Хейла, — огрызнулась Кэт, сверля Криса взглядом исподлобья, — это вы решили стоять истуканами и посмотреть, как эта сука выпустит ему кишки! — Ты не имела права вмешиваться! — продолжал горячиться Крис. — Дерек бы справился! Иден могла знать, кто стоит за Ричардом! — Дерек бы не справился, — отрезала Кэт, — он никогда не мог дать отпор своей сестре. — Мы не можем знать, что она хотела его убить, зато по какой-то причине она пыталась убить тебя, Кэт, — отчеканил Крис, вперившись в нее ледяным взглядом своих голубых глаз. — И причины этой мы теперь тоже не знаем. — Я просто случайно подвернулась первой, — Кэт бы пожала плечами, если бы ей не было так мучительно больно совершать любые телодвижения. — Тебя вообще не должно было там быть! — снова начал заводиться Крис. Еще бы! Они ведь были практически у цели, выманили Иден, могли узнать у нее о Ричарде и остальных, возможно, даже помочь ей, но теперь все, что им оставалось, это злиться от собственного бессилия и с ужасом думать о неизбежности грядущего. — Я сказал тебе не вмешиваться! — Я и не вмешивалась! — Кэт устала от того, что на нее орут и отчитывают, как малолетнюю девчонку, и тоже повысила голос: — Я прикрывала ваши самонадеянные задницы! И не зря! Думаешь, она пришла туда, чтобы мило с вами поболтать? Она пришла, чтобы вас сожрать! — Она пришла, чтобы нам помочь, — раздался из дверей голос Стайлза. Никто не заметил его неожиданного появления. — А я пришел, чтобы тебя убить. Ни Крис, ни Скотт не шелохнулись, пока Стайлз шел к дивану, потому что они не ожидали, даже не предполагали, что безобидный, но болтливый парень вдруг набросится на женщину, схватит ее обеими руками за шею и начнет душить. Меньше всех в серьезность Стайлза поверила Кэт, поэтому растерялась и не оказала никакого должного сопротивления, а когда в глазах потемнело и в уши хлынуло море, было уже поздно рыпаться. Кэт только схватила левой рукой запястье Стайлза и засипела. — Дрянь! — прорычал он ей прямо в запрокинутое, удивленное лицо, в ее распахнутые яблочно-зеленые глаза. Он сжимал пальцы все сильнее, надавливая на гортань и сонную артерию. — Сдохни, сука! — Стайлз! — Скотт первым оказался рядом с парнем и попытался его оттащить, но не тут-то было. Стайлз вдруг оказался таким сильным, что пришлось вмешаться вышедшему из ступора Крису. Вдвоем они кое-как справились, но Стайлз продолжал вырываться, извиваться и рычать, как дикий и очень свирепый зверь, одержимый жаждой крови. И мести. — Я убью тебя, тварь! Убью! — орал он, пытаясь снова добраться до Кэт, но ему не давали к ней приблизиться, крепко удерживая под руки. Кэт жадно вдыхала воздух, раздиравший ее легкие, и пыталась избавиться от ощущения чужих пальцев на своей шее, потирая ее. — Да что с тобой?! — вскричал Скотт. Стайлз будто взбесился! Он его не узнавал! Стайлз раздраженно вырвался из его хватки и нашел новый объект для нападения: — Это все из-за тебя! — заорал он на появившегося на пороге гостиной Дерека. Стайлз выскочил из машины, едва он остановил Камаро у дома Арджентов, и, похоже, успел тут повеселиться, пока он шел. — Зачем ты защитил эту суку?! Из-за тебя Иден теперь мертва! Дерек прищурился, глядя Стайлзу в глаза, несмотря на полыхавшую в них ненависть, из-за которой, кажется, он больше не мог дышать. — Почему ты все время защищаешь ее?! — рявкнул Стайлз, не дождавшись ответа. — Я ведь сказал, что никому не позволю умереть... — И дал умереть своей сестре! Блять, Дерек! На ее месте должна была быть она! — он бросил еще один яростный взгляд на притихшую Кэт. — Ты должен был дать Иден ее прикончить! И тогда сейчас мы бы уже знали, где Ричард! А твоя сестра была бы жива! Она, блять, больше нас всех это заслужила! А эта дрянь заслужила смерть еще гребанных семь лет назад! Дерек молчал, и из-за этого Стайлз заводился все больше. Чудно! Давай, Хейл, вперед, продолжай в том же духе! Спасай всех Венаторов, чтобы они из тебя в итоге сварганили хмурое чучело, а выкачанную кровь использовали для своих забав. А Стайлз?! А что, блять, Стайлз! Зачем думать о нем, когда шанс натворить хуйни выпадает так редко, что им нельзя не воспользоваться! Стайлз не понимал. Вообще, мать его, не понимал, зачем Дерек вмешался, почему не дал Иден убить Кэт. Это решило бы сразу столько проблем! И Стайлз собирался закончить начатое. Он бы убил. Убил, не колеблясь, эту рыжую мразь, и никакие угрызения совести и ее предсмертное лицо не мучили бы его по ночам. И Дерек знал, что он не блефует. Он сразу почувствовал в мальчишке кое-что, что не бросалось в глаза и ускользало от взгляда, стоило присмотреться. Тьма. Вот, что действительно послужило плодотворной почвой для их так быстро и бурно завязавшихся отношений. Да, у Стайлза не было волчьей силы, когтей и клыков, но он был куда опаснее обладающего всем этим Скотта. Потому что он мог убивать — людей, ликанов, неважно. И он хочет убивать. Смотреть, как чужая жизнь ослепительно вспыхивает в миг осознания конца, как медленно тлеет в остывающем теле, как вытекает из стекленеющих глаз и утекает сквозь пальцы горячей алой кровью. Поэтому Дерек задержался на крыльце, давая Стайлзу время избавиться от Кэт, но Крис и Скотт, конечно же, вмешались. Они думали, что Стайлз не в себе, но именно сейчас он был настоящим, как никогда, наконец, дав выход всему, что накипело. — Если бы я знал, что все так кончится, я бы не стал вмешиваться, — это не было оправданием, Дерек никогда не оправдывался, не сомневался в себе и своих поступках, куда ему до трещащего по швам и готового вот-вот взорваться Стайлза. — И что теперь?! — Стайлз дрожал, весь, с головы до пят, как и его голос, и судорожно сжимал кулаки, будто изо всех сил сдерживался от того, чтобы избить Дерека. Это он был во всем виноват! Этот его гребанный-еби-его-конь план, который ни хрена, мать его, не сработал, как нужно! Они рисковали, как конченые идиоты, жизнью Скотта, а в итоге потеряли Иден — единственную их зацепку и надежду на спасение! И что теперь?! — Знаешь, Хейл, я тебя когда впервые увидел, подумал, что ты мой чертов ангел смерти. До тебя мне было несладко, а сейчас пиздец как весело! Мой день рождения вышел роскошным, с незабываемым феерическим финалом, о котором я, пожалуй, буду вспоминать всю оставшуюся жизнь! — Стайлз, успокойся, — Дерек с трудом совладал со своим голосом, потому что Стайлз бил его, не кулаками или ногами, а словами, и это было в сотни раз больнее. Он почти задыхался. И все же нашел в себе силы сделать шаг навстречу, но Стайлз отшатнулся от него, как от прокаженного. Поднял трясущуюся руку, тыча в него указательным пальцем, и надрывно произнес: — Ты. Это ты виноват. Во всем. Не подходи ко мне больше, ясно? Я не хочу тебя видеть. Исчезни из моей жизни и забери с собой все свое волчье дерьмо, ты понял меня? Он отмахнулся от потянувшейся к нему руки Скотта, который хотел его удержать и поддержать, и ломанулся в сторону выхода. Пролетел, не глядя, мимо неподвижно застывшего Дерека, не сделавшего и попытки его остановить, и после громкого хлопка двери шаги его стихли в наступившей тишине. Дерек мрачно взглянул на Кэт, игнорируя взгляды остальных. Крис пребывал в легком шоке, Скотт — в полном ужасе. Одна Кэт не чувствовала никакого неудобства из-за того, что стала свидетелем ссоры альфа-пары. Но вот пугающий взгляд Дерека заставил ее действительно занервничать. Если он сейчас захочет ее убить, Крис и Скотт ему позволят. Если, конечно, он хочет ее убить... — Я изгоняю тебя, — прорычал волк сквозь оскаленные и стиснутые клыки. — Что?! — вскричала Кэт, резко ожив и вскинувшись. Она ушам своим не верила: изгнание?! — Ты не можешь! Я нужна тебе, и ты знаешь это! Ты не справишься без меня с Ричардом, и... — У тебя есть двенадцать часов, — Дерек ее будто не услышал, твердо отчеканивая каждое слово, припечатывая ими Кэт к дивану так, что она не могла пошевелиться, оглушенная реальностью происходящего. — Ты знаешь, что ждет тебя, если ты посмеешь ослушаться или вернуться. Идем, Скотт. Дерек забрал своего бету и ушел. Он жалел лишь о том, что не дал Стайлзу убить Кэт еще в лесу, и ненавидел себя за то, что не мог сделать этого сам.***
— Ты собираешься его искать?.. — осторожно спросил Скотт, глядя на стоящего у большого окна лофта Дерека, допивавшего энный по счету стакан дорогого виски. На улице давно ночь, но никто не уходил, все сидели и ждали, сами не зная чего. Дерек молчал, смотрел куда-то вдаль, игнорируя присутствие своей стаи. Она не нужна была ему без Стайлза. Без Стайлза ему вообще ничего не было нужно, он не видел никакого смысла в своей будь-она-проклята жизни. Может, самое время с ней расстаться? Скотт был первым, кто решился обратиться к волку. Не потому, что меньше остальных боялся схлопотать по шее, а потому, что больше не мог бездействовать и делать вид, что так и надо. Даже обожавший подливать масла в огонь Питер разумно воздерживался от того, чтобы лезть к своему вожаку, когда он был на взводе и зол, как чертовая тысяча сорвавшихся и нестабильных Дереков Хейлов. — Он сказал, что не хочет меня больше видеть, — снизошел до ответа Дерек. — И что? — не сдержалась Лидия. Она старалась соблюдать правила приличия и не вмешиваться в дела стаи, как Питер того хотел ради успокоения своей волчьей совести, но выдержка ей изменила. — Он сутки проторчал в импровизированном морге, он не спал, перенервничал, конечно, он наговорил тебе всякой ерунды на эмоциях. Иди и найди его, иначе я надеру тебе твой волчий зад, серьезно, Хейл. Дерек медленно обернулся на рыжую бестию через плечо. Лидия не отвела глаз, даже не моргнула. Она не боялась его, не страшилась его недружелюбной, угрюмой морды и неприятного, тяжелого взгляда. И плевать, что Дерек старше ее на десять лет — когда дело касалось отношений, все мужчины были, ей-богу, как капризные, пугливые дети, не способные сделать первый шаг. И свои нерешительность и обиду прикрывали громким и жалким "ущемленная гордость". — Не хочу этого говорить... но она права, Дерек, — подал голос Питер, облюбовавший, как обычно, свою кушетку, но теперь на нем вместо неразлучного ноутбука лежала Лидия. Диваны не внушали ей никакого доверия с тех пор, как, проводя здесь плановую уборку, она обнаружила подсохшие пятна-понятно-чего в сгибе между подлокотником и спинкой. — Мальчишка импульсивный, натворит еще дел. Лучше успокой его и приведи домой. — Он и так дома, — мрачно ответил Дерек. В другой ситуации он бы послал "советчиков" куда подальше, но сейчас отчего-то чувствовал необходимость воспользоваться посторонней поддержкой. Он ведь не мог даже себе признаться в том, что ему чертовски страшно идти к Стайлзу, чтобы тот снова прогнал его. Дерек просто этого не выдержит. Убежит в лес, чтобы там сдохнуть от тоски. Как знать, может, боги над ним, наконец, сжалятся и не станут пытать его долго. Пара минут бега на пределе возможностей, разрыв и остановка сердца — и все закончится. — Стайлз у себя? — тут же уточнил Скотт. — А шериф? Тоже дома? — Вроде, — не так уверенно ответил Дерек. Местоположение своей пары он был способен определить, а вот с кем Стайлз был в данный момент, угадывалось труднее, ведь он не мог воспользоваться связью в полной мере, иначе велика была вероятность получить подтверждение того, что парень действительно его ненавидит и не желает больше видеть. Лучше просто остаться здесь и подождать, надеясь на то, что Стайлз перебесится и сам придет... наверное придет. — Брось, Дерек, он это несерьезно, — подключился Айзек. Хотел бы он остаться лишь сторонним наблюдателем, да вот только ему совсем не нравилось то, что сейчас происходило с их стаей. Он думал составить компанию Бойду, который караулил Эрику, пытавшуюся не дать Калену окончательно слететь с катушек, а в итоге торчал в лофте и смотрел, как их вожак убивается на пустом месте, а остальные трусливо поджимают хвосты, не решаясь нарваться на неприятности. — Стайлз тебя любит, он твоя пара, куда он от тебя может деться? И ты ему сейчас нужен, рядом, а не на другом конце города. Дерек молчал. Делиться своими опасениями и страхами он не стал, но, кажется, этого и не было нужно. Пускай волки и люди сильно отличались, все же во многом они оставались схожи. — Хочешь, я пойду с тобой? — предложил Скотт. — Поговорю с ним... — Не нужно, — Дерек допил последний глоток виски и поставил на край заваленного бумагами стола. Стайлз все еще работал над документами Кэт, хотя это и казалось не только невыполнимой, но и совершенно бесполезной задачей, но парень никогда не сдавался перед лицом трудностей. И Дереку пора было брать с него пример. Конечно, всегда проще опустить руки, признать свое поражение и отступить. Куда сложнее продолжать двигаться вперед, невзирая на все, даже не видя впереди никакой цели, но следовать принципу "не останавливаться и не смотреть назад". Стоящий девиз для того, кто по жизни привык закрывать глаза, стоило начаться шторму, и просто ждать, когда судьба выкинет на спасительный берег или же отправит ко дну.***
Стайлз сидел и бездумно смотрел в свою чашку с остывшим кофе, к которому так и не притронулся. За окном дождь, на душе скребут кошки, и нестерпимо хочется наложить на себя руки. Вообще-то, после смерти матери, еще будучи одиннадцатилетним ребенком, он часто думал о самоубийстве. Представлял, как трагично перережет себе вены в ванной, как спустя несколько часов протрезвевший отец найдет его, как вытащит его безжизненное тело из воды, прижмет к себе и будет рыдать над ним, как будет сожалеть и раскаиваться, сходить с ума от вины и боли. И эта часть была его любимой. Он ведь тогда не представлял, даже не задумывался о том, что его отцу так же тяжело и плохо, как и ему, просто он взрослый, поэтому не может позволить себе выплакаться на плече своего сына. И Стайлз теперь тоже — взрослый и не может рассказать своему отцу, что произошло, и разрыдаться на его груди, хотя желание сделать это, пожалуй, единственное, что он сейчас вообще испытывал. — Стайлз, — в который раз предпринял попытку разговора Джон, с тревогой глядя на сидящего напротив за столом сына, — может, тебе пойти поспать? На тебе лица нет. Он очень хотел, чтобы Стайлз сказал хоть что-нибудь, но тот только покачал головой, застыл и продолжил молчать. Джон уже, верно, сотню раз набирал номер Дерека, но тот не отвечал, и шериф всерьез начал беспокоиться, не случилось ли что с волком. Он ведь не погиб? Да нет, конечно, Дерек был жив. Он не может умереть — он ведь человек, который умеет превращаться в огромного зверя, он двигается с невероятной скоростью, и его силы хватит, чтобы удержать на земле стартующую ракету — Джон в этом и не сомневался. Но он сомневался в причине, по которой Стайлз уже несколько часов сидел с ним на кухне, и за все это время единственным, что он произнес, было: "кофе", в ответ на вопрос Джона, что ему налить выпить. Шериф уже думал предложить виски. Стайлзу точно не помешает сейчас что-нибудь да покрепче. Раздался звонок в дверь. Джон взглянул на часы. Первый час ночи. Кого нелегкая принесла? С огромной неохотой он ушел, вынужденный оставить сына одного, и открыл входную дверь. За порогом он увидел мокрого Дерека, живого и невредимого. Вот только... он, что, пешком шел? Машина сломалась? Да что, черт возьми, происходит?! — Можно? — глухо спросил волк. — Конечно, — Джон поспешно отошел, впуская его в дом. Дерек снял куртку, тряхнул головой, как собака, и стянул мокрые кроссовки. Джон стоял в стороне и рассеяно за ним наблюдал. — Принести тебе сменную одежду? — Нет, спасибо, — вежливо отказался Дерек, — она скоро высохнет. — Ладно... Стайлз на кухне, — как-то неловко произнес Джон. Дерек бывал довольно частым гостем в их доме, и все же какое-то гадкое, тревожное чувство чего-то необратимого и ужасного не покидало его. Но ни о чем спрашивать шериф не стал. Просто ушел наверх, предоставив парням возможность поговорить спокойно и наедине. Дерек привалился плечом к косяку арки, ведущей на кухню, и стал смотреть на затылок сидящего к нему спиной Стайлза. Тот обернулся на него через плечо, окинул совершенно равнодушным взглядом и снова отвернулся. Он мог бы, как капризный ребенок, попросить отца не впускать Дерека. Он хотел бы попросить его об этом, но понимал, что никуда ему от волка не деться, раз тот хреново понимал английский язык и что от него хотят. — Я ведь сказал тебе не приходить, — глухо обронил он, снова гипнотизируя кружку. — Прости меня, — тихо произнес Дерек. — Ты даже не знаешь, за что извиняешься, — Стайлз с силой сжал пальцы на гладком фарфоре, начиная снова заводиться, хотя ему такого труда стоило успокоиться и хоть как-то взять себя в руки! — За то, что сделал тебе больно, — так же негромко ответил волк. — Ты любишь ее? — резко спросил Стайлз, и Дерек опешил, не сразу найдясь, что ответить. — Я люблю тебя, — медленно проговорил он. — Стайлз, — он подошел к парню и остановился рядом, чтобы видеть его лицо, а не разговаривать с его спиной, — я ничего не чувствую к Кэт. Просто... — как же сложно было подобрать нужные слова. — Она всего лишь человек. Она была беззащитна перед Иден, и я знал, что Иден хочет ее убить, я видел это в ее глазах. — Они были красными... — Стайлз взглянул на Дерека, встретив его пристальный, полный беспокойства взгляд. Черт, почему ему вдруг стало еще более паршиво? — Это была твоя сестра или... кто-то другой?.. — Это была моя сестра, — тихо произнес Дерек, и в его голосе прозвучала неприкрытая боль, потому что — "была". — Она была очень зла, ей было больно и плохо, но это была она. Она узнала меня, сказала мне уйти с дороги... и я должен был ее послушаться. Стайлз откинулся на спинку стула и рассеянно провел рукой по волосам, стараясь собраться с мыслями, хотя в его пустой голове их было не так много. Если не сказать, что не было совсем. — Ну и как? — спросил он, исподлобья взглянув на Дерека. — Что — "и как"? — тихо переспросил волк. Почему он выглядел таким виноватым и... уязвимым сейчас? Стайлзу было больно на него смотреть. И все равно он смотрел, из чистого упрямства Стилински. — Как тебе без меня? Легче стало? Можно же теперь творить все, что хочется, никто не кричит и не бесится. Рай, наверное. Стайлз хотел сделать Дереку больно, как когда-то хотел заставить страдать своего отца. Он не знал, откуда в нем это эгоистичное и жестокое начало, но сдержаться не мог, когда внутри все клокотало и ныло от нестерпимой боли и жгучей обиды. — Кровать без тебя холодная, — только и ответил Дерек, принимая свое наказание, как заслуженное. Стайлз горько усмехнулся: — Ничего, со временем привыкнешь. — Стайлз... — Хватит. Хватит этого "Стайлз, Стайлз, Стайлз", затрахал! — рявкнул он, резко вставая. — Я уже сказал — с меня хватит! Разбирайся сам со своим волчьим дурдомом, а меня оставь в покое, ясно? Я больше не хочу в этом участвовать, Хейл, не хочу — и точка. Я дошел до своего предела. Все, хватит. — Почему ты так ведешь себя? — Дерек все больше мрачнел и хмурился. — Почему? Почему?! — Стайлз изобразил жуткое подобие смеха. — Серьезно, Хейл? Ты не понимаешь, почему я так себя веду?! Потому что ты, мать его, следующий! Ты собираешься благородно сдохнуть, спасая мир от своего сбрендившего отца, а я не хочу, не хочу, блять, видеть твою смерть! — он проорал это все волку в лицо, схватив его за мокрый ворот футболки. — И раз уж ты планируешь отправиться к своим волчьим богам, оставив меня одного, давай покончим со всем здесь и сейчас, давай закончим эту бессмысленную игру в отношения и волчью пару! Я ведь, даже если захочу, не смогу малодушно пустить себе аконитовую пулю в висок, потому что буду нужен отцу, Скотту, да всем, мать его, кроме тебя! Я будто тебе вообще не ну... Последние слова превратились в невнятное мычание, потонув в порывистом поцелуе, которым Дерек впился в его губы, схватив его за шею и резко подавшись навстречу. Стайлз укусил его до крови за нижнюю губу, упираясь руками в каменно-напряженные плечи, но в итоге лишь сильнее оказался прижат к мужчине, продолжавшему настойчиво терзать его губы. Стайлз задыхался. От гнева, от ярости, от обиды, он отвечал укусами на прикосновения и с силой впивался ногтями в кожу. Он хотел, чтобы Дерек отпустил его, но тот был сильнее, и от собственного бессилия парень трясся, действительно приближаясь к своему пределу. Из глаз брызнули злые слезы, он последний раз попытался вырваться — и снова тщетно. Дерек был слишком настойчив, и в итоге Стайлз сдался. Обмяк в его руках, позволил чужому языку залезть в свой рот. Он перегорел. Ему было совершенно все равно, что волк собирается делать с его телом — он не замечал ни его ласк, ни тепла дыхания на своей коже, ни жара его тела. Он послушно лег на стол, когда его опустили, и покорно остался лежать, когда Дерек отстранился. — Что? — равнодушно спросил Стайлз в ответ на его потерянный, почти жалостливый взгляд. — Продолжай. Ты ведь этого хочешь. — Но ты — нет, — Дерек был оглушен внезапной безучастностью Стайлза, будто это был даже не Стайлз, а лишь его пустая, безжизненная оболочка. И ему стало действительно страшно. — А тебя это вдруг начало волновать? — интересно, он уже умер, раз ничего, совсем ничего не чувствует? Какая-то странная апатия, отрешенность от происходящего... но почему-то так спокойно. Больше никаких переживаний, волнений, метаний. Ему плевать на все. Даже — на Дерека. Но когда волк, заскулив, будто он ударил его, отошел, пятясь назад, пока не наткнулся на кухонную тумбу, а потом почти бегом отправился к входной двери и ушел, Стайлз перестал видеть потолок за пеленой слез. Он закрыл лицо руками и, наконец, заплакал. Нет, зарыдал, забился в истерике и забылся только тогда, когда прибежавший Джон схватил его, прижал к себе и крепко обнял. Стайлз подумал о том, что самое страшное, через что приходится проходить человеку, это не боль или страдания — это вынужденное смирение, принятие неизбежного, необходимое, чтобы выжить или просто не сойти с ума. Когда это происходит, считай, тебя уже больше нет. И сколько бы слез Стайлз ни пролил, ничто не изменит того, что Дерек в итоге умрет... и Стайлз, кажется, вместе с ним.