Prayers

Устало откинув с лица волосы, прилипшие к мокрому от пота лбу, Рёга вздохнул и упрямо продолжил путь, игнорируя колющую боль в боку. День выдался еще более холодным, чем предыдущий, а безразличное белое небо в этот раз затянули зловещие темные тучи, висящие над самым горизонтом. Музыканты растянулись по заросшей жесткой травой тропе и обессиленно пробирались вперед, с трудом перелезая через очередные препятствия. Рёга, в этот раз шедший в одиночестве, по инерции поднимал ноги, перешагивая через мощные валуны и лужи, и думал о том, что они давно изменили вчерашнему маршруту. По его подсчетам дом, где вчера так нелепо погиб Аой, должен был вынырнуть из-за мрачных сосен еще час назад, но никаких строений не было видно вообще, и по лицам остальных музыкантов было понятно, что они тоже задумывались об этом факте. С тех пор, как мужчины покинули дом, где они заночевали, прошло около двух с половиной часов, и некоторые участники «путешествия» заметно выдохлись: Юуки вяло плелся в самом конце, из последних сил переставляя ноги, чтобы не отставать от остальных, а Миа и вовсе спотыкался на каждом шагу, жалобно озираясь при этом. Но Тсузуку и Йо-ка, негласно возглавившие всю процессию, казалось, этого даже не замечали, упорно продвигаясь вперед. Рёга кинул быстрый взгляд на узкую спинку вокалиста Mejibray. Ему показалось, что в движениях Тсузуку сквозило что-то напряженное: в самом начале пути мужчина выглядел относительно спокойным, но затем Коичи, пристроившись за его спиной, принялся говорить что-то со сладкой улыбкой, из-за чего лицо вокалиста Mejibray мигом помрачнело. Сам Коичи сразу после этого поспешил ретироваться в сторону и неожиданно для всех присоединился к Таканори, что даже не обратил внимания на нового компаньона. Заметив это, Тсузуку лишь на секунду прикрыл глаза и прикусил губу, после чего продолжил путь, но Рёга на каком-то интуитивном уровне почувствовал, что тот раздражен. Прошло еще несколько часов, но пейзаж вокруг не менялся, а сосны становились только выше и мрачнее, что невольно навевало мысли о том, что закончится лес нескоро. Тсузуку невозмутимо продолжал идти вперед, не глядя ни на кого из своих спутников, а вот Йо-ка внезапно остановился и резко обернулся, из-за чего идущий за ним Уруха чуть не впечатался в музыканта. Заметив это, вокалист Mejibray тоже замер, хотя по его лицу было видно, что ситуация его не устраивает. - Разве в наших планах была остановка? – ядовито процедил он, глядя только в глаза Йо-ки. - А разве в наших планах было бессмысленное блуждание по лесу? – холодно отозвался вокалист Diaura, сумев выдержать на себе чужой тяжелый взгляд, пробирающий до костей. - Он прав, - к удивлению самого Йо-ки поддержка пришла со стороны Таканори, хотя большинству музыкантов показалось, что тому просто хочется посильнее зацепить Тсузуку. – Я устал, хочу есть и идти дальше не собираюсь. Вокалист Mejibray вздернул подбородок, лихорадочно прокручивая в голове десятки сценариев для своей следующей реплики: он чувствовал, что Руки играет с ним в какую-то опасную игру, в которой он, Тсузуку, ходит по острию ножа. Казалось, что Йо-ку поддержка с такой необычной стороны тоже не радовала, но в данный момент он понимал, что для сохранения роли лидера придется наступить на горло своим принципам. Вокалист Diaura собрался было что-то предложить, но Тсузуку резко перебил его: - Всем наплевать, пойдешь ты с нами или нет. Мы найдем выход из этого чертового леса, а ты сдохнешь от голода под какой-нибудь сосной, идет? Тсузуку вновь надеялся вывести Руки на эмоции, чтобы тот в очередной раз предстал перед остальными в невыгодном свете, но Таканори в ответ на его колкий выпад только ядовито улыбнулся, из-за чего фальшь, сочащаяся с его языка, показалась особенно сладкой и приторной, как густой сироп: - Мы уже поняли, что тебе на всех плевать. Не ты ли бросил одногруппников и бежишь впереди всех, беспокоясь только о собственной шкуре? Глаза Коичи, стоящего прямо за спиной Руки, злобно сверкнули, и он притворно вздохнул, покорно принимая на себя роль несчастной жертвы – правда, делал он это так неправдоподобно, что даже сам Таканори поморщился. Зато в том, что сдавленный всхлип Миа был искренним, не сомневался уже никто. Даже сам Тсузуку почувствовал, как от этого быстрого звука его кожа покрылась крупными мурашками. Еще утром он принял решение не держаться ни за кого, чтобы этот «кто-то» позже не помешал ему идти к своей цели, только вот сейчас уверенность Тсузуку в своей позиции пошатнулась. Обстановка накалялась. - Можно подумать, ты у нас очень благородный, - неожиданно для всех тихо процедил молчащий до этого Манабу. – Ты ведь так сильно огорчился из-за гибели друга, да? Глаза Бё, стоящего рядом с одногруппником, расширились, и он метнулся было к Таканори, но Манабу, внимательно посмотрев на вокалиста своей группы, покачал головой, и тот покорно замер, замявшись лишь на секунду. Руки насмешливо приподнял бровь. Казуки, не заставший неприятную сцену прошлым вечером, не мог понять, что же происходит между музыкантами, но напряженную обстановку не почувствовать не мог. - Эй, хватит ругаться, - почему-то тот факт, что успокоить всех пытается уставший и голодный Казуки, что даже не спал ночью, показался Рёге до смешного нелепым. – Давайте думать, что делать дальше. Бессмысленно бродить по лесу на самом деле глупо: только потратим силы и время. Йо-ка с уважением посмотрел на гитариста, одобрительно кивнув в ответ на его слова, а Тсузуку лишь фыркнул и с демонстративным безразличием повернулся спиной к остальным музыкантам. Миа снова всхлипнул. Таканори, довольный своим выступлением, попытался встать ближе к Койю, но тот быстро отошел в сторону, а его место занял Коичи, чье лицо на секунду очень напомнило Рёге ехидную крысиную морду. Сам вокалист Born, заметив общее смятение, предложил то, о чем думал уже давно, но озвучить не решался: - Может, забраться на какое-нибудь дерево и осмотреться? Так хотя бы решим, в какую сторону идти. Рёга и Йо-ка переглянулись, и последний едва заметно кивнул: видимо, эта мысль посетила и его тоже. Остальные музыканты с интересом вслушивались в слова вокалиста Born, и затем Коичи, замерев за спиной Таканори, прищурившись, произнес: - И кто тогда полезет? Рёга спокойно выдержал едкий взгляд мутных глаз басиста, и Коичи пришлось первым разорвать зрительный контакт, отвернувшись в сторону. Решимость Рёги росла, и он, воспользовавшись минутным затишьем, быстро, стараясь сделать это наиболее безразличным тоном, произнес: - Я залезу и осмотрюсь. Спорить никто не стал. Когда вокалист Born, успокаивая собственное сердцебиение, прошел к выбранной сосне, все музыканты покорно расступились, даже смотря на него с некоторым восхищением. Все, кроме Тсузуку. Замерев перед Рёгой, он скрестил руки на груди и сверлил его ледяным взглядом, многозначительно молча при этом. Вокалист Born удивленно открыл рот, намереваясь что-то сказать, но Тсузуку перебил его, раздраженно махнув рукой с массивным кольцом: - Я полезу. - Зачем? – в голосе Рёги скользнула неподдельная тревога. – Я смогу посмотреть все сам. - Я полезу, - настойчиво повторил мужчина. Вокалист Born поежился: в глазах Тсузуку плескались какие-то недобрые огоньки странного сумасшествия, а потому Рёга понимал, что, начни он спорить с мужчиной, выглядеть это будет просто глупо, а пользы не принесет. Ну что он скажет Тсузуку? Что это опасно? Что он может сорваться вниз с большой высоты? Молчать дальше, исследуя друг друга мрачными взглядами, было глупо, а потому Рёга, ругая себя за податливость перед этими темными глазами, все же отступил в сторону, шепнув: - Будь осторожен. Рёга чувствовал, что совершает ошибку, доверяя вспыльчивому Тсузуку такое опасное дело. Вокалист Mejibray не был глупым или слабым, но его импульсивность могла сыграть злую шутку, и Рёга с замиранием сердца следил, как тот осторожно выбирает ветки, за которые уцепиться тонкими пальцами, а затем ловко, словно кошка, подтягивается, преодолевая метр за метром. Остальные музыканты обступили сосну, с интересом наблюдая за «трюками» Тсузуку. Первую часть пути он преодолел легко, но затем, когда ветви ели стали гуще и массивнее, скорость его передвижения замедлилась. Рёга видел, как несколько раз нога вокалиста Mejibray теряла спасительную опору и соскальзывала с ветки, но каждый раз мужчине удавалось уцепиться за что-то более крепкое. Минут через пять вычислить его местоположение помогала только мелькающая в мрачной зелени джинсовая куртка. Неожиданно Рёге под ноги свалилась тонкая ветка. Задрав голову, он попытался разглядеть Тсузуку, но ничего не увидел, а потому с волнением крикнул: - Спускайся! Ветки вверху хрупкие, ты можешь упасть! - Пусть лезет выше, - насмешливо хмыкнул стоящий рядом Таканори. – Не страшно, если грохнется. Лишь бы дорогу нам сказал, прежде чем сдохнуть. Прикусив язык до острой боли, Рёга с трудом подавил в себе желание развернуться и хорошо врезать Руки, чтобы заткнуть его на ближайшие несколько дней. Справившись со злобой, причину которой и сам понимал смутно, вокалист Born хотел поставить Таканори на место словами, но сказать ничего так и не успел: раздался жуткий треск, а затем перед музыкантами, чуть не придавив Юуки, упала массивная ветка. Рёга не успел даже вскрикнуть, как после этого, проехавшись щекой по шершавому стволу, к его ногам безвольной тряпичной куклой свалился Тсузуку. - Эй! – вокалист Born тут же упал на колени рядом с мужчиной, приподнимая его голову над землей. – Тсузуку! Тсузуку, ты меня слышишь?! Левую половину лица Тсузуку, разодранную о жесткий ствол, залила кровь, и стоящий рядом Таканори, не выдержав этого зрелища, с отвращением отскочил в сторону. Но, видимо, удача была на стороне вокалиста Mejibray, и раскидистые лапы ели задержали его падение, из-за чего мужчина отделался лишь неглубокими порезами и ушибами. Открыв глаза, он несколько секунд соображал, что произошло, а затем, поморщившись от боли в щеке, рывком сел, убеждаясь, что ничего не переломал. - Осторожнее! – Рёга бережно придержал Тсузуку за локоть, но тот тут же скинул его пальцы. – Ничего не болит? - Не трогай меня, - пошатнувшись, вокалист Mejibray встал и, сфокусировав плавающий взгляд на остальных музыкантах, медленно, с расстановкой произнес, махнув рукой куда-то в сторону. – Там есть дорога. * * * Мысль о том, что скоро этот кошмар должен закончиться, придала Юуки сил, и он, упрямо игнорируя голод и ноющую боль в ногах, шагал вперед в холодных и отяжелевших от воды мокасинах. Все это время вокалист Lycaon разглядывал Тсузуку, продолжавшего идти впереди, с каким-то удивлением и даже завистью. Мужчина вовсе не выглядел крупным и сильным – напротив, Тсузуку с его болезненной худобой казался особенно хрупким, но даже сейчас, свалившись с такой высоты, он продолжал держаться своей роли, высокомерно вздернув залитый кровью подбородок. Сам Юуки ощущал себя до отвращения слабым и беспомощным, но поделать с этим ничего не мог. Никто не обращал на него внимания, все были заняты лишь собой, и вокалист Lycaon брел в самом конце в гордом одиночестве, мечтая хотя бы о простой человеческой поддержке. Чуть впереди шли участники Screw, и Юуки с тоской наблюдал, как те помогают друг другу, когда кто-то из них спотыкался или падал. Казуки, несмотря на усталость, пытался улыбаться и даже ободрять одногруппников какими-то шутками, а те хоть и фыркали, говоря, что здесь это неуместно, но на гитариста смотрели с нескрываемой благодарностью. Чувство одиночества и сосущей тоски даже заглушили в Юуки страх и усталость. Он держался из последних сил, чтобы другие не посчитали его слабым, но силы вновь начинали сдавать. Неожиданно рядом с мужчиной раздался короткий вскрик и хруст сминаемой кем-то травы. Оказалось, что Миа, не выдержав, в очередной раз споткнулся о какой-то булыжник и беспомощно растянулся на сырой траве. По виску мужчины заструилась алая кровь. Ойкнув, Юуки тут же присел рядом с ним, неловко стирая прибывающую теплую жидкость со щек Миа. Приоткрыв глаза, гитарист Mejibray слабо застонал. - Эй, постойте! – Юуки испуганно окликнул остальных мужчин. – Миа упал! Ему нужна помощь! На секунду музыканты остановились и с любопытством обернулись, словно увидели в зоопарке интересного зверька. Холодные осколки равнодушия в их глазах заставили Юуки вздрогнуть. Первым, безразлично пожав плечами, отвернулся, продолжая путь, Таканори, за которым поспешно побежал Коичи. А затем Тсузуку, держась за окровавленную впалую щеку, смерил замершего на земле Юуки воспаленным взглядом и быстро развернулся. Йо-ка последовал его примеру. Икума, даже не повернувшийся на звук шагов, также продолжил путь, и Уруха, неловко отведя взгляд в сторону, сдвинулся с места вслед за остальными. Последними ушли Рёга и участники Screw – Казуки, кажется, дернулся было в сторону упавшего Миа, но Манабу удержал его за запястье, грустно покачав головой, а Бё только согласно кивнул. Юуки снова остался один. В ужасе глядя на удаляющихся музыкантов, вокалист Lycaon сидел на холодной земле и держал на руках Миа с пробитым виском. Они ушли на самом деле. Юуки ничего не мешало последовать их примеру – наверное, бороться за свою жизнь было бы даже логичнее, но что-то все равно удерживало мужчину на месте. Он был не таким. Человеческая жизнь не была для него ничего не значащим абстрактным понятием. Вздохнув, вокалист Lycaon промокнул лоб Миа своей рубашкой, стирая оттуда кровь, и, напрягшись, сумел поднять гитариста на ноги, перекинув его руку через свою шею. - Можешь идти? – под тяжестью своей ноши хрупкий Юуки согнулся чуть ли не вдвое, но своей задумки он решил не бросать. Миа слабо кивнул, и с его побелевших губ сорвались слова какой-то благодарности. Вокалист Lycaon покачал головой и принялся догонять остальных, буквально таща едва шевелящегося Миа на себе. Чувство ответственности за другого человека придало Юуки сил, и он достиг отошедших на несколько метров вперед музыкантов в рекордные сроки. Услышав усталые шаги за спиной, Тсузуку резко обернулся, решив, что это что-то опасное, но, увидев Юуки, озадаченно замер. А он, вокалист Lycaon, поддерживая беспомощного Миа, продолжал продвигаться вперед, упрямо вздернув подбородок. Да, он маленький. Да, он слабый. Да, его рубашка заляпана чужой кровью. Но он не сдастся, потому что он человек. Нелегкий путь продолжался, но смотреть в сторону едва переставляющего ноги Юуки и его «ноши» никто не решался – все предпочитали идти вперед, разглядывая сырую землю под своими ногами. Несмотря на холодный день и тучи, свидетельствующие о ближайшем наступлении грозы, вокалисту Lycaon было невыносимо жарко: пот струился по его спине и шее едва ли не ручьем. - Слышите, - неожиданно Бё резко остановился и затравленно огляделся. – Вы это слышите? - Что? – Йо-ка тут же замер и, нахмурившись, обвел взглядом лес. Ответа не последовало, и между музыкантами повило тяжелое молчание. Почувствовав эту атмосферу тихого ужаса и буквально витавший в воздухе запах крови, Таканори предусмотрительно зашел за спину Койю, и по виду вокалиста The Gazette было понятно, что тот готов сорваться с места с секунды на секунду. Тсузуку крутился на месте, пытаясь понять, что же послужило причиной остановки, а потому даже не заметил, как Рёга сделал несколько широких шагов в его сторону. Верхушки насмешливых сосен прогнулись под порывом мощного ветра, а на музыкантов дохнуло холодом и затхлой сыростью. Миа инстинктивно прижался к Юуки и мелко задрожал. А затем где-то совсем рядом с музыкантами раздался затяжной вой, и уже через секунду путь мужчинам преградили три крупных волка со свалявшейся бурой шерстью. - Блять, - едва различимый шепот Таканори потонул в первом мощном раскате грома.