Глава 21, в которой мама дает Хюррем намек на то, что вообще происходит
14 ноября 2015 г. в 17:18
-Где Хюррем? Позовите ее ко мне, — дошлифовывая камень в новом кольце, буркнул Сулейман. После разговора с мамой он слегка остыл и понял, что в чем-то был неправ. А мама права — как всегда. Потому что Александра, русская из далекого будущего, умная, как Великий визирь, и очаровательная, как райская гурия — его женщина. Его жена. Мать его будущего ребенка. А что заповедовал Аллах?
Почитать и защищать своих женщин, ибо они слабы. А он себя ведет, как скотина в квадрате.
И султан раскаивался, с каждой минутой терзаясь все сильнее. Но тут в его покои без стука ворвался бледный Сюмбюль-ага.
-Госпожи нет нигде, Повелитель! Пропала Хюррем-хатун!
Султан цепко глянул на евнуха. А ведь он и правда переживает за Хюррем. А она — за него. Хоть на одного слугу бедняжка может положиться в этом крысятнике… Подумав, что надо поднять верному евнуху жалованье, султан неожиданно осознал, что ему только что сказали.
-Как это –пропала?!!! –бешено взревел он. –Стража! Немедленно обыскать дворец и сад!! Живо найдите мне мою женщину!!!
Спустя час бледную Хюррем в сопровождении странной женщины средних лет представили перед очи Повелителя.
-Ты где была? — подойдя к ней, тихо спросил султан. Его колотило. –И кто это с тобой?
-Ты себе и не представляешь, Сулейман, кто это… — не менее тихо прошептала ошарашенная Хюррем. — Это — моя мама…Покойная мама…
У султана отвисла челюсть.
-Аллах Всемогущий! Как такое возможно?!
Женщина за спиной Александры скромно улыбнулась, поправила очки и сделала султану ручкой. Тот едва уловимо покраснел. Непосредственность женщины его смутила.
-Не знаю, — созналась Хюррем, без сил опускаясь на кровать Повелителя. – Мам?
-Пути Господни неисповедимы, — лукаво улыбнулась мать Александры. И было ясно, что дальше говорить на эту тему она отказывается. — Меня отпустили. Ненадолго. Но призовут, когда придет мой час. А большего вам знать не следует.
-Ясн-но, — слегка заикаясь, отозвался султан, бледный, как полотно. Ему неожиданно пришла в голову мысль, что если мать Александры смогла вернуться из загробного мира, то и его отец…
От этой мысли ему чуть не стало плохо с сердцем. — Тогда… предлагаю Вам отправиться вместе с дочерью в ее покои, и отдохнуть. А слуги принесут Вам одежду.
С этими словами султан раскланялся и сбежал, якобы по делам. На самом деле ему было безумно страшно разговаривать с ожившей покойницей. И кто бы его за это стал винить, в общем-то?
В покоях Хюррем спустя пару часов
Я никак не могла поверить своим глазам. Мама, моя любимая и дорогая мама, одетая по османской моде (расстарался Сюмбюль, ничего не скажешь!), неспешно пила кофе и закусывала пахлавой. Пожаловалась, что ей не хватает любимых ротфронтовских батончиков. И вела себя, как ни в чем не бывало.
-Мам? — не выдержав, позвала я. Мама подняла бровь и внимательно на меня посмотрела. — Но как?!
-Сашка, не любопытствуй. Нельзя тебе пока это знать. Со временем поймешь.
-Но…
-И никаких «но».
-Откуда ты узнала, где я?! –неожиданно сообразила я спросить. Мама побледнела. И что бы сие значило?!
-Откуда надо, оттуда и узнала. Все, хватит вопросов! –стукнула она по столу ладонью. –Лучше расскажи мне обо всем, что происходило после… моей смерти.
А вот об этом говорить не хотела уже я. Вспомнились похороны, на которых было безумно мало народу. Вспомнилась я, пришедшая домой после того, как ее увезли в морг. Упавшая на пол и оравшая в голос, пока не сорвала его.
Вспомнила свои мытарства по съемным квартирам в попытке убежать от своих призраков. Голод, унизительную работу горничной, официанткой, постоянные пинки и тычки от самых, сцука, умных работодателей. Свою злость и одиночество.
Бесконечные кошмары, в которых она неожиданно падает на снег и гадкие усмешки врачей «Скорой помощи» — «Да она ведь синяя уже!». Слова работника морга: «Если у Вас нет денег на оплату хранения — забирайте тело прямо сейчас!»
По щекам потекли слезы. Я ничего не говорила, но мама прочитала мои мысли, судя по всему. Смотрела на меня молча, с пониманием. Потом притянула к себе, обняла и погладила по голове.
-Не плачь. Ты все сделала, что могла. От твоих слез я не смогла успокоиться, осталась… Я не ушла.
-Э? — меня будто ледяной водой окатили. Что значит «не ушла»?
Мама поморщилась, догадавшись, что сейчас будут расспросы. Посмотрела куда-то на потолок, словно спрашивая у кого-то разрешения на рассказ. И тихо сказала:
-После смерти сорок дней душа остается на земле. Она должна осознать, что умерла, и решить — куда она пойдет дальше. Можно остаться, если тебе позволят, и вернуться домой в качестве духа-хранителя. Кошки, собаки, хомяка. Дают новое тело. Можно стать домовым духом — если ты привязан к месту. Как я… оказалась.
-Но…
-Я была у нас дома, в нашей старой квартире, и не могла оттуда уйти. Я застряла. Меня не отпели. До тебя я не могла достучаться даже во сне. Ты не ходила в церковь, не подавала записки, ни разу не молилась за меня — и я не смогла уйти. А твои бесконечные слезы и тоска привязали меня к земле хуже любых других оков. В исламе есть умная мысль — мертвых НЕЛЬЗЯ оплакивать! — по голосу я поняла, что мама злится. — Ты же, со своим атеизмом и собственными взглядами на религию, все только усугубила. Но я тебя не виню.
Я сидела белая, как полотно. Сказать было нечего.
-А теперь, дорогая, твоя задача — не повторить моих ошибок, или ты застрянешь здесь навечно.
С этими словами мама улыбнулась и … исчезла в туманном облачке.
От моего крика содрогнулись стены, но что толку было кричать? Она ушла… Снова… А я так много не успела ей рассказать.