Я-Хюррем!

Я уснула, и мне приснился очень странный сон. В нем я шла по коридорам, темным больничным коридорам, где почему-то были закрыты все двери в палаты. И только из-под одной двери пробивался неясный свет. Я толкнула эту дверь, и увидела хрупкое тело под тонким больничным одеялом. Пол лежащего в кровати человека был мне непонятен — до такой степени все скрывали бинты. Рядом с кроватью стоял … Антон. И женщина-врач, участливо гладившая его по плечу. -У нее еще есть шанс. Она может очнуться. Вы так переживаете… В его глазах я увидела промелькнувшую затаенную ненависть, но он быстро ее скрыл. -Бедняжка, она так долго скрывала эту тоску по родным, что решилась пойти… на такое… Вот актер, а. Поднес платок к лицу и делает вид, что плачет. Скотина, насквозь гнилая и фальшивая. И как я могла ему верить?! Где были мои мозги?! От возмущения я попыталась заорать, как-то привлечь к себе внимание… и тут же проснулась. Ощущение было странным — я вылетела из сна пробкой, а перед глазами пронесся черный туннель. Что со мной за хрень творится? Когда я окончательно пришла в себя, надо мной склонилась встревоженная Хатидже. Увидев, что я очнулась, она радостно закричала: -Хюррем! Мы так переволновались! Пойду брата позову! И умчалась в неведомые дали. А я неожиданно поняла, что мне очень, очень хреново… Хорошо, что рядом с кроватью стоял тазик. Туда-то меня и вырвало. Что за…?! Спустя пару минут в покои ворвался бледный Сулейман. -Тебя отравили, — с ходу заявил он. — Тебя нашли в саду без сознания, и, найди мы тебя на час позже, тебя бы уже не было в живых, Хюррем. -А…мама? — растерянно спросила я, чувствуя новые рвотные позывы. Но перед султаном блевать в тазик было стыдно, почему-то. — Сулейман…. Мне плохо, отвернись. Но упертый Сулейман сам подал мне тазик и сидел рядом, пока меня полоскало. -Как отвратительно…- скрипя зубами, пожаловалась я. — Чувствую себя, будто под лошадь попала. Хотела-то сказать «под каток». -Мы найдем виновного, -свел брови на переносице султан. –А причем тут мама? Валидэ отдыхает, ей уже лучше. Просила зайти к ней и о чем-то важном поговорить. Потом зайду. -Моя мама, Сулейман…Значит, ее не было? — довольно глупо поинтересовалась я. Султан утешающее погладил меня по голове. Понятно. Мне все привиделось. Вот же ж… Странные причуды выдает мое подсознание, находясь на грани смерти. -Мой ребенок, — неожиданно вспомнила я, хватаясь за живот. –Что с ним?! Он жив?! Султан неожиданно отвел глаза. Что-о?! -Лекари пока не могут ничего сказать. Велели ждать, пока шехзаде станет толкаться… Если этого не произойдет в ближайшие сутки, то, скорее всего, наш сын умер, Хюррем… Я чуть в голос не завыла. Нет! НЕТ!!! НЕ-Е-Е-Е-Т!!!!! Сулейман испуганно вскочил с кровати, увидев мое лицо. Помчался звать лекарей. А я лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и орала — хрипло, надрывно, бессвязно… Какая тварь решила убить моего малыша?!!! И тут до меня дошло. Махидевран! Тебе не жить, черкесская подстилка!!! Если мой сын умрет — ты отправишься вслед за ним, не откладывая!! Прибежавшие на зов своего Повелителя лекарши насильно напоили меня кучей всевозможных отваров, от которых я отупела и вскоре замолкла. А чуть позже и уснула, не в силах сопротивляться вязкой, опутывающей и тело и мозг, словно лиана, дремоте. -Как ты думаешь, кто мог ее отравить, Ибрагим? — спустя пару часов, сидя у себя в кабинете, поинтересовался султан. –Где искать виноватых? Ибрагим побоялся вслух высказывать свои подозрения, да и ни к чему это было. И так ясно, что без баш-кадины, сосланной в Старый Дворец, не обошлось. -Но ведь кто-то же ей помог в этом, — словно прочтя его мысли, протянул Сулейман. –И кто в этом дворце ее самые верные и преданные слуги? -Нигяр-калфа, -неожиданно выпалил Ибрагим. Нигяр мешала ему уже давно, а тут подвернулся прекрасный способ устранить ненужный элемент. –Я…допрошу ее. -Допроси. А я займусь допросом остальных подозреваемых, — вот только имена этих подозреваемых султан почему-то озвучивать не стал. — Можешь идти, Ибрагим. Великий визирь с поклоном покинул кабинет Повелителя, а Сулейман, допив чашку кофе, решил наведаться к валидэ. Она ведь говорила, что у нее важный разговор к сыну. В покоях валидэ сильно пахло мятным маслом. «Опять у матушки голова болит…», — с искренним сочувствием подумал Сулейман, подходя к постели Хафсы. -Я ждала тебя, сын, -послышался слабый голос Царственной Колыбели. –Садись. Султан послушно сел, ожидая продолжения. -Хатидже нужно выдать замуж. -? .. -За Ибрагима. -?! -У них будет ребенок. -!!! -Сам понимаешь, чем это грозит. -КАК!!! -Молчи! Она сама рассказала. Мы виноваты, не уследили. Она давно томится в четырех стенах. А ведь она женщина, Сулейман, не юная девушка, которой вдовство далось бы легко! Она знала, что теряет. Султан смутился. Вопросы интимной жизни сестры были выше его понимания, и вникать в них он совершенно не хотел. -Не говори Ибрагиму, что знаешь. Просто предложи жениться. Он не глупый человек, все сам поймет. И будет стараться доказать свою верность династии. Нам выгоден… этот брак. -Как скажете, валидэ. Я могу идти? — все еще переваривая услышанное, поинтересовался Сулейман. Валидэ кивнула, и, поцеловав на прощание руку матери, сын поспешил покинуть ее. -Дайе! -слабым голосом позвала верную служанку валидэ султан. -Да, госпожа? -Вот и как после этого не верить, что Хюррем — гений, а?! -Вай, Аллах, да Вы уже боготворите эту русскую девчонку! –недовольно покачала головой хазнедар-уста гарема. -У этой девчонки, Дайе, уже статус хафиза, она наизусть знает весь Коран! И мне страшно представить, что будет дальше…