Hey, Jeff!

Джексон не понимает, в какой момент вдруг научился различать близнецов, но он более, чем уверен, что один из них, который пялится на Айзека в столовой, — Итан. Который подначивает Айзека на тренировке по лакроссу и посылает ему улыбки через все поле, который ободряюще хлопает блондина по плечу, когда тот получает очередной неуд по химии. Итан, который прямо на глазах у Уиттмора — что просто уму непостижимая наглость — интересуется у Айзека "как дела?". Джексону не нравится, когда Итан смотрит на Айзека. Даже если тот просто обернется в его сторону на уроке или нечаянно мазнет по нему взглядом, проходя мимо по школьному коридору. Джексон недоумевает — с чего бы у Итана такой интерес к Лейхи? Почему он им так одержим? Разумеется, Итан гей, эта сторона вопроса объяснима, но чем его мог заинтересовать Айзек? Этот долговязый, широкоплечий блондин с вечным беспорядком на голове, который в тридцатиградусную жару вешает себе на шею какой-то дурацкий шарф. Улыбается своей дурацкой скромной улыбочкой, когда здоровается с Джексоном, и вяло машет на него рукой, сжимая губы, когда Джексон его игнорирует. Наверное, Итан просто лишился рассудка от одиночества. Теперь, когда они, по непонятным причинам, расстались с Денни — самым горячим геем в этой школе — он больше не рассчитывает словить что-нибудь стоящее, поэтому и решил перейти на что-то менее привлекательное. А самым наименее привлекательным в этой школе был кто? Правильно, Айзек Лейхи. Джексону не нравится, когда Итан заговаривает с Айзеком: будь то отстраненная, ни к чему не привязанная болтовня или вопрос по теме урока. Он сидит на следующей за "парочкой" партой и зло шикает на них каждый раз, как слышит шепотки. Когда Итан в пятый раз за урок просит у Айзека дать ему переписать конспект, Уиттмор не выдерживает и швыряет в бывшего альфу своей тетрадью, попадая ему точнехонько по голове. Наказание, которое Джексон за это получил, кажется ему крайне несправедливым. *** Джексон сжимает челюсти так, что становятся видны желваки, — он снова заметил этих двух милующихся голубков, в этот раз — около лестницы. Джексону нужно на второй этаж, если он не хочет опоздать на урок, но он не может заставить себя сдвинуться с места, сверля парочку взглядом. Кто-то толкает его в спину, из-за чего рюкзак, не поддерживаемый в этот раз рукой, спадает с плеча. Джексон резко оборачивается, обжигая холодом какого-то рассеянного новенького старшеклассника, который, проморгавшись, тут же начинает лепетать извинения. Садится прямо на пол, чтобы помочь ему собрать вывалившиеся учебники, но Джексон хватает его за ворот рубашки и рывком поднимает на ноги. — Сам справлюсь, — грубо говорит он в ответ на недоуменный и испуганный взгляд. Пацан еще что-то бормочет себе под нос, а затем мигом исчезает с глаз долой. Джексон фыркает, недовольно присаживаясь на корточки и заталкивая книги обратно в сумку. Какой идиот вообще придумал молнии, которые расстегиваются от малейшего движения? — Надо смотреть, куда идешь, — раздается мягкий голос прямо у него над ухом, и Джексон резко поднимает голову, едва не ударив тем самым Айзека по подбородку. Но рефлексы парня срабатывают вовремя. Лейхи, присев рядом, почти элегантным движением руки поднимает учебник по истории и протягивает его Джексону. Тот смотрит на него из-под бровей, раздраженно выхватывает книгу, поднимается и застегивает рюкзак на обе молнии. — Это он на меня наткнулся, — рычит, поправляя лямку на плече. Айзек хмыкает, вставая следом. — А тебе надо за собой смотреть, — Джексон дергает перекосившийся шарф на его шее и, не успев как следует подумать, цедит сквозь зубы: — И за своим парнем, а то он скоро руки начнет при всех распускать. Айзек, открыв было рот, чтобы что-то ответить, замирает после последней фразы и приподнимает брови. Джексону это кажется самым дурацким выражением лица на свете. — Ревнуешь? Глаза Джексона сужаются и он шумно вдыхает; это происходит за какие-то доли секунды. Вот он уже больно задевает Айзека плечом, направляясь к лестнице, и исчезает на втором этаже, предварительно послав Итану уничтожающий взгляд. *** У Джексона нет проблем с контролем своего гнева. Он отлично умеет его подавлять, когда необходимо, и вымещать на других тогда, когда становится совсем невыносимо. Вот и сейчас, ходя взад-вперед по одному из не используемых школой кабинетов и нервно поглядывая на часы, Джексон с трудом сдерживает свою злость. «Ревнуешь?» Да черта с два. Как только звонок отзвенел, дверь кабинета с тихим щелчком открывается, в проеме появляется кудрявая голова Айзека. Он замечает Уиттмора, который, тут же развернувшись на звук, быстрым шагом идет к нему из другой части помещения, и заходит внутрь, закрывая за собой. — Джексон, ты... — договорить ему не дают чужие губы на его губах и две грубых руки: одна на затылке, сильно сжимающая непослушные пряди, а вторая на шее, тянущая за собой вниз. Собственные руки неосознанно ложатся на плечи, чтобы потом плавно переместиться к чужой шее и оттянуть воротник футболки. — Ревную, — отрезает Джексон, через какое-то время отстраняясь и отпуская волосы Айзека. Почти нежно проводит большим пальцем по щеке, и что-то в его холодном взгляде меняется. — А ты провоцируешь. Айзек опять улыбается своей дурацкой улыбкой, и Джексон действительно не может понять, что такого особенного он в ней находит все эти полгода.