Hey, Jeff!

В первый раз они встречаются в баре в один жаркий июльский день. — Привет, я Айзек. Высокий парень с небрежно уложенными кудрявыми волосами садится рядом с ним на барный стул и очаровательно улыбается. Джексон бросает ему хмурый взгляд и отворачивается. — Не заинтересован. Сегодня Уиттмор не в духе — вчера он снова видел Лидию с этим отморозком Эйданом. И хотя с бывшей девушкой его больше ничего не связывало, смотреть, как они ходят вместе под ручку, было крайне неприятно. Парень — Айзек — криво усмехается и делает взмах рукой. — Джин-тоник, — говорит он подошедшему бармену, и Джексон хмыкает. — Что? Джексон медлит с ответом, предпочтя отпить немного своего виски. Завязывать разговор не хотелось. — Самый женский из всех мужских напитков, которые ты мог заказать, — наконец говорит он, отставив виски в сторону. — Не хочу надираться с утра пораньше, — Айзек пожимает плечами и благодарно кивает, когда перед ним ставят стакан с прозрачной жидкостью, льдом и кусочком лайма. Джексон кидает взгляд на часы на запястье и понимает, что пробыл здесь всю ночь. — Тем более, — продолжает Айзек, — в пятнадцатом веке джин был любимым напитком лондонских денди. Так что, может, я просто пытаюсь сойти за английского джентльмена. Он поправляет на голове воображаемый цилиндр, на что Уиттмор только закатывает глаза. — Из тебя никудышный собутыльник. Айзек фыркает, поднимает стакан и приподнимает брови, смотря на Джексона. Тот нехотя приподнимает свой бокал, и они чокаются. — За Англию-матушку! — и Айзек почти залпом опрокидывает в себя холодную жидкость. Джексон качает головой, но чувствует, что в первый раз за долгое время улыбается. *** — Может, сходим куда-нибудь? Они пьют вместе в этом же самом баре уже в третий раз. Айзек обычно болтает без умолку о всякой ерунде, а Джексон только слушает и иногда вставляет комментарии. Поэтому вопрос застает его врасплох. — Например? — он смотрит на бренди в своей руке и почему-то уже полчаса не может решиться его выпить. — Например, в парк. Или в кафе. Если хочешь, я знаю отличную кофейню с видом на парк, — Айзек заметно нервничает, что отчего-то забавляет Джексона. Он внимательно наблюдает за резкой сменой эмоций на лице парня и усмехается. — Или мы можем остаться здесь, я не против, — заметив его взгляд, быстро добавляет Айзек и тут же с готовностью тянется к неизменному джин-тонику. Джексон думает об этом несколько мгновений и перехватывает его руку на полпути. — Пошли, — согласно кивает он, вставая, доставая из кармана джинс десятку и кидая ее на стойку. Айзек удивлен, но с готовностью встает следом. Они проходят мимо той кофейни, о которой он говорил, и берут с собой кофе на вынос. Джексон считает прогулки по парку чем-то не по-джексоновски сентиментальным, чем-то, что его хотела заставить сделать Лидия. Но он совершенно спокойно идет в самую глубь парка вслед за Айзеком, игнорируя странное щекочущее чувство в груди. Скамейка у пруда кажется самым скучным в мире местом для того, чтобы пить кофе, но именно к ней они и направляются. Айзек садится чуть поодаль, чтобы не нарушать чужое личное пространство, но из-за его чрезмерно длинных ног они все равно соприкасаются коленями. — Раньше я любил сюда приходить, — первым начинает разговор Айзек, и Джексон как обычно прислушивается, ожидая за этим предысторию. — Когда мама умерла, у отца словно бы поехала крыша. Он запирал меня на ночь в подвале, иногда даже бил. Я часто убегал из дома, чтобы побыть подальше от… него, — он выдыхает и зажимает пальцами переносицу. — Кэмден бегал за мной по всему городу и уговаривал вернуться. Говорил, чтобы я пошел в полицию и подал заявление, потому что бить собственного ребенка как бы незаконно, — он горько усмехается и молчит. Джексон не задает вопросов и ждет — он понимает, что его воспоминания не из приятных, и рассказывать о них кому-то гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. — Потом… потом Кэмдена сбила машина, представляешь? Насмерть, — продолжает Айзек, и в его голосе появляются дрожащие нотки. — Я стал чаще убегать, мне не хотелось оставаться наедине с жестокостью отца. А потом… я нашел это место. И сидел тут часами, смотря на воду, и плакал. В пруде раньше плавали утки, — тихо добавляет он, и от этого Джексону ничуть не лучше. Он не знает, что принято делать в таких случаях, поэтому немного грубо кладет руку ему на плечо, чувствуя напряженные болью воспоминаний мышцы. — Чувак, если ты и сейчас собираешься сопли распускать, предупредил бы, что ли, — Джексон, нахмурившись, смотрит в удивленные зеленые глаза. — Я бы взял с собой бутылку мартини. Почему-то это срабатывает, и Айзек снова улыбается. Они больше не поднимают эту тему, и Джексон нехотя признает, что просто сидеть с Айзеком на скамейке в парке, попивая слишком сладкий кофе и слушая его болтовню, намного лучше душного бара. *** Тем не менее, в следующий раз они встречаются за барной стойкой. — Слушай, ты, эм… — Джексон. — Да, Джексон, — снова этот удивленный взгляд и приподнятые брови; Уиттмор усмехается в свой стакан. — Я тут подумал… у меня на квартире есть мартини и… может, ты хотел бы… Он неловко машет рукой куда-то в сторону и его щеки слегка краснеют. Теперь очередь Джексона удивляться. — Напиться и трахнуть тебя? Айзек закрывает лицо руками и разочарованно стонет. — Я не это имел в виду. Просто посидеть. Выпить… — он резко качает головой. — Нет, ладно. Забудь. Джексон крутит в руке полупустой стакан с неизменным виски, хмурясь. Вспоминает, как тем днем у пруда, когда Айзек вновь начал вспоминать о смерти, рассказал ему и о своей семье. Помнит брошенную вскользь фразу: «Зато нам с тобой больше нечего терять». — Ты не думай, я не стану теперь к тебе приставать или, не знаю, лезть целоваться, — тараторит Айзек, изо всех сил стараясь оправдаться. Да какого, собственно, хрена? — Хорошо, — Джексон допивает содержимое стакана и с громким стуком ставит его на стойку. Затем разворачивается на стуле и смотрит прямо парню в глаза. — Потому что я тоже не собираюсь тебя целовать. Айзек сглатывает. Намек понят. *** Они больше никогда не встречаются в этом баре. Они вообще больше никогда не ходят в этот бар. Собственно, а зачем, если у Айзека есть мартини?