Мой гений за соседней партой

POV Моцарта Моя ладонь стиснула дверную ручку, а глаза расширились, когда я осознал, кто стоит передо мной. Казалось бы, заготовленная фраза уже слетела с губ, но мой выдох заставил её захлебнуться. Паника сковала мой разум. Я видел лишь донельзя удивлённого повзрослевшего Антонио. Ноги сделали шаг назад, потом другой, а в следующую секунду я уже захлопнул дверь. Я прислонился к двери. Сердце в груди колотилось как бешеное. Прохладное дерево ненадолго остудило пылающую кожу, но уже через пару мгновений это перестало помогать. Дверная ручка повернулась, а дверь попыталась открыться, но я в панике навалился на неё, удерживая. — Выпусти меня, Вольфганг! — он помнит. Боже, он помнит моё имя. И я его тоже помню. Как бы я ни старался забыть, я помню всё так чётко, будто это было несколько дней назад. — Не могу, Антонио. — Открой, — тихо произнёс он. От звука его голоса меня бросило в жар. — Я хочу поговорить. Это была минутная слабость. Я слабо навалился на дверь, пытаясь придать себе сил. О чём нам говорить? Между нами стояла стена. Мы видели лишь дверь. Дверь, за которой стояло наше прошлое. Нет! Только не сейчас. Я не хочу! За дверью было тихо. Я даже подумал, что это был мираж, но нет. — Амадей, — снова позвал Антонио. — Что? — слабо откликнулся я. — Выпусти меня. — Не могу. — А! — разозлился он. — Значит, поцеловать меня ты можешь запросто, а просто поговорить — нет?! А вот это было болезненным ударом. Все воспоминания лавиной обрушились на меня. Отпустив ручку, я бросился бежать, забыв обо всём. Мне было страшно. Столько сил и времени потратил я, чтобы всё вернуть, как было. Чтобы забыть. И вот теперь, всё моё прошлое, от которого я так долго скрывался, гналось за мной. И догоняло. Я пулей слетел по лестнице и, под гневный окрик Сесилии, выскочил на улицу. Я не знал, куда мне бежать, не знал, что мне делать. Страх сковывал и одновременно придавал мне сил. Я уже хотел свернуть на одну из аллей парка, как вдруг меня резко схватили за запястье. Сальери дёрнул меня на себя, и я невольно остановился. Не могу. Не могу сбежать. — Постой! — это прозвучало так жалобно, что я не смог продолжить бег. Я лишь слабо дёрнулся в попытке вызволить руку. Антонио развернул меня к себе, держа за плечи, но я даже не смел взглянуть на него. — Давай поговорим, — попросил он. — Отпусти меня, пожалуйста, — он слишком крепко сжимал руками мои плечи. Он не верил, что это я. Он боялся, что я могу исчезнуть. — Обещай, что не убежишь, — я лишь кивнул. Он отпустил меня. Я сделал шаг назад, так и не поднимая глаза на него. Мы замерли в молчании. — Вольфганг, посмотри на меня, — я замотал головой. Я был виновником и не мог так легко взглянуть ему в лицо. — Боже, как же трудно начать разговор! Амадей, прошу, посмотри на меня! Я поднял глаза на него. И словно выпал из реальности. Он стал другим. Я видел перед собой красивого высокого юношу. Тёмно-карие глаза слегка растеряно смотрели на меня, губы были плотно сжаты. Тёмные, до плеч, волосы были растрёпаны. Но что-то ещё детское осталось в нём: я видел это, этот лёгкий румянец и едва заметную дрожь. — Ты изменился, — только и смог сказать я. — Ты тоже… Мне казалось, я забыл, как дышать. Мы оба боялись. Чувство напряжения витало вокруг и сгущало воздух. Я не знал, что говорить. Чувства, которых я так боялся, сейчас нещадно терзали меня. Антонио тоже чувствовал себя несладко. Внезапно послышалась мелодия моего звонка. Телефон находился в кармане моих джинсов. Я вытащил его и глянул на экран. Звонила Наннерль. — Да, Ненни? — откликнулся я. Боже, спасибо тебе за сестру! — Привет, Ами, я хотела узнать, ты заселился? — Да, — я отвернулся от Сальери, прижимая телефон к уху. — Гуляю. — Умница! С соседом уже познакомился? — Рад снова слышать тебя, Наннерль, — внезапно громко сказал Антонио. Вот мерзавец! — Вольфганг, кто это?! — встрепенулась сестра. — Это, — я замер. Выбора нет. — Антонио. Тот, с которым мы в Венеции встретились. — Ой, — защебетала Ненни. — Мы же с того дня так и не виделись! Ты его не забыл? — Не забыл, — тихо ответил я. — И он меня тоже. — Вы с ним так и не увиделись! Ты должен извиниться перед ним! Он болел, а ты даже не навестил его ни разу. — Ты права, — только и сказал я. Она даже сама не знает, насколько. — Ну ладно, привет Антонио и до скорого. Ещё созвонимся. — Привет маме, — ответил я. Она положила трубку. — Твоя сестра не поехала с тобой? — спросил Сальери. Я дёрнулся. Это гадкое чувство снова поселилось в груди. — Нет, она не будет музыкантом. Она будет учиться на врача. — Молодец. И вновь молчание. Но после слов Наннерль я почувствовал, как напряжение начало спадать, уступая чувству вины. Ведь я на самом деле был виноват! Я начал всё это и должен понести наказание. Я поднял глаза на Сальери. Он был растерян. Но он не виноват! — Прости, — вырвалось у меня. Я не могу вечно увиливать. Если я виновен, то должен всё исправить. Это была случайность! Он взглянул на меня. — За что? — Ты ещё спрашиваешь? Я виноват в том, что произошло! — Ты? — он, похоже, был удивлён. — А кто же ещё? — я начал злиться. — Я виноват! Но, послушай, это была просто случайность! Я не хотел, что бы всё получилось именно так! — Я лгал. Но не мог по-другому. — Я прошу прощения… — опустив глаза, сказал я. — Если хочешь, то можешь ударить меня. Ударь как следует. Я это заслужил. Вместо ответа Антонио резко поднял руку, похоже, собираясь дать мне пощечину. Я закрыл глаза. Я даже страха не мог почувствовать. Я это заслужил… И тут я ощутил, как руки Сальери обхватили меня за плечи и прижали к себе. Он обнял меня. Я ошарашено распахнул глаза. Руки против воли стиснули его за талию. Мы замерли. Это длилось минуту. Но это было прекрасно. Антонио осторожно отпустил меня и отошёл на один шаг. Я просто молча смотрел на него. Он, улыбаясь, смотрел на меня. — Ты прощен. И он пошёл назад, в общежитие. Просто пошёл. Я замер. Что за?.. Но душа ликовала. Он простил меня! Вся неловкость вдруг начала медленно испаряться. — Моцарт, ты идёшь? — Иду! — крикнул я, улыбаясь. — Сальери, подожди меня! Он сбавил шаг. Я быстро поравнялся с ним. — Что это было? — честно спросил я. — Дружеские объятия. В знак примирения, — спокойно ответил он. Мы зашли в здание. Сесилия смотрела на нас, недовольно уперев руки в бока. — Учтите, милашки, — протянула она. — Ещё одни такие побегушки, и первую неделю обучения спасть будете на улице! — Как скажете, мадам, — галантно ответил Антонио. Я хихикнул. У двери нашей комнаты меня ждал мой чемодан. — Ох, чёрт! Я и забыл про него! — воскликнул я, затаскивая его в комнату. — Чудо неуклюжее, — только и сказал Сальери, когда я споткнулся о порог комнаты и чуть не поцеловался с полом. — Помочь тебе разобрать чемодан? — А ты? — Я уже закончил. — Ну, тогда ладно! Мы начали разбирать вещи. Я был в шоке от того, насколько может быть вместительным такой маленький с виду чемодан. Мы с Антонио возились почти час. Я уже добрался до вещей личной гигиены и письменных принадлежностей. Всё это время мы продолжали разговаривать. Вся неловкость испарилась. Мы рассказывали друг другу всё, что произошло с нами за эти четыре года. Было уже поздно, когда мы всё разобрали и всё обговорили. — Извини меня ещё раз, — сказал я, когда Сальери мельком упомянул сонату, которую посвятил мне. — Обнять? — просто спросил он. — Не надо! — я вспыхнул. Он усмехнулся. — Всё в прошлом, Амадей, — сказал он, поднимаясь и доставая пижаму. Красивая, тёмно-синяя рубашка с длинными рукавами и такие же штаны. Мило. Я тоже выудил футболку и шорты. На секунду смутившись, мы переоделись и забрались в кровати. Я потянулся. Как же хорошо, что всё так закончилось. У меня снова появился друг! Друг, с которым учёба в академии покажется мне настоящим приключением. Но рано было радоваться. — Знаешь, возможно, если бы мы в тот раз не испугались друг друга и встретились, то смогли бы сразу объяснить, что это была лишь ошибка ребёнка, — задумчиво произнёс Сальери, глядя в потолок. Сердце пропустило удар. Было уже давно за полночь, Антонио спал, повернувшись ко мне лицом. Я просто лежал и разглядывал его умиротворённое лицо. И думал. Один единственный вопрос, на который я желал бы знать ответ. Ошибка ли?