Мой гений за соседней партой

POV Станцы. Мы с Эли как полноправные студентки жили на втором этаже общежития. И именно из этой комнаты я обычно выпроваживала очередного ухажёра, которые слишком часто, по моему мнению, желали остаться на ночь, предлагая сплавить меня в соседнюю комнату. Сама она не могла отказать, так что в том, что я ей помогаю, не было ничего необычного. На публику я могла её ненавидеть. Но не в такие моменты. — Опять? — ласково спросила я, садясь рядышком. Эли сидела на кровати, по-детски прижав к себе подушку и уткнувшись в неё лицом. Она плакала. — Да, — она шмыгнула носом. — Эли…может, пора заканчивать с этим? — Я не могу! — Алоизия зарыдала с новой силой. — Не могу! О, Станци! Почему? Почему всё произошло именно так? — Я не знаю, милая… — я правда не знала, как всё так вышло с этим Антонио. — Ты знаешь… Поначалу я думала, что это был просто шок от того, что меня впервые бросили. Но… потом я начала понимать. Я вправду влюбилась, Станци! Боже мой, это ужасно! Я стараюсь его забыть. Я меняю этих мальчишек как перчатки, но это не помогает. Что мне делать? — Ждать, — тихо сказала я. — Рано или поздно ты всё равно успокоишься. — Мне не даёт покоя только одна вещь- эти отношения… Антонио и Вольфганга. Я не понимаю, что между ними происходит. Это не дружба. Уже не дружба, я это чувствую. — Эли… Я могу тебе как-то помочь? — Ты и так мне помогаешь. — И всё-таки? — Ну… — Эли на минуту задумалась. — Я только хочу знать, что связывает этих двоих. — А если я узнаю? Ты успокоишься? — Да, наверное, — она снова шмыгнула носом. — Раз так, думаю, что под шумок смогу хоть что-нибудь выяснить. — Но для тебя это будет болезненно? — Ты о чём? — Тебе ведь нравится Вольфганг. — Ну, — я смутилась. — Возможно и будет. Но это не страшно. Только пообещай, Эли, что если это окажется правдой, ты не будешь им мешать. Пожалуйста! Я знаю, ты умеешь мстить. — Спасибо тебе, — она оторвала лицо от подушки и слабо клюнула меня в щёку. — Не буду, обещаю… — Ладно, я пошла. Схожу к ним, может что узнаю. А ты приведи себя в порядок! У тебя свидание через два часа. — Ой, точно… Я вышла из комнаты и направилась в мужское крыло. На самом деле, я была одной из немногих девушек, кто бывал там с благими намерениями. Ну, почти. Из приоткрытой двери ясно слышались их голоса, я прислушалась. Тараторил тот самый Лоренцо Да Понте. О чём это он? — Чего же ты раньше не сказал? — это голос нашего сердцееда — Сальери. — Когда? — Двадцать седьмого числа, — о, а вот это уже Амадей. — Пятнадцать лет, даже не верится. О, так у него намечается праздник! — Нужно будет это отметить! — снова Лоренцо. — Организуем вечеринку! — Вот ты загорелся, — а это… кажется, Бах. — Но я готов помочь с организацией. — Да-да! Притащим от нас стол, сидеть можно на кроватях. — Я смогу раздобыть закуски. Думаю, прелестная официантка София согласится помочь мне. Ох ты! Сестрёнку совращать собрался? Вот она обрадуется. — Ну, я думаю, и о напитках тоже нужно позаботиться… — мой выход! — Здесь я смогу вам помочь. Думаю, у маман найдётся бутылочка шампанского. Какая возможность! Как же всё хорошо сложилось. Главное улучить момент для вопроса. Мамулино шампанское меня точно не подведёт. … POV Моцарта. Это утро даже начиналось необычно. Первая странность показала себя сразу же. Едва ли в первый раз меня не скинули с кровати, а аккуратно и мягко разбудили. Сальери нежно потрепал меня по плечу и тихо позвал: — Ами, пора вставать. Я сразу же проснулся. Такой способ пробуждения, в силу своей новизны, был намного более действенным, чем обычное скидывание. Мне было так приятно от того, что меня будит сейчас именно Сальери, аккуратно и нежно. Я сонно улыбнулся и повернулся к нему. — С добрым утром. — С добрым утром, именинник. С днём рождения тебя. — Спасибо, — произнёс я, поднимаясь на локте. В этот момент, наши лица были так близко, что я невольно представил, как почти случайно подаюсь вперёд. В конце концов, у меня сегодня праздник! Но я этого не сделал. Вместо этого, я поднялся, переоделся и с тяжким вздохом вспомнил, что сегодня учебный день. — Не переживай, — ободряюще сказал Сальери. — Всё равно суббота. — И всё-таки интересно, как же пройдёт этот день. Каждый раз на мой день рождения что-нибудь обязательно происходило. — Да ну? — Правда! В прошлом году я упал в сугроб. В позапрошлом чуть не ошпарился, когда мы пили чай с семьёй. — Бедный ребёнок! — Сальери ужаснулся. — Как ты ещё до пятнадцати-то лет дожил? — Вот так и дожил, — улыбнулся я. На крыльце общежития нас поджидали Лоренцо и Бах. — Восславят же птицы лик твой, яркий солнечный свет озарит ясные очи твои в этот день замечательный! — заливал всю дорогу Да Понте, распугивая заспанных студентов. Бах мурлыкал «Happy Birthday To You». Антонио держал рукой голову и делал вид, что нас не знает. А я смеялся. От души. Давно мне не было так весело! Как выяснилось, боялся я зря. Начало дня прошло бес сучка без задоринки. Я получил отлично на уроке скрипки, даже герр Глюк сегодня был добр ко мне. А любимый завуч просто держался от нас подальше. — Ну что, Антонио, — заговорщически произнёс Да Понте громким шепотом, когда мы вышли из академии. — Утаскивай нашего именинника в парк, а мы начнём подготовку. — Только не разгромите комнату, — ответил Сальери в том же тоне. Затем, галантно взяв меня под локоть, он потащил меня в парк. Мы гуляли больше часа. За это время мне уже позвонила вся семья, и все меня поздравили. Мама почти плакала, говоря, как она соскучилась. Отец желал мне успехов во всём и, разумеется, без радостного щебетания моей сестрёнки тоже не обошлось. Я был очень счастлив. И тот факт, что Антонио был со мной всё это время, радовал меня ещё больше. Наконец, Сальери позвонили. Это был Иоганн. Он сказал, что всё готово и они готовы начать. — Ну что, малыш, пойдём? — сказал Антонио с улыбкой. Я почувствовал, что краснею. На сердце потеплело, как будто в груди было маленькое солнышко. Это обращение было таким…ласковым. Это было как «солнышко» или «зайка», не знаю, как ещё называют барышень. Но на меня это подействовало похоже. — Ага. … — Ну наконец-то! А мы уже подумали, что ты украл нашего виновника торжества, — встретил нас Да Понте. Я был в шоке. Казалось, что наша комната увеличилась в площади вдвое. Под потолком висело несколько воздушных шариков разного цвета. Между нашими кроватями стоял небольшой столик, притащенный из комнаты соседей, на котором расположились тарелочка с эклерами и чашка с фруктами. Крупная упаковка шоколадного мороженого и, разумеется, две бутылки шампанского и стаканы. — Принесла, как и обещала, — сообщила мне Станца. Она выглядела очень мило в ярко-голубом сарафане до колен, с узором из цветов на лифе. Волосы были кое-как собраны в пучок, но всё равно она выглядела симпатично. Мы расселись. Я краем глаза заметил, что все выглядели довольно празднично. На Лоренцо была красивая футболка и тёмно-коричневый жилет. Христиан ограничился белой рубашкой и серой кофтой, но все равно, почему-то выглядел очень нарядным. — Начнём? — спросил Бах, беззвучно и поражающе спокойно открыв шампанское. — А мне разве можно? — с сомнением спросил я, глядя, как все наполняют стаканы. — Сегодня тебе всё можно, — торжественно объявил Антонио, но сделать глоток я всё-таки не решался. … — Ну что, может, начнём поздравлять? — спросил слегка весёленьким голосом Бах. Прошло уже достаточно времени, но я так и не притронулся к шампанскому. Я ел эклеры и мороженое, но к напитку так и не притронулся. Зато остальные потихоньку веселели. — Да, пожалуй, — согласился Антонио и поднялся из-за стола. Остальные полезли под стол. Первой была Констанца. Она подарила мне скетчбук с картонной пустой обложкой. — Антонио сказал, что ты любишь рисовать. Вот, твори на здоровье, — сказала она, краснея. Иоганн преподнес мне красивый фотоальбом, на обложке которого было изображено зимние дерево на светло-синем фоне. — Надеюсь, в твоей жизни будет много моментов, достойных оказаться здесь, — сказал он с улыбкой. Да Понте, разумеется, без креатива не обошёлся. Он подарил мне футболку. Чёрного цвета, с узором из ярких пятен, поверх которых лежал лист нотной тетради, на который была нанесена ярко-красная надпись: «НОТ МНОГО НЕ БЫВАЕТ!» — Музыканту без таких заявлений никак! — беспрекословно сказал он. Я смеялся до слёз. Мысленно пообещал надевать эту футболку на занятия герра Глюка. Последним был Сальери. — Амадей, поздравляю тебя с днём рождения, — произнёс он, казалось, немного смущённо. — Желаю тебе всего наилучшего. Счастья, удачи, таланта… любви. Так приятно прозвучало это пожелание любви от него, что мне казалось, я уже пьян. Он протянул мне красивую маленькую коробочку серебристого цвета. Я снял крышку, и моё сердце подпрыгнуло до горла. Это была тонкая серебряная цепочка, на которой был маленький кулон, в форме пятиконечной звёздочки. Я осторожно вытащил цепочку. — Давай помогу надеть, — в этот момент мне казалось, что в комнате кроме нас, никого нет. Я протянул ему руку, и он осторожно обернул цепочку вокруг моего запястья. Я взглянул на получившийся браслет. Я буду всегда носить его. Всегда. *** POV Констанцы. «Как жаль, что именинник так быстро отключился. Всего после двух бокалов,» — подумала я, глядя на то, как Амадей лежал в одежде на своей подушке, отключившись несколько минут назад. Мой разум едва ли был затуманен. Я не хотела уходить с этого маленького праздника ни с чем, поэтому контролировала себя. Хоть я и пришла с определённой целью что-то выяснить, я всё же прекрасно провела время. Моцарт светился от счастья и заражал нас своим позитивом. После долгих препирательств и споров нам удалось уговорить его на пару глотков шампанского, а через полчаса мы сами отбирали у него смеющегося бутылку. Видимо, и правда в первый раз пьёт. Мы все ещё немного посидели после того, как Вольфганг уснул, и стали расходиться. Хоть и казалось, что нас вместе связывает только Ами, мы все успели подружиться за прошедшее время и неплохо общались между собой. Мы с Антонио слаженно и без лишних разговоров убирали всё со стола, пока Да Понте уговаривал намазать лицо Амадея зубной пастой. Бах как-то вяло отпирался, а потом сам, иногда немного отклоняясь от курса, пошёл в ванную за тюбиком. Сальери предложил нарисовать огромные брови, а я добавила усики, как у Чарли Чаплина. Дальше все мы тихо хихикая, принялись осторожно выполнять задуманное. Последний штрих внёс Бах, парой мазков нарисовав родинки, как у герра завуча. Потом Лоренцо и Христиан подхватили свой столик и понесли его назад к себе, попросив меня сходить с ними помочь с дверью. Исполнив просьбу, я вернулась назад, но, обнаружив не закрытую мной дверь, остановилась. Нутро мне подсказывало, что наступает самый ответственный момент. Сальери хоть и выглядел полностью адекватным, но я ясно видела, как за последние несколько минут он отделился от нас и думал о чём-то своём. И это что-то, возможно, и было самым главным вопросом, мучившим Эли. Да что говорить, и меня тоже. Я с тихим вздохом заглянула внутрь и замерла. Антонио сидел на кровати и смотрел на разрисованное лицо Моцарта. Я не двигалась. Даже дышать боялась. — На что ты только надеешься, придурок? — тихо сказал Сальери, грустно усмехнувшись. Затем медленно поднялся, шагнул к Вольфгангу и наклонился над ним. Вытянул из кармана платок и стёр с него зубную пасту, от чего мальчик слегка поморщился. Сальери ласково сощурился и улыбнулся. А затем наклонился и поцеловал Амадея в губы. Так осторожно и нежно, как в самом банальном фильме про любовь. Мне перехватило дыхание: ответ получен. Я неслышно отступила, даже не став пытаться закрыть дверь. Кажется, сегодня шампанское понадобиться и нам с Эли тоже. Ничего, у маман точно найдётся…