Мой гений за соседней партой

…тихие, но такие сладкие вздохи… разметавшиеся по подушке, светлые волосы… горящие кофейные глаза… и нескончаемые мольбы не останавливаться… Трель будильника выволокла меня из сладкой предутренней дрёмы. Я что-то пробурчал и предпринял уже привычную попытку швырнуть часы в стену. Но потом понял, что на это просто нет сил. В теле была какая-то сладкая тяжесть, которая не давала мне совершать никаких лишних движений. Но я всё-таки сделал попытку, вытянув руку и с закрытыми глазами пошарив в направлении тумбочки. Сделав полукруг, рука остановилась на пышной копне волос и прошлась по ней, нежно гладя. Так стоп! Какая к чертям копна волос?! Я распахнул глаза и резко сел. Алоизия, спавшая на краю кровати, от такой неожиданности едва не слетела на пол. Я рефлекторно выставил руку, ловя её за талию и останавливая падение. И тут же отдёрнулся. Девушка лежала со мной под одеялом, почти полностью обнажённая! Какая-то лёгкая расстёгнутая кофточка на голом теле свидетельствовала о попытке прикрыться, но, не считая её, Эли была полностью раздетой! Она фыркнула, точно кошка, явно недовольная моей паникой, и открыла один глаз. Едва её взгляд нашёл моё офигевшее лицо, девушка прищурилась и улыбнулась. — С добрым утром. — С добрым, — дёргано выдал я. Мысли метались в панике, точно перепуганные бабочки. Хотя нет, не бабочки, а стая распуганных ос сейчас производила атаку на мой несчастный мозг. Я всеми силами пытался сообразить, что произошло. Точнее, я прекрасно понимал, что произошло, но ни за что не желал это признавать. — Тони, — сладко произнесла Алоизия, протягивая руку, и касаясь кончика моего носа. — Ты вчера… У меня слов нет. Ты восхитителен. — Й… Я? — как-то зашуганно выдавило моё сознание. — Не смущайся. Ты жуткий милашка, когда краснеешь, но вид дикого зверя тебе идёт больше. — Вид… кого? — поперхнулся я. — Тони, не глупи! — с наигранным нетерпением сказала Эли. — Неужели ты всё забыл? — Не забыл, — ответил я, чувствуя себя пингвинчиком. — Я всё помню. И я… И тут я словно увидел перед собой яркую картинку. Лицо Амадея напротив моего, закусанные от поцелуев губы, горящие глаза, румянец на щеках… значит… я… — Я отвратителен! — выкрикнул я, закрывая лицо ладонями. Вот оно что! — О, Эли, прости меня! Прости! — За что? — откровенно удивилась девушка. — За, извини меня, самую шикарную ночь в моей жизни?! Вот уж дудки. — Да нет! Не за это! — мне казалось, что я становлюсь какой-то истеричкой. Но ничего с этим не поделаешь. Пока я ласкал Эли, в моём воображении передо мной находился Моцарт. И сравнивая его с девушкой, мне становилось вдвойне паршивее. Значит, даже моё подсознание было против меня. Или же наоборот. В любом случае, я понимал, что что бы я ни предпринимал, мальчишка ни в какую не шёл из моей головы. — Тони, — на моё плечо легла тонкая ладонь. Я поднял глаза на Эли. — Я, кажется, понимаю, что происходит. Не зря вчера, после наших посиделок, ты назвал меня «Ами». Я ошарашено открывал и закрывал рот, точно рыба. Девушка усмехнулась. — Я не виню тебя, — честно сказала она. — Я давно заметила, что вы с Вольфгангом… — Мы НЕ с Вольфгангом, — перебил я, чувствуя неосознанное недовольство. — Как бы то ни было, — невозмутимо продолжила Эли, пожав узкими плечиками. — Отрицать, что ТЫ неровно дышишь к Амадею, нельзя. Я прекрасно всё понимаю и… И всё равно хочу попробовать. Антонио, я поначалу даже и не думала, что влюблюсь в тебя. Меня привлекала твоя сдержанность и хладнокровие. Твоя аристократичность, если можно так сказать. Но чем больше думала, тем больше понимала, что в этом плане ты мне дорог гораздо больше, чем я представляла. Так что, если ты дашь мне шанс, то я… — она опустила взгляд, покрываясь румянцем. — Зачем тебе это? — спросил я, удивлённо. — Ведь если я не смогу забыть его, то… сделаю тебе больно. — Я прекрасно это понимаю, — усмехнулась Алоизия. — Но знаешь, миг блаженства стоит слёз. Ведь, когда ты любишь, все твои страдание понятны, разве не так? — Так, — смущённо ответил я. Она потянулась ко мне и поцеловала в губы. — Но всё-таки, я повторюсь. Ты просто невероятен, когда злой. Ты никогда не думал, но твоя сдержанность может сыграть тебе на руку. Что с Вольфгангом, что с любой девчонкой. — Никогда бы не подумал, что ты будешь меня консультировать в этом плане, — вздохнул я. — Я могу гарантировать, что время, проведённое со мной, ты точно не забудешь, — хихикнула Эли и снова поцеловала меня в губы. *** POV Амадея. — А ты уверена, что это хорошая идея? — спросил я, уже раз в сотый. Перо страдальчески застонала и сильнее стиснула моё запястье. — Сам хотел работу — получи! — громогласно провозгласила она, волоча меня за собой, точно мать своего трёхлетнего ребёнка. — Я дотащу тебя до этого (цензура) кафе, а дальше решай сам! — Но послушай, я же не профи… Зачем такой нужен-то? — отпирался я. — Хоспади, едрить меня табуреткой! Ты всю последнюю неделю Макса тиранил, что не можешь жить за его счёт, совесть тебя грызёт за милу душу. Он предложил подработку, я обеспечиваю получение этой подработки, так чего ты боишься? Вся ответственность на мне, я же тебя туда тащу. Я молчал, мой взгляд волочился по земле, запинаясь за камни. Ну что сделаешь, если меня реально совесть мучает? Ну не могу я жить вот так, за чужой счёт! У Макса зарплата небольшая, сколько-то денег бабушка присылает иногда, деньги никогда не лишние. А он меня ещё в дом пустил! Я себя каким-то паразитом чувствую. Я обещал ему меняться, но даже в этом не продвинулся. Мне словно чудилось, что стоит лишь мне чуток себя «раскрыть», как из воздуха явится отец, и надерёт мне уши. Даже сейчас, в моей голове навязчивым волчком, вертелась мысль: что бы сказал папа, если бы меня здесь увидел? Я тяжело вздохнул. — Ну слушай, — возмутилась Клэр, видя, как я поник. — Я же тебя ни на пытку тащу, ни к стоматологу. Так что, нечего предсмертные муки изображать. Всё равно, мы уже пришли, — она взглядом указала на точку прибытия. Здание, в котором находилось кафе, было обычным многоэтажным строением, этажей девять, не больше. Стены были выкрашены в нежно-бежевый или даже светло-кофейный цвет, и миленькая живописная кафешка очень приятно выделялась своим небольшим светло-зелёным навесом, окнами, и светлым залом, который в них виднелся. Я, если быть честным, не ожидал, что меня приведут именно сюда. Всё казалось мне родным и чужим одновременно. Едва мы зашли, я почувствовал лёгкий запах какао. Внутри всё было сделано в немного старомодном, но приятном стиле. Темно-коричневые стены с белым узором, плиточный пол, круглые резные столики. Чуть дальше стояло несколько диванов, на которых сидели люди и увлечённо болтали. Клэр гордым шагом направилась куда-то вглубь, увлекая меня за собой. Странно, но чем больше я приглядывался, тем больше замечал необычного в посетителях и  работниках. Все выглядели такими непривычно добрыми. Не знаю, как сказать по-другому! И не могу объяснить, просто чувствую это. — Какие люди! Мадмуазель Перо, — залихватски поприветствовала Клэр высокая девушка, лет двадцати семи. Она, скорее всего, была не то менеджером, не то хозяйкой кафе. Трудно было сказать. Одета она была довольно изысканно, выделяясь из толпы, по большей части из-за светло-синего сюртука, из-под которого торчала светлая рубашка навыпуск. Светлые промилированные волосы вольными кудрями спускались до пояса. Её серо-карие глаза ярко блестели, выражая искреннюю радость. — Софи, лапушка моя, давно не виделись! — Перо обняла её, наконец-то отпустив мою руку. — Ты так похорошела, мамочки, я уже ревную! — Ну тебя! — отмахнулась Софи со смехом. — Ами, знакомься: моя лучшая подруга Софи Кальме, — представила девушку Клэр, обернувшись ко мне. — Она — владелица этого кафе. — Очень приятно, — мы пожали руки. Я немного смутился. — Ну, — протянула Софи с плохо скрываемой гордостью. — Не только владелица, но и иногда шеф-повар. Луи предложил раз в неделю готовить мне. — Неужели, научилась готовить, не убивая? — саркастично фыркнула Клэр. — От кого я это слышу? Не ты ли у нас мастер убивать одним блинчиком? — ответила Кальме в той же манере. — А кто в прошлый раз мне подсунул подсахаренный суп? — не отступала Перо. — А из-за кого я в прошлый раз чуть зуб не сломала, пробуя «прекрасное печенье от мамзель КлЕр Перо»? — Я просто их чуток пережарила! — Ну конечно! — Ты сама мне в тот раз макароны с острым васаби всучила, так что войну завязала ты, — начала распаляться Клэр. — Так, спокойно, — оборвала её Софи. Я хмыкнул, надо же, даже великого адеквата иногда нужно зытыкать. — Мы так подраться можем, что всё кафе перевернём, а мне этого чё-то не хочется. Ты лучше скажи, Ами — это тот самый новый музыкант, про которого ты столько жужжала? — Ну конечно, а кто же ещё? — воскликнула брюнетка так, словно её оскорбили. — Вольфганг Амадей Моцарт, к вашим услугам! Юный виртуоз, композитор, и наш временный солист. — Ну, то есть, — сразу замялся я, краснея от такого заявления. — Не то, что бы виртуоз… — Даже не слушай его, — оборвала меня Перо, демонстративно заткнув мне рот. — Его послушать, так он полный бездарь. — Хм, тогда… — Софи на секунду задумалась. — Амадей, топтай за мной! Она эффектно развернулась и пошла к тем самым диванчикам, находящимся в дальнем углу, а я послушно поплёлся за ней. Вот это да! Прямо в углу, у стены находилась невысокая полукруглая сцена, на которой гордо возвышался прелестное белое пианино. Около него стояло несколько высоких табуреток, а у стены находилась небольшая барабанная установка. Живая камерная музыка! Я восхищённо разглядывал обстановку, пока Клэр и Софи о чём-то беседовали. — Вольфганг, — Кальме обратилась ко мне так внезапно, что я даже вздрогнул. — Ты ведь и на фортепьяно играешь, так? — Ну да, — неуверенно ответил я. — Гитара, скрипка, фортепьяно… ну, и иногда клавесин с органом. — Даже знать не желаю, — вздохнула Софи. — Лучше сядь за пианино и начни играть. — Играть? — ошалел я. — Уже? — Считай, что это проверка. Я прошёл к белоснежному инструменту, который словно так и стоял в ожидании, когда к нему прикоснутся. Что играть? Импровизацию, конечно! Здесь так красиво, не нужно всяких надрываний и нытья. Не хочу портить атмосферу, хочу влиться в неё. Я провёл пальцами по клавишам… *** — Всё, достаточно! То тебя было не загнать на работу, то теперь не выгнать! — завопила Клэр, едва ступив в квартиру Макса. — Собирайся, я давно уже собиралась тебя проветрить! Я оторвался от экрана ноутбука и уставился на, мягко говоря, незваную гостью. Вечер долгожданной и столь желаемой субботы, я собирался провести спокойно, пусть и заранее был уверен, что компания опять придумает что-нибудь безумное. Или, по крайней мере, весёлое. — Но Клэээр, — предпринял я попытку отговорить подругу. — Может, лучше дождемся Макса, да фильм посмотрим? Я как раз… — Если хватит времени, и фильм посмотрим! — быстро среагировала Перо, не давая мне договорить. — Но сначала, — она ухмыльнулась, — мы тебя обновим. — Обновим? — при тоне её голоса, у меня задрожали внутренности. — Пора бы сделать из тебя бунтарика, конфетка моя. Денежек у тебя прибавилось, так что часть от них мы истратим сегодня. Не переживай, — она сразу перекрыла поток рвущихся претензий с моей стороны. — Я знаю чудесные места, где над тобой отлично поработают, и ещё скинут полцены… … — Алекс, солнышко! — и в очередной раз Клэр кинулась в объятия незнакомого мне человека. Она, как я понял, вообще любила обниматься. Почти каждого она могла обнять или всыпать подзатыльник. Ясное дело, что под последним заявлением я всё-таки пошёл с ней. Знали бы, как мне жутко! До сих пор не верилось, что меня хотят… изменить. Это даже звучало пугающе! И вот, мы притопали в парикмахерскую, и в тот же момент Перо бросилась на шею невысокой девчушки, лет двадцати, не больше. У самой парикмахерши светлые волосы, напоминающие по цвету сено, были заплетены в хитроумную косичку на боку. Небольшие голубенькие глазки заманчиво блестели, пока она меня разглядывала. — Мда… — задумчиво протянула Алекс, распуская мой маленький хвостик и ероша волосы. — Лобик открыт, это, конечно, мило. Волосики гладенькие, — бормотала она, придирчиво осматривая мою шевелюру. Затем быстрым взглядом пробежалась по моему лицу. — Так, значит… бунтарь. Бунтарский стиль, но не слишком вычурный. Хм… Она велела мне закрыть глаза и начала искусно орудовать ножницами и маленьким гребешком. Бормоча что-то тихое и нежное, она словно убаюкивала меня, позволяя себе полную свободу действий. Я мимолётно поразился, как ласково звучал её голос. Это напоминало мне какую-то колыбельную. Сознание растворялось в приятном ощущении рук в волосах и нежном звучании голоса… Я уже почти задремал, когда Клэр громким визгом радости известила меня о том, что Алекс закончила. Я открыл глаза. ВОТ ЭТО ДА! Вольная, дёрганная, слегка косая чёлка так непривычно и так…игриво смотрелась на моём лице. Волосы сзади были неровно разделены в два рядка, подстрижены и, напоминая иголки ёжика, вольно торчали в разные стороны. Одна из прядей, осветлённая, и заплетённая в тонкую косичку, свисала с моего виска, слегка прикрывая левое ухо. Клэр буквально визжала, так звонко разносился её голос по залу. — Алекс, солнышко, ты просто гений! Так красиво смотрится! — верещала она, обнимая подругу до хруста в костях. Девушка смущённо улыбнулась. — Сколько с нас? — вопросила Перо, глядя на неё у почти бешеной улыбкой. Она назвала цену, опуская взгляд. — Так дёшево?! — восхитился я. — Я сделала вам скидку, — объяснила Алекс с безмятежной улыбкой. — Мы же всё-таки друзья. Мне казалось, что ещё немного и Клэр разрыдается от переизбытка чувств. — Если нужна работа с лицом и одеждой, то ты знаешь куда идти, — со смехом сказала Алекс, выпроваживая нас. Я то и дело теребил волосы, словно на мне был какой-то парик. Такое непривычное чувство, словно меня запихнули в чужую голову. — Так-с, отличное начало, — с торжествующей усмешкой объявила Перо. — Идём дальше по списку! — У нас список есть?! — Не придирайся к словам. — Давно уже тебя здесь не наблюдалось, — высокая девица с непривычно мальчишечьей внешностью, напыщенно протянула Клэр руку. Перо в ответ лишь обняла её. — Зачем заходить, ты же не меняешься, Полин, — с сарказмом ответила она, напыщенно надувая губы. — Я привела этого молодого человека, дабы подобрать ему достойный его бунтарского духа, костюм, — её тон напоминал тон подвыпившей английской королевы. — Что ж, молодой человек, — продолжила Полин в той же манере, обращаясь ко мне. — Подойдите сюда и идём за мной. Мы принарядим ваш бунтарский дух. Я осмотрел множество полочек, поражаясь разнообразию вещей, которые здесь были. Это был секонд-хенд, обставленный так, что походил на приличный бутик. Вещи были самых разных типов, цветов, размеров, все яркие, необычные, и завораживающие. Полин быстро отобрала для меня несколько разных рубашек, пуловеров и жакетов. — Я считаю, что тебе нужно что-то тёмное под низ, и яркая кофта сверху. Будет создаваться резкий контраст, который будет очень ярко выражать выбранный цвет, — объясняла она, отправляя меня в примерочную. В конце концов, я выбрал прекрасную чёрную водолазку, ярко-фиолетовый пиджак свободного покроя, красно-бирюзовую рубашку в клетку, и лёгонький пуловер ярко-жёлтого цвета. Полин сбросила полцены, а так же вручила Перо ещё парочку каких-то вещей чёрного цвета. — Учтите, это вам подарок на восьмое марта, — с едва-заметным сарказмом протянула она, вручая нам пакет. — Я поздравлю тебя так же, только на Белый день. Последним штрихом стал поход к Жюли — начинающему косметологу. Но она только посмеялась и нарисовала мелком для грима светло-зелёную пятиконечную звёздочку на моей левой щеке. — Дальше сам, тебе больше и не нужно ничего, — с усмешкой сказала она, отдавая мне коробку с разными цветами. И мне, признаться, очень понравилась эта фишка! Маленькая цепочка, подарок Сальери, по-прежнему болталась у меня на запястье, и от этого я становился ещё звезданутее. Я не понимал, чем Клэр помогла этим людям, но они все были такими…непривычно добрыми. Это было так странно, столько добряков повсюду… — У каждого из них свои тараканы, не думай, что все они — невинные ангелочки, — объяснила Клэр, когда мы уже вернулись домой. — Палить я их не хочу, просто скажу, что любой человек может быть и солнечным и хмурым. Просто те, с кем я дружу, обычно предпочитают попадать в проблемы с улыбкой. Когда меня впервые увидели, случился просто полнейший вынос мозга! Меня осматривали, точно какое-то ископаемое, теребили волосы, одёргивали, поправляли. Нуно показал мне большой палец, Крис с усмешками комментировал, что мне только помады с подводкой не хватает, Мерван то и дело поправлял мою шевелюру, а Перо гордо молчала, так и светясь от гордости. По прибытию, она вручила мне ещё одну чёрную рубашку с длинными рукавами и белую жилетку. Я невольно вспомнил подарок Лоренцо. — Но и от своего гардероба не спеши избавляться! — наставительно предупредила Клэр. — Ты сам будешь себя дополнять, а одежда вернёт тебе чуток «мимими». Я до сих пор не мог привыкнуть к  чувству того, что стал немного другим. Мне реально чудилось, что меня нарядили в другое тело. Но, что странно, это тело поразительно быстро приживалось. Одежда была удобная и приятная на ощупь. Волосы щекотали затылок и лоб, вызывая улыбку. Я чувствовал, что теперь был похож на яркое пятно в раскраске. От этого веяло чувством какой-то уютной свободы. И это было восхитительно! *** Я продолжал стоять перед зеркалом, уже в который раз недоверчиво разглядывая собственное отражение. Нет. Первое впечатление восхищения довольно быстро исчезало. А не смену ему шло волнение. Ну не могу я так легко к этому привыкнуть! Из зазеркалья на меня глядел совершенно незнакомый мне человек. И я всеми силами пытался отыскать в этом человеке частичку себя. Странно звучало такое заявление, но я словно ощущал, что всё, что было во мне, потихоньку исчезало. Останусь ли я прежним, если всё-таки вернусь в академию? И останутся ли мои чувства к Антонио?.. Сам не знаю, какой ответ хочу получить от себя. — Ами, — я едва не заорал, когда Клэр, вынырнув из неоткуда, положила руку на моё плечо. — Хочешь проветрится? Наши обалдуи уже вырубились, рабочая неделя прекрасно избавляет от бессонницы. — Проветрится? — удивился я. — За окном давно ночь. — Ну, не ночь, а полдесятого вечера, — заметила Перо. — И наша вылазка будет поинтересней простых прогулок. — Ну, слушай, — я попытался воззвать к её разуму, — я уже так устал… — Возражения не принимаются! — оборвала меня брюнетка. — Надевай куртку и давай за мной! Я вздохнул. Зачем тогда вообще спрашивать моё мнение? *** Кто бы мог подумать, что вылазки на крышу станут для меня такой обыденностью. Я даже боялся спросить, где она раздобыла ключи, но сейчас мы стояли перед лицом графини Ночи, хоть и среди странных проводов и антенн. Перо, словно находясь у себя дома, пошла вперёд, осторожно лавируя между завалами всякого хлама и техники. Я поплёлся за ней, едва слышно ругаясь сквозь зубы. Куртка меня грела, но прохладный ветер всё равно ощутимо чувствовался на лице. У невысокого бортика, который огораживал всю крышу, находился кое-как постеленный большой кусок плёнки, под которой что-то виднелось. — Моя обитель и личный мир, — гордо объявила Клэр, стаскивая плёнку, и тут я ахнул. Это оказался старенький потрёпанный матрас, застеленный лоскутным одеялом, одиноко ожидавший свою владелицу. Девушка без лишних слов, плюхнулась на матрас, я последовал её примеру. Своеобразное ложе оказалось очень мягким. — Я уже давно обустроилась здесь, — сказала Перо, взглядом указав на невысокую, жухлую скамейку, которая служила столиком, на который Клэр водрузила электрическую свечку. — Это… поразительно, — у меня просто не было слов! В детстве, я множество раз мечтал о том, как построю с Наннерль настоящий домик на крыше. — А так вообще можно? — Знаешь, как однажды сказал мой любимый мульт-персонаж: пока копов нет, всё можно! — беззаботно откликнулась брюнетка. — Ну, не знаю. Если тебя поймают, то у тебя будут неприятности… — Да ладно тебе! Выкручусь, мне не в первой. — То есть? — не понял я. — Ну…- похоже, Клэр сама же вывела себя на неприятную тему. — Просто, я считаю, что ради некоторых вещей можно и порисковать чуток. Кстати, — она запустила руку за пазуху и выудила из недр своей куртки бутылку Спрайта. — Глотнёшь? Я и для себя взяла. Я кивнул и принял бутылку. Напиток приятно запершил у меня в горле и я закашлялся, чувствуя, что газировка вот-вот пойдёт носом. Перо захихикала. Сама же она потихоньку потягивала неизвестный мне напиток, находящийся в изящной резной фляжке. — Можешь не верить, но фляжку мне подарил отец, — заявила она охмелевшим голосом. Я, кажется, догадываюсь, что это за напиток. — Как давно это было… До сих пор помню, как весело мы проводили время. Ходили в походы, где он учил меня играть на гитаре у костра, лазили в горы… А потом он учил меня кататься на мотоцикле… — А сейчас никуда не ходите? — поинтересовался я. Клэр дёрнулась, как от пощёчины. — Нет, не ходим. — Почему? — едва я это сказал, как тут же пожалел об этом. Боже, ну что я за придурок! Перо опустила голову на грудь и притянула к себе колени, обняв их руками. — Он умер. Четыре года назад. Я до сих пор помню его спокойный взгляд, когда он пожал мне руку и отправил на прослушивание, пожелав удачи. Тогда-то я и стала себя развивать, — тихо сказала она. — Меня не было дома около года, но когда я вернулась, полная идей, наград и даже предложения играть в мюзикле, то узнала, что его уже нет. Но мама сказала, что он гордится мной, что бы ни было. Я заметил, как в лунном свете блестели её глаза от слёз, которые она старательно прятала, то и дело моргая. — Знаешь, Вольфи. Ты удивляешься, что Макс, Нуно и все остальные вокруг — добряки с вечной улыбкой, — Клэр вскинула голову и, почти не мигая, посмотрела на небо. — Но скажу тебе, как человек, который знает их с детства, что у всех была своя история. И, поверь, каждая по-своему очень грустная. У Макса, ты знаешь, умерли родители, когда он был мальчишкой. У Нуно мама была… отнюдь не идеальной. Да все натерпелись, чего уж скрывать, — она грустно усмехнулась. — Но мы ведь это пережили. Так что и ты справишься. Самое главное — чтобы рядом были друзья и… возможно, любимый человек. Любимый человек?.. Образ Антонио, точно яркая картинка, появился передо мной. На губах потеплело, щёки запылали. А нормально ли это? — Слушай…- неуверенно начал я, чувствуя, как покрываюсь румянцем везде, где только можно. — А… как ты относишься к геям? — К геям? — переспросила Клэр. Сам вопрос, похоже, ни капельки её не смутил. — Я же с Максом общаюсь, так как тогда? — ЧЕГО?! — похоже, я проорал это слишком громко. Боковое зрение уловило, как в соседних домах зажглась пара окон. — М-макс?! Он… — Ой, а ты не знал? — Перо несказанно удивилась. — Макс — гей, причём осознал он это уже давно. — А…м…э…я…- поток бессвязных звуков — единственное, что я мог произнести. Едрить меня табуреткой, почему я этого не знал?! — Для твоего же спокойствия, скажу, что тобой он не интересуется, — тут же предупредила девушка, видя мою реакцию. — У него есть парень, и он счастлив. — Так вот почему он иногда не ночевал дома. Я-то думал, что он просто работает допоздна. — Такая наивная лапочка! — восхитилась Клэр, с улыбкой потрепав меня по голове. Я заметил, что хоть она и выпила полфляжки коньяка (а это был именно он), выглядела абсолютно нормально, просто в её глазах гораздо заметнее виднелась дымка печали, которую я раньше не видел. — Получается, это нормально? Быть… иным? — Ты так говоришь, словно это какая-то болезнь, — хихикнула Перо. — Просто я… мне… мне тоже нравится один человек. Я пообещал маме, что буду счастлив со своей леди. Но проблема в том, что человек, в которого я влюблён — парень, — я сжался в комок, от осознания того, что, наконец, сказал это вслух. Клэр пристально смотрела на меня, словно проверяя, не шучу ли я. — Я, как и вся наша команда, считаю, что бессмысленно полагаться на чужое мнение, — серьёзно сказала она. — Тебя будут обсуждать всю жизнь, что бы ты ни делал. — И всё-таки! Вы все такие… необычные, — я понимал, что несу чушь, но остановить себя не мог. — Вы привыкли к этому, но я нет. Мы с Ненни выросли по строгой системе, и что бы ни говорил отец, он всегда сдерживал нас. Я просто не представляю, как мне жить по-другому. Перо молчала. — Знаешь, — наконец произнесла она, закрывая фляжку и пряча её в куртку. — Я считаю, что быть «другими» — это не всегда здорово. В этом есть и плюсы и минусы. Если ты будешь слепо идти за толпой, то в конце концов, превратишься в серую марионетку, с кашей вместо мозгов. Но если выберешь жизнь «вечного бунтаря», — при этих словах, она картинно скорчило гримасу крутого байкера, съевшего лимон. — То будь готов, встретить сопротивление. Так что, по-моему, лучше не быть ни жертвой, ни хищником. Отрицая закон сильнейших, ты покидаешь толпу. Ты не с ними, но ты и не против них. Ты словно возвышаешься над ними всеми, хоть этого и не замечаешь этого. Я считаю, что это и значит для меня быть свободным. Я молчал, переваривая услышанное. Какая же она всё-таки умница! — Пойдём, зайка, — наконец сказал Клэр, поднимаясь с матраса и разминая спину. — Мы и так тут слишком долго торчим. Нехорошо будет, если ты простынешь, — она щёлкнула меня по носу. Я улыбался. Забыв о волосах, одежде, ночной прохладе, я просто продолжал лыбиться, точно придурок. Зато, в этот момент, я чувствовал себя таким счастливым. Камень, который мой собственный отец водрузил на мою спину, был полностью разрушен этой девчонкой, словно он был обычным стеклянным шариком. Спасибо тебе, Клэр.