Игра не стоит свеч.

— Гермиона, совсем не обязательно быть рядом с человеком, чтобы привязаться к нему. Чтобы он стал для тебя частью твоей души, — парень, прислонившись головой к двери, стоял, не шевеля ни одним мускулом, кроме губ. Замер, сжав в мертвую хватку дверную ручку, сомкнул веки, как только почувствовал подступающую влагу и снова продолжил дискуссию с самим собой, шепча в деревянные двери, которые, словно бетонная стена преграждали доступ к Ней. — Почему тебе так трудно поверить, что ты для меня нечто большее? — Ты Малфой! Мне кажется, это должно меня как минимум насторожить. Как ты можешь чувствовать что-то ко мне? — её голос похож на хриплый крик, совсем не Грейнджер, которая была 15 минут назад. — Вот так, чувствую. Просто чувствую. 15 минут назад. Едва пошатнувшись, но все же удержавшись на ногах девушка пыталась прийти в себя. Её взгляд, будто волчицы, настороженно изучал территорию, с каждым разом все больше выдавая страх. Губы сомкнула в прочную цепочку не в силах даже выдать испуганный крик. Почему она хочет плакать? Ей трудно сдержать слезы. Что-то в душе скребет, словно предупреждение: «Будь осторожна!». Дергается назад, когда замечает кто перед ней стоит с опущенной палочкой. — Грейнджер? — Малфой? Слезы, словно нарочно предавая девушку, стекают мокрыми дорожками по горячим щекам. Ей хочется что-то вспомнить. Что-то очень важное, но вокруг нее только беспробудная темнота, в которой можно раствориться и так трудно угадать, чем закончится тоннель этой боли. Дрожание пальцев, ищет, за что можно ухватиться от резкого головокружения. Что-то не так, что-то с ней не так. Чувствует, как блондин опускает её на кресло и сам опустившись на колени, садится на ковер. — Принцесса, как ты? Тебе плохо? Туманные воспоминания, так трудно разглядеть четкие очертания людей и самих событий. Что последнее ей удается вспомнить? Слова Малфоя: «Я потерял тебя… Любя девушку…» Их горячий секс от одного воспоминания о котором сводит скулы, дальше пустота и потом начинаются неотрывные воспоминания о встрече с друзьями в кафе и вся ее жизнь. Что не так с ней? Она переспала с Малфоем? Что происходит вообще? Стряхнула головой, словно сметая с себя прах воспоминаний и непонятно чего еще. Сводило желудок и скручивало все мышцы. Она заглядывает в глаза блондина, который все это время, стоя на коленях перед ней, не сводил с девушки взгляд. Держал за руку и, казалось, еще что-то говорил, но она не слышала и не чувствовала его прикосновений, пока не опустила глаза на их сомкнутые в замок руки. — Что я здесь делаю? Почему у меня такие странные последние воспоминания? Что произошло? И почему, черт возьми, ты держишь меня за руку? — вырывая из его объятий ладонь и срываясь почти на крик. — Ты пришла в себя. — Драко тяжело выдохнул и медленно опустился, садясь себе на ноги. — Малфой, отвечай. — Что последнее ты помнишь? — Я не уверена, что все, что я помню, было на самом деле. — Поверь, было. Если ты о моих словах, о сексе. Верно, все это правда. — Что с моей памятью? — скривив губы и пытаясь что-то сказать, она лишь выдала: — где у тебя туалет? Её рвало десять минут. Запершись в ванной, не слушая крика Малфоя. Ей было до невыносимой боли плохо. Тошнило, скручивало мышцы, и кружилась голова. Как только смогла подняться, умыть лицо, девушка посмотрела не себя в зеркало. Теперь она понимала, почему ей хотелось расплакаться. Нездорово худая, истощена, синяки под глазами, синяк на правой скуле и шрамы спускались по всему телу. Ей хотелось быстрее рассмотреть все тело, но боль, что раздавалась в боку, останавливала девушку. Так и стояла. Держа в пальцах пуговицу и глядя на себя в зеркало. Её пугало то, что она видит, то что ей еще предстоит увидеть и узнать. Стук в дверь вывел из равновесия, и опять этот голос. От него мурашки по телу, и почему-то непонятная ненависть даже для Малфоя, она все равно остается необоснованной. — Грейнджер, если ты не откроешь дверь или хотя бы не подашь знак, что ты жива, я выбью ее. — Оставь меня в покое. Выключив звук и доставая из-под рубашки маленький листок. Резко, что-то как будто ударило сзади по голове. Удар в спину. Почему-то ад под ребрами, где-то глубоко внутри. Она все же решилась прочитать то, что написано на этом клочке бумаге. «Не ищи причины узнать… Как та, что стерла эти воспоминания… Не доверяй… Забери палочку… Нужна помощь… Подумай… Болен… Трудно не потерять рассудок… Ты свободна...» — Какого черта происходит? — она шепчет сама себе. Ей с одной стороны хочется узнать правду, а с другой - это пугает до чертиков. — Гермиона, позволь мне все объяснить. — Мы же с тобой не встречаемся? — Нет. — Тогда какого черта я переспала с тобой? Грейнджер прижимается спиной к двери и ищет в себе силы прогнать эту минутную слабость. Сильной, сейчас нужно быть сильной. Закрывает глаза и сжимает в кулаке записку. Что-то предупреждает её об опасности, а что-то наоборот просит её остаться и выяснить все до мельчайших деталей. — Ты считаешь, что ты единственная, кто может мне помочь. — Что за глупости ты говоришь? Я помню, как ты признавался мне в чувствах? Что это? Ты не можешь ко мне ничего чувствовать. Но даже если это и так, я ничего к тебе не чувствую. — Ты мое спасение, позволь мне все объяснить. Открой дверь, принцесса. — Не называй меня так! Мы с тобой не друзья, не любовники, мы даже не враги больше. Почему я? Ты же меня совсем не знал. — Не знал, ты правильно подметила. Гермиона, совсем не обязательно быть рядом с человеком, чтобы привязаться к нему. Чтобы он стал для тебя частью твоей души, — парень, прислонившись головой к чертовым дверям, стоял, не шевеля ни одним мускулом, кроме губ. Замер, сжав в мертвую хватку дверную ручку, сомкнул веки, как только почувствовал подступающую влагу и снова продолжил дискуссию с самим собой, шепча в деревянные двери, которые, словно бетонная стена, преграждали доступ к ней. — Почему тебе так трудно поверить, что ты для меня нечто большее? — Ты Малфой! Мне кажется, это должно меня как минимум насторожить. Как ты можешь чувствовать что-то ко мне? — её голос похож на хриплый крик, совсем не Грейнджер, которая была 15 минут назад. — Вот так, чувствую. Просто чувствую. — Это не ответ. Что со мной случилось? Почему в записке сказано, что меня не было в обществе уже больше месяца? «Записка. Хм, Грейнджер, умно». — Ты не веришь мне? Она написала мне не верить? — Писала, но еще писала, чтобы я смотрела тебе в глаза. — Так открой и посмотри. — Только расколдуй палочку и отдай её мне. Немедленно! — Хорошо. Подсознание кричит бежать и не верить, а голос разума спокойно проводит монолог на эту тему: «Если бы он хотел тебе зла, то он бы это сделал в комнате. Он бы не умолял тебя открыть, а просто бы выбил дверь или применил Алохомору. Это простая задвижка, а он обладает магией. Но Малфой, которого ты знала, никогда бы не опустился до такой низости, как мольба. А если он просто подавляет твою бдительность? Что за ересь ты несешь? Какая бдительность? Это же Малфой, он не может сделать ничего плохого. Или может?» За несколько минут, держа в руках палочку, девушка настороженно рассматривала каждое движение блондина. Он на удивление спокойно возился на кухне, готовя для нее чай. «Малфой готовит для меня чай? В чем подвох?» Она все еще крепко сжимает записку в руках, а в голове сотни мыслей и беспробудная темнота. Изменения, о каких изменениях говорилось в записке? Столько вопросов и еще ни единого ответа. Прошло десять минут, как он возится на кухне, словно нарочно тянет время. — Малфой, я бы, наверное, без рук быстрее сделала чай, чем… — оборвав себя на недосказанности. Замечает, как он улыбается её реакции на эту фразу. Она удивлена, разочарована и подавлена от этого. Она изменилась в худшую сторону. — А мне нравится эта твоя жестокость. Ты кстати тоже не была против неё. Поэтому не удивляйся. — Я ничего не понимаю, а то, что я не могу уловить сути происходящего, меня пугает. Наконец Драко принес чайник с двумя кружками. Медленно опуская все это на столик, разливая горячий и ароматный чай, он все еще улыбался. Так искренне, его явно забавляла ситуация, в которой они оказались. Ему хотелось улыбаться и не вспоминать того, что происходило в подвале этого дома, в его спальне, не хотелось. Его пугало все то, что он натворил. — Почему ты улыбаешься? — Я думал, что я разучился улыбаться, а получается, что нет. — Расскажи, что с тобой произошло. В записке было сказано, что ты болен, что из-за того, что ты пережил, было трудно не потерять рассудок. Это из-за родителей? Хотя не верю, что Малфой мог только поэтому сойти с ума, да и на первый взгляд ты кажешься нормальным... — она пристально смотрит на него, ищет его ледяной взгляд, в котором кроме боли и сожаления ничего нет. Удивительно, раньше она никогда не видела такого тяжелого взгляда как у него. Впервые в своей жизни девушка поняла, что значит выражение «глаза — это зеркало души». — Знаешь, ты уже задавала такой вопрос. Точно такой же. И я уже тебе рассказывал, но я тогда мог верить тебе, а сейчас. Я не уверен, что могу полностью довериться тебе. — Так значит, мы были близки? Почему у меня провалы в памяти? — Я любил тебя, да и почему любил, люблю. Но потому, что я болен, ты попала в, так сказать, не лучшую ситуацию своей жизни. Именно поэтому ты стерла свои воспоминания. Ты не хотела помнить. И если бы она не написала тебе записку, я бы заставил тебя уйти и никогда не возвращаться ко мне. — Почему? — касаясь пальцами горячей чашки, не спуская с него глаз, она пыталась понять каждую деталь и каждый момент. Какой мотив она преследовала, прежде чем стереть воспоминания, потому что просто так на такое не решишься. Пожалуй, было такое, чего Грейнджер не смогла выдержать, а это должно быть страшной болью. — Потому что я зло, я не заслуживаю спасения, тем более в твоем лице. И если я тебе скажу, чтобы ты не оставалась, ты не послушаешь? — Не знаю, это будет зависеть от того, что еще ты мне скажешь. Скажи, я правда тебе помогала? Только не пытайся мне солгать, надеясь на то, что я уйду, — он улыбается этим словам. Наконец её голос похож на тот, в какой он влюбился. На нежный, бархатный и пастельный, от этого голоса приятно и тепло на душе. — Помогала. — Но я тебя не любила? — Нет. — Тогда почему я с тобой переспала? — Тебе нужно было в этом убедиться. — Мы спали только один раз? — Да, — даже не задумавшись, резко и даже слишком серьезно отвечает парень. — У меня шрамы от ножевых ранений. В записке писалось, чтобы я не спрашивала, но это же прямая угроза моей жизни. Я должна знать, чего ожидать. — Могу тебя заверить, что тебе нужно остерегаться только меня. — Тогда почему я писала помочь тебе, если ты угроза? — Сколько вопросов, ужас! — Иронично и театрально подняв брови, он наконец встречается с ней взглядами. — Потому что только ты меня сдерживаешь от срыва. — Что за срыв? Чем ты болен? На несколько секунд он задумывается, стоит ли озвучивать такое вслух, не убежит ли она при первой же возможности. Но что так, что так он остается в выгодном положении. Или Грейнджер в безопасности, или он в безопасности рядом с Грейнджер. Однако она замечает его задумчивость, его неуверенность. Её рука касается его ладони почти невесомо, но так интимно и нежно. — Говори. Если ты не хочешь, чтобы кто-то знал, я никому не скажу. — Не в этом дело, я сам не хочу этого знать. У меня раздвоение личности. И когда появляется другой я, жестокий и властный, я ничего не помню. Как будто попадаю в другое измерение. — Ты был у врача? — Грейнджер, меня выбросили из магического общества, словно мусор. Теперь я живу далеко от городских поселений, без магии, отключен от сети каминов. Единственное что спасает — это тайные счета отца и матери. — А как знать, что ты это ты... Ну, а не… тот. Её голос выдал волнение. На секунду ему показалось, что она убежит. Но в тот самый момент Гермиона лишь сильнее сжала его ладонь и хмуро улыбнулась то ли собственным действиям, то ли пытаясь подбодрить его. — Ты всегда говорила, что это видно по глазам. Взгляд сразу меняется. И казалось, что им я мог убить. — А как я помогаю? — Она сказала, что ты мой якорь, который держит меня здесь. Нормального меня. — Но так нельзя жить. В вечном страхе, что он покажет себя. С этим нужно что-то делать. Малфой, ты должен показаться врачу. — Я не могу. — А я могу. Я все организую. Кроме того, мне нужно вернуться домой, меня наверняка ищут. Только объясни почему меня не было месяц в обществе, я была здесь? — Здесь. Больше не скажу ничего. Ты сама просила ничего не говорить. — Тогда я должна многое успеть и вернуться к тебе с хорошими новостями. Если ты не хочешь, чтобы знали, кто ты такой. Я найду врача, который сделает… — Почему ты это делаешь? Девушка задумывается, даже ей не известен ответ на этот вопрос. Почему? Кто знает. На самом деле это порыв души, наверное. Ведь здравым смыслом это не назовешь. Только настоящий сумасшедший станет помогать тому, кто скрывает от нее правду о месяце её жизни, и при этом она этим довольна. Она и не хочет знать. Ведь раз Гермиона решилась на это, то это было необходимой мерой. Ей нужно было перевести дыхание, вернуться к нормальной жизни, а не жить страхом прошлого. Что же, будущее все расставит на свои места. Кто выживет, кто будет наказан за свою доброту, кто будет спасен, кто награжден за спасение души, а кто погибнет под ураганом собственной жизни…