***
Время для Тʼерри начало изменяться. Теперь утро начиналось с того, что приносили воду в подобии кастрюли, а вечер наступал, когда приходили за ведром. Возможно, всё обстояло наоборот, но каджитка решила, что это так, а не иначе. Восьмые руки пришли в гости, обменялись посудой и ушли восвояси. Снова молча, хотя каджитка просила сказать хоть что-нибудь, снова какие-то новые — теперь уже аргонианки. Прошла вечность в раздумьях о том, что может это действительно просто руки без тела, потому они молчат и только показывают свои знаки; лишь после этого произошло хоть что-то. Тʼерри услышала истошный вопль под страшный аккомпанемент ударов во что-то металлическое и массивное, вероятно, кто-то колотился в своей камере в двери. — Поговорите со мной! Я больше не могу! Мне надо пообщаться! Каджитка усмехнулась с мыслью о том, что, вероятно, для общительных здесь действительно невыносимо, а потом неожиданно для себя поняла, что даже ей, которая спокойно могла бы не говорить ни с кем, нужно слышать чей-то голос, иметь возможность что-то сказать… значит, она не защищена от такой же участи. Прозвучал лязг железной двери, после чего жёсткий голос ответил: — Заключённый! Прекратите нарушать тишину. Продолжите шуметь — ваш паёк урежут вдвое на месяц. Вы поняли? — после чего выдержал паузу и решил: — Хорошо, продолжайте молчать. Дверь закрылась. Тʼерри прислушалась, но не смогла понять, где находилась та камера, равно как и не знала, ушёл ли ординатор, который так скоро отреагировал. Ей бы хотелось поддержать того, кто находился в отчаянье, но она испугалась и промолчала. «Ничего, меня скоро отпустят», — подумала она.***
Тʼерри опасалась за свой многострадальный рассудок, поэтому желала его сохранить даже в таких суровых условиях. Она решила каждый день стараться представить, что будет делать после того, как выйдет из заключения, во всех подробностях. К сожалению, это не могло занять всё время, но создавало некую определённость и структурированность суток. Также она, несомненно, начала сожалеть, что помогла той неблагодарной аргонианке. Зачем вообще спасать того, кто при любой опасности сбежит, бросит тебя в беде. Позже Тʼерри замечала, что в целом у Зары наверняка не было возможности помочь, так что хотя бы свою шкуру спасла. Однако было всё равно обидно, поэтому мысли о вопиющей несправедливости вновь и вновь возникали на фоне безделья. В очередной раз каджитка услышала, как отпирается замок перед тем, как открыть дверь. Её удивило, что, как ей показалось, пришли слишком рано, но она привычно подскочила к дверце с тарелкой, оставив рассуждения позади. Открылась стальная дверь, Тʼерри увидела двух ординаторов и ослепительный свет. — Заключённый! Выйти из камеры! — сказал кто-то из них. Тʼерри на ощупь выбралась к сияющим доспехами данмерам. Зрение адаптировалось под факелы. Не так уж и ярко. Один из ординаторов приказал девушке следовать за ним, и она безропотно подчинилась. Идти пришлось долго — вновь по петляющим коридорам, снова по мостам, но конечный маршрут оказался вовсе не там, откуда они пришли. Место телепортации также осталось в какой-то другой стороне. Тʼерри показалось, что идут они значительно дольше, чем в первый раз, когда её вели к камере. На очередном повороте она взглянула себе под ноги, потому что наступила на что-то мелкое и колючее. Она не определила источник неприятных ощущений, но обратила внимание на себя. Одежда уже требует заботы, да и шерсть… Тʼерри поймала себя на мысли, что ей уже надо привести себя в порядок, хотя обычно она о таком не задумывается. Каджитка и ординатор остановились в месте, очень напоминающем камеру Тʼерри, но с другими вещами: вместо лежанки и кухонных принадлежностей посередине стояли стол и два стула, как было в Зале Справедливости. — Что ж, садись. Мы не виделись десять дней. Как тебе в одиночке? — Не хотелось бы там быть. — Отлично. В прошлый раз твои показания были путаны и сомнительны. Если сейчас будешь более сговорчивой, я придумаю для тебя местечко лучше. Идёт? — Конечно… — Итак. Давай сразу к делу. Что ты делала в трактире «Чёрный Шалк»? — Я пила что-то, ну и заступилась за аргонианку. — Зачем ты вообще туда пришла? — Меня попросили расспросить одного незнакомого мне аргонианина. — Что именно нужно было узнать? Как его звали? — Я не помню, я где-то записала, как зовут… Надо было спросить, где произрастает ивовый пыльник… и ещё что-то, связанное с алхимией. — Кто дал такое задание? — Это в Гильдии Магов попросила знакомая. — Как её зовут, из какого отделения? — Ох… Кажется, Гальбребдир из Балморы. — Остальные в списке были тоже, чтобы узнать об ивовом пыльнике? — Да… — не очень уверенно ответила Тʼерри. — Перед тем, как первой напасть на данмеров… — Я не нападала первая! — Хорошо, перед тем, как вы затеяли драку, что ты сказала, чтобы они не лезли к аргонианке? — Я сказала, что надо оставить её в покое. — Какие аргументы ты привела в пользу этого? — Да никаких, мне в ответ сразу махнули длинным ножом. Метил в лицо. — Однако у тебя нет порезов на лице. — Я увернулась от удара, после чего предупредительно махнула в его сторону. — Сколько ещё было посетителей в трактире? — Что? — Сколько ещё было посетителей? — Ну… была я, аргонианка, какая-то данмерка сидела у дальней стены справа от входа, этих… четверо приставали к аргонианке, а один ещё у входа ходил. Ещё были какие-то парочки, но не помню, две или три пары. — Почему место встречи с тем знакомым из Гильдии Магов было выбрано именно такое? Он не пришёл или ты пришла заранее? — Просто никто не знал, где его можно найти, кроме этого места. Время не было оговорено, я же его не знаю. Мне сказали, что я могу его найти там, я и пошла. — Ради того, чтобы помочь знакомой? — Ну она вроде как заплатила бы мне, насколько я поняла. — Зачем для такого простого поручения тебе понадобился боевой молот? — На всякий случай. — Например, чтобы убить кого-нибудь? — Да нет, я просто не сразу поехала туда. — Тогда расскажи, как всё было до момента прибытия в «Чёрный Шалк». — Ну мне дали задание, и я пошла к силт страйдеру. Потом мне понравился вид на холме, я попросила меня высадить там, примерно километрах в пятнадцати от Пелагиада. Собирала там алхимические ингредиенты, а потом переночевала в Пелагиаде, наняла повозку с гуаром и добралась до Вивека. Здесь спросила у незнакомки, где найти этот трактир, мне показали. — Где ночевала в Пелагиаде? — В каком-то трактире. — Сколько заплатила за ночь? — Я не помню. — Сколько? — Кажется, десять септимов. — Хорошо. О чём говорили с аргонианкой после того, как сбежали? — Ну я сказала, как меня зовут, она сказала, что я зря вмешалась. — Как она назвала себя? — Никак. Она просто сказала, что я зря полезла не в своё дело. — А потом? — После этого я побежала посмотреть на грибочек, меня ударили по голове… — Ты отвлекала от неё внимание? — Нет, я просто… я просто дура, — покачала головой Тʼерри. — Есть что-то, что ты бы хотела сказать следствию? — Отпустите меня, я невиновна. — Невиновных не бывает. Так есть что сказать или нет? — Он правда первый напал, я не хотела его убивать, я… — Понятно. Жди здесь. Данмер вышел, а каджитка обхватила своё лицо руками и принялась водить по нему, как будто хотела стереть. Она чувствовала, что обмануть хорошо у неё не получилось, что ей не поверили, но и говорить всю правду она не хотела, с одной стороны боясь ухудшения своего положения, а с другой — не жалея создавать проблемы другим, незнакомым, кто у неё был в списке. Вскоре за ней зашёл ординатор и повёл по коридорам обратно. Впрочем, в свою камеру она не вернулась. Её привели в более крупную, где расположилось несколько заключённых, у каждого из которых было своё подобие кровати. Факел очень хорошо освещал помещение. Решётчатая дверь захлопнулась. Эта камера отлично просматривалась со стороны входа. Тʼерри взглянула на троих сокамерников, к которым её подселили. Здоровенный аргонианин старательно пытался вымыть пол какой-то тряпкой, но застыл, боязливо повернув голову к двери. Среднего возраста данмер с глубокими порезами и татуировками на лице с нескрываемым презрением рассматривал вошедшую, а орчиха не обращала никакого внимания на окружающих, занимаясь протиранием своей тарелки. Тʼерри увидела, что целых три койки свободны, и поспешила сесть на одну из тех, что были ближе к двери и дальше от остальных. — Грубишь? — с хрипотцой заметил данмер. — Я? Нет, это же место никем не занято? — каджитка поспешила вскочить со свободного места. — Ты кто по жизни? — продолжил беседу самый старший. — Тʼерри, алхимик, — ответила она. — Сколько сидишь? — мигом отозвалась орчиха. — Следователь сказал, что десять дней, — призналась каджитка. — С кем по камере? — уточнила орчиха. — Ни с кем, я в одиночной была. — Слушай, если не хочешь драить полы и жрать вон там, — орчиха показала в угол, зашторенный какой-то занавеской. — Будь вежливее. — Хорошо, — согласилась она. Тʼерри разрешили занять койку, на которую она первоначально села, ей рассказали коротко, как тут жить, и она вконец расстроилась как много правил здесь. Вскоре какой-то заключённый с сопровождающим ординатором прикатил примитивную тачку с чем-то вроде чана, в котором оказалась еда. Он спешно налил жидкую кашу каждому в тарелку и направился дальше. Заснуть после трапезы Тʼерри не дали. По какой-то неведомой причине данмер обвинил её в том, что она хочет что-то выведать и донести тюремщикам, а ей пришлось как-то оправдываться. После этого согласно очередному правилу распорядка этой компании, спать видите ли не полагалось, так что ей пришлось остаться крайне невыспавшейся, но всё же ссориться с теми, с кем непонятно сколько ещё придётся пребывать в одной камере, не хотелось, да и казалось опасным.***
Долго жить по сомнительным правилам не пришлось: уже после следующей встречи с едой, принесённой каким-то заключённым, явился ординатор и потребовал от Тʼерри следовать за ним. Она гадала, зачем же теперь её ведут по одинаковым коридорам, в которых просто невозможно ориентироваться. Верить, что отпустят именно сейчас, казалось ей наивным. На этот раз по ощущениям путь составил меньше, чем в прошлый, но завершился такой же камерой со столом. Ординатор сказал, что можно сесть на дальний от входа стул, после чего вышел и закрыл за собой дверь. Каджитка присела, оперла руки на стол и утопила в ладонях своё лицо. В такой позе она и заснула. Её не разбудила ни открывшаяся дверь, ни обращение к ней, ни звук доспехов вошедшего ординатора. Однако тот не стал её трогать, а просто сел на второй стул напротив и ждал. Лицо со временем съехало с ладоней, и голова рухнула столь стремительно, что подбородок ударился в грудную клетку. Тʼерри подняла взгляд, увидела, что её ждут и отреагировала: — Простите, я заснула. — Плохо спится? — уточнил ординатор. — Нет-нет, всё хорошо, — соврала каджитка, думая о том, что говорить о сокамерниках точно не стоит, а также отмечая то, что это не тот следователь, что беседовал с ней до этого, это какой-то другой данмер. — Понимаю, боитесь расправы. Думаю, вам просто не дали спать этой ночью. Не отвечайте, не нужно лгать. Зовите меня Следователь, чтобы не запоминать лишних имён. У меня к вам есть кое-какая просьба. Интересно узнать, какая? — Да. Не могу представить, чем могла бы помочь. — Напрасно. Я не буду скрывать от вас своих намерений. Я хочу освободить вас. Да, вы не ослышались, пока что я пребываю в полной уверенности, что вас оклеветали. Не имеет значения, сколько вы лгали до этого, если со мной проявите честность. Я не прошу пересказать то, что вы говорили ранее, мной прочтены все показания, и их нелогичность в целом меня устраивает. Есть только один способ вытащить вас отсюда. — Какой же? — Найти виновных и наказать их, конечно же. Если кто-то давал ложные показания, из-за которых вам пришлось напрасно отсидеть в тюрьме, нужно добиться, чтобы это не повторялось. В общем, мне от вас нужны имена и адреса тех, кто вас знает, чтобы они могли рассказать, какая вы. — Но зачем это нужно? — Скажем так, одно имя во всём этом деле для меня знакомо, и я не хочу, чтобы на него падала тень, так что мне выгодно, чтобы вы оказались честным гражданином. Я про данмера из вашего списка, она значилась последней. Не будем называть это имя здесь. Кроме того, судя по вашим показаниям, у меня появилась возможность посадить тех, кто уже несколько раз убивал чужеземцев в том трактире. Даже если привлечь их к ответственности не получится, это будет существенное давление на Хлаалу, что вообще на руку нам всем. Как видите, я раскрываю свои планы, так что ожидаю от вас подобного же доверия. При сотрудничестве, думаю, дней через десять вы будете уже на свободе. Если откажитесь или дадите ложную информацию, я ничем не смогу вам помочь, так что здесь и останетесь до самой смерти от какого-нибудь заключённого. — Вы убедили меня. Значит, нужны имена и адреса? — Да, назовите тех, кто мог бы охарактеризовать вас, рассказать о ваших делах. Конечно же, нужны жители Вварденфелла. — Выбора у меня особо никакого нет, так что назову всех, — вздохнула девушка и начала перечислять так, чтобы ординатор успел записывать. — Анасси — хаджитка из Пелагиада, её можно найти в её собственном доме или в таверне «Полпути». Милтон Трикбиш — имперец из Гнисиса, у него дом недалеко от храма. Хинальд — редгард из Гнаар Мок, торгует в «Отдыхе Дреуголова». Ажира — хаджитка из Балморы, член Гильдии Магов, там её легко можно найти. Да… ещё, наверное, бретонец Брибанн Эриен, но я не знаю где. Мы с ним были в Пелагиаде у Анасси. — Думаю, мне и троих хватило бы. Значит, поеду встретиться с каждым из них. Если повезёт, за неделю соберу характеристику, а дальше можно провести повторные экспертизы и сбор иных данных. Спасибо за информацию. Пока что я отсажу вас в отдельную общую камеру, где вы сможете высыпаться. Не беспокойтесь, это будет не одиночное заключение. Не благодарите.***
Брибанн направлялся на север от Пелагиада. Шел по дороге летним утром после ночи в гостях, настроение приподнятое, несмотря на мысли, что нет друзей и никому не нужен. Пока что есть надежда, что, может быть, Тʼерри на самом деле друг, просто ей нужно было срочно уйти, а разбудить и попрощаться постеснялась, пожалела или вовсе не было времени. А пока есть возможность, он решил надеяться и двигаться к своей цели. Слова старика, сказанные день назад, успешно пропущены мимо ушей, быть может, в силу малого возраста бретонца, а может, из-за тяжести продолжения вчерашней жизни. В любом случае, Брибанн твердо намеревался дойти пешком до Балморы, где уже соображать, как попасть в Кальдеру. Хорошая дорога и указатели радовали молодого человека, и он беззаботно шёл. Через пять часов неустанной ходьбы Брибанн уже корил себя за свою беспечность не к месту. Нет, он не вспомнил, сколько нужно на самом деле идти до третьего по величине города Вварденфелла. Он в конец оголодал, а вот еды с собой не додумался прихватить. Печальный день и счастливая ночь выбили его из нормального восприятия мира, которое сейчас начало возвращаться, подсказывая, что есть и голод, и опасности в этом мире. Становилось не по себе, но делать нечего: каши или супы на деревьях не растут. Бретонец думал, конечно, что-нибудь сделать с грибами или ягодами, но пробовать боялся, справедливо считая, что они могут быть ядовитыми, а готовить не только не умел, но и не мог даже развести костёр за отсутствием огнива или чего-либо подобного. Вот и продолжал путь, подталкиваемый ветром, по дороге на север в надежде на чудо, обещая себе больше не делать так. Кто знает, услышал ли кто его желания или волей случая ли, но когда от усталости и голода его начало ломить, а сам он перестал идти прямо, то покачиваясь, то запинаясь на ровных местах, тогда его окликнул опрятно одетый данмер: — Молодой человек, подойдите, пожалуйста! Брибанн поспешил навстречу. Оказалось, что этот тёмный эльф со своим товарищем направляются на восток, в сторону плантаций Дрена. Это учёные, им хотелось исследовать аспекты размножения кагути, и им стало интересно, куда в таких безлюдных местах направляется бретонец. Данмер с красными волосами и босмер со светлой бородой внимательно смотрели на молодого человека, ожидая его ответ. Сочетание таких разных представителей эльфийского народа несколько удивило бретонца, но он постарался не акцентировать на этом внимание и ответил: — Я хочу попасть в Кальдеру, а для этого решил дойти до Балморы, где уже придумаю способ направиться дальше. — Вы знаете, сколько туда идти? — удивился данмер, который по большей части и вёл диалог. — Понятия не имею, но у меня есть дорога с указателями. — Без оружия и провианта вам не пройти и сотню миль, а здесь значительно больше. Давайте поможем друг другу? — Я готов помогать. — Я бы попросил вас зайти в Гильдию Магов Балморы, раз уж вы всё равно направляетесь в тот город, и передать, что мы — Эдрас Орил и Торонор — отправились в район Аскидианских островов немного севернее озера Амайя и планируем исследовать процессы спаривания кагути. — Вероятно, там много кого… кому нужно передать? — Главе гильдии, её зовут Ранис Атрис. Она данмер. — Хорошо, постараюсь не забыть, когда до туда доберусь. — Погоди, ты куда? — Вы же сами сказали, что идти тут очень долго, значит, не стоит терять времени, — наивно ответил бретонец. — Не глупи, пешком здесь не добраться, тем более скоро начнётся фояда. — Кто начнётся? — Короче, вот, возьми этот свиток и используй его. — Как его использовать? — Это вмешательство АЛЬМСИВИ, прочитай внизу вслух заклинание, перенесёшься к ближайшему храму. — Хотите сказать, что я попаду в Балмору, если прочитаю пару-тройку слов? — Да, но только с открытым свитком. — А если я выучу и буду их говорить? — Это не имеет значения, свитки работают один раз, без них слова, что в них, бесполезны. Бумага вовсе исчезает, не удивляйся. — Досадно. Подождите! А я с одеждой и вещами перенесусь? Ну просто я бы не хотел оказаться около храма голым… — Да, все вещи с тобой останутся. — О, тут даже описание есть… какой хороший свиток! — Ты фермер, что ли? Как можно вообще ничего не знать о свитках? — Простите, просто никогда раньше не работал с ними. Удачи вам в вашем исследовании! — Спасибо. Не забудь передать. Брибанн кивнул и прочёл запись в свитке вслух. Моментально он очутился около высокого красивого здания недалеко от городской стены. Ощущения после перемещения были не очень хорошими, да и парень давно не ел, поэтому он свалился в обморок прямо на пороге. Когда он очнулся, день уже сменился вечером, значительно потемнело. Его тормошили за плечо, пытаясь привести в чувства. Какой-то данмер, какой-то служитель храма. — Ты в порядке? — неожиданно радушно уточнил тёмный эльф с суровым лицом. — Да, спасибо, я просто весь день не ел и много ходил. — Не надо так, заходи, я тебя накормлю скрибятиной в квамовом соусе. — Простите, у меня нет денег. — Ничего страшного, мне как раз нужно перенести в нижние залы несколько тяжёлых сундуков, я готов взять эту работу в качестве платы. — Тогда я согласен, спасибо! — бретонец поднялся и последовал за служителем. Блюдо молодому человеку не понравилось ни на вид, ни на вкус, но оно оказалось питательным, так что Брибанн остался доволен возможностью восстановить свои силы. Сундуков оказалось четыре, два из них были заполнены книгами, один — пуст, но обит металлом, а четвёртый с какими-то колбами и зельями. Конечно же, тяжелее всего оказались первые, но с ними бретонцу помог послушник, поэтому в принципе молодой человек не сильно устал от переноса, хотя два сундука пришлось то волочь по полу, то закидывать каким-то странным способом на спину и надеяться, что он не рухнет на ноги и не сломает их. Впрочем, всё обошлось. Правда, на улице уже стояла темень, а в храме не оказалось свободного места для бретонца, поэтому пришлось ему примоститься около входа и заночевать непосредственно у дверей, опершись на стену здания. С первыми лучами солнца Брибанн Эриен пробудился, потому что ноги начали подмерзать. Несколько сонный, он направился в город в Гильдию Магов, чтобы с одной стороны сказать главе, что его просили передать, а с другой стороны попробовать прицениться, сколько стоит возможность добраться отсюда до Кальдеры через телепортацию. Собственно, слова Соклира Простодушного он помнил, слова о том, что за большие деньги телепортируют хоть на самый край Вварденфелла. Идти пришлось не слишком долго. В общем-то, всего лишь три с половиной часа для того, кто совсем не знает город и кому не очень-то желают помочь. В конечном итоге бретонец нашёл самостоятельно, подумав, что логичнее всего Гильдии Магов располагаться в высоком здании, что, собственно, и оказалось верным. Не сказать, чтобы самая красивая башня или хотя бы сравнимая с дорогими зданиями верхнего уровня кантона Чужеземцев Вивека, но всё же в сравнении с окружающими постройками она выглядела весьма и весьма внушительно. Он зашёл за ворота стены, окружавшей здание гильдии, быстро направился ко входу вовнутрь. За десяток метров до непосредственно дверного проёма, он машинально посмотрел по сторонам и заметил справа, недалеко от окаймляющей внутренний дворик стены, скамейку, на которой кто-то сидел, как показалось бретонцу, кто-то грустный и с красивой шерстью на торчащих из-под мантии ногах. Брибанн не смог не подойти, он хотел помочь как-нибудь, если может, конечно. — Простите, вам плохо? — уточнил он, оказавшись достаточно близко от сидящей фигуры, опустившей голову с закинутым на неё капюшоном. — Да, спасибо. Вы что-то хотели? — девушка подняла взгляд и одним махом откинула накрывающую голову ткань. Каджитка в красивой мантии. — Прошу прощения, что вмешиваюсь, — бретонец попытался внимательно посмотреть в глаза, и подумал, что она точно плакала, не иначе. — Я Брибанн Эриен, мы с вами не знакомы, я просто хотел бы помочь, если чем-то могу. — Простите, что? — Я Брибанн Эриен, я хотел бы помочь вам, если можно. — Присаживайтесь, пожалуйста, — дождавшись, что молодой человек примет предложение, каджитка продолжила говорить с ним: — Просто выслушайте меня, если не трудно. — Конечно, я внимательно слушаю вас. — Меня зовут Ажира. Знаете ли, я из Гильдии Магов Балморы. Ещё вчера Ажира была магиусом зачарования, но сегодня всё совсем по-другому. Дело в том, что с Гальбедир, которая тоже из этого же отделения, у нас давняя история взаимоотношений, основанных на взаимной неприязни. В конечном итоге позавчера глава отделения решила, что мы обе слишком уж… как она сказала, заигрались в войну. В результате сегодня нас понизили в ранге. Она теперь уже не магиус, да и Ажира тоже. Мы обе стали союзниками. Унизительный ранг. На самом деле нас собирались обеих выгнать, но решили оставить за наши знания и заслуги, дав последнее предупреждение. — Ранг, похоже, очень много значит для вас… — Конечно! Ажира добивалась его годами, не говоря о том, что это не только оценка твоих умений и знаний, но также те или иные возможности, как например, упрощение проживания или доступ к материалам. — Мне очень жаль, что с вами приключилась такая беда. — Проблема ещё и в том, что… Ажира не желает снова подниматься по ранговой лестнице, занимаясь проектами по зачарованию! — Почему? Вы же разбираетесь в этом вопросе, значит, легко будет доказать свои знания и подняться, разве нет? — Конечно, нет. Ранг — это не только знания и умения, но также отношения, доверие членов гильдии к тебе. Чтобы подняться понадобятся интересные проекты, новые задумки, что будет не осуществимо для зачарования, потому что мне не дадут надлежащих ресурсов для осуществления своих планов. Работать без материалов вообще отвратительно, а заниматься под покровительством неопытных ещё хуже. — Тогда… может, есть смысл взяться за другую область, менее изученную, где будет больше интереса и ограничения не окажутся очень существенными, потому что в принципе не будете знать, что значит их отсутствие… — Имеете в виду, знаний не будет достаточно, чтобы понять, чего не хватает для исследования, а воображения и отсутствия понимания будет достаточно, чтобы смело мыслить и рассуждать на темы, о которых не задумываются мастера этого дела? Ажире нравится такая позиция. — Да, я имел в виду это. — В таком случае Ажире надо взяться за алхимию. Заодно Ажира сможет доказать этой напыщенной Гальбедир, что не только босмер может быть магиусом алхимии, но и Хаджит сумеет достичь такого же уровня, причём даже раньше. Больше того, Ажира может затеять спор, кто достигнет ранга, скажем, странника в незнакомой науке раньше. Пускай попробует за зубы зачарование, пускай челюсти обломает! — Не могу сказать, что рад вашему гневу, но зато вы теперь вовсе не расстроены. — Спасибо вам за помощь, Брибанн Эриен. Ажире предстоит много работы, но скажите, зачем вы шли в гильдию? — Знаете, я хочу попасть в Кальдеру, вот и хотел понять, сколько будет стоить телепортация. А ещё меня просили передать главе этого отделения, что два учёных пошли исследовать вопрос спаривания кагути. — Тут Ажира в силах вам помочь. Цена составит около двадцати пяти септимов для вас. Что касается учёных… это не Торонор со своим другом случайно? — Да, это они. — Торонор хотя и босмер, но на самом деле более опытный, чем Эдрас Орил. Ажира передаст Ранис Атрис, что они ушли изучать этот вопрос. Они не сообщили, куда направились? — На север от озера А… как же его… — Амайя. Хорошо, Ажира расскажет Ранис Атрис. — Спасибо большое за помощь! Признаться, было бы неловко встретить такого наверняка важного главу и пытаться что-то промямлить, чтобы меня правильно поняли… — Ажира понимает, — улыбнулась каджитка. — Послушайте, почему вы вообще решили помочь Ажире? — Когда я вас увидел тут, я вспомнил одну хорошую девушку, она тоже каджитка… — признался молодой человек. — Её зовут Тʼерри, она меня позавчера спасла от фуражира квама по дороге в Пелагиад. — Тʼерри? Значит, у вас с Ажирой есть общий друг! Ажира будет рада поговорить ещё, когда будет свободное время, приходите, Брибанн Эриен. — Хорошо. Я пока что поселюсь здесь на несколько дней, чтобы заработать на отправку в Кальдеру. Может, подскажите, кто не слишком дорого сдаёт комнату? Ажира рассказала бретонцу, в каком доме действительно дёшево можно снять помещение, и он, довольный, направился искать себе работу. На этот раз он захотел быстро собрать тридцать септимов на телепортацию, немного воды и еды, и сразу отправляться без лишнего ожидания. Однако очень скоро к нему подошёл сборщик налогов и потребовал выплатить за текущий месяц семьдесят пять септимов, чего у Брибанна, конечно же, не оказалось. Задача мигом усложнилась тем, что нужно и комнату снимать, и питаться, и заплатить налог, и накопить на перемещение. Бретонец тяжело вздохнул, но не пал духом, решив, что надо попробовать устроиться здесь подметающим улицы. Найдя инстанцию, занимающуюся распределением работы в городе, Брибанн узнал, что его план не получится реализовать так просто, потому что в Балморе очисткой города занимается Гильдия Чистящих, к которой молодой человек не принадлежал. Однако ему всё же подсказали, что торговцам, закупающимся у лодочников, нужен грузчик, так что бретонец мог бы обратиться к ним и получать сносную плату. Собственно, так Брибанн и поступил, предварительно зайдя во все магазины по пути, чтобы узнать цены в городе. Данмерам понравилась идея, что представитель другой расы будет носить их тяжёлые товары от реки до их же магазинов. Деньги предложили такие, что Брибанн, по его подсчётам, смог бы за пятнадцать дней расплатиться со всеми затратами и накопить двадцать пять септимов, чего, по словам Ажиры, было достаточно, чтобы попасть в Кальдеру.***
Морндас девятнадцатого числа месяца урожая начался для Брибанна Эриена унижением, разозлившим его настолько, что остаток дня показался бессмысленным. Сегодня придя на работу, бретонец на сей раз узнал, что ничего носить никуда не нужно. Он было обрадовался, помня, что платят ему не за перенесённые ящики, а за время, поэтому хотел спокойно погулять по городу, но не тут-то было. — Таскать нечего, так что подмети полы и наруби дров. — Я устроился на работу переносить товары, грузы. Я не собираюсь делать что-то кроме этого. — Слушай, чужеземец. Я плачу тебе, я твой наниматель. Я плачу тебе за работу, понимаешь? Нет работы — могу не платить, но я снизошёл до милости и предлагаю тебе заняться чем-то полезным и заработать свои деньги честным трудом. Не у каждого есть такая возможность. — Я не буду называть вас благодетелем, чтоб вас. Где взять метлу и топор? Брибанн думал о том, что в целом можно поспорить и победить в споре, однако решил, что это не имеет никакого смысла, потому что ничего не меняет. Впрочем, опыт от предыдущей работы позволил бретонцу быстро и качественно разобраться с полами, а вот потом пришлось долго и упорно пытаться разрубить тупым инструментом мокрую древесину. Процесс шёл тяжело, Брибанн старался закончить скорее, но всё никак не получалось, появилась очень даже ощутимая усталость. Решил передохнуть. Воткнул топор в чурбан, распрямился. Через несколько глубоких вдохов под начинающее утихать сердцебиение посмотрел по сторонам и заметил, что сзади стоит ординатор. Обернулся, чтобы стоять лицом к нему. Бретонец хотел спросить, что тут делает этот данмер, но не хотел грубить. — Вы Брибанн Эриен? — Да. Вы ординатор? Мне казалось, они есть только в Вивеке. — Не только в Вивеке, но вы правы, обычно в Балморе их нет. Впрочем, и я здесь ненадолго. У вас есть время ответить на несколько вопросов? — Да, пожалуйста. Я готов отвечать. — Вы помните Тʼерри? — Конечно, как бы я мог её забыть! — Ажира из местной Гильдии Магов сообщила, что у вас с Тʼерри важная история знакомства, что она для вас много значит. Она сказала правду? — Тʼерри спасла мне жизнь. Она защитила меня, когда мне грозила смертельная опасность. Конечно, для меня это важно, я был бы рад помочь ей. — Думаю, у вас будет такая возможность, если вы пойдёте со мной. — С ней что-то произошло? — беспокойно уточнил бретонец. — Она в Баар Дау. Судя по всему, вы не знаете, что это. Если коротко, это тюрьма. Я её следователь и ищу доказательства невиновности Тʼерри. — Это ужасно! За что её посадили? — Убийство. Хладнокровное расчётливое убийство пилигрима. — Уверен, она не могла так поступить. — Готовы отправиться со мной туда и дать свои показания? — Сейчас. Заберу невыплаченные мне деньги и буду готов. — Вы понимаете, что если вы откажитесь сейчас, я не стану вас заставлять, ведь это сугубо личный выбор, где вы либо соглашаетесь, либо отказываетесь? — Я понимаю, я добровольно согласен, но прошу подождать пару минут. Бретонец взял свою сумку и заглянул в дом, где ему выдали вознаграждение за несколько дней работы. Вышел со словами: «Теперь я готов». Следователь подождал, пока бретонец поравняется с ним, после чего крепко взял за руку… Брибанн рухнул на колени. Непривычное головокружение, не завершённый шаг, неожиданность — всё сыграло свою роль в неприятном ударе о каменный пол. Рядом стояли два стула и стол. Мрачное помещение, освещаемое парой факелов. — Как? Куда я попал? — Вы были готовы к перемещению. Это немного улучшенная версия возврата. — Не понимаю, — отметил бретонец, вставая. — Дуальное заклинание возврата и пометки в теории работает очень просто: некое место с помощью пометки своеобразно выбирается, после чего с помощью возврата в любой момент можно вернуться в отмеченное место. Мой хороший знакомый рассказал мне действенное улучшение этого заклинание, которое, как видите, отлично работает. — То есть… куда мы попали? — Это камера для проведения допроса в Баар Дау. — А, хорошо. Что же будет теперь? — Вы расскажите мне о Тʼерри, после этого мы пройдём по камерам, чтобы вы указали на неё, то есть доказали, что можете узнать среди других хаджитов. Далее вы сможете переговорить с ней, после чего будете свободны. — Хорошо. Она очень добрая, отзывчивая, не бросит в беде. Знаете, я знаком с ней всего пару дней, но мне этого оказалось достаточным, чтобы понять, какой она хороший человек. В смысле она каджитка, конечно, я в плане прекрасное существо. Не в пошлом смысле, я имею в виду как личность. В день нашего знакомства я шёл примерно в двадцати километрах от Пелагиада в его сторону, потому что хотел передохнуть и отправиться дальше в Кальдеру. Прошёл сильный ливень, дорога невыносимо размылась, и в этот момент на меня напал фуражир квама. Я настолько испугался, что пока убегал, моя обувь развалилась, а сам я упал и был придавлен мерзким существом. Напрочь потерял логику, поэтому бессмысленно брыкался, пока меня жрала эта тварь. В этот момент и появилась Тʼерри. Она одним ударом убила фуражира, после чего перевязала меня, незнакомца, целебными травами и вообще проводила до Пелагиада, где пустила переночевать к своей подруге! По дороге Тʼерри уточняла, как моё состояние, защищала меня от нападавших никс-гончих, которых было целых три штуки за всё время пути… Ещё именно она дала мне эти ботинки. На нас напал среди прочего бандит, который сразу попытался меня перерубить своим топором, а Тʼерри защитила меня, убила мерзавца и протянула его обувь, вот эту. В гостях до позднего вечера она делилась со мной опытом, рассказывала про Вварденфелл… Нет, она не могла убить кого-то, кто не напал первый. Я уверен, что обвинение ложное. — Спасибо, подпишите здесь. Можете прочесть, записано с ваших слов. — Так… — бретонец взял исписанный лист и пробежался по нему глазами. — Да, всё верно, сейчас подпишу. — Пойдёмте, теперь опознаете её, — удовлетворённо сказал Следователь, принимая обратно лист. — Вещи придётся оставить здесь. Брибанна пугали коридоры — длинные, как река Одай; ответвления — тёмные, как закрытые чуланы ночью без освещения; ординаторы — одинаковые, как две капли воды. Он старался не подавать вида и идти за Следователем, который объяснял попутно, что обычно на опознании нескольких садят в ряд, показывают свидетелю, а он пытается сказать, какой из них является тем, кого он видел, но в этот раз нет времени и возможности подобным образом поступать, так что это простой поход по камерам. В первой, во второй, в третьей камерах Брибанн не узнал никого, а вот в четвёртой он указал на одного из обителей и заметил: — Этот каджит — один из трёх разбойников, что напали на меня две недели назад, когда я был в Вивеке. Они забрали у меня все деньги… — Знаю. Очень хорошо, что ты его узнал. Каджит зло смотрел на бретонца, но тому было безразлично: его радовало, что правосудие свершилось, пусть даже заключённый попал за решётку за другое преступление. В пятой камере оказалась сама Тʼерри, которую Брибанн сразу же узнал и назвал по имени, после чего указал. Ей сказали выйти за дверь. Каджитка вспомнила Брибанна, но почти никак не отреагировала, лишь удивлённо смотрела: не к месту было бы выражать эмоции иначе. Бретонец радовался, что она цела, но её внешний вид, достаточно несчастный и осунувшийся, расстраивал молодого человека, не говоря о том, что трое сокамерников вовсе настораживали. Все они — данмеры — с нескрываемой ненавистью смотрели на выходящую девушку. Следователь повёл Тʼерри и Брибанна до комнаты с несколькими скамьями. Идти оказалось всего ничего — может, метров двести. Она выглядела уютно, хотя даже бретонец заметил, что в ней давным-давно никого не было. — Вы ведь узнаёте его? — на всякий случай уточнил данмер, после короткого кивка каджитки, он продолжил: — Вы скоро сможете свободно пообщаться, правда, в моём присутствии. Пока что я расскажу об успехах. У меня получилось встретиться со всеми вашими друзьями, каждый из них дал характеристику и подписался под ней, правда, согласился прийти только этот молодой человек. Впрочем, не стоит винить остальных: нужно обладать недюжинным мужеством или невероятной глупостью, чтобы согласиться. Завтра я попробую провести повторную медицинскую экспертизу, после чего, думаю, дней через пять-шесть вы будете свободны. Постараюсь сделать всё возможное, но не думаю, что получится раньше. — Спасибо большое, вы очень добры, — искренне призналась каджитка: на самом деле здесь к ней хорошо отнёсся только этот данмер. — Вы можете поговорить между собой, если хотите. Думаю, десяти минут вам хватит. Мне-то не жалко времени, но я знаю, что будет, если позволить говорить дольше, а потом отправить обратно в камеру. — Ты как? У тебя всё хорошо? — с надеждой спросил бретонец. — Как ты сам-то думаешь? — скривила лицо Тʼерри. — На самом деле меньше всего ожидала увидеть здесь тебя. Как тебя вообще нашли? — Мне повезло встретить учёных, которые дали мне свиток телепортации, благодаря которому я попал в Балмору. Там я заглянул в Гильдию Магии, познакомился с Ажирой. Она и указала, где меня найти, этому ординатору. — Звучит, как захватывающая история. Как-нибудь потом расскажешь. — Обязательно. Скажи, тебя не обижают те данмеры, которые с тобой сидят? — Пока что не знаю, — пожала плечами каджитка. — Я до этого сидела одна, их подселили незадолго до вашего прихода, так что не было времени даже познакомиться. — Однако смотрели они на тебя очень злобно. — Думаю, тебе кажется. Впрочем, с добротой в тюрьмах вообще не смотрят. — Наверно, ты права. Бретонец не знал, что говорить, у него в голове роились тысячи вопросов, но все они звучали очень глупо. Каджитка же в принципе была не против послушать что-нибудь, но рассказывать её совсем не тянуло. Следователь заметил, что разговор начал терять какой-либо смысл, когда Брибанн вновь спросил как дела. — Что ж, вижу, вы уже наговорились. Прощайтесь. — Пока, человек со смешным именем, — каджитка помахала ему ручкой, сидя на расстоянии от силы в половину своего роста. — Я могу остаться? — уточнил бретонец у Следователя. — Что? — данмер мотнул головой, как будто ослышался. — Я хочу остаться здесь, в камере с Тʼерри. Я переживаю за неё, у неё довольно сомнительная компания. Можно? — Ты уверен, что хочешь этого? — бесстрастно уточнил ординатор. — Не неси ерунды! Это звучит приятно, но зачем? — возмутилась каджитка. — Потому что тебе очень плохо, тебе нужен кто-нибудь, кто будет как-то отвлекать от мрачного окружения, с кем можно будет переброситься парой слов, у кого можно будет попросить подать воды, и кто сможет проследить, чтобы ночной покой не нарушили, чтобы не лезли в интимные процессы жизни и так далее. — На сколько ты хочешь остаться? — ошарашенная Тʼерри ничего не понимала. — Пока тебя не выпустят. — Меня могут вообще не выпустить, я могу тут остаться, если ничего не получится. Мне тут достаточно подробно объяснили, что я могу здесь умереть. — Я постараюсь этого не допустить. Слушай, я знаю, как это звучит, но ты мой друг, ты спасла мне жизнь, я тебе обязан! — Ты ничего мне не должен, успокойся, Брибанн. — А я чувствую, что мне необходимо остаться. Да даже если бы и не так, куда мне пойти? У меня нет денег, я пытаюсь заработать двадцать септимов в Балморе для отправки в Кальдеру, а теперь я вовсе в Вивеке. Что, теперь тут копить на поездку в Балмору? Нет, увольте, если я займусь этим, то только после помощи тебе. Меня ведь никто не подвезёт обратно. И вообще я не могу представить, как я могу просто взять и оставить тебя тут гнить с какими-то, мягко говоря, сомнительными типами. — Зато с тобой я буду чувствовать себя виноватой, что хороший человек из-за меня сидит за решёткой. Тем более здесь тебе же будет плохо, ты станешь мне жаловаться, а мне и без этого тошно от окружающего. — Не знаю, как здесь, но я уже был в тюрьме и плыл на тюремном корабле, так что не думаю, что мне придётся долго привыкать к обстановке. У меня будет цель, так что ныть я не стану. — Ох, Брибанн, — неопределённо покачала головой каджитка. — Впрочем, всё это не имеет смысла, если мне нельзя остаться. — Отчего же нельзя? Оставайся. Только придётся пройти первичные процедуры, так называемую обработку, которая обеспечит отсутствие каких-либо предметов кроме обычной одежды. Бретонец согласился. Следователь вышел с Тʼерри, чтобы отвести её обратно. Он сказал, что сюда зайдёт ординатор и проведёт к залам обработки, после посещения которых Брибанна Эриена и приведут в ту же камеру, где и сидит его друг. Правда, бретонцу пришлось подождать. Через некоторое время пришли и за ним. Его отвели к ванной, идентичной той, в которой мылась Тʼерри в свой первый день тюремной жизни. Пока молодой человек в смущении мылся, его вещи осмотрели, благополучно не обнаружили ничего лишнего и позволили ему одеться. После всех этих процедур бретонец увидел Тʼерри и оказался в одной камере с ней. Правда, не сказать, чтобы радость встречи была долгой, потому что каджитка чем-то не угодила остальным обитателям камеры. Бретонец очень боялся конфликтовать, но позволить бить своего спасителя не мог, поэтому преградил путь бандитам и заявил, что они её не тронут. Получилось так, что он не соврал: ей не причинили никакого вреда, вместо этого сразу же после слов Брибанна, его ударили последовательно в живот, в висок и в печень, от чего молодой человек свалился на грязный пол. Не сказать, чтобы его били долго, потому что вскрики, шум от резкого соприкосновения головы и стальных прутьев двери, довольные возгласы бандитов не могли не обратить на себя внимания патрулировавших. Однако при всём при этом парень еле-еле смог подняться, когда подошедший ординатор приказал всем отойти от него, а ему самому — встать. Покачиваясь и мотая гудящей головой, он простоял буквально пять секунд, после чего ноги его подкосились, и он полетел вниз. Тʼерри успела смягчить его падение, поймав падающее тело. К сожалению, удержать его не смогла, так что он всё равно рухнул, но, по крайней мере, не так жёстко, как должен был. В ответ на это ординатор потребовал от Тʼерри помочь бретонцу следовать за ним. Захлопнув за тяжело идущими заключёнными дверь, патрулировавший ненадолго задержался и объявил, что паёк каждого данмера в этой камере будет урезан вдвое на две недели. Брибанна и Тʼерри привели в такое же помещение, в котором они только что находились, но без других заключённых. Каджитке велели положить бретонца и выйти из камеры, но Брибанн попросил оставить её с ним, в ответ на что ординатор уточнил, что она не против, и после положительного ответа закрыл их там. Тʼерри показалось подозрительным такое радушное отношение, а бретонец напротив решил, что этому данмеру проще было оставить их, чем снова идти с какой-то бандиткой и пытаться вспомнить, откуда он её взял. Впрочем, мысль парня опровергалась наказанием, которое ординатор наложил на ту камеру, но он всё равно считал, что дело кроется в конечном итоге в лени, а не в радушии.***
Долгие две недели прошли с возвращения Фалуры от алтаря Мефалы, да вот только всё не приходил отец, и тщетность той молитвы разочаровала девушку, поэтому она с тех пор не покидала город. С Менсой делили тоску и пытались чем-нибудь отвлечься, но как-то не получалось. Каждый раз вроде бы и хорошо — читаешь ли, разговариваешь ли, торгуешься ли, — но вскоре приходит понимание, что на самом деле ничего положительного нет. В результате остаётся бороться с неизбежно надвигающейся депрессией, готовой поглотить всё и вся. Сегодняшний день ничем не отличался от других: такие же тщетные попытки, настолько же печальное утро. Сёстры позавтракали, Менса вышла из дома для работы в Подземельях. Фалура думала о чём-то тоскливом, когда постучался ординатор. Данмер спросил разрешения войти, в ответ на что его запустили, далее он уточнил, кто здесь Фалура Селас, после чего перешёл к делу. Он сказал, что является следователем и прибыл с просьбой отправиться с ним и сделать своё экспертное заключение. Девушка уточнила, почему он пришёл именно к ней, поэтому ординатор объяснил, что около пятнадцати дней назад её приглашали в качестве одного из экспертов для осмотра помещений и погибшего, и её работа в этом направлении была положительно оценена. Фалуру удовлетворил такой ответ, но когда она узнала, что ей нужно осмотреть подозреваемого в совершённом убийстве, она заметила, что это вряд ли целесообразно: — За две недели можно легко вылечить любые повреждения. — У неё нет способностей к исцелению, а также нет доступа к зельям и свиткам. Она находится в тюрьме, где по определению проживание более затруднено. Я не эксперт, но думаю, что за две недели не так много чего пройдёт в таких условиях. И, конечно же, вам заплатят столько же, сколько и в прошлый раз. — Хорошие деньги. Ладно, пойдёмте. Быстрым шагом они направились в Округ Храма, откуда через телепортатора Зала Справедливости попали в Баар Дау. Фалура поёжилась от окружающего мрачного вида. Признаться, обычная пещера её бы так не дезориентировала, однако ничего удивительного, что здесь, высоко над землёй, ей поначалу было страшно. Патрулировавший ординатор мигом подошёл с вопросом, по какому поводу сюда явились. Следователь показал какую-то бумагу, ординатор прочёл и сообщил номер помещения, в которое в скором времени доставят заключённую для осмотра. Прибывшие направились по знакомой Следователю дороге, в итоге остановились в простом лазарете. Инструменты в нём, судя по всему, давно не использовались, потому что выглядели неухоженными до крайности. — Сюда сложно попасть. Скажем так, если кому-то разобьют голову, но он сможет ей есть, он здесь вряд ли окажется, — заметил Следователь. — Зачем вы мне это говорите? — Чтобы вы понимали, насколько рада будет наша подопечная. Фалура не захотела на это ничего отвечать. Место, может, и было ей интересно, но уж точно не хотелось о нём спрашивать или узнавать. Следователь смотрел на неё, но теперь уже ничего не говорил, а ей было неловко находиться под пристальным взором, но и просить не смотреть казалось довольно глупой затеей, находясь в тюремном помещении. Ситуацию спас ординатор, который привёл с собой каджитку. Тʼерри выглядела намного хуже, чем месяц назад: проживание здесь медленно сказывалось на ней, но Фалура её никогда не видела до этого, так что отметила лишь, что каджитка утомлена, что, впрочем, не казалось удивительным для здешних мест. — Снимай одежду и вставай сюда, — скомандовал ординатор. Фалуру передёрнуло, но она быстро поняла, что это, конечно, не к ней. Что за глупость, конечно, это к заключённой. — Можно только до пояса, — вмешалась целительница. — Да, нас не интересует то, что ниже, — кивнул Следователь. — Ты слышала, — заметил ординатор. Каджитка вздохнула и сняла рубаху, изрядно истрепавшуюся за, казалось бы, не такой уж и длинный срок заключения. Ординатор подвёл её поближе к посетителям, завёл её руки за спину и в таком положении удерживал. — Можете приступать к осмотру, он позаботится, чтобы она ничего вам не сделала и не шевелилась лишний раз, — махнул рукой в сторону каджитки Следователь. — Поднимите голову, пожалуйста, — обратилась Фалура, подходя к объекту исследования. — Вот так, хорошо. Тʼерри беззлобно смотрела на Фалуру, и у обеих возникло ощущение, что они давно знакомы, которое моментально пропало. Тряхнув головой, данмерка приступила к внимательному осмотру шерсти. Каджитка молчала, потому что приведший её ординатор пригрозил, что если она скажет хоть слово без позволения, он выбьет ей зубы. Целительница просила поворачиваться, распрямляться, горбиться и выполнять другие движения, чтобы изменять угол падения света от факелов, а также менять положение самой кожи. Вскоре она заметила и свежие ранки, синяки, и что-то более серьёзное, двух-трёх недельной давности. Неглубокие порезы, как будто кто-то пытался её резать, а она вырывалась или уворачивалась. — Что же с вами произошло? — поинтересовалась данмерка. — Можете ответить, — отреагировал Следователь. — Пыталась защитить незнакомую аргонианку от нескольких данмеров. Одного ударила молотом, он упал. Его товарищи остались с ним. Кроме одного, который напал на меня с коротким мечом. Он намного лучше сражался, поэтому у меня не удавалось блокировать все удары. Разве это ещё видно по мне? — Да, вы ведь не лечились ничем. Сами по себе такие ранения проходят долго, особенно для зверорас. Нужно ведь не только восстановить структуру кожи, но воссоздать, в вашем случае, шерсть. Пока это не произойдёт, по виду можно судить о повреждениях, которые изначально были нанесены. — Получается, вы можете подтвердить мои слова? — моргнула Тʼерри. — Я могу лишь сказать, что на вашем теле действительно есть порезы, что они вряд ли от ножа, равно как и вряд ли от двуручного оружия, но могут быть от короткого меча. Порезы нанесены не вами, а кем-то другим. Их возраст около двух-трёх недель. — Вы уже можете сделать своё официальное заключение? — уточнил Следователь. — Заключённую можно возвращать в камеру? — Да. Впрочем, я и так рассказала, как обстоят дела. Это не было обманом. — Что ж, в таком случае у нас появились ещё косвенные доказательства виновности тех данмеров и косвенное подтверждение показаний Тʼерри, — сказав это, Следователь повернул голову в сторону каджитки. — У тебя вопрос? — Я не понимаю, как это доказывает их виновность. — Очень просто. Они сообщили следствию, что вы напали на них, убили их товарища-пилигрима, а им оставалось только звать ординаторов. Здесь же получается, что косвенно подтверждаются ваши слова. Впрочем, нам ещё далеко идти до полного доказательства. Спасибо за сотрудничество. Ординатор уточнил, уводить ли каджитку, на что получил положительный ответ, поэтому Тʼерри вывели из помещения, лишь в дверном проёме отпустив руки. Фалура вместе с приведшим её сюда данмером добралась до телепортатора в Баар Дау, после чего благополучно записала своё экспертное заключение в спокойной обстановке кабинета в Зале Справедливости. Получив свой гонорар, она направилась домой. Следователь оказался столь любезен, что проводил до выхода из помещений ординаторов, а также поблагодарил за оказанное содействие. Фалура только смутилась и особо не оценила проявленного внимания. Около запертой двери в квартиру сидела на полу Менса, опершись спиной на перила второго этажа Пояса. Лицом она уткнулась в свои согнутые колени, которые предварительно обхватила руками. Заметив сестру, она подняла голову, а обнаружив, что Фалура собирается открыть дверь — и вовсе встала. — Что ты тут делаешь? — спросила Фалура. — Я тут живу, если что, — усмехнулась Менса. — Я имею в виду, почему в дом не зашла? — Ты дверь закрыла. — Погоди, но ты же брала с собой ключи! Я помню, ты сказала… — Да, я сказала, что не буду брать ключи, просила подождать меня. — Точно. Прости. — Ничего, я весело провела время, — серьёзно отметила младшая сестра. — Правда? — Конечно, нет, я же сидела под дверью. Лучше расскажи, где была, что забыла обо всём на свете. Должна же быть причина всему этому. — Я что, всегда должна отчитываться? — Нет. Ты серьёзно? Оставила меня ждать под дверью и даже не расскажешь, что видела и делала в это время? Это несправедливо. — Ладно-ладно. Я побывала в Баар Дау, там потребовалась моя помощь. — Ужас! Не хотела бы я туда попасть. Исцеляла раненых заключённых? — Нет, просили осмотреть каджитку, которая сидит за убийство, но вроде невиновна. Довольно приятная для заключённой, хотелось бы верить… — Почему же позвали именно тебя? — Просто я уже работала по этому делу с другими экспертами. Только тогда мы рассматривали умершего и место смерти. — Не помню, чтобы ты об этом рассказывала. Это когда было? — Около двух недель назад. — Когда ты ходила к Мефале? — Да, а что? — Погоди, речь идёт о трактире «Чёрный Шалк»? — Да, откуда ты знаешь? — Хаджит, говоришь. Она на самом деле невиновна. Не делай такие круглые глаза, я в тот день была как раз в том самом месте и всё видела. Сейчас я тебе расскажу, как было на самом деле. Менса постаралась вспомнить, но без лишних подробностей, и у неё получилось рассказать увлекательную историю своей сестре. Фалура всё выслушала, а потом спросила, может, каким-то образом можно помочь той каджитке. Менса нахмурилась, а потом сказала, что может пойти и дать показания, если сестра так сильно этого хочет. Фалура не настаивала, но сказала, что так было бы лучше, чего и оказалось достаточным: младшая сестра отправилась в Округ Храма на поиски возможности входа в место, где никогда не хотела бы оказаться. Менса подозревала, что ничего хорошего из всего этого не получится, но всё-таки хотела верить. Правда, она не знала во что именно: в закон, в Вивека, в Мефалу, в судьбу, в удачу… Она желала верить и верила, что по крайней мере ей самой хуже не станет. В Зале Справедливости девушка обратилась в канцелярию, где назвала дату и происшествие, по которому может дать ценные показания. Ей дали несколько форм, которые она вскоре заполнила и попросила лист бумаги. — Зачем вам? — удивился работник, переводя взгляд с уходящего из кабинета данмера на молодую девушку. — Запишу свои показания. — Это не нужно, следователь опросит вас и сам напишет всё подробно. — Конечно, пусть задаёт уточняющие вопросы, но пока я жду его прихода, я могла бы описать подробно всё, чтобы не задерживать его. — Хорошо, — согласился данмер, протягивая запрошенную вещь. На самом деле Менса преследовала и ещё одну цель: считая себя достаточно красноречивой, она хотела описать именно своими словами, чтобы, во-первых, не пришлось читать какой-то текст, наспех составленный с её истории, во-вторых же, чтобы сделать акценты на тех моментах, которые она, а не скучающий работник, хочет отдельно отметить. Подробное описание потребовало намного больше времени, чем записи, сделанные в самом начале, но девушка с каждым предложением всё больше и больше становилась довольна собой. Она писала столь долго и упоительно, что по завершению заметила, что рядом с ней стоит ординатор. Менса не подала виду, но сильно удивилась, что к ней смогли подкрасться. — Вы уже закончили? — обратился данмер в характерной форме. — Да, всё готово. Вы и есть следователь? — Верно. Пойдёмте. Менса кивнула, поднялась и проследовала по длинным коридорам до уютного кабинета. Она заметила, что некоторые вещи не очень-то подходят месту, например, мягкий диван с подушками, на которых затаились красивые узоры, казался явно лишним. Впрочем, ординатор не сел на жёсткий стул, стоящий около столика, а занял место на диване, да ещё и предложил сесть девушке. Она же только обрадовалась радушию. — Менса Селас, верно? Может, хотите чего-нибудь выпить? — уточнил он. — Спасибо, мне и так хорошо, — обаятельно улыбнулась девушка. — Вы правильно прочитали моё имя, но для полноты знакомства, может, назовёте своё? — К сожалению, пока что есть определённые правила, так что зовите меня просто Следователем. Впрочем, я думаю, при благоприятном исходе, мы сможем познакомиться лучше, если у вас ещё будет желание. — У меня оно точно никуда не пропадёт, — посмеялась Менса. — Скорее вы растворитесь среди одинаково одетых данмеров в масках. — В случае неудачи именно так и будет, не стану скрывать. Итак. Давайте свой лист, я прочитаю внимательно, после чего задам вопросы по делу. Следователь взял лист в руки и быстро пробежался по нему глазами, после чего уже медленно, вчитываясь в каждое слово, прочёл снова. И ещё раз. Менса наблюдала за всем этим, и её внутренний триумф настолько вырос, что изобразился на её лице в виде высшей степени самодовольства. — Что ж, — изрёк данмер. — В этой комнате у меня нет вопросов. Давайте подпишем показания и продолжим опознанием хаджита? — Только её? — расплылась в улыбке девушка. — Да, здесь подробные описания всех. В целом понятно, что вы всех опознаете, но по правилам нужно произвести эту формальную процедуру по отношению к ней. — Не хотела бы я попасть в Баар Дау, но, видимо, это нужно. — Ваши действия освободят невиновного гражданина и позволят поймать настоящих бандитов. Можете гордиться собой. Впрочем, я вижу, вы и так. — В последнем вы правы. Однако мне думается, что это всё равно затянется, верно? Формальные процедуры с вами мы сегодня пройдём, а как пересмотр дела? — Я добьюсь ускорения, можете не беспокоиться, — заверил Следователь. — Я думаю, всё займёт не более пяти дней. — Вы очень хотите добиться справедливости или просто такая работа? — В моём случае не обязательно выбирать что-то одно. — Тогда… у меня есть два дела, которые не связаны ни с этим, ни между собой, но, в общем-то, нераскрыты и довольно свежи. — Вы уже говорили о них в канцелярии? — Я пыталась, но меня не стали слушать. Не уверена, что у вас есть время, но… — Слушаю. Постараюсь помочь, чем смогу. — Кстати говоря, почему? — быстро посмотрела Менса. — Хороший данмер заслуживает хорошего отношения, — спокойно заметил ординатор. — Тем более мне уже заранее стыдно за работу нашей канцелярии. — Если коротко, то одно дело связано с нападением жаждущих молодой плоти граждан, а другое — с заключением за якобы поклонение Мефале. — Хочу уточнить на всякий случай, первое дело о вампирах? — Нет, и даже не о ведьмах, — улыбнулась Менса с полным грусти взглядом. — Речь о здоровых данмерах без моральных ценностей и уважения к законам. — Я хочу узнать все подробности этих дел, думаю, они стоят того, чтобы их разобрать. Вы отлично описываете увиденное, мне пока не приходилось видеть никого без опыта, умеющего настолько качественно излагать свои показания. — Спасибо большое, мне очень приятно, — девушку редко хвалили, поэтому от слов ординатора она расцвела и покраснела. — Вы хотите, чтобы я написала всё сейчас? — Хороший вопрос. Нет, давайте сначала сходим и завершим все формальности касательно этого дела, чтобы у меня была возможность спокойно приступить к другим проблемам. — Как вам угодно. Знаете, у меня, пожалуй, будет к вам весьма нескромный вопрос, но я приберегу его к моменту, когда я расскажу всю известную мне информацию. Для меня-то вопрос обычен, а для вас он явно окажется даже наглым. — Вы меня заинтересовали, спрашивайте сейчас, это не повлияет ни на что. — Я бы не была столь уверена, — серьёзно заметила Менса, после чего озвучила: — Сдаюсь, вы меня удивили! Правда, посмотрите, у вас удивительный пол в кабинете! Как вы следите, чтобы он был столь гладким? Тщательно полируете, или это толпы посетителей его так ровняют? — Как интересно, — задумался ординатор, опустил взгляд на свои ступни и тут же ответил: — Наблюдательности вам не занимать. Здесь сыграли свою роль два фактора. С одной стороны, поначалу так было проще, поэтому выработалась своеобразная привычка, которая перестаёт работать только при усилии или во время большого волнения. С другой стороны, характер работы сказывался всё больше, потому что патрули и патрули… — Мне ещё больше захотелось узнать вас поближе, Следователь, — девушка внимательно посмотрела на маску и в глаза ординатору. — Даже если вы не сможете помочь моему отцу выйти на свободу. — Большое спасибо. Думаю, нам пора идти. Они направились к телепортатору, который мигом доставил в Баар Дау. Там Менсу довели до помещения, разделённого стеклом, за которым сидело десять каджитов, собранных из разных камер. Девушка без труда указала, какая из заключённых на самом деле является той самой. Позже они вернулись, обсудили возможные подводные камни, после чего Менса написала все возможные подробности касательно своего отца и отвратительно события, что приключилось с ней и её сестрой. Следователь обещал, что в течение недели разберётся с этими делами и сообщит хоть какой-нибудь результат, если даже не добьётся положительного разрешения ситуации. Менсу вряд ли могло такое обрадовать, но ординатор не выглядел тем, кто бросает слова на ветер, поэтому она была рада, что получилось встретиться с таким данмером. Дома Менса и Фалура долго обсуждали прожитый день, в то время как точно то же делали в камере Брибанн и Тʼерри. Все четверо решили, что день выдался крайне удачный, и вскоре можно ожидать освобождения. Перспективы выглядели настолько радужными, что Тʼерри рассказала бретонцу занимательную историю, которую слышала от другого заключённого, про имперца, попавшего в Баар Дау и кричавшего: «Мне говорили, что чужеземцам нельзя в Министерство Правды! Пустите!» — и они вместе посмеялись над наивным чудаком. Тʼерри ждала свободы для себя, Брибанн — для своей подруги, а сёстры Селас — для своего отца. Все они заснули без труда со счастливыми мыслями. Существование наконец-то грозило перевоплотиться обратно в жизнь.