Dies Irae

      Мико сидит перед хозяйкой тихо, старается даже не шевелиться. Смотрит исподлобья, комкая в руках заношенную одежонку. Должно быть, женщина перед ней представляется девочке кем-то из высшего света. Ещё бы: несколько слоёв добротной одежды, лицо покрыто косметикой, птичьи глаза смотрят строго. Хозяйка лучшего сатэна* в Осаке приценивается к будущей воспитаннице. Я украдкой смотрю на мужа. «Быть может, зря мы это затеяли? Как же мы будем без Мико, без нашей девочки? Без нашей любимой и жизнерадостной Мико». Лицо мужа превратилось в камень. Заметив мой взгляд, он хмурит брови, и я опускаю глаза. Да, да, мы говорили об этом много раз, однако…       – Личико довольно милое», – наконец говорит хозяйка. Она встаёт, подходит к девочке и показывает ей открыть рот. – Хорошие зубы. Хозяйка одобрительно хлопает Мико по щеке, та морщится.       – Та сумма, о которой мы договаривались… – начинает муж, а я дёргаюсь как от удара.       – Да, да. Думаю, она стоит того, – женщина подаёт знак прислуге принести деньги. Муж кивает. В моей голове – непонимание: как можно так спокойно к этому относиться?! Он что, совсем не любит Мико?! В голове стучит: «Как же так, как же так?!» Когда женщина отсчитывает деньги, Мико поворачивается и смотрит на меня. Муж не хотел говорить ей, а я просто не смогла. Эти бархатные, чистые глаза, здесь они очень быстро потускнеют. «Нет. Нужно сказать нет!» – вопит всё внутри, но я лишь сильнее сжимаю кулаки на коленях и чувствую, как по щекам катятся слёзы. Мы сможем пережить зиму и с ней. Она же помогает нам как может, пока её братья слишком малы. Я уже готова схватить дочь и бежать прочь, как в голове всплывают слова мужа: «Там она будет жить в тепле и достатке. Лучшего в нашем положении и желать нельзя». Да. Всё так. Но даже если она сумеет выжить здесь, в конце концов, её всё равно выбросят на улицу, и уж тогда… Муж берёт деньги в тот момент, когда я вскакиваю на ноги, заметив мой порыв, тащит за руку к выходу. «Мама!», - кричит Мико, ещё не до конца осознавая происходящее. Она пытается бежать за мной, но её удерживает прислуга.       «Что ты хотела сделать, а?!» – в ярости кричит муж, когда мы оказываемся на дороге. Я лишь мотаю головой и сгибаюсь в поклоне, а по щекам не переставая, бегут слёзы. Конечно, так лучше, так правильно. Но отчего-то я точно знаю: её голос и её глаза будут сниться мне всю оставшуюся жизнь.