Во имя науки

Главный дежурный дремал, подперев подбородок рукой, и из-под прикрытых век, конечно, не мог созерцать творящееся в секторе В безобразие. И куда смотрят местные дежурные, спрашивается? Берта некоторое время полюбовалась, как на экране парочка красавцев упоенно скачет вокруг костра. Судя по скорости горения и яркому пламени, сейчас стремительно исчезали из этого бренного мира тестовые материалы всего корпуса. Налюбовавшись костром, Берта пнула коленкой кресло, в котором сидел дежурный, и миролюбиво попросила: – Проваливай. Я послежу. – П-простите, Б-берт… – Иди уже отсюда! Сотрудник, желторотый юнец – ну и развелось их здесь! – встал, покраснел, сгреб со стола планшет, с которого сверкала обнаженными грудями загорелая блондинка, и, извинившись трижды, вышел. Ну ей богу, как будто у него там фриссы голые, а не девки. Берта проводила совестливого мальчика взглядом, хмыкнула и уселась на его место. Поставила на стол картонный стакан с капучино, вытащила из кармана горсть шоколадных конфет и кинула перед собой. Десятки экранов таращились одинаковыми квадратными мордами. По пять-шесть камер в каждом корпусе, камеры на улице, потайные камеры в комнатах – последние активируются при необходимости прямо отсюда, на контрольном пульте. Прямо-таки логово злодея, а не рубка наблюдения. Берта взяла с пульта конфету, развернула и с удовольствием захрустела. Вандалы из сектора В дотаптывали тлеющий огонь. Коридоры дремали – все, кроме одного, в корпусе младших сотрудников. Там вдоль стены кралась босая девчонка – явно не к своей двери. Берта потянулась за второй конфетой и глотнула из стакана. Кто-то разглядывает непотребства виртуальные, а кто-то времени даром не теряет… Скомкав фантик, Берта увеличила вирт-экран и присмотрелась. Кто это у нас… Ах. Любимица Бори. Пылающая любовью к шестерке – дексу, кажется. Какая прелесть. И к кому ты наведываешься, красавица наша? Но в комнатах сотрудников камеры не устанавливали, и Берта только улыбнулась, когда за паршивкой закрылась дверь. Надо бы потом посмотреть, чья это комната. Идея напичкать лагерь экранированными камерами вперемешку с не скрытыми явно была хорошей. Берта до сих пор справедливо гордилась собой. Эти оболтусы спорили, гуманисты с радикалами, одни – за то, чтоб камер не было вовсе, вторые – чтоб просматривался каждый сантиметр, чтоб у киборгов никаких мыслей бунтовать не возникало. Идиоты. Берта предложила альтернативу – по паре явных камер на корпус, остальное – замаскированное и с мощной экранкой, и к черту честность и прочую гуманистическую дурь. За экранные системы пришлось отвалить немало, но оно того стоило – иногда удавалось узреть истинные лица этих ошибок кибернетики. Берта свернула экран и, попивая кофе, принялась просматривать остальные пункты. Гостиные, рекреации, игровые комнаты, мастерские… Так-так. Берта облизнулась, сняла с волос повязку и растрепала тонкие дреды. Растянула экран с темной рекреацией пошире – но нет, все равно просматривались только силуэты. Один, два… Три. Троиц, любивших собираться по ночам и не только, Берта знала немало: недаром прочитывала все сумбурные отчеты молодняка по социометрии. Усердствовать и ломать глаза она не стала и свернула экран. Эти ночные совещания – не новость. За три года тут столько умников пересовещалось… – И не все живы, – сама себе заметила Берта, залпом допила кофе и пожалела, что рядом нет какого-нибудь стажера, чтоб послать его к автомату. Может, и ходит возле корпуса какой-нибудь декс или ириэн, только черта с два их заставишь хоть стакан воды умирающему принести. Избалованные паршивцы. Берта улыбнулась мыслям. Нет, эти паршивцы ей по-своему нравились – они были умны, хитры и изворотливы просто до невозможного, некоторые имели завидное чувство юмора, слагали стишки про сотрудников и пытались устраивать революцию. Революционеры Берте не нравились – от них было много шума, крови и денежных трат, но в последние полтора года бунтари почти не становились головной болью сотрудников – с ними разбиралась кибер-элита из числа членов «Благонадежности», местной пионерской организации. У пионеров, правда, случались и непохвальные методы, но с тех пор, как три месяца назад их возглавил Брут, эксцессов стало меньше. Потому что сам Брут был тем еще эксцессом. Впрочем, Берта все равно была довольна, что как член комиссии по утилизации не дала уничтожить паршивца, угробившего за полгода десяток людей – не самых лучших, надо отдать должное. Берта и вовсе считала, что этот санитар нравственности оказал услугу мирозданию, но убедить комиссию отдать сорванного на исследования оказалось непросто – эти старперы плевались ядом, как подыхающие в капкане гадюки. Ну еще бы – не самый рядовой случай. Подумайте только, четыре года в учреждении строгого режима, боевая модель, идеальные результаты тестирования – и на тебе, десяток трупов, и убивал гаденыш отнюдь не осужденных, а нечистых на руку и на душу мразей из числа надзирателей. В конце концов перестраховщики сдались, и Берта получила паршивца в свое распоряжение, только из диагностического отдела отправился по документам – все-таки в мусоросжигатель, а на деле – в их полевой лагерь. Тесты прошел на отлично, адаптировался за пару часов и стал играть по правилам: хотите творчества – вот оно, хотите видеть эмоции – вот они... Своего имени паршивец долго не называл и только Боре представился Брутом – наверняка соврал. Но в уме Бруту не откажешь: мальчишка сразу понял, какое положение здесь выгоднее занимать, и предпочел играть по правилам. Жизненного опыта Берты хватало, чтоб она не сомневалась: правила устраивали Брута только до тех пор, пока совпадали с его интересами. ...Размышления прервал запищавший планшет. "Боря" – значилось на экране. Берта живо развернула еще одну конфету, сунула за щеку и приняла вызов. – Привет, милый, – дежурно проворковала она, смачно хрустя, – заскучал к ночи? – Не смог бы при всем желании, – голос у Бори звучал устало, но довольно. – С молодежью, как и с нашими ребятами, не заскучаешь. – Ну как, не нашлось среди твоих цыпляток юных непризнанных гениев? Или твоя протеже – последний подарочек нашему делу? – Лендер не так плоха. Она освоится. – Твоя Лендер вламывается ночью к неизвестным личностям с неизвестными целями, – наябедничала Берта, постукивая длинными синими ногтями по планшету. Видеосвязь Боря не включал, и слышен теперь был только его смех. – Значит, ей не повредит еще одна беседа. Займись этим, Берта, я вернусь только завтра, а Лендер, насколько я понял, девушка на подъем легкая... лучше перестраховаться. – Я не вожусь с твоим молодняком, – фыркнула Берта. Еще не хватало. – У меня от их гладких детских лиц в глазах рябит. Не база, а детсад ясельного типа. – Киборгам нравится "мой молодняк". – Киборгам нравится над ними издеваться. – Как и тебе. Ах ты паразит! Берта рассмеялась, откинувшись в кресле, и вытерла уставшие глаза, в которые после капучино словно насыпали песка. – Чуть-чуть, – признала она и сдалась: – Черт с тобой, Борис, поймаю твою девчонку и поговорю о судьбах мира. Боишься, она втянется в эту псевдореволюционную игрульку, которую тут некоторые крутят? – У нее слишком много свободы. – Берта почти увидела, как Боря пожал плечами и вздохнул. – Пока это в наших интересах – их с тем дексом взаимодействие пока в приоритете. Пусть... играются. Скоро мы укоротим поводок им обоим, а пока за ними следит Брут. Кстати, о паршивце. – Брут недавно израсходовал часть своих сбережений, – поведала Берта ехидно. – И знаешь, что, Борис? Никаких следов – он хакнул наши программы и стер историю своих похождений по сети, а один из твоих малахольных цыплят, который должен был за ним следить, отвлекся на явно подстроенную драку у компьютерного зала и все пропустил. Скажи, почему ты берешь на работу идиотов? Боря проигнорировал подначку. – Что, по-твоему, он мог делать? – Явно не скачивал порнуху. Он не дурак. Из динамиков послышалось задумчивое сипение, а затем Борис недовольно буркнул: – Разберусь. Есть еще новости? Берта взглянула на экран сектора В, где осталось сероватое пепелище и витал легкий дымок. Киборгов поблизости уже не было: нехитрый акт вандализма их, видно, полностью удовлетворил, и они отправились спать. – Да нет, – пожала плечами она. – Никаких происшествий. Отбой, босс. По завершении звонка Берта отложила планшет, еще раз оглядела экраны и встала, намереваясь запастись еще парой стаканов кофе. Раз уж она прогнала дежурного спать, надо досидеть до утра. Посмотреть заодно, не вернутся ли поджигатели... И не соберется ли борина девица вернуться в свою постель. Берта хмыкнула и вышла из комнаты.