Во имя науки

Последние несколько дней убедили Станислава, что он всегда был прав, считая бездействие худшим мучением. Оно злило, отупляло и вгоняло в тоску одновременно, и его мозгоедов эта участь не миновала. Атмосфера на корабле поселилась почти траурная, не выкобенивалась даже Маша, а Котька и вовсе спала по двадцать часов в сутки, не подворовывая съестное и не охотясь на человеческие конечности. Поэтому утром нового дня Станислав не удивился, когда вошел в пультогостиную и обнаружил мрачную Полину в ворохе бумажных салфеток, нервно пролистывающую виртуальный фотоальбом, в котором то и дело показывалось что-то рыжее и улыбающееся. Котька спала рядом, подергивая хвостом и фыркая, когда на нее падала мокрая салфетка. Теодор сидел на полу перед низким столиком и без всякого выражения тыкал вилкой в дрыхнущего хомяка. Хомяк не реагировал. На нового обитателя корабля капитан махнул рукой еще тогда, когда Полина его притащила: были дела поважнее – и теперь комок мяса и шерсти катался по полу и другим поверхностям совершенно беспрепятственно, поедая все, что найдет, и не интересуя никого, включая дикую охотницу. Станислав оглядел царящее уныние и недобро покашлял, но ни один из мозгоедов, шерстяных и человеческих, к нему не повернулся. Полина ткнула пальцем в очередную фотографию и заунывно протянула: – Помните, Станислав Федотович? Это мы торт втроем готовили. Шоколадный. Со сливками. – Сливки на фотографии мягкой пеной окутывали злого Теда, противень с коржами с недоуменным лицом держал Дэн, а Полли радостно улыбалась в камеру. – А теперь… т-теперь… – Теперь мы даже ссыкуем заиметь дексистский флаер и прочесать окрестности, – не поднимая головы, произнес Тед. Зло и отчетливо, явно для ушей капитана. – Тебе мало условного срока? – рассердился Станислав, которого тедовы намеки на преступную деятельность порядком замучили. В последние дни он старался отвечать жестко, но терпеливо, прекрасно понимая, что пилот просто сходит с ума от безделья и страха за друга и сестру, но за ночь лимит терпения восполниться не успел, и Станислав решительно подошел, нависая над напрягшимся пилотом. – Настоящий захотел, с камерной романтикой, форменной робой и дешевыми харчами?! – А какая разница? – огрызнулся Тед вполсилы, передергивая плечами и отбрасывая вилку. Хомяк перекатился на пузо и профырчал что-то, распластав светлые лапки. – Что там, что тут – муть одна. Я б хоть пешком пошел эту планету по камню переворачивать, хоть какая-то польза, а то сидим, как червяки какие-то… Справедливое капитанское негодование еще свербело, требуя высказать «бойцу» пару ласковых или язвительно предложить хотя бы в каюте порядок навести, раз «червяку» так заняться нечем, но Станислав прикусил язык. Он ведь и сам полночи изводил такими же разговорами Веньку, не выпуская из рук планшет и надеясь, что Камнев или его горе-шпионы сообщат хоть что-то. Сам Станислав изводился не меньше, чем пилот. Часть времени он потратил, высылая извинения заказчикам: из графика они выбивались очевидно и окончательно, и громадные суммы неустоек уже щекотали нервы. Груз еще забивал отсек, но капитан догадывался, что половину придется утилизировать по истечение срока годности, да и развезут ли они оставшуюся половину – неизвестно. Дела немного отвлекли от тяжелых мыслей, но и у капитана перед глазами то и дело вставали всякие ужасы, часть из которых он и рассказал вчера Веньке – в мрачных, усиленных армейским опытом красках. Венька заставил выпить валерьянки и лишние сто грамм. Полли всхлипнула, уставившись на смазанный снимок: на нем к объективу тянулась рука, из-за которой едва виднелась хитрая физиономия. Дэн тогда только немного оброс, и казался лет на пять моложе, в моменты, когда невидимое мозгоедское шило начинало шевелиться – эдаким шкодливым подростком. – Я тогда его хотела снять, чтоб потом ему показать «до» и «после», чтоб он понял уже, что с длинными ему лучше. А теперь… – Вдруг они опять его побреют, – вяло съехидничал Тед. Полина в ответ съежилась и стекла на диван, подсовывая планшет под живот и обнимая спящую Котьку. Та приоткрыла глаз, презрительно скосила его на человеческую самку, но выдираться не стала. Станислав понял, что нужно что-то делать, пока команда не впала в апатию окончательно или, еще хуже, не пошла брать штурмом местных дексистов. Работа по сбору информации закончилась быстро: все, что было в открытом доступе по местным исследовательским базам, они уже переворошили и никаких зацепок не нашли. От необходимости спешно придумывать меры по корректировке эмоционального фона на корабле Станислава спасла Маша. Она возникла на капитанском пульте, восседая на краю и поигрывая полицейским бластером, и громко прошептала: – К нам гости, котики. Впускаю. По тому, что Маша впустила гостей, не спрашиваясь, капитан понял, что это или Камнев, или его подопечные. Тед с Полиной сделали такой же вывод и с горящими глазами уставились на шлюз. Едва заслон отъехал, внутрь ввалились, сияя не выспавшимися, но довольными лицами, Василий, Арсений и Збышек. Последний выглядел не таким радостным, но взволнован был даже больше. – Докладывайте! – моментально собрался Станислав, наконец-то чувствуя себя в своей тарелке и жалея, что не успел накинуть ничего на домашнюю майку, и вместо этого поправляя привычным жестом фуражку. – Господа, пляшите! – торжественно изрек Василий, откидывая по-прежнему спутанные патлы с лица и засучивая рукава ветровки. – У нас прорыв! Давай, Ковалек, покажи им! «Ковальком» оказался Збышек. Нервно облизнув губы, он отнял от груди планшет, который прижимал к себе до этого, как родного ребенка, и протянул Станиславу. Потом, спохватившись, отключил блокировку экрана и ткнул в какую-то иконку, что-то увеличил и повторил жест. – Сегодня… рано утром пришло. К капитану тут же прибились Полина и Тед, жадно заглядывая в экран. Сообщение, пришедшее с неизвестного номера, было коротким: «бис завтра вернтс». – Бис? – нахмурился Тед. – Что за черт? – Тот самый черт, – поведал Василий и дружески хлопнул Збышека по спине. – Борис Ильич… – Игнатьевич, – поправил Збышек. – Да хрен с ним, пусть Игнатьевич – Самарский, – закончил довольный студент с таким видом, как будто наручники уже захлопнулись на запястьях подозреваемого. Станислав радоваться не спешил. – Откуда это пришло? Вы уверены, что… – Не на сто процентов, – негромко прервал его Арсений, задумчиво почесывая щеку. – Сообщение зашифровано, отследить, откуда отправлено, невозможно – зона засекречена. Возможно, подстава, но шанс на удачу… есть. – Это Лика отправила? – странным тоном спросил Тед, глядя попеременно на нагрянувших гостей. Ответил Збышек, не очень уверенно и словно опасаясь агрессивной реакции, но убедительно: – Скорее всего. Его иногда так зовут ауирцы. Ну, «бис». Тед сглотнул и хрипло усмехнулся: – Моя школа. Паршивка где угодно лазейку найдет. На душе у него явно полегчало. Капитан не мог похвастаться тем же, но и он почувствовал, что часть тяжести с плеч скатилась: по крайней мере, есть вероятность, что их ребята живы. * На ночь двери комнат сотрудников запирались на сенсорный замок, требующий буквенно-численный пароль, и это могло бы представлять проблему… Но не представляло. Лика спустилась этажом ниже, прошла по коридору, отыскала нужную комнату и чуть дрожащими пальцами набрала нехитрый пароль. Точнее, в меру хитрым он был, и Лике пришлось напрячься, воспроизводя *последовательность Фибоначчи до шести тысяч семисот шестидесяти пяти. Сенсор тихо пиликнул, и Лика осторожно открыла дверь и протиснулась в комнату, восхваляя свою интуицию, которая подсказала ей не отказываться вчера от полуночной несанкционированный прогулки с этим недовлюбленным дураком. На улице оказалось холодно, и Плут вернулся в комнату за пиджаком, чтобы заботливо укрыть им ликины плечи. Она пошла с ним – «чтоб не попадаться патрульным!» – и имела удачу обратить внимание на код, который Плут вводил на сенсор. «Тренирует мозг, – хихикнул он тогда. – Недавно установил… Вот, возьми, должно быть тепло». Лика не сразу поняла, что он «установил», но, запомнив первые восемь чисел последовательности, она крутила их так и эдак до конца прогулки, и уже в конце ее осенило. И сегодня вечером, имея столь ценную информацию, Лика просто не могла ее не использовать, особенно после того, как Дэн с приятелями снова затеяли совещаться без нее. Она честно выполняла свою часть дела, пытаясь выяснить, кому и что известно о сопротивленцах, и пытаясь создать репутацию хорошего работника, но этого иногда казалось до обидного мало – Лика тоже хотела приносить пользу. Идея пришла за ужином, когда Лика увидела, как Плут что-то яростно печатает в планшете, в зубах держа румяную горбушку. Дэну Лика ничего не сказала – знала, что он отругает и отговорит. В конце концов, она была почти уверена, что не рискует. Если Плут и проснется, она придумает, что ему сказать… Или что сделать. Комнаты сотрудников были типовыми, и в темноте Лика легко отыскала кровать, на которой, сжавшись в компактный клубок, сипло дышал Плут. На ночь он даже не снял очки, и теперь они криво сидели на лице, дужкой попадая ему в рот. Найти планшет оказалось труднее, и Лика прокралась вглубь комнаты на носочках, вглядываясь в темноту. Наконец, взгляд наткнулся на ворох бумажек и книг, из-под которого торчал угол неопознанного предмета, который и оказался планшетом. Аккуратно, почти не дыша Лика вытащила его из-под горы вещей, чуть не обрушив книжную гору и в последний момент перехватив увесистый том. Великий космос, на кой черт Плуту бумажные издания?! Лика опустилась на корточки и юркнула за стол: там свечение планшета не должно быть заметно. Пароль разблокировки она знала и так, и экран послушно вспыхнул. В меню настроек снизив до минимума яркость, Лика, затаив дыхание, открыла программку текстовых межгалактических сообщений. Плут смачно всхрапнул и забормотал ровно тогда, когда Лика открыла окно сообщения. Руки у нее моментально вспотели, сердце скукожилось и нырнуло куда-то вниз живота, отчаянно стуча. Пальцы запрыгали живо и мимо клавиш, но Лика не стала исправлять опечатки. Разум подсказывал, что можно не торопиться – если Плут проснется, отправить сообщение она так и так не успеет, но волнение оказалось сильнее, и только нажав «отправить», Лика немного успокоилась. Оставался последний шаг – планшет требовал пароль на отправку. Погасив экран, Лика выбралась из укрытия и подсела к кровати Плута. Он тихо сопел в подушку. – Ма-а-арк, – зашептала Лика едва слышно, нарочно свистяще и томно. – Ма-арк, скажи пароль! Плут сам говорил, что иногда «лунатит», и рассказывал смешные, по его мнению, истории о том, как мать пыталась будить его в школу, а он вставал, принимал душ и ложился обратно, а потом ничего не помнил. Лика очень, очень надеялась, что сегодня ночью Плут как раз расположен посовершать что-то в полусне. – Ма-арк, Плутик, пароль, – настаивала она. Плут заворчал и скривил гримасу, но не проснулся. – Марк… Ну мне очень надо, ну хочешь, я тебя поцелую? Хотя нет, тогда ты точно проснешься… – Штоэа? – Плут вдруг издал невнятное бормотание, веки его затрепетали. Лика обрадовалась и испугалась одновременно. – Какой пароль, Марк, пароль, пароль? – Мам… нет, нет, – заворчал он и устало вздохнул. – Давай завтра… потом. Я играю. Не мешай, а то Кузя уйдет… – Отстану, если скажешь пароль! – не сдавалась Лика, шепча. – Ну шт-т-хчшь? – Плут попытался разлепить глаза, но заленился и вздохнул, намереваясь уйти обратно в глубокий сон. Лика предприняла последнюю попытку и, понизив голос, отчаянно пообещала: – Пароль за поцелуй! – Й-а-а не гусь, – протянул Плут обиженно, помолчал и сдался: – Ну в столе посмотрим… Там… Гус-сь. – Ну и спи, жадина, – тихо разобиделась Лика, отползая от кровати. Подумав, она все-таки решила проверить «в столе». Но в настоящем столе оказался только запас карандашей, стопка рисунков и горка чистых носков. Не оставляя последнюю надежду, Лика открыла рабочий стол планшета и наугад потыкала пару текстовых безымянных файлов. И чуть не подпрыгнула: в последнем оказался список дел, расписание каких-то мероприятий и дедлайны отчетов, а в конце – список паролей. Согласно списку, пароли менялись в двенадцать дня и ночи и различались по дням. Лика проверила календарь: сейчас час тринадцать четверга. Значит… Ноль, девять, восемь, два, ноль. Когда с тихим сигналом сообщение улетело, Лика, вернувшаяся в свое застольное укрытие, чуть не завизжала от радости. С кровати донесся шорох одеяла, и заспанным голосом Плут удивленно позвал: – К-кто тут? Черт! – Э-эй? Тут кто-то есть? Если Плут встанет и обнаружит ее сам, выйдет совсем неловко, решила Лика. В два клика удалив из папки «отправленное» свое сообщение, Лика погасила планшет и оставила лежать на полу. Потом она встала, нарочито тонко всхлипнула и жалобно прошептала: – Это я, Марк. Я… не смогла уснуть. Такие сны нехорошие снились… – Лика?! – Плут задохнулся от недоверия и радости и зашевелился на постели, выпутываясь из одеяла. Лика содрогнулась, но подумала об отправленном сообщении и решила, что оно того стоит… Наверное. * Но на этом радостные новости не закончились. Торжественно воздев палец, Василий произнес: – Теперь мы наконец-то установим за этим перцем слежку. А то мы весь город и пригород перевернули, а его так и не нашли, ни дома не появлялся, ни по месту работы. Но сегодня... Ковалек, доложи. Збышек едва заметно скривился, но возражать против прозвища не стал: может, осознавая неподходящесть момента, а может, посочувствовав людям, которые уставились на него с жадностью и надеждой. – Сегодня он появился в университете. Вел лекции, все как положено. Мне там приятель один написал, спросил, почему я не на лекции... У Самарского сегодня до вечера лекции, так что он... Доступен. – И, судя по всему, снова собирается валить, – подытожил Василий, потирая руки. – А значит, жучок мы к нему приставим, а там и рванем по следу. – Станислав Федотович, – резко обернулся к капитану Тед, с жаром накидываясь на него: – Можно... – Нет, – чувствуя себя чудовищем, отрезал капитан. К жесткости ему было не привыкать, но болезненное разочарование на лице пилота задевало, и он, качая головой, попытался объяснить: – Тед, рано: мы не знаем, не подставное ли это сообщение. Если что-то пойдет не так... Рисковать тобой я не готов, ясно? – Верно, рисковать – наша работа, – согласился Василий. Арсений согласно кивнул и извлек из кармана миниатюрное устройство. Постучал по корпусу – и «жучок» ожил, вскочив на тонкие, едва видимые лапки. Полина заинтересованно вытянула шею. Следящее устройство, понял Станислав. Василий подтвердил догадку. – Это наш глазастый дружок. Мы подсадим его Самарскому во флаер. Если флаер не защищен от слежки, то сможем отследить нашего дружка до места. Он затаится, а на месте будет следовать, так сказать, инстинктам. Которые в программе заложены: вынюхивать и записывать данные. Надолго его не хватит, но сутки продержится, потом вернется в заданную точку. Мы конкретное место не прописывали – неизвестно, куда Самарского там занесет, поэтому записали просто – десять миль на восток. Заряда хватит, а там мы его выловим – опля, вот и улики. – А его не раздавят? – с сомнением протянула Полина. Василий с Арсением переглянулись и разулыбались. Судя по всему, раздавить «дружка» было не так-то просто. ________________________________________________________________ Числа Фибоначчи, последовательность Фибоначчи — элементы последовательности,в которой каждое последующее число равно сумме двух предыдущих чисел.