Узор судьбы

- Отец не зря просил приглядеть за Ритером - он изначально знал об опасности, исходящей от Слуг. Все члены нашей семьи находятся в большой опасности. Ларреллин спешила к скверу Вестминстерского университета, вернее, к парку, что располагался на его территории. Ритер предпочитал проводить ланч на свежем воздухе. - Ларреллин, ни для кого не будет секретом, что у Ритера не столь большой диапазон способностей, как у тебя. Ларреллин развернулась к Филиппу, следующему за ней с явной неохотой. Горделивый Ритер симпатии у него не вызывал. Девушка покачала головой, оправляя клешоную школьную юбку в чёрно-красную клетку на чёрном поясе. - Не секрет, что Айнцберны превосходные целители, но редко кто из нас останавливается только на целительстве. - Ага, и при этом некоторые плевать хотели на абсолютную бездарность в иных искусствах. Ларреллин сморщила носик, продолжая быстро оправлять одежду. Подтянула чулки, стряхнула с блузы невидимые миру пылинки, проверила пуговицы на чёрном жилете, перевязала бант-галстук, быстро провела ладонью по безупречным косам. Ларрель отнюдь не была неряхой, просто старший брат обладал крайне цепким взглядом к недостаткам. Филипп закатил глаза: сам он в свободной интерпретации классического стиля явно был мишенью для презрения Ритера, но тому хватало ума об этом молчать. Интересно знать, что бы он сказал, увидев первого рыцаря в чёрно-сером пуловере и чёрных брюках? Или не дай Бог ему попадётся на глаза Кухулин в драных джинсах. Благо Слуги пребывали в призрачной форме. Парк Вестминстерского университета встретил компанию практически абсолютной тишиной. В этот час студенты должны были прерваться на ланч, но, пусть начало мая и было тёплым, данный момент выдался достаточно ветреным. Но Ритер явно не собирался пренебрегать прогулкой на свежем воздухе. В глубине парка, у каменной стены, увитой плющом, перекинувшимся на древнюю полуразрушенную мраморную беседку, недалеко от которой стояла старинная каменная скамейка, на которой манерно расположился старший брат Ларреллин… вместе с другом. Друг – Марк Байлиман, был наследником довольно могущественной династии как в экономическом плане, так и в магическом. Хотя в последнем они род уже угасающий, и в отличие от многих сильных семейств, их династия уже ступила под сень Ассоциации магов. И как множество магов Ассоциации, он обладал безукоризненным чувством стиля и довольно джентльменскими манерами. Вкупе с приятной внешностью он походил на достопочтенного английского лорда. Он был очень высок, около шести с половиной футов , достаточно крепкого телосложения. Но при его атлетическом телосложении, широких плечах и крепких руках, руки его производили какой-то странный зловещий эффект. И казалось бы, что руки его были по-мужски крепкими, но были они пугающе цепкими, гибкими, а движения их были устрашающе точными. В лице его был лишь отдалённый намёк на азиатские корни. Тонкая линия челюсти, округлые выразительные губы, тонкий нос и широкие скулы были чисто европейскими, но при этом сильно раскосые, хищно-узковатые глаза и тонкие, почти прямые брови, были отсылкой к китайским корням. А вот светло-яблочный цвет глаз и белоснежные, почти стальные волосы, были намёком на вливание скандинавских корней. Безукоризненная белая сорочка, прикрытая дорогущим жемчужно-серым пиджаком, давала чёткое представление о статусе молодого человека. Но маленькая серьга-крестик в правом ухе несколько не вязалась с образом перспективного студента-юриста. Пожалуй, это была отсылка к другой грани сущности Марка – владельца крупного ночного клуба. - Ларреллин, ты, как всегда, неотразима. - Благодарю, Марк, ты, как всегда, любезен. Марк, при всём его лоске, производил странное, скользкое впечатление. Но неизменная любезность сглаживала львиную долю этого неприятного ощущения. Но не для Филиппа, которому Марк отвесил пренебрежительный полупоклон. Филипп лишь холодно кивнул ему. Ритер даже головы не повернул в сторону подошедших: он всё с тем же королевским видом восседал на скамье и лениво потягивал кофе из бумажного стакана. Ларреллин тепло улыбнулась Марку. - Марк, не мог бы ты оставить нас. Я бы хотела поговорить с братом. Марк понимающе заулыбался, и подхватив кисть Ларрель, мягко коснулся губами её пальцев, прежде чем уйти. Внешне Ритер очень многое почерпнул от родителей. Достаточно высокий, тонко сложенный. Статью он весьма походил на джентльмена викторианской эпохи. Даже его стиль одежды подчёркивал его аристократизм. Классические прямые чёрные брюки в паре с чёрным жилетом с серебряными пуговицами. Белоснежная сорочка с воротником-стойкой, который подвязывался галстуком в чёрно-винную полоску. Пиджак был небрежно накинут на спинку скамьи; на самом пиджаке был вышит герб университета, а к воротнику приколота алая роза. На овальном лице кремового цвета с высокими скулами отпечатались все черты рода Айнцберн. Чуть пухлые губы были сложены в постоянной, чуть ехидной полуулыбке. Тонкий прямой нос, большие алые надменные глаза, доставшиеся либо от деда, либо от матери-альбиноса. Благо, Ритер был абсолютно здоров и на данный момент, что стоило признать, был сильнейшим целителем в доме. Увы, он желал гораздо большего. Ритер соизволил повернуться к сестре, откидывая за спину длинную, до пояса, рыхло сплетённую косу серебряного цвета, перехваченную алой лентой. Лишь миг он смотрел на сестру, но взгляд его скользнул куда-то за спины визитёров. - Покажитесь. Голос Ритера был фактически идентичен голосу отца. Бархатный холодный тембр с красивыми надменными нотками. Ли не раз была свидетелем, как лишь от одного голоса её брата девушки таяли. Но столь повелительных нот с дамами он себе не позволял. Слуги материализовались, повинуюсь молчаливому согласию своих Мастеров. Ритер поднялся со скамьи, подхватывая пиджак, и приблизился к Слугам. Он знал, кого собиралась призывать сестра, и был точно уверен, что она не отступится. На какой-то миг ему показалось, что он разочарован. Перед ним был не рыцарь, а обычный молодой мужчина, конечно же, не лишённый притягательности. И всё же обыденно он выглядел. Но всё же Айнцберн рискнул глянуть иным взглядом. И тогда улыбка довольства скользнула по его лицу. Да, стоит признать, что Сейбер именно тот, кто нужен хрупкой деве. Умение выглядеть неопасно порой играет огромную роль, даже большую, чем те великие силы, которыми обладает Мечник. Лансера Ритер прощупывал более детально, так как видел его впервые. У того, как и у Филиппа, чётко прослеживалась природа его внутреннего зверя. Лансер, даже притворяясь обычным парнем, излучал опасность и дерзость. Пожалуй, его можно было бы прикрыть в стане байкеров, там он бы точно не выделялся. Увы, сам Филипп не очень-то хорошо притворяется обычным человеком. Впрочем, ему ли судить? - Что ж, неплохо. Пожалуй, я даже не разочарован. За тебя, сестрёнка, можно не боятся. - А вот за тебя стоит. Ритер, уже протянувший руку, чтобы огладить голову сестры, остановил её, не донеся до макушки. - Какой смысл кроется в твоих словах? - Ритер, Айнцберны неизменная мишень для многих Мастеров Войны. Ради твоей же безопасности, давай вернёмся в квартиру родителей. Во время Войны поживём там. Губы Ритера насмешливо изогнулись. - Ноттинг-Хилл далеко от университета. И до твоей школы. И до университета Филиппа; его же ты не оставишь за бортом. Он ради цели нашей семьи подписался на Войну. И, хотелось бы заметить, что зря вы меня недооцениваете. В случае опасности мне есть что противопоставить врагу. - Думаю, что слова вашей сестры справедливы, Мастер. Голос, тёплый, как подогретое для глинтвейна вино, таинственный, как ритуальное песнопение, и полный мудрости, которой не достичь при жизни, разнёсся за спиной Ритера, сковав того в клеть замешательства, смешанного со смущением. На скамье, закинув ногу на ногу, материализовалась Арчер. Руки её были манерно сложены на коленях, давая возможность разглядеть в ней благородную даму. Она была облачена в то белое платье, что было на ней при первой встрече, которое спереди казалось классическим, но сзади имело игривый вырез. Вот только в этот раз волосы, доходившие лишь до шестого шейного позвонка, были распущенны: короткие вороные завитки мягко обхватывали нежный овал, выставляя его в ином, более соблазнительном свете. Ритер смотрел прямо перед собой, не намереваясь повернуться к ней. - Кто разрешал тебе показываться? - Я всего лишь заметила, что втроём, да со Слугами рыцарских классов у вас больше шансов заполучить Грааль и спасти госпожу Малинальду. Не это ли ваша цель? - Нечто подобное я и ожидал. Филипп, не скрывая презрения, глядел на Ритера. - Позавидовал сестре, что выбрали её, а не тебя? Арчер встала рядом с Мастером. Ларреллин про себя отметила, что они представляют собой очень красивый тандем. - Мне-то казалось, видимо, по наивности, что Мастером не может стать тот, кого Грааль не выбрал. А Ритер, как вы видите, имеет Слугу. Ларреллин примиряюще вскинула руки. - Не стоит ссориться. Что случилось, то случилось. Арчер права, цель у нас общая, смысл нам грызться. Но ради удобства нам всё рано надо будет съехаться. К примеру, сегодня вечером заезжаем в квартиру на Ноттинг-Хилл. Договорились? - Не договорились. Что-то Арчер у меня доверия не вызывает. Кухулин выступил вперёд, подойдя почти вплотную к женщине. - А у меня не вызывают доверия нестабильные личности. - Не увиливай, ты с самого начала намекала на альянс. Какой тебе резон? - Сохранить Мастера. Да и не стоит членам одной семьи стоять по разные стороны баррикад. Филипп опустил голову, показывая своё согласие с сим заявлением. Но Кухулин явно не желал уступать. - Знаешь, я вам, Стрелкам, не сильно-то и доверяю. Для вас ткнуть Мастера ножом под бок особого труда не составляет. К тому же, Мастера-то преследуют одну цель, а вот твоя нам не известна. Зачем тебе Грааль? - Он мне не нужен. Кухулин закатил глаза, показывая, что ни капли не верит Арчер. - Как же вы, женщины, любите лгать. - Женщина никогда не лжёт. Она высказывает точку зрения, актуальную для неё на данный момент. Кухулин в очередной раз закатил глаза. - И всё равно я не доверяю тем, кого не могу назвать по имени. Ларреллин, стоявшая напротив Ритера, увидела, как он дёрнулся. Кажется, сам Мастер не знал имени своей Слуги, которая демонстративно отвернулась от Лансера, отходя за спину Мастеру. - Не обо мне речь. Мы решаем вопрос об объединении. Согласитесь, что альянс довольно сильных Мастеров, да ещё со Слугами рыцарских классов выглядит выигрышным. Интересно, что во время монолога Арчер чуть задрала подол платья, обнажая стройные голени, вокруг одной из них обвилась толстенная змея, которую Арчер небрежным движением отправила в полёт в ближайшие кусты. Пожалуй, помимо всё той же Арчер, никто не заметил настороженный обмен взглядами Филиппа и Ланселота. Ритер покачал головой, отгоняя с лица длинную чёлку. - Кажется, все мои попытки отказаться будут встречены в штыки. Что ж, сегодня в шесть вечера я буду у квартиры наших родителей. Ларреллин, радостно взвизгнув, смачно приложилась губами к щеке брата, ошалевшего от такого бурного проявления восторга. Ланселот склонил голову, принимая решение Мастеров. Филипп закатил глаза, глядя, как взгляды Арчера и Лансера скрещиваются в молчаливой борьбе. Да, альянс рыцарских классов должен быть интересен. А главное, какой сильный ожидается накал страстей. *** - Они тебя знали. Откуда? Стоило лишь захлопнуться входной двери, как Ритер задал вопрос, так сильно интересующий его. Арчер собрала лезущие в глаза волосы в кулак. - Следила за потенциальными соперниками. Но их чуть не убила Кастер. Пришлось вмешаться, чтобы Вы не лишились сестры. - Нельзя было спасти Мастеров и уничтожить Слуг? Арчер отрицательно покачала головой. Ритер разочаровано взмахнул рукой. - Ты явно не в состоянии понять мои мотивы, Слуга. Пройдя по коридору, Ритер вошёл в кухню, объединённую с гостиной. Ритер, как и Ли, сам обставлял подаренную ему квартиру. Но, так как он был слишком занят учёбой, квартира была обставлена в стиле минимализма, конечно, с присущим Айнцбернам благородством. Но при этом, было в ней стойкое ощущение необжитости. Арчер прекрасно помнила, как стирала пыль с кухонного гарнитура красного дерева, на котором под толстым слоем сора не проглядывались следы пальцев. Вытяжка, включенная впервые за несколько месяцев, удивлённо загудела. На электроплите не было ни капли жира, а кран, в который впервые за долгое время была подана вода, чуть было не сорвало. Белоснежные светильники были серыми от толстенного слоя пыли, который подобно снегу осыпался на обеденный столик. Потёк аккумулятор в пульте к плазменному телевизору, который тогда, как и всё в кухне, был покрыт пылью. На журнальном столике уже выцвели поздравительные открытки от семьи, а в диванных подушках было больше пыли, чем пуха. Но, что заметил намётанный на беспорядок женский глаз, такое запустение царило лишь в одной комнате дома. Как раз в той, что была предназначена для приёма гостей или пищи. И если с гостями ситуация была более-менее понятной, то с пищей существующая ситуация Арчер очень настораживала. Ритер отодвинул ящик телевизионной тумбочки, извлекая оттуда дорожную сумку. - Помоги собрать вещи. Бери самое необходимое. Мы там ненадолго. Арчер, проигнорировав дорожный чемодан, достала из одного из ящиков шкафа холщовую продуктовую сумку. Оставлять говядину, грибы и молоко она тут не собиралась. Не факт, что у остальных Мастеров будет столь же хороший вкус в еде, как у её Мастера. Потом Арчер проинспектировала ванную. В этой комнате ситуация оказалась гораздо лучше, чем в кухне. На кофейной плитке, да даже на зеркалах не было ни мыльных разводов, ни известковых потёков. Всё же, Мастер её был аккуратен. Белоснежные ванная и раковина выглядели не пользованными, при том, что у Ритера были обязательные водные процедуры дважды в день. Да и сама Арчер любила поплескаться. Здесь необходимо было захватить пару полотенец и косметические средства. Тем более, что Ритер любит повторять, что в доме его родителей его вещей не осталось. Единственной комнатой, которая имела хоть какое-то лицо, была спальня. Бело-серый геометрический узор обоев, серый ковролин, большое окно, прикрытое беловато-серыми шторами. У окна стоял деревянный стол с книгами по юриспруденции и чёрная настольная лампа. Высокая двуспальная кровать, застланная чёрно-серебряным бельём, прикроватная тумбочка с ночником и комод, который сейчас был приоткрыт. Ритер сам озаботился подготовкой одежды, что была столь же классическая и стильная, как его комната. Единственным отклонением от стандартов был начертанный на полу круг призыва. Сам Ритер находился в кабинете, в который был переоборудован балкон. Мягкий ковёр винного цвета не пропускал сквозняков. А кружевная тюль, что закрывала все окна,всё же пропускала свет, так необходимый для работы. Огромная книжная полка, с немалым количеством книг по юриспруденции и папок для документов. На столе из светлого дерева стоял стационарный компьютер, с которого Ритер сейчас переносил файлы на флешку. Ноутбук уже был отсоединён от принтера и упакован в специальный чехол. Арчер села в одно из двух кресел на колёсиках. Лишь тогда Мастер обратился к ней. - Мне казалось, что моя цель – собственноручно принести родителям Грааль - была более чем очевидна. - Да, Мастер. Ритер вновь отвернулся к компьютеру. - Тогда зачем тебе этот альянс? - Мастер, я помню ваши первые слова, после подтверждения, что вы мой Мастер. «Любой ценой принеси мне Грааль». Так вот, это как раз та цена. К тому же, ваши близкие будут под вашим присмотром. - Хорошо. Филипп и Ли не помеха на моём пути, а что со Слугами? Ведь победитель тот, кто сохранил Слугу до самого конца. - С Мечником надо ещё подумать. Кроме того, что надо как-то заставить вашу сестру разорвать контракт, мне в голову не приходит больше ничего. А Лансер… Злобная усмешка скользнула по губам женщины. - Когда будет удобный случай, мой нож окажется между его рёбер. *** Кухулин сидел в гостиной, бездумно переключая каналы; плазма, встроенная в белоснежную стену, совершенно не желала показывать ничего интересного. На белой консоли барной стойки уже стояла опустевшая миска для чипсов. Филипп перед переездом позволил Слуге подхалтурить. Филиппу, как единственному наследнику двух династий, перепадали лакомые куски. Квартира, на которую ему выделили финансы, отличалась поистине королевской роскошью. Филипп называл всё это великолепие современной готикой. Мягкие диваны, журнальный столик из стекла, вышитые чёрные шторы. Одной гостиной могли бы завидовать короли. Тем более, что у них не было оборудовано барной стойки. - Кухулин, будь другом, затуши камин в гостевой спальне. Спальня была по соседству с гостиной, но значительно уступала той в размере. У самого камина стояла большая круглая кровать, застланная серебряным шёлком. Очевидно, что эта комната была заготовлена для Ларрель. - Может, ещё воду отключить? Филипп серьёзно подошёл к вопросу переезда пусть и на короткое время, потому всячески стремился обезопасить квартиру от бытовых несчастных случаев. - Если тебе не тяжело. Душевая была так же оформлена в бело-чёрных тонах. Лёгкое беспокойство кольнуло Кухулина. Слишком он привык к удобству огромной душевой кабины. И теперь боялся, что у Айнцбернов придётся тяжело. Глупо. Но к хорошему слишком легко привыкаешь. Сам Филипп долгое время метался по кабинету, постоянно возвращаясь у деревянному столу со старинным глобусом, на котором, глядя особым взглядом, можно было рассмотреть все ковены, братства и прочие магические организации мира. Так же на столе была лампа, основание которой представляло собой полуобнажённую девушку. Этот артефакт был сделан дедом. Дама фиксировала все проникновения в кабинет. Благо, таких не было, и артефакт превосходно справлялся с ролью лампы. Высокие стеллажи были заставлены гримуарами, разбавленными медицинской литературой. В трюмо были всевозможные ларчики, свертки и шкатулки со снадобьями, артефактами или оружием. И некоторое время назад Филипп метался по кабинету, выбирая то, что могло бы быть полезно в альянсе. В кабинет можно было попасть лишь из спальни. Неизменные чёрные стены, белоснежный потолок и белый ковёр с длинным ворсом. Двуспальная кровать с массой жёстких подушек. Перед кроватью, на стене, крепилась плазма, рядом в ней круглое зеркало в резной серебряной раме – память о матери. Две полки, практически пустующие, и пара фиолетовых пуфиков, которые чаще использовались в роли полок. Мастер был на кухне и аккуратно переливал свои травяные отвары в термосы. Кухня была весьма современной, что не всеми магами поощрялось. Абсолютно металлическая с вишнёвым гарнитуром. Здесь была масса шкафчиков и ящичков, холодильник, духовой шкаф, всё благородного вишнёвого цвета. Высокая столешница и барные стулья. Единственное, что могло смущать случайного визитёра – чёткий запах широкого букета трав. - У Айнцбернов квартира ничем не уступает моей. От комфорта отвыкать не придётся. Филипп не отрывая глаз от фляг с отварами, переместился от раковины к обеденном столу. Кухулин забрался на барный стул, оказавшись прямо напротив Мастера. - Нисколько не сомневаюсь в любви столь знатного рода к уюту. Тем более, жить приходилось в условиях гораздо худших, главное было не пускать за спину врагов. Филипп отставил флягу в сторону и, сняв надоевшие очки, устало потёр переносицу. - Ритер не самый приятный человек. Образованный, но от природы не сильно умный. Целитель он хороший, может пригодиться, но из-за отсутствия склонностей к другим магическим аспектам, в бою будет бесполезен. А вот Арчер остаётся неизвестной составляющей. Она слабее тебя и Ланселота, но, стоит признать, держалась на дуэли достойно. - И всё же за ней стоит присматривать. Арчеры просты не бывают. Филипп весело улыбнулся. - А она тебе понравилась, а, Кухулин? Тот лишь пожал плечами, не собираясь отрицать. - Красивая женщина не может не понравиться. Но это не помешает мне, в случае чего… если однажды она проснётся с перерезанным горлом, то пусть не удивляется. *** - Всё складывается довольно неплохо. Арчер оказалась на нашей стороне. Брат тоже с нами. Наши шансы и в самом деле повысятся. Ларреллин весело щебетала в ванной комнате, собирая косметические принадлежности. Она унаследовала от матери безупречный вкус в интерьере и любовь к его обустройству. Квартиру, подаренную ей на шестнадцатилетие, к поступлению в CATC, они с мамой оформляли вместе. Ли любила родительскую квартиру, там было много её и для неё. И классический, немного кукольный стиль, был почерпнут из родного дома. Её ванная комната была достаточно большой. Отделана нежно-розовой и кофейной плиткой. Над раковиной, вмонтированной в белый трельяж, висело большое квадратное зеркало. Ванная имела аккуратную овальную форму, а перед ней был раскинут небольшой восточный шёлковый ковёр нежно-персикового цвета. Винтажное зеркальце в витой раме висело над ванной. Несомненной радостью было наличие огромного шкафа со всевозможными скляночками, радующими женскую душу. - Мастер, не мучайтесь с выбором. Коль вам будет угодно, я понесу вашу косметичку. Ли хихикнула, но на Сейбера глянула с максимально возможной суровостью. - Прекрати «выкать». Я начинаю себя ощущать столь древней, какой не быть даже динозаврам. - Вы прекрасны, миледи. Я не имею права даже любоваться вами, не говоря уже о том, что я смею с вами заговорить. Ларреллин закатила глаза. Иметь дело с истинным джентльменом конечно приятно, но терпение при этом требуется поистине титаническое. - Боюсь, косметичкой дело не обойдётся. На кухне есть заготовки для снадобий. Кухню можно было охарактеризовать как «кофе и молоко». Белоснежный плиточный пол, перетекал в глазурированные стены. Светильники на потолке крепились на панели кофейного цвета. Шоколадного цвета шторы, аккуратные полочки со встроенной техникой для облегчения быта и глиняный горшок с алой геранью создавали атмосферу уюта, свойственного обжитому дому. Больше всего Ланселоту нравилась гостиная, отделанная в английском стиле. Светлый паркет, чистый серо-коричневый ковёр с коротким ворсом. Большой белый обеденный стол для гостей и с несколькими стульями вкруг с мягкой, бело-золотистой обивкой, как диван и кресла. Стеклянный журнальный столик, а рядом с диваном деревянная тумба и лампой. На стене большая картина с красивым пейзажем. Точная рука художника очень реалистично изобразило широкое поле, на котором одиноко стоит дерево, взирая лишь на своё отражение в ручейке, что вьётся в его корнях. За столом, что стоит у огромного окна, что закрыто как туманом плотной тюль, стоял застеклённый книжный шкаф. Никакого телевизора, так свойственного современности. Никакого намёка на что-то иное, кроме долгожданного покоя. Но сама Ларреллин любила спальню. Она была небольшой, но крайне уютной. Две лампы на старинных тумбах, что стояли по обе стороны большой двуспальной кровати под балдахином. У изножья софа на изогнутых ножках. Трельяж с большим зеркалом и неизменная ваза с цветами на нём. Молочные и нежные розовые оттенки пронизывали эту комнату, в которой могли бы видеться сказочные сны о далёких землях, высоких звёздах или глубоких морях. Но сейчас Ларреллин сидела на кровати полная мрачных раздумий. - Мастер, что вас тревожит? Ли невидяще посмотрела на два чемодана, ею собранных, и отрицательно качнула головой. - Ничего. Просто, знаешь, Война… никто не знает, чего ждать завтра. Ланселот встал перед прекрасной Ларреллин на одно колено. Бережно взял её руку и коснулся её губами. - Мастер мой, ценой, что измерима моею жизнью, я защищу вас. Тонкие пальцы Ларреллин пробежали по лицу рыцаря, и, зарывшись в его чёрные волосы, чуть потянули за них, заставляя его смотреть на себя. - Этого я и опасаюсь. Что все мы заплатим эту цену. Или более высокую. - Честь и преданность. Ларреллин печально кивнула. - Кастер, Ассасин, Берсеркер и Райдер. И нам останется лишь встать друг против друга. Что нам делать, Ланселот? Что нам тогда придётся делать? Мягкий голос Ларреллин сорвался в шёпот: тот отчаянный, что был страшнее самого безумного крика. И Ланселот знал, что эта горькая правда неизменна. Он силён, силён и Кухулин. Арчер неслаба. Втроём они победят остальных, кем бы они ни были. И тот час, когда придётся повернуться лицом к лицу, когда недавно шли плечом к плечу, настанет. Но кто он такой, чтобы говорить деве о том, что она прекрасно знает. Единственное, что он себе позволяет, это отнять её руки и прижать их к своим губам в долгом поцелуе. *** - Вы опоздали на пятнадцать минут. Ритер, отдавший ключи от родительской квартиры, сейчас был явно недоволен, что ему пришлось ждать, только-только подошедшую сестру с другом и их Слугами. А вот Арчер явно не волновало их опоздание. Ей было куда как интереснее рассматривать типично английскую улочку элитного района Лондона. Как и многие квартиры в Лондоне, вход в квартиру Айнцбернов был самостоятельным. И на территории явно правила женская рука. Белый камень дома, белоснежные колоны, подпирающие балкон на втором этаже, витражная мозаика над белоснежной входной дверью. И множество каменных вазонов на пороге с яркими астрами, нарциссами и орхидеями. С балкона свисали кашпо с разросшимся вьюнком алого цвета. Герр Айнцберн явно предоставил обустраивать квартиру по вкусу жены. И, как слышала Арчер, не только квартиру. И, что является немалым показателем, ни разу не был не удовлетворён её вкусом. Ларреллин радостно шагнула к брату, встала на цыпочки, чтобы обхватить его за шею, и, притянув к себе, чмокнула в щёку. - Не будь букой, старший братец. Ларреллин открыла входную дверь, впуская прибывших в квартиру. - Проходите в гостиную. Она прямо по коридору. Нам же надо решить, кто и где разместится. Гостиная походила на гостиную в квартире Филиппа, который под вопросительным взглядом Кухулина кивнул, признавая за собой плагиат. Белоснежные пол, стены и потолок глянцево блестели. Лишь одна стена была чёрной с серебристым узором и белоснежным кругом подсветки вокруг встроенной плазмы. Чёрным был ковёр с длинным ворсом, раскинутый на полу, но лежал он под белоснежным диваном, креслами и журнальным столиком из матового стекла. Большое окно прикрывалось плотным тюлем и тяжёлыми шторами из чёрного бархата. Ещё одним чёрным пятном была люстра из чёрных стеклянных бусин на белоснежном потолке. Ритер поставил сумки на пороге комнаты, глядя, как остальные рассаживаются в гостиной. - Итак, у нас в квартире имеется пять спальных комнат. Нас шестеро, как будем делить? Ларреллин откинула пышную косу за спину, переводя взгляд с Филиппа на брата. - Хм, думаю, что наши спальни остаются при нас. Филипп возьмёт родительскую спальню. Так хорошо? Ритер кивнул, переводя взгляд на стоявшую рядом Арчер. - Арчер поселится в гостевой комнате напротив родительской. Ларреллин, помедлив, кивнула. Сама же Арчер задумчиво коснулась подбородка. - И как же первый рыцарь и герой Ольстера будут делить одну спальню? Кухулин и Ланселот удивлённо посмотрели на Арчер, вторя взглядам своих Мастеров. Филипп, снял очки, облегчённо откидывая их на столик, и лишь потом тревожно глянул на Арчер. - Наши Слуги не чувствуют потребности во сне. Если только ты не говоришь о личном пространстве. Арчер изумлённо глянула вслед уходящему из гостиной Мастеру. Но произнесла явно не самый волнующий её вопрос. - Через час ужин. Где в этом доме кухня? Или в еде вы тоже не нуждаетесь? Кухулин, явно желавший сострить, всё же подавил свою вспышку злобы. - Кухня по соседству. Столовая рядом. Подкрепиться нам и в самом деле не помешает. Если только не ядом. Арчер, не дослушав, вышла из комнаты, уже не видя обмена полными замешательства взглядов. *** Ларреллин старалась максимально быстро разобрать вещи, но выходило плохо: в доме родителей она не была примерно месяц, а потому её же собственная комната казалась несколько чужеродной. Она была столь же королевской, как и комната в её квартире. Светлый паркет, белоснежные стены и потолок. Большая двуспальная кровать с белоснежным балдахином, прикрытая королевским синим бархатом. В изножье старинная софа с округлыми подлокотниками, обитая жемчужным шёлком. Резная тумбочка у кровати и старинный комод напротив. Два высоких окна укрыты тёмно-синими атласными шторами; на фоне этих драпировок кресло, обитое синим бархатом, выглядело как трон. Привыкание заняло минут двадцать, после которых Ларреллин бросилась на кухню, помогать Арчер. - Тебе помочь? Арчер изумлённо повернулась к дверям, где застыла Ларреллин, так же удивлённо смотревшая на Арчер. Конечно же Ли понимала, что Слугам даётся при призыве понимание нынешнего времени, но всё же мыслят они в своей эпохе. Но Ли абсолютно, как ни старалась, не могла припомнить, где же была принята готовка ужина при полном параде. Конечно Арчер одолжила передник фрау Малинальды, и даже где-то раздобыла зажим для буйной шевелюры, но она так и осталась в белоснежном платье и шёлковых туфельках. Ларреллин, будучи постоянно в школьной форме, первые разы с восхищением приняла благородный образ, но сейчас, стоя в домашнем велюровом костюме мышиного цвета перед светской дамой, пусть и в переднике, ей было неудобно. - А Вы умеете готовить? Ларреллин мгновенно вспыхнула. - Почему вы, Слуги, так любите «выкать»? - Это выражение уважения и признания Вашего статуса. Но вы не ответили. - Во-первых, перестань "выкать", я не престарелая дама. Во-вторых, да, умею. Арчер кивнула, и вновь повернулась к бурлящей кастрюле. Она быстро приспособилась на новом месте. Кухня была небольшой, но крайне практичной. Множество тумб и шкафчиков из тёмного дерева, в которых хранилось всё необходимое для готовки. В застеклённых навесных шкафах демонстрировалось приданное госпожи Малинальды – белоснежный семейный фарфор викторианской эпохи. Вместительный холодильник был замаскирован под двустворчатый шкаф из тёмного дерева, абсолютно идентичного с гарнитуром. Классическая обстановка дополнялась светильниками, имитирующими подсвечники, несколькими фарфоровыми статуэтками с купидонами и старинными деревянными часами. И Арчер очень хорошо чувствовала себя в подобной обстановке. - Только есть у меня маленькая проблема. Арчер вновь повернулась к Ларреллин, ощущая, что та не желает прерывать разговор. - Я не могу готовить много. Готовлю всегда на себя, а если приходится на кого-то, то всё равно выходит мало, ничего не могу с этим поделать. - Понятно. Это свойственно тем, кто живёт сам по себе. - А ты никогда не жила сама по себе? Арчер зачерпнула бульон из кастрюли и понюхала, её взгляд стал задумчивым. - Я была единственным ребёнком в семье. Но тогда было иное время. Патриархат. С детьми, а тем более с дочерьми не носились так, как с мужьями и его приятелями, которые заскакивали в гости в пятницу вечером. Прислуге было невпроворот, а женщин всё равно надо было куда-то убирать. - Так ты из аристократии. Арчер усмехнулась, огладив платье на груди. - В какой-то степени. - Тогда понятна твоя манера одеваться. Но послушай, тебе не жалко платье, может быть, у тебя есть одежда не столь роскошная? Арчер удивлённо посмотрела на Ларрель, но взгляд быстро скользнул ей за спину. Ларреллин, обернувшись, увидела Филиппа, прислонившегося к дверном косяку. В вырезе толстовки, на ключице, виднелись Командные Заклинания, идеально подходившие для Кухулина. Узорчатый месяц, на фоне которого была поднятая морда воющего волка. - Ритер не должен был быть Мастером. Ларреллин замерла, ожидая вспышки гнева со стороны Арчер. Обида была бы вполне очевидной в этой ситуации. Но та лишь небрежно дёрнула плечом. - И тем не менее, он был выбран. - Ага, и теперь издевается над Слугой. Арчеры – не самый могущественный класс, и тем не менее, тебе приходится спать и есть из-за недостатка маны, в который вы, кстати, не очень-то и нуждаетесь. И ещё ты, по недогляду Мастера, ходишь в своём облике, привлекая внимание. Но очень умно для Мастера. Его к этому не готовили. Ларреллин примиряюще подняла руки. - Филипп, не беспокойся. Завтра суббота, мы пойдём в магазин и что-нибудь купим, и она не будет так странно смотреться. Да, Арчер? Ларреллин осеклась, поймав взгляд, полный снисходительности. Арчер молча отвернулась к плите. - Ужин будет готов минут через двадцать. Лучше накройте на стол. *** - Итак, ты немка. Тонкие руки Арчер, разливающие суп по тарелкам, дрогнули. Она перевела вопросительный взгляд на улыбающегося Филиппа. - Об этом можно догадаться по блюдам, приготовленным тобой. - Луковый суп – французское блюдо. - А яичница с картофелем и яйца с сыром – немецкие блюда. Арчер пренебрежительно повела плечом. - А утром я стану англичанкой, когда подам яичницу с беконом? - Не увиливай. Ритер переводил заинтересованные взгляды с Филиппа на Арчер; кажется, он заинтересовался сущностью Слуги. И, как выяснилось, Ларрель обладала кое-какими сведениями. - Филипп, не цепляйся. Салливаны родом из Франции. Правда, Анна? Руки Арчер вновь дрогнули, рискуя обварить супом Кухулина. - Да, Салливаны - французы. Но я не Салливан и это не моё имя. И да, я немка. Арчер явно решила, что проще согласиться с Филиппом, чем слушать и, не дай Боже, отвечать на щекотливые вопросы. Ложки тихо застучали по тарелкам с супом. Вскоре Арчер наскучило смотреть на пялящегося на неё Лансера и бросающих задумчивые взгляды Ритера и Филиппа. Столовая, в сравнении с этими индивидами, была гораздо интереснее. Если честно, то Арчер, после классической кухни, была несколько разочарована современной столовой. Молочного цвета стены с небольшими картинами, такой же пол. Металлический стол на изогнутых ножках, стулья с мягкими сиденьями. Шкаф из чернённого дерева, в котором было несколько книг по кулинарии и стопка бумаг доя записей. Так же там были медные горшки, явно для декора. Небольшой комод из чернённого дерева с серебряной инкрустацией. Над ним несколько узких зеркал. И обилие металлических ваз и светильников со стеклянными бусинами. Столовая была минималистична, довольна удобна. Но после классической кухни, столь напоминающую кухню в её доме, вновь оказаться в нейлоновом веке было несколько грустно. - И всё же, я бы не советовал тебе показываться в городе на следующих выходных. - Что? Задумавшись, Арчер не сразу поняла, что Филипп обращался к ней. Фил, прожевав сельдь, уточнил. - Многие мои соотечественники отказываются понимать в канун дня Победы, что рядом находятся ни в чём неповинные немцы. В следующую секунду Фил подумал, что Арчер придётся откачивать. Она с каким-то резко появившимся остекленевшим взглядом отложила ложку, и потянулась к стакану с водой, которой тут же поперхнулась, а потому тут же отставила стакан. - День Победы? Немцы? О чём ты? Слуги, которым явно не прописали информации о важных датах и событиях, воззрились на Филиппа. - Крупнейший военный конфликт двадцатого века. Один немецкий мужичок, с синдромом Наполеона, решил, что сможет править миром. На следующей неделе, в пятницу, будет ровно восемьдесят лет, как славяне его переубедили. Ланселот, чуя подвох, отставил тарелку с супом. - И долго переубеждали? - Четыре года. Ценой одиннадцати миллионов жизней. Теперь у всех русских этот день вызывает закипание крови. Этот рефлекс уже прописан на генетическом уровне. А ещё патриотический подъём и непереносимость чёрной формы и свастики. Хоть это когда-то и был славянский символ солнца. - А форма у германцев всегда была красивой. Арчер явно пребывала на какой-то своей волне. Только в глубокой задумчивости можно было выделить подобную чушь. Филипп хохотнул. - Всегда интересовало меня, почему девушкам так нравятся парни в форме? Арчер, пробудившись, тоном, будто это само-собой разумеющееся, ответила. - Потому что если есть форма, то должно быть и содержание. Лансер горделиво хмыкнул и расправил обнажённую грудь, но быстро сдулся, когда посмотрев на него, Арчер придвинула к нему свою тарелку с яичницей. *** Сытость всех настроила на добродушный лад, даже Кухулин, дувшийся около часа на Арчер, ушёл с Ланселотом смотреть какой-то исторический фильм, глядя, как Филипп предоставляет обидчице литературу и сведения по так заинтересовавшему её вопросу войны. Все в доме уже улеглись и лишь Арчер, словно одержимая, штудировала историческую литературу. Утро, как всегда, подкралось внезапно. В доме был полный порядок, все книги, вытащенные вечером, стояли на полках в идеальном порядке. На плите стояла большая сковорода с яичницей с беконом, а в духовке остывало имбирное печенье. В ванной сушились выстиранные прихватки и полотенца. Но Арчер в доме не было.