Узор судьбы

В эту праздничную пятницу трасса из Лондона была неожиданно оживлённой. Из пригорода ехали украшенные шарами, лентами и цветами автомобили на праздник в честь юбилея Победы. Из города спешили за город, чтобы отметить на природе. Филипп гнал Rolls-Royce Fhantom Айнцбернов, купленный и трепетно хранящийся в семье со дня рождения Ритера. Сегодня Филипп разбудил Рип пораньше, чтобы вдвоём перед отъездом посмотреть Парад Победы в Москве. И теперь она пребывала в крайней задумчивости и даже не обращала внимания на изредка распускающего руки Кухулина, у которого она, за неимением мест в салоне, сидела на коленях. Рядом с Филипом сидел крупногабаритный Ланселот, который поглядывал на наглющий чёрный комок шерсти, пристроившийся на коленях у Рип, проверяя ту на терпение. Наблюдал по причине соседства Рип с Ритером, который в свою очередь соседствовал с Ларреллин. - С таким уровнем развития техники теперь с Россией воевать опасно. Вольдемар явно озвучил мысли Рип. Конечно маловероятно, что она собралась войной идти на Россию, но столь явный подъём некогда почти что обескровленной страны её немало смущал. Вольдемар, покатавшись на коленях, удивительным образом не оставив ни шерстинки на подоле белого платья, ткнулся мордой в живот новой хозяйки. - Хозяйка, так сколько говоришь тебе было на момент смерти? - Двадцать четыре. А что? - Да, не те ведьмы нынче пошли. В девках всё дольше и дольше засиживаются. Ларреллин, покраснев, спешно отвернулась к окну. Мужская часть, слегка зарозовевшаяся, упрямо смотрела перед собой. Рип же этот недвусмысленный намёк вывел из задумчивости. И не только он. Пальцы Кухулина вновь скользнули вдоль позвоночника, обнажённого в вырезе платья. По причине того, что Рип сидела на коленях у прижимающего её к себе Кухулина, свирепый взгляд достался Вольдемару, попытавшемуся сжаться до размера котёнка. - Люди постоянно упрекают меня в болтливости. - Правда? Ух ты! А когда они успевают хоть слово вставить? Кот оскорблённо фыркнул и перебрался на колени Ларреллин, которой тоже ткнулся носом в живот, разочаровано вздохнул и свернулся клубочком на коленях у ещё больше раскрасневшейся девушки, которая всё равно приласкала кота. Рип было облегчённо вздохнула: эта грелка хороша ночью в ногах, а не днём за разговорами, полными непотребными намёками. Но тут горячие ладони Кухулина плотно легли на плоский живот Арчер, выбивая ту из узкой спокойной колеи. - Кухулин, не распаляйся, здесь нет трёх кадок холодный воды и трёхсот прекраснейших дев. Проигнорировав раздражённый тон Арчер, Кухулин сжал пальцы сильнее, прижимая женщину к себе. - Здесь есть две прекраснейшие, но мне хватит и одной. Краем глаза Рип захватила в конец раскрасневшуюся Ларреллин и Вольдемара, который, каким-то чудом изловчившись, показал кошачью аналогию большому пальцу. В зеркале показалась довольная улыбочка Филиппа, которая злила ничуть не меньше недвусмысленных прикосновений. - Не хотелось бы отрабатывать… хотя, не думаю, что ты хоть что-то сможешь после двух тысяч лет простоя. В зеркале мелькнул смущённый взгляд Ланселота, в котором читалось желание закрыть ушки Мастеру. Или вырвать Лансеру и Арчер языки. Это Арчер успела заметить до того, как руки Лансера болезненно сжались на талии, вжимая женщину в себя, а тонкие губы оказались у самого уха. - А тебе никто и не предлагает. Губы Арчер дёрнулись. Достойный ответ немало уязвил самолюбие женщины. Филипп резко дал по газам, спеша довести всю компанию до пункта назначения в целости и сохранности, пока кое-кто окончательно не рванул. Но Рип хватило ума умолкнуть. Только чуть двинуть бёдрами назад, заставляя Лансера крепко сжать зубы и пальцы на чужой талии. После этого Арчер уже не казалось, что прикосновения острого носа к спине – чистая случайность. Филипп резко затормозил у подъездной дорожки, отгороженной лишь низким белым заборчиком, потонувшим в зелёных кустах и ветвистых деревьях. Небольшой двухэтажный домик облицованный серовато-бежевым камнем с черепичной крышей коричневого цвета производил уютное впечатление, свойственное английским домикам. У него была небольшая открытая веранда, а в небольшой пристройке, судя по кирпичной трубе, был камин. Территория была засажена цветущими тюльпанами и завязывавшимися кустами роз. - Выходите, я загоню машину. Ларреллин подняла руки. - Не стоит, всё равно за продуктами надо. - Вот и пройдёмся. Не хотелось бы и за городом разъезжать на машине. Глядя на открывающую ворота Рип, спешно выскочившую из машины, у которой под ногами путались Вольдемар и Кухулин, Филипп качнул головой. - Сейчас мы обустроимся. А потом распределим обязанности. *** Только зайдя в холл можно было понять, что и здесь Эберхард позволил Малинальде развернуться. Ничего лишнего за входной дверью светлого дерева не было. Светлая плитка, песочного цвета виниловые обои, белый потолок, белые ступени деревянной лестницы и кованные перила. Лишь деревянный шкаф под лестницей, зеркало в деревянной резной раме и торшер из белого матового стекла в виде нераскрытого бутона розы. - Прямо по коридору – кухня, там выход в кабинет. Справа дверь в гостиную. Я в свою комнату. Ларреллин махнула рукой и убежала на второй этаж. Рип, пожав плечами, отправилась осматривать кухню. Филипп повернулся к Ритеру. - Ты оставляешь за собой свою комнату? - Да. Ты возьмёшь спальню родителей. Спальные места остаются лишь в гостиной. - Спать необходимо только Рип. Да и то нечасто. Ритер проигнорировал намёк на свою несостоятельность как Мастера. Но справедливо заметил. - А вот есть любят все. - Значит, идти нам за покупками. *** Ланселот помнил этот дом. Эту комнату, именуемую кабинетом, он запомнил на всю жизнь, как первую увиденную по призыве. Он помнил звёздную ночь в высоком окне укрытом плотной тюль, эти кремовые шторы и тогда были открыты. Этот узкий но длинный стол, из тёмного дерева. Кресло на колёсиках, обитое серой тканью. Тогда в нём сидел беловолосый мужчина и пытался скрыть свои тревожные взгляды. Невысокий шкаф, в котором в шахматном порядке расположились полочки и ящички. Камин из тёмного камня пылал напротив шкафа. Помимо лица прекрасной и юной Ларреллин это было первое, что он увидел. На чёрном паркетном полу сиял круг призыва, излучая живительную силу. К счастью, в ней он не нуждался. Его Мастер призвала его на родных землях, где он и дерётся. Это несёт за собой немалые бонусы. Но они тоже не столь важны, как хороший Мастер. Ему, в отличии от Кухулина, с Мастерами всегда везло. И сейчас он без какого-либо опасения поднимается в комнату Ларреллин. - Миледи, Вы позволите войти? Резко открывшаяся от порыва ветра дверь сильно приложилась ко лбу Сейбера. - Ещё раз мне "выкнешь", и я запрещу тебе это при помощи Командного Заклинания. Сейбер, не таясь, рассмеялся. Так сложилось, что в противовес выносливому, пусть и не сильному Ритеру, Ларреллин, обладая огромной магической силой и гибким даром, совершенно не выносила боли. Применение Командных Заклинаний сопровождалось пусть короткими, но сильными болевыми ощущениями. В первые дни Сейбер позволял себе бесчестные мысли, что хорошее отношение вызвано именно боязнью боли. Но нет, доброта была от рождения присуща Ларреллин. И с этой добротой она, даже занятая разбором вещей, предложила Сейберу присесть. Малинальда оформляла комнаты дочери в изысканном королевском стиле, несколько детском, можно было сказать. Но коттедж был местом отдыха. И комната Ларреллин хоть и была неизменно изыскана, но в этот раз была выдержана в стиле «Прованс». Широкие, ничем не прикрытые доски на полу, выбеленные доски на стенах и потолке. Белый платяной шкаф с голубым цветочным узором, рядом книжный шкаф, заставленный книгами и мягкими медведями и прочими безделушками. Высокая кровать, с бело-голубым покрывалом и небольшим кружевным балдахином. Рядом был небольшой столик с лампой, на прикроватной тумбочке стоял керамический горшок с фиалками и небольшая лампа с тремя светильниками. В изножии кровати, на небольшом бело-голубом коврике стояла софа, обитая белой тканью с голубыми цветами. Такую же обивку имело округлое кресло, стоявшее у стены. - Ты что-то хотел, Ланселот? - Просто ходил, вспоминал. - И что вспомнил? - То, что жить, какой бы эта жизнь не была, необычайно хорошо. Ларреллин, подпрыгнув, закинула чемоданчик на шкаф. - Ты же знаешь, что мама очень сильно болеет? Дождавшись утвердительного кивка, Ларреллин продолжила. - Она всегда говорила, что весной, как бы ты себя не чувствовал, хочется жить. Нам повезло, что Война началась весной. - Я не считаю, что «Война» и «везение» вещи сочетающиеся. - Я о том, что весна – время жизни. Знаешь, чем мы с мамой занимались, когда приезжали сюда? Ланселот отрицательно покачал головой, глядя на распускающуюся хитренькую улыбочку на устах Ларреллин. - Я тебе покажу. *** Ритер готов был взвыть и рухнуть в продуктовую тележку. Филипп набрал десять фунтов курятины для барбекю. А сейчас крайне избирательно выбирал кусок говядины, зачем-то потребовавшийся Рип. При этом они не то что не дошли до хозяйственного отдела, но даже не дошли до хлебобулочных изделий и винного отдела. Оставалось надеяться, что Рип обиделась на скотину и рыболовные снасти Кухулину покупать не придётся по причине отсутствия их в списке. То, что Филипп разбирается в кормах для животных, Ритер уяснил с пол часа назад, когда они двадцать минут выбирали Вольдемару корм. - Ритер, напомни мне заглянуть в кондитерский отдел. Ритер, помнивший список наизусть, чуть не упал в обморок. Он точно помнил, что никаких кондитерских изделий нет в списке. Но под пристальным взглядом Филиппа спешно взял себя в руки. - Ты неважно выглядишь. Как самочувствие? - Это предэкзаменационная гонка. Всё в порядке. Филипп всё же кинул кусок говядины в корзину. - Не думаю, что тебя так потрясла личность Рип, но особо дерьмово ты стал выглядеть с четверга. Сплюнув про себя, оскорблённый Ритер с удивлением заметил, что он на самом деле не разозлился. - Не знай я, что мне же придётся тебя лечить, я бы тебе врезал и попортил бы всю твою красоту сломанным носом. Глядя как Филипп потёр нос, Ритер про себя считал, сколько на его памяти он уже был сломан. Выходило раз семь. Сколько до этого во время тренировок маг природы страдал, было сложно даже предположить. - Внешне всё будто бы нормально. Но что-то изменилось. Считай это профессиональной интуицией, дело не в усталости или стрессе. Особо не вчитываясь в упаковку, Фил закинул в тележку упаковку с томатами. - Хотя, отдых точно лишним не будет. Ты даже не заметил, что на вашем участке появились свежепосаженные лилии. Ритер удивлённо остановился у полки с кондитерскими изделиями и чисто автоматически взял коробку с «Рафаэлло». - Думаю, что пара дней на природе сделают своё дело. Если только это не из-за Рип. Филипп, посмотрев на одинокую коробку конфет, подхватил вторую, и ещё пачку миндального печенья «макуруни». - Извини конечно, но Рип изначально слабая Слуга. Будь она чуть поглупее, то мы были бы все мертвы при первой стычке с Яном. Но много энергии она не берёт. Хотя, стоит заметить, что с каждым днём, и это не в последние три дня, продолжительность её сна увеличивается на десять минут. Не то что для Слуги, это даже для человека ненормально. - Привет, мальчики! Как дела? Парни, проявляя редкостное единство, синхронно дрогнули, опуская взгляды чуть вниз. На выходе из кондитерского отдела стояла девчушка из коттеджа напротив – Инесс Дюпон. Ей было двенадцать лет, и всё в ней говорило о её возрасте. Маленькая и хрупкая, она обладала бронзовой гладкой кожей, так удивительно сочетавшейся с золотистыми волосами и небесно-голубыми глазами. Она была любопытна, что свойственно её возрасту, бестактна, что тоже является сопровождением юности, и не слишком сообразительна. Но, пожалуй, самой ощутимой её отрицательной чертой была влюбчивость. Причём, к огромному сожалению, отнюдь не в ровесников. Плюс ко всему, она, как и многие дети, была уверена в своей исключительности, а потому откровенно не понимала тактичных отказов на её любовные порывы. Вот и сейчас она стояла, подняв вверх голову, и смотрела на парней метущимся взглядом, полным обожания. - Привет, Инесс. Что ты здесь делаешь? В отличии от более сдержанного Филиппа, Ритер решил сразу закусить язык и лишь сдержано кивнул. - Мама попросила кое-что прикупить. Она показала на багет в её руках. Но вряд ли Моник только этим ограничивала свой заказ. Увы, большего она от своей влюбчивой дочки не получит. - Молодец, Инесс. Филипп, похвалил девочку, спешно объехав её. К радости Ритера, передвижения Филиппа по магазину заметно ускорились. - А вы надолго приехали? Инесс, будто приворожённая, ходила по пятам, в обнимку с багетом. Филипп, поймав взгляд Ритера на полке с рыболовными снастями, мысленно махнул рукой, и было поспешил к кассе. Но взгляд его остановился на сетях и мысленно, в своих фантазиях, поставив «лайк» этому добротному предмету рыболовства и садистских наклонностей, он всё же поспешил к кассе. - Мы приехали на выходные. - Всего лишь? Улыбка чуть померкла на устах девочки. Её даже стало жалко. Совсем чуть-чуть. Но при выходе из магазина с хвостиком в виде надоедливой девчонки, Филипп уже желал затолкать всех товарищей в автомобиль и увезти из посёлка. - У вас праздник? Вы так много закупили. - Да, приехали родственники. Надо же это отметить. Инесс явно ждала приглашения. Такой умоляющий у неё был взгляд, но Филипп, имеющий стальную волю, и Ритер, имеющий младшую сестру, не поддались на женский террор. Инесс решила зайти с другой стороны. - А зачем они приехали? - На выпускной Ларреллин. Ритер вякнул первое пришедшее в голову. Но тут же пожалел. Инесс весьма насмешливо посмотрела на содержимое пакетов. - Если Ларрель всё это съест, то на неё никакое платье не налезет. Или к вам приехала куча тётушек, которые привыкли питаться одними углеводами? Филипп проклял французов, которые были повёрнуты на своей стильности. - Приехал мой кузен из Ирландии, племянник госпожи Малинальды из Йоркшира и племянница Эберхарда. Нас в доме выходит четверо мужчин, а мы не козлы, мы травой не питаемся. Инесс задумалась. Как задумался и Ритер. Если у матери ещё были темноволосые родственники, то со стороны отца у них одни блондины. Хотя, жили они всегда скрытно, да и копать придётся глубоко, чтобы выяснить правду. - Филипп, Ритер, здравствуйте! Моник появилась у забора своего домика, хотя Филипп готов был поклясться на дедовом гримуаре, что секунду назад её там не было. Моник была из того сорта людей, которые внешне всегда доброжелательны, вежливы и заботливы, но в любой момент возможен сбой положительных настроек, после которых никогда не отмоешься. Пожалуй, если бы не госпожа Малинальда, то слава в посёлке об Айнцбернах была бы не самой лучшей. Ритер и Эберхард обладали сложными характерами, а Ларреллин была излишне наивна. Хотя, будь Малинальда чуть более здоровой, вряд ли двойственность нрава обошла бы их семью. Моник сильно уступала Малин во внешнем плане, единственное что успокаивало эту честолюбивую женщину – болезненность её соседки. Да и пожалуй, немалые финансы семейства Айнцберн играли своё дело. Моник была довольно холёной женщиной лет сорока. Довольно высокая, худощавая. Свои золотые волосы она передала дочери, но глаза Моник были летней зеленью. Сохранение молодости явно давалось ей тяжело: вблизи были хорошо видны натренированные мышцы икр на суховатых костях. - Мэм, позвольте вас поблагодарить за лилии. Госпоже Малинальде будет приятно узнать, что вы сдержали своё слово. Филипп протянул женщине одну из коробок «Рафаэлло». Конечно вряд ли она позволяет себе сладости, но выглядела Моник весьма польщённой. - О, Филипп, не стоило благодарностей. Я же обещала Малинальде. Кстати, а где она? - Эберхард увёз её в Германию на лечение. Говорят, что есть шансы. - О, как чудесно! Надеюсь, что в этот раз Эберхард не пустит баснословные деньги на ветер. Инесс, разве только за багетом я тебя посылала? Моник строго взглянула на дочь, которая с улыбкой смотрела на коробку конфет и очнулась лишь после деликатного похлопывания по плечу. - Ой! Мам, я поздороваюсь с Ларреллин и сбегаю ещё раз. - Хорошо. Только не замечтайся вновь. Всего доброго, мальчики. Филипп уже подтаскивал пакеты к забору, как поймал терзающий его взгляд Инесс. Та уж слишком радостно улыбалась. - Филипп, ты запомнил, что мне нравиться «Рафаэлло». Ритер мысленно прикинул, до скольких лет им могут раскатать за Инесс. Выходило не слишком радужно. Моник явно на пятнадцати годах не остановится. Увы, сказать девчонке, чтобы знала своё место, не удавалось. Поймав виноватый взгляд Ритера, Филипп лишь сдержано улыбнулся Инесс. После чего толкнул калитку, пропуская девочку, уверенную, что ей очень надо поздороваться с Ларреллин. Та действительно вскинула руку в приветственном жесте. И тут же замерла с раззявленной пастью. Перепуганные мужчины, побросав пакеты, спешно зашли в калитку, но, ничего пугающего или удивительного не увидели. Ларреллин, как обычно, занималась прополкой цветов, в чём ей помогал первый рыцарь. Судя по всему, они уже успели срезать сухие ветви с деревьев и подрезать зелёную ограду. А Ланселот даже успел сплести несколько венков из листьев, трав и нераскрывшихся бутонов роз, которые попеременно примеряла Ларреллин. Даже чёрный кот, с восторженным мявом охотящийся за бабочками, не нарушал идеалистической картины. - Здрастье… Только тогда Филипп и Ритер со странной смесью облегчения и ужаса увидели наполненный восторгом взгляд Инесс, направленный на Ланселота. Садоводы подняли взгляд на пришедших. На губах Ларрель заиграла мягкая улыбка. - Инесс, привет. Ты так повзрослела за зиму. Настоящей красавицей стала. - Я, в отличии от некоторых, всегда была красавицей. Представь меня своему кузену. Ларреллин остолбенела от замешательства, выбитая из колеи не только дерзким тоном, но и обнаружением какого-то кузена. Если бы Филипп и Ритер дружно не стрельнули глазами в сторону Ланселота, то пауза неприлично затянулась бы. - Ах да, прости. Это Ланселот Эренбург… Ларреллин запнулась, когда, не дослушав, Инесс подошла почти вплотную к Ланселоту и протянула ему руку для поцелуя. Её не особо смутило, что Сейберу она дышала в пупок, буквально говоря. Как впрочем и то, что по какой-то странной причине кузен Ларреллин носит девичью фамилию её матери. При том, что все четыре сестры матери давно замужем. И ни у одной нет сыновей. Ланселот, опустившись на колено, принял предложенную ему руку и почти невесомо поцеловал. - Рад знакомству, миледи. - Инесс, меня зовут Инесс Дюпон. Улыбнувшись, Ланселот вежливо кивнул и поднялся на ноги, обратившись к Ларреллин. - Мы забыли подвязать куст малины. - Точно! Ланселот, как мы могли забыть? Я-то думала, что мы почти закончили. Инесс, у которой восторженность не успела перегореть в оскорблённость столь скудным вниманием, не глядя на Ларреллин, высказала своё мнение. - Если ума нет, то и не появится. Ларреллин удивлённо посмотрела на девочку, столь же премиленькую, как и преглупенькую. Филипп хлопнул Инесс по плечу. - Извини, Инесс, сейчас мы несколько заняты. За зиму накопилось много дел. Да и тебе надо в магазин. Кивнув, нехотя Инесс пошла с участка, постоянно оглядываясь на Ланселота, подвязывающего малиновый куст. Не дожидаясь ухода девчонки, Ритер и Филипп поспешили на кухню, чтобы разобрать пакеты и начать мариновать курятину. Только там, выглянув в окно кухни, Филипп понял, чем Ли и Ланс подвязывают кусты. - Это… мои… джинсы? Ли удивлённо посмотрела на узкую полоску джинсы и только тогда, смущённо улыбнувшись, кивнула. - Ой, прости, забыла сказать. У Рип же нет одежды. Вот мы и решили несколько укоротить твои джинсы. Кстати, твоя клетчатая фланелевая рубаха тоже на ней. Нехорошо ей в платье по посёлку разгуливать. Посмотрев на количество и длину полосок, Филипп простился со своими, пусть поношенными, но такими удобными чёрными джинсами. - Что входит в твоё понимание «немного укоротили»? Ланселот в который раз за день смущённо зарделся. - Кухулину очень понравилось. Ларреллин, прочертив ладонью линию у самого верха бедра, считай вровень с линией ягодиц, показала, что Лансеру просто не могло не понравиться. - А где Кухулин? - Ушёл за рыбкой, мрррр. Вольдемар, вскочивший на подоконник, блаженно прикрывал глаза. Но явно не от предвкушения лакомства. В зубах он держал листик откуда-то раздобытой кошачьей мяты. Филипп, удивляя обдолбанного кота, перепрыгнул через подоконник. Обогнув дом, он вошёл в распахнутый гараж. Всевозможные железные шкафчики с инструментами стояли на месте. Не хватало лишь стремянки, которая была позаимствована Сейбером. На крюках, вкрученных в стену, не было пары устаревших удочек, как и большого алюминиевого ведра. На пороге показался Ритер, держащий в руке пару атласных туфелек Рип. - Вы и обувь ей нашли? - Нет, она босиком пошла. - Куда? - На рыбалку. Вместе с Кухулином. Ритер выглядел в край изумлённым и чуть было не выронил туфельки из рук. - Зачем? Вольдемар, греющий пузо в солнечных лучах, поднял голову. - Чтобы он ничего не поймал. Ларреллин, хихикнув, почесала пузико разомлевшему коту. - Или никого. Филипп, не ставший демонстрировать чудеса акробатики, ступил на порог. -Или ничего ни от кого. Ладно, если они не принесут рыбу, то будем надеется, что они друг-друга не поубивают. Идём, Ритер, нам ещё мариновать курятину. Ли хихикнула. Дух отдыха с самого утра вполне благополучно витал над домом. Ланселот, чуть сдвинув венок, пробежал пальцами по льняным волосам девушки, будто что-то вытаскивая. - Удивительно: лишь за последний час я вытаскиваю из твоих волос третьего паука. *** На реке, вопреки заверениям Ларреллин, было весьма многолюдно. Кухулин успел выудить лишь щуку да пару ершей, как в поле видимости показались девицы в купальниках, которые с громким смехом ныряли в воду, создавая кучу брызг. Босоногая Рип, сидевшая на деревянном помосте, свесив ноги в воду, успела поймать пару лещей, как рядом с ней причалила лодочка с парочкой робких парней, которым она посылала обаятельные улыбки. - Вот ведьма. Иногда Кухулин забывал, что Рип и есть, пусть необученная, но ведьма. А про их коварство он знал не понаслышке. Хотя, Морриган была менее эрудирована и хитра. - Эй, красавчик, тебе не жарко на берегу сидеть? Иди к нам, поплаваем. Наглая рыжеволосая бестия, зачерпнув воды, брызнула ею на обнажённую грудь Лансера. Тот покосился на лодку с двумя воздыхателями Рип. Удивительно, женщины стали завоевательницами, а мужчины стали робкими и тихими. Подобные проявления этого времени ему не нравились. - Так и будешь сидеть? Кухулин вздрогнул, выныривая из задумчивости, в которой не заметил подобравшуюся к нему Рип. - Чего? - Рыбалки уже не выйдет. Твои обожательницы всю рыбу распугали. Так хоть окунись. - Арчер, у тебя клюёт. Неверие на лице Арчер сменилось вящим удивлением, и та, позабыв про увещевание Лансера, поспешила подсечь. Кухулин обратил взгляд на плещущихся девиц. Несомненно, они были хороши. Но, что удивляло Кухулина, по вкусу ему пришлась Арчер. При её пробивном, горделивом и напыщенном нраве она оставалась женщиной, домовитой, заботливой и неприступной. Но на то он и завоеватель. Почему-то вспомнив момент, когда утром Филипп выделял ему одежду и пару плавок, специально для похода к реке, хотя он их настойчиво называл «красными труселями», явно с подвохом, о котором ирландец не знал. Поэтому, с каким-то стеснением, Кухулин всё же скинул джинсы. Судя по молчаливому восхищению девушек, Филипп действовал без какого-либо подвоха. Даже парни в лодке завистливо косились на его атлетическую фигуру. Пришлось бороться с желанием уязвить этих наглецов. И просто с желанием. Ибо Рип стояла в воде, доходившая ей до середины бедра, и, нагнувшись, ощупывала дно, судя по всему, в поисках зацепившегося крючка. Ларреллин зло пошутила, так коротко урезав джинсы Мастера. Слишком быстро, для человека, Лансер оказался в воде. Проплыв мимо разочарованных девиц и потупивших взоры робких парней, Кухулин оказался за спиной увлечённой поисками женщины. В следующий момент длинная кисть смачно опустилась на округлую ягодицу, заставив Рип позорно взвизгнуть. Зря Кухулин помедлил. От резкого движения леска всё же порвалась, и Рип выцепила крючок… вместе с рыбой. Вот так Кухулин отхватил лещом по лбу. - Лансер, ты мужчиной себя почувствовал? Кухулин опустил взгляд вниз, проверяя наличие половых органов. Он успел подумать, что у Арчер проблемы со зрением. Но, судя по всему, единственной её проблемой был длинный язык. - Если единственное, чем ты можешь похвастаться – это член, то я тебе сочувствую. Не причиндалы мужчину делают мужчиной. Лансер искренне возмутился. - Почему же? Я сильный. И заботливый. Будь осторожна, сегодня жарко, тебе тоже не помешает окунуться. Рип знала, что ей не хватает скорости, в отличии от Лансера, который схватил её за талию и повалил в воду. Ответный ход пришёл сам собой, когда рука Рип нащупала на дне продолговатый камень, который тут же нашёл новое пристанище в плавках Лансера. Правда, под этой тяжестью плавки чуть было не смыло, что порядком задержало было капитулировавших девиц. - Сдурела?! - Не комплексуй. Физиология у всех разная. А вот откормить тебя явно не помешало бы. Пальцы Арчер шаловливо пробежались по выступающим рёбрам, Лансера. Тот, не медля, схватил её за руку и намотал на запястье леску. Рип не растерялась, и, что стоит признать, соображала быстрее Кухулина. Резким движением руки она притянула к себе удочку и слегка двинула ею по голове распоясавшегося Кухулина. Тот оглянулся: на пляже никого не осталось. Лодочники, напуганные активностью потасовки, угребли быстрее девиц, оскорблённых невниманием. Всё складывается замечательно. - Арчер, помнится, нашу дуэль прервали. Рип замерла буквально на секунду, за которую Кухулин успел метнуться к берегу и вернуться со своей удочкой и нанести шутливый колющий удар в плечо Рип. Та перевала заметно посерьёзневший взгляд с плеча на Кухулина, играющего с удочкой. Удар наотмашь был, конечно же, отбит. Ещё несколько резких ударов были отбиты, а резкая подсечка опрокинула женщину на спину, которая спешно встала. Они кружили в воде, примеряясь друг к другу. Кухулин прекрасно понимал, что Рип не боец ближнего боя. Сама же Рип понимала, что она куда как хитрее ирландца. Резкий, казалось, необдуманный рывок вперёд, и Лансер, выпустивший удочку из рук, перехватывает Рип за талию. - Я поймал тебя, Рип ван Винкль. - Предлагаю ничью. Последнее, что увидел изумлённый Лансер, это обод металлического ведра, которое тут же опустилось ему на голову. Рыба радостно булькнула и ушла в реку. - Отлично! Мы остались без рыбы. Кисик мне этого не простит. Кухулин приподнял ведро, стараясь максимально укоризненно посмотреть на Рип, которая в ответ лишь протянула руку, указывая большим пальцем на воду. - И чего мы смотрим? Догоняй улов. Иначе, за ужином сядешь рядом с Вольдемаром. - Это не так уж плохо. За рыбку с ним вполне можно договориться сменить его в ночную смену. Рип с искренним интересном взглянула на Кухулина. - Если ты умеешь мурчать и греть пятки, то я согласна на подмену. - Какая же ты всё же ведьма, астор. *** Вот уже с пол часа друзья увлечённо наблюдали за скачущим по полянке Вольдемаром, старающегося догнать очень шуструю мышку. Ланселот сочувственно смотрел на запыхавшуюся котейку. - Рип, ты уверена, что ничего не добавляла к говядине? Рип отрицательно покачала головой. - Я не в первый раз готовлю говядину в пиве. А вот Вольдемар, как мне кажется, впервые попробовал валерьяну. Fixer. Про себя ругнулись все, когда кот загнал мышку в угол. Уже готовый броситься на беззащитное создание, он прижался к земле. Но уже к напружиненному коту шагнула мышь, объятая холодным голубым светом, и, обернувшись вокруг своей оси, обратилась в волка с серебряной шерстью. - Хозяйка, спасай! Струхнувший и мгновенно протрезвевший кот нырнул под рубаху Рип. Серебряный волк с кобальтовыми глазами, улыбаясь, торжествующе пробежал к костру и уселся между Ларреллин и Кухулином. - Добрый вечер. Ритер поднёсший кусок зажаренной курятины ко рту, уронил его в соус. - Извините, кажется, я отвык от домашней кухни. Пойду, попью водички. Я вернусь. Ритера и в самом деле скрутило. Рип переглянулась с притворившемся плюшевым Филиппом. Это был всего лишь второй кусочек курятины за вечер, сама Рип, да даже малоежка Ларреллин съела больше брата. И уж точно белокурая девчонка не была причиной плохого аппетита. - Добрый вечер, Инесс. Ларреллин мягко улыбнулась пришедшей без приглашения, кстати сказать. Но Инесс её проигнорировала, как и странную в этом окружении игрушку волка. Её взгляд обречённо метнулся к лицу Ланса и изучающе остановился на лице Кухулина. - Инесс, позволь тебе представить кузена Филиппа – Кухулин Мак Ремитц. А это моя… Инесс протянула руку Кухулину. - Инесс Дюпон. Я живу напротив. Кухулин добродушно потряс детскую ладошку в своей. - Привет, малыш. Ларреллин решила воспользоваться заминкой. - Это наша с Ритером кузина Рип… - Кухулин – интересное имя, что оно значит? Девчушка присела рядом с Кухулином, активно игнорируя Рип и Ларреллин. Ларреллин пыталась подавить обиду, глядя, как расслабленная Рип, как только внимание Кухулина было отвлечено от её персоны, отвалилась на всхрапнувшего Филиппа и, подхватив шампур, принялась с показным удовольствием поглощать мясо. Кухулин очень увлечённо расписывал легенду о самом себе, заметно её приукрашивая. - И вот, я встал против Морриган и сказал:«Нет надо мной твоей власти!» - Пафос, пафос. Рип лениво поаплодировала распалившемуся Кухулину. Филипп, всё ещё находящийся в обличии волка, сдавленно захрипел. Кухулин, сделав вид, что ничего не слышал, подскочил на ноги и направил шампур на грудь Рип. - И тогда я вспорол этой ведьме грудь и вырезал её сердце. Рип шампуром, зажатым у неё в руке, отвела от себя нацелившееся в неё оружие. - Сказочник, где ты видел у ведьм сердце? - Я поборю тебя ведьма, и твоё сердце станет моим! Первый шутливый выпад Кухулина был отбит. Рип, скинув задремавшего кота с колен, поднялась на ноги. - Ведьмы знамениты своей властью над мужчинами. Неужели ты, ничтожный, надеешься сломить меня? Инесс, до которой запоздало дошло, что сказочка кончилась и началось новое представление, оскорблённо надулась. Остальные с откровенным интересном наблюдали за дуэлью на шампурах. - Ставлю на Кухулина. Филипп рыкнул, соглашаясь с Ланселотом. Ларреллин нетерпеливо подпрыгнула на месте. - Я за Рип. Женская солидарность тоже существует. В этот раз оружие было куда как опаснее пластиковых удочек. Выпады были более осторожными. Было странно наблюдать, как два умелый бойца не выходят в близкий контакт, хотя это добавило бы игре зрелищности. - Ты неплохо дерёшься. Утром притворялась? - Я не открываю всех своих карт, Лансер. Никогда. Рип замерла на долгую секунду с вытянутой вперёд рукой. «Открылась» - чем Кухулин поспешил воспользоваться. И уже в рывке понял, что шаг этот был намеренный. Но скорость и реакции у Лансера были куда как выше, чем у Рип. Которая сейчас стояла с опустевшей рукой, а Кухулин стоял у неё за спиной и приставил шампур к шее женщины. - Что тут произошло? Ритер, вышедший на порог, испуганно замер. Шампур, выбитый из рук его Слуги, пролетел в паре сантиметров от его головы. - Я победил твою Слугу. Лансер убрал паучка с плеча фыркнувшей Рип. - Истинно мужественное достижение – победить женщину. - Ну, победы разными бывают. Кухулин нагло обхватил Рип за талию. - Знала я более достойных мужчин, которые не кичились своими победами. Рип отбросила руку с талии и пошла к костру. - Хм, мужчин она знала. Ты хоть член видела? - Видела… в разрезе. Филипп, не сдержавшись, громко порыкивая и подвывая, засмеялся. Ритера пробила крупная дрожь ужаса. Ланселот поспешил закрыть зардевшейся Ларреллин уши. Вольдемар, вообразив себя кротом, с диким мявом пропахивал пузом полянку. Лишь Кухулин молча смотрел на Рип, выражая общее смятение и ужас одним взглядом. - Я медик! Филипп уже в обличии человека стоял на коленях, давясь смехом. Подняв глаза на ничего непонимающую Инесс, он мягко улыбнулся ей. - Детское время давно прошло. Всем пора спать. Ритер молча подошёл к костру, заливая его водой. - Только думается мне, что спать сегодня никто не будет. *** Пророчество Ритера сбылось. Во-первых, ночь началась в коттедже далеко за полночь. Во-вторых, по прошествии пары смутных часов сна студенческий желудок Ритера взбунтовался и он ещё около часа пугал унитаз. Рип, отправленную спать в гостиную, он благородно отослал. Жаль, но из-за третьей причины Рип никак не могла уснуть и до первых рассветных минут изучала оливково-серебристые обои в гостиной, вытирала несуществующие пылинки с белоснежного низкого шкафа с полками, поправляла подушки на белом диване в бело-серебристую ромашку с бирюзовыми листьями. Ночь была жаркой, и сейчас Рип радовалась, что не догадалась днём устроить обед в гостиной у камина. И сожалела, что из-за духоты невозможно закрыть окно, за которым по двору шастала третья причина этой неспокойной ночи. Трава отпускала Вольдемара крайне неохотно, а потому громко. На весь дом доносился скрежет зарываемой земли. Любопытно, что после Вольдемара оставались немалые холмики, вместо ровной земли или ямок. Так что можно было смело предположить, что отходняк у Вольдемара был ярким. Кухулина, высунувшегося из окна комнаты Мастера, явно кошачьи искания не радовали. - Что там этот кот роет? Чёрная макушка Рип высунулась из окна гостиной. - Могилу себе роет. Вольдемар жалобно мяукнул и, забравшись на раскидистую яблоню, пробрался по ветви к окну на втором этаже, которое тут же открылось, и длинная крепкая длань первого рыцаря втащила кота в комнату Ларреллин. Несмотря на страстное желание, уснуть Арчер так и не удалось. Едва дождавшись шести утра, она отправилась на кухню, запоздало отмечая на белых консолях и кафельном полу потёки маринада. Кухня создавала стойкое ощущение деревенского уюта. Кафельный пол коричневого цвета, тонкий ковёр под круглым столиком и четырьмя стульями. Паре кресел с цветочной обивкой. Кремовые стены, на одной была вставка с цветочным узором. Деревянный потолок. На высоких полках из белого дерева стоят керамические горшки с цветами. Над невысокой плитой, на которой ароматно жарится яичница, стилизованная вытяжка, которая имела небольшую полочку, на которой стояла пара стеклянных ваз. Рип выбрала синюю. И перемахнув через подоконник, села у окна, готовясь срезать несколько нераскрывшихся жёлтых тюльпанов и синих ирисов. Должно было выйти довольно мило. В это свежее туманное утро было очень тихо, и некоторое время слышалось лишь щёлканье ножниц, срезавших тюльпаны. Но вот тихо хлопнула калитка и по дорожке послышались шаги. - А где Кухулин или Ланселот? Рип с неохотой подняла голову на нависшую над ней Инесс, которая недовольно смотрела на Рип, скрестив руки на груди. - Час ранний, они ещё спят. - Когда они проснутся? «Если бы я себя так вела в её возрасте… у меня были бы большие проблемы,» - Рип тряхнула головой, чтобы скрыть закатывающиеся в раздражении глаза. Глупость, в любом возрасте, особенно для женщин, смертоубийственная черта. - Не знаю. Они свободные люди и мне не докладываются. - Ты толстая. Рип медленно, очень медленно, считая про себя до десяти, подняла взгляд на Инесс. Право, она всегда считала свою фигуру женственной и вызывающий аппетит, а не желание накормить. Мама, в тайне от папы конечно же, всегда говорила, что потрясающая фигура – это когда есть чем потрясти, а не погреметь. - А Ларреллин,.. а Ларреллин страшная. И вы двое не ровня Кухулину и Ланселоту. Как Арчер не старалась, а подавить смешок у неё не вышло. Ладно, женственные формы не выгодны производителям одежды, которые шьют под одну гребёнку. А вот сказать про потомка гомункулов, которых создавали идеальными и которые стойко передавали свои гены потомкам, что она страшная... Для этого необходимы личные мотивы. Рип небрежным щелчком пальцев сбила паука с подоконника. - Позволь тебе кое-что показать, девочка. Арчер медленно поднялась, сияя коварной улыбкой, и присела на подоконник, положив на него цветы и ножницы. - Кухулин, ты можешь подойти? Он явно не торопился и вошёл на кухню лишь спустя тридцать секунд. Даже Инесс начала терять терпение. - Что-то случилось? Лансер явно решил посвятить предутренние часы дрёме. Сугубо ради удовольствия. И сейчас он был немного бледнее обычного, и эта бледность придавала ему большую загадочность и очарование. Рип поманила его пальцем к себе. И тут же чуть не рассмеялась: так настороженно выглядел этот мужчина, что при желании мог бы убить её одной рукой. - Всё в порядке, Рип? Прежде чем он успел перевести взгляд в сад, где стояла улыбающаяся Инесс, Арчер закинула руки Лансеру на шею и губами прижалась к его губам. В голове бились старые заверения маминых подруг, что первый поцелуй бывает лишь один раз в жизни и отдавать его абы кому – негодно. Но, так уж вышло, что при жизни сей момент не случился, а сейчас… сейчас просто захотелось потешить гордыню. Но в первую секунду пришла паника. Она, неопытная, замерла, совершенно не зная, что делать дальше. Кухулин же был явно ошеломлён. Всего на секунду. Через которую его руки уверенно легли на тонкую талию, а зубы нагловато прикусили нижнюю губу. Он явно обладал немалым опытом... где-то в сердце слегка кололась ревность. Но она не мешала ему ещё несколько секунд, пока его язык оглаживал её приоткрытые губы. Лишь при попытке плотнее прижать к себе и углубить поцелуй, Арчер отстранилась и перевела взгляд на Инесс. - Видела? Ты ещё не доросла на настоящих мужчин, Инесс. Арчер с улыбкой наблюдала за набухающими слезами соплячки, старательно игнорируя сверлящий её взгляд винных глаз. Инесс, посмотрев на него и не встретив ответного взгляда, бегом кинулась к калитке. - Арчер? - Будь добр, поставь цветы в вазу на столе. Я пока схожу за почтой. - Арчер, что это значит? Тот поймал её за запястье, но она мягко, с нежной улыбкой, отвела его руку. - Ничего, Кухулин. Один раз не в счёт. Прежде чем до Кухулина дойдёт, что им попользовались, Рип спешно бросилась в сторону калитки, у которой был закреплён почтовый ящик. В нём находился лишь один пакет из плотной бумаги, сунув нос в который, Рип ощутила, как по её спине пробежал холодок. За обеденным столом уже все собрались. Ларреллин лениво намазывала ягодный джем на тост, Ланселот, забыв про нож, воевал с ломтиком бекона. Филипп и Ритер потягивали ромашковый отвар. Кухулин был единственным, кто не сидел за столом, а стоял у окна и обрывал лепестки у ирисов. - Что это? Рип протянула Мастеру белую картонку с теснёнными золотыми буквами. «Почётные гости клуба «Китай». Только для Вас, в праздничный вечер одиннадцатого мая, состоится «Бал Победителей». Вход исключительно для VIP-персон». Ритер повертел в пальцах карточку с тиснением «VIP» и усмехнулся. - Марк любит закатывать громкие вечеринки. Что удивительного? Я постоянно получаю VIP-приглашения. - Это замечательно, Мастер. Только в этот раз приглашений ровно шесть.