Узор судьбы

- Как состояние Ритера? Голос отца раздавался в наушнике, заражая своей тревожностью Ларреллин, которая трясущимися руками пыталась сточать рукав рубахи. После массового отравления посетителей клуба «Китай» прошла неделя. Крайне тяжёлая неделя, в которую Ларреллин считай не отходила от брата, вливая в него колоссальные дозы исцеляющей энергии. Его психика под воздействием яда стремительно рушилась. На этом фоне проблемы с отсутствием маны казались детскими и не стоящими внимания. Цепи уже не подтачивались страшным ядом, который выводился при помощи целебных припарок Ларреллин, но магические резервы не желали восполняться. - Думаю, что шансы его реанимировать есть. - А что Арчер? Рип часто уходит из дома. Тихо, незаметно и надолго. Приходя лишь к утру, чтобы приготовить еду на день, принять душ и немного поспать. Или на пугающе долгое время замереть и глядеть куда-то в пустоту перед собой. Очень многое указывает на то, что задерживают её здесь лишь Командные Заклинания. - Если состояние Ритера не улучшится, то долго она не протянет. Эберхард сосредоточено молчал, подбирая слова. - И тогда, в самом конце, вам удастся избежать столкновения Слуг между собой. Ларреллин опустила голову к швейному столу, ощущая подкатывающие волны безысходности. Ланселот, будучи невидимым, освежающим ветром огладил её волосы. - Как вы там? Эберхард заметно замялся, вызывая интерес, сплавленный с испугом. - Папа? - Ничего серьёзного. Просто из-за нескольких неожиданных визитов затянулось излечение Малинальды. - Визиты? Эберхард сдавленно хохотнул. - С интервалом буквально в несколько дней к нам наведался Зокен Мато и Джениус Тосака. Ларреллин показалось, что она ощущает сжимающиеся пальцы Ланселота на своём плече. Он помнил Карию, и очень его уважал. Он был первым, о ком он упомянул, рассказывая о прошлых Войнах. А ещё он помнил Зокена. Мерзкого, не имеющего ни малейшего понятия о чести, бессмертного старика. Но, памятуя о том разговоре, доверенном ей, юная Айнцберн поняла, что Токиоми Тосака был в сотни раз хуже этого червя. И опасение, что их гнилое семя передаётся от поколения в поколение, стойко поселились в душе девушки. - Что они хотели? - Оба настойчиво интересовались, почему Грааль в этой Войне обошёл их вниманием. - А ведь и в самом деле. Есть предположения? Преподаватель коротко шикнула Ларреллин, чтобы та сбавила тон. Но девушку захлестнуло любопытство. Ли показалось, что она видит, как отец пожимает плечами. - У Зокена, кроме него самого, никого нет. Не думаю, что он готовился к так скоро начавшейся Войне. Да и цели его, признаться, давно потеряны даже для него самого. А вот Джениус… он не сильно ушёл от своего предшественника. Больше позёрства, чем навыков. Малинальда разделалась с ним одной силой мысли. Ли хохотнула. - Многие погорели, когда недооценивали маму. - Ещё больше магов погорели, когда переоценивали себя. Советую повысить градус осторожности. Как бы Джениус не удумал мстить. Преподаватель курсов посмотрела на наручные часы и махнула рукой, отпуская учеников. Вместе с тем Ларрель почувствовала, как Ланселот куда-то спешно удалился. - Если он рискнёт прийти, то получит жёсткий отпор. Не стоит бояться, папа. Эберхард улыбнулся в трубку. - Да, бояться надо за него. Род Тосака рискует пресечься сугубо из-за своей глупости. Ты идёшь домой? - Да, Сейбер, думаю, ждёт меня на выходе. - Тогда не буду тебя задерживать. Не отпускай далеко своего рыцаря. Берегите себя. Оба. - Не беспокойся папа, мы не так глупы, как Тосака. Поцелуй за меня маму. Эберхард вновь улыбнулся в трубку и отключил связь. Как и предполагала Ли, Ланселот стоял на ступенях центра дополнительных специализаций. В этот свежий майский вечер статный мужчина с глубокими чёрными волосами и возвышенным огненным взором приковывал заинтересованные взгляды студенток. Он стоял, сложив руки на груди, поверх плотного шерстяного шарфа и плотного чёрного пальто с двумя рядами серебряных пуговиц, из под которого виднелась безукоризненно белая рубаха. Чёрные джинсы и ботинки из жёсткой кожи не противоречили классическому образу рыцаря, который, казалось, вот-вот вскочит на коня и помчится вдаль. Единственное, что выбивалось из чёрного колера рыцаря – пышный букет из нежно-розовых роз и нежно-лиловых фиалок, перевитый гибкими плетями плюща. - Мастер мой, стоит ли мне надеяться что цветы, меркнущие перед вашей красотой, сотрут печаль с вашего юного лика? Ланселот, опустившись на одно колено, протянул девушке цветы. Сокурсницы, выходившие из здания, с лёгкой завистью косились на красивую пару. Зардевшаяся в смущении Ларреллин была прекрасна. Она походила сейчас на принцессу, что собралась развлечься охотой. Её волосы, что сиянием подобны лунному свету, были собраны в высокий хвост. Фисташкового цвета клетчатое пальто, сейчас распахнутое, демонстрировало кипельно-белую блузу с широкими рукавами и коричневый замшевый жилет. Узкие брюки фисташкового цвета подчёркивали стройность ног. Обута она была в высокие сапоги на плоской подошве из грубоватой коричневой кожи. Ли смущённо улыбается и, закинув на плечо кожаную сумку на длинном ремне, принимает цветы с благоговейным трепетом. Ланселот, пока Мастер прикрывает глаза, скользит взглядом по брелоку, висящему на сумке. Подарок Филиппа. Мастер Лансера отличается одной примечательной особенностью – он делает исключительно полезные подарки. И сейчас Ланселот отчётливо ощущает, как золотая голова медведя накаляется, предвещая близость соперников. Ларреллин склоняет голову на бок, замечая отрешённость друга. Серебряные квадраты-серьги тихо звякнули от этого лёгкого жеста, привлекая внимание рыцаря. - Ланселот, где та клумба, что была разграблена тобой? Поднявшийся Ланселот, смущённо улыбнулся, показывая взглядом на цветочный магазин через дорогу. - Помните, как я рассказывал вам про «Золотое Правило» Короля Героев? В той или иной степени подобный навык проявляется у любого Слуги. А флористы совсем не против, если клиент сам составит композицию. Ларреллин опустила носик в букет, вдыхая едва ощутимый аромат. Но тут же переводит взгляд на запястье, где красуются наручные часы на кожаном ремешке, и взгляд её становиться радостно-романтичным. - Мне очень приятно твоё внимание, мой рыцарь. Не будите ли вы так любезны сопроводить меня до дома, ибо время позднее, а последний автобус мы упустили? Ланселот тут же подставляет локоть, взявшись за который, Ли вновь отмечает их колоссальную разницу в росте. Хрупкая дева доходила первому рыцарю лишь до груди. - Почту за честь, моя юная леди, ибо ваш дом – мой дом. Пройдя тенистую аллею, несколько полупустых улиц, у Ларреллин появилось ощущение, что романтическому настрою, как её, так и Ланселота, что-то мешает. Какое-то странное ощущение ужаса медленно закрадывалось в сознание. Чужеродный, неестественный ужас гнал назад, прочь с их пути. - Мастер, может повернём? Ларреллин взглянула на Ланселота. Тот не выглядел напуганным. Вероятно, бегущие прочь от Тауэрского моста люди смущали рыцаря, заставляя тревожиться о состоянии Мастера. Ларреллин отрицательно покачала головой, ступая вперёд, к мосту, от которого все бежали прочь. Первое, что бросалось в глаза, стоило ступить на это монументальное строение, это долговязый юноша. Он был тонкого, островатого телосложения. Достаточно высок, может, чуть ниже Кухулина. Лицо его было андрогинно утончённым. Чуть заострённая линия подбородка, пухлая нижняя губа, а верхняя была тонкой, но красиво и глубоко изогнутой. Тонкий прямой нос с практически неподвижными крыльями. Тонкие же чёрные брови очерчивали огромные, слишком огромные для этого лица глаза глубокого карего цвета с тонкими, едва заметными, ресницами. Взгляд был мягким, сосредоточенным, но немного жутким, ибо казалось, будто глядели они куда-то в глубины сути. Но странное ощущение поселилось в груди Ли. Глядя на тонкий стан юноши, облачённый в чёрную шинель со стоячим воротом, из которого лишь на сантиметр выступал ворот белоснежной рубашки, ей казалось, что он ей знаком. Сейчас юноша, не замечая прибывших, бегал из стороны в сторону, делая пасы руками. На левом запястье его была метка Командного Заклинания – полукольца с длинными шипами складывались в петлю. Очередной пас накрывает золотистым сиянием мгновенно вставшего рядом с ним мужчину. И тогда Ланселот порывисто вдыхает, выказывая своё изумление. - Ты знаешь его? - Да. Он был огромен, этот мужчина. Он обладал исполинским ростом, куда как выше Ланселота, и в разы шире в плечах. Кожаный доспех и кроваво-алый плащ, отороченный мехом, не скрывали, а лишь подчёркивали сильно развитую, на грани вульгарности, мускулатуру. Многое в его внешности говорило о варварском происхождении. Или о воинском достоинстве. Он был смугл. Его кривоватый, явно не раз сломанный нос, был будто бы опалён солнечным жаром, как и широкие скулы. Его огненно-рыжая борода казалась опалённой сотнями пожаров, а жесткие волосы непокорно спадали на шею и лоб, подчёркивая яростный взор округлых глаз навыкате орехового цвета. Перед греком, стремительно приближаясь, стоял мужчина, поистине исполинских размеров. Он несколько уступал размерами греку. Но тоже был велик ростом, порядка шести с половиной футов. Он был крепко сложен – единственное что можно сказать о мужчине, облачённом в кольчугу, поверх грубой тёмно-синей рубахи. Пожалуй, по алой накидке, скреплённой золотой пряжкой на плечах, можно было сказать, как выражается Филипп, что в плечах у него косая сажень. В правой руке воин держал топор на деревянном древке, судя по количеству сколов и потёртостей, оружие ведало сотни битв. В левой он держал круглый деревянный щит, окованный по краям железом, которым он прикрывал шею и грудь. Верхнюю часть лица воина закрывал шлем со скованной с ним маской, защищающей нос и затрудняющей доступ к небесно-голубым глазам. Которые, заметив прибывших, гневно сверкнули. Последнее, что успела отметить Ларреллин, прежде чем Ланселот выступил вперёд, это пшеничные волосы у висков собранные в длинные косы, густая борода также была собрана в пышную короткую косу. Витязь, взревев, метнул в грека топор, который ловко, для его-то размеров, отбил его мечом. Ловко, да не точно. Топор, прежде чем вновь оказаться в руках воина, срезал толстую балку моста, которая тут же была подхвачена Ланселотом. Грек внимательно смотрел на алые трещины, покрывающие металл, и лишь потом поднял взгляд на спокойный лик рыцаря. - Бешеный пёс? Тот, чуть помедлив, кивнул. И тут же встал, прочно ухватив своё импровизированное оружие, готовясь встречать витязя, под тяжёлыми шагами которого крошился асфальт. Грек и рыцарь уже готовились кинуться навстречу витязю, когда пространство подёрнулось лёгкой рябью. В следующий момент они все четверо стояли в просторной комнате, устланной зелёно-чёрным ковром с коротким ворсом, перед которым стояла софа, обитая тёмно-зелёным бархатом, пара кресел и стол из тёмного дерева, за которым сидела черноволосая женщина в белоснежном платье. Грек сделал широкий шаг к столу. - Арчер? Рип читала какую-то рукопись в потёртом переплёте, и даже не подняла глаза на обратившегося к ней мужчине. -И тебе здравствуй, Король Завоевателей. Вольдемар лениво поднял голову, устремив сонный взгляд янтарных глаз на грека. - Вот это бычара! Рип щёлкнула кота по носу, и показала рукой на софу, приглашая гостей присесть. -Вольдемар, постыдись. Перед тобой Король Завоевателей, абсолютный гегемон – Александр Македонский. Искандер, глядя на прижухшего кота, усмехнулся и погладил того своими узловатыми пальцами. Лишь потом устремил взор на прямо стоящего Мастера, который на вопросительный взор Слуги, отрицательно покачал головой. Потом он обратил взор на Ланселота и его Мастера. - Вижу, больше ты не Бешеный пёс. Ланселот учтиво склонил голову. - Приветствую тебя, Король Завоевателей. Как видишь, я свободен от безумия, ибо мой Мастер призвал меня Мечником в этой войне. Ты же, как я понимаю, и в этой Войне являешься Райдером? Райдер внимательно разглядывал Ларреллин. Во взгляде его читался явный интерес, смешанный с узнаванием. Но где-то в глубине чётко виднелось сочувствие. - Мне уютно в этом классе, к тому же, есть возможность унести ноги. Как свои, так и Мастера. - Часто требуется? Мастер Райдера утомлённо прикрыл глаза. - С первых дней Войны к нам буквально прилип этот безумный Берсеркер. Правда, один раз Арчер немного отпугнула его. Ланселот посмотрел на внимательно изучающую рукопись Рип, которая будто бы и не слушала разговоров. Но губы её слегка подрагивали в лёгкой усмешке. - Что это за место? Мастер Райдера подошёл к столу, отвлекая Рип от чтения. Но та не успела ответить, Ларреллин, запоздало осознав действительность происходящего, восторженно кинулась к столу. - Это же «Дом Скорби»! Фантазм Кастер! Тебе удаётся им управлять? Ларреллин тут же чуть было не отшатнулась, когда глаза Рип, бывшие прямо перед ней, наполнились осуждением. - Выходит понемногу. Мы же родственники. - Стоп! Мастер Райдера выступил вперёд, подняв перед собой руки. - Вы, как я погляжу, знакомы. Ларреллин всплеснула руками. - Ох, прости… - Грегор Вильямс. Грегор учтиво склонил голову, Ли, в ответ ему, присела в лёгком реверансе. - Ларреллин фон Айнцберн. Юноша кивнул, обмениваясь тяжёлыми взглядами с Райдером. - Наслышан от Искандера о тяжкой участи гомункулов. Прими мои сожаления. Ланселот лишь приподнял бровь, да и Рип, как истинная леди, скрыла свою истинную реакцию за чёткими записями в книге. Ли же не удалось скрыть замешательства, в котором она изумлённо молчала. Но вскоре оцепенение спало с неё и она, рассмеявшись, покачала головой. - Нет-нет, мой дед был гомункулом – эксперимент, один из самых удачных, стоит признать. Мой отец, как и я с братом, были рождены от колдуний. Так что мы почти что обыкновенные люди. Так что Грааль точно не я. Александр широко и искренне улыбнулся. Грегор же, в противовес своему брутальному Слуге, растянул губы в робкой улыбке. - А кто тогда Грааль? Где тот гомункул? - Джубахтсейт погиб, создавая его. Так что мне не ведомо, кто сейчас Сосуд Грааля. На некоторое время в комнате повисла задумчивая тишина, в которой слышался лишь скрип чёрного пера с посеребрённым наконечником. Грегор покачал головой. - Выходит, что Арчер – Слуга твоего брата? Ларреллин кивнула совершенно синхронно с Рип, что вызвало очередную широченную улыбку у Райдера. Грегор, несмотря на свою серьёзность, тоже не сдержался от умилённой улыбки. -И кто же скрывается под личиной Слуги Арчера? Рип захлопнула книгу с абсолютно пустым выражением лица. - Меня зовут Рип ван Винкль – обер-штурмфюрер СС. Грегор хохотнул. - А я-то думал, откуда у Арчера мог взяться мушкет! Выходит, ты, можно так выразиться, уникальная Слуга. Тогда позволь ещё один вопрос. Почему ты спасла и меня с Райдером? Рип внимательно наблюдала, как чёрный кот катается по столу, растягивая свои члены. - Ни для кого не секрет, что Берсеркер в любой Войне - наиболее опасный Слуга. Вот я и подумала, что раз он вам так долго докучает, то не умнее ли будет объединиться и уничтожить его? Искандер взъерошил бороду, о чём-то раздумывая. - Говоришь, что Фантазм Кастер перешёл к тебе? - Да. Тогда нам остаётся уничтожить Ассасина. - И Лансера. Вольдемар, крутанувшись вокруг своей оси, сдавленно зашипел. Рип, шикнув на него, мягко улыбнулась. - Лансер сейчас с нами в Альянсе. Но когда придёт время, его голова моя. Райдер, как и Грегор, не видели осуждающих лиц Ларреллин и Ланселота, так как те стояли к ним спиной. Вольдемар возмущённо чихнул, вызывая очередную улыбку у Райдера. - Что за дивная киса, Арчер? Вольдемар, почесав когтями бубенчик на шее, сел на пушистый хвост и не мигая уставился на Райдера. - Я фамильяр семейства Салливан. И к твоему сведению, я ещё живыми видел Якова Шпренгера и Генриха Инститориса. И своими лапами спасал фамильный гримуар от этих неучей. Котик показал хвостом на лежащую на столе рукопись. Ларреллин вопросительно посмотрела на Рип. «- Там есть то, что может нам помочь»? «- Нет». Грегор, переглянувшись с Райдером, кивнул. - Это хорошая идея. Вместе мы разобьём этого безумца и его трусливого Мастера. А потом у нас будет небольшой перерыв в виде охоты на Ассасина, прежде чем мы схлестнёмся друг с другом. Райдер, приглашающе, протянул Рип руку, помогая той подняться из глубокого кресла. Лишь тогда взгляд Грегора несколько посерьёзнел. Силы Рип заметно истаяли. Ларреллин, покачав головой, приняла правила игры Рип. - Тогда добро пожаловать в альянс. Брата и Филиппа поставим перед фактом. Берсеркер и в самом деле сильный противник. Вы не будете против, если вам придётся некоторое время пожить у нас? Грегор кивнул. - Некоторое время и в самом деле не стоит появляться в кампусе. Райдер там слишком нашумел. Ланселот не сдержал улыбки, наблюдая за попытками Райдера невинно улыбнуться. Но тут же поворачивается к Ларреллин, продолжающей всё это время прижимать цветы к груди. - Филиппу, а тем более вашему брату, это не понравится. - Это не понравится даже Кухулину. Но Рип права. Берсеркеры не зря вызывают ужас, они сильны и умелы в боях, ты тому пример. А Райдер и Грегор знают, на что он способен. Ланселот едва успел кивнуть, как пространство вокруг них вновь подёрнулось лёгкой рябью и вот все они стоят на пороге их квартиры в Ноттинг-Хилл. Ли автоматически опускает руку в сумку, нащупывая ключи, и лишь потом реагирует на тяжёлый женский вздох за спиной. Филипп, резко распахнувший дверь, устремил суровый взор кобальтовых глаз на лицо Ларреллин, полное невинности, и Ланселота, который не снимал с лица выражения возвышенной печали. Дальше его взгляд скользнул по излишне накаченному мужчине, держащего на руках полубессознательную Рип, которая даже в этом состоянии умудрилась вцепиться мёртвой хваткой в широкие плечи. - Кухулин, можешь не спешить. Это Ларреллин с гостями… Грегор? - Филипп Карей? Вот так сюрприз. Грегор показал запястье с Командными Заклинаниями Филиппу, тот, посторонившись, пропустил пришедших в дом. Искандер невысоко подбросил Рип. - Куда её пристроить? Грегор было махнул рукой, и потёр ладони друг о друга. На них тут же разгорелось мягкое сияние. Но Рип приподняла ладонь, останавливая Грегора. - Здесь есть те, кому пригодиться твоя помощь. И это не я. Вольдемар, проводи Искандера в мою комнату. Вольдемар, спешно поднимающийся по лестнице чуть было не разбил голову о ноги застывшего на ступенях Лансера, но Вольдемару размеры позволяли обогнуть тонкого Кухулина. Искандеру же нет. - Дай пройти, что ли. Лансер? Кухулин кивнул, подтверждая, что он Лансер. Но с пути не ушёл, а лишь протянул руки к Рип. - Не стоит чужим Слугам ходить по нашему дому. Рип, тихо простонав, приоткрыла глаза. - Они наши союзники. Ларреллин положила руку на плечо Грегора. - Мы заключили союз против Берсеркера. Так что этот дом в полном распоряжении Райдера и Грегора. Филипп зачаровано разглядывал руки Грегора. Резкий шаг вперёд, и вот руки юноши зажаты в тисках оборотня, глядящего на них с благоговейным трепетом. - Созидатель. Грегор польщённо улыбнулся Филиппу. - Лестно это слышать от тебя, Карей. Не тебя ли, как лучшего студента, отправляют на практику в госпиталь Святого Варфоломея? Филипп поднял холодные глаза на лицо Грегора, игнорируя изумлённые взгляды Ларреллин. - Так вы знакомы? Филипп отпустил руки Грегора. - Да, мы учимся в одном университете. Только Грегор тремя курсами младше. Но, как и я, зарекомендовал себя выдающимся студентом. Право, я уже отчаялся встретить серьёзного соперника в этой Войне. Кухулин, пропусти Райдера и приведи Ритера. Проходите на кухню. Чую, одной курицы будет мало. Ужин проходил тихо и мирно; несмотря на аппетиты Искандера, опасения Филиппа не оправдались - еды на всех хватило. Единственное, что смущало Филиппа, это откровенная подавленность Ларреллин. Он не Настасий, но кое-чему всё же смог обучиться. Пока Грегор отвлёкся на сканирование Ритера, Фил опустил веки, ныряя в мир теней, мягко касаясь разума сестры по духу. - Что тебя так беспокоит? - Рип сказала им, что остался ещё Ассасин. - Если бы они им не солгала, Грегор и Александр к нам не присоединились бы. А так, когда придёт время, они будут рядом. Но обещаю, мы попытаемся всё сделать максимально безболезненно. - Филипп! Филипп, с приглушённым стоном, вырвал себя из тени, спешно реагируя на обеспокоенный возглас Грегора, который заметил неестественное поведение соратника. - Всё в порядке. Просто недосыпы, запоздал с курсовой. Хм, думаю, надо поднапрячь Рип. Она должна много интересного рассказать как о военной медицине, так и о лагерных эскулапах. Грегора слегка передёрнуло, но он, отбросив с лица длинные пряди, приложил руки к груди Ритера, направляя в неё золотистые волны восстановления. - Ситуация серьёзная. Боюсь, что магические резервы в прежнем объёме не восстановятся никогда, а вот здоровье поправить необходимо. Особенно нервы. Ритер удивительно для него мягко улыбнулся. - Если бы Рип прямо сказала, что не так с Марком, а не всякие туманные фразы – «не меняйте достойных на доступных», то можно было сразу открутить ему башку. Ларреллин дрогнула; разговор заходил в опасное русло. Но тут взял слово простодушный Искандер. - Она умная женщина. И хитрая. Нас быстро нашла, как и хвост в виде Берсеркера. И эту живучую сволочь убирать надо первой. Больше она звука выстрела не испугается. Ритер полулежал в кресле, мягко улыбаясь. Это было так непривычно для всех, кто его знал. И то, что на Грегора он взглянул без какого-либо презрения или высокомерия. - Как ты с такими способностями оказался на Войне? Было бы разумнее тебе находиться в больнице. - Всё как обычно. Грааль выбрал, я ответил. Ритер вновь мягко улыбнулся; кажется, чары Грегора возымели положительный эффект. - И что же тебя заставило ответить? - Я безродный маг. До меня в семье колдунов не было, а тут откуда-то магический талант немалой силы. Я желаю достичь Акаши, чтобы знать, что делать со своим даром. Ритер неохотно приоткрыл глаза, внимательно наблюдая за созидателем. Тот явно чувствовал себя неуютно под взглядом алых глаз. - А что тебя заставило ответить? - Я не отвечал. Грааль имел меня в виду, так как Арчер всё же пришла, но меток у меня не было. А цель у нас одна. Грегор пробежал взглядом по лицам собравшихся. Ларреллин кивнула, подтверждая слова брата. - Мы хотим исцелить нашу матушку. Наше семейное ремесло ей не помогает, остаётся уповать на Грааль или на исследования Джубахтсейта, переработанные отцом... Ларреллин, умолкнув, тут же восторженно взвизгнула и захлопала в ладоши. - Грегор, духовное целительство ведь близко к созиданию! Может, отец сможет взять тебя в ученики. Грегор откинул с лица непослушную чёлку. - Насколько я знаю, нельзя иметь двух учеников одновременно. - Филипп числится номинально в учениках, это закрепление… хм, нашей помолвки. Но Филипп далеко не адепт, он даст сто... тысячу очков вперёд Эберхарду. Грегор отнял руки, прерывая восстановление. - Думаю, что это будет не самый плохой вариант. Но у Слуг ведь тоже есть желание. - Да. Я бы хотел переродиться, чтобы вновь завоевать этот мир. Кухулин косо посмотрел на довольно хлебавшего чай Искандера. Он ему определённо не нравился. Бездна подери эту ревность. - Я участвую исключительно ради поединков с достойными героями. Нам, великим героям, вторая жизнь не нужна. Ланселот сплёл пальцы в замок, в задумчивости ставя на них подбородок. - Кухулин прав, эти желания больше нужны живым, чем отжившим и пережившим своё время. Но для меня честь сражаться за благородные цели. - «Будь готова изменить свои цели, но никогда не изменяй своим ценностям», - кажется так говорил папочка. Рип медленно вошла в комнату в сопровождении позвякивающего бубенчиком Вольдемара и мягко опустилась на стул, принимая от Искандера кружку с чаем-каркаде. Ритер недовольно посмотрел на неё. - Тебе не кажется, что кому-то здесь надо отдыхать? - Сплю, сплю, а отдохнуть некогда. Рип сделала несколько жадных глотков и отставила бокал, в который тут же сунулся любопытный кошачий нос. Искандер тут же дёрнул наглющего кота за хвост, за что получил осуждающие взгляды от Ларреллин и Филиппа. - Арчер, мы тут обсуждали, зачем нам нужен Грааль. Интересно, что же ты желаешь? Любопытный вопрос Райдера заинтересовал весь альянс. Сама Рип старалась казаться максимально расслабленной. - У меня нет желаний. Я прожила постыдную и жалкую жизнь, но достойно умерла. Мне не о чем жалеть. Искандер, притянув к себе шипящего кота, принялся того тискать. - Да ладно, Грааль бы не держал тебя в Зале Героев, не будь у тебя хоть какой-то цели. - А что если я просто желаю заполучить Грааль? - Рип! Пронзительный возглас Ларреллин дошёл до сознания Арчера, как той показалось, будто сквозь столетия. Сначала был ломающий кости холод, потом испепеляющий члены жар. Ослепление и абсолютный вакуум. А потом она вытолкнула себя из какого-то безумного марева и резко распахнула глаза. Искандер, держащий её на руках и Ларреллин, нависшая над ней, резко отпрянули. Остался Кухулин, сжимающий, её ладонь с треснувшей кожей и Вольдемар, трясущийся на груди. По щеке текла вязкая струйка крови, а в поле зрения мелькнули медленно чернеющие, но седые пряди. Грегор утомлённо потёр лицо. - Боюсь, моя помощь была слишком мала. Прости, Арчер, но осталось тебе немного. Филипп поднялся с места, задумчиво закидывая посуду в посудомоечную машину. - Ритер прав, кому-то надо отдохнуть, а точнее – нам всем. *** Удивительно, но казалось, что после расширения альянса жизнь вошла в новое, мирное русло. Филипп и Рип писали курсовую под мурчание Вольдемара, дремавшего в кресле. Ритер вновь углубился в книги, прерываясь лишь на сеансы восстановления, которые Грегор проводил, не отрываясь от изучения латыни. Александр целыми днями смотрел телевизор, изучая политическую обстановку в мире. Кухулин проводил вечера, наблюдая за готовкой Рип, или дни на рыбалке: в эти часы уже Рип любопытствовала, где он умудряется в черте города найти рыбу. За эти несколько дней Ларреллин привыкла к обычной жизни, полной учёбы, подготовки к выпускным экзаменам, экзаменам на получение сертификата о прохождении курсов, думами о поступлении в университет. Иногда даже думалось о выпускном. Эти дни были полны обычной, мирной жизнью, и так полюбившимся обществом Ланселота. Первый рыцарь разбирался в астрономии, цветах и поэзии. Он воплощал собой шаблонного рыцаря, и что удивительно, это было не слащаво и не приторно. Это было приятно. Он умён, вежлив и обходителен. Не только с Ларреллин или членами альянса. Достать кота с дерева соседским ребятишкам, помочь старушке с конца улицы донести сумку, показать дорогу иностранным студентам. Из таких, казалось, мелочей, состоит этот безупречный рыцарь. Сегодня звёзды были особенно яркими. Они медленно шли из супермаркета, жадно слушая ароматы отцветающей сирени. Ланселот, неся в пакете заготовки для куриных рулетов, рассказывал о кулинарных традициях его времени. Не обильный и не разнообразный стол, к сожалению и счастью, быстро съедался сэром Гавейном, огромным рыцарем, как в плечах так и в талии. Так забавно звучало, что за шутливым рассказом Ларреллин едва не пропустила вставшего на их пути мужчину. - Ларреллин фон Айнцберн, я так понимаю? На пустынной улице, как не бывает в этот час, стоял мужчина. В неверном свете фонарей он казался очень высоким и достаточно подтянутым. У него были очень тонкие черты лица, треугольная линия подбородка, высокие скулы, чуть раскосые шоколадные глаза, длинные, до середины спины, волосы. Он был облачён в чёрный костюм-тройку и в пальто. В руке в него была зажата трость с алым кристаллом на рукояти. Несмотря на приятную внешность, мужчина вызывал какой-то смутный страх. Проанализировав ситуацию, Ли, вздрогнув, запахнулась в фисташковое пальто. За спиной - она это чётко ощущала - Ланселот напрягся и сжал руки в кулаки. Если взять во внимание все последние события, облик мужчины и японский акцент, то… - Да, это я. А вы, как я понимаю, Джениус Тосака. Мужчина польщённо улыбнулся и в довольстве прикрыл глаза. - Не удивлён, что ты про меня слышала. Наш род весьма известен и почитаем. Это тяжкое бремя. Дел невпроворот, постоянно кому-то нужна моя помощь. И хоть бы кто-нибудь поинтересовался, чего хочется мне. - И чего же вы хотите? Тосака укоризненно посмотрел на Ларреллин. - Ларреллин, людям твоего рода надо быть более осмотрительными. Иначе пробиться будет сложнее. - Моего рода? - Бесприданницам. Ведь всё, как старший ребёнок, наследует Ритер. Обидно, наверное - говорят, что магически он слабее тебя. На неприлично длинное время Ларреллин замерла в потрясении. Из ступора её вывел смех Ланселота, который она тут же подхватила. - Нет, вы ошиблись. Отец разделил наследство на равные части. Недвижимость в разных концах света в общем пользовании, бизнес, половина денег и семейная квартира в Лондоне его, остальная половина денег, фамильные украшения и фамильный замок – мои. Джениус удивлённо замолчал: кажется, к подобному повороту его, безусловно, продуманного визита, он не был готов. Но всё же он решил довести дело до конца. - Но вряд ли ты откажешься озолотиться ещё больше. Я предлагаю тебе сделку: ты получаешь деньги и жизнь, а я – твоего Слугу. А потом и Грааль. Ларреллин отрицательно покачала головой. - Ланселот не вещь, чтобы им торговать. - Да брось. Это просто: ты разрываешь контракт, а я перезаключаю новый. Ты получаешь, скажем, сто тысяч, Война тебя больше не касается, ты выживаешь и живёшь на эти деньги безбедно как минимум десять лет. А там, глядишь, и наследство получишь. Ларреллин ощущала, как с каждым циничным словом самонадеянного глупца разгорается ярость Сейбера. Громкая усмешка была первым звоночком. - Если вы не заметили, то господин Айнцберн не заставляет Ларреллин нуждаться. Думается мне, что семейство, которое оплачивает все ущербы в Войне, способно себе позволить безбедно содержать двоих детей. - Замолчи! Твой Сейбер слишком болтлив, девочка. Говори, ты продаёшь мне своего Слугу или нет? Двести пятьдесят тысяч долларов, ты же не в Англии желаешь остаться с такими-то деньгами, моя последняя ставка. Ларреллин отбросила выбившуюся из косы прядь. - МОЙ Ланселот не вещь. Да и не думаю, что Грааль так страстно желает исполнять твои мечты. Наверное, не очень-то ты и жаждешь привить магические цепи хотя бы одному из своих троих детей. Резкая боль пронзила левую часть лица девушки, тут же ослепшей от боли. Ланселот поспешил отвести её руки от обожжённой кожи. Джениус поднял трость. - Значит я отберу твоего Слугу. Говорят, что ты совершенно нетерпима к боли. «Как учил Филипп? Расслабься, отвлекись от боли, затолкай её на глубины сознания. Максимально глубоко… желательно в задницу обидчику». Отвлечься не удалось. Из глаз брызнули слёзы, от боли резко затошнило и закружилась голова. Запах палённого мяса сбивал с толку, тем более осознание того, что это палёное мясо принадлежит самой Ларреллин. Собрав оставшуюся волю, девушка поднимается на ноги. - Ланселот, отойди. Это дело семейной чести. Первым желанием было защититься от убийственного огня. Самое простое – воздушный щит. Но с ним пламя разгорится лишь ярче. - Вода, мне нужна вода. Джениус высокомерно усмехнулся - рядом, как назло, не было ни единой лужицы. Наивно. Тосака вскинул трость, обрушивая на свою хрупкую соперницу шквал огня. Но та, в плавном развороте вышла с линии огня, ступив на нежно зеленеющую лужайку. Её гибкие руки выбросились вперёд, под плавными пасами которых трава иссушалась, отдавая чародейке сою воду. - Ты глуп, Тосака. Грааль не выбрал бы меня, не будь я недостойна. Джениус отступил назад под напором длинных ледяных игл, наколдованных Ларреллин. - Айнцберны алхимики, а не элементалисты! - Ошибаешься, алхимия связана с магией стихий. Мой отец – величайший маг земли всех времён. Мать, которая одолела тебя лишь силой мысли, является могущественным магом воды и воздуха. И уж можешь мне поверить, их труды не прошли напрасно. Сделав ещё несколько шагов назад, Джениус остановился и взглянул в обожжённые глаза Ларреллин. С издёвкой и презрением. - Впечатляет. Но я помню мужчину, что даже не вышел ко мне, и харкающую кровью женщину. И жалкую девчонку, хнычущую от жалкой царапины. Ларреллин захлебнулось воздухом от этого цинизма, глубоко вздохнув… она почувствовала. - Тосака – маги драгоценных камней, в таком бедственном положении? - О чём ты? Ларреллин опустила руки, освобождая воду от ледяных чар. - Твоя трость всего лишь железка, покрытая медью. - Это золото! - Это железо и медь. Хочешь, покажу? Ларреллин выбросила вперёд руку, растягивая пальцы в стороны. Повинуясь этому гибкому движению, металл трости поплыл в разные стороны, растягиваясь в тончайшие нити. Кристалл, потеряв опору, упал на землю, рассыпаясь мелкими осколками. Джениус рухнул на колени, опутанный режущими железными нитями. - Вот видишь, это железо. - Мелкая дрянь! Да что бы тебя Грааль пожрал! Ларреллин согнула руку в локте, ставя её перед грудью; сжавшийся кулак слегка повернулся. Тосака тут же согнулся в три погибели, выплёвывая кровавые сгустки с мелкими чёрными шариками. - К твоему сведению, Джениус, в крови человека содержится железо. В большом количестве. Надеюсь, ты больше никогда не будешь злить алхимика. Пойдём, Ланселот, все заждались нас. Рип наверняка переживает, что завтрашний обед может обойтись без куриных рулетов. Ланселот вставший перед ней, опустился на колени и трепетно взял в свои ладони обезображенный лик Мастера. - Моя прекрасная Ларреллин, прошу вас, не пытайте себя. Ларреллин лишь мягко улыбнулась. Корка, успевшая покрыть ожог, треснула, покрываясь рубиновыми каплями крови. Ларреллин покачнулась, но устояла, опираясь на руку Ланселота. - Так надо, Ланселот. Сейчас, как никогда, так надо. *** - А вообще, я очень положительный. Где положат, там и лежу. Вольдемар, распластавшийся на подлокотнике кресла Кухулина, пытался отвлечь того. Кухулин упрямо сидел в гостиной, старательно делая вид, что изучает журнал по рыболовству. На самом деле он пристально наблюдал, как расположившийся каким-то чудом, на диване Искандер пожирает виноград из рук Рип, чьи колени служили королю подушкой. - Как бы этот бугай ей пальцы не откусил. Вольдемар меланхолично махнул хвостом, демонстрируя перевязанный белоснежным бинтом кончик. Искандер очень любил животных. Или делал вид, чтобы произвести впечатление на Рип. Во всяком случае, домогательства Александра коту очень не нравились. - Как бы этот бугай чего иного от хозяйки не попробовал. Кухулин бросил журнал на столик, спешно выходя из комнаты. Иначе кому-то пришлось бы сильно не хорошо. - Я на рыбалку. Ларреллин! Вольдемар втянув воздух подрагивающим носом. - Мур, мясцом пахнет. - Зверина прожорливая. Тебя не прокормишь. Вольдемар глянул на хозяйку, которая уже спустила одну ногу, чтобы выйти на шум, но Искандер откровенно не желал подниматься. Рип явно была в хорошем расположении духа. Её игра удалась. Лансер выведен из себя. По мнению кота, этот неуравновешенный шустрик подходил хозяйке больше. Тот же Искандер, которому хозяйка симпатизирует так откровенно, вызывает хорошее впечатление. Он харизматичен, не глуп, мужественен. Он яркая личность. Но в то же время он не будет добиваться женщины, если при первом же знаке внимания она не ответит. А дальше он слишком напорист. Ему надо всё и в кратчайшие сроки. Игры с ним быстры и однообразны. Хозяйке скоро станет скучно. - Искандер, отпусти, там что-то происходит. - Без нас разберутся. Арчер замерла, будто бы прислушиваясь к чему-то. Спустя некоторое время она коротко кивнула. - Да, мы там не нужны. Искандер явно не заметил обеспокоенные нотки в голосе женщины и вновь раззявил пасть, готовый поглощать виноград. Вольдемар насмешливо чихнул. Гадать больше не приходилось. Завоеватель здесь точно не Искандер Зулькарнайн. *** - Ларреллин, как же ты могла этому слабаку позволить так себя изувечить? Ритер, аккуратно державший в ладонях лицо сестры, встревожено осматривал глубокий ожог. Десятью минутами ранее Ларреллин поставила у двери Ланселота, велев тому не пропускать ни Грегора, ни Филиппа. Сейчас ей крайне необходима помощь брата, как и ему необходима её помощь. - Медицина здесь будет бессильна. Надо позвать Грегора. Ларреллин крепко вцепилась в предплечья было поднявшегося Ритера. - Грегор не владеет в полной мере теми навыками, позволяющими в полном объёме исцелить столь глубокий ожог. Ритера передёрнуло от накатывающей паники. Его трясла паническая дрожь, медленно но верно выбивающая его из самосознания. Он крепко вцепился в простыню, стараясь унять дрожь в пальцах. Ему казалось, что он видит, как ожог от магического огня медленно разъедает некогда прекрасный лик его сестры. Вот он уже видит вытекающий глаз и пустующую глазницу, вот он видит обожжённые лицевые мышцы и опалённые кости черепа. От ужаса он прикрывает глаза. Нежные пальцы коснулась его лика, заставляя распахнуть веки. Ничего. Лишь опалённая кожа, полопавшиеся сосуды и подпалённая бровь. - Есть магия, Ритер, доступная лишь тебе. Руки целителя тут же похолодели. Та магия, которой сестра вытащила его из-за черты, когда он был отравлен. Целительство, вот то единственное, в чём он её превосходил. - Ларреллин, я не обучен «Возрождению». Сестра, что превозмогает боль, убийственную для неё, прикладывает руки брата к своему лику. - Поверь в себя и возроди меня. Открой свою душу, прочувствуй мои страдания и сотри их, будто не было этой раны. Собрав те малые силы, что накопились у него за это немногое время, Ритер направил их все в своё, казалось, распустившее крылья сердце, чьё биение было лёгким и уверенным, как лёгкое дыхание целителя. Магия его голубыми искрами скользила с пальцев на лик Ларреллин. Магия обращала вспять убийственное влияние дикого пламени, восстанавливая обезображенное им. С каждой секундой, пока утекали его силы, Ритер ощущал своё бессилие. И с каждой секундой, пока возрождалась, словно феникс из пепла, красота его сестры, он чувствовал себя как никогда могущественным. Силы, оставив его, ставшего более сильным, медленно угасали в своём мягком сиянии. Ритер, обессилив, рухнул на постель. И тут же рядом, улыбаясь, рухнула Ли, поцеловав брата в нос. Тот бережно обнял её, утомлённо опуская веки. - Матери Грааль не потребуется. Ларреллин подняла изумлённый взгляд на уставшего, но, казалось, на чём-то сосредоточенного брата. - Мы справимся своими силами. Нам по власти преодолевать смерть, боль и разрушения. - «Возрождение» - не панацея. Оно способно воскресить того, кто у самой черты, а не ушёл за неё. Нет такой магии, что могла бы одолеть смерть. - Я не о том. Мы можем открыть столько граней магии, что позволят нам излечить мать без сверхъестественного чуда. Просить Грааль надо о том, что от нас не зависит. - Так о чём же ты? Ритер резко распахнул глаза, глядя в тёмный потолок. -Знаешь, я бы желал, чтобы мои дети… наши дети больше никогда не участвовали в этой бессмысленной бойне. Ли хмыкнула. В голосе её прорезались так не свойственные ей язвительные нотки. - Слышал бы тебя сейчас кто-нибудь из остальных семей-основателей. Или из Ассоциации. Это же такая честь. Ритер хохотнул, соглашаясь с сестрой. - О да, погибнуть ради каких-то призрачных целей. Знаешь, а ведь я ни разу не слышал, чтобы за предыдущие пять Войн исполнилось желание победителя. Не странно ли это? Ли перекатилась на живот, глядя на борющегося со сном брата. Его слова были справедливы. Как и его желание. И Ларреллин понимала, что оно будет правильным перед многими поколениями их потомков. Но была в её душе маленькая червоточинка. Маленькое желание для себя самой, которое без Грааля было просто неосуществимо. - Ритер, помнишь, как ты говорил мне, что я слишком наивна? Тот кивнул, проигрывая сну. - Ты прав. Я слишком наивна, ибо сильно привязалась к нашим Слугам. Я бы очень хотела, чтобы они остались. *** Последнее, что видела Рип, прежде чем потерять ощущение твёрдой почвы под ногами, это чистейшее звёздное небо, под которым ей предложил прогуляться Искандер. Она рухнула на что-то упругое и горячее – грузное тело Завоевателя, чьи сухие и жёсткие губы тут же впились в её. Шершавые пальцы пробежались вдоль обнажённой спины, к единственной пуговке на платье. - Что за… ?! Пожалуй, нелепость этой сцены заслуживала комедийной постановки. Искандеру, жадно оглаживающего обнажённую спину Рип, удалось увлечь её. И вот так некстати об увлечённую друг-другом парочку споткнулся возвращающийся с рыбалки Кухулин. Ирландец явно пребывал где-то внутри себя, раз не заметил активно копошащуюся на земле парочку, укрытую лишь ночной темнотой. Кухулин, откидывая в сторону опустевшее ведро, медленно поднимался на ноги. Искандер, предчувствуя столкновение, спешно поднялся на ноги, не выпуская Арчер из объятий. - Что удумал, Райдер? - Любовный вопрос решается между двумя. Третий будет лишним. Кухулин оскалил зубы. В следующий момент Га Болг уже был у него в руках, сам Лансер был в своём лёгком синем комбинезоне. Искандер, выпустив Рип, задумчиво оглаживал широкой ладонью лезвие Киприотского меча. Рип, тяжело вздохнув, пошла в сторону дома, на ходу застёгивая платье. - Выходит, и во второй раз погибну девственницей. Маленькая чёрная тень, скользнув с порога, одобрительно потёрлась о ноги хозяйки, следуя за ней в дом. Искандер хохотнул, убирая меч. - Всё же, Лансер, мы с тобой дураки. Кухулин убирать копьё не спешил. Он недоверчиво покосился на соперника. - Говори за себя, Король Завоевателей. Искандер не снимал добродушной улыбки с лица. - Эта женщина вертит нами в угоду своей гордыни. Но, думаю, ты со мной согласишься, что красивая женщина не может быть одна. - Не может. И не будет. - Я не уступлю, Лансер. Александр растаял в воздухе, переносясь куда-то в дом, к своему Мастеру. Кухулин, чуть обождав, поднял опустевшее ведро и собрал туда пару пойманных рыбёшек. Ведро он оставил в коридоре: этой мелочи хватит лишь на забаву Вольдемару. Грегор с Искандером о чём-то тихо переговаривались в гостиной. Ланселот находился в кабинете. Своего Мастера Кухулин ощущал на втором этаже, куда он поспешил направить свои стопы. И тут же замер. The moonlight plays upon your skin A kiss that lingers takes me in I fall asleep inside of you Тихая музыка доносилась из гостевой комнаты, отведённой Арчер. Кухулин впервые осмелился войти в неё, наполненную благородным сиянием серебра. В полутёмной комнате, в которой горели лишь белоснежные чаши бра на стене, по светлому паркетному полу кружила в такт тихой музыке, постукивая каблучками, Арчер. Иногда она полностью терялась в полумраке комнаты. Порой серебристая вязь на белоснежных обоях или резьба на платяном шкафу казалась чётче, чем силуэт Рип на фоне тёмного окна, не зашторенного, с раскрытыми тяжёлыми шторами, вышитыми серебром. На небольших прикроватных столиках с изогнутыми ножками стояли фарфоровые вазы, наполненные отцветающей сиренью, источающие тяжёлый, но сладкий запах. Несколько мелких белоснежных лепестков падали на бархатные подушки и покрывало серебристого цвета. В изножье постели стояла софа, на которой лежал небольшой плеер – источник музыки и полупустая бутылка вина, источающая ароматы слаще скорбных и прощальных нот сирени. Арчер слегка подрагивающей рукой поднесла к губам бокал. Даже в темноте были видны эти рубиновые капли на её полных губах. Или именно из-за темноты они получили столь магическую притягательность. Кухулин сзади крепко обхватывает тонкую талию Рип, прижимая её к себе. - Арии. Арчер даже не пугается. Лишь как-то бессильно опускает голову Лансеру на плечо, кладя свободную руку на его, обхватывающие её талию, задавая ритм неспешного танца. - Потанцуй со мной. Turn the lights down low Take it off Let me show My love for you Insatiable Особо изощрённый пируэт - как мука. Нежная рука её, заброшенная ему за плечо, касается его шеи. Быстро, едва ощутимо. И вот она отступает от него на шаг, оказываясь лицом к лицу. Шаг ответный делает Лансер, отвечая на тёплый взгляд улыбающейся девушки. Бокал, разбиваясь, падает на паркет, орошая рубиновым цветом осколки. Уверенно и столь естественно ирландец опрокидывает женщину на постель, жадно целуя алеющие, опьяняющие уста. Зарывая тонкие пальцы в чёрные локоны. Её ладони спокойно лежат на его плечах, обжигая своим жаром, испепеляющим. Неестественным, болезненным, пугающим. Поцелуй сладок, как пряное вино. И короток, как любое наслаждение. Кухулин неуловимо быстро поднимается с постели. -Значит всё-таки Искандер. Кухулин, бывший уже на середине комнаты, оборачивается к Арчер. Не раскрасневшейся, не трепещущей, дышащей совершенно ровно. Но точно смотрящей на него. И только ей адресована эта коварная улыбка, полная обещания и лукавства, заставляющая трепетать едва ли не сильнее, чем от самых страстных поцелуев. - Как пожелаешь… «Но лишь попробуй», - висит в воздухе недосказанное. Дверь тихо закрывается за Кухулином. Из под кровати выползает фыркающий Вольдемар, что, забравшись на кровать, укладывается на живот хозяйки, скручиваясь в упругий комочек. - Да, ты прав, завоеватель здесь явно не Искандер. Рип слегка потрепала проколотое ухо мирно урчащего фамильяра, задрёмывающего прямо на ней. От кота расходилось такое уютное, давно забытое тепло, от которого веки стремительно тяжелеют. Но в столь поздний час сил на борьбу больше не было. Последняя, слабая улыбка коснулась губ женщины. - Жаль, но он истекает. Мой последний день.