Узор судьбы

Без пятнадцати восемь к порогу колледжа подъехала белоснежная карета, запряжённая изящной тройкой коней белой масти, которая моментально стала предметом всеобщего внимания на фоне множества разноцветных лимузинов. - Миледи, вы бесподобны. Тонкие пальцы рыцаря подцепили тонкую завитую белоснежную прядь, постоянно спадающую на лицо. Ларреллин смущённо улыбнулась. Право, если бы благородный первый рыцарь, облачённый в строгий чёрный костюм, разбавленный лишь белоснежной сорочкой, если бы не он был сегодня её спутником, то она бы уже приказала кучеру вести её обратно - столь завистливые взгляды были обращены на карету. - Да, заморачиваться явно не стоило. Ларреллин перевела взгляд с лица рыцаря на Рип, сидевшую напротив неё, и не сдержала улыбки: такой суровой Арчер не была даже во время битвы. Простоволосая брюнетка, изменившая сегодня, чтобы не затмить выпускницу, своему роскошному стилю, была облачена в брючный костюм с пиджаком чёрного цвета, под которым была простая персиковая блуза из полупрозрачного шёлка. Брови Рип сошлись на переносице в явном неодобрении стиля множества выпускниц. В её время это был один из немногих праздников в жизни, роскошных праздников. И сейчас она была порядком возмущена довольно простому виду выпускников и прочих гостей. - Стоило ли так заморачиваться? - Брось, Рип, оно просто чудесно. Как выяснилось сегодня ближе к обеду, Рип провела ночь отнюдь не в раздумьях о прошедшей битве. Немка была мастерица не только на кухне, но и за иглой, и теперь Ларреллин сидела в роскошной карете, облачённая в великолепное платье руки превосходного мастера. Тонкая ткань корсета была обшита изящным кружевом, которое, в свою очередь, было обшито мелким бисером. Юбка же была пышной, из шифона, из большого количества слоёв шифона. Ларреллин задумчиво смотрела в вырез на корсете, размышляя о той сумме, которую Рип выцыганила у Филиппа на эту роскошь. Сама она озаботилась лишь новыми белоснежными лодочками и жемчужными серьгами-гвоздиками. Она была уверена изначально, что её платье – белое платье. И Рип сшила ей именно её платье белого цвета. - Может, пойдём? Рип сидела между Филиппом и Кухулином. Оба нетерпеливо ёрзали на своих местах. Филипп... Перун, сколько же у него чёрных рубашек? Да, оборотень и сегодня не изменил своему стилю и был облачён в костюм двойку с жилетом и чёрную рубашку. Но сегодня не хлопковую, а из плотного шёлка. И чёрные кожаные перчатки. Кровь плотно въелась в иссушенные схваткой пальцы. Кухулин тоже был в костюме "двойке". Но тёмно-синего цвета, и рубашка его была белоснежной. Её друзья выглядели уверено и собрано, как перед схваткой.. что ж, в какой-то мере их и в самом деле ждёт битва. Ларреллин уверенно откинула завитые волосы за спину. - Идём. Ланселот ободряюще улыбнулся и вышел из кареты, чтобы помочь Ларреллин выйти. Девушка слегка пошатнулась, когда подошва туфельки скользнула по ковровой дорожке, но быстро собралась и улыбнулась в объектив фотографа. Нет, благо это не Льёт. На пороге школы директор, проверяющий пригласительные, окинул их компанию одобрительным взглядом. - Ларреллин, думал, что ты пригласишь родителей. - Нет, мама всё ещё на лечении. - Жаль-жаль, но ты всё же нашла сопровождение. Кстати, советую тебе сообщить имя твоего спутника. Никто не сомневался, что ты и в выпускной бал не ударишь в грязь лицом. Удачно повеселиться. Давлением толпы Ларреллин внесло в огромный школьный холл, благо, Ланселот крепко придерживал её за талию, иначе младшую Айнцберн так и унесло бы в актовый зал. - О чём это он? Ларреллин обескуражено покачала головой. Директор конечно был мастак всех изумлять, но не то что непривычный к этому Ланселот, сегодня даже она была удивлена. Актовый зал на втором этаже был роскошно украшен к торжеству. Зеркальный настил был усыпан белоснежными лепестками цветов, от чего создавалось впечатление, что зал – озеро в прекрасном саду. Вдоль стен были расставлены маленькие круглые столики, застланные белыми скатертями, вокруг которых расставлены стулья из светлого дерева. Изредка попадались ажурные скамьи. Стены были сплошь завешаны цветочными гирляндами с лентами. А потолок… создавалось впечатление, что зал находился пол сенью гигантского дерева сакуры, чьи ветви с белоснежными цветами низко свисали, изредка лепестки срывались с ветвей и опускались на зеркальную гладь озера. В зале слышался богатый вишнёвый аромат, впрочем, на каждом столе стояло по большому графину вишнёвого пунша. - Ларреллин, ты просто восхитительна! В налетевшем урагане Ларреллин едва узнала Сигурни. Её каштановые волосы были красиво забраны на затылке. И платье. В своей роскоши оно ничуть не уступало платью самой Ларреллин. И сидело так же безупречно, будто сшито специально для Сигурни. Хотя, возможно, что так и было. Грудь и спина были обтянуты кружевом, лиф собран ровными складками, поясок на завышенной талии был из плотного кружева с золотистой вышивкой и простая прямая юбка. Всё роскошного тёмно-изумрудного цвета. - Сигурни, тебя не узнать! Восхитительный вид. Сигурни, смущённо улыбаясь, нервно отмахнулась. - Ерунда. А вот ты… в-общем подойди к столу организаторов и скажи им имя спутника. Советом от нашего класса ты внесена в список кандидатов на звание королевы выпускного бала. А твой спутник, соответственно, может стать королём. Ларреллин потрясённо тряхнула головой, перехватывая за руку убегающую Сигурни. - Погоди, погоди. Что за ерунда? - Нет, ну а кого ты ещё представляешь на этом месте? Ларреллин? Удивление на лице Сигурни быстро сменилось на понимание, когда взгляд Ларреллин скользнул с её лица ей за плечо. Да было чему изумиться. В некотором отдалении замерла Маргарет, пристально разглядывая Ларреллин. Маргарет умудрилась выглядеть легкомысленно даже в этот день. Платье её тоже было белым, с корсетом. Глубокий вырез на груди, полупрозрачное кружево на корсете и множество сжатого и взбитого шифона на юбке, так сильно сжатого, что юбка кажется квадратной. - А я и забыла, какое оно было. Ларреллин повернулась к задумчиво поглаживающей подбородок Рип и вспомнила. Это то самое платье, которое Рип назвала прекрасным в один из дней тщетных поисков. Тогда удивились даже продавцы: настолько была очевидна его вульгарность. Но сейчас эта почти забытая история заиграла новым светом. Шоу было для следившей за ними Маргарет, которая бездумно отхватила себе это платье, что ничуть не умаляло его вульгарности, впрочем как и вульгарности самой Маргарет. Рип пожала плечами и прошла мимо компании, не забыв каблуком туфли наступить на ногу Кухулину, начавшему строить глазки Сигурни, после чего с чистой совестью отправилась искать отведённый для них столик. Сигурни глубоко вздохнула. Она явно пришла на бал одна. Насколько Ли знала, её парень учился в Париже и никак не мог приехать. - Ладно, я сама сообщу организаторам имя твоего спутника. После того как ты мне его представишь. - Ой, прости. Это Ланселот фон Айнцберн – мой жених. Сигурни изумлённо округлила глаза переводя взгляд с Филиппа на Ланселота, который галантно коснулся губами пальцев её руки. - А, я думала что вы помолвлены с Филиппом, а Ланселот – твой кузен, как я слышала. Филипп развёл руки в стороны, показывая, что Сигурни ошибалась во всём. Ларреллин мягко улыбнулась подруге. - Ланселот, позволь тебе представить Сигурни Тери – мою подругу и одноклассницу. И, нет, с Филиппом мы близки как брат и сестра. И, да, Ланселот мой кузен, но… Тери замахала руками, поблёскивая хитринками в глазах. - Ладно-ладно, я поняла, что столь аристократический род не пожелает растрачивать свою кровь. Но позволь уточнить. Сигурни быстро подошла к подруге и склонилась к её уху. - Филипп свободен? Или тот красавчик? Ли закатила глаза. Сигурни была большой любительницей пококетничать, при этом со своим молодым человеком она встречается три года. Как же у неё удаётся не влипать в истории? - Этот красавчик – кузен Филиппа. И он имеет явные виды на мою кузину. - Подлец! Кухулин, пошловато расхохотавшись от гневного взгляда Сигурни, убежал в сторону столов, за одним из который уже сидела Рип. - Вот ведь обольстительный подлец. Сочувствую твоей кузине, Ли. Ты себе отхватила истинного рыцаря. Я так понимаю, что ваша матушка, Ланселот, была большой поклонницей рыцарских романов. Ланселот вежливо улыбнулся Сигурни, которой отчаянно махали со стороны организаторского стола, потому Сигурни лишь дружелюбно махнула рукой и ускользнула прочь. - Думаю, что скоро начало мероприятия. Нам лучше занять свои места, миледи. Ланселот оказался прав. Но вряд ли он предполагал, что директор, выйдя на сцену, громогласно поздравит всех выпускников с окончанием обучения и объявит начало танцев. С первой же минуты жёсткие биты правили каждой жилой тела, заставляя часами скакать по залу в обнимку с одноклассниками. На каком-то очередном танго даже степенного Ланселота вынесло на танцевальную площадку, где он показал превосходные танцевальные навыки, хотя до этого Ларреллин свято верила, что он каким-то чудом знает лишь о вальсе. А вот после «танго втроём», устроенного Рип со всеми выпускниками мужского пола, танцы плавно перешли в сад, из-за чего школьное руководство стонало в голос. Только недавно подрос газон, подсеянный садовником после неизвестного залётного хоровода. Около двенадцати обнаружилась небольшая кучка парней, каким-то чудом протащившая алкоголь. Обнаружилось это лишь после того, когда Кухулин, по своим меркам «чуть-чуть выпивший», протащил на себе порядком поддатого директора, который часом ранее с крайне подозрительным видом проносился в сторону того странно хихикающего уголка. Туда его направила Рип, которую безумно смущали гэльские выкрики «сланта»! - Ларреллин. Горячая ладонь Филиппа опустилась на плечо названной сестры, вытягивая её из дикого пляшущего хоровода на балкон. - Эберхард прислал тебе кое-что. Филипп вытянул из внутреннего кармана жилета узкий конверт и протянул его Ларреллин, чьё имя было написано изящным витиеватым почерком Ритера. - Это письмо он написал тебе к выпускному. Прочтёшь сейчас или дома? Ларреллин вытянула из конверта лист плотной бумаги. - Сейчас. «Здравствуй милая сестрица. Если ты читаешь это, то я счастлив, что огонь Войны не пожрал тебя. Хотя нет во мне уверенности, что конец шестой бойни подойдёт к концу к моменту торжества. Я видел деда во снах. Это странно. Пугающе. Он говорил, что конец может быть абсолютным. Я не сомневаюсь в его словах. Мне кажется, что конца я всё равно не увижу. Ощущаю, как силы мои утекают, как вода сквозь пальцы. И всё же я откликнулся на зов Грааля. Думаю, что ты об этом узнаешь раньше, чем прервётся моя жизнь. Я – целитель. Я – сын рода Айнцберн. Рода, что совершил так много ошибок. Я тоже не стану исключением. Возможно, ты узнаешь про мою Слугу. Несмотря на свою скрытность, она кажется мне хорошим человеком, в равной степени, что и твой Слуга. Мне нравится думать, что Слуг можно оставить после Войны, поддерживая их энергией, ровно как и фамильяров. Герои этого заслуживают. Я читал в записях Пятой Войны. Почему-то мне кажется, что эта важная информация. Это письмо я пишу тебе после очередного видения дедушки. Он сказал, что надо опасаться теней прошлого. Не знаю, что это значит, но и это мне кажется важным. Больше мне нечего сказать. Нечем поделиться. И, всё же в твой праздник стоит пожелать тебе что-то хорошего и светлого. И я желаю тебе выжить. Твой старший брат – Ритер фон Айнцберн.» - Марк ведь давно травил его. Было логично предположить, что Айнцберн будет участвовать в Войне. А для любого члена Ассоциации важно помешать семьям основателей. Ларреллин растерянно выглянула в сад. Филипп явно намекал на несуразность написанного письма. Но был в нём смысл, видимый сквозь туманные фразы. - Это было так логично, что мне будет жалко расставаться со Слугами. И цель Ритера – избавить наших потомков от Войн – она справедлива. Слуги же сами могут пожелать остаться в этом мире. Это очевидный ход. - Или, быть может, что он рассматривал варианты, не столь нам очевидные. - Вот вы где! Быстро в зал, сейчас будет объявление результатов голосования. На балкон изумрудным ураганом влетела Сигурни, хватая Ларреллин за руку, и выводя в зал, ставя рядом с Ланселотом. Директор, сияющий удивительной для человека недавно едва-едва передвигающего ноги свежестью вновь стоял на сцене, манерно разворачивая конверт с итогами голосования. - Итак, после напряжённой борьбы с результатами в шестьдесят три процента победили Ланселот и Ларреллин фон Айнцберн. С громом аплодисментов в толпе слышалось и шипение. Да, ничего удивительного, что победила столь красивая пара, но всё же завистники – постоянные спутники красоты, удачи и успеха. Но хороших людей всё же больше. Тот же организационный совет со слезами умиления смотрел на величественно восседающую на тронах пару в тяжёлых пластиковых венцах. Лишь немногие отмечали, как величественно восседает Ланселот даже на таком престоле. - Нам сейчас придётся танцевать. - Что Вас смущает, миледи? Вы не были замечены ни в отсутствии слуха, ни в отсутствии грации. - На нас все смотрят. Ланселот подал девушке руку, помогая подняться с трона. - Смотрите на меня, миледи, ибо я смотрю лишь на Вас. Плавный поворот и шелест невесомого шифона. Вьюга кружит вокруг чёрной скалы. И вновь поворот. Кружит, отступает, захватывает и вновь кружит. Неподвижность, степенная и величественная сменяется движениями, текучими и вязкими. И вновь кружение... Кажется, близился рассвет. Небо медленно серело, в зале оставалась лишь небольшая часть празднующих. Да и часть тех оставшихся уже лениво сидели, кто на стульях, а кто и прямо на полу, и сонно потягивали пунш. Рип разносила сэндвичи с огурцом, заготовленными на завтрак, для самых стойких. Рассвет встречали на балконе. Цветущий сад едва виднелся сквозь молочно-белый густой туман. Зато слышался богатый аромат цветущих орхидей. На какой-то миг стало так темно, что не стало видно даже белой пелены тумана, но тут же золотой луч прорезал предрассветную тьму, всё увереннее окрашивая цветущий сад светом, пробивающимся даже сквозь туман. - Как аллегорично. Ланселот бросил осуждающий взгляд на Филиппа, разбившего хрупкую магию предрассветной секунды. И лишь тогда юная Айнцберн замечает, что руки рыцаря раскинуты над ней. На грудь ей опускается тонкая золотая цепочка, на которой тепло поблескивал кулон из квадратных звеньев, венчанный крупной жемчужиной. - Разве можно оставить юную леди без подарка в столь знаменательный день? Ларреллин пробегает пальцами по прохладным звеньям металла и по теплеющей жемчужине. - И без этого прекрасного подарка мне запомнится этот бал. Но не излишне ли балует меня мой рыцарь? Ланселот мягко коснулся губами лба девушки. - Разве не для романтики существует время, предстоящее свадьбе, миледи? *** - Спать. Спать до самых вступительных экзаменов. Ларреллин не прекращала вещать о сне до самого порога, даже с учётом того, что по Ноттинг-Хилл её на руках нёс Ланселот. Признаться, сам рыцарь был не в восторге от предложения Филиппа – прогуляться по рассветному Лондону. Причём гулял Филипп таким извилистым маршрутом, будто он намеревался провести обзорную экскурсию. - Филипп, Сусанина в родстве у тебя не было? - Нет, да и вы не ляхи. Филипп открыл входную дверь, пропуская товарищей, вытягивая пачку сигарет из кармана проходившего мимо Кухулина. - Мастер, всё в порядке? Винные глаза Лансера проницательно скользнули по лицу мага. Ирландец заведомо знал верный ответ на заданный им вопрос. Но разве принято в данной ситуации давать верный ответ? - Просто хочется полюбоваться спящим Лондоном. Такое редко бывает. Кухулин кивнул и вошёл в дом, оставляя Филиппа одного на пороге дома. Филипп расслабленно затянулся едким дымом, выпуская густое облако никотинового дыма. Сквозь дымовую завесу можно было без опаски рассматривать два алеющих глаза, пристально наблюдающего за домом. Кто бы он ни был, он был превосходным охотником, которого невозможно было сбить со следа. И не исключено, что лицо мага не скрывалось завесой от взгляда охотника. *** В квартире настойчиво разносился запах жаренной яичницы с беконом. Изредка доносились хриплые восклицания Филиппа – «Твою мать! Девять утра!» Но Рип, судя по всему, было плевать на ранний час воскресного дня. - Рип, а пораньше нельзя было? Ларреллин, путаясь в поясе халата, вышла на кухню, где уже сидел Кухулин, отсалютовавший ей чашкой кофе, и Ланселот, вдумчиво читающий газету. Ну и конечно же Вольдемар, разглядывающий бант, завязанный на его хвосте. - Хозяйка решила, что в этот воскресный день надо продолжить празднование окончания школы. - Тем более, что с первого числа начинаются вступительные экзамены. Ланселот, кивнув, соглашаясь с Арчер, ловко открыл банку фасоли в томате. А за спиной Ларреллин маячил помятый Филипп, с растрёпанными волосами. - Но не в такую же рань. - Насколько я знаю, парк аттракционов открывается в девять утра. По кухне разнёсся тяжёлый сдвоенный вздох Ли и Фила. Ланселот и Вольдемар им откровенно сочувствовали. Только Кухулин хитро улыбался. Он то прекрасно уяснил, что если Арчер что-то захочется сделать, то она это сделает, даже если ей придётся нести Филиппа и Ларреллин на себе. *** Часам к двенадцати, когда Филипп окончательно проснулся, альянс оценил идею Рип. В парке было много народу. Большей частью детского и подросткового возраста. Как раз того возраста, когда редко думаешь о чём-то помимо веселья. - Кто куда, а мы на колесо обозрения. Кухулин цепко взял Рип за запястье, отсалютовал товарищам, и скрылся в толпе. Судя по тихому позвякиванию бубенчиков, Вольдемар решил отправиться развлекаться вместе с хозяйкой. Филипп, расслабленно расстегнув ворот тёмно-синей толстовки, с вточеной по косой молнией, остался у тира, расположенного у самого входа в парк. - Я слышу плеск воды. Ларреллин повернулась к стоявшему рядом Ланселоту, который, опустив голову, вслушивался во что-то. - Здесь есть лодочная станция. - Тогда, полагаю, нам туда. Стоя на причале, Ларрель стянула белоснежную балетку и опустила пальцы ноги в воду. Тёплая. На следующих выходных можно будет выехать в коттеджный посёлок, там очень уютный пляж... - Ларреллин. Ланселот протянул девушке руку, придерживая ту, пока ты обувается, а потом помогая сесть в арендованную на час лодку. Солнечный свет, отражённый от воды, слепил глаза, мешая сосредоточится на чём-то одном. Девушка попеременно отвлекалась, то поправляя складки шифоновой миди-юбки кофейного цвета, то на ряды бусин браслета, то на бант белоснежной блузы. Было светло и тепло, от чего накатывала умиротворённая леность. Взгляд Ларреллин в очередной раз зацепился за ворот белоснежной футболки Ланселота, над которой билась крупная вена. - Ларреллин, можно у тебя спросить? - Ты уже спросил. Ланселот быстро растянул губы в усмешке и ненадолго умолк, дожидаясь утвердительного кивка девушки. - Это, конечно, не слишком прилично и мне стоило бы обратиться с этим вопросом к Филиппу, но всё же не думаю, что этот вопрос будет ему в радость. Я нередко вижу у него этот медальон. Серебряный, арочной формы. - Скорее, похожий на надгробие. Там даже есть гравировка «R.I.P.». А в центре большой рубин. - Да. Он постоянно его носит. Но я не видел, чтобы он его касался или смотрел на него. Он не из тех, кто любит безделицы, но и не похоже, чтобы эта вещь была ему слишком дорога. Выдохнув, Ларреллин стянула с плеч кофейного цвета жакет из тонкой шерсти. Может, по спине её и бегали мурашки - тема была довольно щекотливой, но день стоял довольно таки жаркий. - Это один из семейных медальонов. Правда, до Филиппа он передавался сугубо по женской линии. - Значит, до этого он принадлежал его матери. - Это то немногое, что осталось от Анастасии. Она была не слабым магом, но не стала развиваться как маг, предпочла творческий путь. Но это ты наверняка знаешь. Этот медальон – памятка, что даже маги, великие маги – не вечны. Но по женской линии – чтобы помнить, как важно не пресечь линию живущих. - Значит всё же безделушка? Ларреллин помотала головой, любуясь на скачущие при движении кудряшки. - Не совсем. Говорят, что раз в жизни каждого носителя можно поговорить с предыдущим носителем. По крайней мере такая у него легенда. - Это действительно так? - Не знаю. Только говорили, что Анастасия за неделю до смерти говорила со своей матерью. Ланселот сделал несколько мощных гребков, направляя лодку в тень раскидистых ив. - Анастасия была достаточно молода. И умерла при родах. - Странно, правда? Есть мнение в жреческих рядах, что брак был крайне выгоден Ассоциации. - Но род Мак Ремитц не входит в Ассоциацию. - Официально это так. Только почему-то у всех представителей этого рода регалии те же, что и у входящих в Ассоциацию. - Но это лишь версия. - Да, но, насколько я знаю, Филипп редко общается с семьёй отца. Ланселот повёл лодку вдоль берега, в тени ив. - Остаётся надеяться, что, если и в самом деле есть вина Мак Ремитц в смерти матери Филиппа, то проведение их накажет. Ларреллин мягко улыбнулась, теребя жемчужную серёжку. - Видимо, они и в самом деле виноваты. Филипп, на данный момент, единственный наследник их обширного рода. - Смотри! Тюльпаны. И это в самом конце июня. Ларреллин неверующе посмотрела на берег, где и в самом деле росли солнечно-жёлтые, едва-едва распустившиеся тюльпаны. Ланселот, прямо с лодки, широко шагнул на берег. - Удивительно, такая красота прямо в центре мегаполиса. Шагнув назад в лодку, Ланселот протянул Ларреллин небольшой букет из тюльпанов, приправленных веткой совершенно не раскрывшихся ирисов. - В это проблема большинства современных людей. Не видеть чудес, магии, прямо под своим носом. Ларреллин с наслаждением вдыхала едва уловимый аромат цветов. Её так радовала возможность ощущать хоть что-то, обычно после захода солнца эта способность пропадала. Если только Ланселот не помогал манатрансфером. Увы, столь прекрасные моменты лишь подчёркивали ужас её положения как Сосуда Грааля. Вероятно ли, что это последние дни её жизни? Вероятно ли, что это самый последний её праздник? Стоит ли омрачать чёрными мыслями свои последние дни? - Говорят, здесь сказочно вкусное мороженое. Ланселот, улыбнувшись, повёл лодку к берегу. Легенду о мороженом, как оказалось, слышали все. Филипп, с огромным плюшевым медведем в руках, явно выигранном в тире, стоял с огромным же шоколадным пломбиром. Рип, на пару с Вольдемаром, лопали карамельное с грецким орехом в большом вафельном рожке. Только Кухулин стоял чуть в стороне и, вперив взгляд в спину Рип, откусывал куски от огромного гамбургера. - Налетайте. А то Рип с Вольдемаром уже третье едят. Скоро ничего не останется. Вольдемар обижено посмотрел на Филиппа и хищно облизал усы, угрожающе подёргивая хвостом. - Ты сам две штуки съел. Прохлаждаешься маг, а тут, между прочим, дитя в беде. - Где? Рип закатила глаза, ибо Кухулин умудрился задать довольно чёткий вопрос с набитым ртом. Вольдемар, не слезая с плеча Рип, изогнул хвост по направлению в парк. - Ещё с колеса увидел. Ирландец, без лишних слов, схватил Рип за руку и потащил в сторону парка. Упустить из виду такую колоритную парочку было невозможно, потому Ларреллин, наслаждаясь фисташковым мороженым, могла насладиться ещё и отличным представлением. Темноволосый статный молодой мужчина, одетый в белоснежную рубашку, конечно же уже расстёгнутую на груди, так же свободнее, к разочарованию множества девушек шёл рядом с эффектной брюнеткой в длинном алом сарафане с глубоким декольте. Лиф платья был из плотного кружева и выложен крупными искусственными камнями, юбка же была из нескольких слоёв алого шифона, об которую Рип постоянно спотыкалась, ведомая Кухулином. - Ну и где твой ребёнок? Кухулин с недоумением оглядывал небольшую группу ребятни, собравшуюся под большим дубом и теперь с какой-то надеждой взирающих на подошедших взрослых. Откуда-то с верху послышался тонкий писк. Рип громко рассмеялась, показывая пальцем в крону. - Я так понимаю, вся проблема с котёнком. Вольдемар прыгнул с плеча хозяйки на ствол дерева, по которому с удивительной для такого толстяка ловкостью взобрался наверх. Писк тут же прекратился: кажется, малыш несколько успокоился от присутствия взрослого. Кухулин, почувствовав, что кто-то тянет его за штанину джинс, опустил голову. За штанину его тянул златовласый мальчик пяти лет. - Там котёнок. - Не расстраивайся, малыш, сейчас дядя его достанет. Рип присела перед ребёнком, аккуратно стирая набухающие слёзы с глаз ребёнка. «Дядя» тяжело вздохнул и, втайне мечтая отшлёпать «тётю», легко подпрыгнул, хватаясь за толстую нижнюю ветку и подтягиваясь на ней. Вскоре Лансер исчез в густой кроне. Но появился Вольдемар, грациозно перепрыгивающий с ветки на ветку. Но ирландец оказался проворнее. Вначале послышался лёгкий шорох листьев, а вскоре Лансер приземлился на нижнюю ветвь, откуда спрыгнул на землю, прижимая к груди маленького чёрненького котёнка с зелёными глазками. - Держи, малец. Мальчик, тянущий ручонки к котёнку, и получивший его, побежал куда-то в сторону детских каруселей, в окружении стайки детишек. - Мама, мама, смотри какой. Можно мне его оставить? Высокая женщина с золотой косой, явно сдавшись на этот раз, согласно кивнула, чем явно осчастливила ребёнка на ближайшую пару лет. Кухулин же задержался у дерева, так как обнаружилось, что одна девчушка, задержавшись у дерева с котёнком, умудрилась отстать от родителей, потерявшись в парке чужого города. Рип отправилась к отделению охраны парка, чтобы сообщить о девочке, что заняло не больше пары минут. А вот с возвращением назад появилась небольшая проблема. - Такая красивая женщина и одна? Может, леди желает полетать на воздушном шаре? Рип оглянулась и ехидная улыбка медленно сползла с её лица. Она заглянула в эти льдисто-серые лаза с чёрным ободком. Обратившийся к ней мужчина был красив как греческий бог. Но его глаза... был в них такой арктический холод, была в них такая угроза, что даже Слугу примораживало к месту. - Нет, спасибо, я знаю способы получше, как спустить деньги на ветер. Прочь, прочь от этого человека. Интуиция буквально кричала, что с ним заговаривать не стоит. - А Владимира как раз хотела котёнка. Четыре пары глаз удивлённо воззрились на Филиппа, в этот раз дожёвывающего сливочное мороженое. Кухулин, приобняв подрагивающую Рип за талию, заинтересовано приподнял бровь. - И как бы ты ей его переслал? - Она обещала приехать в гости в начале августа. Слушайте, парк через час закроется, давайте напоследок прокатимся на колесе и пойдём домой? Возражений не последовало и купив на всю компанию билеты на колесо, не забыв и про кота, весь альянс дружно загрузился в кабинку. В руках Ларреллин тут же появился фотоаппарат, извлечённый из маленькой сумочки. - У нас же нет фотографий, где мы все вместе, а здесь как раз потрясающий вид. Давайте наверстаем. - Ненавижу сэлфи. Возражения Фила были пресечены в самом зародыше острыми когтями в самые нежные места. Всего один миг, какая-то доля секунды, вспышка фотокамеры, вспышка праны и колесо страшно сотрясается, угрожающе скрипя железом. Филипп, порывисто поднявшись, высовывается в дверь кабинки, застывшей ровно на самом верху колеса. - Что случилось?! Панический возглас Ларреллин, отчаянно цеплявшейся за локоть Ланселота, вызвал реакцию отнюдь не ту, которую кто-либо мог ожидать. Один из величайших магов резко отшатнулся назад в кабину. - То, как они нас находят… это дело не чисто. - Кто они? Ларреллин пыталась выровнять дыхание, давя приступ паники. Она ощущала потоки сгущающейся энергии. В огромном количестве. - Маги второго круга призыва. Двое. Маги Духа. Ланселот, будто бы вспомнив что-то, мягко отстранил Ларреллин от себя и выглянул в окошко кабинки. Да, это были они – загадочные братья Аргирисы. Они оба стояли у самого подножия аттракциона. Стояли только они, ибо все остальные посетители парка спешно уносили ноги. Помимо, конечно же тех, кто сидел в колесе. Ещё одна вспышка - и вновь колесо содрогается от страшного удара. - Здесь люди. Нам надо спускаться, иначе они погубят всех. Ларреллин плотно прижимает ладони к ушам: так страшно слышать панические крики ничего не понимающих людей. Кухулин отрицательно качает головой, сочувственно глядя на девушку. - Этого они и ждут. - Сами тогда виноваты будут. Мы дадим им бой, а нас больше. И мы опытнее, уже варимся в этой Войне два месяца. - Ага, а потом получим выговор от Церкви, за то, что не соблюли конспирацию. Ланселот накинул на хрупкие плечи девушки кожаный пиджак, после чего осуждающе посмотрел на Лансера. - Не все такие, какими были Кирей и Ризей Котомине. - Но всё же у Церкви свои интересы в этой Войне. Всегда. Филипп вернулся на своё место. - И тем не менее, мы не можем бездействовать. Либо бежать, наплевав на конспирацию, или дать бой, наплевав на конспирацию. - В таком случае свидетелями займётся Церковь. Ланселот, уже облачённый в доспехи, плотно прижимает к себе Ларреллин, стараясь успокоить её перед прыжком вниз. Они примут бой – это очевидный ход. И они поставят этих возомнивших о себе невесть что Аргирисов на место. Подхватив хрупкую девушку на руки, рыцарь выпрыгнул из кабины, тяжело приземлившись на землю, поднимая столбы пыли. Рядом приземлился Кухулин, придерживающий Рип за талию, которая, конечно же, держала подмышкой кота. В правой руке её уже был зажат мушкет. Филипп грациозно приземлился перед всем альянсом. Антоний удовлетворённо кивнул, растягивая губы в улыбке. Яннис же, как и подобает старшему, церемониально поклонился. Филипп же сухо кивнул. - Где ваши Слуги? Антоний проследил, как бережно Ланселот спускает Ларреллин с рук на землю. И вновь взор льдистых глаз вернулся к Филиппу. Да, род Айнцбернов знаменит, но этот маг тоже не слаб. - Они делают то, что им положено. Слабое движение воздуха и всплеск крови. Удар, сбивающий Рип с ног. Из спины женщины торчит стрела, разбивающая позвоночник. Из рукава Филиппа выскальзывает нож, с рукоятью в виде двух сплетённых змей. Маг умело перехватывает нож, целясь Антонию в живот. Вспышка магической энергии, движение - и рядом с Филиппом в землю вонзается копьё. Нож же был расколот. - Да что б вас!… Последнее, что замечает маг, это как Яннис подносит руку ко лбу, слегка касаясь головы, и отводит чуть вперёд. Перед глазами мгновенно всё темнеет от нестерпимой боли в голове. - Яннис, не вздумай… - Да-да, больше не буду. Небольшая перепалка несколько отвлекла греков. О своей ошибке первым узнал Антоний, который получил от Ларреллин в лицо огромную каменную глыбу, Ланселот же было кинулся к Яннису, но прямо перед ним выскочило какое-то странное существо, заставившее рыцаря отступить. Это была страшная тварь на четырёх когтистых лапах, причём когти были такой величины и прочности, что существо бегало именно на них. Тело относительно длинных и мощных лап было коротким, но покрыто оно было костяными наростами. И пасть: огромная, постоянно раззявленная, с рядами мелких, но острых зубов. Маленькие алые глазки пристально следили за рыцарем, а ноздри твари хищно раздувались, втягивая и запоминая запах рыцаря. - Молодец, Лелап. Взять! Рывок, и мощные челюсти смыкаются на руке Сейбера, прокусывая даже латную перчатку. Поднявшийся после удара Антоний, поощрительно присвистнул и повернулся к Ларреллин, которая выражала откровенное удовольствие от вида разбитого носа грека. - Девчонка, ты пожалеешь. Выжигание Маны! Небольшой энергетический сгусток отделился от пальцев Антония. Миг - Кухулин, придерживающий раненную Рип за талию, встаёт перед Ларреллин, начертав в воздухе защитную вязь из рун. Копейщик уже кривит губы, глядя на приподнявшего бровь Антония, лишь позже Кухулин понимает в этом жесте насмешку. Но поздно. Вспышка энергии и изящное тонкое копьё разбивает магическую защиту, впиваясь наконечником в грудь Лансеру. - Ларреллин! Сейбер ударом ноги отбрасывает псину и кидается к поверженной девушке, но тварь вновь кидается на рыцаря, прокусывая плечо. Не случайно, ой не случайно это существо кидается на правую руку рыцаря. Антоний удовлетворённо улыбается. - Оказалось, что не так уж сложно их и победить. Громкие имена ничего не значат. Ну, за редким исключением. - И что же в вашем понимании является исключением? Ларреллин стоит на коленях, пытаясь отдышаться и прийти в себя после опустошающего удара. Сил хватает на ничтожно слабую поддержку Слуг. Это заклинание.. так легко оно далось Антонию, и какой катастрофический эффект оно имело. Отходить она будет не меньше недели. Но Антоний, он явно сбит с толку её вопросом. - Аргирисы. Наш род. Ты никогда не слышала? - Дробящая Темница!!! Только что Ларреллин отрицательно тряхнула головой, а сейчас её будто что-то сжало и продолжает сжимать с немалой силой, дробя кости. Вот рука страшно хрустнула и волна боли впилась в сознание, отключая его. Ленселот, оставшись без поддержки, рухнул на землю, под давлением твари. - Яннис, я говорил тебе, чтобы ты не использовал магию?! - Да-да, с одной утробы вышли на свет и в одной земле нам лежать. И в землю я не тороплюсь. Стрела пролетела мимо разговаривающих братьев и вонзилась в землю, рядом с тем местом, где секундой ранее лежал Филипп. Маг, пришедший в себя, успел откатиться. - Я тоже не слышал про Аргирисов, но могу предположить по вашему разговору, что вы – двойня. Антоний мягко улыбнулся, подбирая в голове заклинание, которое утихомирит мага. Впрочем, ему и так досталось: глаза его были кровавыми от лопнувших сосудов и из носа текла кровь. - Я тебе больше скажу, мы близнецы. Телекинетическое Оружие! Заклинание проходит вскользь, сильно прорезая плечо мага, который ловко уходит от удара. - Гады вы, конечно, но спасибо. Оборотень выуживает из кармана джинс маленькое колечко в виде цветка, в сердцевине которого вставлен чёрный обсидиан. Окровавленные пальцы смыкаются на камне, разбивая его. Энергетическая воронка раскидывается под альянсом, медленно втягивая их в себя. Выкинуло компанию, ко всеобщему удивлению, в гостиную квартиры. Филипп, тяжело поднявшись, откидывает в сторону ставшей бесполезной оправу. - Это был мой единственный телепортационный амулет. Времён Третьей Магии, между прочим. - Сволочь! Этот Арчер – мой! У него способность, аналогичная моему Пологу Тайны! Филипп, тяжело вздохнув, отломил наконечник стрелы, торчащий из груди Рип, и выудил древко из спины, вправляя позвонки. Бегло осмотрел пробитую грудь Лансера. Они – Слуги, регенерируют самое большее через пару дней. Как и Ланселот с разорванными мышцами на правом плече и прокушенным запястьем. Да даже он, отлежится сегодня, а завтра пойдёт на практику. А вот Ларреллин... Маг заученными движениями вправляет сломанные кости рук на места и прощупывает рёбра. Кое-где явно есть трещины. Сильное обезболивающее – это всё, чем сейчас может помочь Филипп. Восстанавливать тело младшая Айнцберн будет несколько дней. Восстанавливать ману она будет ещё дольше. - Мы сами виноваты. Расслабились, потеряли бдительность. Как же, самые крутые в этой Войне, вот нас и прищучили. Рип, лежавшая на ковре, нервно хохотнула. - Вот и отдохнули. *** - Карей! Филипп оглянулся к стойке регистратуры, где восседали чем-то сильно довольные медбратья. Парни сами пришли в больницу лишь пару лет назад и были немногим старше Филиппа, что, как они считали, давало им полное право над ним подтрунивать. - Доктор Армстронг ждёт тебя. Филипп кивнул, и направился было в сторону кабинета главного врача и хирурга по совместительству – доктора Армстронга. Но медбратья так и не унимались. Виктор – их заводила, слащавенький мальчик, обладающий острым умом, высоким уровнем профессионализма и самоубийственным чувством юмора сегодня решил самоубится. - Филипп, погоди, тут есть кое-что, что тебе пригодится. Виктор спешно протянул ему пузырёк из тёмного стекла с какой-то густой субстанцией внутри. - И что это? - Биодобавка. Филипп чувствовал, что смотрел на Виктора, как на идиота. Сложно смотреть иначе на человека, улыбающегося от уха до уха. - Хм, спасибо, я приму её позже. - Конечно примешь. Только она принимается ректально. Брови стажёра медленно поползли в выси, а глаза медленно застилала пелена гнева. - Это… - Да, вазелин. Иди, тебя Армстронг ждёт. Виктор развернул Фила в сторону кабинет и чуть подтолкнул, опасаясь, что самого его могут препроводить куда-нибудь, хорошим пинком под зад. Скажем, к травматологу. Филипп коротко постучался и вошёл, так и не дождавшись ответа. Глядя на доктора Алекса Армстронга, сразу видишь хирурга и никого больше. Он был очень высок и крепок настолько, что в узкие двери препараторской он проходил спокойно разве что боком. При этом руки его были истинно руками врача. Крепкая кисть с длинными цепкими пальцами. При общей громоздкости лицом он был приятным мужчиной с выразительными голубыми глазами, когда-то ранее сломанным крупным носом с горбинкой и тонкими губами. Когда-то он был военным хирургом. И явно не трусом, ибо в свои пятьдесят с небольшим его некогда золотистые волосы были считай полностью седыми. - Вы хотели меня видеть, мистер Армстронг? Доктор Армстронг некоторое время что-то дописывал в ежедневнике и лишь потом, отложив "паркер", поднял взгляд на практиканта. - Присаживайся, Филипп. Говорить будем. Алекс пристально наблюдал, как Филипп опускается на стул напротив рабочего стола, изумлённо смотрит на пузырёк в руках стажёра и, сложив пальцы в замок, опускает на них подбородок. - В ночь с четверга на пятницу ведь ты дежурил в морге? - Да, сэр. - Когда ты меня замещал, к тебе приходила пациентка, такая рыжая. Дитта Зидони. Может помнишь? Дождавшись утвердительного кивка, врач продолжил. - Только вчера в обед проводили с её родителями опознание. Шутка ли? Она с пятницы у нас числилась как не задокументированный труп. Даже справки о поступлении нет. Веришь ли? Филипп боялся. Забавно, конечно: при необходимости он в минуту прикончит этого человека, который сам был способен проломить череп взрослому человеку одним кулаком. И всё же он боялся. - Молчишь? Алекс тяжело вздохнул и, поднявшись, подошёл к маленькому столику у окна с кофейником. Плеснул кофе в две чашки и, поозиравшись по сторонам, вытянул из ящика бутыль коньяка. - Всё равно сегодня операций не запланировано. Так вот, Филипп, ты мне не понравился с первого взгляда. Насмотрелся я на таких в армии. Тренированных машин смерти. Занятно было наблюдать, как ты старательно вёл жизнь медика-стажёра. Должен признать, что хорошо вёл, профессионально. Но ведь есть что-то, что-то в крови, что роднит тебя со зверем, с убийцей. - Так сильно заметно? Армстронг протянул чашку Филиппу и громко хмыкнул. - Только тем, кто знает, на что смотреть. Та же Дитта… даже если опустить, что не приезжала в больницу ни одна машина, не было ни одного посетителя, и вообще камеры её не засекли, а она здесь. В морге. Даже если не считать того, что родители были совершенно не удивлены её смертью, не бились в истерике, как это обычно бывает. Она, видишь ли, была абсолютно здоровой, а тут внезапный инфаркт. Так к чему я веду? Было в ней что-то нечеловеческое, конечно, менее читаемое, чем в тебе по твоим глазам но всё же. - Так что с трупом? - Ты мне уж поверь, с документами проблемы уже решены. Но будь на теле хоть один насильственный след и у тебя были бы гораздо большие проблемы. - Так вы меня позвали, чтобы объявить выговор? К удивлению Филиппа, Армстронг лишь расхохотался. - На этот раз – да. И, как я погляжу, колоться ты не хочешь. - Поверьте, сэр, лучше вам ничего не знать. Армстронг жадно отхлебнул кофе и кивнул. - Верю, мальчик мой, верю. Но, всё же ты за месяц сумел перебороть моё к тебе недоверие, так что позволь дать тебе совет. Филипп кивнул, чувствуя, как страх отступает от него. - Знать не знаю, в какое дерьмо ты угодил, но, поверь моему опыту, созидать всегда сложнее, только потому энтропия побеждает. - Энтропия – разрушение, разорение, крах и пустота. Вечная, переполненная тьмой яма, разрушающая тело, разум, дух. Дух. Филипп задумчиво отхлебнул из чашки и, явно на что-то решившись, поднял взгляд на доктора, который, к его чести сказать, даже не дрогнул под взглядом инфернально светящихся глаз. - Мистер Армстронг, вы знаете, как бороться с энтропией? - Либо стать сильнее, либо стать выше этого. Добиться, чтобы она боролась с тобой. *** - Как мне надоела эта стажировка. Ввалившийся в дверь Филипп раздражённо кинул портфель на пол. Выглянувшая из кухни Ларреллин изумлённо приподняла брови. - Ты же так бредил этим госпиталем. Что же случилось? - И вообще, где твои ключи? Рип закрыла входную дверь. Маг раздражённо махнул рукой. На практике явно были сильные проблемы, раз маг оказался таким недовольным. - В портфеле разве что найдёшь? Где Сейбер и Лансер? Ларреллин потёрла ноющую руку и поморщилась. Рип мягко дёрнула Фила за хвост. - Дурное настроение ещё не повод называть своих друзей кличками. - Да, ты права. Так где они? Ларреллин развернулась в кухню, жестом приглашая Фила. - Ланселот в кабинете. Нашёл у отца все записи о магических родах. Ищет Аргирисов. Кухулин ушёл за хлебом и рыбой. Рип обещала сегодня на ужин рыбный суп с сыром и гренками. - Звучит аппетитно. Филипп впервые с момента прихода улыбнулся и принял из рук Рип бокал с киселём. Ларреллин, поднеся было свой бокал ко рту, медленно опустила его. - А ты звонил Настасию? Он знает что-нибудь об Аргирисах? - Нет, я ещё не звонил. Вот чёрт! Проходящая за сахаром Рип, задела отставленный локоть Филиппа, от чего кисель вылился на рубашку. Немка, отложив сахарницу, кинулась расстёгивать запачканную рубашку. - Прости, я сейчас застираю. Ларреллин снисходительно улыбнулась, спуская больную руку с перевязи. - Так скажи мне, Филипп, с каких пор ты начал пить кисель? Рип, бросившая рубашку в раковину, задорно улыбнулась. - Меня больше интересует, куда делись Командные Заклинания с груди? Какой интересный Фантазм, позволяющий менять обличие. - Шок. Ларреллин резко выкинула руку вперёд, поражая подскочившего с места Филиппа, вернее, его копию. - Мастер, назад! Он мой! Рип, оттолкнув за спину Ларреллин, схватила кухонный нож. Однако подделка лишь рассмеялась, оглядывая страшные ожоги. - Какой тёплый приём. Как самочувствие, Арчер? В прошлый раз я как раз попал По Больному Месту. В мгновение ока в руке подделки появилась стрела и, резко перекатившись, враг оказался на середине кухни. Быстро, очень быстро. Рип едва успевает к нему повернуться, как он одним прыжком оказывается между ней и Ларреллин. Прямо за спиной Рип. Стрела, зажатая в пальцах, вонзается в позвоночник Рип. В то же время ожоги на теле псевдо-Филиппа бледнеют и стягиваются. - Ах ты! В дверях стоят Ланселот и Кухулин с оружием в руках. Подделка ловко вскакивает на стол, материализуя лук и две стрелы, спешно накладывая их на тетиву. - Преданность Пенелопы! Тихая вибрация спущенной тетивы и свист полёта. Ланселот проворно отбивает мечом летящую ему в горло стрелу, Кухулин же, который был в это время занят занесением копья, был ранен в плечо. И ко всеобщему удивлению, довольно таки сильно. Стрела, порвав мышцу, разорвала сухожилия и, плюс ко всему, раздробила сустав. - Троянский Конь! Арчер хохотнул, упиваясь изумлением Слуг, взирающих на стоящего на столе Янниса, церемониально кланяющегося им. - Прекрасная схватка. Вскоре повторим. Паясничающий Арчер, быстро развернувшись, выпрыгнул в открытое окно в сопровождении ирландских ругательств. -Ублюдок! Как он посмел прийти сюда? Да кто он такой, пожри его Ктулху? Ланселот, тяжело вздохнув, обернулся к другу и замер, глядя на настоящего Филиппа, у которого глаза горят восхищением. - Одиссей. *** Раннее утро первого числа альянс встретил в столовой в полном составе. Филипп докладывал бумаги в портфель, придерживая телефонную трубку плечом у уха, остальные пристально следили за его напряжённым лицом. За исключением Рип, которая сплетала из волос Ларреллин сетку на висках, а потом забирала в высокий хвост оставшиеся волосы, чтобы не мешались. Сегодня был первый день вступительных экзаменов. - Спасибо за помощь. Да, ждём. До связи. Филипп бросил телефон в портфель и утомлённо потёр раскрасневшееся ухо. Ланселот, смакующий шоколад, поднял глаза на мага. - Настасий знает что-нибудь об Аргирисах? - Нет. Филипп задумчиво посмотрел на кончик тугой косы. Сегодня ему, как правильно сказал Армстронг, по сути, убийце, предстоит самостоятельно провести кардиооперацию. Не забавно ли судьба распорядилась, свалив на хирурга две срочные операции, позволив убийце поиграться с жизнью? Усмехнувшись, Филипп откинул косу за спину. - А вот Владимира знает. Ларрель заинтересованно поёрзала на стуле, ожидая продолжения. Её шея порядком затекла, находясь довольно продолжительное время в запрокинутом состоянии. - Так что она о них знает? - Немного. Род довольно старый. Но ничем не примечательный. За последние пару десятков лет фигурировали только на рынках артефактов, продавая какие-то безделицы, типа амулетов из волчьих зубов или филактерии с кровью минотавра. - И это тоже покупали? - Конечно, это же слабый, но проверенный амулет, повышающий физические характеристики. Но не в этом суть. Пару раз фамилия Аргирисов фигурирует в регистре заявлений о браке. Кухулин прервался от поглощения яичницы, чтобы недоумённо посмотреть на Филиппа. - Это специальный департамент на базе Ассоциации, подбирающий кандидатов в супруги. Иными словами – брачное агентство среди магов. - И кто из наших красавцев туда внесён? Голос Рип буквально медоточил ядом. В целом, выглядело это забавно, с условием перевязанной груди из-за очередного ранения. - Антоний подал заявку около года назад. Есть пара кандидаток, но не родовитых и довольно посредственных. Из чего можно сделать вывод, что род находится в бедственном положении. Рип нахмурила брови, закалывая хвост Ли. - А Яннис в невесте не нуждается? Филипп умолк, старательно пережёвывая бутерброд с тунцом. Но при этом в глазах его, наравне с задумчивостью, читалось сочувствие. - «Парадокс зеркала», как я понимаю. Отхватив очередной кусок, Филипп только тогда подумал, что Слуги могут не иметь никакого понятия об этом. Благо, Ларреллин сумела прийти на помощь. - Магия – не есть брошенный камень, что бросил и забыл. Магия – подвижная река, само течение жизни. И русло может быть так искривлено, что течение не раз пройдёт по одному и тому же месту. Магия Духа нацелена на тело, разум и силу противника. На разрушение, ослабление. При «парадоксе зеркала» маг получает откат от собственных сил, равный производимыми им действиями. Видимо, у Янниса это выражается в ускоренном старении. Ланселот, до этого пытающийся читать газету, махнул на неё рукой. Некролог Дитте он уже прочёл. - Во время боя я нисколько не заметил отката. Ларреллин задумчиво посмотрела в пиалу с йогуртом и мюсли. Выходило, что Аргирисы – это не новоявленные маги, а, значит, могли найти способ, чтобы ослабить парадокс. - Перстень. Да, думаю, что тот его перстень с гранатом экранирует откат. Филипп, дожевавший бутерброд, потянулся к мятному чаю, согласно кивнув Ларреллин. - Очень похоже на правду. Но есть ещё один примечательный факт. Аргирисы не числятся ни в одном списке, по которому можно проследить артефакты для призыва. Ни в одном из официальных, по которым можно проследить, откуда, к примеру, в Четвёртой Войне Токиоми мог выкупить шкуру первой змеи, или откуда Кайнету могли доставить клык вепря. - Это значит, что их артефакты были семейными. Что может показаться логичным, исходя из того, что Арчер – Одиссей, это неоспоримо, Фантазмы у него уж больно говорящие. И он – грек. Кухулин внимательно слушал Мастеров, думая о той ловкой твари – втором Лансере. - По этой логике и Лансер греческого происхождения. Филипп покрутил в ладонях пустой стакан, соединяя в единую картинку известные им кусочки пазл. - И у нас есть зацепка – пёс Лелап, от которого невозможно скрыться. Ланселот поднялся с места, помогая Рип собрать посуду со стола. - У него было несколько хозяев, насколько я знаю. Артемида – богиня охоты, Минос – царь Крита, Прокрида и её муж. Артемида – скорее Арчер. Думаю, что это Минос. Разве не его жена была матерью упомянутого ранее минотавра? Рип опустила поднос на стол и задумчиво улыбнулась. - Я ставлю на Прокриду. К тому же, копьё, поразившее Кухулина, есть в нём родство с Га Болгом. Оно тоже бьёт без промаха, а по легенде такое копьё Артемида подарила Прокриде. И если это действительно она, то нам это даже на руку. Кухулин дрогнул, когда ладонь Рип легла ему на макушку и слегка потрепала. - И чем же нам это на руку. - Скажем так, она не слишком-то благочестива, а у нас в альянсе так много замечательных мужчин. Филипп едва не самоубился собственной ладонью, приложенной ко лбу, при виде блаженной рожи своего Слуги. Но всё же Рип права. - Ты права. Довольно нам отсиживаться и ждать, когда по нам нанесут новый удар. Пришло время и нашим врагам бояться. *** Ланселот, стоявший на пороге университета, ощущал на себе напряжение Ларреллин. В первый день сдавали английский язык сочинением на свободную тему. Рыцаря несколько позабавило метание мыслей его невесты, конечно же, обращённых к Войне, потому вскоре она прекратила противиться самой себе и решила писать про английское рыцарство в кельтском эпосе. «Istituto Maragoni», как значилось на вывеске здания, был многопрофильным институтом, но ставка на него была лишь потому, что это единственный университет в черте Лондона с дизайнерским факультетом. Тяжело вздохнув, Ланселот отправился в небольшой сад, разбитый студентами ландшафтного дизайна. Времени до окончания экзамена достаточно, а Ларреллин, как примерная ученица, имела привычку сидеть до упора. - Итак, Рип была права. По плиточной дорожке громко цокнули когти, и послышалось громкое пыхтение. Несомненно, Лелап выследил его без особого труда. Помня железную хватку этого зверя, Ланселот материализовал Арондит. - Не будь так суров, Сейбер. Обернувшись на мягкий женский голос, Ланселот получил возможность разглядеть Лансер, которой, как угадала Рип, была Прокрида. Она была весьма привлекательной молодой женщиной, стройной и подтянутой, с весьма пропорциональными формами, которые подчёркивались белой длинной туникой с высокими разрезами на бёдрах. Тонкую талию подчёркивал широкий ремень из светлой кожи. Из такой же кожи были выделаны её высокие охотничьи сапоги. Лицо у женщины было тонких, правильных черт. Глаза насыщенного карего цвета, да и кожа была смуглая. Но, что нетипично для гречанки, волосы её были белоснежными, у висков собранные в жгуты и собранные на затылке, чтобы не мешались. - Что, красивая? Она улыбалась так уверенно. Да, она была красива, но было что-то ещё. С одной стороны хотелось осыпать комплиментами, а с другой – от неё кружилась голова и к горлу подступала тошнота. - Так что, я тебе нравлюсь? Прекрасное лицо исказилось от нетерпения. Сейбер слегка склонил голову. - Несомненно, Прокрида, ты прекрасна. Но я почти что женатый человек, и невеста моя мало кому уступает в прелести, как во внешней, так и в духовной. Такие дамы не заслуживают, чтобы их водили за нос. Я огорчил тебя, что твоё Мистическое Лицо не подействовало на меня? Огорчена? Это было явно не то слово. По сжатой челюсти можно было сказать, что она в ярости. Непроизвольно рыцарь призвал доспех, что вызвало лишь вспышку смеха у греческой блудницы. - Печально, прекрасный Ланселот. Но неужели ты и в самом деле полагаешь, что твоя броня тебя спасёт от копья Артемиды? - Я бы не хотел сражаться с женщиной. Прокрида мягко улыбнулась, явно о чём-то задумавшись. - Среди вас есть лишь две женщины. Хотелось бы разделаться с Айнцберн, больно девчушка мне досаждает. Но, насколько я понимаю, Лансер увлечён Арчер? Разве ровня эта вульгарная брюнеточка эффектной блондинке? Лелап, ищи Лансера. То, что считалось псом, втянуло воздух, улавливая какие-то мелкие частицы запахов, сравнивая их с запахом Лансера. Первый рыцарь перехватил меч и сделал шаг к псу, от которого невозможно было скрыться. Вспышка - и материализованное копьё со светлым древком и острым зазубренным наконечником летит в него. За долю секунды Сейбер чуть смещается и копьё, пробив броню, пробивает плечо рыцарю. - Прекрасная была броня, было жалко применять «Раскол Брони». Но тебе повезло, ты выжил. Возможно у нас всё же что-то получится. Хотя, если Лансер окажется более сговорчив, то нет. Пока, Сейбер. Прокрида махнув рукой, исчезла вместе с псом, а вскоре и истаяло её копьё. Несомненно, она не так глупа, как хотелось бы. Ровно до того момента, пока дело не касается плотского вопроса. - Моя возлюбленная Ларреллин, Прокрида вышла на охоту и сама же попала в ловушку. Одну её поймать нам труда не составит. *** Филипп курил на кухне, к недовольству всех присутствующих. Жадно, в затяг, держа сигарету трясущимися пальцами. Сегодня подтвердилось, что проведённая им операция прошла успешно. Доктор Армстронг едва не раздавил его в своих медвежьих объятиях. Филипп был, безусловно, рад, но напряжение последних дней дало о себе знать. - Когда будут известны результаты экзамена? Ларреллин отложила учебник по литературе в сторону, принимая из рук Ланселота чай. - В пятницу. Перед экзаменом по литературе. И тех, у кого оценка ниже «удовлетворительно», к экзамену не допускаются. - Почему так жёстко? - Сочинение писало человек пятьсот в первый день, когда мест всего сотня. На весь университет. - Понятно. Чтобы сразу отсеять ненужных претендентов. Филипп отвернулся к плите, глядя, как Рип оттирает ту. - Уже завтра. Успеем ли? Ларреллин перегнулась через стол, беря названного брата за руку и ободряюще улыбаясь. - Не беспокойся. Прорвёмся. И экзамен я сдам. А на выходные мы поедем за город, как и планировали. - Да, тем более, что у мадам Моник день рождения. Намечается неслабая пирушка. - Рип, можно тебя на пару минут? Заглянувший в кухню Кухулин выглядел на редкость неуверенно. Рип, посмотрев на него, коротко кивнула и бросила губку в раковину. Проследив за удаляющейся Слугой, Филипп полез в карман. Выуженный от туда предмет вложил в руку Ли. - Что это? Девушка внимательно разглядывала то, что с виду походило на карманные часы. Но почему-то сверху на циферблате была прикреплена металлическая бабочка. - Это защитный амулет. Если его разломить, то на непродолжительное время у тебя будет абсолютная защита, считай как Щит Рип или Ро Аякс. Только где-то на минуту. - Спасибо, Филипп. Амулет будет весьма полезен. *** Арчер в последнее время была совсем не такой как раньше. Куда-то делся аристократический лоск и шикарные платья сменили кожаные облегающие брюки и чёрный топ. Чёрный жакет из грубой ткани классического кроя, ровно для прохладного вечера, и ботильоны с обрезанным мыском, на высоком каблуке, чтобы не смотреть Лансеру в грудь. Но всё равно она оставалась несравненно красивой. - Так зачем ты меня позвал? Они были в парке возле дома. В том самом, в котором однажды Кухулин споткнулся об Рип и Александра. Довольно забавное сейчас воспоминание. Лансер приблизился к одному из остролистов и снял с густых ветвей его заранее спрятанный там букет лиловых роз. - Это для тебя. Рип приняла его с искреннем удивлением. - Спасибо. От тебя это весьма неожиданный жест. Но неужели только для этого ты меня позвал? Кухулин оттянул ворот рубашки, начиная нервничать. - Просто мне захотелось обсудить дальнейшие планы. То, что может быть после Войны. Если мы останемся в живых, ты станешь моей женой? Немка отупело хлопала глазами, будто не веря в то, что услышала. - Что ты сказал? - Рип ван Винкль, ты выйдешь за меня? - Лансер, ничего у нас не выйдет. И после Войны нас не будет. Не говори ерунды. Резко развернувшись, Арчер пошла в сторону дома, оставляя Кухулина в откровенном замешательстве. - Так это отказ? Почему? - Брак основывается на любви, Лансер, а не на сексе. Дверь за Арчер захлопнулась. Пожалуй, Лансер был о ней гораздо лучшего мнения, чем она заслуживала. И всё же было очень обидно, и идти в дом, где была Рип, очень не хотелось. Вечерний город был малолюдный, но полон свежим и прохладным воздухом, наполненным ароматами скошенной травы. Множество парков, скверов, солидных зданий. Лондон – это поистине величественный город. - Нехорошо вышло, да, Лансер? Кухулин повернулся на окликнувший его мягкий женский голос, хотя казалось, что в этом уголке сквера нет никого. Перед ним стояла необычной прелести женщина. Обворожительная блондинка мягко улыбалась ему, приглашая присесть рядом с собой на скамью. - Кто ты? – Кухулин удивился сам себе, когда сел с ней рядом. – Откуда ты меня знаешь. - Мы же встречались ранее. В парке. Помнишь? Белокурая красавица мягко коснулась груди ирландца. - Помнишь, моё копьё попало в тебя? Прокрида чуть скосила глаза, глядя, как Лелап гоняет котов по скверу. Пускай развлекается, в случае чего он придёт на зов. Но, судя по зачарованному лицу Кухулина, звать своего питомца нужды не будет. - Так ты и есть Прокрида? - Да. Это я. Правда, я хороша? – дождавшись утвердительного кивка, женщина мягко улыбнулась. - Я же красивее той Арчер, правда? - Да. Но неужели ты и в самом деле великий воин? Гречанка громко рассмеялась, непроизвольно раздвигая бёдра. Этот Лансер оказался гораздо глаже Сейбера. - Не сомневайся. Я была достойной спутницей Артемиды. - И копьё, подаренное ею, правда зачаровано на попадание, как и Га Болг? Очарованный Лансер поддался вперёд, щенячьими глазами глядя на Прокриду. - Даже лучше Га Болга. - Покажешь? Великий Зевс, мужчины – всё равно что мальчишки. Отсмеявшись, женщина материализовала копьё и протянула его Кухулину, который взял его и, поднявшись, отошёл осмотреть его в редких солнечных лучах. - Хм, тот, кто сделал его, это был превосходный мастер. Великолепное оружие, разящее без промаха. Но, в отличии от Га Болга, не концептуальное, - взгляд ирландца сместился на правую руку, с любопытством рассматривая маленькое серебряное колечко на мизинце с узором из золотистых солнц с изогнутыми лучиками, - и какой Филипп молодец. Сказал, что оберег от Мистического Лица полностью сработает, так оно и вышло. Закинув копьё на плечо, Кухулин обернулся к оторопевшей женщине. - И нет, ты нисколько не краше Рип. Пока-пока, дурочка. - Лелап! В следующую секунду произошло сразу несколько событий. Окликнутый пёс, бросился на обидчика хозяйки. Вернее, почти бросился. С дерева, загнанный туда ранее Лелапом, спрыгнул огромный чёрный кот с фиолетовым бантом с бубенчиками. И спрыгнул прямо на заднюю часть существа, от чего Лелап заметно сбился с траектории, после чего поймал Фантазменный Арондит, прилетевший прямо ему в башку. Резко развернувшийся Кухулин ловко прокрутил копьё в руке, принимая на древко несколько стрел. После чего кисть крепко обхватила древко, поднимая его на уровень плеча и отводя руку для броска. Прокрида, которая при жизни слыла прекрасной охотницей лишь из-за свойств копья, всё поняла лишь в последний момент. Лицо её так и сохранило выражение крайнего изумления даже после того, как копьё Артемиды пронзило её сердце после прицельного броска действительно талантливого мастера копья. - Преданность Пенелопы! Одиссей – не чета Прокриде. Он умён и хитёр. И его Фантазм действует против мужчин, которых в его команде большинство. - Хаос Стихий! Филипп, бросившийся наперерез Одиссею, целившемуся Кухулину в горло, резко выбросил руку вперёд, активируя заклинание. Одиссея накрыла волна энергии, попеременно сжигая, замораживая, и сотрясая. Греку явно приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не подохнуть в этом магическом шквале. Но ответ был не менее серьёзным. Стрела, выпущенная из самого центра бури, вонзается магу в печень. - Что, больно? Одиссей стоял так, будто это не его только-что трепало заклинанием. Наоборот, будто он устроил эту свистопляску, чтобы поэффектнее попасть в Филиппа, и сейчас он выглядел гораздо увереннее, чем даже был до этого. Хотя члены альянса впервые могли разглядеть царя Итаки. Это был мужчина среднего роста, весьма жилистый. Ровная бронзовая кожа, свойственная южанам, и огромные чёрные глаза слегка навыкате. В отличие от Прокриды, он был греком в типичном представлении о них. Волосы его были черны как смоль, и даже пышная борода нисколько не уступала в черноте волосам. И глядя на него, не возникало никаких сомнений, что этот человек благородных кровей. Вышедший из укрытия Ланселот слегка склонил голову в почтительном поклоне. Даже Филипп, сгибающийся от боли, с какой-то долей восторга смотрел на Арчера. Однако попытки извлечь зазубренную стрелу успехами не увенчались. - Чернобог тебя забери! Кромешный Ад! - Заразная Ходячая Бомба! Ровно в то время, как от Филиппа начал разноситься сладковатый отравляющий аромат, в боевого мага прилетел зеленоватый сгусток проклятия. В то же мгновение раздался выстрел. Появившийся в этот миг Яннис резко схватился за простреленную ладонь. - Мастер! Вы в порядке? Одиссей повернулся к Яннису, с заметным беспокойством рассматривая его. Но вскоре внимание переключилось на Филиппа, которому разорвало брюхо под действием заклятия. Отравленная кровь попала на руку находящемуся рядом Кухулину, как раз собиравшемуся отнести Мастера куда-нибудь подальше. Кожа Слуги мгновенно покрылась гниющими оспами, но это нисколько не остановило попытки Кухулина переместить Мастера в более безопасное место. - Я тут немного задержалась. Цветочки в вазочку ставила. Пропустила что-нибудь? Яннис вышел из-за спины Слуги, глядя на Рип, у которой из ствола мушкета выходил дымок от пороха. - Да нет. Всего-то убили Прокриду. Сейчас Антоний перестанет беситься и придёт. Грек вскинул руку, готовясь произнести заклинание, как вдруг ледяные шипы прошли лишь в паре сантиметров от кисти и прилично потеснили Одиссея. - Ланселот, займись Одиссеем. Рип, помоги Филиппу. - Самонадеянно, Айнцберн. Яннис проследил за Одиссеем, с пренебрежительной ухмылкой смотрящего на Ланселота, поигрывающего Арондитом. Потом бросил взгляд на Филиппа, которого с одной стороны придерживал Кухулин, а с другой Рип. Айнцберны считаются непревзойдёнными целителями, да и маг умирать не собирается. Антония это огорчит, но надо убирать девчонку. - Выжигание Маны! Девчонка крутила в пальцах какие-то старинные часы, которые при произношении заклинания треснули под дрогнувшими пальцами и развалились. И ничего. Не возгласа боли, которую девушка не выносит, ни заметного ослабления Слуг. А ведь заклинание должно было вообще оставить её без сил. - Проверенный метод. Попробуешь что-нибудь другое? Яннис удивлённо покосился на Одиссея, который забрасывал Сейбера отравленными стрелами... впрочем, тот их весьма успешно парировал. Арчер, встретив взгляд Мастера, отрицательно качнул головой - он тоже ничего не понимал. - Выжигание Маны!!! Очередной залп вновь не возымел эффекта. Ларреллин так и стояла, мягко улыбаясь. Невероятно, раньше подобные заклинания не давали сбоя. Но что-то пошло не так. Лансер и Арчер неторопливо перемещают мага за спину Ларреллин, усаживая так, чтобы спиной он упирался в дерево. И на битву нисколько не обращают внимания. Сейбер вообще будто и не собирается драться. Разве что… - Антимагическая Вспышка! Доселе невидимый купол над Ларреллин слабо замерцал, покрылся трещинами и лопнул. - А, всё равно время действия амулета заканчивалось, - Филипп утомлённо махнул рукой и, кажется, отключился. - Ледяное Оружие! Ледяные иглы стремительно приближались к магу духа, грозя серьёзно его ранить. - Волшебный Щит! Иглы разбиваются о зеленоватую завесу, а девчонка, взмахнув рукой, разбивает небольшое деревце, растущее рядом, вытягивая из него воду, образуя их в длинные шипы, грозящие пронзить Янниса. - Взрыв Разума! Арчер змеёй скользнула перед Мастером, раскидывая свой ментальный щит, отбивающий заклятие. - Геена Огненная! Языки пламени завивались вокруг мага, потеснив и лениво сражающихся Сейбера и Одиссея. К собственному счастью, Яннис успел раскинуть щит, и пока не перегорело пламя, он пристально разглядывал появляющиеся пигментные пятна на руках. Играться дальше становиться просто опасно. - Силовое Поле! Арчер не ждала, что Яннис кинется в атаку, едва пламя спадёт. Довольно сильное заклинание накрыло немку, не позволяя ей двигаться, хотя и причинить вредя ей невозможно. - А теперь, малявка, будем говорить серьёзно. Грек протянул руку, взгляд его скользнул по кровавым разводам, и сердце мгновенно сковало льдом ужаса. Арчер не зря стреляла ему в руку. Уже давно кольцо с гранатом было разбито выстрелом. Яннис быстро скользнул взглядом по рукам. По морщинистым, сухим и пигментированным рукам, и слушал отчаянно бьющееся сердце, отсчитывающее свои последние удары. Изношенный организм долго не продержится. Вскрик, и со смертью Мастера обрываются все силы Арчера, которого достаёт меч Ланселота. Тяжело вздохнув, Филипп ведёт ладонями, будто бы выталкивая что-то. И в самом деле тут же стало чуть теплее, а прямо посреди поляны появился хлопающий глазами Антоний. - Думал, что подохну. Первый раз использовал Покров Тени на целую группу людей. Антоний, скинувший оцепенение удивления, осматривает довольно потрёпанный Альянс, замечает сломанный, истаивающий лук Одиссея и оборачивается. - Зачем? Что он вам сделал? Брат! Антоний на негнущихся ногах подходит к заметно состарившемуся телу брата и опускается на колени, запуская пальцы в седые волосы умершего. Филипп, в этот раз старающийся и в самом деле не отключиться: всё же скрыть нескольких человек на границе миров весьма сложная задача, скорбно улыбнулся. - А вы нас за что? И остальные маги? И во всех предыдущих Войнах? Не думал, почему Война Грааля названа именно Войной? Антоний будто не слушал. Он находился в каком-то своём мире, укачивая тело брата на руках. - Маги умирают. Не мы вас, так вы нас. Филипп утомлённо махнул рукой, принимая помощь Ланселота, чтобы подняться. - Двумя врагами меньше. Идёмте, завтра сложный день. Антоний ещё долго сидел на полянке, бездумно прижимая тело брата к себе. Солнце уже давно зашло. На небосклоне появилась алмазная россыпь звёзд. Лишь тогда Антоний ненадолго очнулся от своей скорби. - Теперь у тебя осталось лишь одно орудие, лживая тварь!