Трансильвания: Воцарение Ночи

ГЛАВА 16 — ФАЗА ПЕРЕЛОМНОГО МОМЕНТА Вонзая в спину нож, Былое уничтожь. Я подошла к апофеозу, достигнув апогея. Да, в каком-то смысле то, что с нами было на поляне у озера вполне себе имело право называться наивысшей точкой, пиком моей жизни. Теперь же — сцена прославления героя, завершающая драматический спектакль. Мы, и я, в частности, хотя, пожалуй, я говорила только о себе, достигли того момента в нашем бытие, когда нам положена награда. О какой награде идет речь, наверняка, спросите вы. О смерти. Смерть — единственная награда за все, что дается в жизни. Награда за счастье, за любовь и даже за жизнь. Потому что, как бы силы свыше ни хотели, чтобы ты получила счастье и любовь, а избранные люди, возомнившие себя сверхлюдьми, заберут у тебя все, чем ты дышишь. И тогда смерть начинает казаться достойной наградой, завершающей нелепую череду бесконечных дней. Ради чего все это? Я не знала, ради чего жила дома. Сбежав и отыскав Владислава, перебравшись сюда, я поняла, для чего живу. Я полной грудью дышала любовью, и мне больше ничего не было нужно. Но завтра… Завтра Дэнелла Тефенсен заберет мою, аллегорически выражаясь, душу. Да и есть ли она, душа эта? Право, даже смешно. Говорили, что вампиризм ее отнимет. Но вот я стою здесь, полумертвая от боли 'nina matada', как меня назвал пару жизней назад мой психоаналитик, Мистер Нолан, пережив обращение в вампира и обратно в человека, все еще с душой, и понимаю, что с завтрашнего дня, когда метка станет черной, я превращусь в свой худший кошмар, став угрозой человеку, которого любила. Единственному человеку, которого любила. Аарон Виллипет был прав. Я ожесточилась и записала всех в список врагов. Я возненавидела весь мир, чтобы его любить сильней. Но вот наступил момент триумфа и прославления. Я буду прославлена своей наградой. Смертью. И тогда завтра не наступит, тогда мне не будет необходимости просыпаться для того, чтобы знать, что именно завтра мне придется покончить с любовью всей моей жизни, потому что метка Хранителя Архивов возьмет под контроль мое сознание и обратит меня против живых мертвецов раз и навсегда. Без всяких привилегий к тому, кого знаю восемнадцать лет. К тому, кого любила три жизни подряд. Я медленно обернулась и кинула взгляд на петлю, закрепленную на крюке, за коим-то делом ввинченном в потолок. Я, действительно, была таким кризисным и нелепым человеком. В период, когда окончила Институт и ЕЩЕ была человеком, в момент кризиса я сбежала из дома. После обращения в моменты кризиса я жрала людей, разрывая им шеи на лоскуты, и отрывала головы. А когда я УЖЕ стала человеком, без пяти минут Хранителем Архивов, мой кризис приобрел внешний вид закрепленной в потолке петли. Когда я была готова покончить с собой, отравившись ядом 'VW', Симфония Безумия Грига была на грани, подойдя к своему логическому завершению. И вот она окончилась резким и окончательным взрывом нот, когда я приготовила себя к перелому шейных позвонков с помощью веревки. Ужасный я человек. Но как иначе спасти того, кто значил больше жизни, от самой себя? Все верно. Были правы все. И вы, и внутреннее 'я', и даже подсознание. Никак. Я медленно поставила ногу на стул. Затем вторую. Нацепила петлю на шею. Не зря я говорила, что он — мое дерево висельника и веревка. Наконец-то, он ими стал. В последний раз я вспоминала губы и руки любимого мужчины, его глаза. Ремень, на котором он удавливал меня. Веревку, которой я удавливала себя сама в саду Ласлоу, чтобы помнить о нем. Все опротивело в этом убогом существовании. Все было омерзительно до рвоты от зловонных миазмов, которые источала моя жизнь. Будет больно. Я знала. Знала так же, что сейчас моим палачом будут не его руки. А это, вдобавок, еще и горько. Хотя бы, я успела попрощаться, встретившись с ним там, у озера. Сердце начинало истерически подвывать от мысли, что последний раз вижу эти глаза, вызывая их в воображении, а не в действительности. Но… Если не повеситься сейчас, малодушно пожалев себя или возжелав попрощаться еще раз, можно опоздать. Метка почернеет, и тогда все для меня будет кончено. Только иначе. Что ж. Земля, прощай. В добрый путь. Я иронично улыбнулась, вспоминая эти волшебные слова из русскоязычного мультика о Летучем Корабле, и вышибла ногой стул из-под себя. Абракадабра… — Аарденто! — Громкий, полуистерический возглас, и мое тело напару с веревкой некрасиво и неприятно обрушилось на пол за пару секунд до того, как шейные позвонки были готовы сломаться. Чья-то сильная рука схватила меня за шкирку и, словно нашкодившего котенка, потащила по полу до стены. Затем Дэнелла Тефенсен вжала меня в каменную твердь, держа рукой за горло, подняв выше своей головы. Я беспомощно махала ногами в воздухе, пытаясь освободиться, но, на поверку, это оказался абсолютный мартышкин труд. Тогда я почти прошипела сквозь полупридушенное горло. — Ну-ка быстро опусти меня на землю. — Зачем? Еще секунда, и ты бы висела в воздухе без моего участия, значит, тебе и так неплохо. — Презрительно скривилась она, хотя, в ее глазах мелькнуло какое-то доселе незнакомое даже, наверное, для нее самой чувство. Страх. Она не на шутку испугалась за мою жизнь. Хотя, никогда бы в этом не призналась вслух. Слабости для Дэнеллы Тефенсен были позором. Что ж, на этом можно было бы играть и этим можно было манипулировать. В конце концов, не одной ей держать меня на коротком поводке. Я мрачно усмехнулась. Шах и мат, сучка. Значит, чего-то ты все-таки боишься. Смерти своей подруги… — Вот как значит. — Процедила она сквозь стиснутые до зубовного скрежета челюсти. — Лучше подохнешь, чем даже на секунду допустишь мысль о том, что станешь для него, для единственного и неповторимого, угрозой после того, как примешь мою силу? Тряпка. Половая тряпка своего короля. Видимо, мне никогда не сделать из тебя человека. Зачем я все еще стараюсь? Ты — отработанный материал. Сломанные мозги ведь невозможно починить. Дэнелла откинула меня от себя на пол. Я только глубоко вздохнула от резкой боли, схватившей меня за лодыжку. Похоже, что сучка повредила мне ногу, швыряясь мной, словно тряпичной куклой. Я сплюнула ей под ноги. — Это мой тебе ответ на все, Тефенсен. Даже расшифровывать смысла не вижу. Дэна взбешенно покачала головой и, развернувшись вокруг себя, с размаху ударила рукой о стену, вскрикнув. — Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ТАК!!! КАКАЯ ЖЕ ТЫ ВСЕ-ТАКИ УПРЯМАЯ!!! БОГИ!!! ДАЙТЕ ЕЙ ХОТЬ НЕМНОГО МОЗГОВ!!! БЕСТОЛКОВАЯ ИДИОТКА!!! ДУШУ ИЗ МЕНЯ ВСЮ ВЫТРАВИЛА СВОИМ ВАМПИРСКИМ УБЛЮДКОМ!!! Дэнеллу трясло от бессильной ярости. Она вдохнула и закрыла глаза, мысленно считая до десяти. Затем открыла. Зеленая радужка глаз значительно потемнела. Она была на грани. — Слушай меня сюда внимательно. Во-первых, даже если бы я и хотела вернуть тебе твои испорченные прогнившие и пропахшие тухлецой отношения с этим мрачным порочным недочеловеком, потому что ты уже высосала из меня все живое и все благое, чего я тебе желала, я не могу. А во-вторых, живи, мать твою Сару. Превращение в Хранителя Архивов — не конец абсолютно всему. Метка тебя контролирует, но ты получаешь и всю силу, необходимую для того, чтобы существовать в качестве Хранителя Баланса Измерений. И тогда. Да. Ответ на твои молитвы. Ты обретешь силу, которая позволит тебе создать свой собственный мир, свалить с глаз моих долой и жить, как тебе захочется. Я могу даже закрыть для тебя вход в наш мир, если ты до смерти боишься, что причинишь ему вред. Начнешь сначала. Без страхов и борьбы мотивов. — Не этого я хочу, понимаешь. — Я бессильно опустила голову на сплетенные пальцы рук, даже не пытаясь встать с пола, потому что боль в лодыжке все еще затрудняла дыхание. — Куда бы деться, страдалица ты наша. Твою в Бога мать!!! Не этого она хочет! Знаю я, чего ты хочешь. Только недавно в зарослях осоки наблюдала за тем, чего ты хотела. Прикрывалась спасением жизни любимого, а верить тебе ведь абсолютно нельзя. Какую угодно отыщешь причину, лишь бы подостлаться под него. Живи с чем есть. Чего дают. Иного выбора ни у тебя, ни у меня нет. Дорастешь, тогда поймешь, что к чему. Пока же в тебе играет комплекс леди Капулетти, которую все, злые и нехорошие, неволят, с тобой невозможно даже конструктивно диалог вести. Все. Хватит с меня. По горлышко. Выходи на улицу. У нас с девочками небольшое шоу. Отвлечешься. И не смотри так на свою ногу. Нет там никакого перелома. Просто растяжение. На выходе Дэнелла с силой хлопнула дверью. Потом, по всей видимости, вспомнила, что с внутренней стороны пещеры мне ее не открыть, и прошла проверку системы идентификации и сканирования, совсем неизящно выражаясь в мой адрес. Оставив злополучную дверь полуоткрытой, она, наспех, удалилась. *** Приняв осознанное решение прекратить себя жалеть и сопротивляться до конца внушению метки, я собрала волосы в хвост, надела серый тренировочный костюм и вышла из пещеры, испытующе окидывая взглядом собравшихся на поляне. Кроме Дэнеллы в уютном кругу собралось еще пять девушек. Все они мне были лично знакомы. Они, как и я, прибыли в наш мир из реального, человеческого. И их сюда привели, как и меня, их парни или мужья — вампиры. Селеста, Мифида, Анна-София, Элеостар. И, самое главное, что удивило меня больше всего остального, среди них была самая близкая подруга нашей семьи, свидетельница с нашей с Владиславом свадьбы — Каролина. Та самая Каролина, невеста Моргана. Блондинка выглядела иначе. Уверенной в себе, горделивой, подтянутой и… Румяной. Все присутствующие девушки были вампирами. Ранее… Но, похоже, что Дэнелла проделала с ними то же, что и со мной. Перетащила через границу с миром без магии и вернула обратно. Как души, не принадлежавшие этому миру, пересекая черту, они снова вернулись в состояние, в котором пребывали до обращения… Девушки перешучивались между собой весело и беззаботно. Я решила попытаться влиться в коллектив и подошла поближе. — А вот и наша Кори. — Радостно воскликнула Дэнелла Тефенсен и, подскочив ко мне, обняв меня за плечи, силой втолкнула в кружок экс-вампирш. — Наша девочка пыталась повеситься из-за своего вампира, но я ее спасла. Теперь она среди нас, и мы ей покажем, что есть жить правильно. Девицы окинули взглядом с фанатичным блеском золотовласую девушку в кожаных брюках и топе на тонких бретелях салатового цвета, а затем воззрились на меня. Я чувствовала себя неуютно под их придавливавшими к земле взорами. В них читались насмешки и плохо скрываемое презрение. — Вперед, Кар. Сначала ты. — По-прежнему улыбаясь, елейным голоском пропела Тефенсен, все еще, и я не понимала, почему, не отпуская моих плечей из своего цепкого захвата. Каролина сделала шаг вперед и оказалась в центре нашего узкого круга из семи человек. В руках у нее болтался холщовый мешок, насквозь пропитанный кровью, а на плече светилась спокойным оранжевым светом литера 'K'. Каролина стала претенденткой на роль Хранителя Архивов. По всей видимости, потому что я не справилась. И потому что она, как и все собравшиеся, была, так скажем, 'потерянной' для мира, имела грех за душой — отягощенное прошлое, по мнению Хранителей Баланса Измерений, в виде отношений с вампиром. Улыбнувшись Дэнелле открытой широкой улыбкой, Каролина развязала мешок и вытащила из него за волосы окровавленную голову Моргана, вытягивая руку вперед и поднимая эту голову высоко над собой и всеми присутствующими под бурные аплодисменты Тефенсен и четырех других девушек. От шока я взвизгнула и тут же зажала рот рукой. Остекленевшие глаза темнокожего юноши смотрели в пустоту, из передней челюсти, выехавшей вперед, торчали острые клыки. Голова была залита кровью. Я отвернулась, более не в силах глядеть на это, едва сдерживая рвотный позыв и глубоко дыша. Дэнелла тем временем подошла к девушке, взяла ее за руку, высоко поднимая их сцепленные ладони вверх. Затем Каролина опустила голову своего бывшего жениха на землю, и Тефенсен поставила на нее ногу. — Так будет с каждым вампиром во всех мирах. Дорогая, ты — просто прелесть. — Широко от души улыбаясь, Дэнелла обняла Каролину, не снимая ноги с черепа убиенного Моргана. Этот юноша был моим другом. Став вампиром, он не лишился, однако, своей души и человечности. Он организовал в нашем мире два приюта. Для бездомных детей-сирот и для животных. Он обожал животных. Он писал музыку, был эрудированным, умным, веселым, искрометным парнем, всегда оптимистично относившимся к жизни и не унывавшим. В мире было не отыскать человека добрее и справедливее этого вампира. А потом он влюбился в человеческую тварь из моего мира… Когда-то я с завистью смотрела на их пару. Она казалась мне безупречной. Каролина и Морган не ссорились. Все у них было гладко. Не то, что у нас с Владиславом. Буйный темперамент. Буйные скандалы. Но, по всей видимости, почти плохо — это норма. А слишком гладко — подозрительно. Когда люди живут, принимая друг друга с ангельским смирением, потом дело заканчивается ударом в спину и ногой на черепе умершего. Я окинула Каролину взглядом, исполненным презрения. Тысячи лет живя и искупая грехи, ей и на одну треть никогда не стать таким человеком, каким был Морган. Со слепым раболепным поклонением черная вдова смотрела на мою наставницу, а я, из последних сил сдерживая слезы, удерживала себя от того, чтобы не рвануться и не оторвать Каролине голову голыми руками, бросив в пыль точно так же, как она поступила с моим лучшим другом. Следом за Каролиной и остальные девушки развязали свои мешки, вытаскивая кто из них голову своего мужа, а кто — бойфренда. Боль резала меня без ножа по живому. Я отметила, что у каждой из здесь присутствующих были метки Хранителя Архивов. У Селесты, Мифиды, Анны-Софии и Элеостар. И все они были оранжевыми. Девушки убили своих любимых по своей воле. Метка их не толкала совершить подобное злодеяние. Они просто хотели выслужиться перед Дэнеллой Тефенсен и получить силу. В буквальном смысле пройдясь по головам. Окинув взглядом сейчас этих, с позволения сказать, девушек, я поняла, что больше людей в них я не вижу. Сколько было баек о том, что вампиры - зло, твари ночи, выродки и убийцы, не заслуживающие того, чтобы быть частью цивилизованного общества. Как тогда назвать тех, кто отрезал головы своим близким, чтобы получить силу, мощь и власть?.. Воздев головы к небесам, девушки хором произнесли. — В очищении от греха — сила. В очищении от пороков — благодать. Да здравствует Дэнелла Тефенсен! Да здравствуют Хранители Баланса Измерений! Мы очистим эту землю от проклятия вампиризма. Долой вампиров! Смерть гнусным созданиям ночи! Я отвернулась от них и направилась к пещере. Достаточно я наблюдала за всем этим бесчинством. Если я сейчас же не покину этот злополучный кружок, где даже земля пропиталась кровью моих друзей, я точно перебью всех этих сук к чертям собачьим. Но моему желанию свалить куда подальше не дали претвориться в жизнь. В пару шагов Тефенсен настигла меня и развернула назад. — Далеко собралась? Нет уж, солнышко, я не позволю тебе уйти. Ты будешь стоять и смотреть на все, что здесь происходит. Я говорила, что за предательство накажу тебя безжалостно. А ты все равно подставила меня, потеряв невинность. Значит, сейчас мы с девочками пройдемся по твоей, так называемой душе, грязными ботинками. Это только первый акт шоу. — Насильно вернув меня в круг черных вдов, она улыбнулась им самой очаровательной улыбкой. — У милой Кори контрадикция мотивов. Видите ли, ее чувства слишком гипертрофированны. Извините нашу девочку. Ей стало плохо. Она решила уйти. Выпнув меня в центр круга, Дэнелла заставила меня практически нос к носу столкнуться с Каролиной. Я яростно прожгла ее ледяным взглядом. — Как ты посмела, тварь?! Он любил тебя. Как ты могла так поступить с ним? Как у тебя совести хватает теперь спать по ночам и стоять здесь так невозмутимо, с мыслью о том, что ты — эпицентр всея Вселенной?! Каролина только улыбнулась. — Не беспокойтесь за мой сон, Ваше Величество. Он спокоен и тих, потому что я больше не проклята. Это минимальное из того, что я могла сделать для госпожи Тефенсен за ее дар — принести ей голову твари ночи, которая превратила меня в чудовище, сломав мне шею. Вся моя прошлая жизнь — порок. И отреклась от этого порока я, абсолютно не испытывая ни терзаний, ни сомнений, ни угрызений совести, ни малейшего сожаления. Жаль, что тебе, Лора, так и не хватило сил очиститься. Ты — грешница. Сочувствующая кровопийцам. Ты ничуть не лучше их. Покончить с Морганом оказалось не так и сложно. Ублюдок дремал, не чувствуя подвоха и доверяя мне. Отделить ему башку от тела не составило никаких проблем. Три удара серебряным мачете и никаких чувств. Словно курицу распотрошить. А затем я вдохнула воздух свободы. Как знать, если убить вампира так просто, может следующим моим успехом будет разделывание мерзостной, гнилой, погрязшей в пороках туши твоего ненаглядного Ворона? Я занесла руку и уже приготовилась произнести магическое слово знака для того, чтобы высосать весь воздух из легких этой твари, как услышала голос Тефенсен за спиной. — Даже не думай. Иначе то, что обещала Каролина, сделаю я. По прошлому опыту ты все еще помнишь, что это был не курорт. Я отступила, но всего на шаг, повернувшись к Тефенсен, уперев руки в бока. — Ну же, Дэна. Давай. Убей. Что же ты медлишь? Ты столько мне угрожаешь этим, но так ни разу ничего и не сделала. Тебе нужно держать меня в подчинении. Поэтому ты ни за что так не поступишь, потому что знаешь, что если Владислава не станет, ты утеряешь надо мной все рычаги влияния, потому что угрожать смертью мне — дохлый номер. Я дважды пыталась самовыпилиться и жалею лишь о том, что не удалось окончить начатое. Оба раза тебе необходимо было меня вытащить. Так что, с той минуты, как моего мужа не станет, больше никаких приказов. Я стану, наконец, свободной от тебя. Вновь оглянувшись с яростью на бахвалившуюся Каролину и выдыхая огонь из легких, я процедила. — Как ты смеешь своим гнилым ртом угрожать королю?! Ты давала присягу, ничтожество! — И что с этой присяги? Я теперь до конца жизни обязана что ли целовать задницу Его Величеству? — Перестань, Кар. — Лениво зевнула Тефенсен за моей спиной. — Не обижай человека в лучших чувствах. Милая Корина готова этим заниматься не присяги ради, а своего удовольствия. Правда, солнышко? Я обернулась к Тефенсен. — Помяни мое слово, Дэна, я убью вас всех. Может, с тобой мне и не справиться. Но здесь присутствующие познают силу гнева Лоры Дракула. Клянусь всем святым, что есть во мне — моей любовью к мужу. — Я посмотрела через плечо на черных вдов. — Вы будете гореть. Сначала живьем, потом в аду. — Нервная она какая-то. — Презрительно фыркнула Каролина. — Не кормите вы ее что ли, госпожа? — Да нет. — Отозвалась Дэна. — Все дело в том, что у нее было феерическое свидание на озере, которое раздергало ей нервишки и затуманило сознание. Прикоснуться в танце к рукам, плечам, лопаткам друг друга ненасытным любовничкам оказалось мало, и они уединились в осоке, чтобы обследовать запретные на публике части тела. А теперь Кори еще и потерять своего короля боится, поэтому бесится. Не обращай на нее внимания, Кар. Высокий пафос. Ничего она не сделает. Просто Ворон отодрал голубку. И смех, и грех, но теперь она готова защищать его до последнего вздоха. Неразделенная нежность к твари ночи обоюдоострыми ножами раздирает ей грудь. Стер наш злобный тиран девственную пыльцу со своей нежной бабочки своими волшебными пальчиками грубо, горько, больно, тошно и сладко. Хрупко и ломко. Пропадает теперь она без своего цыганенка. Дэна вызывающе и нахально смотрела мне в глаза, вздернув подбородок. Она ждала моей реакции, специально выволакивая все; даже то, что он говорил мне не для посторонних глаз. И я спустила цепного пса с поводка, накинувшись на нее и побагровев от злости. Парой ударов уложив меня на обе лопатки, она с силой вдавила мою голову в землю, стиснув мне горло. — Кажется, я учила тебя не реагировать на пикировки и не вестись на провокации миллион раз. И пока не усвоишь, не перестанешь кидаться, как бешеная сука, я не перестану тебя пинать в твое самое уязвимое место. Давай. Пойдем в замок, милая. Король сейчас изволит ванну принимать. Хочешь к нему? Теплая вода, обволакивающая пена, сильные руки держат твое тело крепко в захвате, а губы с привкусом клубники и тлена нашептывают на ушко мерзостные пошлые и порочные обещания. Ну же… Тебе же не терпится обсудить вчерашнюю ночь. Пойдем к любимому вместе. А потом пришью его, как котенка, на твоих глазах. Покраснела, растомилась вся, дрянь. Бешенство атрофированных этой заразой мозгов покоя не дает ни днем, ни ночью. Ты так на Каролину взбесилась, потому что ее ублюдка черномазого жалеешь, или провела параллельку и представила под моей ногой головку Славика своего? — Морган был моим другом. — Я с яростью пнула Дэнеллу в колено, затем ударила кулаком в живот и повергла. Не дав ей возможности отдышаться, я рванулась к Каролине. На бегу я сложила пальцы в крестовидный знак удара. — Аарденто! — Метафизический пинок в живот поставил девушку на колени. Я медленно сложила пальцы в кулак и сдавила его так, что в пальцах послышался хруст. С удовлетворением и слепой яростью в глазах я прошептала. — Аэранто. Каролина начала задыхаться. Чем плотнее я сжимала руку в кулак, тем быстрее воздух покидал ее легкие. Я мстительно улыбалась. Готова спорить, безумие в моих глазах горело сейчас яростным огнем. Селеста, Мифида, Анна-София и Элеостар попятились. В их глазах я видела, что внушаю им страх. Не смотря на то, что они были претендентками на ту же должность, что и я, изначально Дэнелла делала ставки на меня. Их она даже не успела начать обучать ни магии, ни борьбе. Каролина вытаращила глаза, судорожно пытаясь вдохнуть. По всей видимости, резервы воздуха в ней подходили к концу, потому что лицо ее посинело. Все еще улыбаясь, я дала ей передохнуть. Закрыв глаза и мысленно визуализировав огонь, полуразжав кулак так, будто держу в нем круглый мячик, я едва различимо прошептала. — Игнификато. Почувствовав тепло на ладони, я открыла глаза. Каролина тяжело дышала. Я окинула ее прощальным взглядом, иронически грустным, и, вздернув подбородок, громко нараспев произнесла. — Я хочу, чтобы вы видели, что так будет с каждым, кто попытается причинить вред моему мужу. Если хотя бы волосок с его головы упадет, вы превратитесь в горки пепла. Ну что, дорогая моя подруга, ты готова? Хотя, знаешь, мне плевать. Морган не ожидал удара в спину. Как я и обещала, всех вас, мне неугодных тварей, я буду жечь именем его. Так что. Каролина Одилл. Именем Его Величества, моей единственной любви, короля Владислава Дракулы Первого, сына Валерия-завоевателя… Гори, детка, гори. Я зашвырнула файрбол прямо в голову Каролине, и ее волосы тут же вспыхнули. Она пронзительно завизжала. Дэнелла попыталась приблизиться, но ловко спущенное с моих рук 'Аарденто' отшвырнуло ее к дереву. И тогда она подло замедлила ход времени, единственная из всех нас двигаясь в обычном режиме. Потушив волосы Каролины вызовом водного знака 'Гидра', она выдохнула и вернула времени его привычный ход, пока моя недожертва умывалась потоками воды, слетевшими на ее голову с безоблачного неба. Я развернулась в сторону пещеры. Завтра с утра Дэна собиралась передавать мне силы, и у меня не было никакого желания сейчас стоять в кругу деградирующих тварей и, уж тем более, общаться с ними. Внезапно за своей спиной я услышала бешеный клич раненого индейца, и Каролина уже почти атаковала меня, когда Дэнелла оттащила ее от меня к себе за волосы знаком притяжения 'Гравитацио'. Я обернулась. Девушка бешено рвалась из рук Тефенсен с дикими воплями. — Пустите, пустите меня, госпожа. Я этой клыкастой вагине все волосы вырву. Почему, почему вы не даете мне убить ее?! Почему вы ее защищаете?! Она — падшая неисправимая дрянь. Видели, с каким фанатичным блеском в глазах, произнося в знак своей безграничной верности ему присягу, она хотела сжечь меня его именем? Она не заслуживает жить. Вампирская потаскуха-а-а. — Хватит выть. Тебе с ней не тягаться, идиотка. — Прошипела Дэнелла, выпуская вымокшую до нитки ноющую Каролину из своего смертельного захвата. — Я сама ее обучала. Ты — ноль против нее. Одним щелчком она тебе шею сломает. Мы все систематически доводили ее, сейчас же в ней адреналин бушует, а чувства к нему зверя порождают. Метка Хранителя Архивов, по-моему, быстрее разорвет ее пополам, чем сломает волю. Такую волю не сломить. Она сильнее вас всех вместе взятых. А пока несет королевский флаг во имя него, она и вовсе непобедима. Не слышала разве, не знаешь, что безумцы всегда физически сильнее обычных людей? Хочешь стратегический план или бороться с ведьмой, к которой тьма сама стягивается без ее призыва? Я накажу Корину без вашей помощи и за тяжесть ее проступка у озера, и за покушение на мою ученицу. И именно так, как она боится. Как только метка почернеет, и она будет готова убивать живых мертвецов, я направлю ее в замок к любимому. Заставлю соблазнить, а потом уничтожить оружием Хранителей Баланса Измерений. — Дэна подняла на меня взгляд. — Да-да, не смотри так на меня. Его убьет тело, которое он храмом считает, с мозгом безвольной куклы, подчиненной мне. Я еще раздумывала над тем, чтобы отпустить тебя в другой мир, сохранить твоему корольку жизнь, но ты посмела совершить покушение на мою ученицу. Еще одно мое правило нарушено из-за твоей безграничной собачьей верности хозяину. Я сделала наигранно жалостливый взгляд, показывая пальцами, как стекают фантомные слезы по щекам. — Ути, прелести! Какая забота, госпожа Тефенсен! Ты так любишь своих учениц, что аж придумала, чтобы они обращались к тебе титулом 'Госпожа'. Твое чувство собственной важности такое раздутое, что смотри — не лопни. И утри уже своей манюнечке сопельки. Тронули ее, цацку. Даже волосы всего на пять сантиметров сгорели. А на твои правила, дорогая Дэна, мне уже давно плевать. Всех касается! — Рявкнула я, обращаясь к толпе. — Если эта сука, которую на горе я назвала своей подругой, отдаст хоть одной из вас приказ убить Владислава, вы все уже знаете, что вас ждет. Гореть — больно. Спросите вашу подружку-скотку. Указав на дрожавшую от ярости мокрую Каролину, я продолжила. — Я — Лора Беспощадная. Так сказали старейшины вампирского рода, и вы об этом еще вспомните. Держитесь подальше от моего мужа. Тебя тоже касается. Я бросила испепеляющий взгляд на Тефенсен и быстрым шагом направилась к пещере под сольные аплодисменты девушки-дракона. *** — Ты стала героиней для девушек. Они тобой восхищаются втайне, хоть и стараются не показывать этого. Мы рассчитывали, что устроим шоу для тебя, а все вышло с точностью до наоборот. Чуть не убив Каролину, ты всем показала, что есть шоу на самом деле. На закате дня мы скрестили клинки с Дэнеллой и двинулись по кругу. Я закатила глаза в ответ на ее слова. — Предлагаешь мне попрыгать от счастья из-за того, что группка людишек уровня социального дна восхитилась мной? — Не суди их строго. Ими можно восхищаться за то, что они научились открывать глаза и рвать привязанности. Тебя же пока можно уважать только за несгибаемость. Но тут тоже бабушка надвое сказала. Упрямство, как известно, еще и тупость. Иначе в твоем мире не было бы притчи о баранах на новые ворота. Я, еще в бытность Андреа, потихоньку тебя подкалывала. Ты реагировала бешено. Одно слово — и сразу до драки. С Кирой и моей нынешней ипостасью — то же самое. Да, я согласна. Я — самый грубый, омерзительный и гнусный наставник. Но я не знаю, как научить тебя не выносить эмоции на всеобщее обозрение, не облив грязью в сотый раз. Думаешь, я так хочу перед абсолютно чужими девками начинать вытаскивать все, что тебе бывший в постели нашептывал, или что ты думаешь о нем? Да мне плевать вообще. Просто иначе, как пинками, тебя не заставишь ничего сделать. Я сама не думала, что опущусь до такого дна в желании помочь тебе не выглядеть дурой на публике. Но ты же — здравствуй, дерево. А чем больше реагируешь, тем больше провоцируешь врага подливать еще дерьма. Выдыхай почаще. Подходи с юмором к каждому слову. Каждая тварь вроде или даже хуже меня увидит эту боль, увидит, что каждое воспоминание и упоминание о нем кровью из зубов фонтанирует, и будет в эпицентр этого чувства давить беспрестанно. Отрасти ты уже зубы. Хотя бы Каролине не позволила долго над собой измываться. И то уважаю. Я никогда при них не скажу, но какой бы ты легковерной, привязанной к мужу дурой ни была, я все равно на твоей стороне. Думай, что хочешь. Думай, что я намеренно причиняю тебе боль. Знай ты всю правду, ты бы меньше меня судила. Я не отдам ни одной из них должность Хранителя Архивов. Они не прошли проверку. Суть очищения не в том, чтобы обагрить руки кровью, а в том, чтобы вытащить сознание из мрака. Но они этого не поняли и не поймут никогда. Это тест. Который нужно именно НЕ пройти. Знания не откроются никогда тем, кто предал себя. — А как же те, кто лишился девственности? — Мы бренькнули клинками друг о дружку и снова сделали несколько шагов назад. — Ой, да ты уже заколебала. Сейчас же опять терроризировать за озеро и осоку начну. Нет. Просто посмотри на них. Алчные, жаждущие власти. Неужели ты думаешь, что реликты, содержащие столь древние знания, что открываются лишь избранным, откроются для тех, кто хочет использовать их во зло для этого мира, чтобы получить неограниченную власть? Метки чисто символические. Пусть мечтают дальше. Эта должность для тебя. Даже согрешив с вампиром по безумной любви ты — хороший человек, который пытается видеть и в людях хорошее. Во мне. И даже в нем. Не знаю, что ты видишь, но если видишь… Наверное, и в нем оно есть. Я устаю от себя, Корина. Ненависть отнимает слишком много сил. А терроризирование близких — вдвойне. Если бы ты только знала, почему я не могу иначе… Но я не могу тебе этого сказать. Может быть, когда-нибудь потом. Все стало бы намного проще, если бы ты поняла и перестала меня ненавидеть. Мне, действительно, больно от того, что ты меня ненавидишь. А ты ненавидишь. Не отрицай. Ты видишь во мне эпицентр всех твоих мучений и страданий. Завтра я могу говорить совсем иные вещи. Но сегодня… Пожалуйста. Я даю тебе свою силу. Бери ее, становись Хранителем Архивов. Это судьба твоя. А я попытаюсь помочь тебе с остальным. — Я не могу, Дэна. Не заставляй меня, умоляю. — В моих глазах стояли слезы. Два удара клинков, и мы снова вальсируем по кругу. — Я не заставлю тебя убивать его, обещаю. — Могу ли я верить тебе вообще, после всего, что было? Каждый раз ты даешь мне обещание, а потом все летит к чертям. Ты обещала, что у нас мир и нейтралитет. И один раз чуть не убила его, а второй раз убила. Ты обещала мне должность, чтобы я могла защитить семью, а в итоге метка программирует на то, чтобы я их всех уничтожила. — Я с сомнением посмотрела на Тефенсен. — Ты права. — Тяжело и даже как-то опечаленно вздохнула золотовласая девушка. — Сегодня ты можешь мне верить. А завтра - нет. Поэтому пока сегодня — еще сегодня, прими мою силу, и я помогу тебе создать свой мир. Новичок один не справится. — Не смей еще раз подставить меня. — Я опустила меч на землю и протянула ей руку, которую она тут же крепко зажала в своей. — Пока я — еще я, я постараюсь. — Пространно заметила она. — Закрой глаза. Отрекись от мыслей. Выброси его из головы. Да и вообще все сущее. Я закрыла глаза и вняла ее совету. Линии силы медленно и верно связали наши тела, перетекая из ее в мое. Я почувствовала тепло, неприятно мурашками прокалывавшее все мое тело подкожно. Резкая боль разорвалась во мне снопами искр. Что-то во мне все еще сопротивлялось против превращения в Хранителя. И это что-то было столь сильным, что реакция отторжения сил Тефенсен разрывала мой организм. Я согнулась в три погибели на земле, крича так, что лопались барабанные перепонки. — Останови! Останови! Я не выдержу! — Вскрикнула я, но Дэнелла уже осела на землю ко мне, не выпуская моей руки. — Процесс запущен, я не могу! Если отпущу сейчас, тебя разорвет! — Выкрикнула она. И не зря. Вокруг нас уже вился ураган, именно поэтому я переставала ее слышать. Ветки с деревьев обрушивались на поляну, чудом не задевая нас, а ветер свистел так, что леденел весь организм от напущенного им холода. — Это твое сопротивление. Ты убиваешь себя. Откажись! Откажись от него, иначе метка тебя уничтожит! Лора! Лора! Глупое создание! Быстрее! Сейчас нас обеих разнесет по поляне! Мать твою Сару, как же больно… Если уж неуязвимому дитя дракона было столь нестерпимо больно, то каково приходилось мне… Я мысленно воздвигла стену из кирпичей. Как бы я ни хотела повеситься еще в середине дня, воля к жизни толкала меня выживать сейчас, потому что умереть, будучи разорванной чужими силами — это не смерть. Это мучительная долговременная пытка. Мир заплясал черными точками перед глазами, и, не выдержав внутренней ломки, я отключилась. Что-то холодное коснулось моего лба… Моего? Что есть я в сущности? Что это? Что вокруг? Я — бестелесный призрак или кто? Что я такое? Я медленно открыла глаза. Возле меня на огромной выкорчеванной из дерева ветви сидела бледная девушка с золотистыми волосами и гладила меня ладонью по лицу. Я почему-то скинула ее руку. Я ненавидела чужие прикосновения. Почему? — Корина, как ты? Вот как, значит. Значит, мое имя — Корина. Что-то в памяти восстало против этой мысли, но я приказала молчать. Переизбыток информации дурно влияет на сознание, подернутое амнезией. — Нормально. — Почему-то ответила я. — Что с меткой. Она приняла тебя окончательно? На удивление, не смотря на смешанное сознание, я чисто интуитивно почувствовала, что такое метка, и где ее нужно искать. Поднеся ладонь правой руки к лицу, я уставилась на обсидиановую литеру 'K'. Клубившаяся черным дымом она постоянно росла, уменьшалась и деформировалась. — Почернела. — Тихим голосом произнесла я, ложась на бок и закрывая глаза. Ничего не хотелось. Только спать вечно. — Поздравляю тебя. Ты стала Хранителем Архивов. А теперь — быстрее вставай. Хватит разлеживаться. Не знаю, сколько у меня времени, но я свела метку у Аарона и спрятала его семью от посторонних глаз. Я должна и тебе кое-что. — Я не понимала, о чем она говорит, поэтому продолжала тупо лежать, уставившись глазами в траву, что росла около моего лица. Золотовласая силой поставила меня на ноги, и, схватив мою руку, воздела наши сплетенные ладони к небесам, что-то нараспев шепча. Я видела зрительную иллюзию. Мир наш раскололся надвое. Бледная копия, вроде проекции, зависла в воздухе, не зная, что ей делать дальше. Дэнелла не прекращала зачитывать непонятный мне текст, черпая силу и из меня. Внезапно стало невыносимо. Голова начала раскалываться, а из носа хлынула кровь. Застонав, я медленно приступила оседать на землю. — Черт возьми, Лора. Заклинание слишком сильное для новичка. Не дотяну. Держись, держись, милая. Эти ублюдки не получат ни тебя, ни Аарона, даже если мне придется умереть. Воздушная проекция с уменьшенными на ней замком, пещерой и лесом исчезла за линией горизонта. Тогда Тефенсен осела на землю, тяжело дыша. — Вздумаешь уйти туда, просто вызови в памяти образ нашего мира, и тебя перекинет, слышишь? — Все равно. — Буркнула я. — Метка, и впрямь, контролирует. Ладно. Я подумаю, что с этим делать. Тем временем, тьма снова забрала меня в свои цепкие руки, и сознание вновь растворилось в дымке небытия. Когда я пришла в себя еще раз, ощущение ступора и амнезии покинуло меня. Теперь я мыслила ясно. Поднявшись на ноги, я обнаружила, что нахожусь возле пещеры. Дэнелла Тефенсен сидела на камне у входа, с пустым и отсутствующим взглядом стирая слезы с глаз. Эта девушка плакала? Что-то здесь явно не сходилось с логикой вещей. Окинув меня хищным взглядом изумрудных глаз, она ехидно ухмыльнулась. — Зеркало бы тебе дать, ты бы просто с ума сошла от того, как сейчас выглядишь. Хотя… Держи. Она материализовала прямо посреди поляны зеркало в готической раме в полный рост. Окинув себя взглядом с головы до ног, обернувшись спиной и взглянув через плечо, я только присвистнула. Моя внешность полностью вернулась ко мне. Длинные черные волосы кольцами ниспадали до пояса, а фигуру — длинные ноги, плавный изгиб бедер и высокую грудь, облипал серый костюм из латекса, как вторая кожа. Он настолько плотно сидел на мне, что я даже выглядела больше голой, чем одетой. Сквозь костюм на груди проглядывали припухлые очертания сосков. На ногах моих красовались кожаные ботфорты до колена на шнуровке. Я даже засмотрелась на свое лицо в отражении. Глубокие зеленые глаза в обрамлении пушистых и длинных ресниц, взгляд с поволокой, полуоткрытые алые губы. — Кстати, что там насчет грешных мыслишек о супружнике? Что к нему чувствуешь? — К кому? — Я не сразу поняла, о ком говорит Дэнелла, сначала подумав об Аароне Виллипете, который должен был стать вскоре моим мужем. — Я о графе Владиславе Дракуле. Буря эмоций всколыхнула мое нутро. Метка нестерпимо выжигала ладонь, коптясь всеми переливами черного. Перед глазами мелькали одно за другим события минувшего. Вот эта гнилостная тварь ночи пытает меня укусами, оставляя на теле шрамы из полумесяцев, пьет мою кровь, ломает мне шею, чтобы превратить в такое же чудовище, каким он был сам. А вот мы уже и в подвале. Серебряный кнут лоскутами, шаг за шагом, снимает с меня кожу кусками, а я еле дышу от причиненной боли. Он кидает меня на пол, как тряпичную куклу. Сдавливает мне шею своим поясом брюк и душит. Я задыхаюсь. Воздуха слишком мало в легких. Мне больно, но никто не приходит на помощь. Никто меня не спасает от него. Его острые когти проникают в меня, и я снова кричу от боли. Кровь струится по моим ногам. А он смеется, демонически смеется, глядя на то, во что меня превращают его лапы. Наша кровать вся пропиталась кровью. Моей. Я молю о помощи, а он ставит меня на колени и грубо притягивает к себе за волосы, как вещь, принуждая обслуживать его ртом. Он бьет меня по лицу, оставляя алые полосы. И снова крики боли и стоны о помощи, которых никто не слышит. Кровоподтеки, синяки, шрамы, следы асфиксии, раны по всему телу и даже внутри тела. Это все сделал он. Проклятый, ненавистный вампир. Даже лицо его, казавшись ранее самым прекрасным на всем белом свете, сейчас виделось лишь мрачной личиной монстра. Кинув яростный омраченный взгляд на Тефенсен, провозглашаю. — Он — уродливое создание ночи. Никаких контрадикций. Он сломал мне жизнь, изувечив мое тело столько раз, что я даже посчитать не берусь. Он отвратителен мне до рвотных позывов, и сегодня я убью его. Положу конец его почти шестивековому блужданию по земле. — Так сделай это. — Отражение Тефенсен появилось за моей спиной. Она протягивала мне витой, украшенный рубинами и головой дракона серебряный кинжал. Я крепко зажала оружие в руке, обернувшись к наставнице. — Сначала немного женской ласки. Не лезь напролом. Когда войдешь в замок, скажешь, что я тебя отпустила. О причинах он спрашивать не станет, уж поверь мне. Такая фигурка один на один в поле зрения его испорченного сознания… Он сожрать тебя захочет до последней косточки своими руками. Прядь на лицо, пара невинных подрагиваний ресницами, поалевшие щечки для бывшего господина. Расстегнешь молнию, покажешь грудь, стыдливо трепыхая ресницами. А потом королька уже будет не собрать. В момент, как он прильнет к тебе всем телом, желая тебя всеми желаниями в мире — короткий удар кинжалом в голову. Второй, третий. Потом отрежешь эту голову и доставишь мне. Я украшу ей лучший из лесных пней. — Сначала бусы для меня из клыков графа Владислава. — Злобно усмехнулась я своему сногсшибательному отражению. — Потом — голова для Дэнеллы. — Вот и прекрасно. — Одобрительно покивала головой девушка-дракон. — Но помни. Сначала — задурманить сознание, потом — бить. Он должен чувствовать себя расслабленно, в своей тарелке. Возможно, придется делать и омерзительные твоей нынешней природе вещи. Целоваться, чувствовать его смрадные прикосновения к незащищенной коже. Справишься? Я только презрительно фыркнула, снова оборачиваясь в сторону Тефенсен. — Слушай. У меня открылись глаза, но тупой я не стала. Я жила с ним в браке семнадцать лет. Это не один день. Я знаю его тело лучше собственного. Что такое пара прикосновений и поцелуев в сравнении с тем, что он больше не будет топтать земли нашего мира своим грязным присутствием? Я терпела все эти годы. Я млела, рассыпаясь от его яда, растлевающего мое сознание, в его руках, еще вчера ночью. Я — не неженка. Потерплю. Держи за меня пальцы скрещенными. И я принесу тебе голову Его Величества. Зеркало посреди поляны исчезло так же внезапно, как и появилось, с подачи Дэнеллы. А я ровным и быстрым шагом направилась со смертельной и практически невыполнимой миссией к королевскому замку… *** Стражники пропустили меня внутрь, не чувствуя подвоха. Вампиров в этом логове зла была адская тьма, но я лишь крепче прижимала к груди врученный мне Дэнеллой кинжал Хранителя Баланса Измерений, мысленно уговаривая себя тем, что не они — моя цель, а король. Даже встретив дворецкого, который, на радостях, чуть не кинулся мне на шею, я из последних сил сдержала рефлекс, до дрожи пытаясь подавить назойливый голос в сознании: 'Убей. УБЕЙ! УБЕ-Е-Е-Е-Й!' и просто проскочила мимо него. Начну со слуг и стражников — что-что, да, я ненавидела его, но знала, что он — не идиот — и уже не смогу окончить. Владислав был продуманным, расчетливым и видел на несколько шагов вперед. Если он поймет, что метка окончательно приняла меня и прочистила мне мозги от уничтожавшей мое сознание зависимости от него, он примет меры. Да, я обладала высоким уровнем магии, умело дралась и даже научилась сносно махать мечом, но физически вампир все равно был сильнее меня. Поэтому всегда был шанс провалить свою миссию. И, зная, что ублюдок ни за что не оборвет жизнь реинкарнации своей жены, варианты моего существования после поимки выглядели один другого хуже. Запрет в подвале? Будет морить голодом, пока не придумает, как уничтожить метку и снова забрать в рабство? Или еще кошмарнее. Привяжет к кровати и будет насиловать целыми днями и ночами, а я даже не смогу сопротивляться… Меня резко передернуло от отвращения. Только метка сейчас стояла между моим здравым рассудком и сознанием деградирующей, скатившейся по наклонной сабмиссивной дряни, желавшей только своего господина. Только метка заперла ее на дне моего разума, не позволяя более путать мне мысли и сводить с ума. Если я лишусь моей метки — я пропала. Сжимая рукоятку кинжала в онемевшей от страха быть пойманной на недобросовестной артистической игре руке, я двинулась по лестнице наверх. Второй этаж, пятый, тринадцатый… С каждого пролета на меня взирали статуи прекрасных ангелов, терзаемых демонами. Так и было. Я была человеком, у которого была светлая и хорошая жизнь. Я была ангелом. Которого он испортил, войдя в мою жизнь. Сломал и подчинил. Ничего. Менее двадцати минут, и я покончу с самым главным разочарованием, которое методично доводило меня до уничтожения всего хорошего, что во мне было. Так странно. В смысле, смотреть незамыленным взглядом. Вот вроде бы я и помнила, что чуть не убила Каролину за ее гнусный поступок в адрес Моргана. Но я напрочь отказывалась тогда вспоминать, что он не только создал приюты для детей-сирот и бездомных животных, но и три века питался человеческой кровью, человеческой жизнью, человеческой душой. Где же мне было это увидеть с протравленными ядом любви мозгами? Шестнадцатый этаж. Я застыла перед массивной дверью из красного дерева, которая оказалась полуприкрыта. Протянув к ней руку, предусмотрительно затянутую в перчатку цвета моего латексного костюма, дабы метку невозможно было увидеть, меня внезапно посетило видение из флэшбека, где моя рука была в перчатке из алого бархата. Я попыталась стряхнуть с себя наваждение. Долго не раздумывая, не взвешивая все 'за' и 'против', зная, что преимущество на моей стороне, если я задурманю ему мозги, я с силой толкнула дверь внутрь. Запах сандала ударил во все органы чувств. Источавший парфюм лежал на кровати, лениво листая бессмертное творение Леопольда фон Захера-Мазоха — 'Венера в мехах', весь облаченный в черное. Прежняя версия меня, спорю, от одного взгляда на эти подрагивавшие в полусне плечи в черном камзоле, растеклась бы, как потаскушка. Он медленно поднял на меня взгляд своих неземных черных очей. Уродливое воплощение зла. Да, он был порочно красив. У меня были глаза, и я не могла оспаривать и корить свою прежнюю версию за то, что выбрала его. Объективно я понимала, что он прекрасен даже сейчас, да и что там говорить, он сам прекрасно знал об этом и всегда демонстрировал это своим поведением альфа-самца, которому ничего не стоило пытать, издеваться и уродовать условно называемую любимой женщину. Если кому-то и стоило сдаваться в плен, презрев весь род мужской, то, определенно ему. Как знать, будь он человеком, быть может, даже сейчас из этого бы что-то получилось. Но нежить не имеет права жить и быть частью цивилизованного общества. Попытавшись изобразить слезы самым натуральным образом, я закрыла дверь на щеколду и обернулась к нему со словами. — Малыш, я вернулась. Я здесь. — Лора… — Больше он ничего не сказал. Отложив книгу и в мгновение ока подскочив ко мне, он вжал меня в стену, держа рукой за подбородок. — Не будем тратить время напрасно. — Я одарила экс-мужа и экс-любимого хищным оскалом, быстро закидывая ногу ему на бедро, чтобы допрос не успел состояться, а он — почуять, что в истории есть подвох и реальные нестыковки. Аккуратно взяв его руки в свои, я возложила их себе на грудь. Из последних сил сопротивляясь все накатывавшей на него страсти, он придушенно и глухо спросил. — Но как? Как тебе удалось уйти? — Дэна меня сама отпустила. Она поняла, что я все равно никогда от тебя не откажусь, и что всегда слово 'счастье' теперь будет ассоциироваться только с тобой. Прекрати думать. — Я потерлась о него всем телом, проводя по его бедру линии огня жесткой обувью, следом переместив свою ногу между его и приподнимая колено так высоко, что он уже начинал сладостно задыхаться от прикосновения к плоти даже через одежду. Я запрокинула руки за голову, нащупывая в скрытом кармане на спине латексного костюма оружие Хранителей Баланса Измерений. Тем временем молния моего костюма была уже расстегнута наполовину. Потерзав мою грудь сквозь латекс, Владислав занялся застежкой, чтобы ощутить ее, теплую и живую, в своих когтистых лапах. Ну уж нет. Не бывать этому. Внутри меня что-то неистово все еще отзывалось на его ласки, на прикосновения его руки к низу моего живота. Вжимаясь всем телом, которое все еще рвалось к нему, презрев голос здравого смысла, в экс-супруга, обнимая его за шею рукой, а за талию — ногой, я слышала голоса, шептавшие, что это правильно. Что меня для того и создали, чтобы быть его. Женой, рабыней, наложницей, проституткой. Кем угодно… Но глас рассудка теперь всегда отзывался громче. И сейчас, начиная едва различимыми звуками, а заканчивая громкими истерическими вскриками, он вопил во все горло: 'Убей. УБЕЙ! УБЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕЙ!!!' Я медленно занесла серебряный кинжал Хранителей Баланса Измерений, который венчала морда дракона с рубиновыми глазами, над головой бывшего возлюбленного…