Почти два месяца радуг

- Да вот же оно, твое весло, - Харука медленно отстраняется, нехотя прерывая наш следующий углубившийся поцелуй, забирает у меня это пляшущее из стороны в сторону чертово весло, а потом снова легонько касается шеи, изгиба плеча, руки, - Мичиру, видишь, все в порядке. Перед глазами танцуют искры водных бликов. Перевожу дыхание. - Почему я раньше никогда не думала, что я могу быть такой? - Ну, тебе же нравится? – она еще и подразнить меня решает, моя невообразимая девчонка. Ладно. Я таю в ее руках, как мороженое на жарком солнце. Будь, что будет. - Определенно… - улыбаюсь. - А я обожаю, когда ты такая, - наклоняется ко мне, ее колено касается моего бедра, а в глазах загораются знакомые огоньки. Она умеет воспламенять меня одним лишь взглядом, порой даже слов не нужно. – Мичиру… Я сделаю для тебя все, что захочешь… потерпи… еще немного. Ее рука снова оказывается рядом, касаясь моей лодыжки, пальцы сжались на ней – тонкие и теплые, сжались многообещающе и нежно, и мне захотелось скорее на берег, на твердую землю, чтобы обнять ее, чувствовать гладкость ее кожи и биение сердца, прижать к себе и никогда больше не отпускать. Нет у меня никакого терпения. Надо немедленно взять себя в руки. Отвлечься. Подумать о чем-нибудь другом. - Хару… - Да? - А ты здесь тоже другая. - Знаю, - она усмехается и сдувает с глаз намокшую от пота челку, – здесь все другое. Ты не заметила? - Заметила. Только не знаю, почему. - Потому, что здесь можно жить по-настоящему. Не надо притворяться. Ну, почти. - А там? - А там все живут по правилам. И все время чего-то боятся. Поэтому, чтобы выжить, надо врать и притворяться кем-то другим. Это как сидеть на цепи. Когда боишься, сам не знаешь, чего. То есть, всего боишься. А здесь… никаких правил нет… Никому ни до кого нет дела. Может, потому что людей мало? Когда людей мало, они почему-то не такие злые. Но ведь ты… ты ведь ты и сама это знаешь. Ты же это чувствуешь, да, Мичиру?.. - Да, - шепчу чуть слышно, - я чувствую. Я многого еще не понимаю, но ты права… Хару, а ты знаешь… я теперь тоже многого боюсь. - Чего? - Да так. Даже не знаю, как объяснить. Я ведь тоже всю свою жизнь, с самого детства жила по правилам и всегда считала, что именно так и надо жить, я ко всему привыкла и со всем давно смирилась, а теперь… А теперь я ничего не знаю… Ладно, не бери в голову. Харука делает несколько сильных быстрых взмахов, потом опускает весла, и лодка некоторое время скользит сама, покачивается, взлетая на новую волну. Солнце отражается в воде, как в огромном зеркале. День обещает быть жарким. Харука чуть выпрямилась, посмотрела мне в глаза. - Мне кажется, - тихо сказала она, вздохнув – что это как будто теряешь частицу самой себя. Своей прежней жизни. Раньше тебе было намного проще, да? Одной всегда проще. А теперь простота ушла. Я вздрогнула. Мне самой было сложно найти столь точную формулировку. - Откуда ты это знаешь? - Это ведь не сложно. Я и сама так чувствую, только поняла это раньше. Вот, например, мы… Мы не должны быть вместе. В том мире, где правила. Вообще никак. Между нашими жизнями барьер размером с целую пропасть. А здесь – другой мир и мы все-таки вместе. И все остальное неважно, да? Мичиру, я хочу сказать тебе… Можно? Я иногда так странно себя чувствую. Я – это по-прежнему я, но как будто не принадлежу себе больше. Раньше со мной никогда такого не было. Раньше мне было все равно. Все равно, что будет и со мной, и с другими. И еще внутри порой так больно, а я не знаю, что мне с этим делать… - Харука… - сердце сжалось, - ну что ты… - Опять скажешь, что я глупости говорю, да? - Нет, не глупости. Но это почти также, как сказать другому, что ты его любишь, только не прямо, а… - А ты этого тоже боишься, я понимаю. Скажи, ты боишься этого, да? Потому что уже не знаешь, что тебе со мной дальше делать. Так? Только…я сейчас скажу еще кое-что. Ты не перебивай. Я не буду ничего говорить про любовь. Просто… просто мне надо, чтобы ты это знала. Мичиру, я тебе обещаю, что ничего никогда не буду от тебя требовать. Все будет так, как ты скажешь, как ты сама захочешь, я на все согласна, ты только не бросай меня вот так, сразу… Мне почему-то все время кажется, что как только мы вернемся – ты меня бросишь. Потому что я маленькая. А я почти уже взрослая, мне совсем почти ничего не надо… Ты не бросишь?.. - Никогда, - качаю головой. Вот что она там себе в голове своей белокурой думает, как мне это узнать? Скорее уж наоборот будет. Время ведь летит быстро. Вырастет, повзрослеет и забудет это пикантное летнее приключение, как наваждение, как странный сон. И уйдет. Да, именно так и произойдет. А Харука распрямилась в полный рост, стараясь не раскачивать лодку, и как будто поклялась: - И я тоже – никогда. Вот она, эта игра по правилам. Даже если тебе кажется, что ты выиграл – то все равно проиграл. *** - …итак, давайте начнем наш обзорный урок по всему курсу. А на следующем… - я неторопливо прохаживалась между рядами парт в аудитории, время от времени останавливаясь то у одного, то у другого места. Только что прозвенел звонок, и школа, еще несколько минут назад гудевшая, как океан в сильный шторм, постепенно затихала, сменяя гул и грохот на миролюбивую тишину, - на следующем занятии мы проведем нулевой срез за пройденный материал прошлого года. Теперь уже в полном смысле мой 10 «Б» завозмущался, правда, сдержанно. Кто-то что-то громко чиркал по бумаге, словно расписывал ручку, кто-то повернулся что-то сказать к соседу, а на задней парте один из пацанов забарабанил пальцами по столу. Классное руководство уже не казалось такой уж непоправимой катастрофой. И даже самые первые свои уроки в новом году я вела на подъеме. И откуда только взялось воодушевление? Пробыв в Токио ровно неделю, Соичи укатил на очередной свой химико-физический симпозиум то ли в Северную, то ли в Южную Корею, так и не познакомив со своей мамой. Надо было что-то делать с этим гостевым браком, но что, если он всех устраивал? Я быстро устаю от людей. Уединение, тишина, возможность ничего не готовить по вечерам, а спокойно лежать в до краев наполненной пеной ванне или неторопливые прогулки по набережной – я скучала по всему этому. Да и Кьярра преподнесла сюрприз – и спрашивается, когда только успела? Миссис Исибаси клялась и божилась, что во время прогулок не спускала с Кьярры глаз и вообще никуда ее не отпускала, но ведь непорочного зачатия в природе не существует, не правда ли? Трое очаровательных щенков неизвестно какой породы теперь сопели в большой плетеной корзине, а Кьярра, став матерью, взирала на меня с одной стороны гордо, а с другой – все-таки виновато. Щенков через какое-то время требовалось пристроить, и эта проблема на какие-то дни заняла все мои мысли. Поэтому и торжественная линейка, где мой 10 «Б» перенимал эстафету школьного самоуправления у двенадцатиклассников и одновременно поздравлял шестиклашек с переходом в среднюю школу, даря сладости и скромные букетики хризантем, пролетела для меня в каком-то исчезающем из памяти тумане. Кроме одной, немного странной встречи. А может, мне просто всегда была близок этот семестровый модуль – европейская литература XIX века - утонченный и романтичный Байрон, импозантный Дюма, Эмиль Золя, Вальтер Скотт, задиристый русский дуэлянт Пушкин – это была тема моей дипломной работы в университете, поэтому я начитывала материал, как водичку, по пути раскрашивая деталями наиболее увлекательные моменты великих произведений. И надо отдать должное бывшему 9 «Б» - в прошлом бестолковые и шумные, они сидели тихо и делали вид, что внимательно слушают. Может, и вправду, переход в старшую школу творит такие чудеса, а может, коллективное обсуждение обычаев королевского двора, рыцарские турниры за приз из рук прекрасной дамы и любовная лирика увлекли их и пробудили какой-то интерес у этой толпы разнохарактерных девчонок, находящихся в самом сложном возрасте, когда неудачи в любви воспринимаются чуть ли не как крах всей жизни? Отметив по журналу отсутствующих, я легко прошлась по рядам, чтобы раздать дидактический материал к уроку. Остановилась возле своего стола. В классе стояла тишина. - Пожалуйста, не открывайте задания до того, пока не услышите мою команду. Вы можете выбрать любую тему, которая покажется вам интересной и подумать над тезисами своего выступления… В центральном ряду вверх взметнулась рука. - Мисс Кайо, можно? - Да?.. Я обернулась на голос. Высокая девичья фигурка с рыжей копной кудряшек смотрела на меня в упор и вставать, как требовали того школьные правила, когда ты хочешь обратиться к учителю, не собиралась. Сато Хитоми. Моя единственная отличница. Ладно, сделаем вид, что так и надо. - Вы хотите что-то спросить, мисс Сато? - Нет. Я хочу сказать, что другие преподаватели всегда дают нулевые срезы только на третьей неделе. Я считаю, что это справедливо, - ворчливо сказала она, сидевшая сегодня почему-то одна. – Почему половина класса должна получать низкие баллы только потому, что каникулы недавно кончились и никто еще ничего не помнит? Я ее не любила. Хитоми училась лучше многих, всегда тащила на себе какую-то общественную работу и всегда все контрольные сдавала с первого раза и вовремя, но вот случается так, что два человека, встретившись первый раз в жизни, чувствуют какую-то спонтанную симпатию друг к другу или же наоборот - взаимную антипатию. Я сама не понимала почему, и это не было таким уж стихийным отвращением – ведь голова у нее была светлая, внешность – милая, а я, тем не менее, с трудом переносила ее присутствие. Несмотря на свой юный возраст она иногда могла сказать что-то такое… как-то по-особенному посмотреть или улыбнуться, что внутри становилось неприятно и холодно. Наверное, это было неправильным и не предвещало ничего положительного для меня, как для учителя в будущем, сознательно формируя к хорошей ученице предвзятое отношение. Но эта взаимная неприязнь словно возникла между нами сама по себе и ничего другого поделать я с собой не могла. Где-то с минуту мы смотрели в глаза друг другу. Она не отводила насмешливого взгляда от моего лица, и я первая решилась нарушить повисшее молчание. - У нас в семестре не так много часов на этот предмет, - сказала я довольно миролюбиво, усилием воли гася в себе поднявшееся раздражение. Главное – это спокойствие и безмятежность. Полный контроль ситуации. И не так, как будто я оправдываюсь. Уж она-то сама точно окажется не в той половине класса, за который так борется. – Думаю, иные комментарии будут излишни, вы согласны со мной? - Конечно! Ведь то, что на самом деле права я, никого не интересует, потому что учитель здесь – вы! Мы уже в старшей школе! Разве это справедливо, что никто не учитывает нашего мнения? – Хитоми прищурилась, обожгла меня злым взглядом. Я позволила себе немного улыбнуться – давно ждала, когда Сато начнет хамить открыто, объявляя мне войну, но продолжения не последовало. - Может, вы еще хотите что-то добавить к сказанному? Хитоми колыхнулась за своей партой. Пожала плечиками. - Главное я сказала. Что это несправедливо. - Что ж. Думаю, вы тоже правы, мисс Сато. Вы сами пришли к этому выводу. Поэтому, пока учитель здесь я, вы будете придерживаться моих требований и установленных правил. Нулевой срез вы пишете на следующем занятии. Класс наблюдал нашу переброску репликами с молчаливым интересом. Только трое мальчиков, по обыкновению оккупировавших самые задние парты, что-то обсуждали тихим шепотом, тасуя друг другу словечки, как теннисные мячики. К ним я не испытывала никаких чувств – в практически девичьем коллективе они растворялись, как в молоке растворяется рассыпчатое печенье. Почти все девчонки за каникулы как-то неуловимо изменились, стали совсем взрослыми – кто выкрасил себе волосы в розовые перышки, кто нарастил искусственные ресницы, кто вымахал в высоту, а эти словно бы остались прежними. И, переводя взгляд на остальных, тепло улыбнувшись, сказала: – Да, некоторых оценка за срез наверняка разочарует. Это нормально. Вы все учитесь, и ошибки в вашем возрасте - это совершенно нормальное явление. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но все-таки нам придется через это пройти. Кроме того, оценка за нулевой срез мало влияет на вашу окончательную оценку, поэтому у вас будет достаточно времени для того, чтобы проанализировать и исправить свою неудачную попытку. А сейчас все-таки давайте вернемся к первоначальной теме занятия. Откройте, пожалуйста, полученные задания… По классу пронесся шелест переворачиваемых листов. Сделав паузу, я продолжила: - Перед каникулами каждый из вас получил список литературы, которую вам необходимо было прочесть. Некоторые книги мне бы хотелось кратко обсудить на занятии... Сначала вы займетесь делом сами – это будет задание на критический анализ текста. Мы будем слушать ваши отзывы о прочитанных книгах – и я буду ждать от вас небольшие устные доклады. Вы можете работать самостоятельно, или же, если удобнее, выполнить это задание в парах. График докладов мы составим вместе на следующем занятии… Я еще продолжала что-то говорить, когда дверь в класс вдруг распахнулась, да так сильно, что гулко ударилась о стену, вниз что-то посыпалось, и по аудитории пронеслись быстрые, как воробушки, смешки, но тут же стихли. - Вот черт, - с чувством выговорил хрипловатый низкий голос, и все дружно на него обернулись. – Извините, мисс Кайо, я не специально… Это… В общем… Простите еще раз… Потирая ушибленные костяшки пальцев, на пороге класса застыла долговязая фигура. Высокие небрежно зашнурованные ботинки, синие джинсы и клетчатая свободная рубашка навыпуск производили впечатление чего-то нескладного и даже неряшливого на фоне одинаково одетых в школьную форму учеников. Мы стояли напротив и изучали друг друга. С первого взгляда и правда, не поймешь, кто перед тобой – может, девушка, а может, и парень. Я бы тоже наверняка ошиблась, если бы заранее этого не знала, кто есть кто этот обладатель мужских высоких коричневых ботинок… *** Мисс Эйко, заведующая учебной частью, сразу после линейки подвела ко мне странную, но колоритную пару. За высоким светловолосым господином с породистым лицом в дорогой серой тройке плелся светловолосый паренек с сумкой набекрень. Мальчик как мальчик. Худой, довольно высокий. Длинные пушистые ресницы. Под ними - густо-серые глаза. Приглаженная шевелюра светло-русых волос. - Мисс Кайо, прошу любить и жаловать. Это ваша новая ученица, Тено Харука и ее отец. Мистер Тено, познакомьтесь, это классная наставница вашей дочери, мисс Мичиру Кайо. Очень надеюсь, что вы и Харука обязательно найдете общий язык… Дочери?.. Я скользнула любопытным взглядом по лицу этого юноши, который оказался девушкой, стараясь найти те знаковые черточки, но оно казалось каким-то пустым, скучающим, словно ей все было безразлично. Она смотрела в спину своего отца и оставалась погруженной в свои мысли. Может, только на слове «дочери» ее лицо как-то непроизвольно скривилось. Мистер Тено сделал шаг ко мне, обворожительно улыбнулся и протянул руку. - Очень рад нашему знакомству, мисс Кайо. Очень-очень рад… - Здравствуйте, - я в ответ протянула руку и вздрогнула, когда мистер Тено, вместо того, чтобы просто пожать ее, неожиданно поднял ее к губам и поцеловал кончики пальцев. Какие мы галантные… - Думаю, остальные вопросы вы уладите и без меня, - усмехнулась мисс Эйко и покинула нас. Мы отошли к окну. Мистер Тено, не сводя с меня глаз, рассказывал, что Харука способный и сообразительный ребенок, хоть и сменила за последние несколько лет много школ, и что он просит меня быть снисходительной, хотя бы первое время, пока она не освоится в новом коллективе. Харука посмотрела на отца исподлобья и хмыкнула. Мистер Тено тут же перевел на нее взор и перестал так сладко улыбаться, обменявшись с дочерью довольно неприязненными взглядами. - Простите, мисс Кайо, - сказал он и тут же обратился к Харуке. – Харука, будь любезна, погуляй по коридору. Я должен кое-что сказать твоему классному руководителю. С глазу на глаз. Харука молча посмотрела на отца, но отошла от нас метров на двадцать, встала у большого окна и принялась изучать школьный двор. На нас она больше не глядела, словно растворилась. Мистер Тено аккуратно взял меня за локоть, наклонился и сказал интимно почти в самое ухо: - Я очень рассчитываю на вашу помощь, мисс Кайо. Очень прошу вас помочь мне. И мне, и Харуке. Очень запущенный случай… - его голос звучал как-то обманчиво ласково, но на гладковыбритом вальяжном лице уже проступило выражение обиды, будто бы его незаслуженно обманули. - Все в порядке, мистер Тено, я думаю, мы подружимся, - я поспешила вмешаться. Видать, держит папаша дочурку в ежовых рукавицах. Или, по крайней мере, пытается. Да и судя по всему, эта Харука далеко не ангел. Одна внешность чего стоит… - Да-да, я очень надеюсь на вас. На помощь профессионального педагога. Даже не знаю, когда это началось. Ведь все эти годы Харука была вполне нормальным ребенком. А сейчас… агрессия, драки, на все свое мнение, никого не слушает, один ветер в голове… Я для нее больше не авторитет. - Может, это всего лишь переходный возраст? - предположила я. – Еще подождать год-другой… - Год-другой? – неожиданно воскликнул мистер Тено. – Подождать? А мои нервы? Они железные? - он тут же успокоился, будто бы сдулся, взяв себя в руки. – Простите мой порыв, мисс Кайо. Просто я воспитываю Харуку один… - Вот как… - Да, ее мать умерла. А мою нынешнюю жену она слушает еще меньше, чем меня. Видит Бог, я хотел быть ей примерным отцом, дать только самое лучшее. Но все-таки люди правы – чужая кровь – это чужая кровь. - Что? – переспросила я глупо. – Харука приемный ребенок? - Она дочь моей покойной жены. Я удочерил ее, когда ей было три года, дал свое имя. Она была совсем маленькой, поэтому не знает об этом. Да и практически никто не знает. Мы переехали. Поэтому я прошу вас… в общем, быть к ней справедливой, но оставаться в меру взыскательной и строгой. Не давайте ей поблажек, она этого не ценит. Пожалуйста, мисс Кайо. Я забочусь о ее будущем. Мистер Тено снова улыбался мне так обезоруживающе и сладко, что мне ничего не оставалось, как успокоить его: - Все будет в порядке, мистер Тено. Я повернула голову и поглядела на светлый стриженый затылок этой странной девушки, что вжалась лбом в оконное стекло. - Благодарю вас, мисс Кайо, - мистер Тено вновь протянул мне руку и на миг задержал ее в своей. И вдруг неожиданно спросил: - Вы профессиональный художник? Или просто любите рисовать, так сказать, для души? - Я художник, но плохой, - ответила я, почти не успев удивиться его проницательности. – Как вы догадались? - По вашим прелестным ручкам. Дело в том, что я сам художник и немного фотограф. В прошлом месяце в галерее Кабашши открылась моя фотовыставка. Может, вы слышали – «Без смущения»? - Вы… вы Озэму Тено? Не может быть… И я только тут сообразила, что мистер Тено вовсе не однофамилец, а довольно известная в мире искусства личность. Популярнейшая картинная галерея. Надо же! И он собственной персоной приходит ко мне просить за свою дочь… - Не смущайтесь, мисс Кайо. Мне приятно, что учительница моей дочери столь образованна. А фамилия Тено довольно распространённая. - Я была на вашей выставке совсем недавно и хочу признаться, что она произвела на меня большое впечатление! - Спасибо. Значит, вам нравится рисовать? Какое направление в живописи вас увлекает больше всего? - Наверно, меня можно назвать маринистом. Мне плохо удается портретное сходство, а рисовать натюрморты – скучно, но зато я люблю акварели и рисунки многослойных вещей, например, неба или воды. И мне это нравится. - Великолепно! – восхитился мистер Тено. – Мне уже сейчас хочется встретиться с вами еще раз, чтобы увидеть ваши работы. Вы никогда не думали о персональной выставке? Мне кажется, я бы мог помочь вам. Был очень рад познакомиться с вами, мисс Кайо. Теперь я уверен, что моя Харука в надежных руках.. Собственная выставка? Под протекцией Озэму Тено? Если честно, я боялась мечтать дальше. Да и какой из меня художник – я люблю рисовать, но по сравнению с ним – это просто любительский уровень. - До скорого, мисс Кайо. Я думаю, мы еще обязательно увидимся. Харука, мы уходим! Высокая фигурка послушно оторвалась от окна и, ни на кого не глядя, двинулась за своим отцом. - До скорого, мистер Тено…