Почти два месяца радуг

Я так и уснула на ее плече. Ближе к полудню стало припекать, и Харука накрыла меня своей рубашкой. Кажется, она еще несколько раз ходила окунаться, пока я дремала, а потом возвращалась обратно, и теплые соленые капельки моря, что она приносила в ладошках, просыпались на мои ноги. Было щекотно и очень приятно. Я улыбалась, жмурилась от проникающего сквозь ветви солнца, и снова проваливалась в неглубокий сон. Такое тихое и умиротворяющее место. И моя Харука рядом. Счастье… Чья-то тень загородила солнечный свет. - Эй! Мичиру! Ну вот, ты опять спишь! - Ха... Хару… Харука присела рядом. Снова надевшая свои высохшие шорты и белую трикотажную маечку, что я предусмотрительно захватила для нее взамен рубашки. В ее руках был термос. - Ты так весь день проспишь, - чуть нахмурившись, покачала она головой, - хочешь кофе? Соня ты. Ты снова как будто в каком-то своем мире, а мне скучно одной… - с обидой добавила она нехотя, протягивая крышечку с ароматным напитком. - Прости… Скучно? Просто мы вчера поздно легли, а утром кое-кто захотел немного… пообниматься, - я улыбнулась и придвинулась ближе к Харуке, вдыхая горячий пар, - а потом снова не давал мне спать. Ох… - попыталась я сесть и потерпела фиаско. - Что? Что такое? - Да нет, все в порядке. Просто ноги немного затекли. Тааак… погоди. Подержи еще, я сейчас… - Позволь мне, - Харука пересела напротив. Отдала мне свой кофе. И мои ноги очень уютно оказались на ее коленях. Ее руки принялись неторопливо и осторожно массировать, чуть царапая кожу коротко остриженными ноготками, разминая, чтобы убрать затекшее в них напряжение, и мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Пальцы скользили, поглаживая медленно и нежно, продвигаясь выше, задевая уже колени и трогая с внутренней стороны бедра, и близкое обещание сладкой истомы вспыхивающими искорками начало охватывать мое тело. Ноги – мое слабое место. А следом, кажется, закружилась голова… - Ммм… Хару… - Да? - Я не говорила? Ты просто волшебница. - Правда? Так хорошо? - Харука чуть отстранилась, при этом закинув одну мою ножку на свое плечо, и принялась что-то ненавязчиво выцеловывать на другой, лаская мигом запылавшую кожу ритмичными движениями языка. - Как ты себя чувствуешь? - Кажется, нормально… - я не смогла сдержать стон, когда большой палец ноги словно бы случайно оказался у нее во рту. Я подалась к ней, отхлебнула глоток, чувствуя, как по пищеводу тут же заскользило горячее тепло. Это было похоже на пламя, что пожирало меня сразу с двух сторон. Надо бы выпить его поскорей, пока я на это еще способна… - Всего лишь только нормально? – зарычала Харука, снова набрасываясь на свою добычу. Я захихикала. Это оказалось очень щекотно и дико возбуждающе. Я откинулась назад и закрыла глаза, вновь пойманная в ловушку наслаждением, вызванное всего лишь несколькими ее вполне невинными прикосновениями. - Нет, это волшебно хорошо, сказочно, просто потрясающе, - поддразнила я ее, поедая взглядом. – В общем, у меня нет слов. Ну, что же ты остановилась? Продолжай. - Сейчас… Ее рука осторожно добралась до бедер и коснулась ткани купальника. По телу побежали мурашки, когда пальцы соприкоснулись с открытой кожей на границе облегающей лайкры. Такое… как будто самое легкое дуновение… Там давно было уже изнывающе влажно и хотелось большего. Я накрыла ее руку своей. Не запрещая, не отказывая, просто удерживая на том самом месте. Харука вскинула голову, и наши глаза встретились. - Можно? – спросила меня одними губами. - Да. Пожалуйста… Я извелась от нетерпения, пока Харука избавляла меня от той немногой одежды – торжественно и очень неторопливо, делая паузы на то, чтобы прикоснуться губами к каждому следующему дюйму обнажающейся кожи. Когда, наконец, она пробралась ладонями за пояс трусиков, мне, почти уже полностью лишенной способности связно думать, казалось, что это совершенно нормально – ощущать, будто твое тело не имеет никаких границ и контуров, точно окутанное тонким золотистым сиянием, и теплый воздух электризуется при каждом ее новом касании… - Хару… - пальцы запутались в ее волосах. Она стянула с моих плеч свою рубашку, и жадные губы прижались к моим – жарко и неистово, почти ранящие мой рот, и тут же скользнули на шею, на грудь, чуть прикусив возбужденный сосок. Я застонала, обхватывая ногами ее за талию, и едва сдерживая себя, принялась торопливо раздевать – джинсовые шортики, маечка, трусики – сейчас все это было ненужным и лишним, мешающим мне касаться моей девчонки, ласкать ее. Мне никогда никого не хотелось ласкать до нее, сводить с ума, воспламенять, доводить до экстаза… Делить дыхание на двоих, касаться снова и снова. - До тебя… - кажется, я произнесла это вслух, а не просто подумала. - Что? – переспросила Харука, нежно проводя кончиком носа по моим губам. Она не помогала мне, но и не мешала, только изредка целуя в губы и зарываясь в волосы. - Мне просто так нравится, когда ты меня целуешь… - Я знаю. Чувствую, вижу. Я схожу по тебе с ума. Моя дорогая, моя любимая… Мичиру... Потом мне казалось, что последних слов Харука не говорила. Ведь мы же договаривались. Я их просто придумала в своей голове, чтобы можно было оправдать дикий голод, свою жажду по ней… Что это не похоть, это всего лишь любовь. Невозможная. И это так непохоже на меня… Пальцы словно жили своей собственной жизнью и не хотели останавливаться, ласково поглаживая ее плечи, перебирая пряди волос, зарываясь в них до самых корней, спускались на талию и снова исступлённо поднимаясь наверх, к нежным холмикам маленьких грудей. Я прикрыла веки, но продолжала видеть ее запрокинутое ко мне лицо, закушенную нижнюю губку, видеть себя, в черном омуте отражения ее потемневших зрачков, тонкую податливую синюю жилку на шее, и все мои отметины как доказательство того, что она принадлежит мне. Только мне. Сейчас мне было плевать на все – даже на то, как потом объяснять моим коллегам засосы, оставленные на ее теле. - Мичи… Мичиру… я... - Все хорошо, моя маленькая. Доверься мне… С ней я согласна на все, что угодно. То, что раньше казалось неправильным и ужасным, что не совершают приличные воспитанные девочки. Но я знаю, что у меня теперь нет дороги назад. Как нет и той, что развернется впереди, но это почему-то сейчас не пугает. Раскрасневшаяся Харука рядом, и мир вокруг сжимается до квадратика клетчатого пледа и лежащей на нем девушки. Я покрываю ее поцелуями. Осторожно, чтобы не спугнуть, как дикого зверька, двигаюсь дальше. Касаюсь ее спины и бедер, поглаживая, наслаждаясь ее тихими стонами. Удерживая контроль на последней грани, судорожно ловя ртом воздух, ощущая кольцо ее теплых сплетенных рук на своей шее. Харука прижимается ко мне, доверчиво и всем своим телом, и моя страсть окончательно срывается с цепи. Она вся моя. Мои губы все также нетерпеливы, но сейчас она не вырывается, не убегает, позволяет мне покрывать себя поцелуями, чуть покусывая кожу. В коротких, намокших от пота светлых прядях блестят на солнце прилипшие песчинки. Ее руки ласкают мою спину. Когда она забрасывает мне ноги на талию и раз за разом повторяет мое имя, мой разум отключается напрочь. Я прихожу в себя от ее мурлыкающего хриплого голоса, опаляющего кожу так, что крохотные тонкие волоски на шее встают дыбом. - Мичиру… мммм…ты такая… с ума схожу… никогда бы не подумала… - Бесстыжая? Развратная? – улыбаюсь, ловя губами ее губы. Я так и не привыкну к этому ее любимому эпитету. - Ну, это тоже. Я другое думала. Но и это мне тоже нравится… очень нравится. - Нравится? Знаешь, иногда мне самой хотелось бы кое-что знать… - Что? - Ты воздействуешь на меня самым невероятным образом. Я никогда такой не была и даже не предполагала… - я оторвалась на минуту от ее кожи, по которой медленно водила губами, чтобы заглянуть в глаза. – Сказать больше, у меня ни с кем никогда такого не было… даже отдаленно похожего. - Мрррр… - сказала Харука, и ее бедро как-то само оказалось между моих ног. Я вздохнула, обнимая ее еще крепче. – Правда? - Наверно, если сравнивать, то это как кино – одно черно-белое и немое, а другое цветное, с эффектом многочисленных D. Харука как-то очень довольно улыбнулась на эти слова. - Хочешь сказать, что ни один твой парень ни разу… что тебе это никогда не нравилось? - Никогда. Поэтому мне и хочется знать, откуда моя коварная соблазнительница всегда так хорошо знает, за какие ниточки нужно дергать? Ты непостижимым образом знаешь меня слишком хорошо. Куда лучше меня самой, а ведь я раньше была уверена, что плотские радости не созданы для меня… Откуда ты все это знаешь, Харука? - Это плохо? – заметно волнуясь, спросила Харука. – Теперь я кажусь тебе слишком… развратной? - Нет, не кажешься. Я тебя знаю, ты не такая. Даже наоборот, ты кажешься мне слишком… невинной и чистой, и несмотря ни на что, это-то меня и пугает. Я уже ничего не знаю. И не хочу знать. Мне слишком хорошо с тобой. Я боюсь своих мыслей. Я боюсь себя. Я постоянно ловлю себя, что, когда я думаю о сексе, я представляю только тебя, и мне хочется сделать нечто похожее для тебя, порой я уже готова умолять тебя об этом, как ты тут мастерски сбиваешь мою инициативу и всячески уходишь… как сейчас. - Ну.., я просто… - Харука запнулась, подбирая слова. - Ничего я не сбиваю. И мне тоже хорошо с тобой, Мичиру. Я… я просто подумала, что раз ты тоже девушка, то мы устроены одинаково и тебе должны нравиться те же вещи, что и мне… Что тебе это понравится… - Предусмотрительная ты моя. И изобретательная. Не знаю, что бы я без тебя делала. И почему ни с кем и никогда не испытывала, - честно призналась я. Я тряхнула волосами и подавленно замолчала. Возбуждение, властвующее над нами последние минуты, несколько улеглось, но я не придала этому особенного значения. Внизу живота копилась пульсирующая тяжесть, и я знала, что стоит мне отпустить свои сомнения прочь, ласково дотронуться до моей девчонки, как все вернется. - Единственное разумное объяснение этому, что я очень успешно все эти годы умудрялась закрывать глаза на свою ориентацию. Что я лесбиянка, и теперь, наконец, все встало на свои места… Ты знаешь, я встречалась с мужчинами. Я хотела быть как все. Я ни разу не подвергла сомнению свою сексуальность. И мне никогда не нравились другие девушки. Они мне и сейчас не нравятся. Господи, все так перепуталось! Что мне делать? Я… я чувствую себя лунатиком, забравшимся на другую территорию. И мало того, я увлекаю за собой совершенно ни в чем не повинную девочку. Харука перекатилась на живот, устроила подбородок на сложенные в замок ладони. Посмотрела на меня сквозь полуопущенные ресницы. Сказала, словно это могло меня успокоить: - Никакая ты не лесбиянка. Даже не думай. - Спасибо, конечно. Утешила. Только есть мы с тобой и еще факты… которые вполне очевидны. Честно говоря, мне совсем не нравилось это слово. И его смягчающие производные тоже. И пусть я никогда не страдала гомофобией, почему-то мысль примерить его на себя, оказаться его сутью, доводила меня чуть ли не до паники. Как все, оказывается, просто. Я – лесбиянка… Клеймо на всю жизнь. Меня передернуло. - Ты не лесбиянка, - убежденно повторила Харука. – То, что тебе не нравилось заниматься сексом с мужчинами - ничего не значит и не делает тебя такой. Тебя ведь действительно никогда не привлекали девушки? - Нет. Никогда. - Ну вот видишь. - Кроме тебя, - прошептала я. – Кроме тебя, я не могу представить себя ни с кем другим, Хару. С другой женщиной. Или не с женщиной, теперь, наверное, тоже. - А этот Соичи? Ты любишь его? Любила? - Какая теперь разница… это неважно. - Мне важно. Я сжала зубы и проговорила едва слышно: - Мне казалось, что я люблю его. Он был первым, с кем мне это действительно так казалось… а теперь… я и не знаю. Харука смотрела на меня пристально и задумчиво. Я сжалась в комок, обхватив колени руками. На самом деле я лукавила. Я давно это знала, просто боялась признаться себе в этом. Прожив на свете двадцать семь лет, я никого никогда особенно не любила. Родители уверяли, что в этом нет ничего страшного, и я обязательно дождусь того принца на белом коне, что примчится за мной из туманной обеспеченной дали и все у нас будет замечательно. Каждое Рождество лет с восемнадцати я загадывала желание: в следующем году непременно, обязательно, наконец, встретить ЕГО. Чтобы нормально влюбиться. Чтобы свадьба, о которой так мечтала моя мама, где отец во фраке поведет меня под руку к алтарю. Медовый месяц где-нибудь обязательно у моря, на островах. И через несколько лет детишки: мальчик и девочка… Идеальная жизнь, расписанная по пунктам на годы вперед. Как в кино. Все двадцать семь лет я не особенно старалась разобраться, почему я была равнодушна ко всем ухаживающим за мной мужчинам. Даже самые лучшие и интересные вроде Соичи Томо не вызывали внутри ничего, кроме каких-то выхолощенных, упрощенных чувств. С ним было приятно посетить выставку или поужинать где-нибудь в дорогом ресторане – у него были отличные манеры, да и внешность, чтобы похвастать перед подругами - тоже. Он нравился моим уже стареньким родителям, и в перспективе его ждала достойная карьера. Он был прекрасным собеседником, способным поддержать любую интересующую меня тему от гастрономии до анализа символики в живописи Босха. Конечно, в дополнение ко всему прилагался секс, но ведь в сутках всегда находится еще двадцать три с лишним часа… С этой пацанкой Харукой Тено все выходило с точностью наоборот. Я не могла познакомить ее со своими родителями. Я вряд ли бы отважилась пойти с ней в кино, как ходят на последние ряды парочки, или пригласить ее на ужин в дорогой ресторан. Харука совершенно не разбиралась в символизме Босха и умела готовить только рис и яичницу, при этом умудряясь что-нибудь обязательно разбить или опрокинуть. Она думала о рядовых вещах совершенно не так, как привыкла думать я, и этим постоянно сбивала меня с толку. Но я и сама не понимала, что происходило со мной, когда она оказывалась рядом. Я была готова продать душу ради одного ее прикосновения. Положить ей на грудь голову и так лежать всю ночь, слушая, как бьется ее сердце. Я обожала с ней целоваться и теперь смутно припоминала, что ни с одним парнем мне не нравилось этого делать, потому что выходила какая-то фигня, неприятная, щекотная и мокрая, и, в конце концов, я плюнула на это и предпочла поверить, что людям нравится целоваться – это все происки авторов любовных романов и постановочных мыльных телеопер. Но когда я чувствовала на своих губах ее губы, мне казалось, я могу в обморок упасть при мысли, что у нас еще будет дальше… И было… было кое-что еще. Рядом с ней словно исчезала та пустота, что сидела внутри всю мою жизнь. - Мичиру… - я вздрогнула, ощутив прикосновение Харуки к своей щеке. - Теперь мне просто некуда делать шаг назад, - усмехнулась я. - А ты хочешь его сделать? – нахмурившись, спросила Харука. - Не знаю. Только чтобы не казаться себе каким-то неправильным чудовищем. - Я тоже теперь не смогу вернуться назад.Только, знаешь, если есть ты, то я и сама этого не хочу. - Я знаю. И чувствую себя виноватой. - В том, что я маленькая. И еще в том, что я не парень… - она опустила голову. - Да. И это тоже. Наверное. Это мое осознание было подобно яду, последние недели распространившемуся по телу. Он разносился с током крови, и мне порою казалось, что я никогда не смогу принять новую версию себя самой. Но действительно ли есть эта новая версия? Может, я всегда была такой? Если бы Харука была парнем… Зачем? Какая глупость. Она та, кто она есть. Она девушка. Человек, изменивший меня и мою жизнь. И единственное, чего бы мне хотелось, чтобы мне снова было шестнадцать, и не было этой пропасти лет, разделяющих нас, и на мир снова можно было бы смотреть другими глазами. Если бы я это знала сразу… - Поверь, то, что ты до сих пор была равнодушна к мужчинам, не делает тебя лесбиянкой, - повторила Харука в третий раз, словно прочитав мои мысли, – многие женщины хоть раз в жизни испытывали симпатию и восхищение к другим женщинам. Ты же не будешь их всех считать лесбиянками? Людей, категорически упертых только в одну ориентацию, на самом деле очень мало. Как геев, так и натуралов. И это не я придумала, - добавила она, поймав мой ошеломленный взгляд. – Так говорит одна моя знакомая. Ну, не совсем моя, а скорее, моего отца. Так что… Ты не лесбиянка. Просто… ты никого не любила. В этом была вся Харука с этой своей странной, перевернутой, не всегда понятной для меня логикой. - Да… наверное, ты права. Не любила. Зато теперь люблю. Очень. И очень боюсь… - Мичиру, - Харука, опустившись передо мной на колени, принялась ластиться ко мне. Раньше в моих действиях всегда разум возобладал над эмоциями, всеми моими решениями управляла логика, и она никогда меня не подводила. Это неправильно. Это… Я застонала, не в силах разорвать наш поцелуй. – Ну что ты, Мичиру… - Я все-таки не знаю, что мне теперь делать… - Просто не думать об этом, пока мы здесь. В конце концов, это просто несправедливо – убивать на это такой чудесный день. Подумать об этом, когда мы вернемся в Токио… - Харука замерла на мгновение, а потом скользнула в мои объятия. – Я знаю только одно: я хочу быть с тобой. Сейчас и всегда… Только с тобой. Я уткнулась в ее плечо. Пальцы Харуки нежно поглаживали мое тело. Вот если бы мы и правда встретились тогда – на равных, без груза прошлого и тех лет, разделяющих нас… и будь тогда я проклята, если бы захотела для себя чего-то иного. А до Токио оставалось три с половиной дня. Она взглянула на меня лукаво из-под своих длиннющих ресниц. Я смотрела на нее как будто в первый раз – и каждый раз она была все равно другая. Мой невозможный лесной светловолосый эльф. Мое любимое чудовище. Мое чудо. - Тогда… зачем мы остановились? - Что? - Не думай больше ни о чем, - прошептала Харука, скользнув теплым дыханием и обжигая поцелуями мою шею. – Не надо. Это просто наш день. Наше море. Я хочу тебя. Только тебя. И опустилась передо мной на колени. Обхватила руками за талию, притянула к себе. Уткнулась носом в самый низ живота, словно впитывая запах моего возбуждения. Я ахнула, когда она легко раздвинула мои ноги в стороны, и, кажется, забыла, как надо дышать, когда Харука коснулась меня – там, и страстная волна, как цунами, сметая на своем пути все преграды, подхватила меня и понесла. На губах все еще ощущался вкус соли от ее губ, тело горело, кровь стучала в висках набатом. Харука довольно улыбнулась, когда я погрузила ладони в ее волосы и чуть подалась бедрами навстречу жаркой влажности ее умелого рта, словно сигналя свое нетерпеливое «да»… Харука непостижимым образом читала меня, словно открытую книгу. Ее губы откликались на все потаенные желания моего тела, заранее зная, где нужно быть особенно нежными, а где – можно прикусить чувствительное местечко, чтобы воспламенить, чтобы заставить потерять голову от нахлынувшего желания. Ее руки успевали быть на мне повсюду, не останавливаясь ни на миг, движения увлекали меня потоком, и мне казалось, что я взмываю в синее небо на солнечных качелях и шептала ее имя, не понимая слов… - Ты такая узкая, два пальца едва помещаются… Как ты спала с ними? - она замолкает, подушечки пальцев скользят по пушистому треугольнику. Я сильнее раздвигаю для нее ноги, и пальцы Хару медленно и нежно прикасаются к разделяющей их щелочке, осторожно проникают внутрь. Я чувствую, как она раскрывает меня там, встряхивает изнутри, входит мягко и настойчиво. – Вот теперь лучше… Я терялась в ощущениях снова: перед ней вот так, полностью раскрывшись, беззащитно и доверчиво, как раскрывается новый бутон цветка – раньше я бы умерла от одной только мысли об этом. А сейчас это не просто возбуждает – кружит голову. - Я хочу кое-что сделать… Я удивленно открыла глаза, когда поняла, что Харука вдруг остановилась. - Что… случилось? - Сейчас… - она рылась в своем рюкзаке, что лежал в стороне. Вернулась обратно, что-то пряча за спиной. - Хару… - В качестве небольшого доказательства, - она вдруг подмигнула мне, придвинулась ближе, и в мои руки опустилась какая-то полупрозрачная синяя длинная гибкая штука. – Вот… Мои глаза едва не полезли на лоб. - Харука, ты спятила? Это… это же… - я сглотнула, у меня не находилось слов. – Я не верю своим глазам… Где ты это взяла? У Акиры? У Майки? Украла в секс-шопе? Где? Харука немного обиженно фыркнула. В отличие от меня она совершенно не выглядела там… смущенной или растерянной. - Вот еще. Такое разве украдешь? Я его купила. Специально для тебя. - Чтоо??? - Хочешь, попробуем? Так, как будто я твой мужчина и все это по-настоящему… И чтобы тебе в этот раз было хорошо, а не как с ними со всеми. - Харука! Поверхность чем-то напоминала силикон – она была наощупь немного бархатистой, но при этом мягкой и пружинила под пальцами. Харука пожала плечами. - Да что здесь такого? Ты что, правда на меня сердишься? Я давно его купила, только случая подходящего не было. Ну, пожалуйста, Мичи… - А сейчас, значит, подходящий? Заранее готовилась, паразитка мелкая! – возмутилась я. - И что? Разве нельзя? В конце концов, это же прекрасный способ доказать… - Что доказать? - Что дело не в ориентации, как ты думаешь. И что женщина ничем не хуже мужчины и наоборот. И еще, что в любви не может быть чего-то стыдного или запретного, если это взаимно. Ты сама сказала, что ты больше ни с кем, кроме меня не испытывала такого... И, в конце концов, это просто несправедливо, что кому-то ты это позволяла, а мне нет, - добавила она с какой-то обидой в голосе. Что тут можно было добавить? Что она убедила меня этой своей обидой на несправедливость? Или что я просто позволила себя убедить…