Почти два месяца радуг

8 апреля 20…… года (из дневника Харуки Тено) После занятий Хитоми попросила меня остаться и что-то помочь ей – на следующей неделе ожидались школьные выборы, куда она на полном серьезе вела предвыборную кампанию – пацаны из нашего класса раздавали на входе листовки с призывом голосовать за Сато, а приверженные ей девчонки что-то рисовали на задних партах, от усердия высунув кончики языков. - Президент школы должен иметь заместителей, - говорила Хитоми, перебирая какие-то списки. – Ты отлично выглядишь, Харука. Такой спортивный, подтянутый… Не против быть моим заместителем по спорту? Так, словно выборы были пустой формальностью, и вопрос о том, что президентом станет именно она, был давно решен. Я пожала плечами. Мне, если честно, было все равно, всю эту структуру самоуправления я воспринимала не больше, чем детскую игру – в нужный момент умные взрослые все равно перехватят руль и сделают именно так, как нужно им, а не так, как решила кучка старшеклассников. Поэтому эти призывы с листовок, где она обещала организовать доступное кафе, чтобы ребята не таскали обеды из дома, устраивать больше вечеринок и танцев, куда можно было бы приглашать учеников и из других школ – все это казалось ненастоящим, просто игрой. В любой школе, где бы я ни училась, класса с пятого обязательно выделялась какая-то своя верхушка – человек семь-десять, которым обычно подчиняются все остальные. Будучи более энергичными, привлекательными для окружающих, поощряемые учителями – они объединяются в привилегированную касту. Подвешенный язык, богатые родители, лидерские способности – значат, конечно, много, но самое главное все-таки решается силой и обаянием. Я, если честно, старалась не выделяться ничем. С того самого времени, когда умерла мама, и некому стало проверять мои уроки, объяснять непонятные места в учебнике, школа отошла для меня на второй план. Я знаю, что могла бы хорошо учиться, но едва заканчивала каждый учебный год на тройки. Никому нет до меня дела. Главное было, чтобы меня из школы не выгнали, а все остальное – ерунда. Не нужно было иметь большого ума, чтобы почти понять, что у Хитоми был статус своеобразной королевы класса. Энергичная, властная, с хорошо поставленным голосом, на более слабых она действовала как удав на кроликов. Она не умела подчиняться. Даже учителям. Зато ей нравилось подчинять себе. Хитоми была сильной личностью. Несколько особо приближенных к ней девчонок исполняли роль фрейлин, трое имеющихся в наличии пацанов глупо улыбались и служили на посылках, в надежде заслужить в благодарность ее улыбку или поцелуй. Но я видела, что Хитоми они совершенно не интересовали. В отличие от меня. Но, наученная опытом осторожничать и никогда не отказывать сразу, я согласилась остаться и ей помочь. Нужно было, наконец, набраться смелости и поговорить с ней. Только как сделать это, чтобы она не подумала, будто я все это время смеялась над ней и издевалась – я не представляла. И даже, кажется, все снова испортила, когда она невзначай снова спросила меня про форму, а я соврала, что она пришла в негодность. И что хорошо бы купить запасной комплект, пусть не новый, подержанный, пока учителя не слишком начали крыситься и предки не задали трепку… - Мальчики так быстро растут, - вздохнув, согласилась Сато, рассматривая меня слишком пристально. – Я поспрашиваю знакомых старшеклассников, хорошо? - Спасибо, - едва улыбнулась я. – По гроб жизни буду бла… - Ну что ты, Харука! Мы же друзья! Правда? - Правда, - ответила я. И она придвинулась ко мне ближе, ее рука спикировала на мое колено, распущенные по плечам волнистые волосы защекотали щеку. И не отодвинешься ведь… - Скажи, Харука, а я красивая? – зачем-то шепотом вдруг спросила она, словно в пустом классе ее мог услышать кто-то, кроме меня. Хитоми-удав внезапно исчезла, вместо нее рядом оказалась вполне симпатичная девочка, с чуть покрасневшими от румянца щеками. - Красивая, - выдохнула я. – Что ты там говорила, мне нужно сделать? И разговора снова не получилось. В довершение ко всему она позвала меня на танцы. В школу, в пятницу вечером. *** - Такая красивая, - сказала Харука своим хрипловатым мурлыкающим, сводящим меня с ума, голосом. – Такая нежная и скользкая. Само совершенство… Ладони Харуки медленно поглаживали и массировали возбужденное лоно, пальцы то и дело касались заветной расщелинки, но каждый раз останавливались, не доходя до цели. Кажется, я застонала сквозь сведенные судорогой зубы, в нетерпении ощущая, как мягкие осторожные губы покрывают легкими поцелуями каждый дюйм моей ставшей сверхчувствительной кожи, проводят влажную дорожку от шеи до сосков, одаривая живот нежными медленными поцелуями, сводя с ума, поглаживают бедра, разводя их еще шире. - Особенно, когда на тебе ничего нет, - прошептала она пересохшими губами, опускаясь передо мной на колени. – Очень красивая… Глаза, грудь, волосы – даже если бы хотела не смотреть на тебя – я бы не смогла. Мичиру… Я хочу зарыться в твой запах с головой, не знаю, как это у тебя выходит, но ты как наркотик, хоть я никогда их и не пробовала… и мне всегда тебя мало… - Хааару… - из груди вырвался нетерпеливый стон, я всем телом неистово и жадно потянулась к ней, тоже желая ощущать ее всю, каждую ее клеточку, каждую частичку кожи, чтобы хоть немного отблагодарить ее за все жаркие ласки и сводящие с ума поцелуи. Но мои руки всего лишь пробежались по ее спине, ощущая, как напрягаются и расслабляются мышцы под моими ладонями, сжали ее бедра, стараясь прижаться к ней еще ближе, и Харука снова легко отстранилась. – Рррр…. Ну, Хару… Ну пожалуйста… Я тебя сейчас укушу! Что ты со мной делаешь? - Мммм? - Господи, ты же знаешь, что сводишь меня с ума,- пожаловалась я, испепеляя ее гневными и одновременно умоляющими взглядами, - иди уже ко мне, Харука, потому что я больше так не могу! Но эта ненормальная нахальная девчонка всегда все делала по-своему, и спешка не входила сегодня в ее планы совершенно, она оказалась сверху, продолжая неторопливо оглаживать мои бока, выписывать языком узоры по моей влажной от пота коже, она была дотошной и до боли обстоятельна, и никуда не собиралась торопиться, до предела оттягивая миг долгожданной разрядки, погружая мой разум в состояние какого-то томительно-сладкого безвременья. Я не выдержала. - Хару! Пожалуйста, не играй, не мучай меня! Харука едва слышно рассмеялась. - Нетерпеливая. Ненасытная… Я тебя обожаю… - Я становлюсь такой из-за тебя. Какой-то маньячкой. - А я с тобой, наверное, похожа на кошку, которую не оттащить от валерьянки. - Тогда не отвлекайся, - горячечно, словно в бреду, зашептала я, притягивая ее ближе. Мои руки сами скользнули в ее волосы. – Лучше погладь еще немного. Здесь и еще здесь… А вот сюда еще поцелуй. Ну, пожалуйста. Хару… Сейчас, немедленно. Ты хочешь, чтобы я тебя умоляла? Я умоляю… Харука приласкала кончиками пальцев пульсирующую плоть, сначала неторопливо и нежно, потом все более страстно, пока я не вцепилась в ее плечи. - Раньше я никогда не смела даже мечтать об этом, - тихо сказала она. Ее пальцы скользили внутрь и обратно с какой-то потрясающей легкостью, раскачивая мое тело в веками заложенном ритме. Я приподнялась на локтях, чтобы позволить ей проникнуть еще глубже. Я плыла и улетала вместе с чайками к солнцу. Белые облака парили далеко внизу – земля была уже где-то нереально далеко. - Я тоже… Нет! О господи! Не оста…навливайся, - зашептала я, когда она вдруг снова оторвалась от меня и потянулась куда-то в сторону. Из ее рюкзачка потянулись тонкие ремешки. Честно говоря, сначала я обрадовалась, когда она, снова начав меня целовать, казалось, передумала или напрочь позабыла о своем коварном плане с участием силиконового девайса. А потом вдруг поймала себя на мысли, удивившей меня саму до невозможности: с НЕЙ мне хотелось ЭТО попробовать. Даже не попробовать, сделать немедленно. Впрочем, Харука и не забыла о нем вовсе, и передумывать тоже не собиралась… Я едва не рассмеялась в голос, увидев ее в полной экипировке, но почти тут же подавилась смешком, когда ее тело накрыло мое. Мы целуемся, и ее хриплый шепот щекочет мне губы. У Харуки искусанные тонкие губы, но при этом восхитительно нежные и такие… живые, настойчиво своевольные… требовательные. Ее горячее дыхание обволакивает меня всю. Хочется дышать ею, биться ее сердцем, течь ее кровью. И я таю, уносясь куда-то в космос от ее прикосновений. - Такая тугая… такая мокрая… и только для меня… - шепчет Хару, проникая внутрь одним пальцем и начиная мучительно сладко им двигать. Нежно. Осторожно. Вверх-вниз. Вперед-назад. Я упивалась ее движениями, стараясь полностью подстроиться под заданный ритм.– Хочешь еще? - Дааа… - Истосковалась по мне? - и она добавила еще один. Я знала, что долго так не смогу. И Харука это тоже знала. Она собственнически улыбнулась и свободной рукой стала ласкать соски, пока они не стали твердыми, как камешки и не заныли, сбивая мое и без того рваное дыхание. - Мммм…. Харука, - не то шепот, не то стон. Мои бедра прижимаются к ее руке, бесстыже раскрываясь перед ней еще шире, подгоняя. Там давно пожар. Практически невыносимый. Еще один хриплый стон рвется губ. – Долго ты будешь надо мной измываться?.. Нависая надо мной, она попросила, чуть прикусывая мои пальцы: - Расслабься. Я буду нежной. Я и правда постаралась расслабиться и глубоко вздохнула, готовясь к каким-то новым ощущениям. А Харука все медлила, бормоча какие-то бессвязные нежности, покусывая мои плечи и шею и тут же зацеловывая свои укусы. Тонкие пальчики выскользнули из меня, Харука подняла руку и облизала их. Я хихикнула, сильно обхватывая ногами ее талию и привлекая к себе. Нежно скользнула губами по ее полураскрытым губам, пробуя свой собственный вкус, отвлекая и проникая языком далеко в ее рот. Зажмурилась и сделала сильное движение навстречу, сама насаживаясь на ее игрушку. Практически до самого конца, до огненных всполохов перед глазами, до сводящей тело судороги, встретила горячим лоном ее лоно, бесстыже потерлась об него. Сердце ухнуло куда-то в глубину. Глаза Харуки удивленно распахнулись. Мне понравилось, что они вмиг сделались черными и бездонными. - Ми… Мичиру… - выдохнула она мне в ухо. – Что ты… Я лизнула ее в кончик носа. - Давай, двигайся уже, герой-любовник. *** 8 апреля 20…… года (продолжение дневника) Я начала рассказывать о своих неприятностях. Так вот, первый – это Хитоми. Вернее, не она, а то, что она с такой уверенностью принимает меня за парня. И еще то, что должки мои перед ней копятся и копятся, а рано или поздно всегда приходит время платить по счетам. На следующий день она подвела меня к какому-то долговязому парню, одиннадцатикласснику, одетому в темно-синий, явно дорогой и сшитый на заказ костюм. Он представился, правда, неразборчиво, а переспрашивать было невежливо. Мы пожали друг другу руки и обменялись свертками – десять тысяч йен за большой пакет – Хитоми тут же развернула его, начала вертеть меня в разные стороны и прикладывать к спине то брюки, то пиджак, и кажется, в итоге осталась довольна. Я поставила себе зарок – поговорить с нею на танцах. Дальше тянуть нельзя. Но на этом мои приключения не закончились. Потому что следующее, что со мной случилось в этот же день - это наша классная наставница и новая училка мисс Кайо. Ну почему я такая невезучая идиотка? В этот же день, когда было ее занятие, умудрилась забыть в ее кабинете ручку. Ручка – это ерунда, правда, она у меня специальная, для левшей, но завтра намечалась физика, там писать столько, что закачаешься, поэтому я с полдороги вернулась, распахнула дверь и… прямо лоб в лоб столкнулась с нашей мисс Кайо, которая собиралась выходить. Она держала в руках то ли какие-то карты, то ли плакаты, и от неожиданности они все попадали на пол и покатились в разные стороны. Я пробормотала какие-то извинения, но она, кажется, снова не видела меня напрочь, только буркнула что-то вроде: «осторожнее надо быть», а потом мы синхронно опустились на корточки и снова чуть не стукнулись лбами. И наши лица на какое-то мгновение оказались совсем рядом, и первое, что мне бросилось в глаза – это какая-то не то соринка, не то перышко, застрявшее в ее волосах. А еще через секунду я поняла, что посмела протянуть к ней руку и еще раз нарушить без того уже нарушенную субординацию в отношениях ученик-учитель. У мисс Кайо оказались очень мягкие волосы. Безо всякой прически, как у других учителей, просто распущенные по плечам, они немного вились на концах и еще пахли так… Как ни у кого. Я уже ведь знала ее аромат. И только в конце, перед тем, как до меня окончательно дошло, что же я натворила, я отшатнулась и увидела, что они еще самого необычного цвета. Тоже как ни у кого. Не то синего, не то зеленого… - Простите, - сказала я, и голос у меня стал какой-то чужой, ненатурально вежливый. Наверно, как у всех, кто попадает в дурацкие ситуации.- Даже не знаю, как так вышло… - Мне нужно очень срочно идти. Вы здесь что-то забыли? – поднимаясь на ноги, спросила мисс Кайо. Как будто ничего и не произошло. - Ага. Ручку. Можно, я поищу? - Конечно-конечно. И я поняла, что она на меня не сердится, за то, что я ее чуть не сшибла. Правда, и не смотрит. Вернее, смотрит, но думает при этом о чем-то своем. А меня почти и не видит. И через десять минут уже и не вспомнит. И мне вот до дрожи, до ужаса захотелось, чтобы на меня посмотрели. Не как на пустое место, а как на человека. И тогда я обнаглела: - Мисс Кайо, простите… - Да? - Если это не секрет, почему у вас такие странные волосы? Она словно бы очнулась: - А? Что? Что вы сказали? - Разве в природе бывают синие волосы? Конечно, они были не такие уж и синие, больше… бирюзовые, что ли. В общем, как волна, если смотреть в самую глубину, свешиваясь с лодки в самый солнечный день. Да это и неважно. Я была почти уверена, на этот раз она точно рассердится, выговор сделает, поставит меня на место. Какая мне разница – парик это (да нет, на парик не тянет, мягкие, шелковистые, как будто вода текут сквозь пальцы, да и жарко, наверно, в такую погоду в парике) или новые тренды в моде – ну, красится учитель – молодая симпатичная женщина в сине-зеленый цвет, ну и пусть себе красится, если ей так хочется. Не мое это дело. Но она – нет, отреагировала опять спокойно. Улыбнулась, что-то пошутила на тему, что ее папа был богом морей Нептуном (про бога ничего не слышала, знаю только, что есть такая планета где-то далеко в космосе), вежливо, покрутив на пальце ключи, повторила, что ей нужно идти. Мы так и стояли друг напротив друга и были почти одного роста, и я невпопад почему-то подумала, что все-таки я выше, а она просто на каблуках… - Древнегреческую и древнеримскую мифологию мы будем разбирать в следующем семестре, - сообщила мисс Кайо. - Мифологию, значит? Ага, ясно…- пробормотала я, и сердце мое стукнуло. На самом деле мне мало что было ясно, но суть я все-таки уловила. А на ее лице была все та же полная безмятежность и легкий румянец на бледной незагорелой коже. - Теперь я могу спросить? – вдруг произнесла мисс Кайо. - Да? - Почему вы носите мужскую форму? Вы же девушка… - она как-то споткнулась на последнем слове. - Разве в уставе школы запрещено мальчикам носить женскую форму, а девочкам – мужскую? – ответила я вопросом на вопрос. Этот момент я так изучила очень хорошо. Мисс Кайо прыснула со смеху. Видимо, тоже представила альтернативный вариант. - Нет, но… - Раньше мне приходилось врать про кривые и волосатые ноги, - усмехнулась я, - но вот вам мне врать совершенно не хочется. - Вы хотели поискать ручку, - вежливо напомнила мне мисс Кайо. Пока я искала под партой эту забытую ручку, мисс Кайо молча стояла с той стороны двери, подобрав в охапку все свои рулончики, и терпеливо ждала, что я выйду, чтобы запереть кабинет. Потом прозвенел звонок. Мне, в принципе, тоже нужно было домой, только там все равно делать будет нечего, кроме уроков, и я вдруг предложила: - Мисс Кайо, вам неудобно, наверное. Разрешите, я вам помогу? - Спасибо, - кажется, она первый раз за сегодня улыбнулась. Не в пустоту, а именно мне... Вот, значит, может ведь она по-человечески… И внутри меня сразу разлилось какое-то тепло. – Буду премного благодарна. Отдала мне часть рулонов, которые я изо всех сил старалась не растерять, пока мы спускались по лестнице. Куда она их тащит? За школой на заднем дворе была небольшая парковка для учительских машин. Мы дотащили нашу негабаритную поклажу до маленькой симпатичной серебристо-серой «Субару», где я помогла уложить все это в багажник и перевела дух. Надо было уходить. Но уходить мне совсем не хотелось. Ей, похоже, действительно нужно было куда-то ехать, а я, как дура, продолжала стоять и гипнотизировать ее, почти не отрывая взгляда от ее глаз. Или сама находилась под гипнозом, не знаю. - Спасибо тебе еще раз, - мягко сказала мисс Кайо, опускаясь на водительское кресло. Опустила на лицо темные очки. Я продолжала стоять у дверцы, и теперь сверху мне было отчетливо видно, как тонкая золотая цепочка с каким-то синим шариком спускается и теряется в ложбинке между ее грудей. – Как тебя зовут? Я почему-то жутко обрадовалась, что она перестала говорить мне «вы». Словно стала чуть-чуть менее официальной. И я выпалила: - Тено. - Тено? – переспросила она, чуть нахмурившись. - Да. Это фамилия такая. Тено. - Ах, да – сказала мисс Кайо, словно внезапно что-то вспомнив. – А имя? - Харука. - Я запомню, - сказала мисс Кайо, и я подумала, что мне уже это говорило столько учителей, правда, совершенно в другом смысле. А она… мисс Кайо, то есть - она же здесь новенькая, как и я, еще не всех знает… На ключе зажигания у нее болтался брелок – забавная такая маленькая собачка с глазками из прозрачных камушков-стразов. Он покачивался и тем самым пускал из стороны в сторону сотни крошечных солнечных зайчиков. Я разглядывала его, и она поймала мой взгляд. Спросила: - Любишь собак? Это было как-то неожиданно и снова не помещалось в официальный сценарий. - Что? – растерялась я. - Тебе нравятся собаки? - Собаки? Нравятся… - согласилась я. Она продолжала разглядывать меня сквозь темные очки и вдруг спросила: - Харука-сан… могу я так к тебе обращаться? Скажи.. а тебе случайно не нужен щенок? - Что? – снова обалдела я. Когда я была маленькой, то просила у мамы собаку. Ну… не совсем у мамы, у Санты. Но мама не соглашалась, собака – это было очень непросто и дорого, даже самая простая, беспородная. Даже для Санты. И, когда я подрасту, обещала купить мне белого мышонка с розовыми глазками-бусинками. Мышонок стоит не так дорого. Но не купила… Не успела. - Нет? Может быть, друзьям или знакомым? – снова спросила мисс Кайо, и словно оправдываясь передо мной, добавила. - Моя Кьярра принесла щенков, это не входило в мои планы, но… трех уже отдала, еще один остался, куда деть – ума не приложу… У меня никогда-никогда не было настоящей собаки. Только дурацкий дешевый томагочи – но он же не в счет? Собака... - Наверно, они очень дорогие, - вздохнула я. Мисс Кайо улыбнулась. А я вдруг поняла, что хотела бы стоять и смотреть, как она улыбается. Хоть целый час. Такая хорошая у нее была улыбка. - У меня-то черно-белый японский хин, но вот папа этих щенков пожелал остаться неизвестным, - она пожала плечами. – Так что лишь бы взяли. Ну так как? Подумаешь? И тогда я обнаглела второй раз: - А можно мне посмотреть? На щенка? И на Кьярру? Мисс Кайо поглядела на часы, покачала головой. Нахмурилась. - Сейчас меня ждут… уже причем давно, - она закусила губу, словно что-то взвешивая и подсчитывая в уме. Ага, это же я виновата, ее задержала. И в классе, и сейчас. Ничего тебе не обломится, Тено. Включая собаку. Развернись и иди домой. – Я дам тебе адрес своей соседки, Кьярра пока живет у нее. Я предупрежу миссис Исибаси. Сможешь прийти завтра или послезавтра вечером? Найдешь? Это недалеко отсюда. В моих руках оказался картонный квадратик, визитка, едва пахнувшая ее духами. Инициалы, должность, адрес… Она быстро исправила последнюю цифру. Соседка. Соседняя квартира, где живет мисс Кайо. Толк-толк в самое сердце. Она, оказывается, жила совсем недалеко от моего нового дома. Очень близко. Пять минут на автобусе. - Спасибо, - сказала я пересохшим ртом. - Это тебе спасибо, – она с улыбкой протянула мне руку. – За помощь и вообще… Вообще-то в школе ученикам не полагается пожимать руки учителям, но она то ли этого не знала, то ли просто не обратила внимания… А я не могла оставить ее протянутую руку висеть в воздухе, даже если кто-то решил, что это нельзя. Да и мы не были уже в здании школы. - Приходи, - приветливо повторила мисс Кайо, отпуская мою руку. – Когда сможешь. Кьярра будет ждать. А потом мисс Кайо уехала, и я побрела домой, сжимая этот квадратик. Почти счастливой.