Когда сакура любит

Изуру и Юширо, друзья детства, смотрели на Ичиго с пристальным интересом и нескрываемым восхищением, будто она сейчас вернулась не иначе как героем Общества душ с войны против целого полчища пустых, а не одного. Для них, еще в глаза не видавших этих существ, она и впрямь выглядела, по меньшей мере, лейтенантом Готэй-13, а то и целым капитаном. — Чего? — смутилась девушка, поглядывая то на одного друга, то на другого. Ее щеки теплели с каждой секундой, и Ичиго впервые порадовалась, что дистанция, которую от них требовали приличия, а также сгущавшиеся в саду сумерки скрывали ее волнение. Она и без того чувствовала себя на голову выше своих неопытных друзей, а тут они еще так очевидно требовали от нее историй в подробностях. — Ичиго, ты, правда, видела его? Пустого? — Как всегда, любопытство сгубило кошку, вернее, брата кошки. Юширо, младший брат Шихоин Йоруичи, отличался таким же задорным нравом, что и его сестра, а еще невероятно ребяческим характером. Он и впрямь был милым соседским мальчишкой. — Да, Ичиго-сан, слышал, вам даже пришлось сразиться с ним? Удивительно… — Выразил неподдельный восторг и всегда тактичный Изуру, который после гибели на задании четы Кира, фактически сделался воспитанником семьи Кучики. — Ох, ребята, это и впрямь было невероятно! — выпалила Ичиго с горящими глазами: теперь, когда все закончилось, она не чувствовала того трепетного страха, а испытывала отголоски азарта, который волновал ее и без того горячую кровь. Ичиго затараторила как заведенная: — Он появился будто из ниоткуда. А потом я стала уводить его от людей на самый край Руконгая. А после я решила попробовать на нем кидо. Ну, у меня ведь не было меча. И заклинание удалось! Правда, не надолго — пустой вырвался и погнался за мной. И настиг меня-таки, да еще и ранил, когда задел хвостом! У Изуру расширились глаза от переживаний: добросердечный, нежный мальчик, он не обладал врожденной храбростью духа и огромной духовной силой, присущей Кучики. Даже слушать о приключениях подруги было ему в дикость — сам-то он, поди, просто в обморок упал бы и на том битва закончилась, так и не начавшись. У Юширо так вообще рот приоткрылся — он слушал, затаив дыхание. Юный глава клана Шихоин едва сдерживал себя, чтобы не начать грызть ногти от волнения, ерзая при этом на коленях, сгорая от нетерпения узнать, что же произошло с Ичиго дальше. Она, как и его старшая сестра, вызывали в нем благоговейное почтение. — Ох, я не знаю, что было бы со мной, если бы не отец. Он спас меня за миг до смерти, когда я уже успела попрощаться с жизнью! — вознаградила их любопытство Кучики, но это была только затравка. Она закрыла глаза, погружаясь в удивительные воспоминания: — Юширо! Изуру! Он воспользовался банкаем Сенбонзакуры! Видели бы вы его… — Банкай Сенбонзакуры? — повторил Кира. — Наверное, он в стократ мощнее шикая! — закивал Шихоин, узревший однажды атаку капитана Кучики воочию. К счастью, издалека. — Это просто что-то потрясающее! Словами даже не передать! — Ичиго распахнула глаза и жестом призвала друзей приблизиться к ней: вряд ли отец будет в восторге, если она разболтает способности его занпакто. Но ведь это были ее лучшие друзья! — Сенбонзакура Кагейоши. Это, наверное, целый миллиард тех самых лезвий-лепестков, что и в его шикае. И они все подчиняются отцу! Он мог рукой направлять этот смертоносный цветочный ураган, нанося сокрушительные раны противнику. У пустого просто не было шансов. Думаю, как и у любого другого противника. Я знала, что папа — самый сильный капитан Готэя, но чтобы настолько… Вы бы слышали его реяцу! Видели бы его взгляд, решительность, бесстрашие!!! Нет, он просто восхитителен!!! Правда. И вовсе не потому, что он мой отец. А просто… просто… Изуру мягко улыбнулся ей: — Просто ваш отец, Ичиго-сан, и впрямь великий синигами. — Как и моя сестра! — Юширо не переставал защищать бывшую главу клана Шихоин, считавшуюся погибшей после того, как она предала Готэй-13. В ее предательство брат не верил, как, к слову, и отец Ичиго, но вот насчет смерти «чертовой кошки» Бьякуя был уверен. Давно та не объявлялась. — Сестра слыла «богиней скорости», а ее сюнпо считалось самым быстрым в Обществе душ! Ичиго хихикнула в сторону и с вызовом покосилась на друга: — Ох, Юширо, не будь я сейчас в постели, то мы бы выяснили с тобой немедленно, кто совсем скоро превзойдет «богиню скорости». Мой отец — лучший в поступи из капитанов, и он лично учил меня «мерцающему шагу», который у меня уже на уровне лейтенантов. — А у меня? У меня тоже превосходное сюнпо! Это у нас в крови! — вступил в спор Юширо, хлопая часто-часто золотистыми глазами не в пример невозмутимым рубиново-карим Ичиго. — Да что ты говоришь… — Да правда… Друзья детства ожидаемо сцепились в самой обычной для них перепалке, так напоминавшей дедушке Гинрею отношения меж молодым Бьякуей и Йоруичи. Изуру помнил эти его слова, как и тот факт, что сейчас наследники кланов будто поменялись местами: в роли задиры теперь выступала Кучики, а поддающимся на все провокации — юный Шихоин. Впрочем, это не мешало им дружить чуть ли ни с пеленок: они выглядели, да и вели себя так, будто брат и сестра. Изуру улыбнулся — как-то виновато, с оттенком легкой грусти. Он присоединился к этой компании намного позже, и потому жалел о тех днях, когда два его лучших друга веселились без него, а сам он рос единственным ребенком в семье. Ему сложно давалось завязывать первым общение — от природы стеснительный, а также воспитанный и не разбалованный родителями, Изуру предпочитал проводить время в одиночестве, что-то читая или рисуя на берегу реки Уюзами, пересекавшей Сейрейтей на юге, в районе родовых поместий знати. Именно там они все и познакомились. Маленькая Ичиго неслась к реке, держа в руке ленту, и дразнила ею бежавшего следом заплаканного мальчика с рассыпавшимися по плечам волосами. Тогда Изуру тоже увидел в них брата и сестру, и лишь после, когда они обступили его с двух сторон и чуть ли не насильно затащили в поместье Кучики, узнал, что был «завербован» в «вечные друзья» наследниками самых влиятельных кланов Общества душ. — Эй, Изуру, ты чего? — Ичиго отвлеклась от занимательного растягивания щек Юширо и взглянула на их попритихшего друга. — Ничего, — мотнул парень головой. — Простите меня, Ичиго-сан, Юширо-сан, но ваше поведение слегка смешит и немного смущает. — Немного? — лукаво протянула Кучики и, выпустив из захвата Шихоина, гордо вздернула нос кверху: — А хотите, я засмущаю вас еще больше? — У обоих парней округлились глаза и покраснели щеки. Кучики фыркнула: они явно подумали о чем-то не том! — Балбесы, — обиженно фыркнула она и скрестила руки на груди, отворачиваясь, — я же серьезно… Я хотела вам сказать, что приняла решение стать синигами! Сказала, как отрезала, на что Изуру и Юширо переглянулись и дружно пожали плечами. — Чего? — Ичиго смерила их надменным взором. — Я, правда, хочу поступить в Академию духовных искусств, а позже служить в Готэе-13. Или думаете, я шучу? — угрожающе сузила она глаза. — Ох, ну что вы, Ичиго-сан, — оборонительно выставил вперед руки Изуру. — Просто… — Он замялся, пытаясь выискать верные слова в уме, применимые к данной ситуации вообще и к этой конкретной девушке в частности, ибо Кучики, для которых «гордость» — как второе имя, не терпели, когда кто-то выражал сомнение насчет их решений и воли. — Что «просто»? — скрипнула зубами Ичиго и перешла из свойственного ей дружелюбного тона на официальный: — Ты не веришь в мои силы, Изуру-кун? «Ну вот», — выдохнул Изуру. А его подруга — так вообще вспыхивала как спичка, стоило ей только слово поперек сказать. Он живо замотал головой, улыбаясь и мягко, и виновато: — Нет-нет, Ичиго-сан. Я нисколько. Просто вам… Вы… Взгляните, какая вы женственная, изящная, нежная. Готэй — военная организация, где каждый день синигами подвергаются опасности. Полагаю, что и ваш отец по этой причине не позволял вам прежде поступать в Академию. Полагаю, что он обоснованно не видит в вас бойца… — Если говорить короче, Ичиго, — вклинился Юширо, — Бьякуя-сама ни за что не отпустит тебя. Такую холеную и оберегаемую. Подумай только, как он испугался за тебя сегодня. Ты хочешь его довести до инфаркта ежедневными заданиями по уничтожению пустых или дезертиров? Изуру прав, ты слишком-девушка, чтобы быть воином. У тебя волосы длиннее капитанского хаори. Кожа нежнее персика. И руки, природой созданные, чтобы держать в руках лишь кисть для иероглифов. — А вот насчет кисти — это обидно! — сверкнула глазами Ичиго. — Тебе ли не знать, Юширо, мои успехи в тренировках по занзюцу? Да, пускай это только деревянный меч, но держать-то его в руках я научилась вовсе не для красоты! — Не обижайтесь на нас, Ичиго-сан, — попросил Изуру. — Вы же понимаете… — Понимаю! — Девушка подтянула к себе колени и положила на них голову. — Я все понимаю… Отец хочет уберечь меня от всего. Вырастить красивой и воспитанной невестой… — Она с шумом выдохнула, но, подняв голову, заулыбалась друзьям. С грустью, натянуто, но преданно. — А потом он выдаст меня замуж, к примеру, за такого мирного и порядочного человека, как ты, Изуру. — Ичиго быстро глянула на златоглазого мальчишку слева от себя: — Юширо, без обид! Прости, но отец скорее себе харакири сделает, чем породнится с кланом Шихоин. Все трое прыснули от смеха: неприязнь капитана Кучики к соседнему Дому была общеизвестной. — Ребята, — Ичиго протянула руки к обоим друзьям и сжала их ладони в своих, — спасибо, что вы у меня есть. И хоть вы меня мало чем поддержали и утешили, но я все равно попробую поговорить с отцом по поводу Академии. А если не удастся уговорить его, то придется подключить дедушку. Они снова улыбнулись: Гинрей-доно души не чаял во внучке и порой являлся единственным мостиком между отцом и дочерью Кучики, когда у тех возникали размолвки. В комнату робко постучались и в открытых седзи показалась голова личной служанки Ичиго. — Аяне? Что-то случилось? — Простите меня, Кучики-сама, — девушка переступила порог и опустилась на колени в глубоком поклоне. — Близится время ужина, и господин Кучики просил напомнить господам Шихоин и Кира, что им пора возвращаться домой. — Да-а? — Ичиго с удивлением обнаружила вечернюю пелену, легшую на сад: они втроем, собираясь, всегда забывали о времени за разговорами, проказами или занятиями, которые им мог устроить отец или дед, располагавшие свободным временем и хорошим настроением. — Что ж, — пожала она плечиками и улыбнулась друзьям, — тогда до завтра! Я расскажу вам, как прошли переговоры. Ну если, конечно, останусь еще при голове — теперь я и сама побаиваюсь Сенбонзакуру… — Завтра? — удивился Кира, поднимаясь на ноги. — Разве у вас будет время? Ичиго вскинула брови в неподдельном изумлении. — Эх ты, — потрепал ее за макушку нахальный Юширо, — завтра ведь свадьба в клане Касумиодзи. Насколько память мне не изменяет, ты же танцуешь танец в честь молодых? — Ксооо… — Ичиго таки вспомнила. — И-чи-го! — раздался громом голос Бьякуи откуда-то из дальних комнат. Но это вовсе не значило, что он не был в курсе всего происходившего в комнате у дочери. Изуру и Юширо тут же будто ветром сдуло — даже верные друзья не хотели оказаться на месте Ичиго, когда ее отчитывал отец за единственный недостаток — острый, как бритва, язычок. Кучики тяжко выдохнула: ну вот, момент смазан. О разговоре про Академию за ужином можно было не заикаться, ибо отец будет сердиться на нее, а дедушка, скорее всего, будет расспрашивать о последних приготовлениях к завтрашнему представлению. Ичиго и впрямь забыла о нем. Даже финальную репетицию пропустила сегодня, улизнув в Руконгай сразу же, как только отца отправили на миссию в Генсей. Ох, как же все сошлось нехорошо: и тело, нывшее после схватки с пустым, и злой учитель перед надвигавшейся церемонией. Натори-сенсей точно убьет ее завтра, если этого сегодня не довершит отец. «Нет, нет, — сама себе вторила в мыслях Ичиго, — я все равно поговорю с ним о поступлении. Вот станцую так же восхитительно, как это делала мама, он подобреет и обязательно даст мне свое разрешение стать синигами…» — Кучики-сама? — осторожно позвала задумавшуюся хозяйку Аяне. — Кучики-сама, ванна готова. Вы желаете принять ее перед ужином? — Д-да, — машинально кивнула Ичиго, но перехватив обеспокоенный взгляд прислуживающей ей девушки, улыбнулась. — Все хорошо, Аяне. Не волнуйся. Поможешь мне встать? Та кивнула и подхватила молодую госпожу под плечи. Они вместе завалились наперед, едва удерживая равновесие: боль в явно растянутой лодыжке пронзил всю правую ногу Ичиго, и она поморщилась от неприятных ощущений. — Моя госпожа! — тихонько вскрикнула жалостливая Аяне. — Как же вы сможете танцевать завтра? Нужно рассказать Кучики-сама, что ваше состояние не благоприятствует этому. — Нет, Аяне! — Ичиго повернулась к ней резко, вновь зажмуриваясь от боли. — Ты не скажешь ему. Это будет нашим секретом. До утра все пройдет. Я себя знаю. К тому же я обещала. Дедушка и отец ждут моего выступления, поскольку это поздравление от клана. Я не могу, не смею из-за какой-то там боли в пальчике подвести семью. Я — ее гордость. И я никогда не запятнаю позором наше имя. Поняла? Служанка закивала, глядя на нее с неподдельным восхищением в глазах. Все в доме любили молодую хозяйку, но вовсе не из-за ее веселого нрава или обходительного ко всем отношения. Ею гордились. Ею действительно все гордились, от мала до велика в их Доме. Она вобрала в себя самые лучшие качества своих родителей, и это ее душевное богатство подкупало даже больше, чем пресловутые гордость и сила Кучики, бежавшие и в ее крови. Аяне уверенно кивнула и помогла хозяйке принять ванну, а после переодеться и спуститься к ужину. Оставшись по ее приказу рядом, Аяне с любопытством внимала, как идеально юная госпожа вела себя за столом. Ни один нерв на ее лице не выдал того, насколько болезненно она себя чувствовала, ни один горький вздох не вырвался из ее сдавленной груди, когда Ичиго обращалась к отцу или деду. Она старалась выглядеть перед ними обычной — разговорчивой, беззаботной, улыбчивой, и только в минуты, когда никто не смотрел, слегка касалась лодыжки и растирала ее, массируя. Боль все же приносила ей невыносимые страдания. — Вам точно ничего не нужно, Кучики-сама? Быть может, позвать кого-то из Четвертого отряда или попросить на кухне заварить какой-то болеутоляющий отвар? — Нет, не стоит, Аяне. Мне уже лучше. Ступай спать и разбуди меня завтра немного попозже? Девушка только вопросительно посмотрела на нее, но тут же опомнилась, поклонилась и вышла из комнаты, закрывая за собой плотно седзи. Ичиго так и не уснула. Она сознательно дожидалась, когда в доме все стихнет и все обитатели поместья отойдут ко сну. Затем она откинула одеяло, поднялась с футона и доковыляла, прихрамывая до шкафа, в котором хранились все приспособления для танца. Убрав постель самостоятельно, расчистив себе площадь, Ичиго зажгла неброский фонарик и… ступила на больную ногу в первом, начальном па. Внутренне взвыв, но промычав лишь в тишину, Ичиго вытерла брызнувшие из глаз слезы и только сжала покрепче веер в руках. — Я все равно сделаю это! — прошептала она себе, имея в виду не только танец, но и поступление в Академию. Упрямство ей тоже досталось по наследству.