Когда сакура любит

— Нет. — Но я… — Нет. — А если… — Нет. — Тогда можно хотя бы… — Тоже нет. Ичиго с шумом выдохнула и покосилась с отчаянной мольбой в глазах на деда, но тот лишь чуть мотнул головой и поспешил пригубить чай: конечно, когда коса находила на камень, даже его дипломатия не срабатывала. Переубедить что Бьякую, что Ичиго в том, что они крепко-накрепко решили, задача невыполнимая, и проницательный бывший капитан и глава клана Кучики Гинрей определил безысходность данного дела с первых же секунд случившегося за ужином разговора. — Я все равно поступлю в Академию, — отрезала Ичиго, надувшись как мышь на крупу и отставляя свою тарелку с мисо-супом, демонстрируя едва ли не начало голодовки, раз за уговорами все равно пропустила всю трапезу. У Бьякуи замерла рука с чашкой чая просто на середине пути. Приоткрытые губы стиснулись в тонкую полудугу. Он покосился на дочь из полуопущенных век, пытаясь скрыть хоть как-то полное недовольство поведением любимого чада. Но тщетно. Серая сталь его пронзительных глаз так и резала абсолютной волей, и будь на месте Ичиго кто другой, то наверняка бы уже давно пал на колени и в тысячекратных поклонах разбил бы себе лоб, вымаливая прощения у капитана Кучики. Однако перед ним сидела Ичиго. Ичиго, которая хоть и безмерно уважала отца, даже со всеми его тиранскими замашками мирилась, но себя старалась тоже в обиду не давать. Скрестив с упрямством руки на груди, гордо вздернув подбородок, она засверлила родителя непокорными огоньками в глазах. Рубиново-карие, такие горячие, магматические, как варенье из слив, они утягивали любого оппонента на дно ее правоты — исключительно ее правоты, которую только и признавала наследница Кучики. Бьякуя, скептически поджав губы, таки сделал глоток остывшего чая и поморщился от утратившего всю свою прелесть напитка. Он подозвал одного из слуг и приказал приготовить свежий и горячий чай, предвкушая еще долгое препирательство с несговорчивой дочерью. Бьякуя предвещал, что конфликт меж ними так и закончится ничем: их размолвка — это нечто вроде спора с самим собой или двойником. Компромисс невозможен. Ни на каких условиях. В самом деле, Ичиго даже запугать было невозможно, заставлять — уже поздно, а уговаривать — и вовсе бесполезно. Она давно переросла ту маленькую девочку, с которой справляться ему, отцу-одиночке, давалось намного легче. Но чем старше она становилась, тем острее чувствовал свою педагогическую несостоятельность Бьякуя. Что и говорить, в такие моменты ему тоже ужасно не доставало поддержки жены и ее чисто женского понимания ситуации. Все-таки их дочь оставалась для него загадкой, хоть он и контролировал ее всецело. — Ты можешь сколько угодно глазеть на меня, но мое решение окончательное и обжалованию не подлежит, — Бьякуя ровно, но с тяжелым сердцем, попытался хоть холодностью своей хваленой остудить пыл дочери. — В Академию ты учиться не пойдешь. По крайней мере, не в ближайший десяток лет. — А во сколько? Когда мне стукнет две тысячи, как деду Яме? — Ичиго, выбирай выражения, — попенял Бьякуя и извиняющимся взглядом посмотрел на собственного дедушку. Невозмутимый Гинрей лишь снисходительно отмахнулся: он с Ямамото были не только коллегами, но и добрыми друзьями, и в том, что Ичиго звала главнокомандующего так фамильярно, в чем-то могла быть его вина. Гинрей после ухода на пенсию с поста капитана, любил брать внучку с собой и проведывать боевых товарищей по привычке. Таким образом Ичиго едва ли не с малых лет стала узнавать об организации Готэя-13 не понаслышке. Бьякуя призадумался: конечно, вопрос поступления в Академию и службы Ичиго в Шестом отряде было лишь вопросом времени. Кучики сами приучали ее к жизни и обязанностям синигами, окружали ее ими средь знакомых, да еще и потакали развитию ее боевых навыков. Бьякуя нервно потер переносицу и заключил слишком запоздало, чем грозила им всем повышенная любовь к наследнице, с которой оба мужчины Кучики не хотели расставаться даже на день. Они и впрямь души в ней не чаяли, а теперь она им выдавала вот такие «фортеля». — А если я не послушаю, — дерзнула в ответ надавить на отца Ичиго и выжидающе сузила глаза, — что, запрешь меня? — Хочешь проверить? — похоже, не шутя, ответили ей. — Отец, ты действительно посадишь под замок свою родную дочь и не выпустишь ее из поместья, предпочитая, чтобы она умерла от скуки, а не от рук пустого? — Тебе ли не знать, что угрозы от пустых весьма серьезны, — съязвил Бьякуя, явно намекая на недавний инцидент, приключившийся с дочерью в Руконгае. Ичиго осеклась с обиды: — Так может именно по этой причине я и хочу поступить в Академию? Я хочу научиться постоять за себя самостоятельно, пап. — Намекаешь, что моя опека излишня или больше не нужна тебе? — В серых глазах пролегла мгновенная грусть, затемняя радужку до цвета печали и одиночества. А вот это уже шантаж! Ичиго недовольно фыркнула, прекрасно понимая отца и просчитывая его шаги наперед. — Я не намекаю, а говорю прямо: я хочу стать равной тебе по силе, отец, чтобы ты не защищал меня, а сражался со мной плечом к плечу. Ведь ты — самый великий для меня синигами и прямой образец для подражания. Разве это плохо, когда твой ребенок восхищается тобой настолько, что хочет походить на тебя? — Нет, не плохо. Гораздо хуже смотреть, как твое дитя подвергается смертельной опасности и затем засыпать каждую ночь с кошмарами, — парировал капитан, орудуя слишком откровенными фактами из его личных переживаний. Ичиго нахмурилась. Покусав губу, она проглотила-таки брошенный в ее сторону упрек за то безрассудство, и, покраснев до кончиков ушей, все же высказалась: — Ты мне теперь этот случай до скончания дней будешь припоминать? Именно из-за того, что я раз оступилась, ты хочешь навсегда перечеркнуть мою заветную мечту? На Бьякую пламенная речь со скрытой провокацией не подействовала, и он снова стал безмятежно попивать чай из чашки. — Я думал, Ичиго, у тебя иные мечты… Девушка сделалась и вовсе пунцовой; она так и чувствовала, как ее кожа горит от срама за подслушанные признания там, в спальне матери. Ей было до ужаса стыдно за соскользнувшие с языка бредовые девичьи грезы, а вот ее отец за свой поступок, похоже, не испытывал никаких угрызений совести. И это огорчало еще сильнее, чем отказ в разрешении на учебу. Девушка поднялась из-за стола под удивленные взгляды отца и деда, но ни слова не говоря, просто пошла прочь. — Ичиго? Мы еще не закончили наш разговор, — ударился ей в спину холодный, практически в приказном тоне, оклик. Она фыркнула раздраженно и повернула только голову: — Отчего же нет? По-моему, ты выразился предельно ясно и категорично, отец. — Она только собралась исчезнуть, как ее снова остановили: — Ичиго, куда ты собралась? — В отцовском ледяном тоне блеснуло волнение. — Подышать воздухом, — бросила она, — и все обдумать. Ичиго вышла в сюнпо, мысленно уже выстраивая альтернативный план в обход запрета отца. Да, вот такая она негодная дочь, но она должна доказать ему, как он ошибается. Быть может, после — уже студенткой, — ей удастся как-то смягчить его предвзятое отношение к ее службе в качестве синигами, хотя кого Ичиго обманывала: отец не отпускал ее не из-за того, что не уверен в ее способностях, а потому, что боялся потерять. Во всех смыслах этого слова. — Эй, Кучики! Когда уже меч возьмешь в руки, чтобы сразиться со мной? За раздумьями Ичиго и не заметила, как вышла из поступи в районе последних отрядов Готэя. Зараки Кенпачи, капитан Одиннадцатого, преградил аристократке путь аккурат у ворот своего отряда и как всегда попытался спровоцировать на драку. — Ох, — вздохнула она ненамеренно, — придется тебе еще подождать, Зараки. — С этим варваром они привыкли общаться на «ты». — Не знаю, еще с десяток лет. — «Или сто…» — добавила Ичиго про себя. — Че, папка в синигами не пускает? — сопровожатый капитана улыбнулся торжествующей улыбкой. Впрочем, Мадараме Иккаку шутил не со зла. — Такой прелестной юной особе из знатной семьи жить в бараках не пристало, — как бы поясняя своему лысому другу, выступил Аясегава Юмичика. Поправив прическу и обмахнувшись от жары, он покосился на Кучики из-под длинных ресниц: — Но в самом деле, Ичиго, твой потенциал уже велик. Какую роль сыграют еще десять лет? Она лишь пожала плечами, не имея привычки обсуждать отца с посторонними, а уж тем более осуждать его. Даже если обижалась на него, даже если злилась, она бы не опустилась до того, чтобы поносить его имя, или жаловаться на него, или — еще хуже, — плакать из-за него на людях. Гордячка только усмехнулась кисло и двинулась дальше, обходя приятелей из Одиннадцатого, которые иногда втягивали ее в тренировки на деревянных мечах. Ну, а Зараки… Ичиго с детства помнила их пререкания с отцом: Кенпачи всегда норовил помериться силой с достойным противником, и где-то Ичиго льстил тот факт, что этот «варвар», «демон», «боевая машина» уважал мощь капитана Кучики. Пусть и в своеобразной манере. — Ичи! Постой! — Девушку окликнула мелкая Ячиру, которая как обезьянка, быстро спустилась с плеч своего «Кенчика» и сунула быстренько конфету в руку давней знакомой. — Ячиру, ты поделилась со мной сладостями? — снисходительно хихикнула Ичиго, но все же расцвела от этого ее поступка: — Спасибо. — Это, чтобы ты не грустила, — пролепетала малышка и, улыбнувшись, крутанулась на пятках, чтобы вернуться к отряду, направлявшемуся явно на вечерние тренировки. Ичиго поморщилась от обиды, и подпорченное настроение не спасла даже клубничная карамелька. Скрестив руки на груди, она неторопливо зашагала дальше без особой цели. Ей действительно стоило проветриться и хорошенько все обдумать. Вот только думать было не о чем: ее весь Сейрейтей знал, поэтому самостоятельно поступить в Академию ей не удастся. Не фамилия, так лицо, не лицо, так реяцу выдадут в ней отпрыска великого клана — клана, который никогда не позволит ей пойти против главы, так открыто вынося их размолвку на всеобщее обсуждение. — Эй, Кучики?! — Ее снова окликнули, но не задирая, а неподдельно удивляясь. Изумление также не заставило девушку ждать, когда откуда-то сверху, просто перед ней приземлился ни кто иной как Шиба Кайен. — Кайен? — не поверила она глазам и осмотрелась по сторонам: так и есть, она дошлепала в итоге аж до границы Тринадцатого отряда. — Кучики-сан, — отозвался парень своей примечательной улыбкой и слегка поклонился аристократке, памятуя о должном этикете. — Что хмурая такая и куда направляешься? — Я? Эмм, к капитану Укитаке, — быстро нашлась она и постаралась нацепить на себя более приветливый вид, дабы казаться беззаботной. — Что-то случилось? — Нет, с чего бы? — мотнула она головой и попробовала усмехнуться. Вышло плохо, потому Ичиго прибегла к иной, более дерзкой тактике. — Мне что, нужен какой-то повод, чтобы проведать любимого учителя? — фыркнула она. — Так что, давай, веди меня к нему. Кайен запнулся, поджав губы, но все равно не выдержал — рассмеялся во весь рот и театрально поклонился чуть ли не до самой земли. — Слушаюсь, моя госпожа, — поерничал Шиба и бросил пристальный взгляд на вспыхнувшую от стыда Кучики: он знал, что эта девочка не столь заносчива, как хотела казаться. Однако гордости в ней было выше крыши, поэтому ответных извинений от нее ждать было бы глупо. Лейтенант, хохотнув еще разок, приосанился и кивнул девушке в сторону их отряда, прося следовать за ним до Угендо капитана. — О, Кучики-сан! — Укитаке, прибывавший по-прежнему при добром здравии, с истинным воодушевлением принял гостью на веранде, где попивал вечерний чай и любовался отблесками заката в водах пруда, окружавшего его небольшое семейное поместье. — Укитаке-сан, — Ичиго ответила на приветствие поклоном и присела на любезно предложенный ей Кайеном дзабутон. — Я рада, что с вами все в порядке, — выразила она любимому учителю искреннюю радость, а затем покосилась на воду в паре метров от себя и усмехнулась лукаво: — Как поживают наши карпы? — Хорошо-хорошо, — закивал Укитаке, не скрывая улыбки, — спасибо, что продолжаешь прикрывать проказы Ячиру перед своим отцом. — Пустяки, — отмахнулась девушка. — Она всего лишь ребенок, а это просто рыбы. Уверена, папа даже ругать бы ее не стал. Сам подкармливает эту проказницу сладостями. — Кстати о сладостях! — Капитан извлек из запасников вазочку с конфетами и поместил на стол. — Твои любимые. — Ох, спасибо, — протянула Ичиго и чуть покраснела из-за своей слабости ко всяким сладким вкусностям, которые отец упорно считал вредными, хоть и покупал их ей. — Но я как-то не особо хочу сейчас… — Яре-яре, — неподдельно обеспокоился Укитаке, — должно быть случилось что-то скверное, раз Кучики-сан отказывается от конфет. Ичиго слегка кивнула и покосилась на лейтенанта, все еще находившегося за столом: она бы не хотела жаловаться при нем. Не хотела обнажать правду об отце перед тем, кто был с ним знаком довольно долго. А еще не хотела показывать себя слабой и загнанной в тупик. Почему-то перед этим человеком ей хотелось казаться идеальной. — О, не волнуйся, — прочел по ее глазам все опасения капитан, — ты можешь доверять Кайену как мне. Я ручаюсь, что ни слова из нашего разговора не выйдет за пределы говоривших. — Хорошо, — замялась Ичиго, пытаясь привести мысли в порядок и подобрать нужные, корректные слова. Она посмотрела на мирно выжидавшего Укитаке-сана, затем на заинтригованного Кайена, и с шумом выдохнула: — В общем, я решила стать синигами, но отец не отпустил меня в Академию. Кайен чуть чаем не подавился… со смеху. — Тебе что, пять лет? Как Бьякуя может что-то не позволять тебе делать? Капитан Укатаке мягко пожурил того взглядом и ласково посмотрел на смутившуюся девушку: — Ну в общем ключе, Кайен прав, но меня волнует сейчас кое-что иное. Кучики-сан, скажи, а почему ты вдруг отважилась на это? Девушку обескуражил столь простой вопрос и она действительно задумалась почему? Она грезила сражениями и занпакто, хотела стать похожей на отца, но разве это являлось основной причиной для ее решения? Девушка припомнила тот день в Руконгае. Крестьян, которых она попыталась спасти, уводя пустого за собой. Ренджи с его еще не окученной силой, а потому решившего сбежать от монстра, ибо противостоять тому пока было нечем. Кидо Ичиго тоже не справилось против адьюкаса. Зато шикай и банкай отца смог. Занпакто. Говорят, они — часть души синигами, но обязанность у тех не только ведь уничтожать минусов, но и защищать, помогать, оберегать плюсов, у которых не у всех имелась возможность одолеть врага и спасти не только свою жизнь, но и многих других. — Я хочу… — Ичиго говорила теперь уверенно, из самых глубин своей души, к которой приложила сейчас руку. — Я хочу стать сильнее, чтобы защитить тех, кто этого не способен сделать сам… Как поступил однажды мой отец, пришедший и мне на выручку. Укитаке переглянулся с помощником и мягко улыбнулся гостье: — Это хороший ответ. И достойное желание. — Тогда почему? Почему, Укитаке-сан, отец не понимает этого? — Он просто заботится о тебе. Ты знаешь это прекрасно и без моих слов. — Да, но… Разве он не понимает, что не сможет удержать меня вечность в безопасности? Я все-таки не ребенок, к тому же рано или поздно, но я тоже стану главой клана и капитаном Шестого отряда Готэя-13. Тогда какая разница, когда я начну подготовку? — Ты права. А разница? Разница заключается только во времени, дорогая Кучики-сан. — Укитаке, заметно поежившись, поднялся на ноги и извинился, что ему следует пройти в дом, чтобы не простудиться. — Дай ему время, Ичиго, — сказал он попутно и ласково, по-отечески, пригладил ее по голове. — Или попробуй найти иной выход из сложившейся ситуации… Укитаке обменялся с Шибой многозначительными взглядами и кивнул Кучики на прощание. Он скрылся внутри Угендо, оставив гостью в раздумьях. — Выход… — пробормотала та и тяжко выдохнула, прикрывая глаза и потирая висок. — Если бы он существовал… — Пс, Кучики-сан? Кучики-сан? Голос Кайена прозвучал в опасной близости, отчего аристократка, испуганно распахнув глаза и увидев его лицо всего в паре сантиметров от своего, отпрянула, готовая броситься наутек. — Постой, глупышка, — удержали ее за руку и вернули обратно на дзабутон. — Я хочу помочь тебе. — Н-ну… попробуй! — кивнула она неуверенно, зато выдернула свое запястье из его хватки более чем решительно. — Для этого необязательно удерживать меня силой, — попеняла она ему. — Прости, — усмехнулся он виновато, — я не думал обидеть тебя. — Конечно, — тряхнула она нервно головой, — иначе отец тебя на полоски разрежет. — Пф, я-то твоего отца не боюсь, — хмыкнул парень, — а вот ты боишься. — Кто? Я? — возмущенно захлопала глазами Ичиго. — Я вообще никого не боюсь. — А раз не боишься, — довольно хихикнул Шиба, — тогда выслушаешь мой план, пока я провожу тебя домой. Идет? Ичиго оглянулась — вечер и впрямь начал сгущаться. Еще какой-то час до наступления ночи, и отец бросится ее искать по всему Сейрейтею. И тогда проблем и обид меж ним станет больше. Поэтому она кивнула и подала руку Кайену, помогшему ей подняться. Вместе они вышли из отряда и стали неспешно следовать в направлении поместья Кучики. — Ну и? Какой там у тебя план созрел? — поддернула парня Ичиго, слабо веря в реалистичность замыслов Кайена-озорника. Наверняка, тот придумал какую-то нелепицу. — Слушай, а ты вообще в курсе, как проходят вступительные экзамены в Академию? — Ну нет, — пожала она плечами. — Да и откуда? Знаешь, отец не особо горел желанием посвящать меня в подробности обучения, учитывая наш недавний конфликт. — Чего ты колешься? — усмехнулся парень. — Я же просто спрашиваю, ну? — Ичиго только надулась в ответ. — Ладно, рассказываю, как есть. При поступлении в Академию у тебя не спрашивают никаких документов. Ты просто приходишь и демонстрируешь свои умения, иногда даже представляясь только в конце. Имя же записывают просто, с твоих слов. Ичиго покосилась на него недоверчиво: в свете луны ее блестящие глаза отливали карамелью, в которой сложно было не увязнуть. — Что ты хочешь этим сказать? — буркнула девушка, будто специально нарушая весь флер чарующей ночи, окутывавшей ее еще большей красотой, серебря ее лиловое кимоно и целуя бликами ночного светила в черные лоснящиеся волосы. Кайен остановился посреди пути, и у Ичиго ухнуло что-то внутри. Она обхватила себя за плечи, будто пытаясь не то себя удержать в руках, не от него отгородиться. Ее тактика выбранной дерзости, граничащей с нескрываемой надменностью, лопалась по швам с каждой новой долей секунды, с которой Кайен смотрел на нее изучающе. — Все еще не поняла? — просто спросил он, а у Ичиго рот приоткрылся от удивления. — В смысле? — Ее глаза готовы были лопнуть от изумления: она уже не знала, о чем именно сейчас шел разговор, да признаться и не помнила ничего из ранее сказанного. В голове все перепуталось. — Кучики-сан, а ты смешная. — Он шагнул к ней, а она, позабыв о приличиях, передумала отходить назад. Красивый парень, лунная ночь, кругом не души… Романтика, чтоб ее! Кайен тихонько рассмеялся, замечая даже в темноте, как заалели ее щеки. — Вернемся к нашей теме. Если можно прийти и назваться при поступлении любой фамилией, то почему просто не попробовать свои силы втайне от Бьякуи? — Втайне? Смеешься? — улыбнулась она. — Да меня же весь Сейрейтей знает. К тому же мы с отцом внешне очень похожи. Сложно будет не догадаться. — Брось, — отмахнулся парень, — старперы, преподающие в Академии, не следят за светской жизнью Общества душ, поэтому, быть может я раню твое самолюбие, им плевать, кто чей там наследник. А насчет схожести? Ничего общего с Бьякуей не вижу: ты в сотни раз красивее этой застывшей мумии. Рефлекс «дочь за отца» в Ичиго сработал мгновенно, но заслуженную пощечину перехватили сильной рукой. — Ну, прости, не сдержался. Отец поди рассказывал, что мы не особо ладили в Академии. — Именно поэтому ты хочешь ему насолить, помогая мне? — ехидно сузила глаза девушка. — Не угадала. У вас, у Кучики, самомнения хоть отбавляй, но помогать тебе я вызвался лишь потому, что вижу твой потенциал. Ты сильная, Кучики-сан. Это грех растрачивать такую силу попусту. И Бьякуя знает это. Как и то, что не удержит тебя. Просто он привык стоять на своем. — Пф! — Закатила глаза Ичиго и отвернулась. Нервно забегав взглядом по окрестностям, она ощущала, как пальцы Кайена тем временем пропекают кожу вокруг ее запястья. — Ну хорошо, — фыркнула она. — И каким же именем мне назваться? — Ну сама выбери. А хочешь, — расплылся он в озорной улыбке, — можешь взять фамилию Шиба. Я могу подыграть, назвав тебя еще одной своей сестрой или… женой, к примеру. — Еще чего не хватало! — выдернула руку из его хватки Ичиго и рассерженно зашагала домой: вот же удумал что, гад! Шиба Ичиго… Беее! Да ее только от одной мысли воротит от этого. Ну почти воротит. — Ты такая вспыльчивая, — догнал ее Кайен. — Знаешь, синигами это не идет. Взгляни на любимого отца — вот, где образец истинного капитана отряда. Хочешь быть такой? Ичиго проигнорировала данный выпад. — Ты другую фамилию придумал? Это все, что мне нужно от тебя. — Хмм, и все? Обидно, досадно, но ладно, — отшутился Кайен и покумекал маленько. — А как тебе, скажем, Куросаки? Куросаки Ичиго? — Куросаки? — девушка остановилась и с любопытством посмотрела на своего спутника. Фамилия ей пришлась по душе. Но откуда он взял ее? В чем подвох? — Ку-ро-са-ки. Кто это вообще? — Ат, один из моих родственников, — отмахнулся парень. — Длинная и запутанная история. Но он давно сгинул в Генсее, так что можешь смело пользоваться этим псевдонимом. — Пожалуй, — закивала она, оставшись довольной. Другое имя. Возможность, что ее не узнают. А реяцу можно приглушить. Да, осталось только улучить момент, когда отца не будет в Обществе душ и… — Хорош мечтать, мы уже пришли! — оповестил со смешком Шиба, когда Кучики, не заметив, прошествовала мимо ворот собственного поместья. — А, да, спасибо, — улыбнулась она виновато и тут же постучалась домой. — Ну пока, что ли? — пожал плечами Кайен, переминаясь с ноги на ногу. — Удачи тебе. — Да, — кивнула девушка и юркнула в приоткрывшуюся створку врат под огорченный взгляд его глаз. Кайен ожидал хотя бы слов благодарности, а она… — Кайен? — Его окликнули, когда он уже повернул назад и сделал несколько шагов. Он резко обернулся и увидел ее улыбавшееся личико, выглянувшее из ворот. — Спасибо! — шепнула она и была такова. Вот же ж, непредсказуемая! У нее в минуту — сотня эмоций, будто она их собрала со всех предшествующих ей членов клана заносчивых и сдержанных Кучики, да и поместила в себя. Кайен осклабился и, закинув руки за голову, зашагал обратно в отряд, думая, что непредсказуемость Ичиго его как раз нисколько не смущала. Она ему нравилась. И непредсказуемость, и Ичиго тоже.