Когда сакура любит

Мацумото оказалась права: Хисаги мастерски справился с поставленной ему задачей, поработал на славу, хоть и не без помощи доступа Кучики-младшей во все нужные инстанции: Архив, Библиотека, Типография, Редакция — везде, где дела касались бумаг и свидетельств истории Общества Душ, для Кучики был ход открыт, ведь именно ее клан создал все эти учреждения, ибо хранил самое дорогое, что было в их мире, — память веков и тысячелетий. Впрочем, Ичиго покривила бы душой, если бы сказала, что помогает Шухею, дабы похвастать своей властью. Нет, ей просто нравился этот парень. Его энергия, рвение, преданность делу, самоотверженность. Складывалось впечатление, что он — человек, на которого можно рассчитывать в любой ситуации, и получалось это у него налегке, без оговорок или лишнего напряга. Стоило только узнать Шухея поближе, дабы подивиться, сколько же дел мог повесить на себя всего один синигами. Студент Шестого курса. Глава студсовета Академии. Куратор над первогодками. Помощник редактора Сейрейтейского «Вестника». Автор собственной колонки. Начинающий музыкант. Упорный борец в тренировках с шикаем. Ученик дополнительных занятий по кидо и пиротехнике. Библиофил. Писатель. Кулинар. Стажер в Девятом отряде. И кроме того, Шухей был отличным собеседником: друзья или сослуживцы — его на всех хватало. Казалось, что плотное расписание Ичиго с ее всевозможными и бесчисленными занятиями по искусствам, каллиграфии и этикету для светской леди даже не приближалось к забитому до краев графику Хисаги. И Кучики искренне поражалась, как тот дал уговорить себя еще и на написание пьесы. Как вообще согласился взвалить на свои плечи еще одно дело? Неужели он совершенно себя не жалел? Неужели занимался этим просто потому, что его попросили?.. — Кучики-сан! Кучики-сан! — академист замахал ей радостно рукой еще с перекрестка меж Восьмым и Девятым отрядами, где была условленна их встреча. Девушка ответила сдержанным кивком, а он все равно подбежал скорее. Ичиго усмехнулась. Строгий вид всего такого прямо колючего Хисаги Шухея, который редко улыбался и много молчал, ее настораживал, но когда на его лице, как сейчас, растекалась ребячья радость — он выглядел чрезвычайно милым. Ичиго ловила себя на мысли, что думает о новом знакомом чаще, чем следовало бы, да и не только по делу, однако она не могла найти этому объяснения. Она не могла распознать, нравился ли он ей, как парень, но он безусловно цеплял ее неким хулиганистым шармом. Чего одна только татуировка стоила. К тому же ей импонировала его немногословность и ненавязчивость — рядом с постоянно задиравшими ее Кайеном и Гином, Ичиго было с кем сравнивать и выделять Шухея особо. Более того, что-то было в этом парне такое, чего Ичиго никак не могла разобрать. Словно бы она забыла о чем-то, связанном с ним. Или упустила, не заметила, недоглядела. Подобное интуитивное незнание раздражало Кучики не на шутку, ведь отвлекаться на раздумья совершенно не было времени. Хм. Да и что могло быть таинственного в Хисаги, если он и так всем виделся как на ладони? — Кучики-сан! Вот, конечный вариант сценария в последней редакции, — Шухей передал Ичиго стопку листов исписанных мелкими аккуратными иероглифами. — Ками-сама, Шухей! Ты ее что, ночью успел переписать? — изумилась пораженная девушка, перебирая чистовик пьесы страницу за страницей. — Ага, — с детской удалью утер нос кулаком тот и ожидаемо покраснел. — Там, в пяти экземплярах, — добавил он сипло, кивнув на массивную стопку, — для всех главных ролей. У Ичиго пропал дар речи: она, честно, не знала, что и сказать ему на это. Похвалить или, наоборот, накричать? Про копии никто ему даже не заикался — они бы с остальными ребятами и сами переписали свои монологи, а этот безотказный чудак сделал за них все. У него что, запредельная работоспособность? Ичиго недоумевала. В одночасье ей сделалось так совестно за то, что они втянули Шухея в отбывание своего наказания, но в то же время и ужасно приятно, что вот такой вот он у них появился благодаря Рангику-сан. Аристократка смущенно отвела взгляд, встретившись с искорками в сизых глазах напротив. Шухей смотрел так, как щенок, выпрашивая: «Ну, похвали меня! Я же такой талантище!..» Ичиго не сдержалась и прыснула от смеха, затем судорожно отряхнула на бочках свое легкое кимоно — пестрое, рыже-желтое, с какими-то причудливыми завитушками в форме листьев — и рассеянно прошлась ладонью по переброшенной на одно плечо густой чернющей гриве. Она уловила как завороженно юноша следил за каждым движением ее пальцев, как бессознательно приоткрывал рот, то ли желая что-то сказать, то ли хватая ртом недостающий воздух… И Ичиго вдруг зарделась. К вниманию противоположного пола ей не привыкать, но Хисаги смотрел на нее так, будто она являлась как минимум божеством, и от этого Ичиго, которая по жизни не желала выделяться, делалось неуютно. Она смущенно прижала рукописи к груди, будто закрываясь от парня и обнимая себя руками. — Спасибо, Шухей, — обронила затем, что-то усиленно выискивая невидимое под носками своих дзори. — Эмм, хочешь… пойти на нашу репетицию? — спросила она из вежливости, а еще в знак благодарности, и втайне надеясь на утвердительный кивок в ответ. Но не сложилось. — Извините, Кучики-сан, но у меня еще много дел. И в Академии. И в отряде. И потом меня… — Понятно, — поджала она губы, невольно перебивая его. Ичиго совершенно не обиделась на этого вечно занятого парня, которому позарез всем и всегда нужно было помочь, однако червячок уязвленной отказом гордости чуть надточил ей сердце. — Ну, тогда…? Пока! — кивнула Ичиго и быстренько отправилась своей дорогой, повернув назад. — Кучики-сан! — окликнул ее Хисаги и улыбнулся робко, когда та резво обернулась: — Удачи вам на сцене… Куроками в вашем исполнении… Я помню его. Вы танцевали великолепно!.. Ичиго даже рта не успела открыть, чтобы поблагодарить за комплимент, как и без того сверх меры засмущавшийся парень исчез с перекрестка в уловимом, но все же сюнпо. «Хм, чудак какой-то…» — пожала девушка плечиками, но поспешила к друзьям, тем не менее, в приподнятом настроении. Похвалу собирать из уст воздыхателей наследнице клана Кучики было тоже не в новинку, но в таких вот неуклюжих, выпорхнувших словах Шухея таилась особенная прелесть. Он говорил их искренне. Без какой-либо претензии на состояние ее семьи. — Ичиго! Ичиго! Давай к нам! — Юширо, прыгавший по стропилам сооружаемой сцены, завидел подругу первым, еще издали, стоило той только войти в ворота Тринадцатого отряда: театр под открытым небом и легкие декорации условились-таки делать здесь. Ичиго не знала, кому в конечном итоге удалось уговорить Ямамото-сотайчо — ее дедушке или ее учителю, однако она была признательна последнему, что тот поддержал не только молодежь, но и как всегда и во всем способствовал развитию в Готэе духовного и культурного воспитания. Кроме этого, синигами из Тринадцатого практически составили костяк массовки основного действа, что должно было развернуться через неделю. Да и прочим офицерам и не только было проще собираться в этом безмятежном месте, где никто их не ругал, никто им не мешал, никто ничего не запрещал с их шумными репетициями и бесконечной беготней нескольких десятков душ. Командир Ямамото ошибся: стоило только пустить слух о создании театра, как от желающих посмотреть, а то и поучаствовать в нем не стало отбоя. — Та-ак, вы сюда, а вы — туда. — Кайен взял на себя дополнительно, помимо роли, контроль за сооружением сцены. По сути, та представляла собой невысокий помост, который покрывал шатер, но «актерам» и этого вполне хватало, чтобы почувствовать себя настоящими лицедеями. Удивительно, но в ожидании громкой премьеры и диковинки в стенах Сейрейтея, каждый из отрядов обязали посетить театр в Генсее, а заодно и пополнить свои знания о Мире живых, в котором к ХХ веку все круто поменялось. И традиции, и достижения, и люди, и мода… Ичиго и здесь никто не посвящал в детали, но почему-то она думала на отца. В последнее время, тот вообще ходил какой-то довольный. Ичиго не была бы его дочерью, если бы не заподозрила родителя в двойной игре: наверняка, всей этой шумихой вокруг театра он старался отвлечь ее мысли от «глупой затеи с поступлением в Академию». Он даже лично удвоил финансирование на создание сцены, а потом еще и заказал для дочери новый, как всегда отменный наряд, но… Девушка вздохнула. Это было не похоже на Бьякую. То, что он не догадался о ее уже сданных экзаменах. Чтобы он и пропустил столь важное событие в жизни своего чада?.. К тому же об этом знала приемная комиссия, и дедушка, и, наверняка, Укитаке-сан с Кьёраку-тайчо, если Кайен уже был в курсе. Да и Гин тоже. А коли чего знал Гин, то об этом уже должен был гудеть весь Сейрейтей… А отец все молчал, не вскидывался на нее, не запирал дома, не требовал оставить желание стать синигами. Ичиго откровенно не понимала ничего из того, что происходило в ее семье, и это ее несколько печалило. Она снова чувствовала себя одинокой… — Что не так, Ичиго-сан? — Изуру подошел к ней неслышно и выжидающе посмотрел, когда подруга детства решится поделиться с ним наболевшим. Вытащить такое из нее порой было очень сложно, но иногда та могла проявить малюсенькую слабость и вдруг раскрыться, ведь Изуру — один из немногих из ее окружения, кому она могла вверить свои душевные секреты. Кучики не ответила. Сделала вид, что не расслышала, гордая. Вместо этого она обвела рассеянным взглядом территорию отряда. Иккаку помогал Кайену со строителями из Руконгая — кричал почем зря и залихватски размахивал перед теми деревянным мечом, чтоб работали поживее. Кайен же, зарывшись носом в какие-то ведомости, сосредоточенно что-то выписывал. Порхающий и цветущий Юмичика раздавал указания по гриму и костюмам. Юширо с Ячиру бегали наперегонки вокруг сцены, как специально, вытаптывая траву под зрительские места… — Ичиго-сан? — нерешительно напомнил о своем присутствии Кира, видя, что мысли ее упорхнули где-то уже совсем далеко, за пределами отряда. — Гин-н-н, — утробно простонала та снова невпопад, когда в картине всеобщего труда на славу первого Сейрейтейского театра нашла изъян: парочку лентяев, что валялись на берегу пруда, как на отдыхе в Генсее. И ладно бы — Мацумото: лейтенант Десятого не имела никакого отношения к предстоящей постановке, но вот ее закадычный друг… — А чтоб тебя! — Ичиго нервно и резво зашагала к «прогульщику». — Гин! — пнула она того в плечо немилосердно и невоспитанно. — Ты чего это разлегся?! У нас масса работы! Репетиции текстов, танцев, синхронности шагов и музыки! Тебя это не заботит, нет? У тебя вообще совесть есть, а?! — Не-а, нисколечко, — хихикнул Лис, картинно хлопая себя по шихакушо, будто выискивая эту самую «совесть». — Так что одолжить вам ее, Кучики-сан, ну никак не смогу. И не просите. — Хорош паясничать! — взвизгнула она от негодования. — Ты же один из главных героев! Ты что, так хорошо знаешь свою роль, чтобы отлынивать от репетиций и предаваться праздности?! Ичимару повернул к ней скалящееся лицо. Приложив ладонь к глазам, спрятав их от слепящего солнца и чуть приоткрыв, он остудил пыл Ичиго морозным, пробирающим кожу, взором. — Не волнуйся, свою роль я знаю превосходно, — произнес он холодно, но двусмысленно. Кучики запнулась: казалось, она вечность смотрела в эти стеклянные, неподвижные, змеиные глаза, прежде чем те снова спрятались во всем известных хитрых щелочках. — Мы сейчас… о театре говорим? — сглотнула Ичиго и прожгла подозрительного типа своей архинастороженностью. Несмотря на то, что с Гином они были знакомы со времен ее детства, Ичиго никогда не доверяла этому коварному, подлому, неуловимому и непостижимому Лису. А уж когда тот стал прихвостнем мутного Айзена — так и подавно. — Конечно, — мурлыкнул Ичимару и, сладко потянувшись, закинул руки за голову, — о да, это будет знатнейший спектакль, Кучики-сан. Можешь даже во мне не сомневаться… Ичиго переглянулась с сидевшей подле Гина Рангику. В глубине глаз легкомысленной блондинки пролегло вовсе не напускное беспокойство. Наверное, это впервые за всю неделю знакомства с шумным и. о. капитана Десятого отряда Ичиго поняла, что эта девушка тоже играет свою роль и носит маску, подобно другу. Тянет улыбку на людях, а в глазах таит грусть, заводит дружбу чуть ли ни со всеми синигами, а так рьяно сжимает пальцами форму лишь одного. Ичиго нахмурилась, глядя на эту парочку: «Друзья ли они? Или их связывало нечто большее?» Она невольно взметнула брови в удивлении: что могло связывать эти две совершенно разные души, если они и друг от друга, похоже, имели свои секреты?.. Говорить что-то Кучики пока не нашлась, однако этот случай, определенно, дал ей пищу для размышлений и повод усилить наблюдательность. Однажды она уже пыталась разобраться в темной личности Айзена и его явно не чистых на руку делишках в Готэе, однако последние события порядком выбили ее из колеи, отвлекли и усыпили бдительность к капитану Пятого отряда и синигами, что вертелись в его компании: Ичимару, Тоусену, Хи… Глаза Ичиго вспыхнули: там, на свадьбе у Касумиодзи, рядом с Тоусеном стоял Хисаги и чуть ли не в рот заглядывал своему будущему капитану. А ведь последний считался еще одним протеже Айзена. Тогда… Стоило ли заподозрить Хисаги? Ведь он так старался угодить ей, так старался понравиться, и это все могло быть неспроста. Ичиго будто молнией ударило. «Ах, какой милый, любезный Шухей…» А она и уши развесила! Теперь все мотивы и поведение того парня виделись странными, превратными, вызывая если не отвращение, то открытую неприязнь. Пальцы ее вцепились в злосчастный сценарий двуличного автора. Может она и преувеличивала, но то, что Хисаги попал в «кружок» Айзена ой как не понравилось девушке. И она обязательно еще покажет, что Кучики вовсе не глупы, чтобы их так нагло обманывать и опутывать сетями… — Подлец… — вырвалось у нее, но на начавшего язвить Ичимару она уже не обращала никакого внимания. Да и вырвавшийся в сердцах упрек касался не его… Ичиго резко развернулась и порывисто зашагала к сцене: ей нужно было срочно освежить мозг и выплеснуть эмоции в роль, в хлесткие фразы пьесы, слова из которой как нарочно въедались в ткань ее кимоно: да уж, она написана была весьма искусным студентом. Изобретательным даже. — Кучики-сан, ты чего? — перехватил ее Шиба на ступеньках. Перехватил — в буквальном смысле слова: дерзко одернул за руку, схватив за запястье, и заставил посмотреть себе в глаза. — Ничего, — буркнула лишь та и вырвалась из недопустимой для аристократки хватки. — Я же просила тебя не делать этого… — устало заметила она, куда-то девав всю свою ершистость. Кайен опешил этой перемене и как-то беспомощно оглянулся по сторонам. Однако никто ему не мог помочь. Даже самые близкие друзья Ичиго пожали плечами. Не обмениваясь словами, Изуру просто натянул на себя парик и поспешил, как второе женское лицо в драме, за «главной героиней», а Юширо, обратившись в кота — требуемого по роли, — направился за ними следом. Лейтенант Тринадцатого посмотрел на эту троицу с интересом и некоторым восхищением: лишние слова им были не нужны. Похоже, они прекрасно знали характеры друг друга, а потому даже в такие моменты смотрелись не-разлей-вода. Пытливый до истины Кайен заинтригованно хмыкнул и потер подбородок, но затем, нацепив на себя самурайскую маску своего персонажа, пошел загонять на сцену антагониста — упоминаемый изначально Лис-ёкай таки достался Гину. А дело было в том, что, не найдя подходящих страниц из военной истории Общества душ для масштабного представления, ребята отыскали одну занятную легенду. Это была история о Пустом, что бродил в лесах Руконгая около тысячи лет назад и поедал души десятками, а то и сотнями. Узнавали его по остроносой маске на морде, которую все принимали за лисью, вот так и прозвали чудовище — «Кицунэ», ёкаем, демоно-лисом, победить которого не удавалось никому, пока один из аристократов-синигами не спас от монстра дивную красавицу, что носилась по лесам Руконгая с целью отомстить Пустому за гибель любимой сестры. И к слову — не без помощи своего занпакто, которым являлся ее черный кот. Драма все-таки возобладала над военным эпосом. Да и всем провинившимся достались роли. Массовка же играла обычных духов или друзей синигами. Все выглядело помпезно, в стиле Кучики, и почему-то Кайен был уверен, что сия история взята из преданий этого клана. Да и маска самурая на лице его персонажа говорила сама за себя: меж аристократами давно бродили слухи, что материализованные занпакто Кучики выглядели как самураи. Была ли это аллегория или кто-то из предков Ичиго и впрямь положил начало этой традиции, Кайен не ведал, но нисколько не удивился бы, если бы это было так. Ведь Кучики — такие гордые, воинственные, честолюбивые; никто искуснее них не вел себя в бою, ну, а ради родовой чести они готовы были и вовсе пойти на смерть…

***

Важный день наступил для всех неожиданно. Ичиго сама была поражена: вроде только репетировала на сцене с Кайеном, а сегодня их уже ждал дебют, на глазах у всего Сейрейтея. И это было невероятно волнительно, будто Ичиго впервые выступала бы на публике. Она заметно нервничала с самого утра. Жаловалась на вызывающий боль в висках насыщенный аромат распустившихся в саду петуний и лилий. Капризничала и заставляла Аяне хлопотать над хозяйкой больше обычного. Прическа Ичиго не нравилась. Богатое кораллово-красное кимоно тоже. От странных перепадов настроений у девушки зуб на зуб не попадал, а кожа горела, точно сваренная в кипятке. Однако все это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось у Ичиго на душе, а там у нее клубком свернулась гремучая змея, отравлявшая кровь ядом тревоги. — Моя госпожа, что вас беспокоит? — пыталась в который раз достучаться до нее заботливая и любящая служанка, однако в ответ Аяне достались лишь тяжкий вздох да просьба поторопиться с оставшимися приготовлениями. Спектакль был назначен на утро. Столь раннее время обусловливалось тем, что после полудня солнце в летнем театре могло слепить актеров на сцене, а вечером Сейрейтей по случаю дня своего основания предлагал иные увеселения — ярмарки и запуск фейерверков. Количество желающих взглянуть на постановку, созданную силами Сейрейтеской молодежи — отпрысков аристократических кланов, офицеров отрядов Готэя, а также старшекурсников Академии, — побило все рекорды. Триста мест для зрителей было уже установлено вокруг сцены, но и это была еще не окончательная цифра, ведь посмотреть постановку мог любой. Сегодня в Тринадцатом отряде было многолюдно и шумно. Столица гудела, стояла на ушах и требовала «хлеба и зрелищ». Кайен впервые наблюдал подобную сплоченность знати и высших чиновников с простыми, рядовыми синигами — все они без ограничений могли пожаловать на территорию их отряда, ибо добрый и гостеприимный Укитаке-тайчо приветствовал всех и каждого. Лично. Ведь сегодня не только у мира оказалось погожее настроение, но и капитан чувствовал себя на диво прекрасно и раздавал такую же лучезарную улыбку, что и ясное солнце. Чего не скажешь о Кучики, пожаловавшей в театр под видом мрачной тучи. — Хех, не выспалась, что ли? Кучики-сан? — подстебнул ее Шиба, но ожидаемо получил раздраженный рык от аристократки, не всегда умевшей изъясняться красноречиво. — И что случилось? — зеленоглазый лейтенант выжидающе скрестил руки на груди: он действительно обеспокоился видом напарницы. Дурное настроение и тревога в глазах — не лучшие спутники девушки, а тем более — актрисы, на игру которой пришло посмотреть столько народу. — Где Гин? — вместо ответа пробежалась она взглядом по кабинету лейтенанта отряда, который временно переоборудовали под гримерку. — Я ту-точ-ки! — взметнулась вверх костлявая рука из-за высокой спинки дзабутона перед столом Кайена. «Лисья морда», хозяйничавшая там, во всю роясь в каких-то бумагах, одарила вошедшую девушку лживым оскалом в знак радушного приветствия. — Что это ты читаешь? — выхватила она листы из его лап, в два счета оказавшись рядом. — Сценарий, Кучики-сан, сценарий, — пролепетал сладким до тошноты голосом Лис. — Если свой забыли — могу поделиться, так уж и быть. У меня на слова — хоро-о-ошая память. — К чему это ты? — свела Ичиго брови на переносице в ожидании скорой гадости или насмешки. Но Ичимару чуть склонил голову набок, как бы оценивая ее, и тихо рассмеялся: — Вешним днем, Когда безмятежно лучится Извечный свет, Вишни в сердечной тревоге Свои лепестки роняют. — Что ты сказал? Т-Ты… — опешила девушка: снова хоку, снова от Лиса, и такие подходящие! — Только то, что не стоит так волноваться, Кучики-сан, а то растеряете все свое очарование, — хихикнул Ичимару и взглянул на напрягшегося Кайена. — Я не подведу, если суть волнения в ваших чудных рубинах кроется в этом… — произнес он ровно, без ехидства, нисколько не шутя. Кучики запнулась: не то чтобы она верила обещаниям и заверениям подлого Лиса, но то, что он был здесь, на месте, немного успокаивало. Если дурное предчувствие, что грызло ее, не касалось Ичимару, то можно было немного расслабиться. В противном случае — страшно будет представить масштабы трагедии: играл Лис невинную овцу ну просто потрясающе. Девушка осклабилась. Затравленно посмотрела на обоих лейтенантов и выдохнула тяжко: — Да. Очевидно, все это — нервы перед выступлением. — Эт, ничего! — приободряюще улыбнулся ей Кайен. — Наш козырь — в том, что никто не знает текст пьесы. Так что, можешь смело молоть отсебятину, ну или огреть Гина по голове. — Не-не, лучше Кайена: от этого его пустая голова не пострадает, а вот моя умная — напротив. Ичиго прыснула от смеха: «умный Гин» — вот умора! А снисходительные перемигивания меж двумя гениями Академии — вообще потеха. Не прошло и минуты, как Ичиго уже откровенно смеялась над этими двумя, однако в кабинет вдруг вошел ее отец и все разом стихли. — Ичиго, я пришел пожелать тебе удачной премьеры… Бьякуя запнулся и смерил презрительным взглядом обоих лейтенантов. Только хотел было попенять дочери, что верх безрассудства оставаться в комнате одной с двумя взрослыми мужчинами, как заприметил светлую макушку, копавшейся в углу Котецу Кионе. Бьякуя незаметно выдохнул, но виду не подал; подошел к Ичиго и легко поцеловал дорогое дитя в лоб. Пользуясь моментом, Гин с Кайеном ловко улизнули из помещения, попутно реагируя на звук настраиваемых музыкантами инструментов. Их выход был первым, хоть и в разных актах. К тому же они уже были одеты в костюмы для пьесы и загримированы, в отличие от девушки. Да и оставить обоих Кучики наедине — дело срочной важности, ведь капитан был при занпакто. — Я надеюсь, спектакль стоил твоих душевных затрат, Ичиго? — Бьякуя заботливо прошелся по ее длинной челке пальцами и мечтательно припомнил кенсейканы в этих волосах: все-таки ему хотелось, чтобы весь мир видел, кто его дочь такая и какая гордая кровь течет в ней. Шутка ли держать пари с отцом и все же обыграть его, устроив за месяц обещанный «маскарад»? — Прости, что тебе тоже пришлось потратиться на мой каприз, — не ерничая, ответила Ичиго. — Это пустяки по сравнению с тем, чего ты добилась. — Хм, ты о еще одном мастерстве в моем списке? — кисло ухмыльнулась она. — Каллиграфия, рисование, поэзия, музыка, танцы… Теперь театр, так? — Ичиго хотела докопаться до правды. — Нет. Я говорил о твоей самостоятельности. — Кучики не шутил. — Брось, отец, — она ему не поверила, хоть в их семье никто не юлил, — какая же это самостоятельность, когда тебе помогает весь Сейрейтей? Даже ты с дедушкой участвовали в этом. Я всего лишь «сею переполох», как ты частенько меня порицаешь, — продерзила она. — Полагаю, иногда встряска старой системе не помешает. Благодаря твоей затее Готэй достиг невиданного уровня сотрудничества отрядов. И я горжусь этим, Ичиго, — поцеловал он ее руки, — горжусь, что в тебе течет не только моя гордая кровь, но и бьется доброе сердце Хисаны. — Отец… — Глаза Ичиго невольно увлажнились, стоило только затронуть болезненную для них обоих тему. Ичиго прижалась к груди родителя. — Выходит, ты на меня не злишься? — Нет. Я знал, что заниматься театром тебе понравится. — Ну, не то чтобы очень, — хихикнула Ичиго, — но знаешь… — Ичиго осеклась и в ужасе округлила глаза: снаружи стали доноситься жуткие крики, дикий шум и потусторонний рев. И это было не по пьесе. Оба Кучики выскользнули из кабинета наружу и узрели разверзнутое небо над летним театром: из черной дыры стали градом спускаться наземь самые разнообразные пустые, а вслед за ними — еще какие-то чудища: исполинские, длинноносые, гулко гудящие… — Отец, что это??? — Ичиго, ошарашенная, хватала жадно воздух, а глаз отвести не могла. — Ичиго! Ичиго-сан!!! — к девушке подлетели ее друзья: Юширо и Изуру — безоружные и юные, они не могли броситься в бой, как большинство синигами, приглашенные на премьеру, которая едва успела начаться. На сцене стоял лишь Гин в своей Лисьей маске Пустого, которая будто привлекала к себе толпища настоящих, не игровых, сородичей. — Что за…? — Ичиго нахмурилась: Гин не убегал и не думал даже возвращаться за занпакто, который оставил на столе у Кайена в кабинете. Он словно бы музицировал, дирижировал столпотворением пустых, нападавших с открытыми пастями на бросившихся врассыпную гостей, не принадлежавших к военной касте. «Ах ты, гадский предатель!.. — прорычала Ичиго утробно. — Так вот, о каком спектакле шла речь, так вот что за роль ты себе придумал?» Она дернулась сей же миг вперед, сигая в сюнпо. — Ичиго, назад! — Однако отец удержал ее за плечо. — Это меносы гранде, ты не справишься, — пояснил он и перевел взгляд на друзей дочери, детей, таких же, что и она: — Изуру, отведи Ичиго и Юширо в поместье. Живо! — отдал он четкий приказ. — Чего-о-о??? — в недюжинном возмущении прокричали в один голос Кучики и Шихоин. — Если будут упираться, воспользуешься бакудо, — категорично, тоном не требующим возражений и пререканий, заявил Бьякуя и растаял в воздухе, появляясь через мгновение в небе, уже превратив свою катану в поток розово-острого вихря из миллиона лезвий. — Очуме-е-еть… — восхищенно выдохнул Юширо, но его тут же схватили за руку и стали упорно уводить с места созерцания шикая Сенбонзакуры. Троица ребят побежала напрямик: минуя дорогу, ведущую к вратам отряда, они пробирались к ограде. Конечно Ичиго попутно не преминула поворчать по поводу тиранской воли отца, однако здравый разум одолел эмоции: противостоять без оружия толпе пустых, да еще таких… — Черт! Не могу бежать! Кимоно слишком туго завязано! — запыхалась Ичиго, путаясь в ногах и в высокой траве, что лугом тянулась от пруда близ Угендо. Юширо взял ее за руку и потянул за собой. Пару раз все равно упав на колени, Ичиго уже начинала ненавидеть любимые наряды и завидовать парням с их хакама, однако… время на сожаление вдруг иссякло, когда преследовавший их позади чудовищный рев вдруг ударил звуковой волной спереди, сбив с ног всех троих и разбросав юных синигами в разные стороны. — Вот дерьмо… — выругалась аристократка. Ну, потому что нельзя было не выругаться! Эмоции зашкаливали, глаза вылезали на лоб, сердце барабанило, как ненормальное: Ичиго только голову подняла, как напоролась взглядом на монстра в пять раз больше нее и заметно истекавшее по своей жертве слюнями. — Че-ор-р-рт, — проронила девушка и живо попятилась. В голове ураганом закружились все кидо, а она никак не могла ухватиться ни за одно из них. Ичиго выпустила свою гигантскую реяцу, надеясь подавить врага своим мощным духовным давлением, но пустой даже не вздрогнул. Только провыл протяжно, закидывая голову назад и… обзаводясь вдруг парой «союзников». «Бредовая идея получилась…» — мысленно отметила про себя Ичиго, которая нечаянно привлекла своей вкусной силой еще больше врагов. — Ичиго-сан, бежим! — Кира возник за спиной и бесцеремонно подхватил ее под руки. Ему было не до приличий; дрожа как лист на ветру, он просто горел желанием спасти подругу, а сам даже боялся взглянуть на чудищ, что нависли над ними. — Уходите! Я прикрою! — крикнул Шихоин. Быстрой и ловкой мартышкой взобрался по стволу на высокую ель и с самой верхней ветки прокричал: — Властитель, тот, кто носит маску из плоти и крови, кто повелевает всем сущим, кто парит на крыльях, тот, кто поименован человеком! Во имя истины, не забывая о сдержанности, вонзи когти свои в стену снов невинных! Хадо № 33: Соккацуй! — И метнул довольно мощный поток выросшей в руках реяцу в ближайшего из великанов-пустых. — Путь разрушения № 4: Бьякурай! — В унисон ударило во второго пустого еще одно хадо, которое Ичиго научилась наносить без чтения текста: азарт Юширо хорошенько встряхнул ее и заставил мобилизоваться. Прикрыв собой Изуру, она выстрелила вперед двумя белыми энергомолниями, метя в маску Пустого, что стоял перед ними. Однако и Кира воодушевленно сделал шаг вперед и стал плечом к плечу с Ичиго: пускай он и до ужаса испугался этих монстров, пускай у них в руках и не было занпакто, пускай колени его дрожали, а сердце трепыхалось в пятках, пускай господин Кучики и приказал им бежать, но прятаться за спиной девушки недопустимо для парня, для аристократа, для будущего воина. — Хадо № 58: Тэнран!!! — Изуру мог вызывать без слов только «Небесную орхидею», для мощи атак которой нужен был духовный меч, однако закрутившийся поток его реяцу впечатляюще поразил третьего пустого, хоть и не причинил особого вреда. Как и остальным. Все трое пустых гулко завыли, воздымая головы к небу. Они явно требовали платы за дерзость от несмышленых обитателей Сейрейтея, которым просто было не по зубам справиться голыми руками с такими особями из Уэко Мундо. — А ну-ка это попробуй! — шальной Шихоин перелетел по воздуху и запрыгнул на шею крайнего монстра и приложил того в упор очередным Соккацуем. Прогремел взрыв. Храброго мальчишку ударом отбросило на несколько метров назад, а у пустого только чуть маска надкололась. — Юширо!!! — истошно провопила Ичиго и бросилась к другу. — Ками-сама, мы пропали! — ухватился за сердце Изуру, но перешел в поступь следом. Проскользнув под тушами огромных пустых в два счета, они оказались у вырубленного Юширо, который к счастью не сильно пострадал. Изуру тотчас взялся лечить кидо ссадины на лице и руках их друга — пара целительских заклинаний ему давались особенно хорошо. В то же время Ичиго не оставалось ничего иного, как взять на себя оборону, когда трое пустых, точно три скалы, повернулись к ним. — Что делать, Ичиго-сан? Что нам делать? — заистерил Кира. Что делать? Кучики и сама рада была бы найти ответ на этот вопрос, да только они испробовали тот скудный арсенал возможностей, которые могли применить дети их положения и возраста. Аристократы. Наследники своих семей. У них априори не могло быть боевого оружия, ведь у них была стража, телохранители, слуги, которые сейчас в столь важный момент куда-то запропастились. Черт! Ичиго злилась. На себя злилась, что не могла ничего поделать, что не могла найти выход и дать Изуру хоть какую-то надежду. Что делать? Что же им делать? «Да разорви их на куски своим кидо и всего делов, коль меч свой до сих пор не заимела!» — Изуру, ты это слышал? — Ичиго повернулась к другу, но тот лишь недоуменно посмотрел на нее. — Ну этот голос? Про то, чтобы разорвать пустых кидо…? — Изуру помотал головой и Ичиго как-то поежилась. — Мне казалось, что я… слышу… — она приложила пальцы к виску. «Это вариант, Ичиго. Стоит попробовать. Ты можешь поместить кидо в тело пустого…» — Изуру? Ты слышал? Снова он! — Она уже раздраженно восприняла отрицательное мотание головой, но сама вдруг задумалась о действенности прозвучавшего совета. Кто это говорил, она не ведала. Может, внутренний голос? Глас разума? Доводы рассудка? Но идея была неплохой, хоть она и сомневалась в фатальном исходе этой атаки для столь огромных пустых. Реяцу и у них была отменной… — Изуру! Живо беги за отцом! — бросила она через плечо другу — тот как раз закончил лечение. — Я попробую задержать пустых. Только ты не попадись сам, ладно? — Но Ичиго-сан? — Изуру в присущей, робкой, манере попробовал запротестовать, но подруга блеснула на него решительным, красноречивым взглядом, и ему не осталось ничего иного, кроме как подчиниться. Худенькая фигура Киры засеменила прочь, а после исчезла в сюнпо. — Та-ак, теперь вы… — протянула Ичиго с рыком и смерила чудищ со всей грозностью в очах. Она распустила закрученные в прическе волосы и взялась тут же судорожно избавляться от хитроумно-завязанного оби. Оставшись опоясанной лишь тонким шелковым шнурком, Ичиго ослабила туго запахнутое кимоно и раздвинула его края для большей свободы движений в поступи. Аристократка закатила широченные рукава кимоно, насколько это было возможно и, бросив взор на безмятежно спящего Юширо, перешла в мерцающий шаг. Оказавшись за ухом у пустого, похожего на какого-то огромного пса, Ичиго живо приложила его в упор все тем же Бьякураем. Когда плоть пустого разверзлась, Ичиго, не теряя ни минуты, быстро затараторила: — Властитель, тот, кто носит маску из плоти, перед кем все сущее машет крыльями, кому даровано имя человеческое! Сочетая палящую жару и войну, вздымаясь против морских волн, сделай свой шаг на юг! Хадо № 31: Шаккахо!!! — И выросший красный шар энергии Ичиго с остервенелой силой запихнула внутрь твари, которому проиграл Юширо, а она оказалась проворней и успела сбежать до мощного взрыва, таки разнесшего в прах первого из пустых. Кучики опустилась наземь рядом с другом и затравленно посмотрела на оставшихся врагов. Она чувствовала истощение уже от первой атаки, ведь в запале битвы никогда не могла контролировать свой выброс реяцу и била всегда по полной. Отец неоднократно ругал ее за это и сравнивал ее пыл с дикой силой варвара Зараки, однако Ичиго и впрямь испытывала в сражениях, хоть и учебных пока, такой неуемный приток азарта, что не могла остановиться подчас. И, как правило, после это все ей выходило боком. — Вот черт… — выдохнула она, когда второй пустой открыл пасть и взялся собирать серо. Она живо схватила Юширо за шкирку, чтобы избежать попадания прямого удара по ним, но не смогла даже сдвинуть того с места, настолько слабость сказалась на ней. А враг не стал медлить, и непременно бы угодил по попавшим в западню юнцам, если бы ему не рассекли треугольную голову одним взмахом меча, разрезая затем и все его тело. — Кучики-сан? Кучики-сан? Вы в порядке?! — послышалось обеспокоенное. — В полном! — Аристократка отбила руки желавшего ей помочь подняться и сердито посмотрела на того, кого упорно избегала всю неделю, а он взял и сам нагло заявился ей на глаза. — Ты что, следил за мной? — фыркнула она и сузила глаза в подозрении. — Че-го? — опешил Хисаги Шухей. Он моргнул пару раз округлившимися глазами и невнятно пробормотал: — Я просто услышал всплеск реяцу трех сильных пустых и… вашу, Кучики-сан… И я… Я бросился помочь. Ведь у меня… это… вот, — нервно сжал он свой занпакто в руке. — Хм? — Ичиго покосилась на катану и снисходительно выгнула бровь. Видя на лице парня неподдельное непонимание, она чуть смягчила взгляд, но не острую речь. — Можно подумать, что это не ваших рук дело! — хлестко заметила она. — Айзен знатно все продумал! — Что? Что ты несешь? — сверхпоразился Шухей: его глаза готовы были лопнуть от шока. — С каких это пор мы на «ты»?! — едко полоснула Ичиго упреком парня, враз покрасневшего. — Потому что ты… То есть вы… — замямлил снова Шухей, утратив вслед за эмоциональном выбросом свою дерзкую храбрость и свободу от правил приличий. А затем судорожно выдохнул в сторону: — Ты такая ж как твой отец… Даже чистосердечную помощь от руконгайца не примешь… Ичиго запнулась. Сказанное Шухеем прозвучало грустно, а укололо больно. Его острое лицо сделалось серым, истонченным, чуждым. Обиженным. За спиной у Хисаги вдруг прогремел рев чудища, и Ичиго с ужасом увидела широко распахнутую пасть, усеянную частыми зубами в три ряда. Она не успела предупредить парня об опасности. Тот, видя ее испуг в глазах, не успел обернуться. Но они оба услышали: — Пристрели его, Шинсо! — Сквозь пустого вдруг будто иглой вырвался кончик меча и рассек того от макушки до хвоста. Невероятно длинное лезвие, расправившееся с жертвой таким способом, в мгновение ока вернулось в рукоять, превращаясь в коротенький вакидзаси. В руках его сжимал примечательный синигами — сереброволосый и вечно ухмылявшийся. — Лисья морда… — прошипела себе под нос Кучики, но тут заметила, что через плечо у Ичимару был перекинут Кира, лишенный чувств. — Ублюдок! Что ты сделал с Изуру?! — Резво вскочила она на ноги, держа под плечо малыша Юширо. — Ты напал на Изуру, подлец?! — Как можно, Кучики-сан? — захихикал Лис и стал вальяжно приближаться. — Я перехватил вашего «посыльного» на полпути и поспешил к вам на помощь. Наш слабенький Изуру просто упал в обморок, когда увидел пустого, сожравшего кого-то из Совета. Хи-хи. — Тебе все это кажется смешным? — рыкнула на него девушка, когда он поравнялся с ней. — Ты вызвал их для того, чтобы устроить забавное представление себе, Айзену… Кому еще?.. — Яре-яре, какое представление? Кучики-сан? — отмахнулся Гин. — Пустые просто среагировали на скопление мощной реяцу в одном месте. Если уж на то пошло — это была не моя идея создать театр и собрать всех синигами вместе… Ичиго вспыхнула: ей только что бросили в лицо так нагло и бесцеремонно обвинение во всем случившемся, что она просто растеряла всю свою прыть способность защищаться. — Хочешь сказать, что моя дочь имеет отношение к нашествию пустых? — Подмога пришла с самой неожиданной, но с самой верной стороны. Отец. У Ичиго отлегло от сердца. — Гин? — Появившийся Бьякуя загородил собой дочь и пронзил острым взглядом зря трепавшегося Лиса. — Да что вы, Кучики-тайчо, я так, — пожал тот плечами, — просто намекаю, что Совет 46-ти не приложил должных усилий к мерам безопасности. За что, собственно, и поплатился… — Сорок погибших советников из сорока шести, — Бьякуя скептически поджал губы, продолжая прожигать лейтенанта своим презрением. — Кажется, это не простой просчет. — Кто знает, — потянул лыбу Лис и передернул Изуру на плече. — Прикажете доставить мальчишку к вам в поместье? — услужливо спросил он, заодно меняя скользкую тему. — Да. Ичиго? — Отец обернулся к ней. — Передай Юширо Хисаги Шухею, а теперь мы все отправимся к нам домой. — Он протянул ей руку и оба Кучики исчезли в сюнпо, больше не говоря ни слова, даже не глядя на других. — Вот так-то, брат, такие они. — Ичимару похлопал студента по плечу и кивнул, сигнализируя выдвигаться следом. — А кто-то еще с ними и породниться хочет. Вот бедняжка-то…