Когда сакура любит

Вер­хушки Со­кёку еще не кос­ну­лись рас­свет­ные лу­чи, а двое си­нига­ми спеш­но, украдкой, слов­но под­ня­тые по тре­воге, нап­равля­лись к Ха­кумон. Меж тем, Джи­дан­бо Ик­канза­ку, страж За­пад­ных врат, встретил бой­цов сон­ным и по-прежнему ле­ниво при­ва­лив­шимся к стене, что сви­детель­ство­вало о про­тиво­полож­ном — ни­како­го пе­репо­лоха в Об­щес­тве душ не произошло. Прив­ратни­ки ведь од­ни из пер­вых при­води­лись в пол­ную бо­евую го­тов­ность в слу­чае чрез­вы­чай­но­го положения. — И че­го вам в от­ря­де не спит­ся в та­кую рань? — проворчал он и, не­хотя под­нявшись, скри­вил­ся как не­доволь­ный ре­бенок, что выз­вало у по­давав­ше­го ему бу­магу улыб­ку. — Прос­ти-прос­ти, при­ятель, — пох­ло­пал он ве­лика­на по лок­тю, — де­ла обя­зыва­ют. При­каз ка­пита­на, глу­бокая раз­ведка, сос­тя­зание меж от­ря­дами, то да сё… Ну, ты зна­ешь как оно бы­ва­ет. Страж толь­ко от­махнул­ся. Су­нув раз­ре­шение на вы­ход за па­зуху, он мол­ча под­нял вра­та, ста­ра­ясь не шу­меть, нас­коль­ко это бы­ло воз­можно: де­рев­ня душ Пер­во­го района Рукона прак­ти­чес­ки при­мыка­ла к Бе­лому го­роду. Си­нига­ми же, слов­но сго­ворив­шись с ним, ти­хо прош­мыгну­ли сквозь дос­та­точ­ный за­зор меж­ду зем­лей и створками, понеслись невидимым ветром и выш­ли из ше­лес­тя­щего по­жух­лой лис­твой сюнпо да­леко за пре­дела­ми люд­ско­го по­селе­ния. Уже светало в этом Королем забытом краю. Где-то вдалеке дымились горы, редкая пахота черными бороздами уродовала сивую степь. То здесь, то там, в полумраке зловещих теней скрючились, облысевшие наюру, одинокие деревья, точно испугавшись первых морозов. Или природа этих мест так встречала чужаков — в затаившемся для атаки прыжке. Несмотря на такой нелицеприятный пейзаж, здесь бойцы всё же перестали осторожничать и спокойно осмотрелись по сторонам. Скры­вать столь ран­ним пташкам бы­ло что, и, ес­ли бы Джи­дан­бо не ока­зал­ся нас­толь­ко заторможенным со сна, да­бы различать пол и цвета уни­фор­мы под до­рож­ны­ми пла­щами путников, сра­зу бы за­подоз­рил не­лад­ное. Однако «на­руши­телям» се­год­ня нес­ка­зан­но вез­ло. — Ха! Я же го­ворил, что мас­тер под­де­лыва­ть при­казы капитана! — Лейтенант Шиба обер­нулся, ши­роко ус­ме­ха­ясь под ка­пюшо­ном, и по­казал боль­шой па­лец по­пут­чи­ку. Вер­нее, по­пут­чи­це. — В мас­терс­тве об­ма­на не­чего хвас­тать, — по­уча­юще бур­кну­ла та и раз­дра­жен­но стя­нула с во­лос на­кид­ку. Кен­сей­ка­ны, впив­ши­еся в них, ми­гом уда­рили алы­ми бли­ками за­ри, как и ру­бино­вые гла­за де­вуш­ки. Принцесса Кучики вмиг пред­ста­ла во всей кра­се сво­его гнева. — О, узнаю тон Бьякуи… — подбоченился развязно синигами, но ему живо попеняли, пальцем чуть не щелкнув по лбу: — Ни слова про отца! Ичиго полоснула взглядом, точно катаной, и сама до боли заострила скулы. Высокие, суровые, под стать тому, с кем сравнение ужасно льстило. Пренебрежительно отзываться о родителе она не разрешила бы никому, даже собственному жениху, хотя относительно последнего еще следовало выяснить — жених ли Кайен ей, или вовсе нет? Собственно только ради этого Ичиго и позволила себя уговорить на очередную авантюру. Последнюю. Она поклялась себе. Ей до невозможного надоело обманывать отца и видеть тяжелые тени под его ясными глазами. — Куда дальше? — хмыкнула аристократка, в показном равнодушии скрестив руки на груди. — Или ты и этого мне не скажешь? Поведешь вслепую, как едва родившегося котенка? Шиба криво ухмыльнулся: — Ну ты-то точно не котенок, Кучики-сан? Скорее, тигрица. Так что, за руку брать не стану — еще по локоть откусишь, что потом делать будем? У нее смешно задергалась бровь — так же знакомо до боли, как у некоторых иных представителей ее семьи, но боевого лейтенанта не пугали славные девочки. Он с голыми руками на меноса гранде ходил, и не раз. Подзатыльники Мияко и то стращали сильнее, чем злые глазюки Ичиго. — По-твоему это смешно? — резко выдохнула она, и крылья носа ее лихорадочно затрепетали. — Ты зовешь меня вновь официально, ты не берешь меня за руку, ты даже в глаза взглянуть мои смелости набрать не можешь! Еще раз спрошу, тебе смешно? Ибо мне — ни капли! Я требую объяснений случившегося и немедленно! Лучшее защита — нападение, Ичиго нередко пользовалась этим. Сейчас в ход пошла отчаянная мера. До этого она пыталась ухищрениями дожать Кайена, чтобы выдавить из него правду, но в ответ он так же, как сейчас, просто, упрямо, неумолимо помотал головой. Непоколебимость этого парня убивала; даже капитан Кучики, казалось, меркнул на его фоне. Дочери редко удавалось того переубедить, но случалось, а вот с лейтенантом Тринадцатого отряда принцесса сладить не могла. Точно из шпиона пыталась вытянуть: что не так с ее занпакто? отчего команда шикая так переменила его отношение к ней? почему они не могут быть пока вместе и за что ей такое наказание? А в ответ неизменное — молчание, уклончиво-раздражавшая улыбка и вновь это мотание головой, словно родитель ребенку запрещал брать ценность вместо игрушки. — Это бесчестно, то, как ты поступаешь с нами… — наконец устав, обронила девушка и окинула грустным взглядом унылый пейзаж. Так глубоко в Руконе она не была с тех самых пор, как узнала правду об Инузури, но из-за разверзшейся пустыни в сердце средние районы его казались таким же угрюмым, вымершим местом. В душе Ичиго было не краше — клинки вторили Кайену, отказываясь говорить на чистоту и словно растворились в опавшем сакуровом цвете. Последний перестал радовать нежной периной под ногами, напоминая теперь сожженную в прах листву. Черную. Непроглядную. Как окна в ветхой избушке посреди мира принцессы. Как затянутые чернильными тучами над ней небеса. В девушке не осталось ни радости, ни покоя — лихое темное безразличие заполонило всё после ночи пролитых слез. Наутро она собрала волю в кулак, собралась с мыслями, собралась сама и после сборов поднятого по приказу главнокомандующего отца, отправившегося ночью в Рукон, Ичиго покинула отчий дом. Беглецам вправду везло, но, наверное, сегодня она как никогда хотела быть схваченной более расторопными дозорными, если не отцовской крепкой хваткой за руку. — Думаешь, мне сейчас одурительно легко? — внезапно подал голос Кайен, будто не решавшийся нарушить ее размышления. На вскинутый на него взгляд, синигами нервно взъерошил челку, скрипнул зубами, съев улыбку, и в ответ уставился взором исподлобья как у побитого пса. То, что его мучило невысказанное, не заметил бы только слепец, но Шиба меньше всего нуждался в сочувствии либо жалости. Стиснув костяшки пальцев добела в кулаках, он заставил взыграть мышцы на руках под одеждой и сделал решительный шаг, будто на деревянных ногах — настолько был напряжен. Он хотел было схватить ее за плечи, наверняка, чтобы пару раз встряхнуть и дать в себя прийти, или — до невероятного желанно — впиться любимой девушке в уста, но опять, опять и опять, одернув себя только ему известными обстоятельствами, только поник головой и уткнулся ей лбом в плечо: — Просто доверься мне, чтобы вместе это пережить, хорошо? Твои упреки ранят без ножа… Ичиго растерянно вскинула брови: она впервые видела лучезарного лейтенанта таким. Отчаявшимся и разбитым. Неописуемо огорченным, тихим, словно совсем чужим. У Ичиго непроизвольно отвисла челюсть, в горле комом застряли слова, ладонь сама неудержимо потянулась обвить несчастного человека за шею, поскольку таять перед предметом любви способно было даже ледяное сердце Кучики. — Хорошо, — она прикрыла веки и зарылась на миг носом в его вечно всклоченные волосы на затылке, — я больше не стану донимать тебя расспросами. Я поняла, что в возможной беде не виноваты ни ты, ни я. Шиба с толикой изумления взглянул на нее — наверняка не ожидая такого понимания, но его заверили дополнительно кивком. — Хорошо, — повторил он следом и протянул ей руку впервые со вчерашнего злополучного вечера, — я обещаю, что не просто расскажу, а покажу всё, что знаю. А сейчас поспешим, до места — еще не близкий свет. Оба путники сорвались с места вновь бесшумно. Не только тихой поступью, но и немо, как рыбы, они неслись вперед, не обращая внимания на мелькавшие пейзажи, сливавшиеся из-за скорости в одно размытое заревным светом пятно. Сколько районов на Запад они миновали в этом причудливом длинном коридоре, Кучики считать не бралась — ей не было до этого дела, — но по вскоре сосредоточившемуся выражению на лице жениха, поняла, что они — у цели. Ею оказался странный дом. Даже не дом, а нетипичное строение вроде чайного павильона, зачем-то выросшего в глуши. Строгий и несколько обветшалый, он не нес никакой архитектурной вычурности, коей обладали подобные в Сейрейтее, и единственное, что «украшало» данное нечто оказались две гигантские скульптуры-руки. Между ними была натянута какая-то вывеска, либо слоган — издали разобрать иероглифы не представлялось еще возможным, — но речь шла, видимо, об организации празднеств. Череда флажков с нарисованными фейерверками под вывеской прямо-таки приковывали глаз. Почти так же, как уродливо-огромная труба, торчавшая в самые небеса, прислонившись к дому сбоку. Ичиго хмыкнула про себя, отмечая дикость здешних обитателей, не только широт, но шагнула вперед довольно уверенно. Правда, ее мягко перехватили тотчас за локоть и назидательно взглянули в глаза: — Я бы на твоем месте не рисковал — здесь, по полю перед домом, хозяева установили множество взрывающихся ловушек. Целые руки и ноги тебе ведь явно еще не надоели, а, Кучики-сан? Она скуксилась вместо ответа и неопределенно повела плечом. — И как же нам пройти? — фыркнула Ичиго. — Я так понимаю, ты вел меня к этому дому? — К нему-у, — протянул Кайен и вернул себе доброе расположение духа. Его глаза загорелись необъяснимым светом, а улыбка запросилась обратно на губы. — Ты позволишь? Он подошел к своей попутчице и, полуприсев, подставил спину в весьма красноречивой позе. Кучики высказалась было против, но стоило Шибе на ее глазах кинуть камешек в сторону одной из ловушек, как чудовищной силы взрыв заставил ее передумать быстро. Кучики не из пугливых, но Шиба прав — с обеими руками и ногами, а также головой и прочими частями тела, сражаться удавалось сподручнее. Парень хохотул и, намеренно подкинув приятную ношу у себя на закорках, довольный направился ему только видимой проторенной тропой. Ловушки словно сами обходили его — Ичиго готова была поклясться, что так и было, ведь сверху заклинания и фитили ей виделись как на ладони. Однако Кайен только смешливо хмыкал на ее предостережения и смело продолжал идти к крыльцу. — Добро пожаловать, хозяин! — Добро пожаловать, хозяин! Отрапортовали двое одинаковых с лица стражей, немногим меньше чем братья Джиданбо. Но удивляло не это. — Хозяин? — выпучила глаза аристократка и поймала озорной взгляд в ответ; Кайен, похоже, привычно потешался втихомолку над ее неосведомленностью. — Вообще-то… нет, — он будто сжалился и ссадил девушку наземь. — Сейчас здесь хозяйничает моя младшая сестра, но с домом Шиба ты угадала. Это то, что осталось от него. Вернее, не так уж мало осталось от него после лишения нашей семьи статуса благородных, но мы скрыли всё под поверхностью земли. Принцесса Кучики опять удивленно моргнула: ее отец же помог вернуть титул, положение, честь Шибам, так почему они до сих пор не воротились в Сейрейтей? Она с неуюта поежилась и тоскливо осмотрелась: зачем надо было прозябать в этой дыре, да и то, что она видела, сложно было назвать «домом». — Средний Рукон. Хм. Вы сбежали сюда от гонений? — От покушений, Кучики-сан, — поправил нынешний глава вновь Пятого Великого Дома. — Когда ты старший брат двух малолетних оболтусов и при этом всего лишь студент Академии, у тебя сразу находится тысяча врагов. О да, — он усмехнулся ненатурально, скрещивая руки и пускаясь мыслями в воспоминания, — слетелись они тогда как воронье. Ичиго растерянно захлопала ресницами: — Я никогда не слышала об этом, не встречала ничего в документах… — Держу пари, ты и о Шибах до нашей встречи не знала? Бьякуя… Да, черт возьми, все аристократы вычеркнули нас из истории, словно мы до конца вымерли, ахах! Но мы просто однажды исчезли с их земли. А сюда попали не сразу. — Кайен улыбнулся уже более знакомо, оптимистично. — Мы бывали в разных местах, не настолько неприглядных, но даже довольно прекрасных. Хех, Куукаку нравится переезжать, это уже часть ее жизни… Ичиго хотела расспросить дальше о злоключениях изгнанной великой семьи, но едкий голос со стороны крыльца резко ударил ее по ушам и заставил вздрогнуть: — Хэй! Долго вы еще будете топтаться по моей крыше?! Кого там нелегкая принесла?! Воинственного вида барышня, с настораживающей алебардой на боку, недовольно скрестив руки на груди, прошила ранних гостей молниями из глаз, но именно ее яркие зеленые глаза вкупе с лохматой вороной гривой выдали в ней родственницу главы Дома Шиб сразу. — Я тоже рад тебя видеть, сестра, — рассмеялся гость, шагнув вперед, под блеклый свет догоравших под утро свечей в фонарях. — Кайен, — хмыкнула довольно хозяйка, хотя дерзкий вид ее не смягчился, — неужели в Готее начали выдавать отпуск за безделье? Мы не ждали тебя раньше чем года через три! Шиба только головой покачал и бросил быстрый взгляд на притихшую от такого странного приема принцессу Кучики: хоть и сама не брезговавшая панибратством, та явно не таких «аристократов» представляла увидеть сейчас. Ее привычное общество было куда сдержаннее и изысканнее. — Ну, собственно, так и живем, — как бы извиняясь за поведение сестры развел он руками, а затем сделал пригласительный жест. — Главное спуску ей не давай, — шепнул он Ичиго, когда та поравнялась, но сам же признал: — Хотя… Куукаку весьма своенравная особа. Та мгновенно блеснула глазами, отчетливо услышав конец фразы, и угрожающе хрустнула ручкой веера, тоже торчавшего у нее за поясом. — Эм, приятно познакомиться, — решила разрядить обстановку гостья, но Ичиго тут бесцеремонно схватили за плечи, потянули за щеки в разные стороны, придирчиво уставились к глаза и даже обнюхали вокруг капюшона, чтобы с нескрываемым презрением утвердить: — Кровь Кучики, всё я-а-асно, — фыркнула Куукаку и требовательно взглянула на брата: — Не мог себе более достойную компанию подыскать? Тот шикнул и примирительно выставил руки вперед: — Не шуми и успокойся. Кучики не одни виноваты в наших бедах, к тому же это было давно, а сейчас именно они помогли вернуть нам имя. Теперь мой черед их отблагодарить, так что не упрямься и пусти нас внутрь. Куукаку и с места не сдвинулась, но Кайен немигающим властным взором заставил девушку таки сдаться, уступить старшему по возрасту и положению, крутануться резко на пятках и вернуться в дом, как провинившуюся дворняжку. Сестра недовольно цокнула сквозь зубы, отворяя дверь, от которой куда-то вниз, вглубь, вела темная ступенчатая лестница, и это логично заставило незнакомого с устройством чудо-дома обеспокоиться о сохранности шеи при столь крутом непроглядном спуске. — Всё хорошо, — Кайен оказался уже на несколько ступеней ниже и подал руку спутнице, — внизу будет светлее. А если нам повезет — там нас даже чем-нибудь накормят перед дорожкой. Ичиго закатила глаза: — Надеюсь, не ядом? Похоже, у тебя не самая приветливая родня. — Она перекинула полы плаща через одну руку, другую вложила в теплую ладонь возлюбленного и, пригнувшись, тотчас окунулась во мрак. По спине позорно пробежались мурашки. Впрочем, идти наобум, всецело вверяя себя кому-то и слушая волнующие дыхание Кайена, Ичиго гордость бы не позволила, поэтому очень скоро из ее пальцев заструилось серебристое свечение и причудливым цветочным орнаментом поплелось вниз по стене. Шаккахо освещать дорогу смог бы любой дурак, здесь же магия была посложнее. — Боишься, что не поймаю, если оступишься? — хохотнул стиха лейтенант и уловил в ответ смятенный взгляд. Это раньше ему могли отдать сердце на вечное хранение, сейчас же недосказанность меж парой убрала всякую романтику и выстроила на ее месте досадную стену. — Совсем нет, — выдавила наконец принцесса из себя, — просто привыкла рассчитывать только на себя. Ты же сам втирал моему отцу, что он не сможет быть рядом со мной вечность? Отец с дедушкой — мудрые люди, они с детства воспитали во мне должную самостоятельность. — О да, в отсутствии оной тебя не обвинишь, — продолжал литься спокойный, чуть смешливый голос лейтенанта, — но знаешь, — он говорил дальше привычно поучающе, как наставник, — иногда без помощи не обойтись. Один в поле воин, но две головы — тоже хорошо, если только это не эксперимент капитана Куроцучи. Кучики надула губы, но сдержать смех так и не смогла — об «опытах» капитана Двенадцатого слагали ночные страшилки для непослушных детей аристократов, хотя вид самого Куроцучи Маюри уже мог лишить всякого сна и надежд в лучшее. Девушка перевела дыхание и вгляделась в забрезживший впереди Кайена свет у подножья широкой лестницы. Имение Шиба постепенно заговорило о старинном и величавом интерьере, а также о своем характере; Ичиго остро чувствовала реяцу, исходящую от его стен, и она вызывала уважение. Гостья приободрилась — горестные мысли немного отступили, напряжение Шиба всегда умел развеять, да и странное знакомство вселяло в душу неопределенный покой. Ичиго даже подумала о том, что там, в такой же глубине души, как в глубине дома, ее надежда тоже излучала свет. Шаги осторожничавшей девушки стали непроизвольно более легкими и уверенными, пальцы не так крепко сжимали теперь ведущую ладонь, а голова вновь принялась мыслить ясно, генерировать правильные вопросы. — И всё же, что мы тут делаем? Куда ты хочешь меня отвести, чтобы узнать ответы на все свои возникшие вопросы? — Она сознательно не спрашивала причину их появления, раз уж он так заботился об этом секрете. Кайен помог тем временем преодолеть Ичиго последнюю ступень, проследил слегка отрешенным взором, как ее кидо осыпалось мерцающим прахом на татами, которыми были покрыты многочисленные коридоры спрятанного в недрах земли фамильного поместья Шиба, и с удовольствием ощутил тепло родного дома, приласкавшегося сразу к его спине, точно соскучившаяся по хозяину кошка. Он бы сам замурлыкал наверняка, вернись в отчий дом в одиночку, но сейчас у него оставались обязательства перед практически отвергнутой им невестой. Улыбка вновь растаяла на его губах как весенний снег. — Мы воспользуемся Сенкаймоном Дома Шиб, — указал он на тупиковую дверь в коридоре. — И, опережая твой вопрос насчет такой же возможности перехода от вас, скажу, что здесь я уже выстроил координаты выхода на той стороне, да и спрятаться от обнаружения НИИ несанкционированного путешествия на Грунт будет легче в Руконе, нежели в квартале благородных семейств рядом с Готеем. — Звучит мудрено и оттого запутано, — хмыкнула не удовлетворившая любопытство аристократка. — Ты рассказал как мы будем добираться, оставляя мой вопрос «Куда?» без ответа. Шиба потер растерянно затылок: сложно водить за нос образованную барышню, даже если Король Душ наградил тебя хитростью не меньше мастера в этом деле — Ичимару Гина. Юная Кучики, несмотря на свой возраст, дожимала его упорством и интеллектом, отчего броня бывалого воина неумолимо трескалась под недюжинной волей семейства Кучики. — Хорошо, — выдохнул он, — мы отправимся в Генсей на поиски моего дяди, пропавшего капитана Шибы. — На недоуменно взметнувшиеся брови девушки и ее судорожное движение вырвать из его руки свою ладонь, лейтенант усилил хватку и, скрипнув зубами, сдался, иначе бы она за ним не пошла: а ведь они проделали такой долгий путь! — Это его атакой была Гецуга, и, возможно, чтобы обрести полную силу своего занпакто, вам придется устроить поединок. Так сулят тысячелетние правила Готея, если у синигами оказываются одинаковые мечи. У вас же — одинаковые шикаи. Это по меньшей мере странно, по большей — неправильно. Не хочешь в этом разобраться раз и навсегда? Ичиго решительно вырвалась-таки из его оберегающих пут и даже отшагнула назад. — Что?! — Сдвинула она брови на переносице до боли и разом вспыхнула в щеках. — Убивать другого ради силы?! Да за кого ты меня принимаешь?! — …за неблагодарную идиотку, — вновь вклинилась в их разговор Куукаку, высунувшись наполовину из фусума в глубине длинного коридора с чередой комнат, — которая будет завтракать холодным рисом, если продолжит дальше попусту болтать языком! Кайен было осклабился, но такое неуважительное обращение и вовсе вывело из себя аристократку, отчего та жарко выдохнула носом и дернулась мгновенно к выходу. Глава принимающего дома среагировал мгновенно и пресек ей путь свей фигурой, а зыркнув сердито на недержавшую язык за зубами сестру, он призвал всех унять эмоции. Мирного диалога не случилось. Вообще никакого диалога тут не случилось, поскольку из-за противоположного угла галереи комнат с диким визгом выскочил поросенок, даже двое поросят — один на четырех ногах, второй — на двух и кричавший: «Братец Ка-а-айен!!!» У Кучики непроизвольно полезли на лоб глаза: отец не жаловал домашних животных дома, но даже так она не слышала, чтобы в роли них кто-то из благородных заводил бы свинью. По правде, она и видела это хрюкавшее, ластившееся к ноге Кайена розовое существо впервые живьем, а не на картинках, но умиление в сердце вдруг вызвала иная сцена, стоило поднять на главу столь дикого семейства глаза. Вчерашний жених Кучики сейчас крепко прижимал к груди босоногого мальчишку-сорванца, ероша тому колючую макушку и улюлюкая с ним, точно с младенцем. Фантазии о будущей семье невольно вскружили несчастной невесте голову опять. — Это наш младший, Кайен стал ему вместо отца, — небрежно поясняя застывшей девице происходящее, пыхнула Куукаку дымом и словами изо рта. Привалившись спиной на татами коридора, закинув нога на ногу, затянувшись еще раз кисэру, он неторопливо смерила гостью с головы до пят своим колючим взглядом и неопределенно хмыкнула: — А ты ничего, с норовом, хотя Мияко мне нравилась больше… Ичиго вопросительно выгнула бровь в немом интересе. Спрашивать напрямик у родственников Кайена, правдивы ли были ее подозрения, она бы не снизошла, но нужную пометку в мозгу сделала. То ли ревность, то ли чувство собственности дало новый пульс и ее любви, и ее раздражению, поэтому, вместо того, чтобы покинуть сей дом как можно скорее и никогда не зреть этих людей, Ичиго собралась забрать себе Кайена обратно. — Ты говорил, нам нужно поторапливаться? Так давай отправимся в Генсей прямо сейчас! Братья Шиба с одинаковыми вытянувшимися лицами взглянули на нее; старший в особенности не понял, отчего случилась такая быстрая перемена. — Хм, как пожелает ваше высочество, — уколол он ее за негожий тон и криво ухмыльнулся. Опустив же мальца на пол, он указал тому на Ичиго и пальцем попенял: — Вот, Гандзю, заруби на носу, настоящим принцессам отказывать нельзя, иначе Бонни станет твоей единственной подружкой на всю оставшуюся жизнь. Гандзю прыснул от смеха в кулачок, а затем с радостью обнял маленькую свинку за шею: — Это ничего. Бонни я очень люблю! И она точно ругаться на меня не будет. — Гандзю показал Ичиго язык и быстро смылся восвояси, оставляя аристократку недоуменно моргать и хватать воздух ртом от возмущения. Старший Шиба снисходительно улыбнулся ей, чуть кивнул — мол, сама напросилась, а потом вновь бросил взгляд в сторону родового Сенкаймона: — Что ж, сейчас так сейчас. Уверена, что не хочешь завтракать? — Да, я не голодна. Давай просто быстрее покончим со всем этим? Куукаку, перевернувшаяся теперь на бок и подпершая щеку рукой, внимательно слушавшая весь разговор от начала до конца, сузила глаза в любопытстве и пустила кольцом струйку дымок вокруг ног ранних путников, будто беря гостей в свою петлю. — Интересно, с чем это вы решили покончить на той стороне, раз тебе понадобилось увидеть Его снова? Кайен оскалился сестре дерзко и категорично, не желая ничего пояснять: — Много будешь знать — скоро состаришься. Он нарочно взлохматил ей макушку, а она жестко отбила его руку. Блеснув недовольными глазами на старшего, она всё же поднялась на крепкие ноги, так откровенно мелькнувшие в ее коротком кимоно, совсем неподходящем для родовитой аристократки, и громко, как простолюдинка, зашагала в конец коридора. Ичиго было брезгливо поморщила нос, но заметив, как ее ровесница на ходу преобразовала свою алебарду в занпакто типа вакидзаси, прониклась уважением. — Куукаку что, тоже синигами? — шепнула она, не отставая от Кайена. — Тс, это секрет, — усмехнулся тот, — у нас у всех что-то вроде аллергии на службу… Кучики же, спавшая и видевшая себя в Готее, грезившая о подвигах и славе, не упускавшая возможности подраться да побегать в сюнпо наперегонки, только недоуменно округлила глаза: неужто были те, кому подобные свершение казались чуждыми, скучными, ненадобными? Ее прямо распирало от несогласия, но она тактично промолчала, вспомнив, что к поведению юной леди Шибы у нее тоже имелось много претензий, а значит сама она не могла ударить в грязь лицом. Ичиго еще больше приосанилась, поймав заинтригованный взгляд Кайена на своей высокой груди и руке, легшей поверх меча. Куукаку тем временем сунула свой занпакто меж створок замаскированных под обычные фусума врат личного перехода и открыла туннель. — У вас — три часа на всё про всё, иначе патрульные синигами засекут мощные колебания рейши здесь. Тогда дом найдут даже в этой глуши и у нас вновь возникнут проблемы, а мне знаете ли, пока нравится здесь, чтобы переезжать куда-то еще, пф! Она недовольно скрестила руки под пышной грудью, так же недовольно передернула плечиками, когда Кайен чмокнул ее в лоб по-отечески на прощанье, и всё с тем же недовольством провела в Сенкаймон появившуюся в их доме еще одну девушку. То, что за внимание одного мужчины, внезапно разыгралась негласная борьба, опытный в общении с женским полом лейтенант раскусил на раз, но оттого ему сделалась еще смешнее, смешно до грусти: он не всю правду высказал Ичиго до конца, Куукаку вообще делить с этой девушкой было нечего. Тем временем белое сияние, предшествующее темному мрачному рукаву Дангая, вскоре рассеялось, и две адские бабочки встретили вошедших, как и полагалось. Лейтенант выглядел расслабленно-довольным, ведь ему не раз приходилось курсировать из мира в мир, чего не скажешь о его попутчице. На счету Ичиго визитов в Генсей было, возможно, не меньше, но это всегда происходило через родной Сенкаймон и с родным человеком. Незнакомая бабочка, как и чужой в этом деле провожатый заставляли ее несколько нервничать — Ичиго не хотелось сгинуть в Дангае и попасть в Сейрейтей на тысячу лет назад. Вопрос доверия вновь встал между парой, вчера еще любивших до гроба и собравшихся связать судьбы навсегда, но сегодня эти двое пребывали в подвешенном состоянии. Только умения синигами с обеих сторон и не вызывали сомнений: тут на опытного и ловкого воина можно было положиться без оглядки, как и подставить спину для защиты новому юному дарованию Академии. Шли они поэтому спокойно, ровно, в ногу, уверенно, не отвлекаясь на бесконечно плывущие по стенам потоки корю, коварные и будто бдящие, чтобы ухватить зеленого синигами за ногу или руку. — Возможно, нам стоит припуститься в сюнпо? — Ичиго незаметно спрятала ладони в рукава плаща, благоразумно предвещая нежелательные преграды на пути; отец учил ее оставаться бдительной где бы то ни было. Лицо Кайена, тоже сосредоточенное в дороге, чуть просветлело — он вспомнил, что переходил всё-таки со студенткой, а не боевым товарищем из отряда. — Не стоит привлекать лишнее внимание нашей реяцу, да и ты не сможешь делать два дела одновременно: подавлять своим давлением корю и преодолевать расстояние быстрее. Время и пространство — совершенно разные величины. Да и по моим расчетам Котоцу сегодня не появится, так что нам просто нужно продолжать идти своим ходом. Или уже устала от меня? — пошутил он для разрядки обстановки. Ичиго украсил легкий румянец, и она натянула капюшон пониже на лицо. — Совсем нет, с чего бы? — привычно огрызнулась гордячка. — Ты мне совершенно не мешаешь. — Ай спасииибо, — хохотнул парень, — а я-то думал, что ты так истово поторапливалась сюда, дабы насладиться только моим обществом без шокировавших тебя моих родичей?.. — Вот еще, — аристократка упрямо вздернула подбородок, — просто хочу разобраться быстрее в этой истории сама, раз ты ничего мне не рассказываешь! Кайен усмехнулся одними уголками губ, задумчиво потер подбородок и вдруг спросил: — Ты никогда не задумывалась, что наша встреча была судьбоносной? Ему ответили неопределенным пожатием плеч, не желая даже остановиться и взглянуть в лицо. Наверное, об этом и вправду думали, причем не один раз. — Понято, — протянул лейтенант и закинул руки за голову, продолжая расслабленно идти дальше и поглядывать на стихшую спутницу время от времени. Ичиго же размышляла над его вопросом. Раньше бы она ответила Кайену без запинки: да, несомненно, с первых мгновений их знакомства он запал ей глубоко в душу, и даже несмотря на симпатии к другим парням, что случалось с леди ее возраста совсем нередко, Ичиго продолжала питать к Кайену настолько крепкие чувства, что их сложно было бы перерезать даже убийственному урагану Сенбонзакуры. С Кайеном они как-то сразу нашли общий язык и интересы, да и характерами оказались схожи. Более того и со стороны выглядели весьма органичной парой — почти одинаковый рост, цвет кожи и волос, мягкий овал лица и приятная улыбка. Кто-то из подружек-аристократок даже умудрился высказаться, что «принцесса Кучики и нищеброд Шиба выглядят точно брат и сестра», но Ичиго только потешило такое сравнение; отец с дедушкой с юных лет прививали ей во всём видеть гармонию, даже, если это общавшийся с тобой человек… Мысли о разбитой иллюзии идеальной пары вырвали у девушки тяжелый вздох, они же пробудили обратно чувство оскорбленности, подавленное приятными воспоминаниями о прошлых счастливых днях. Непонимание, что за черная кошка меж ними пробежала — явно не Шихоин, — заставляло грустить и ногами частить по темной дороге, будто в спину стал дышать Котоцу, но тут Ичиго внезапно озарило и она остановилась как вкопанная: — Позволь! Ты ведь сказал, что твой дядя погиб? Потому и смело предложил его фамилию мне для экзаменов. Так куда же мы тогда… Кайен вскинул кверху палец, заставляя тотчас смолкнуть, и навострил уши. Ичиго взметнула брови, бросила взгляд в сторону откуда они пришли, но тут же заметила, как выпавшие из-под ее капюшона пряди стали рьяно колебаться последними непокоренными листьями на осеннем ветру. — Только не говори мне, что это… — не добормотала она до конца, как Кайен резко схватил ее за руку и понесся вперед. Он вправду ничего не сказал — тут и без слов совсем скоро стало всё понятным. Дангай затрясся, заходил ходуном, загудел, ухая и издавая протяжные стоны под натиском чего-то рвущего его стены, неумолимо рвавшегося вперед, по пятам непрошеных визитеров, вдогонку их беспечности. — Кто-то упоминал о сюнпо? — Ага, кто-то говорил, что Котоцу не будет! Кайен негодуя стиснул зубы: — Не время спорить! Бежи-и-им! Мастерство поступи пригодилось кстати и выдающемуся лейтенанту Тринадцатого отряда, и талантливой наследнице капитана Шестого. Практически не касаясь стопами земли, не имея времени ни за плечо обернуться, ни грудью лишний раз вздохнуть, оба только через скрепленные руки ощущали пульс друг друга, и это будто придавало им еще больше скорости, чтобы выбраться вместе и живыми. Котоцу неугомонно гнал их дальше, угрожающе тарахтя не то остатками поглощенных душ, не то всякой дрянью, от которой подчищал регулярно Дангай, но именно потому, что чистильщик был так неумолим и быстр, точно тоже познавший азы мгновенной поступи, путники неожиданно для себя узрели свет в конце туннеля и, радостно поднажав в последнем рывке, дружно вывалились из той стороны Сенкаймона в ночное небо над человеческим городом. — А-а-а! — не сразу сориентировалась Ичиго, закричав, как только осознала отсутствие земли под ногами. — Опа! — ее поймали еще в воздухе и, держа на руках, плавно приземлились на какую-то полысевшую лужайку. Благородная барышня покраснела до кончиков ушей, найдя себя уткнувшись в шею невольного спасителя и нечаянно чихнула, когда длинные кончики его вороных волос мазнули ее по кончику носа. — Всегда пожалуйста, — хохотнул Кайен, намекая на то, что заждался благодарности, но не торопясь ставить наземь приятную ношу; он только заметно отстранился от нее, чтоб ненароком не потерять голову и не коснуться желанных уст, что находились непозволительно близко. — С-спасибо, — заикнулась Ичиго, опуская ресницы, тоже думая о неуместном сейчас поцелуе и о том, как они выглядели сейчас со стороны. Ясное дело, здесь не было первых сплетниц Сейрейтея, но… — Ты это, Кучики-сан, реяцу-то приглуши. На вскинутые изумленно брови Кайен кивнул ей на скукожившихся то тут, то там прохожих в небольшом не то неухоженном парке, не то поредевшем лесу. — А, да, извини. Я немного обескуражена… Ичиго спрыгнула на крепкую почву и взяла под контроль гигантское духовное давление благородной. Разумеется, сил ее никто не запечатывал еще, да и в Генсей они отправились тайком, на недолго, но посещая с дедушкой театры и фестивали на грунте потомок знатного рода научилась держать свою реяцу в узде, иначе пострадавших бы было больше. — Фу, где это мы? — спросила она первое, когда огляделась. Пред глазами предстал совсем не живописный Эдо, которым дедушка привычно звал Токио, и за центр которого многие столетия отвечал Шестой отряд. Здесь же… Это была далеко не окраина города, и даже не пригород, это полуразваленное, мрачное, грязное место походило на задворки миров. Мертвые деревья никак не были связаны с осенью, всюду стоял смрад сгнивших костей, поднявшиеся прохожие потянулись шатающимися тенями куда-то по своим делам, будучи одеты в абсолютные обноски, и разом это всё походило на какой-то ночной, вызывавший тошноту кошмар. Принцесса закрыла нос и вновь ткнулась в лейтенанта, пряча лицо за его плечом и прядя дальше одними глазами по диковинной местности. Даже дальний Рукон в сравнении с нею казался королевскими владениями… — Это война, Кучики-сан, — тоскливо смотрел вслед за ней Шиба и сглотнул горлом ком тоже подошедшей к нему тошноты. — Вернее, ее последствия. Это тебе не столица, здесь быстрого возвращения жизни в прежнюю колею не жди. Мда. А когда-то это выглядело славным веселым местечком. Через Хакуоку и Каракуру люди устремлялись в Эдо, останавливаясь на щедрых постоялых дворах, в роскошных гостиницах и кварталах с чередой богатых магазинов. Там, подальше, вилась широкая река, и откидной мост принимал всадников, рикш и новомодные конные экипажи. Да-а, никто не предполагал такой грустный закат для эпохи Мейдзи. Но… — Шиба опомнился и обернулся через плечо. — Ты что, испугалась, Кучики-сан? Или боишься, хе-хе, замарать тут ноги? — Он улыбнулся во все тридцать два, как бывало обычно, повернулся к ней полностью и пригладил за щеку: — Тогда я готов нести тебя на руках аж отсюда и весь день! Кучики фыркнула. — Не стоит, — смутилась явно она от его подколки и поспешила поерничать: — Да и о каком дне ты говоришь? У нас меньше трех часов, вряд ли твоя «любезная сестра» будет своей силой держать для нас вечно открытым Сенкаймон. Она резко зашагала было в неведомом направлении, но ее направили по верной тропе мягко повернув за плечи. Кайен поплелся следом, придерживая широкий шаг — преодолевать грязь от дождей и грязь от лиха барышне действительно давалось с трудом, даром что она была обута в пригодные для этого варадзи. — Знаешь, по иронии судьбы, вы с Куукаку могли бы подружиться, — Кайен опять закинул беспечно руки за голову и смешливо взглянул на спутницу. — У нее такой же бойкий характер. — Спасибо, — отмахнулась аристократка, — у меня уже есть друзья. Причем у Юширо с Изуру не скрипят так злостно зубы при одном только на меня виде. Знаешь, я умею читать между строк. — Пра-а-авда? — подначивали ее дальше. — Может, сумеешь и меня прочитать? Между строк? — Ичиго резко повернулась к нему и полоснула сердитым взором. — Ну хорошо, можешь прочесть то, что написано у меня на лбу, — выставил Кайен в мнимой капитуляции руки. — Еще одно слово, и по шишке на этом самом лбу завтра весь Готей сумеет прочитать где и с кем ты проводил время, — пригрозила аристократка и жарко пыхнула паром из ноздрей. В Генсее чувствовалась зима, не осень, и хоть души не испытывали холода в отличие от людей, мешкать не стоило: болели синигами и люди, увы, одинаково. Гости из Общества Душ дальше двинулись молчаливо и спешно. Кое-где им на головы стал срываться легкий седой снег, местами ощущалось присутствие дежурных и реяцу пустых, с ними воевавших, также встречались по пути призраки неупокоившихся до сих пор жертв войны. Шиба не мог пройти мимо, поэтому быстрого маршрута у них не случилось: приходилось несколько раз останавливаться и отправлять плюсов на ту сторону, пару раз он даже позволил студентке попробовать в этом свои силы, конечно под присмотром. Утро здесь мало чем отличалось от сумерек — снег мешался с прахом от множества пожарищ, если бы не грязь — тут бы и пыль стояла столбом. Хакуока вообще вызывала постоянные мысли о смерти, горе, несправедливости, несчастьях. Даже сердце самого чопорного аристократа дрогнуло бы при созерцании этого буйства неэстетики, но Ичиго держалась, только изредка, в самом крайнем случае и минуты отчаянья хватаясь за рукав ставшего в этом нелегком путешествии родным человека. — Долго ли еще? — наконец не вытерпела она, когда ноги начали уже гудеть — они нарезали немало кругов по городу, вернее, тому, что от него осталось. — Ты вообще уверен, что твой дядя здесь, и жив еще? Что, если его одолел пустой? Или он куда-то перебрался в другое место, куда получше этого, м?.. — Нет, — помотали ей в ответ головой, — он никуда отсюда не уберется, поверь. На то у него есть важная причина, да и, несмотря на свой почтенный возраст, он остается Шибой, а Шибы пустым, как правило, встают поперек горла. Кучики недовольно фыркнула под нос: их род тоже славился героями-синигами, так что ее спутник зря кичился заслугами своих многочисленных родственников. Да если бы не слабое здоровье у большинства членов семьи Кучики, они бы давно оставили весь Готей без работы, а то, что Шибы сами лезли на рожон, так это для гордых и знающих себе цену синигами — вообще не показатель. — Уверен, что только вас нельзя победить? — хмыкнула девушка громче, но ее вновь прервали жестом: Кайен узрел в дымке участившегося снега силуэт черного кота, за которым вилась череда отпечатков лапок, и будто что-то вычитав по ним, он твердо кивнул: — Нам сюда. Ичиго вновь поразилась и позволила себя увести, куда глаза глядят — на этот раз к поросшей камышом и почти вымерзшей реке. Растения, подверженные нападению пожара и бури, мертвецким цветом выедали зрение, и даже снег не мог их приукрасить хоть как, не говоря о том, что меж их корней разверзлось настоящее вязкое болото. — О боже, — подскальзываясь то и дело, пыхтя и кряхтя, пачкая низ хакама, колени, рукава и лицо, ворчала девушка; ее терпение доходило края. — Кайен? Нам точно сюда? Что мы забыли в этом месте? Ох, если бы отец сейчас видел меня… — Поверь, Ичиго, — Кайен наконец остановился, растерянно опустив руки по швам, — отец — не единственный важный человек в твоей жизни… Она выглянула у него из-за плеча и узрела перед его ногами свернувшегося на земле в клубок старца. Тот не шевелился. Худую одежду его едва прикрывала какая-то камышовая накидка, а поросшее седой бородой лицо — продырявленная в нескольких местах соломенная шляпа. — Он мертв? — Это был самый логичный вопрос. — Да нет, живее всех живых. — А вот Кайен говорил какую-то несуразицу. Но он наклонился над кажущимся трупом бедняком, одним сильным движением подхватил того под мышки и попытался поставить на ноги. «Труп» сразу завозмущался и икнул, отравляя воздух вчерашним выпитым спиртным и заставляя аристократку вновь поморщиться от брезгливости. — А ну-ка подержи это пока. Кайен сунул Ичиго в руки дырявую касу, а сам потащил пьянчужку к воде и, не обращая внимания на тумаки и крики от того, продолжал мокать в холодную воду до тех пор, пока речь «трупа» не стала напоминать речь человека. — Племянник, в своем ли ты уме?! — почти орал он. Ичиго вскинула брови: неужто это был тот самый дядя, который знаменитый капитан Шиба? Признаться, она пожалела, что дозволила уговорить себя найти и познакомиться с подобным субъектом, но сбежать аристократке не дал, как ни странно, подвернувшийся под ноги тот самый черный кот. Его золотистые глаза так красноречиво на нее посмотрели, что в сердце что-то шелохнулось знакомое, и она выдохнула облачком пара: — Юширо, ты? Кот задрал хвост и быстрыми скачками, перепрыгивая через сломанные камыши, умчался прочь — его спугнула сунувшаяся на Ичиго «гора» из двух одинаково рослых синигами, промокших донельзя, но улыбавшихся так счастливо, точно им подлили саке из реки. — Постой… Впрочем дядя Кайена мигом изменился в лице, едва ему стоило только встретиться взглядом с девушкой, неуверенно державшей на вытянутых от себя руках его шляпу. — Возьмите, — она робко протянула ее ему, пытаясь казаться доброй, но Иссин даже бровью не повел — его глаза росли в диаметре, впивались ужасом в лик аристократки, точно жадными пиявками, и излучали такую массу чувств на дне, что Ичиго сделалось заметно зябко, неуютно и дико страшно на душе. — Что с этим стариком?! — Быстрая на расправу она схватилась за катану и выставила вперед. Пропавший Шиба расхохотался и шагнул вперед. Она отпрыгнула и сжала рукоять обеими руками. — Он спятил?! Кайен?! Скажи, пусть отойдет, иначе я… Но бывший капитан, заслонив собой племянника только пуще бросился вперед, на меч, бесстрашно скаля рот, глядя во все глаза, распахивая руки так, будто готов сгрести противника и голыми руками, но нужно было знать, что противник был непрост. Старик ошибся, поди, и насчет возраста, и насчет пола — Кучики не страшатся, кто бы ни встал на их пути. Ичиго практически взорвало желание ответить по заслугам. — Гецуга Джуджишоу! — в два счета разделила она Нирин но Сакуру на два меча и пустила двойной серп разящей энергии вперед себя. Кажется, раздвоилось всё в этой усиленной атаке, и Ичиго даже услышала как будто эхо своей же команды шикая: «Гецуга Теншоу…» Мир разом содрогнулся, воздух взорвался и вихрем потревоженного снега ударил девушку в лицо. Она прикрылась локтем непроизвольно, а когда спешно убрала руку от лица, то ее глаза чудом не полезли на лоб. Старик стоял живой и невредимый, при этом в руках его блестел широкий меч, занпакто, шипевший исходящим от его лезвия паром. У капитана, не растратившего сноровку и последние крохи самосохранения, не дрогнул и палец, чтобы отбить атаку, зато его губы дрожали, постоянно и лихорадно шепча одно и то же: «Я нашел тебя, я нашел тебя»…