Грязные тайны особняка Бён.

Бэкхён сполоснул лицо холодной водой и глубоко вдохнул, успокоившись. Он так и оставался в разорванном платье, но только сейчас понял всю опрометчивость этого. В любой момент сюда мог зайти Чанёль, а перед ним Бэк раскрывать все карты не собирался. Пока что. Как только прошла обида от слов матери, возникло непреодолимое желание как-нибудь насолить ей. Сделать так, чтобы она пришла в бешенство. И плевать, чего это будет стоить самому Бэкхёну. "У меня никогда не будет семьи, любимого человека и вообще любого, кто меня захочет? Хорошо, мама, посмотрим". Парень сжал зубы чуть ли не до скрипа и откинул со лба мокрые волосы, вспоминая слова и интонацию Минсо. Первой идеей, посетившей голову, полную юношеского максимализма, было переспать с кем-нибудь. Чтобы мама плакала и кричала, что не ожидала такого от своей маленькой дочурки. Ухватившись за мысль, брюнет, уже сидя у себя в комнате и переодевшись, искал подходящую кандидатуру. "Нет, девчонки не подойдут. Они от меня шарахнутся, как только увидят такие намерения. У меня же нет обычной мужской одежды". Следующей мыслью был юный Ким Чонин, который вряд ли бы отказался. Это было бы даже удобнее - сначала возбудить его, а потом ему уже некуда будет деваться, даже если он и поймет, что собирается трахнуть не девушку. А он поймет, да. Эта идея показалась гораздо лучше предыдущей - собственное эго грело то, что матушка поседеет раньше времени, когда поймет, что её милый и добрый ребёнок настолько её ослушался. Проблемой было лишь то, что до поместья Ким ехать на машине добрых минут сорок. А он тут сидит под присмотром учителя и не может без его ведома выйти из дома. Бэкхён замер и спустя пару секунд довольно улыбнулся. Точно. Чанёль. Зачем ехать куда-то, если под боком есть тот, кто может пригодиться? Брюнет радостно хлопнул в ладоши. Это даже больше взбесит маму, если она узнает. Оставалось одно "но". Чанёль ни за что не согласится сделать это в здравом уме. К счастью, Бэкхён знал о мамином тайнике. Где она хранит то, чем активно пользовалась после смерти мужа, устраивая дома чуть ли не оргии, пока маленький Бэкхён сидел в запертой комнате и плакал, вытирая слёзы подолом платья. Бёна отвлек стук в дверь. Он вздрогнул и попытался натянуть на лицо выражение безразличия. - Да, войдите. Дверь с тихим скрипом приоткрылась, и в щели показалась голова Чанёля. - Бэкхён, где твоя мама? - мужчина старался держаться как можно спокойнее, ведь он не должен был видеть ту сцену и слышать всё. - Она уехала куда-то на три дня. Понятия не имею, куда. Мне она о своих планах не рассказывает, - тихий голос, старательно контролируемый, всё же сочился ядом. - Вон оно как. Хорошо. Готовься, жду тебя через полчаса в кабинете, уроки никто не отменял, - Пак прикрыл дверь, оставляя Бэкхёна в одиночестве. *** Чанёль уже час сидел у себя в комнате, пытаясь всё обдумать и разложить по полочкам. Бэкхён не девушка. Он шестнадцатилетний парень. Которого мать по какой-то причине одевает в платья и считает девушкой. И он сам не против, судя по всему. Шатен обхватил руками голову. Чушь какая-то. Порядком напрягало то, что всё это время он хотел то ли обнять и поцеловать, то ли трахнуть мальчишку. Не хрупкую леди, а парня. С членом. Задрать платье, раздвинуть ноги и... Почувствовав накатывающее возбуждение, Чанёль поморщился и попытался отвлечься. Ладно, это не его дело. Ему дорога работа, поэтому лучше делать вид, что ничего не произошло. Пришлось собрать все свои силы и пойти напомнить ученику (как звучит-то дико) про уроки. Или отменить их, если он до сих пор бьется в истерике. Было до крайности неловко смотреть на него, зная, что от него скрывали всё это время. И теперь уже наверняка понимать, что черты лица слишком грубые для девушки, что на шее есть еле видный кадык, а кисти рук хоть и красивые, но крупноваты для дамы. Какими бы она гормональными сбоями не страдала. Для парня голос у Бэкхёна оказался мягким и мелодичным, а не грубым, как он казался, пока "принадлежал" девушке-подростку. Нужно было просто пережить хотя бы сегодняшний урок, а потом, если уж совсем неловко будет, уволиться. А если выдержит, то значит, терпимо. И можно дальше работать. *** Первый час Чанёль сидел, как на иголках. Заикался, объясняя новую тему, и ловил невинные взгляды Бэкхёна. Отчего начинал путаться еще больше. Потом стало относительно терпимо. Пак расслабился, насколько это было возможно. В конце концов, он по-прежнему учитель, а половая принадлежность ученика ничего не меняла. Вечерний чай налил Бэкхён, немало удивив Чанёля. На его памяти такое было впервые, избалованный ребёнок в руки даже не брал ничего вроде чайника. На долю секунды мелькнула глупая мысль, что Бэкхён пытается его отравить. Осознав всю нелепость этого, Чанёль принюхался к ароматному пару и отпил. Ничего, обычный травяной чай. Дождавшись, пока шатен с благодарной улыбкой выйдет из кухни, сполоснув кружку, Бэкхён улыбнулся, не скрывая ликования. Осталось лишь немножко подождать и подготовиться самому. Оставив кружку с недопитым чаем на столе, брюнет чуть ли не бегом направился в свою комнату. Счёт пошёл на минуты, терять время было нельзя. Бэкхён читал много. Очень много. Домашнюю библиотеку он перебрал без остатка, в отличие от его матери. Именно этим, наверное, объяснялось наличие книг на весьма специфическую тематику оставшихся в доме от предыдущих владельцев, которые его мама тут же выкинула бы, если бы нашла. Но она их не нашла, а Бэкхён решил, что настало самое время, чтобы воспользоваться полученными знаниями. На маминой кровати. Палец упорно отказывался насухую проскальзывать между тугих мышц. Взгляд наткнулся на крем матери, стоящий на тумбочке. Времени раздумывать особо не было, и, поморщившись от ощущения жирной субстанции на пальцах, брюнет сдул с лица непослушные пряди и снова поднёс пальцы к промежности. На этот раз один прошёл почти незаметно, доставляя лишь лёгкий дискомфорт с непривычки. Сжав зубы, парень зажмурился и пропихнул второй. Изучить свои ощущения он ещё успеет, на данный момент главное – как можно быстрее растянуть себя. Бэкхён сморгнул выступившие от боли слёзы и откинул со лба мешающуюся чёлку. Энтузиазм и желание запихивать в себя что-то большее, чем два пальца, уже почти пропало. Пока он не вспомнил утренние слова матери. И с новым приступом ярости не развёл пальцы в стороны, тут же тихо заскулив и пожалев о своей поспешности. Затуманенный взгляд упал на настенные часы. Ну, ничего, время ещё есть. *** Чанёль с трудом открыл глаза, чувствуя себя так, будто до сих пор находится во сне, в котором его тело состоит из каменных блоков, как минимум. Последнее, что вспомнилось, - как он после вечернего чая пришёл в свою комнату, прилёг и… «Чёртов маленький паршивец, что он мне налил в чай?!» – возмутиться удалось только мысленно, губы и голосовые связки не слушались. Резко захотелось как следует приложить Бэкхёна лицом об стол. Чему, впрочем, не суждено было сбыться. Пак не мог даже поднять руку, из тела как будто высосали все силы. Не удавалось даже как следует напрячь голос, чтобы его кто-нибудь (желательно, Бэкхён, а не вездесущие слуги) услышал. Мысли расплывались, будто мужчина до сих пор ещё как следует не проснулся. «Ладно, не вечно же будет действовать. Можно снова попытаться уснуть, но кто знает, что взбредёт этому мальчишке за то время, что он будет без контроля», - от внутренних дебатов шатена отвлёк скрип двери. Он скосил глаза в сторону источника шума. В дверном проёме показался, судя по виду, дико нервничающий Бэкхён. Румянец на щеках и комкающие подол платья бледные руки выдавали парня с потрохами. Забыв про дверь, Бён быстро подошёл к кровати Чанёля, по дороге скинув светлые туфли. Пока учитель собирал в себе силы, чтобы спросить, какого чёрта происходит, мальчишка шустро залез на постель и уселся на чужие бёдра. Вопрос в голове Чанёля быстро сменился на «Какого полового члена здесь происходит», шатен попытался сбросить ученика, но слабые дёргания не привели ни к какому результату. Тело отказывалось подчиняться и шевелиться. Оставалось лишь лежать и в панике смотреть будто сквозь пелену на то, как Бэкхён смелеет и кладёт руки на грудь Чанёля, царапая сквозь рубашку чувствительные соски. Переводит дрожащие ладони, которые холодят даже через ткань, на напрягающийся живот. Цепляет пальцами кожаный ремень, затем аккуратно расстёгивая и переходя на ширинку. А затем Бэкхён слышит тихое протестующее мычание и удивлённо приподнимает брови, переводя взгляд на горящие отчаянием глаза Чанёля. - Почему-то мне казалось, что Вы вообще реагировать никак не сможете. Хотя, впрочем, так даже лучше. Мы оба получим удовольствие. Полный решимости брюнет выкинул из головы закравшиеся туда мысли насчёт того, что учитель сделает с ним завтра, раз он всё чувствует и понимает, и вернулся к своему занятию, аккуратно расстёгивая ширинку. А затем пересел чуть выше, осторожно вытаскивая рубашку из-под пояса брюк и принимаясь неторопливо освобождать пуговицы из петелек. - Я знаю, что Вы не можете мне ответить. Но думаю, Вам нравится, - тонкие пальцы проникли под полы рубахи и легонько надавили на живот, тут же покрывшийся мурашками. На оголившихся ключицах остались еле видные красноватые следы от ноготков, отчего шатен громко выдохнул. - Наверное, Вам интересно, почему я, ненавидя Вас… - брюнет привычным движением откинул с лица длинные волосы, пристально вглядываясь в настороженные глаза, - делаю это. Ну, у меня есть свои цели. Чанёль подавился воздухом, чувствуя, как тёплое тело ёрзает на нём, пока руки путешествуют по груди. Дыхание перехватывало буквально от каждого невесомого касания. Пока разум кричал: «Нет, ему 16, Чанёль, не поддавайся», тело охотно велось на провокацию. И весьма некстати вспомнилось, как Пак хотел это хрупкое тело, когда думал, что оно принадлежит девушке. На долю секунды разум прояснился, из приоткрытых губ вырвался тихий хрип. Бэкхён не обратил внимания, наклоняясь к чужому телу и прикасаясь губами к затвердевшему соску. Чанёлю оставалось лишь тихо и хрипло постанывать, пока мягкие губы прищипывали нежную кожу на груди, смыкались вокруг сосков, втягивая в рот, и скользили вниз, к животу. - У меня нет особого опыта, но я буду стараться. Только представьте, каково Вам будет погружаться в меня, - у Бэкхёна щёки пылали от подобных фраз, но он не сдавался. Столько вытерпел, и это выдержит. Горячий язык закружился около пупка, спустился ниже и провёл линию над кромкой брюк, пока ловкие руки освобождали Пака от одежды. Брюки полетели в сторону, расстёгнутую рубашку было решено оставить на теле, слишком трудно было бы снимать её. Бэкхён завороженно проследил взглядом по венам, скрывающимся под бельём. Захотелось прикоснуться языком, чтобы почувствовать пульсацию крови. От вен взгляд метнулся к выступающему бугорку под тканью. Пальцы сами потянулись к нему, мягко оглаживая. Глухой стон Чанёля заставил Бёна растянуть губы в довольной улыбке. Оставив языком мокрый след на ткани, брюнет принялся водить пальцами по чужому телу, переходя от тазовых косточек к плоскому животу, а затем на член, и снова по кругу. Эрекция уже порядочно оттопыривала ткань, когда тяжело дышащий от возбуждения Бэкхён решился. Быстро стянув бельё с тела Чанёля, он аккуратно обхватил его стояк пальцами, легонько сжимая и оттягивая с головки кожу. Когда возбуждённый член оказался в плену горячего тесного рта, шатену показалось, что сердце сейчас остановится. От нахлынувших ощущений сознание окончательно помутнело, мужчина уже почти не различал, что происходит. Закрыв глаза, чтобы не отвлекаться на мелькание разноцветных пятен, Чанёль сосредоточился на том, что происходит в области его паха. От движений языка и губ Бэкхёна, а также его нерешительно двигающихся по длине пальцев, мышцы судорожно дёргались. С закрытыми глазами чувства обострились. Контраст щекочущих живот длинных волос Бэкхёна и его сжимающихся вокруг члена губ уже почти довёл мужчину до разрядки. Как вдруг всё прекратилось. Чанёль недовольно простонал, понимая, что будь его воля, он за такое бы уже за волосы притянул непослушного мальчишку ближе, толкаясь ему до горла, чтобы тот давился и захлёбывался слюной. Будто прочитавший его мысли Бэкхён встал на колени рядом, насмешливо улыбаясь. Повёл бедрами, дразня, и снял бельё с себя, кидая его на пол. - А теперь сюрприз, господин Пак, - пальцы сжались на подоле платья и медленно подняли его до пояса, обнажая эрегированный аккуратный член. «Будто для меня это сюрприз», - Чанёль, вопреки своим мыслям, попытался глазами изобразить шок. Не хотелось попасться на том, что он подслушивал утром. Бэкхёну этого вполне хватило, он хмыкнул и снова уселся на учителя. - Да, конечно, большего удивления Вы высказать не можете… В силу своего положения. Надеюсь, у Вас не упадёт и мы сможем продолжить, - брюнет щедро лизнул ладонь, смачивая её слюной, и провёл сжатой рукой пару раз по члену Чанёля. – Надо же, Вас, видимо, факт моей половой принадлежности не расстроил. «Завтра тебя расстрою, когда пройдёт действие этого напитка, малень…» - шатен протяжно застонал и отвлёкся от своей мысли, когда головку сжала горячая теснота. Скосив глаза вниз, он наблюдал, как Бэкхён с выступившими от напряжения и боли венами на лбу медленно насаживается на него. Подол платья закрывал самое интересное, оставалось только смотреть на искажённое смесью боли и морального удовлетворения лицо и чувствовать, как собственный член погружается всё глубже в скользкого и, видимо, заранее подготовившегося парня. Перед глазами снова всё потемнело. Сил Чанёля хватило только на то, чтобы подумать о том, что это к лучшему, иначе бы он кончил при первом же взгляде на Бэкхёна, на его лицо с закатившимися от удовольствия глазами, на шею, по которой текла капелька пота. Хватало тихих стонов, издаваемых Бэком, его поскуливаний, когда он начал потихоньку двигаться, привыкнув, его гладких мышц внутри. В голову пришла бредовая мысль, что, наверное, так себя чувствуют люди, которые занимаются любовью после употребления наркотиков. Когда не понимаешь, что происходит, ничего толком не видишь и руководствуешься только ощущениями нервных окончаний всего тела, которые становятся в десятки раз чувствительнее. Бэкхён размеренно двигался, борясь с собой и своим желанием ускориться. С одной стороны, хотелось растянуть это ощущение, когда твёрдый член как будто насквозь проходит через твоё тело и душу, трясь о мягкие стенки, а с другой, где-то в доме были слуги, которые могли что-то услышать. Хотя, с другой стороны, разве он не хотел, чтобы его мама узнала?.. Запутавшись и плюнув на всё, Бэк почувствовав острую нужду оставить на этой идеальной крепкой шее яркие красные следы, и наклонился, вцепляясь зубами в мокрую кожу и одновременно сжимаясь вокруг Чанёля, который крепко зажмурился. Почувствовав внутри горячую сперму, Бэкхён довольно промычал и оторвался от шеи, любуясь оставленными засосами. Запустив руку под подол, обхватил свой давно требующий разрядки орган и сжал. Пары движений хватило, чтобы с тихим вздохом забрызгать до сих пор остававшиеся на ногах чулки и живот Чанёля, который лежал с закрытыми глазами и громко дышал после оргазма. Удостоверившись, что ноги его удержат, Бён привстал, чувствуя, как липкая жидкость стекает по внутренней стороне бедра. Парень аккуратно сполз на кровать и свесился вниз, подбирая своё бельё. Теперь перед ним встал вопрос, что же делать. Это пока что не способный двигаться Чанёль лежит спокойно, а часов через пять он встанет, и никому неизвестно, что он сделает с Бэкхёном. Нервно мотнув головой, брюнет вытер живот Пака рукой, затем размазывая остатки с руки по постельному белью. Главной задачей было привести всё в порядок, а потом уже можно и думать, что делать дальше. И как это поможет в его плане мести матери. *** - Весьма интересно, - горничная перевела взгляд на повариху, которая молча смотрела на приоткрытую дверь в нескольких метрах от них, из-за которой лился приглушённый свет. - Это точно, - повариха кивнула и спустя пару секунд отвернулась от двери, за которой в полумраке виднелись силуэты учителя и стонущего на нём верхом хозяйского сына. Последний тихий стон они уже не услышали, уйдя в сторону лестницы.