Там, где живут мысли

Они впервые за прошедшие сто лет сидят вдвоём в одной комнате и ждут прихода Йоруичи. И хотя за пределами его магазина мир готов расколоться на части, именно здесь, сидя с ним, она не ощущает ничего, кроме спокойствия. И пока Урахара просматривает принесённые ей бумаги, её взгляд блуждает по комнате, в которой они сейчас находятся. Она, и без того маленькая, была почти полностью заставлена коробками со всяким ненужным хламом, а на оставшемся пятачке с низеньким круглым столиком расположились они – последняя надежда Сейретея. Сейчас в его гениальной голове родится очередная блестящая идея, которую он озвучит, хитро прищурив свои серые глаза и закрыв пол лица веером. Но пока он молча изучает документы, у Сой есть всего пара секунд, чтобы остаться незамеченной, и она останавливает свой пристальный взгляд на нём. Его нельзя назвать красивым, потому что в нём нет красоты капитана шестого отряда. У него простые черты лица, болезненно бледная кожа, серые глаза и ужасные торчащие во все стороны волосы цвета пшеницы, которые, как казалось Сой, на ощупь тоже были похожи на это растение. Жёсткие и непокорные. Он – человек-загадка. Он – пародия на мужчину. Небритый, невыспавшийся, лохматый и отвратительно одетый недокапитан, который прикрывает панамкой свои бесстыжие глаза и смотрит на всех свысока. Но сейчас перед ней он собран и уравновешен, и она почти кожей ощущает исходящее от него напряжение. Оно незримо присутствует во всём – в отвороте его панамы, в ломаном изгибе его волос, в складке между бровями. Её не видно из-за шляпы, но Сой почти уверена, что она есть. Так же, как она уверена в наличии у этого человека маски, за которой он прячется от всего мира. Маски, за которой скрывается некто, кого никто не знает. Она смотрит ниже, на руку, которая лежит на столе, на длинные бледные пальцы, которыми он водит по строчкам аккуратно нарисованных иероглифов, на вырез его косодэ, который практически не скрывает широкую грудь. Сой Фонг знает, что Урахара Киске в прекрасной физической форме. Великолепные формы его отточенного многолетними тренировками тела не могло скрыть даже то жалкое подобие одежды, которое он носит. Однако больше всего в этом человеке её поражали глаза, вечно скрытые его панамой. Только они, несмотря на всю беззаботность их обладателя, всегда оставались холодными и сосредоточенными. И тайну, которую они хранили, не знал никто, кроме её любимой госпожи. И Сой Фонг надеялась, что когда-нибудь эта тайна станет известна и ей. - О чём-то задумалась, Сой-тян? Этот внезапный вопрос вырывает капитана из крепких объятий мыслей. Она понимает, что всё еще сидит напротив Киске, и всё так же пристально, без стеснения, смотрит на него. О чем она задумалась? Всё очень просто. Она бросает последний короткий взгляд на его глаза, нос, губы, трёхдневную щетину, изгиб шеи, бледные ключицы и длинные пальцы, силясь найти ответ на столь долго не дававший ей покоя вопрос: за что его можно любить? Интересно, как бы он отреагировал, если бы действительно узнал, о чем она думала. - Для тебя Сой Фонг-тайчо, - холодно поправляет она. - Яре-яре, прошу, не сердитесь, капитан, - передразнивает он, улыбаясь её реакции.