Всегда смотри под ноги

      Всё оказалось именно так, она и предчувствовала. Одноглазый сдал их с потрохами. По мере его доклада, лицо Нани становилось все суровее и суровее. Поняв, что их ждет увлекательное путешествие в поисках утерянных мозгов, Стич притащил себе и хозяйке по стульчику. И теперь, они сидели рядом друг с дружкой. Казалось, Лило уже почти физически ощущала нависшие над ними тучи. Мда, проблемка!.. Очевидно, чувствуя себя также неловко, парень то сжимал, то разжимал пальцы и удрученно смотрел в пол. Заметив то, в каких подавленных чувствах находился синий образец, девочка попыталась взять его за руку, но заслышав неодобрительное фырканье сестры, тут же одернула конечность как от нагретой плиты. С сочувствием переглянувшись, они в полном молчании продолжили глядеть под ноги. Красный образец свалил куда-то в сторону кухню, и никто не ожидал его триумфального возвращения, однако оно все ж таки произошло. Издевательски скалясь разошедшейся не на шутку оратору, к ним подошел шестьсот двадцать седьмой, и, держа в руках попкорн, уселся на своё законное место. Стараясь не обращать внимания на активное чавканье, девушка героически продолжила свою лекцию на тему правильного поведения юных особ. И длилась бы эта гневная исповедь до вечера, если бы к их немалому удивлению, Злобный не вступился за брата: – А я вообще в этом не вижу ничего предосудительного. Каждый в ответе лишь за свои поступки. – Может у вас так и принято. Но это моя младшая сестра. – Ну и что? – Не унимался образец. – И я несу за неё ответственность. – У меня тоже есть братья, однако ответственность за них нести я не собираюсь. Как говорил Фазиля Абдуловича Искандера: «настоящая ответственность бывает только личиной. Человек краснеет один». Надеюсь, ты понимаешь к чему я веду? – Они ещё слишком малы, чтоб отвечать за свои поступки. – Люди каждодневно совершат поступки, за которых в той или иной степени несут ответственность. Лишь под неизбежными ударами судьбы сформируется стальной характер. – Или окончательно сломается... – Да ладно. Не такая уж она и слабачка, да и интеллект вроде присутствует. Зря ты так не доверяешь сестре, что ещё чуть-чуть и залезешь под подол. Тем паче тебе ведь даже такое её пристрастие на руку. Сама посуди: лучше уж в открытую, и со Стичем, чем тайком и ещё и с неизвестным мужланом. – Что значит «под подол»? Им же только шестнадцать лет! Да. Не стану скрывать, что я действительно хочу нести ответственность за этих ребят и всех выкрутасы. Но знаешь ли ты знаешь почему я так поступаю? – Нани неопределенно мотнула головой в сторону притихших подростков и с ненавистью во взгляде заново обратилась к шестьсот двадцать седьмому. – Какими бы взрослыми не казались эти двое снаружи, внутри себя они все еще дети.       Эти слова, которые должны были выразить заботу Нани о своей семье неуклюже повисли в воздухе и тяжким грузом взвалились на плечи Лило. Ей уже давно не доводилось ощущать себя так. Когда-то давно она смогла свыкнуться с этой мыслю. Мыслью о том, что она всего-лишь неподъемный крест, который героически взвалила на себя её старшая сестра. Нет, она любила своих родителей. Глупо было бы винить их за то, что они так рано покинули охану. А еще она любила сестру. Но эта пресловутая любовь и причиняла Лило ту нестерпимую боль, которую она вынуждена была ощущать постоянно. Это нелепое чувство, будто лишь одним своим существованием ты губишь того, кто тебе так дорог.        Не желая продолжать разговор, Нании знаком дала понять подросткам, что разговор на этом окончен и больше мучить она их не собирается. Возможно она понимала, что сболтнула лишнего, но не найдя в себе силы все исправить решила попросту не усугублять ситуацию. Дверь тихо скрипнула, возвещая об её уходе из комнаты. Вместе с этим из помещения словно бы исчезло давящее на всех чувство необъяснимой тревоги.        Только сейчас Лило подняла голову. Её сжатые до выпирающих костяшек кулачки, наконец, разжались, и словно выпустив из рук что-то важное, теперь беспомощно повисли по бокам. Укоризненно поджав губки, она с явным неудовольствием глядела на закрывшуюся дверь. В слегка ссутуленной позе её виднелась некая рассеянность и даже смятение.        Прямо противоположные чувства испытывал Стич. Будто придавленный до тех пор стыдом он внезапно приосанился, как-то разом приободрившись, и сейчас с неуверенной улыбкой поглядывал в сторону своей подруги. Что-то в его физиономии как бы вопрошало, если не сказать требовало каких-либо действий. Притом нельзя было сказать каких именно действий. Не то он желал, чтобы Лило высказалась ему о том, что она думает по этому поводу, не то просто хотел хлопнуть младшую Пелекаи по плечу и сказать: – Да не ссы, ты! Мы ещё отомстим этому одноглазому обличителю!        Собственно так он и поступил. Но в безмолвствующем помещении его одинокий голос прозвучал как-то через чур уж бледно и неловко.