Гарри Поттер и Неразрывные связи

Ей всегда снились яркие, живые сны, словно взамен того, что в реальности самое большое приключение, что с ней могло произойти – пропущенная остановка в метро. Но даже их она никогда не смела пропустить. Ведь расписание она знала наизусть. Эти красочные сновидения, где она в компании рыцарей защищает какое-то чудесное средневековое королевство, или в компании блистательных ученых открывает какой-то невероятный закон и спасает планету от неминуемого разрушения – это все, что у нее было до того момента, пока ей не исполнилось одиннадцать. А потом у нее появились ее собственные настоящие рыцари, сказочный замок и вероятность спасти целый магический мир. Тогда ее сны стали спокойными и однообразными. Но это было в прошлом году, а в этом… В этом все начало рушиться. Ее рыцари распались, а она понятия не имела, как спасти от крушения собственный небольшой мирок, которым она и жила. В одиночестве, что ее охватило, она больше не видела уединенного спокойствия. Скорее просто мрачную безысходность. Гермиона сидела в библиотеке, склонившись над большим фолиантом, который девочка едва сумела донести до стола. И почему нельзя наложить на книги чары, которые позволяли бы уменьшать их вес? Можно, конечно, она даже знает заклинание. Но магией в библиотеке пользоваться было запрещено, а правила созданы для того, чтобы им следовать. Иначе, какой бы в них был смысл? Книга, что она сейчас читает, не предназначена для ее магического уровня, и уж точно не для ее курса, но здесь не было правил, запрещавших читать более тяжелую литературу. А значит, гриффиндорка могла спокойно вглядываться в немного непонятный текст, запоминать и пытаться понять смысл. Читала она «Заклятия против светлого разума: Полное издание». Ее выбор, пожалуй, сейчас бы никого не удивил. В свете последних событий Гермиона приобрела вескую причину заинтересоваться этим разделом – что-то безжалостно сжимало ее голову, стоило ей попытаться вспомнить, что же произошло в тот день, когда на них с Гарри напали. И вообще, вся неделя до этого – все было удалено из памяти, словно ненужный хлам. От усердия девочка прикусывала губы и хмурилась, совсем как декан их собственного факультета. Стимул для изучения у нее был. Быть может, вспомни шатенка произошедшее, им удалось бы поймать нарушителя спокойствия и помочь бедному Гарри, который уже почти неделю находился в больничном крыле. Ей очень хотелось восстановить справедливость. Ведь она всего лишь потеряла память за прошедшую неделю, а ее друг... Он потерял способность видеть. Гермиона иногда задумывалась о том, что, может, вместо этого бесполезного пока чтения ей стоило больше времени проводить у койки друга, поддерживая его. Однако она упрямо избегала входить в ту палату чаще раза в день. Она быстро отдавала мальчику конспекты, которые для нее чаровали преподаватели, делая их говорящими, ждала пару минут и уходила сюда. И причина была уже не только в том, что она искала решение своей проблемы. Был и другой повод… Она боялась его. Гарри изменился после того, что произошло тем вечером на третьем этаже, и это ее немного беспокоило. Казалось, будто он в один момент понял что-то очень важное, о чем она даже не подозревает. И девочка не была уверена, что хочет это знать. Но она узнает, что бы это ни было, потому что не хочет терять единственного друга. Не хочет, чтобы от нее отказались так же легко, как и от Рона Уизли. Иногда ей казалось, что она перестала привлекать столько же его внимания, как и раньше. Когда она читала ему конспекты, он часто отворачивался в другую сторону и будто отключался, совершено ее не слушая. Гермиона это даже проверила во время пересказа конспекта по зельям, внезапно произнося какие-то бессвязные наборы слов. Гарри этого не замечал, а продолжал практически общаться со своим левым плечом, будто рядом с ним был кто-то еще, кроме девочки. В конце концов, он признался, что его просто клонит в сон от ее мягкого голоса, и гриффиндорка успокоилась на время, пока не заметила такие же признаки отрешения и во время их обычного разговора. Он был похож на рыцаря, который будто потерял в бою свой меч и теперь медленно терял интерес ко всему происходящему, найдя себя в чем-то более высоком, чем приключения и азарт сражений. И Гермиона была в числе того, к чему Поттер внезапно охладел, перестав считать интересным. Девочка видела, что за пару дней в больнице поведение Гарри очень разительно изменилось. Нет, он не стал внезапно умнее, заносчивее или хитрее – он просто начал думать. И в этом процессе он полностью растворялся, выпадая из этой реальности и попадая в какую-то свою. Он начал угадывать ее по шагам и всегда точно знал, куда протянуть руку за пергаментом, словно он все видел, даже несмотря на свои проблемы и повязку на глазах. Его движения были порой механически резкими, словно это даже не он. Гермиона всегда была проницательной и умела наблюдать, но пока это ей не слишком помогло узнать правду. Девочка тихо вздохнула и закрыла глаза, опустив голову на желтоватые страницы. Как бы ей хотелось вернуть все назад. Ее рыцарей, которых ничто не сможет рассорить, их приключения, в которых она была полезна и нужна. Если бы только они помирились… – Ничего хорошего бы от этого не было, – прозвучал спокойный голос из-за ее спины. Девочка быстро подняла голову и недоуменно взглянула на говорившего, развернувшись боком на узкой лавке. Неужели она сказало это вслух? – Не смотри на меня так, Грейнджер. Ты просто сказала это вслух, – паренек ее возраста даже не обернулся, продолжая искать на полке какую-то необходимую ему книгу. У него были темные волосы, немного смуглая кожа и глубокие карие глаза, которые девочка успела разглядеть, когда он все же обернулся после ее сдавленного извинения. Эмблема на его мантии сверкнула изумрудным цветом и изображала герб Змеиного факультета. – Мерлин, Грейнджер, тебя манерам не учили? Нельзя так таращиться на людей. Продолжишь, и я приму тебя за расистку. – Кто бы говорил о манерах... И я не таращилась, – девочка нахмурилась и гордо отвернулась к книге, продолжая попытки читать. – Ну, я решил, что с тобой о них можно позабыть, – усмехнулся слизеринец, вытаскивая какой-то талмуд с полки и откладывая его на стол Гермионы. – Потому что я маглорожденная? Это тоже расизм. – Нет, это дискриминация по социальному статусу. И да, именно поэтому. Не обессудь, но на моем факультете так негласно принято, – спокойно парировал брюнет и положил еще одну книгу на уже небольшую стопку. Гермиона не смогла сдержать любопытства и кивнула в сторону растущей стопки книг: – Ты собираешься все это прочитать? Сзади раздался немного насмешливый смех, и через пару мгновений послышался ответ: – Нет, конечно. Я же не книжный червь, как некоторые. Я ищу книгу, очевидно же. Сиди и не отвлекайся от своих увлекательно скучных мечтаний. Только, все равно, даже не пытайся что-то исправить. – Почему это? – гриффиндорка окончательно потеряла интерес к книге и развернулась лицом ко все еще вытаскивающему книги с полки слизеринцу. Она даже протянула ладонь вперед, собираясь помочь ему с этим, но парень этого явно не ожидал, когда наконец-то развернулся к ней с новой партией. От удивления, мальчик их даже выронил. – Моргану тебе в прародительницы, Грейнджер, – раздраженно выдохнул слизеринец, быстро собирая книги и перекладывая на стол. – Почему, почему... Может я поставил на то, что они сойдутся, вот почему. – В смысле «поставил»? И это звучит нелогично, – девочка упрямо ему помогла и теперь с вопросом в глазах смотрела в его спину. – Деньги. В споре. Что же тебе не понятно? Малфой поставил на то, что они не помирятся. Кругленькую сумму. – Но зачем ты тогда меня отговариваешь от попыток их… Ааа, я поняла. Это реверсивная психология? Ты специально здесь появился, чтобы привлечь внимание с этими книгами, а потом заявил, что у меня не получится их помирить. Из-за чего я буду к этому стремиться, желая доказать обратное. И ты совершенно ни при чем, и Малфой проигрывает, – быстро протараторила гриффиндорка, внимательно наблюдая за тем, как слизеринец внезапно начал возвращать книги на место. Поставив первые пять, он усмехнулся и взглянул на нее с вопросом в карих глазах: – Заумно. Это плохо, очень плохо… – Почему? – чего-то гриффиндорка определенно не понимала в этой слизеринской логике. – Умные женщины – это всегда ужасно. Общение с ними всегда заканчивается очень плохо. Для мужчин. Меня воспитал превосходный образец. Так что это я запомнил раньше, чем выучился читать. – Так я права? Судя по тому, что книги ты убираешь, то я действительно сказала все верно, – девочка широко улыбнулась и скрестила руки на груди, в то время как парень взял в руки последнюю книгу на столе – ту самую, что он вытащил первой. Однако слизеринец только хитро усмехнулся: – Кто знает, Грейнджер. Возможно, будь ты слизеринкой, ты бы быстро пришла к мысли, что все не так просто, как тебе хочется видеть. Не скажу же я, что на самом деле я имел в виду то, что имел в виду. Мне нужно проиграть. Драко должен выиграть, так он укрепит свое положение среди младшекурсников. Вот и все. А насчет книг... Вот та, что я искал, – он показал фолиант в своих руках и довольно улыбнулся, наблюдая за тем, как вытянулось лицо девочки. – Но ведь ты сказал... Значит, я ошиблась? – Кто знает, Грейнджер. Может и была там твоя психология, но я тебе все равно не скажу, какой из двух вариантов верный, – слизеринец пролистал книгу, достал из нее какой-то листок и положил фолиант на место. – Все. Книга больше не нужна. – Вы все странные, слизеринцы, – Гермиона тяжело вздохнула и отвернулась к своей книге, вновь утыкаясь взглядом в пожелтевшие страницы. Демонстративно странное поведение слизеринца начинало настораживать. – Мы просто видим ситуацию с другого ракурса. Удачи в поисках. Гриффиндорка не сразу заметила, как перед ее глазами появился тот самый листок бумаги, который слизеринец достал из своей книги. Она резко оглянулась назад, но там уже никого не было. Тогда девочка задумчиво нахмурилась и посмотрела на цифры, выписанные на листе. Это явно были страницы, потому что ниже была подпись: «Удели внимание этим разделам – они про блокировку памяти. Учись, Грейнджер». Шатенка удивленно подняла брови и задумчиво прикусила губы, скользя взглядом по цифрам. Хотела бы она знать, кто это был, и почему вообще он, слизеринец, ей помогает. Ответ, как бы странно это не звучало, оказался прямо под носом – с другой стороны листка. «П.С. Забини. Блейз Забини. Как бы они не пугали, но без умных девушек этому миру конец. Так что, читай.» Гриффиндорка замерла на мгновение, а после тихо рассмеялась, комкая бумагу. Умная девушка, говорите... И с чего она так переживала? Не вышел сон с рыцарством? Тогда она все еще может стать ученым и пойти по второму сценарию. И подсказки ей не нужны – она сама великолепно справится. Тогда, может, она и сможет впечатлить лучшего друга достаточно, чтобы во время разговора его внимание снова было уделено ей, а не пустому плечу. Гриффиндорка гордо кивнула и с новыми силами углубилась в чтение. Тем же вечером, она найдет ответ на свой вопрос. И совсем не на тех страницах, которые подсказал ей Забини, а намного раньше. И все же немного психологии там было. Вот только сама девочка это не узнает. А где-то в дальнем углу слизеринской гостиной молодой брюнет доложит блондинистому другу, что с заданием покончено. И все будет идти так, как и должно. *** Квиддичная команда Хаффлпаффа переживала тяжелые времена. Через неделю должен был состояться матч Гриффиндор-Слизерин, и команды-соперники будто сошли с ума. Успеть занять стадион раньше них уже считалось попыткой самоубийства. Седрик бодро шнуровал свои наколенники, поднявшись ни свет, ни заря. Им с какой-то невероятной удачей удалось занять стадион на час утром в субботу. И вот, за полчаса до назначенного времени, новоиспеченный ловец уже быстрым шагом покидал гостиную своего факультета, когда в дверях появилась их полненькая и улыбчивая декан. Она редко появлялась непосредственно в общей гостиной, предпочитая проводить время в теплицах или учительской. Единственными поводами, по которым она могла решиться на посещение гостиной, были редкие беседы на воспитательную тему. Поэтому сейчас, когда волшебница поманила Диггори к себе, шатен немного недоуменно оглянулся, надеясь что кто-то еще есть за его спиной. Но нет, в такую рань в гостиной был только он. – Мистер Диггори. Вы не пройдете со мной? – и хоть профессор Спраут не выглядела слишком разочарованной или сердитой, в ее голосе все равно прозвучало что-то, что заставило Седрика немедленно убрать метлу в спальню и направиться за ней. Внутренне он еще слабо надеялся на то, что на тренировку он успеет, но и все-таки немного недоумевал, что же такого умудрился сделать. В личном кабинете профессора Спраут он никогда раньше не был. Студенты были склонны к мысли, что у профессора травологии вообще нет своего кабинета. Ведь она действительно большую часть своего времени проводила в теплицах, иногда даже забывая прийти на обед или пропуская завтрак. Ее растения были для нее практически детьми, как и каждый студент ее факультета. Поэтому она работала в ущерб себе, тратя все силы и время на своих подопечных. Ее кабинет был совсем небольшим, но аккуратным и светлым, оформленным в приятных салатовых оттенках. Освещался он не факелами, как все остальные помещения, а магическим пламенем, заключенным в парящие в воздухе сферы. Повсюду стояли различных размеров кадки с магическими и простыми магловскими цветами, а по одной из стен, в которой и был встроен камин, вообще стелился живой плющ. Седрик подошел ближе к учительскому столу, наблюдая, как декан хлопочет у камина. К сожалению, он пока еще ничего не понимал. Видимо об этом подумала и волшебница, поскольку быстро к нему развернулась и указала на стол, где у самого края лежало простое письмо. – Я получила его сегодня, буквально полчаса назад, мистер Диггори. Меня попросили о разрешении устроить встречу с вами, – она достала из кармана фартука круглые карманные часы, сверяясь со временем. – Через пару минут. К сожалению, я вынуждена буду вас оставить. Мандрагоры требуют тщательного внимания, в связи с тем, что они нам теперь нужны и для миссис Норрис. Бедное животное. Надеюсь, все скоро разрешится. Она была действительно добродушной и открытой женщиной. Она еще несколько мгновений бормотала под нос что-то о том, что дверь за ним закроется сама. Декан даже не забыла пожелать ему приятной тренировки перед тем как покинуть кабинет и оставить его в ожидании перед камином. Кому он мог понадобиться? Отец обычно писал ему лично перед посещением, да и вообще редко пользовался каминной сетью, предпочитая порталы. Кто бы это еще мог быть, если не он? На этом список заканчивался. Больше в этом мире не было ни единого человека, которому бы понадобилось наведываться в школу в субботнее утро только за тем, чтобы встретить Седрика Диггори. «Может, это ошибка, и я успею на тренировку,» – парень решил мыслить позитивно и широко улыбнулся, поглаживая одно странное растение, похожее на гигантскую, пятнистую орхидею. То, что при этом цветок ластился и все норовил оплести его ноги своими длинными, похожими на лозу, лепестками, хаффлпаффца совсем не смущало. Вряд ли у профессора в кабинете стоял плотоядный образец. Ведь верно же? Камин за спиной вспыхнул с приглушенным хлопком, отрывая Седрика от общения с саженцем и вынуждая обернуться на звук. От легкого шока он даже и не заметил, что цветочек в действительности собирался откусить ему ухо, и только отмахнулся от него, выпутываясь из лозы и направляясь к неожиданному гостю. Орхидея почти по-человечески обиделась на такое пренебрежение и отвернулась от сбежавшего завтрака. Что же… Седрик понимал теперь, что был прав дважды. Во-первых, в этом мире больше не было ни единого /человека/ вне Хогвартса, которому мог бы понадобиться простой хаффлпаффец. А во-вторых, лично он действительно никому не был нужен. Смотря на морщинистое лицо молодого гоблина, державшего в руках небольшую шкатулку и письмо, он понял, что на тренировку сегодня точно не попадет. *** Больничное крыло не менялось уже столетиями. Пожалуй, можно сказать, что это было единственное помещение во всем замке, которое ни разу не нуждалось в реставрации. Толстые белые стены хранили в себе столько информации и подслушанных тайн, что если каждую можно было бы представить за один кирпич, то из их количества можно было бы воздвигнуть дополнительную двухметровую стену вокруг квиддичного поля. Эти стены повидали немало и очень многое повидают еще в будущем, но это простое субботнее утро будет выжжено и отмечено в их истории навечно. В самом прямом смысле этого слова. /Адепт! Ниже, там еще осталось! О Мерлин всемогущий, я же, кажется, ясно пояснил: взмах вправо и движение полукругом вниз. Вправо, а не влево! Ты что, не ориентируешься в том, какая рука у тебя левая, а какая правая?/ – Ты сказал направить палочку в сторону, противоположную ведущей руке плеча, а потом резко взмахнуть. Я не виноват в том, что я правша, если ты не заметил. Гарри раздраженно фыркнул и направил палочку в стену напротив, следуя рекомендациям артефакта и туша подгоревший гобелен, который, по идее, должен был очиститься от многовековой пыли, а не загореться синим пламенем и взорваться. Он совершенно не был виноват в том, что Фил порой не учитывал такие простые вещи, как то, какой рукой мальчик держит палочку. Иногда Поттеру казалось, что он это делает специально, чтобы проверить, какой результат выйдет у гриффиндорца на этот раз. С того памятного утра вторника, когда артефакт поделился с ним не самой приятной правдой о реалиях волшебного мира, прошло уже четыре дня. За эти дни мальчик успел пережить апатию, удушить в себе энтузиазм немедленно начать собственное расследование по этому поводу и заскучать вновь. Уже вечером в четверг он впал в такое уныние, что решился попрактиковаться в чарах, которые они изучили за эти первые два месяца с профессором Флитвиком. И тут поступило предложение от так же скучающего Фила – изучить что-нибудь новое. За вчерашний день они успели достаточно много. При выборе заклинаний они ничем не руководствовались, Фил просто называл чары, и они приступали к практике, как было удобнее Гарри. Они отработали несложные чары осушения, снова и снова выливая чай на белое покрывало, а потом удаляя влагу из него. Иногда вместе с одеялом, если сил не рассчитать. Потом Фил рассказал о копирующих чарах, уменьшающих и увеличивающих заклинаниях. Но первые получились у Гарри немного неточно, но для его возраста это было неплохим результатом. Теперь на его столе стояли две чашки, отличающиеся только цветом (ошибка при копировании) и размером, достигнутым при помощи последних двух заклинаний. И вот сейчас, с утра пораньше, они мучились над чарами очищения. Но, каким-то непонятным образом, в исполнении Гарри заклинание Экскуро (очищение предмета от грязи) превратилось в Экспульсо (взрывает цель). Теперь мальчик сидел и готовился очень осторожно потушить полотно с помощью также выученного Акваменти. Это заклинание ему бы очень пригодилось, реши он быстро наполнить водой небольшой бассейн. Но и для тушения пожаров оно вполне подходило. Ему безумно повезло, что где-то полчаса назад мадам Помфри покинула Больничное крыло, решив вновь проверить анализы мальчика. Ее сильно волновала эта его неадекватность в попытках открыть глаза. Насильно ей удалось заставить гриффиндорца разрыдаться (чего он ей так и не простил), а потом собрала его слезы в небольшой флакон и отправилась в Мунго, надеясь на более специализированную помощь. А Гарри остался в крыле один, под присмотром домовика Минни, которая очень тщательно следовала просьбе юного волшебника и не заходила в комнату, пока ее не звали. Оставалось только надеяться, что их небольшой неудавшийся эксперимент останется незамеченным еще некоторое время. И, возможно, именно поэтому, когда внезапно послышался грохот двери, а Фил забил тревогу, Гарри немного стушевался и машинально обернулся всем телом на звук, забывая, что все еще не отменил действие водяного проклятия. – Привет! У меня хор... – Седрик, стремительно влетевший в комнату с небольшой шкатулкой наперевес, точно не ожидал вместо приветствия получить в лицо струю обжигающе холодной воды. По тому, как оборвалась фраза, Гарри все же понял, что сейчас произошло, и поспешно прекратил действие заклинания, опуская палочку и не произнеся ни слова. Со стороны дверей так же не раздавалось ни единого звука, кроме спокойного, размеренного дыхания. А Фил подозрительно заткнулся, видимо в очередной раз переживая приступ сильных эмоций и сотрясаясь в беззвучном смехе. – Ну... Ты мог просто сказать, что не в настроении, – ровный, но веселый тон мог принадлежать, пожалуй, только самому спокойному его посетителю. Седрик был поражен, но слишком воодушевлен, чтобы обидеться. Хотя «что-то» он все же сделал – через пару мгновений Поттер так же отплевывался от воды, как и его посетитель. И только поэкспериментировав с опытом Гарри в высушивании объектов, оба юных волшебника, наконец, устроились на привычных местах: гриффиндорец на своей койке, а Диггори на стуле напротив. На мгновение хаффлпаффец даже забыл, зачем вообще приходил. И не вспомнил бы, наверное, если бы не взглянул на собственные руки, в которых все еще держал небольшую шкатулку из темного дерева. Самую простую шкатулку, в которой обычно хранились родовые перстни семьи или фамильное золото. Отличалась она только инициалами, вырезанными на крышке, и небольшой гоблинской печатью в углу. А также тем, что замков на ней не было. – Гарри, я только что общался с представителем банка, – старшекурсник решил не тянуть время на долгий и бесполезный пересказ их заунывного разговора о нарушаемой политике банка, и просто пояснил. – Они нашли решение твоей проблемы. Оно у меня в руках. Мне также вручили письмо, которое сказали вскрыть, как только ты возьмешь в руки этот футляр. Брюнет весь насторожился, с исключительной тщательностью вслушиваясь в каждое слово старшего друга. Он понял, что решение его проблемы все же существует. Решение, на которое он уже и не надеялся. Страшно было признавать, но всю эту неделю он боялся, что так и останется прикованным к кровати до конца своих дней. Что больше никогда не сможет спокойно открыть глаза, прочитать или написать что-либо самостоятельно. Но больше всего он боялся так и не увидеть, какой милой будет его маленькая кузина года через два. Так что в данный момент он, пожалуй, был немного напряжен, обрадован и напуган фактом своего возможного излечения. После очаровательных рассказов Фила у него развилась паранойя, и он везде начинал искать слово «но». – Но..? – выжидающе протянул он, немного напряженно улыбаясь. – Но это потребует небольшого ритуала подтверждения крови. Ничего сложного, просто приложи безымянный палец вот сюда, и оно само возьмет кровь, – на коленях почувствовалась небольшая тяжесть, а значит, Седрик установил на них какой-то предмет. По всей видимости, это был именно тот футляр, о котором он и говорил. Гарри осторожно провел кончиками пальцев по бокам шкатулки, быстро находя необходимое углубление, которое и служило замком. Мальчик прикусил губу от сосредоточенности и прислушался к быстро бьющемуся сердцу. Диггори, к счастью, молчал и абсолютно не вмешивался в процесс. Но ведь был еще один. /Шкатулка охранного типа. Изготовлена совсем недавно, чары полировки еще не выветрились, принюхайся. Именная, следовательно, рассчитана только на тебя и распознает только твою кровь. Маленькие гении все-таки сохраняют результаты тестов, а то откуда бы они взяли твою кровь? Невероятно. Приложи палец, и давай посмотрим, что же нам там передали./ Казалось, Фил не умолкнет, если Гарри немедленно не откроет коробку с секретом. Словно бы артефакт был даже более воодушевлен, чем сам мальчик. Впрочем, своей глубоко заинтересованной речью артефакт все же вынудил ребенка поступить, как велено. Едва его палец соскользнул в круглую выемку, раздалась такая боль, словно ему под ноготь загнали иглу. Гарри испуганно и болезненно вскрикнул, отдергивая руку и поднося к губам пострадавший палец. – Какого черта это только что было?.. – пораженно пробормотал гриффиндорец, ощупывая абсолютно невредимые пальцы. Он же был уверен, что, как минимум, лишился ногтя. /Ну, я же не говорил, что это будет приятно. Распознавание магического отпечатка - вообще не очень приятное занятие… Но не суть, сейчас можешь открывать, если, конечно, не хочешь повторить через пол минуты./ Второкурсник скривился от одной только перспективы повторения этого процесса и быстро откинул крышку шкатулки, кончиками пальцев чувствуя, что она изнутри обита бархатом. /Не может быть.../ – таким пораженным Гарри еще Фила не слышал. Казалось, будто он наконец-то подавился своими словами и заткнулся. Но это чудесное мгновение длилось всего пару секунд, а потом голос артефакта немедленно затараторил, находясь в еще более возбужденном состоянии, чем обычно. – /Это же перламутровые линзы… Гоблинская оправа из особого сплава... Встроенный накопитель и завязка на крови. Я беру свои слова обратно! Обожаю гоблинов! Гении./ К сожалению, Гарри ничего не понял, а только пошарил ладонью внутри и вытащил из специального углубления… Очки-велосипеды в серебряной оправе со странными, непрозрачными и переливающимися, белыми линзами. – Так. Теперь можно открывать письмо, – подал голос старшекурсник и вытащил из кармана немного смятый конверт. Он, также, как и Гарри, понятия не имел о том, что именно мальчик сейчас держит в руках. Но простыми очками это точно не было. Справившись с конвертом, он вытащил наружу небольшой лист и удивленно поднял брови, увидев, что текста действительно немного. Но покорно зачитал его вслух: – Уважаемый мистер Поттер. Рады сообщить Вам, что идентификация артефакта прошла успешно. К сожалению, нам не под силу избавить вас от поврежденного артефакта, но мы смогли найти иное решение и создали для вас совершенно новый предмет. Это - специальные линзы из перламутрового стекла. Это магический метод обработки материй для создания идеального поглотителя магии и ее остаточной энергии. Линзы были законсервированы и выдержаны в специальном крепком растворе на основе раковины одного из магических древних существ – Наутилусов. Перламутр из их раковин используется при создании поглощающих и лечебных артефактов вот уже на протяжении тысячелетия, и до сих пор изделия из него являются лучшими в своем роде. Эти линзы будут поглощать магию, испускаемую ранее поврежденным артефактом. Они оснащены чарами неразбиваемости, так что можете быть спокойны насчет их прочности. Мы рискнули сделать для них оправу наподобие уже имеющихся у вас очков. Это - секретный гоблинский сплав серебра, защищающий от кражи, потери и деформации. Эти очки невозможно будет снять, пока вы сами этого не захотите. Для использования Вам придется провести активацию по крови. Все, что вам нужно, так это смазать линзы своей кровью. После чего артефакт будет завязан на вас и готов к эксплуатации. Счет прилагается отдельной бумагой в вашей шкатулке, которая является подарком от банка Гринготс… И на этом все. Гарри, что ты… Поттер не стал слишком долго ждать и думать о том, что счет вообще представлен ему, как отдельное письмо. Страшно было представить эту сумму. Мальчик полностью отмахнулся от этих мыслей, оставив это на совести ворчащего от смешанных восхищения и недовольства Фила, а сам уже наколдовывал себе иголку из вытянутого из подушки перышка. Игла вышла на славу – тонкая, прочная и острая. Парой быстрых движений Гарри проколол себе палец, только тихо охнув от неприятных ощущений, но прекрасно понимая, что это необходимо. Сдавливающими движениями заставив небольшую каплю крови появиться на подушечке указательного пальца, он быстро растер ее по одной линзе, а потом повторил фокус с пальцем на другой руке и другой линзе. Он не мог видеть, как кровь медленно впиталась в стекло, и оно медленно, словно растворяясь, сменило цвет с белого на прозрачный, но инстинктивно угадал момент, когда от ожившего артефакта повеяло магией, и резким движением стащил со своих глаз повязку, надевая вместо нее очки. Вот решиться все же открыть глаза оказалось сложнее всего. А вдруг ничего не сработает? Тогда он потеряет последнюю надежду и точно опустит руки, а это означало бы тотальное поражение. Именно в этот момент ему пришлось собрать всю ту гриффиндорскую хваленую храбрость и уверенно открыть глаза. На мгновение ему показалось, что ничего не изменилось. Легкая боль тут же пронзила глаза, а перед взглядом все плыло в ярких красках. Он уже собирался обреченно закрыть глаза и смириться, как вдруг от артефакта на носу прошла легкая теплая волна магии, и пелена будто пропала. Предметы приобрели такую четкость, которой не обладали ранее, а краски поражали своей насыщенностью и разнообразием. Хотя, может, это был временный эффект, вызванный долгой темнотой, но Гарри все равно был счастлив. Он резко наклонился вперед и уставился на первое, что заметил – подгоревший гобелен и оставленное огнем пятно на стене. Он жадно вглядывался в каждую ниточку, поворот узора и пятно гари на многовековой каменной кладке, словно от этого зависела его жизнь. Рядом послышался тихий кашель, и теперь Гарри перевел взгляд на тихого до сего момента Диггори. Он рассматривал это лицо так, будто впервые его увидел, запоминая каждую морщинку в уголках глаз – Седрик улыбался. Только сейчас Поттер заметил, что на шатене его квиддичная форма и тут же выглянул в окно, подорвавшись с кровати и едва не сметя на пол гоблинскую шкатулку, за что тут же получил нагоняй. /Я понимаю, радость – радостью, а на счет этих финансовых акул вообще смотреть нет желания... Но с этими вещами ты поосторожней – очень могут пригодиться./ Но Гарри было абсолютно все равно то, о чем сейчас болтал Фил – он вглядывался в открывшийся взору пейзаж и расплывался в неприлично довольной улыбке. – Сработало, верно? И замечательно. За такой результат и не жалко заплатить по указанным тарифам, так? – Абсолютно верно, Седрик. Абсолютно верно. А вон то – это твоя команда? Ты что, тренировку из-за этого всего пропустил? Да, Оливер бы за такое назначил несколько дополнительных кругов над полем. Спасибо. – Не беспокойся. Мы бы ничего все равно не успели. Тебе самому бы поспешить – я слышал, что они заняли стадион на сегодня, собирались проводить отбор на замену тебе. Если поспешишь – успеешь занять свое место по праву. – Мне не нужно это. Я пройду отбор со всеми. Вдруг возможны проблемы с дальнозоркостью или еще чем. Так будет справедливо, – медленно, соглашаясь с собственной мыслью и кивнув, мальчик отстранился от подоконника, возвращаясь к кровати и подбирая выпавшее из шкатулки письмо. Седрик еще пару мгновений наблюдал за ним, а потом смущенно закашлялся, скрывая тихое урчание в животе: – Что же. Я тебя поздравляю. Надеюсь столкнуться с тобой на матче. А пока, с твоего позволения, я хоть на окончании завтрака побываю, раз с тренировкой не сложилось. Успехов, Поттер! Он улыбнулся так широко, как мог только он, и поднял вверх кулак, направляясь к выходу. Наверное, именно улыбок, возможности видеть лица и проявления эмоций на них, Гарри и не хватало в той тьме, в которую он был вынужденно погружен последние шесть дней. Душу сразу охватила эйфория и невероятное желание прямо сейчас срочно бежать из этого места. Хоть больничные стены и не мозолили глаза неделю, но сама обстановка Больничного крыла успела засесть в печенках. Необходимо было как можно скорее вырваться на улицу, вдохнуть свежего воздуха, полетать, понаслаждаться видами… /Адепт, вернись на землю. Второе письмо./ – Да, точно… Поттер счастливо улыбнулся, ведь даже это никак не могло испортить ему настроение, и упал на кровать, вскрывая второе письмо от гоблинов. Сначала ему показалось, что лист пуст, но спустя пару мгновений на желтоватом пергаменте начали появляться строчки: «Доброго времени суток, юный лорд Поттер. Я очень надеюсь, что ваш Доверенный прочитал вам мое первое сообщение. Я не смог взять на себя смелость написать туда все, что касается созданного нами артефакта, поэтому зашифровал это послание. Оно откликнулось на вашу магическую подпись, и теперь только вы можете прочесть это письмо. Надлежащим (настоящим) сообщаю, что эти очки являются не просто поглотителями магии. Учитывая особенность Вашей проблемы, данные очки были созданы для ее решения. Перламутровое стекло будет поглощать невероятное количество энергии, которая исходит от поврежденного артефакта №102932. Но примерно раз в день вам придется сбрасывать эту энергию. Это не будет причинять вам боли и, скорее всего, покажется даже увлекательным. Позвольте объяснить. По тому, что ваш Доверенный указал в письме, я смею предположить, что вам известно о магическом зрении. Это - редкий в настоящее время, чаще наследственный дар, который очень высоко ценится. Используя магическое зрение, маг может видеть остаточную магию, след использованных заклинаний. В старые времена их называли «нитями магии», а в современном варианте предпочитают понятие «остаточной магии». У этого есть объяснение. То, что видит маг - это скопление магической энергии, а конкретно песчинок, искр, взаимодействующих друг с другом. Они настолько малы, что вы просто не увидите их по отдельности, но когда их много, и они притягиваются друг к другу, вы можете видеть тонкие лучи. Это и есть остаточная магия, та, которую возможно увидеть. Если бы мы видели всю ее, то просто сошли бы с ума от боли и ослепли бы от ее яркого света. Чаще всего нити имеют определенную форму, в зависимости от того, какого вида были использованные чары. Обычные заклинания, имеющие скорее бытовое значение – они изображают облака волшебной пыли, тонкие нитки или плетение, если использовано больше одного заклинания. Заклинания более серьезные и продолжительные – это настоящие цепи, со звеньями различных форм и размеров. Заклинания охранные или постоянного действия – это кольца. Существует множество вариаций, юный лорд. Это те, что были датированы и запечатлены предыдущими мастерами. У каждого артефактора свой почерк, и они все вносят что-то свое. К сожалению, современное поколение совсем не знает своей истории, и артефакторов становится все меньше. Это считается тяжелой наукой, и если бы не родовые традиции или наследия – то, боюсь, магов-артефакторов не осталось бы вообще. Как вы думаете, почему во всей Британии всего два мастера палочек? Всего шесть мастерских, где работают маги, а не гоблины? Именно, вымирающая специализация. Хотя, скорее, просто редкая у нас. В Азии более трепетно относятся к данному разделу магии. Каждый рожденный с этим даром маг почитается. В Российских глубинках также можно найти артефакторов, но в силу особенности этой страны они недосягаемы для иностранцев. Придерживаются нейтралитета. Возможно, вы недоумеваете, почему я вам это рассказываю, юный лорд Поттер. Ваша семья и ее истоки тесно связанны с изготовлением артефактов. Но за последние два поколения Вы - первый и последний артефактор в роду. Я не пытаюсь давить на вас в столь юном возрасте, но на вашем месте я бы распорядился той энергией, что будут накапливать очки, в целях совершенствования своего зрения. Не просто сбрасывать ее, а использовать. Наши специалисты наделили артефакт особой установкой, активирующейся по определенному приказу, коим является слово-пароль. Советую придумать его и в будущем придерживаться. Как только произнесено это слово, вступит в действие дозатор магии. Вы сможете контролировать поступающую к вам информацию и разбирать ее на нескольких уровнях. А конкретнее – вы сможете видеть остаточную магию. Конечно, это не долгосрочное свойство. Потребуется подпитка артефакта. Специалисты склонны к предположению, что полностью разряжаться очки будут за четыре часа работы на поверхностном уровне. Но данные могут быть неверны – мы не знаем, насколько сильно был поврежден артефакт. Я бы посоветовал вам посетить нас на рождественских каникулах для снятия результатов, если Вас, конечно, интересует такой вариант. Если же вы заинтересованы в использовании артефакта, коснитесь его волшебной палочкой и произнесите «Сигнум», а потом четко проговорите слово-пароль. Это временная функция, мы работаем над ее решением. В будущем можно будет обойтись и без него. Это серьезный артефакт, лорд Поттер. Это настоящая гоблинская работа, а это значит, высокое качество. Поэтому вы должны понимать, что высокое качество будет стоить недешево. Цена этих очков на данный момент составляет половину доступного вам состояния. То есть, одну шестую всего состояния Поттеров, не считая стоимости имеющихся артефактов и акций. Вы можете выплатить всю цену сразу – достаточно наведаться в банк и выписать чек. Если альтернативный вариант. Вы не заплатите нам ничего, но пройдете оценку способностей и подпишете контракт с банком на три лета. Три года в летние месяцы вы будете работать на банк в качестве проверяющего. Как я уже и упоминал, магическое зрение – дар довольно редкий в Британии, а есть вещи, которые наши артефакторы увидеть не способны в силу обстоятельств. Конечно, этот вариант – не такой разговор, который можно решить по переписке. Сообщите нам о вашем решении, чтобы мы могли подготовить контракт или документ о вычислении крупной суммы с личного счета. Жду вашего скорого ответа, Управляющий делами рода Поттер Грейстаткх.»