Гарри Поттер и Неразрывные связи

Предупреждения к семнадцатой главе: Во-первых, очень хочу извиниться за долгое ожидание и маленький размер главы. У автора завал с учебой и аврал с экзаменами. Надеюсь, что следующую главу так долго ждать не придется. Во-вторых, в главе присутствуют попытки описать магию. Именно попытки, ибо я вообще не представляю, как ее объяснить. Гарри тоже. Он, наверное, никогда не поумнеет. И, в-третьих, в конце есть фото-иллюстрации, чтобы хоть немного понимать, что же автор имела ввиду. Как обычно, критика и исправления приветствуются. Пожалуйста, не молчите, иначе мне сложно понять, нравится ли кому-то сие бумагомарательство. Одним словом, приятного чтения! Обычно утро воскресенья начиналось для спальни мальчиков второго курса Гриффиндора часам к десяти или одиннадцати. Все мальчики отсыпались до этого времени, даже игнорируя завтрак и прекрасную погоду, в то время как Поттер поднимался с рассветом и тянулся в сторону своего тайного кабинета, чтобы и дальше пытаться найти и почувствовать что-либо. По-крайней мере, так было на протяжении последнего месяца. Но этим утром все неожиданно изменилось. Когда Гарри наконец-то потянулся и выскользнул из кровати, на часах было уже полдевятого утра. Секунда болезненного кривляния от всполохов перед глазами, пока он не дотянулся до очков, а потом знакомое ощущение быстро распространявшейся по телу магии. Внутренне Гарри надеялся, что никогда к этому не привыкнет. Ощущения были очень и очень приятными, словно сама магия нежно касалась его макушки и приветствовала его, желая доброго утра. Кто захотел бы привыкать к такому пробуждению? Мальчик заметно проспал, но сегодня он никуда не торопился, так что это не было проблемой. Но что удивило его просто до недоуменного моргания и легкого беспокойства, так это пустые кровати рядом. В это время он был единственным, кто все еще находился в спальне. Разве это не было довольно неплохим поводом для переживаний? Когда это его соседи проявляли интерес к раннему подъему? Хотя, если бы что-то случилось, то его, наверное, тоже бы разбудили. Гриффиндорец довольно размял плечи, чувствуя себя полностью отдохнувшим и неожиданно переполненным каким-то энтузиазмом. Он быстро переоделся в повседневную одежду, накинул на плечи мантию и быстро проверил наличие в кармане волшебной палочки и письма от гоблинов с указаниями, касавшимися активации его очков. В прямо-таки скромных планах миниатюрного брюнета сегодня была именно первая проверка нового артефакта. Кстати, о них. Фил отчего-то не откликался. Своих сокурсников он встретил в гостиной, и вид у них был, мягко говоря, не самый свежий. Около двадцати человек разного возраста и пола могли похвастаться глубоко залегшими синяками под глазами, усталым, совершенно разбитым видом и растерянным выражением на лицах. Гарри немного притормозил, наблюдая за ведущими себя неожиданно тихо студентами, и немного неуверенно закутался в мантию. Среди множества знакомых лиц он не увидел ни Гермионы, ни Невилла, так что он уже начинал немного волноваться. Что-то случилось? Неужели, новое нападение? – Гарри… Утра тебе, – неожиданно раздался совсем не такой веселый, как обычно, голос Колина, когда брюнет прошел в полной тишине мимо столов для учебы. Первокурсник встал со своего места и осторожно, словно боясь чего-то, подошел поближе и слабо улыбнулся. – Привет, Колин... Ты не знаешь, что тут происходит? Нападение? – брюнет немного нахмурился, мысленно взывая к Филу, но артефакт почему-то отказывался ему отвечать. С каждой минутой подросток все ярче и отчетливее ощущал какое-то странное и определенно плохое предчувствие. А когда Колин еще и оглянулся по сторонам, перед тем как ответить, тревожный звоночек зазвенел в душе подростка. Он быстро вывел опрашиваемого из гостиной и предложил прогуляться до Большого Зала. – Так что тут, Колин? – Никто не знает. Хотя Рон уверено и упорно обвиняет во всем слизеринцев, – неохотно ответил паренек, быстро семеня следом за собственным кумиром. Было заметно, что рядом с Гарри Криви чувствовал себя намного безопаснее и спокойнее. – Этой ночью весь факультет проснулся почти в один и тот же момент. И всем, абсолютно всем сегодня снились кошмары. Представляешь? Я никогда не видел жутких снов, а тут раз и... Джинни вообще забрали в больничное крыло. Она не могла перестать плакать и так страшно кричала… – Кричала? Кошмары? Странно, мне вроде ничего не снилось, – Гарри вопросительно вскинул брови, отмечая, что они уже добрались до высоких дверей Большого Зала. Колин только чуть более заинтересованно на него посмотрел и тихо восхищенно выдохнул: – Счастливчик. Наверное, ты совсем ничего не боишься, вот тебе ничего и не приснилось сегодня. – Колин, не стоит. Я боюсь очень многих вещей, я же еще ребенок. Нам положено чего-то бояться, разве не так? Я боюсь, что что-то случится с моими родственниками или друзьями, к примеру. Странно, что мне ничего не приснилось, но это, скорее всего, не моя проблема. Возможно, дело в выпитых зельях, которые дала мне мадам Помфри. Видишь, и вовсе я не храбрец. Страх - это естественно, – протянул Гарри совсем тихо, заходя в двери Зала и направляясь к полупустому столу Гриффиндорцев. – Оу… Но ты все равно очень смелый, – смущенно выдохнул юный фотограф и присел рядом с Поттером, наливая себе стакан апельсинового сока и внезапно признаваясь. – Я ждал тебя. Мне было немного страшно выходить из гостиной. Мне приснилось, что меня преследовал кто-то. Теперь как-то нет желания ходить по замку в одиночестве. Ты не против, если я посижу немного с тобой и попрошу проводить меня в библиотеку? Снейп задал просто убийственно длинное эссе. Может, я отвлекусь. – Не переживай и садись. Мне все равно в ту же сторону. Ну, рассказывай, чем вас пугает наша летучая мышь? Может смогу посоветовать тебе книгу, – широко улыбнулся Гарри, впервые не почувствовав от Колина той навязчивости, что постоянно его отталкивала. Было так непривычно завтракать и перешептываться, словно на занятии. Три из четырех столов спокойно галдели, занимались своими делами, и только тот стол, от которого обычно и было больше всего шума, хранил гробовое молчание. Преподаватели только бросали вопросительные взгляды в сторону «львят» и переглядывались, недоумевая о возможных причинах такой перемены. Даже Снейп, появившийся на завтраке немногим позднее Поттера и Криви, на мгновение подозрительно взглянул на не самый любимый факультет и только после этого решился вступить в привычную перепалку с профессором трансфигурации. Конечно, первым обвинят его факультет, а уже потом начнут искать реальные причины возникновения этой проблемы. Гарри добросовестно выполнил свое обещание, как только закончил завтрак. Он вышел из-за стола вместе с немного успокоившимся первокурсником и направился с ним в сторону библиотеки, обсуждая его задание по зельям. Как бы удивительно это ни было, но гриффиндорцу даже не потребовалась помощь все еще молчавшего артефакта, чтобы ответить на вопрос младшеклассника. Он помнил, что подобное задание у них уже было, и действительно знал, в какой книге нужно было искать информацию, и теперь только тихо пояснял Криви, где ее найти. Возле библиотеки они разминулись, и Гарри направился своей дорогой. Ему срочно нужно было проверить сохранность метлы и мантии, которые он оставил в том кабинете перед нападением. Сейчас он больше всего переживал, что кабинет могли проверить и забрать его вещи. На удивление, метла волновала его меньше всего, но вот мантию потерять было бы крайне обидно. Ведь другой такой не было. /Вполне вероятно, что именно такой же мантии, как твоя, ты не найдешь. Мантии-невидимки - это не самые редкие артефакты и не самые долговечные. Если учесть, что твоей мантией пользовался еще и Джеймс Поттер, то ее уже можно назвать интересной. Хочешь, чтобы я ее изучил?/ – и вновь необычайно тихий голос его вечного спутника раздался где-то в сознании. Казалось, что только одно присутствие «рядом» артефакта приносит чуть больше спокойствия. Гарри давно уже начал это замечать. Возможно, ему бы стоило задуматься о том, какую же роль в его жизни сыграл этот тихий, наставляющий голос, и мальчик, отражающийся в зеркале, но он был еще слишком юн, чтобы вообще думать о подобном. Брюнет только слегка усмехнулся и покачал головой, отказываясь от предложения. Ему слабо верилось, что его мантия может быть еще удивительнее. Хватало уже того, что она принадлежала его отцу. – У меня к тебе будет другая просьба, – почти неслышно шепнул Гарри, поднимаясь на нужный этаж и быстро направляясь к кабинету, с которого все началось. – Ты же помнишь, кто напал на нас. Я хочу, чтобы ты начал подбирать разные варианты тех животных, которые подходят под эти признаки. Пока что могу сказать только, что это что-то очень большое и из разряда пресмыкающихся. Я не слышал крыльев или топота. Скорее, это было что-то похожее на шуршание. Значит, искать нужно в этой группе. Много в этом мире магических тварей? /Вполне достаточно. Если хочешь, то я займусь этим. Чуть позже,/ – уклончиво ответил Фил, тут же меняя тему на не менее животрепещущую. – /А сейчас, давай поиграем с твоими очками./ Дверь кабинета была открыта, а это уже был хороший знак. Казалось бы, что ничего не изменилось внутри, словно к нему даже не приближались. Странно, разве не должны были преподаватели осмотреть его после того нападения? Или влияние директора было настолько сильным, что все безропотно поверили в версию с шуткой? Гарри, наверное, никогда не понять странных правил этой магической школы. К счастью, его метла, завернутая в драгоценную мантию, нашлась там же, где была оставлена. Поттер очень трепетно осмотрел ее, убеждаясь, что к ней никто даже не прикасался, и привычно опустился за первую парту. Ему совсем не хотелось менять место своих занятий, ведь все еще это было самое надежное, как оказалось после всех этих «проверок», место. Никто бы и не додумался искать его так близко к месту трагедии. А в том, что занятия продолжатся прямо сегодня, Гарри отчего-то не сомневался. И они, несомненно, сдвинутся с мертвой точки. В кармане мантии он отыскал вчерашнее письмо гоблинов, содержавшее дальнейшие инструкции по эксплуатации нового артефакта. И хоть Гарри уже изучил его вдоль и поперек, но все равно бережно раскрыл и положил перед собой этот небольшой лист пергамента. Тут было указано не самое сложное заклинание, которое помогло бы ему закрепить слово-пароль, которое мальчик уже выбрал. К этому вопросу он подошел очень ответственно. Посудив, что было бы подозрительно, если бы он периодически выдавал что-то в духе Дамблдора, вроде «Тайми-вайми» или «Пузырь, лопух, уловка», Гарри серьезно обдумал возможные варианты. Нужно было что-то, что было бы абсолютно обычным для магического народа и не слишком привлекающим внимания. А что может быть неприметнее обиходных фраз, которые так и срывались с губ волшебников и даже маглов? /Нет, ты действительно собираешься выбрать именно это? Я ожидал чего-то более... впечатляющего.../ – все ворчал камень, пока Гарри старательно отрабатывал движение палочкой при произнесении указанного заклинания. Мальчик лишь смеялся и пожимал плечами, чувствуя вполне предсказуемый поток энтузиазма и волнения, охватывавший его с ног до головы и заставлявший руку со светлой палочкой немного подрагивать в воздухе. – Я могу предположить, что среди волшебников такое восклицание тоже встречается редко, но никто не сможет меня осудить. Напротив, это только дополнит мой образ запуганного ребенка, воспитанного маглами по их традициям и устоям. И в то же время, если я захочу увидеть что-то в магловском мире, то никто не придаст этому значения. Идеальный вариант, на мой взгляд. /Я не спорю. Просто удивлен. Это совсем не в гриффиндорском духе. Это так… По-равенкловски./ – Ну, если вспомнить, что Локхарт был равенкловцем… Не шибко он умный. Тогда почему я не могу быть неглупым гриффиндорцем? Уже через пару минут Гарри до автоматизма отработал движение, поэтому не видел ни единой причины для дальнейшего промедления. Мальчик дал себе пару мгновений, чтобы усмирить дрожь в руке, и только после этого сделал осторожный вдох. Все хотелось сделать идеально. /Что же, я могу только пожелать тебе удачи, адепт. Обещаю, то, что ты увидишь, стоило тех дней в полнейшей темноте,/ – даже не пытался скрыть восторга в голосе артефакт, пожалуй, волнуясь не меньше юного мага. Еще бы, как только он разберется с этим новым артефактом, то Фил сумеет обучить его куда более древней магии. Невозможно было сдержать собственного нетерпения, которое тут же отражалось и на молодом волшебнике. Резкий, витиеватый росчерк палочкой, тихо прошептанное заклинание и, конечно же, необходимый пароль. – Боже, храни Королеву! Все-таки Гарри Джеймс Поттер в первую очередь был настоящим британцем. *** Магия. Ее можно бесконечно описывать в виде ощущений, которые испытываешь при ее использовании. Это может быть нетерпеливый трепет сердца, или неуемная дрожь, неконтролируемо заставляющая все тело биться в предвкушении чуда, в попытке выбросить наружу этот магический сгусток. Покалывание в кончиках леденеющих пальцев, когда адреналин охватывает тело, помогая слиться воедино с дрожащей в воздухе энергией. И даже пробегающие по позвоночнику разряды, предшествующие и настраивающие на сражение. Каждый чувствует ее по-своему. Порой магию пытаются объяснить. Этим занимается почти каждый второй маглорожденный. Эти дети привыкли к тому, что все в этом мире можно хоть как-то объяснить, и никак не могут принять магию просто такой, какая она есть. Разум блокирует их воображение, не позволяя волнам магии просто проходить через их тела. Сознание и подсознание не могут найти компромисса, и поэтому эти юные маги и испытывают некоторые трудности с использованием чар. Гарри тоже собирался найти хоть какое-то рациональное объяснение этому явлению. Однако стоило ему открыть глаза, и юный маг наконец-то понял, что это просто невозможно. Магия была необъяснима и превосходна. Это было похоже на нескончаемые вихри самых невероятных оттенков. Крупинки магии, летающие в воздухе, распространяющиеся по комнате, либо сосредотачивающиеся в плотные потоки, пульсирующие под кончиками пальцев. Эти потоки кружат по воздуху, сворачиваясь в клубки, или так и липнут к тебе, словно в попытке связать собой, остановить и заставить присмотреться. Как он мог раньше не видеть этого? Вон же, на свету что-то мерцает в воздухе. А вон там? Краем глаза ты улавливаешь какое-то движение, но не придаешь этому значения, оправдываясь: «Наверное, показалось». Это не частички пыли или пыльцы. Это точно не кажется тебе. Это - миниатюрные вселенные, в которых таится невероятная сила и знание. Они настолько древнее нас, что мы даже не смогли бы определить возраст хоть одной такой частицы. Если бы все только видели это. Гарри не мог описать того, что он видел, но это было просто великолепно. Он мог бы сидеть и, не переставая, писать картины, пытаясь запечатлеть само естество магии. Но он сомневался, хватит ли ему всех красок мира, чтобы описать это великолепие. Сомневался, что хоть одна из этих картин сможет передать все твои эмоции, когда проходишь через очередной поток, который рассыпается перед тобой и тут же восстанавливается за твоей спиной. Ничто не сможет вызвать такой же восторг, как долгие и неторопливые наблюдения за вечно движущейся материей. Тогда Гарри понял, почему так мало артефакторов есть в этом мире – многие просто теряют себя в этом потоке и сходят с ума от испытываемых ощущений. Просто не каждый может выдержать такого. Парень видел, как творятся заклинания. Легкое движение палочки профессора трансфигурации, собирающейся показать, как же превратить мышь в кубок. С самого кончика древка вырывается луч, поражающий несчастную мышку, и она медленно меняется, обращаясь в оловянный кубок для питья. Так этот процесс видел любой маг, даже не придавая этому значения. Поттер же теперь замирал в восторге, следя за тем, как начинает волноваться поле вокруг профессора. Видел, как частички магии резко стекали к ее руке и пробегали сквозь палочку, а вылетали с самого кончика уже сформированной нитью, которая, в свою очередь, попадая в мышь, разбивалась на миллиарды заряженных частиц, которые тут же облепляли тело грызуна и форсировали его изменения. Знай бы Гарри хоть что-то о биологии, то сказал бы, что больше всего это напоминало деление и образование новых клеток. Примерно так и работала магия. Она скапливалась вокруг мага, по его желанию стекала по рукам, проходила через магический проводник (волшебную палочку), где ее концентрация стремительно повышалась за счет шептания чародеем магических слов, и вырывалась наружу настолько сильным потоком, что его видели даже те, кто не видел, как происходит сам процесс. Настолько сильной была эта производимая магия. А эти летающие в воздухе частицы можно было бы назвать только волшебством в чистом виде. Юный начинающий артефактор все же завел тетрадь, как он себе и обещал. Но произошло это только спустя пару дней наблюдений, которые пролетели словно один миг. Мальчик расходовал столько магии только на то, чтобы наблюдать за тем, как скользят магические потоки по небосводу в Большом Зале, что становилось удивительно, как он не валился от усталости уже к середине дня. Ведь ночью он тоже почти не спал. В кромешной ночной тиши никогда не бывало по-настоящему темно. Потоки никогда не прекращали светиться. Но когда он все же взял в руки обычную общую тетрадь, вымоленную у удивленной Гермионы, то у него уже было столько всего, что он успел понять. Этой информации хватило бы и на очень небольшую брошюрку-путеводитель. Возможно, что в будущем он ее обязательно напишет. А пока он просто записывал на тетрадных листах свои наблюдения. И даже выкупил у одного старшекурсника склянку волшебных чернил, которые меняли цвет на тот, который ты хотел изобразить. Неоценимо нужная вещь для юного художника. Несмотря на невероятно богатый цветовой спектр, магия все же отличалась по оттенкам и делилась на очень небольшие группы. Их всего было три (из тех, которые только смог определить Поттер, в то же время как Фил утверждал, что группировать их было просто нельзя, ибо было их бесчисленное множество). И все же Гарри решил придерживаться хоть немного ясной тактики. Светлые цвета в магических потоках подтверждали их принадлежность к бытовой магии или легким светлым чарам. Золотистые и мерцающие оттенки были присущи охранным, защитным и высшим заклятьям, опутывающим предметы подобно кокону или связующие их с какими-то другими объектами. И, конечно, были потоки и более глубоких и темных оттенков, очевидно настроенные на постепенное разрушение объекта. Конечно, это была не единственная характеристика. Помимо цвета, эти потоки имели еще одну особенность – они очень ловко группировались и даже иногда приобретали форму. Конечно, самой распространенной формой были обычные нити, по которым быстро струились бусинки магии, создавая иллюзию их пульсации. Это были легкие, недолгосрочные и легко разрываемые «одним движением руки» заклинания. Первое время Гарри не мог понять, почему Фил говорил именно так, а потом, наконец, сумел материализовать поток и дотронуться до него. Это было тяжело, но опять же стоило того, чтобы почувствовать призывное биение магии. Чуть более сложной формой оказались цепи, обычно представлявшиеся в виде защитных и долгосрочных чар. И большими звеньями или маленькими – не имело значения. Они все по-своему были оригинальны. Такие заклинания тяжелыми якорями соединяли двигающиеся лестницы с их этажами, не позволяя им отойти слишком далеко. Самыми сложными были кольца, состоявшие из мельчайших пластинок, лежавших наподобие кольчуги. Это были практически неснимаемые заклятия, настроенные на защиту или усиление эффекта. Такими широкими ободками была покрыта метла молодого артефактора. Это сильно усложняло работу над ней. Для снятия этого вида заклинаний существовало два способа. Либо ты аккуратно расцепляешь мельчайшие крепления и разбираешь кольцо по частям, либо ты безжалостно ломаешь его, вскрывая магические пластины, словно банку консервным ножом. Разница, конечно, была во времени и качестве. При использовании первого способа сам зачарованный объект оставался невредимым. Если же ты спешил со вскрытием, то вполне мог повредить и сам объект. Поэтому Гарри решил пока не трогать именно эти чары. Поттер не сразу научился касаться самих потоков, что уж говорить о том, чтобы плести их самостоятельно. Эта магия разительно отличалась от той, к которой он привык. Тут не было причудливых пасов палочкой или несложных слов заклятий. Здесь приходилось напряженно думать только о том заклинании, которое ты творишь, нужно было тихо шептать слова, плавным потоком выталкивать магию наружу, плетя из нее тончайшие нити и собирая уже их в небольшие канатики. Малейшая ошибка, хоть немного отвлечешься – все твои труды расплываются в воздухе. Нельзя было просто остановиться на перерыв и продолжить на следующий день. Если ты хотел чего-то, то ты сидел и работал почти напрямую с магическими частицами, которые были так же непостоянными, как и звездное мерцание. На свою первую нить ускоряющего заклятья, любезно подсказанного Филом, Гарри потратил около трех часов. Это его просто иссушило, и ему даже потребовалось немного вздремнуть, чтобы как-то восполнить запас своих сил. Легче далась ему только третья нить, отнявшая у него всего два с половиной часа. По словам Фила, в будущем он сможет творить нити в течение минуты, а цепи – за четверть часа. Но пока он может об этом даже не мечтать. Еще слишком юн, слаб и неопытен. Но даже сейчас артефакт был впечатляющим. Гарри делал невероятные успехи для новичка. Хотя слишком себя загонял. Он превышал допущенный лимит часов работы с очками и почему-то действовал немного странно. Вместо того, чтобы плести все нити по отдельности, он плел парочку сразу, одновременно сплетая их в канаты. Он оправдывался тем, что эта форма казалась ему практичнее всего. И слышать он не хотел, что это слишком тяжело для него, даже после многочисленных провалов. Гриффиндорец делал ошибки, спотыкался, но брал себя в руки, делал перерыв и начинал все по новой. Наверное именно поэтому у него все и получалось так впечатляюще быстро. Всего за три дня без сна и лишнего отдыха он закончил свое «совершенствование метлы». И это занятие нравилось ему все больше. Поттер был практически уверен, что это именно то, чем он хочет заниматься в своей жизни. Из-за этой работы и увлеченного отрешения от «чуть более реального» мира он столкнулся с рядом проблем в учебное время. Два разных понимания магии вызывали в нем диссонанс и иногда мешали справляться с довольно простыми заданиями на лекциях. Учителя были немного удивлены, но, к счастью, он был чертовым Мальчиком-который-едва-не-ослеп. Никогда еще Поттер с такой благодарностью не принимал поблажек от преподавателей без угрызений совести. Но был среди учителей и тот, кто просто не мог позволить мальчику выдохнуть спокойнее. Похоже, что только Снейп сохранил прежнее отношение к юному герою (втайне, Гарри серьезно его уважал за это качество. Пусть хоть небо разверзнется, или на Хогвартс упадет космический корабль, но Северус Снейп лишь тихо фыркнет и в привычной едкой манере будет отчитывать Поттера за невыполненное эссе). То есть, он делал все, чтобы завалить мальчика на занятии. По крайней мере, он честно пытался. Стоило ему задать вопрос, как Фил нашептывал Гарри ответ, который тот устало выдыхал, не в силах спорить с артефактом и не желая напрашиваться на отработку. Стоило ему проверить его зелье – оно оказывалось приемлемым, ведь за ним теперь мальчик следил очень трепетно. Слизеринский декан даже ставил парня в пары к самым невыносимым ученикам своего факультета, но Поттер и ухом не вел. Благодаря его тренировкам с плетением магии, гриффиндорец концентрировался на зелье не хуже, чем юные подмастерья. Снейпу вскоре пришлось смириться и переключиться на более легкую жертву – Уизли, который все так и не решился сменить палочку. Хотя деньги Золотой мальчик ему все же всучил насильно, после того, как он едва не сжег волосы Лаванде Браун на чарах. И все было бы хорошо, если бы Поттер действительно был очарован только магией. Но она была не единственной вещью, что открылась его глазам, стоило только фразе-паролю слететь с его губ. Как и было указано ранее, мальчик мог также видеть магические поля, иначе именуемые «аурой», из которой маги и брали частички магии для создания чар. И тут ему потребовалось обратиться к камню за помощью, ибо даже в его книге по артефакторике объяснение давалось настолько заумными фразами, что двенадцатилетний маг терялся. Фил не медлил и секунды со своим ответом: /Слушай, адепт. Аура – это тонкая, невидимая оболочка, своего рода энергетическое поле, находящееся вокруг физического тела. Ты уже видел ее вокруг всех своих одноклассников и учителей и, наверное, заметил, что они все немного отличаются по цвету и ширине. Аура несет в себе очень много информации касательно личности человека, его мыслях и чувствах. Она делится на три стандартных слоя. Самый крайний постоянно меняет свой цвет – это чувства. Они мелькают порой так быстро, что ты даже не успеваешь их определить. Тем не менее, есть классификация по цветам, которую я дам тебе позже. Второй слой – это характер. Он тоже может постоянно меняться, но чаще всего остается в одной цветовой гамме. И самый крайний слой - это предрасположенность. Основной цвет твоей магии, который не изменяется. Как ты верно догадываешься, их всего три: белый, серый и черный. Но, пожалуйста, не путай, это не цвет личности, а только цвет магии, которая будет получаться у человека лучше всего. Темные маги не всегда убийцы, а светлые не являются образцом невинности… Любое человеческое состояние отражается на цвете ауры. Если мы изменяемся, то, соответственно, и наша аура изменится, но этот оттенок навсегда останется одним и тем же. Ее понять не легче, чем саму личность, поэтому тебе не стоит слишком серьезно задумываться об этом./ Гарри понимающе кивал, хоть это отвлекало его чуть ли не больше самой магии. И особенно тяжело было именно на зельях. Он мог бегло осматривать такие похожие ауры своих ровесников, некоторых учителей. Нет, конечно, они все были разные. Какие-то сильнее, какие-то красочней. Аура директора расползалась почти на полметра вокруг него и переливалась всеми оттенками глубокого, синего цвета, что являлось доказательством того, что посвятил он себя все же благому делу. А ауры Уизли? Нет, он ожидал чего-то более выразительного, чем простые, обычные круги и цвета. Только у Джинни магическое поле было сильно искривлено и будто сшито из разных частей. Но даже аура мелкой рыжей и близко не была похожа на ту, что окружала его крайне нелюбимого учителя по зельям. Его поле не только содержало более одного оттенка, но и его «сердцевина» была рассечена напополам. Слишком контрастно смотрелась левая, темная сторона и правая половина, источающая непонятный сероватый свет. Между обеими половинами, не прекращаясь, шла неутомимая борьба. Они поглощали друг друга и вновь возвращались на позиции, словно два соревнующихся зверя, сотканные из дыма. И Гарри почему-то подсознательно очень радовало то, что белая сторона одерживала победу гораздо чаще. Но все равно он не мог понять причин этого странного явления. Ведь цвет должен быть однотонным? Фил же только выдыхал, что исключения, вроде этого, только подтверждают правила. А вот самого зельевара такое внимание к собственной персоне бесконечно раздражало. Он постоянно одергивал рукав мантии на левой руке и бросал в сторону Поттера крайне подозрительные взгляды. Мальчик, в свою очередь, послушно опускал взгляд в котел, над которым подобно вихрю кружились облачка энергии. Поттер все больше и больше понимал, почему гоблины ввели ограничение. Ему бесконечно хотелось оставаться в этом волшебном мире и никогда не возвращаться в реальность. Пожалуй, только благодаря Филу и его наставлениям, Гарри и отключал эти очки. Фраза «Боже, храни Королеву» чудесно влилась в его обиход. Кстати, следует справедливо заметить, что он совсем отстранился от людей, теперь предпочитая рассматривать их со стороны. А точнее, никто сам не спешил его трогать. Рон вроде делал вид, что все в порядке, и изредка подходил к замечтавшемуся Поттеру и хлопал его по плечу, сообщая, что «все будет хорошо» и «ты всегда можешь на меня положиться». Брюнет при этом его просто игнорировал, решив, что ему бесполезно что-то объяснять. Ему неплохо было и одному. Даже Гермиону он видел все реже, а когда видел, то обсуждал с ней домашние задания, иногда получая нагоняи за лень и сон на уроках. Он с удовольствием отрабатывал с ней заклинания, которые на уроках давались ему тяжело. Это была все та же Гермиона, которой он привык ее видеть. И их общение ничуть не изменилось, разве что Гарри теперь был немного спокойнее, чем раньше. Вскоре к их компании присоединились Невилл и Колин. Это пополнение позволило гриффиндорцу вообще уйти на задний план, чему тот был рад. Он проводил время с друзьями, не пытаясь при этом спасти кого-то от тролля или что-то вроде этого. Мальчик просто становился слушателем вместо активного деятеля. И он был абсолютно рад этой небольшой рутине, которая помогала расслабиться в редких перерывах. ** С метлой он закончил аккурат за день до их серьезного матча. Это вновь была суббота. Он позволил себе выспаться, утром занялся эссе и скрылся на квиддичном поле, надеясь быстро опробовать метлу и убедиться, что его заклинания достаточно сильные и не рассеются раньше времени. Что-что, а трезво себя оценивать он научился. Но, к сожалению, поле было занято слизеринской командой. Поттер решил, что может и переждать, так что просто влез на синюю башенку трибун и решил остаться там до тех пор, пока команда противников не уйдет. Конечно, он мог ждать очень долго, ведь теперь у него было чем заняться. Можно было, к примеру, закрепить конструкцию чар еще одним защитным заклятьем. Или просто понаблюдать за небом, он все же давно не бывал на свежем воздухе. Наверное поэтому его разочарование было таким сильным, когда он обнаружил, что на трибуне уже кто-то есть. Спускаться вниз и уходить было бы невежливо, да и не обязывало же его это соседство на разговоры. Брюнет лишь тихо вздохнул и сел на средний ряд, вежливо поинтересовавшись: – Я не помешаю? Ответа так и не последовало. Худая девчушка с длинными и спутанными волосами, что сидела впереди него, даже не шевельнулась, а только продолжила сосредоточенно рассматривать носки своих кедов, беззаботно мотая ногами в воздухе. Гарри удивленно вскинул брови и тут же забыл о своей соседке, вскинув голову вверх и уставившись в бескрайнее небо. Погода сегодня была превосходная, но зачастую это означало, что на следующий день будет дождь. Но грез о превосходной солнечной погоде гриффиндорец не оставил, тепло улыбаясь пролетающим над ним облакам. Он и сам не заметил, когда разомлел под еще немного теплым ноябрьским солнцем. Возможно, он и задремал бы ненадолго, если бы не внезапно раздавшийся тихий призрачный голос. – Ты очень красивый. Непонятно почему, но мальчик испуганно распахнул глаза и быстро отыскал взглядом обладательницу этого голоса, даже немного отшатнувшись. Говорившей оказалась его соседка, внезапно поменявшая место на трибуне и теперь сидевшая по соседству. Поттер, сам того не ведая, немного подвинулся в сторону, чувствуя, как у него начинают краснеть щеки. /Довольно странная у тебя реакция на комплимент, адепт,/ – не удержался от подколки Фил, тихо посмеиваясь над опешившим подростком, впервые попавшим в такую ситуацию. Гарри только мысленно шикнул на него и продолжил напряженно рассматривать ученицу синего факультета, о чем он догадался сразу, едва увидев подкладку на ее криво надетой мантии. Девочке было около одиннадцати лет, он не видел ее на своих занятиях с орлиным факультетом, но и старше она не была. Ее волосы были, возможно, даже светлее Малфоевских, но в куда более худшем состоянии. По всей видимости, они доставали ей до середины спины, но сейчас они были небрежно перекинуты на правое плечо и прихвачены желтоватой лентой, которая смотрелась очень блекло. За левое ухо была засунута ее собственная волшебная палочка. Правильные, немного округлые черты лица, бледные брови и нежно-голубые глаза навыкате создавали впечатление, словно она сама была удивлена тому, что сказала. И только по ее немигающему, ожидающему взгляду было понятно, что она не шутила. Она была странной. – Эм... Спасибо, – неуверенно шепнул Гарри, уже начиная подумывать над тем, чтобы позорно сбежать, как брови девочки двинулись немного выше, и она внезапно качнула головой. – Не ты. – Ч-что? – Поттер действительно начал беспокоиться. Кроме них двоих на трибуне никого не было, кому еще она могла это сказать? К тому же, ее внешность придавала ее словам какую-то мистическую окраску. Настолько яркую, что Гарри на мгновение даже забыл, что в магическом мире призраки - это не неожиданность. – Тот, что за твоей спиной. Он красивый, – девочка перевела немного затуманенный взгляд чуть выше левого плеча подростка и плавно ему помахала, протянув нараспев. – Привет, меня зовут Луна. Кажется, Гарри остолбенел не хуже той кошки. Паника окатила его ледяным потоком, ручейком сбежав по позвоночнику вниз. Тот, кто за его спиной? И почему она так внимательно смотрит именно на левое его плечо? Словно она видит... /Боюсь предположить.../ – голос артефакта звучал не менее шокированным, чем Гаррин, но все же не дрожал так сильно. – /Но кажется… Что она это мне. Но этого же не может быть.. Скажи, что нет тут никого кроме Вас./ – Луна, верно? – тихо начал брюнет, вновь немного отклоняясь назад, внимательно за ней наблюдая. Девочка тут же подняла на него взгляд и безмятежно улыбнулась. – Луна Лавгуд. А ты – Гарри Поттер. Мой отец писал статью про тебя. Будь осторожнее, за тобой следят мозгошмыги, – почему-то от серьезности в ее голосе Гарри хотелось бежать еще сильнее, но он только рассеянно кивнул. – Да, обязательно… Луна, ты же понимаешь, что мы тут одни? – Мы не одни, – девочка покачала головой и неожиданно улыбнулась шире, указывая пальцем куда-то выше его головы. – Сейчас он делает тебе «оленьи рога». «Фил?!» /Прости, адепт, не удержался,/ – голос звучал намного веселее, чем пару секунд назад. Гарри даже не пришлось задавать вопросов, ведь Фил продолжил сразу, едва перестал смеяться. – /Я удивлен не меньше твоего. Я не имею понятия, почему она видит меня. Хотя, сомневаюсь, что она действительно может видеть именно меня в той внешности, что ты видишь в зеркалах. Скорее всего, комплимент получила моя аура. Хотя кто ее знает... Может, близкие души, или во всем виноват ее «венец безумия». Включи очки, взгляни сам./ – Луна, ты… Скажи мне, ты случайно не видишь такие... Облака мерцающей пыли вокруг? Боже, храни Королеву... – секунда прошла, прежде чем Поттер открыл глаза вновь и теперь с не меньшим интересом рассматривал саму равенкловку. И действительно, ее голову венчало плетение из какого-то дивного, нереального растения, смутно напоминавшего плющ. Гарри мог поспорить на что угодно, что он даже видел каких-то крохотных созданий, что яркими огоньками витали над ее головой. Венец Безумия? Больше было похоже на что-то куда более невинное. Да и сама девочка могла похвастаться, пожалуй, самой приятной аурой из всех, что он видел – она была у нее нежно-бирюзового оттенка с ослепительно белой серединой. Гарри несколько засмотрелся, в очередной раз, так что не сразу услышал вопроса. – Как его зовут? «Боже, Фил... Сколько там тебе… Шестьсот двадцать лет? С тобой когда-нибудь пытались познакомиться одиннадцатилетние волшебницы?» – все же не выдержал и с ехидством переспросил Поттер, все еще помня ту фразу про «реакцию». /Шестьсот двадцать два года и девять месяцев. И нет, только один двенадцатилетка вечно подмигивает в душе,/ – не остался в долгу голос, прозвучавший даже немного более издевательски, чем нужно. – /И, адепт, это выглядит совсем не мило. Так что прекрати./ «Потому что это не подмигивание, а нервный тик! И вообще, ответь девушке, она ждет». /Ты разбил мне сердце… Ладно, повтори сейчас то же самое, что я тебе скажу.../ – Гарри, все еще пунцовый от смущения, немного отвлекся и даже удивился услышанной фразе, понимая всю ее бессмысленность. – Он сказал… Не может назвать имени, потому что шептуны в восстании? К еще большему его удивлению, Луна только понимающе кивнула, оставив это без комментариев. Мерлинова борода, она действительно немного странная, но что-то в ней было такое, что заставляло улыбаться в ответ. Быть может то, что она действительно видела магию, как и Поттер? Или может дело в ее потрясающей непосредственности? Или это все ее отзывчивость? Брюнет и понятия не имел, но все полтора часа, пока слизеринская команда выжимала из себя все силы, он провел в ее обществе и ни секунды не жалел об этом. Луна не ведала мира без летавших вокруг магических потоков. Она, как и ее покойная мать, обладала этим даром с рождения. Никто не спешил говорить ей правды, но и верить не хотел. Легче было назвать ее «полоумной». У нее даже не было друзей, насколько понял гриффиндорец. Зато у нее был папа, не без причуд, но искренне любящий ее. Приятно было видеть, как девочка улыбалась, вспоминая о нем. И вовсе не была она безумной. Гарри полностью ее понимал и начинал подозревать, что последнюю неделю он был таким же мечтательным, отстраненным и тихим. И он считал это абсолютно нормальным. Девочка показывала ему различные трюки с витающими вокруг потоками, искренне радуясь тому, что ее наконец-то кто-то слышит. Тяжело, наверное, быть одинокой в таком юном возрасте, но еще сложнее при этом не терять веры, которой светились ее глаза, когда она учила Гарри ловить эти самые «облачка магии» и помогала удержать их в руках. Время летело незаметно и очень стремительно. И расстаться им все же пришлось, так как сегодня на ужин был тыквенный пирог, и она не хотела его пропускать. Гарри оглядел пустое поле и тоже спустился вниз, собираясь на тренировку. И уже в спину услышал ее тихий голос: – Ты тоже очень милый, Гарри... Но не обижайся, что я завтра буду болеть за Слизерин. У вас всегда слишком много мозгошмыгов на трибунах. До встречи, – девочка улыбнулась как-то безмятежно и тихо направилась в сторону замка, слегка приподнимаясь на носках при ходьбе, от чего кончики ее волос забавно качались из стороны в сторону. Как же не слетал при этом ее венок. И это почему-то приятно грело и прибавляло энтузиазма. А тихое ворчание Фила о том, что он уводит его единственную поклонницу, только заставляло улыбаться сильнее. Стоит ли говорить, что в таком настроении полеты были насыщены всякими трюками и виражами. Работа над метлой полностью себя оправдала, и ловец оказался полностью доволен результатом. И даже его справедливая неуверенность в крепости собственных чар испарилась в общем восторге от одного чувства полета под темневшим небосводом, опутанным золотой паутиной охранных чар, что куполом висели над замком. И прекраснее этого Гарри пока ничего не видел. *** Погода на удивление приятно радовала теплым солнцем и чистым, безмятежным небом. Веял легкий, прохладный ветер, который не станет сильной помехой. Гарри довольно вдыхал свежий воздух и изредка перекидывался ничего не значившими фразами с Кэти Белл. Анджелина стояла где-то неподалеку и поправляла новые перчатки, болтая со Спиннет, а близнецы выплясывали вокруг Вуда какие-то свои шаманские танцы. И все были довольны. Ну, почти все. – Все, все, заткнитесь уже! Да, я сделал это. Деньги я поставил, деньги! Два клоуна, лучше на поле были бы такими резвыми, – возопил Оливер, не вынеся уже довольно продолжительного давления со стороны рыжих братьев. Все дело было в том, что когда они зверски голодные выходили из Большого Зала, то натолкнулись на команду соперников. Конечно, не обошлось и без небольшой приветственной едкости и Малфоевского позерства. Но пока ловец Слизерина распинывался перед Поттером своей метлой, совсем рядом произошел быстрый обмен колкостями между капитанами. Особенно звучно выделялась фраза «И не страшно тебе, Вуд, вот так легко проиграть пари? Уж постарайся, чтобы игра была хоть немного эффектной». Конечно, никто не смел сказать слова «пари», чтобы этого не услышали близнецы. В итоге они со всем упорством скакали вокруг Вуда на протяжении всего пути к стадиону, пытаясь выведать у него, что это за пари такое, о котором они ничего не слышали. Уизли умеют капать на нервы, так что неудивительно, что Оливер все же сорвался. – Не важно, насколько хороши их метлы. У нас зато лучшие игроки! Вы двое, сохраняйте резвость. Кэти, Алисия и Анджелина, делайте все, чтобы квоффл всегда был в ваших уверенных руках. Гарри! – это прозвучало неожиданно грозно, но Поттер даже не вздрогнул, когда на его плечи опустились руки их нервного капитана. – А ты, хоть в лепешку расшибись, но добудь нам снитч. Чем раньше, тем лучше. Докажи Малфою, что главное в ловце – талант, а не деньги. А теперь по метлам, ребята. Если мы победим сегодня – на выигранные деньги я проставляюсь. Все же, какой бы нудной и нервной не была речь Вуда, он всегда умел подбирать верную мотивацию. Вся команда тут же приободрилась и более уверенным шагом направилась на позиции. Через пару минут после зачтения всем известных правил Мадам Хуч отошла немного в сторону и поднесла к губам свисток. – Эй, Поттер, – Малфой уверенно улыбнулся поднявшему на него глаза гриффиндорцу и с энтузиазмом выдохнул, собираясь взмыть в небо. – Не отставай! – Еще посмотрим, Драко, – слизеринец немного затормозил, удивившись тому, как его назвал вечный соперник. Гарри же взмыл в воздух прямо по свистку, что едва не утонул в реве толпы. Малфою действительно пришлось его догонять. Несколько дней изнурительной работы не прошли даром. Нет, конечно, его Нимбус не был быстрее новеньких (Гарри же не специалист, он и не ждал такого результата), но уже не уступал им в скорости. Это было довольно заметно, поэтому первые пару минут Ли только и делал, что недоуменно вопрошал, когда это Поттер успел купить новую метлу. Но потом слизеринцы забили первый гол, и комментатор вернулся к игре. Уже через пару минут вихляний в воздухе Поттер кое-что почувствовал. Какое-то странное ощущение преследования. Паранойя росла с невероятной скоростью и очень скоро оправдалась, когда мимо пронесся черный мяч, едва не задев древка метлы. Поттер вильнул в сторону и ушел в резкое пике, но это не помогло – мяч несся за ним с устрашающей скоростью, явно преследуя цель размозжить его голову в ударе. Гриффиндорец ловко уворачивался, пока это, наконец, не заметили отбивалы. Но мельтешащие рядом близнецы мешали даже немного больше устрашающего мяча. Скорость-то у их Чистометов была пониже, а это совершенно тормозило Поттера. Дошло до того, что он довольно жестко сказал им оставить его в покое во время таймаута. В итоге, после него Гарри остался один на один с безумным мячом. /Он проклят. Я мог бы его вывести из строя, только подлети ближе,/ – отозвался Фил, но мальчик только ответил, что это против правил. Артефакт даже растерялся. – /Тебе что важнее, игра или твоя пустая голова?!/ Конечно, это никак не повлияло на Поттера, уж слишком увлекшегося игрой. Поэтому Филу больше ничего не оставалось, как только подсказывать, с какой же стороны полетит бладжер. Это заметно помогало, хотя Гарри и приходилось вертеться подобно волчку, изображая тележку в Гринготсе. Его уже даже начинало подташнивать от таких бросков, когда помимо бладжера ему на хвост еще сел и Малфой. Слизеринец догнал его на очередном вираже и заорал, что есть мочи, перекрикивая шум ветра в ушах: – Поттер, ты что, чокнулся? Что ты творишь? – Бладжер! – что-то все же сподвигнуло Поттера ответить после очередного пике. Малфой недоуменно взглянул на летящий за ними мяч и резко повторил очередной Поттеровский вираж. – Безумец чертов, – вот только почему в его голосе было столько восторга, если ему положено было злиться? Адреналин в крови обоих бурлил, заставляя их забыть на время о снитче. Они мчались по полю, избегая черной тени и вызывая бурный восторг у зрителей, решивших, что это погоня за золотым мячиком. А ребята просто развлекались, растягивая время, а точнее, просто забыв о нем. Так и продолжалось некоторое время, пока вдалеке не блеснула золотая вспышка. На тот момент они в очередной раз взмывали вверх после пике, поэтому маячавший в метрах пятнадцати-двадцати над ними снитч ловцы заметили одновременно. Не сговариваясь, второкурсники взмыли в небо, одновременно вытянув вперед руки. Теперь для обоих ловцов это была просто очередная гонка, как и тогда с напоминалкой. Кто первый успеет схватить крошечный золотой мячик, кто окажется быстрее – это главное. И неизвестно, кто бы вышел победителем, если бы они не забыли о чем-то очень важном. К примеру, о проклятом мяче, который не замер вместе со всем стадионом, а несся им наперерез. /Гарри! Уберу руку! СЕЙЧАС!/ – голос Фила впервые был наполнен азартом, но и не утратил неожиданной жесткости и отчаяния. Гарри машинально резко прижал к себе руку и лишь немного притормозил, подхватив чужую панику. Это оказалось просто невероятно вовремя. Поттер своими глазами увидел, как мяч не успел свернуть за ним и с жутким треском ударился о вытянутую руку Драко, который его просто не заметил. Мальчик помедлил, вскрикнув от ужасной боли, и криво вышел из этого подъёма, едва справляясь с метлой. Интересно, что бладжер после этого будто замер в растерянности и, словно игрушка, у которой закончился заряд, безвольно упал вниз. Этой секундной задержки Гарри хватило, чтобы резко вскинуть руку вновь и погнаться за внезапно свернувшим в сторону одной из башен снитчем. Дальше все происходило словно в замедленной съемке. Секунда, и пальцы мальчика все же ловят юркий мячик. Мелькает еще одно мгновение, и он внезапно чувствует странную вибрацию в метле. Хлестко обрывается нить заклятия, не выдержавшая этой нагрузки, отчего наездника бросает назад по инерции. Поттер не успевает свернуть и на всей скорости влетает в башню. К счастью, покрывающие ее широкие изумрудные гобелены смягчают удар. Вот только, как бы Гарри не пытался за них уцепиться, но это ему не удается. Хотя и замедляет падение. Сердце начинает отбивать почти барабанный ритм, пока он отчаянно пытается ухватиться за шершавую поверхность полотен. У Гарри перехватывает дыхание, но он не сдается и кувырком скатывается с десяти метров вниз. Только удача помогает ему не сломать шею или что похуже, хотя одно ребро у него, кажется, треснуло при столкновении. Мир рассыпается на осколки с тихим, глухим звуком удара о землю. Хоть парень и успевает перекатиться в сторону, но головой о сырую почву он бьется серьезно. Его словно засасывает в небытие, и Гарри даже не может сопротивляться этому. Он только вскидывает руку с сжатым в ней снитчем и позволяет сознанию завертеться. А уже через секунду проваливается в спасительный обморок. А трибуны ревут, знаменуя победу Гриффиндора со счетом сто пятьдесят к шестидесяти. Им так и не удалось забить и гола. P.S. Эта иллюстрация демонстрирует, как же выглядит магия, что видит Гарри. http://24.media.tumblr.com/tumblr_meisxbxyen1qjmmsso1_250.jpg Небольшая гиф-анимация, идеально показывающая то, как выглядят его новые очки и что приносят в его жизнь. http://25.media.tumblr.com/tumblr_meh7x64P1H1rw3r34o1_500.gif http://24.media.tumblr.com/tumblr_meiuvwKoF61rmd6ovo1_500.png А это то, что показывала ему Луна. http://24.media.tumblr.com/tumblr_meik2ljBK51rmyvlco1_500.jpg