Гарри Поттер и Неразрывные связи

Примечание от автора: Думаю, многие знают, каким долгим был перерыв между главами? Так что заранее прошу прощения за возможную разницу в стиле и какие-то недопонимания. Мне очень жаль, постараюсь ответить на все вопросы и исправиться в будущем. Приятного чтения. Вместе с Гарри в дом на Тисовой возвращается и слегка напряженное молчание. Подобное собрание и полноценное празднование Рождества случается в этом доме едва ли не впервые, поэтому заметно нервничает и действующая хозяйка дома, и, уже в свою очередь, начинает волноваться хозяйка подрастающая. Едва Гарри вошел в дом, виновато пряча взгляд от достаточно напуганного его «припадком» Вернона, со второго этажа раздался детский, требовательный плач. Или крик... В случае Оливии сложно понять, расстроена она или просто капризничает – по словам измученного отца, эта девочка была чрезвычайно шумной. Но даже по тому, с каким тоном были произнесены эти слова, можно было с легкостью понять, что Дурсль бесконечно этим гордится. - Такой гонор... Когда вырастет, отдадим ее в хор. Талант не должен увядать, – не переставал повторять мужчина, помогая племяннику втащить его тяжелый сундук на чердак. Гарри лишь прятал слабую улыбку, следя за тем, как дядя то и дело возвращался взглядом к приоткрытой детской, где Петуния уже пыталась успокоить малышку, все так же возмущенно фыркающую и слезливо требующую что-то такое и прямо сейчас. «Как бы с таким отношением в этой семье не появился второй Дадли...» - сперва подумал Гарри, но потом просто выкинул эту мысль из своей головы. Несмотря на родство, они совершенно разные. Да и его кузен оказался вполне неплохим малым, может, подобные капризы пройдут со временем. Но даже капризный зов кузины не смог заставить Гарри согласиться на предложение выпить чаю со всеми. Подросток натянуто улыбнулся и покачал головой, быстро и немного неумеренно убеждая растерявшуюся тетю, что он просто устал с дороги, а не избегает их общества. Петуния может и не поверила бы, если бы мистер Дурсль внезапно не поманил ее к себе, шепнув что-то на ухо. Напряженное выражение на ее лице сменилось непониманием и легкой обеспокоенностью, но вскоре женщина сдалась и пообещала, что обязательно пришлет чай наверх вместе с Дадли, который вот-вот должен был вернуться из гостей. Поттер согласно кивнул и еще раз поблагодарил обоих родственников, пообещав вернуться к обеденному перекусу, а потом скрылся в своем люке. Но стоило только двери закрыться, вся расслабленность и мягкость исчезли без следа. Никогда раньше Гарри не замечал за собой признаков нервного срыва, потому плохо понимал и еще хуже представлял, что ему делать с охватывающими его эмоциями. На любой шок он реагировал очень спокойно и даже немного безразлично. Странный мужчина утверждает, что ты волшебник, и пытается забрать от родственников неизвестно куда? Да, конечно, ему можно верить и идти нужно сразу. Твоих родителей убил маньяк, который почему-то не выжил после встречи с младенцем, а теперь гонится за тобой в виде духа? Да, наверное, так и было. В твоей голове живет почти тысячелетний артефакт, а без правильных очков окружающий мир начинает напоминать бесконечный водоворот красок? Да, есть такое. С каждым бывает. Но сейчас его руки тряслись не из-за холодного ветра и медленно падающего снега за окном, а от попытки что-то разбить. Его останавливало только то, что маленькая Оливия где-то этажом ниже снова начала засыпать. Гриффиндорец тихо выдохнул и опустился на матрас, залезая на него с ногами и вжимаясь в угол. Окно над головой покрывал ровный слой снега, и по прозрачной глади растекались невероятно красивые узоры от мороза, но куда более сильный холод сейчас терзал душу подростка. Ему снова приснился кошмар. И теперь у него не осталось сомнений, что это не просто совпадение. В ушах все еще стоял крик безымянного мага. И как бы Гарри не закрывал их – этот звук не затихал, будто преследуя его. И не только эти слуховые галлюцинации стали подарком из нового кошмара – очень сильно болела спина. В этот раз Поттеру действительно повезло, что рядом был еще и Вернон. Мужчина вовремя остановил машину и разбудил опасно выгнувшегося в спине подростка, который вновь, сквозь сон, переживал чужие страдания. Второе видение крайне детально показывало процесс извлечения чего-то из позвоночника мужчины. Тонкая острая игла, неторопливо проникающая под огрубевшую и омертвевшую кожу, глубже и глубже, пробивая слабые позвонки и забирая частичку чего-то, что никак не должно было быть извлечено. Неумелая работа полного дилетанта задевала и рвала нервные окончания, лишала возможности двинуться или даже оказать сопротивление. Все, что оставалось пленнику, так это тихо взывать к кому-то в надежде на спасение. Но помощь не появилась. С новым уколом что-то чужеродное, горячее и живое было возвращено на место украденной спинномозговой жидкости. Где всего через пару мгновений, вырывая разрывающий уши крик ужаса, чужеродный организм начал двигаться и расти, выступая из-под тонкой кожи, скользя под ней, подобно паразиту. Вверх по позвоночнику, обвиваясь вокруг трахеи, и выше, выше в голову. Безумно больно, но еще больше - страшно, ведь когда Вернон все же сумел вытащить его из машины и привести в чувство, Гарри несколько минут просто не чувствовал ног, как и его спутник из кошмаров. Очень сложно отличить свои эмоции от того налета, оставляемого в кошмаре. Все это было до отвращения ярко, остро и реально, настолько реально, что Гарри буквально чувствовал пульсацию тела паразита под своей кожей, его давление в горле, желая просто вырвать его вместе с хрупкой и ломкой трахеей. Гриффиндорец ненадолго забыл о своей принадлежности к факультету храбрых и был готов последовать странному и чужому желанию одним движением прекратить свои страдания. Но, к счастью, он был не один. Вернон был напуган почти так же, как и ребенок на его заднем сидении, но не растерялся и сумел привести племянника в себя. Хоть Гарри и не был уверен, что так сильно ему благодарен за это. Обещанный обед он пропустил, а от чая отказался прямо через люк, извинившись перед воодушевленным кузеном и спустившись лишь к ужину, но так и не найдя в себе сил и желания притрагиваться к еде. Петуния настороженно следила за ростбифом в его тарелке и за тем, как парень ловко переводил все разговоры подальше от тем о его школе, обучении и самочувствии, но сама ничего не говорила. Если ее племянник что-то скрывает, значит им этого знать не нужно и нежелательно. Если бы она только знала, как благодарен ей был этот ребенок, неловко и неуверенно тянущий фальшивую улыбку. Но настолько тонко понимающей его настроение была только Петуния. Вернон не спешил трогать мальчика по одной простой причине – он все еще переваривал то, что произошло в машине. А вот Дадли… Дадли было просто не остановить. Складывалось ощущение, словно вместе с приездом Поттера кто-то наконец-то снял с него долговременное Силенцио. В другом состоянии Гарри бы даже порадовался, или хотя бы усмехнулся, такому рвению узнать все о его учебе, которым так и светился тоже немного убавивший в объемах кузен. Но пока он только и смог, что извиниться и сбежать из-за стола раньше, чем его полную тарелку с ужином хотели заменить не менее полной тарелкой с десертом, оставляя родственников в полном недоумении. Почему-то только в своей комнате он чувствовал себя более-менее защищено. Словно деревянные стены могли уберечь его ото всех кошмаров и ужасов, стоящих за его спиной. Мальчик устало выдохнул, растирая ноющую переносицу и подходя немного ближе к стоящему перед ним шкафу. Ему было необходимо поговорить с тем, кто мог его понять. Однако никакие уговоры и постукивания по магическому зеркалу не смогли вернуть в холодное отражение знакомую фигуру. Фил просто не откликался, и крайне не вовремя. Гарри зло ударил кулаком по дверце шкафа и устало пошатнулся, медленно отходя к кровати и залезая на нее с ногами. Он понимал, что позволить себе заснуть, значит пережить что-то новое, но усталость и почти двое суток без сна давили на него сильнее, чем любое сонное зелье. Никакие уколы в ладонь и похлопывания по бледным худым щекам не помогали. Веки, словно осыпанные песком, медленно и неотвратимо закрывались, не оставляя Поттеру и шанса на спасение. Его ждал новый кошмар. ~~~ … Его руки безжалостно оттягивает вниз какой-то неподъемный груз. Что-то сковывает на месте, что-то сжимает горло удавкой. Он вновь не может пошевелиться, но в этот раз все совсем не так, как в остальных случаях, когда он просыпался прикованным. Не было огней высоко над головой, не было чужих рук рядом. Вообще-то, он даже сомневался, что может повернуть голову – затылок словно залит чугуном и припаян к каменной стене за его спиной. Даже определить, стоит он или лежит, не представлялось возможным. Его тело уже давно не принадлежало ему. Спустя вечность рядом начинают раздаваться звуки. Не самые приятные и желаемые в этот момент. Звон склянок, глухой удар брошенного на кушетку тела и режущий уши звук песка под ногами. Пленник принюхивается и тихо стонет, уловив в воздухе запах мочи и крови. Похоже, что они опять собираются это делать. Благословенная Моргана, кому еще молиться, чтобы провалиться в беспробудный сон и не слышать того, что последует дальше. Хриплое, глубокое дыхание. Все, на чем сосредотачивается пленник – это едва уловимое подтверждение того, что его Ученому не ведома жалость. Теплая, солоноватая жидкость на протяжении получаса выкачивается из медленно угасающего донора, а все, что может сделать будущий реципиент – это считать долгие слабые вдохи до момента, пока не наступит ужасающая, холодная тишина. Можно даже угадать, когда чужое сердце остановится и будет подготовлено для пересадки. В который раз? Десятый? Двадцатый? Сколько крови было уже пролито и сколько будет пролито еще ради этого гнусного желания надругаться над ходом эволюции? От этого тела не осталось ничего, что было бы его изначально. Кости, органы, спинная жидкость, кожа… Единственное, что остается – еще не угасший и не помутневший рассудок. Но и он не выстоит вечно, если не научится отстраняться от реальности в своем собственном, недосягаемом мире. Немного, всего немного, и следующая попытка будет успешной. Внезапно хриплое женское дыхание прерывается, и комнату сотрясает треск выламываемой кости. А после небольшой паузы раздается то, от чего кровь стынет в жилах. Долгий, ужасающий и завораживающий звук - нечеловеческий крик младенца… ~~~ Неожиданно все прерывается, и подростка прошибает острый укол головной боли. Гарри резко вскидывает голову, накрывая ее руками и судорожно, словно после долгого пребывания под водой, заглатывает ртом воздух, заходясь в слабом кашле. Рядом кто-то участливо начинает бить по спине с такой силой, что щуплый подросток едва ли пополам не сгибается, спасаясь от перелома пары костей. Он знает только одного человека с таким ударом. - Какого… Мерлина... Дадли, что ты сделал? – Отбившись от чужой помощи, Поттер хрипло откашливается и продолжает неуверенно ощупывать голову ладонями. - Удар лоб в лоб, – с неподражаемым воодушевлением отозвался кузен и, судя по звуку, рухнул где-то рядом на кровать. Гарри болезненно охнул и со всей силы двинул локтем в сторону, попадая куда-то в плечо незадачливого помощника. - Зачем? - Перед глазами снова всполохи, правда, не такие яркие, как в Хогвартсе, а значит, очки где-то на полу. Поттер тихо ругается сквозь зубы, слабо отнимает одну руку от трещащего лба и начитает шарить ею перед собой, пытаясь нащупать потерю. - Ты трясся и пытался меня удушить. Я занервничал, – ворчливо, но все же обеспокоенно отозвался Дадли, вскоре устанавливая слетевшие очки на законном месте. Гарри быстро поправил их вновь и слабо, устало усмехнулся, опрокидываясь спиной о стену и откидывая все еще раскалывающуюся голову назад. Кошмар медленно отступил назад, оставляя после себя только неприятное покалывание в висках и металлический привкус крови на языке. Поттер медленно восстановил дыхание, растирая ладонями вспотевшее лицо. Сидящий рядом Дурсль нахмурился и внимательнее присмотрелся к измученному соседу, неловко поджимая губы. - Я перестарался, так? - Нет, нет... Просто кошмары... Чертовы кошмары. – Гарри слегка улыбнулся и приоткрыл глаза, скашивая голову на бок и истерично усмехаясь в ответ на недоуменное выражение лица кузена. – Ну что, у меня не может быть плохого дня? - Они у тебя систематически плохие. А это что-то новенькое. Что происходит, Поттер? Несколько долгих мгновений Гарри просто пытался подобрать нужные слова, а после безучастно покачал головой, оставляя встревоженного кузена без ответа. Ему действительно не хотелось ничего говорить. К счастью, Дадли это понял и не стал настаивать на своем, только неуверенно, сочувственно сжав чужое плечо. - Ладно, Гарри. Я пришел спросить кое-что. Мама попросила. Рождество уже послезавтра, я играю в одной сценке, а они присутствуют на крещении. – Дадли явно был не согласен с тем решением, которое ему приходилось вынести на обсуждение, однако, скрепя сердце, все же выдохнул, виновато сжимая пальцы на костлявом плече «выгоревшего» кузена. - Родители немного волнуются насчет Оливии и ее... Частых всплесков активности. А мы должны провести в церкви как минимум пару часов. Не мог бы ты провести это время с ней? - Да, конечно. Мы посидим дома. - Устало, невпопад выдохнул Гарри, продолжая странно покачиваться на месте взад-вперед и тереть виски с такой силой, словно это должно было помочь ему удалить что-то из памяти. Дадли недоуменно нахмурился, но попытался не зацикливать на этом внимание, поправив Поттера и сразу обрубив его слабые надежды на отдых в тишине. - Нет, ты не понял. Ей нужно гулять, да и тебе бы не помешало бы хоть немного развеяться, так что... Мама просит, чтобы вы прогулялись в парке рядом. Ей отчего-то так будет спокойнее - знать, что вы оба поблизости и не... - Не вытворим чего-то неподобающего? - с усмешкой закончил Гарри и сдавленно охнул, тут же получив локтем под ребра от покрасневшего Дадли, который буквально ждал чего-то подобного. От того последовавшее за ним ворчание показалось немного усталым. - Ты меня понял. У нее еще бывают эти редкие приступы боязни за свою репутацию. Но она меняется, поверь мне. Она даже начала интересоваться этой вашей алхимией... Зельями и настойками. Даже пытается варить что-то, когда отец уходит. - Гарри попытался представить тетушку в рабочей мантии, стоящую перед небольшим котелком, установленным на плите, и сосредоточенно выдавливающую в варево слизь флобберчервей. Ассоциация сменилась Снейпом в цветастом фартуке, и это стало последней каплей. Поттер сдавленно всхлипнул и сложился напополам в сокрушительном приступе хохота, заставив мирно болтавшего Дадли вздрогнуть и прерваться, чтобы смерить Гарри недоуменным, но все же полным облегчения взглядом. Он до последнего боялся, что Поттеру не выйти из этого странного состояния апатии. Его взгляд при пробуждении и то, как он отчаянно отбивался во сне, безумно пугали. Что-то странное творилось с этим парнем, но что именно, простоватый Дурсль пока понять не мог. Но искренне надеялся, что все скоро изменится. - Так, Поттер, не заткнешься - я снова тебя тресну! - Хмыкнул он, с долей тепла пихая кузена в плечо, на что тот только прыснул и покачал головой: - И разобьешь свою головушку в щепки, Дадликинс. Мою даже смертоносное проклятие не взяло, куда уж твоей грубой силе.. - Ох, я постараюсь... - Напоследок отвесив Поттеру щелбан, Дадли тихо поднялся и тяжело вздохнул, направившись к люку под заунывное бормотание. - Каникулы начались, а какой в них смысл, если нужно все так же просыпаться ни свет, ни заря? Чертовы тренировки... Мне пора, очкарик, завтра ты от меня не скроешься, так что набирайся сил. Я заставлю тебя расколоться, будь уверен. - И тебе доброй ночи, Дадли. - Только и выдохнул Гарри, провожая крышку люка усталым, но сосредоточенным взглядом. Что же, у него вся ночь впереди. Фил по-прежнему не отвечает, и чем же еще себя занять, чтобы не провалится в очередной кошмар? Поттер огляделся по сторонам и замер, замечая корешок какой-то старой книги, торчащей из распотрошенного в поисках свитера рюкзака. Подросток тяжело вздохнул и потянулся в сторону сумки, вытаскивая пыльный талмуд, а после и небольшую, похожую на обычный блокнот, "говорящую" книгу. Немного неуверенно повертев их в руках, Гарри без особых надежд сжал их воедино и замер, ожидая чего-то настолько же невероятного, как в магазине. Однако заметное свечение появилось очень нескоро, словно нехотя загружая жуткие строки на пустые страницы блокнота, и пропало так же внезапно, словно оборвавшись на середине. Гарри недоуменно нахмурился и с интересом открыл пустую книгу, мгновенно вздрогнув от глубокого, проникновенного голоса, в котором слабо узнавался тон одного небезызвестного профессора зельеварения. Видимо, его подсознание решило окончательно лишить его сна на сегодня. Под пронизывающее чтение фантомного профессора, Гарри тихо уложил книгу рядом, а сам открыл реальный, пыльный двойник того жутковатого журнала. Все же, даже голос Снейпа не был способен передавать изображения. Хотя, с первых же строчек Поттер начал в этом сомневаться. Что же, это будет долгая ночь. *** Ночь была наполнена ужасом и презрением. Книга вещала о почти будничных операциях, полностью совпадая с содержимым некоторых его кошмаров, но показывая происходящее с совершенно непостижимой точки зрения. Как бы Гарри не пытался понять то, что нашептывал ему голос не слишком любимого профессора, у него не получалось и на секунду представить, что человеку в принципе может придти в голову подобная ересь. Идеальный воин, непобедимый страж, Сыворотка Магической Силы - именно этими пафосными понятиями пестрили первые несколько "глав" этого безумного скопления наблюдений и вычислений. И что же нужно было сделать, чтобы создать сыворотку, которая даже магла сможет превратить в волшебника? Суть была довольно простой, но от этого не менее ужасной - берешь лучшее в одном виде и добавляешь его к основе, шаг за шагом вылепляя произведение искусства, которое заставит вздрогнуть современность… У Артура Уизли были слишком громоздкие идеи, чтобы уместиться в небольшом мироздании двенадцатилетнего мальчишки. Настолько, что он перестал пытаться понять написанное. Он просто вслушивался, пока голос не оборвался на середине фразы. Видимо, даже для магического артефакта был необходим перерыв. И Гарри не стал этому противиться. Только покорно закрыл книгу и молча спустился в кухню, неслышно ступая по скрипящим ступенькам и включая свет. Поттер впервые собирался сварить себе кофе, особо не задаваясь мыслями о том, что он явно нуждается в отдыхе. На часах уже было шесть утра, а значит, времени на сон у него не останется. Может, это было и к лучшему. Гарри просто не мог представить, что ему может присниться теперь. Берешь одно и добавляешь к другому. По этой системе были проведены Семь Экспериментов, насколько Гарри понял. Однако он глубоко сомневался в том, что жертв также было всего семь. Их было куда больше, просто не все могли спокойно принять то, что так отчаянно вкладывал в них безумный исследователь. Гарри пока "прочел" лишь о первых двух. Первым был простой сквиб, которому пытались вернуть магию посредством вмещения в него некой составляющей, стоившей жизни какому-то несчастному домовому эльфу. Мужчина прожил ровно девять дней, прежде чем разлетелся на кусочки, не выдержав трансформаций. В буквальном смысле. Стоит благодарить Мерлина за то, что Уизли не вдавался в особые подробности смерти своих испытуемых. Он лишь сухо делал пометку в конце отчета и прилагал перечень ошибок и несоответствий. А безымянный мужчина был навсегда стерт из истории одной единственной фразой: "Попытка провалена - Эксперимент зачищен". Следующей стала женщина. Молодая ирландка из нечистокровной семьи, которая предложила помощь миссис Уизли по хозяйству, когда та мучилась с новорожденной Джинни. И в итоге попала в закрытую и замаскированную комнату на чердаке. Однако ее история оказалась какой-то... странной. Ее скрестили с неким "кицунэ", разновидностью вурдалака или оборотня, распространившемуся по Японии. Гарри слабо верилось в то, что парочка таких могла случайно забрести на территорию Англии, а это снова наталкивало на мысль о неизвестном, но могущественном спонсоре, которому было достаточно несложно достать кровь столь необычного существа. Казалось бы, эксперимент прошел нормально, однако почему-то сразу за фразой об исключительной флегматичности пациента шла короткая: "Зачищено". Словно произошло что-то, из-за чего Артур мгновенно отказался от этой идеи. Не было и отчета, не было разбора ошибок. Просто конец, за которым следовало дотошное описание какой-то сыворотки и процедур ее занесения в организм. Размышления о магии и связи с кровью. Множество непонятных терминов, теорий, которые Гарри прослушивал раз за разом, так и не понимая и половины латинских наименований. Больше ни слова о той девушке сказано не было. Горячий кофе оказался горьким и осадком осел на зубах, напоминая мелкий песок. Гарри долго кривился, прежде чем решил просто засыпать все сахаром и выпить залпом. Может это позволило бы ему взбодриться. За этим занятием его застал сонный и недовольный Вернон, ворчащий что-то о газетах и отвратительной погоде. Дядя несколько минут просто молча рассматривал бледного, даже сероватого Поттера, остатки жидкости в его чашке и не растворившийся осадок сахара, островком возвышающийся на дне. Дурслю потребовалось время, чтобы обработать эту сцену, а когда он наконец-то был готов спросить, что же это было, сам виновник успел скрыться в коридоре, оставив Вернона наедине с газетой и остатками кофе в турке. Тогда Дурсль-старший решил отложить разговор и для начала проснуться самому. Однако в течение всего дня Гарри был все так же неуловим, как когда-то давно. Дурсли не переставали гадать, где же Поттер прятался все это время, и почему он не вернулся даже к обеду. На ужине Гарри все же появился, но в таком состоянии, что смотреть на него было жалко - все больше и больше он начинал напоминать живой труп. Такой же серый, болезненно уставший и буквально пошатывающийся, но утверждающий, что он в полном порядке, и отмахивающийся от любой помощи. Все же с криками и угрозами Петунии удалось его усадить за стол и даже впихнуть в него немного мясного хлеба, но не более. Поттер просто сказал, что ему нужно выспаться и утром он будет готов к прогулке. Семейство проводило его долгим, напряженным взглядом, но все же не стало возражать. Наверное, внешний вид Гарри говорил сам за себя, куда убедительнее слов поясняя бессмысленность разговоров с ним. Петуния тяжело вздохнула и нерешительно переглянулась с мужем, словно в чем-то сомневаясь. Вернон на молчаливый вопрос только задумчиво погладил усы и в итоге решительно кивнул, завершая на этом молчаливый диалог. Как Дадли не переглядывался с ними, он так и не понял, в чем дело, натолкнувшись на холодное замечание об опрокинутом стакане. Чуть позже вечером тетя Петуния сосредоточенно выискивала в записной книжке номер одного старого друга. Похоже, наступило время обратиться к нему за советом. А Гарри, даже не подозревая ни о чем, молча поднялся в свою комнату и стащил с кровати мантию-невидимку, под которой он и провел весь день на веранде, спрятав ее в рюкзак. Лишь один раз он покинул пределы двора, и результат этого похода теперь лежал на смятом покрывале. Несколько банок энергетиков, купленных на последние завалявшиеся у него фунты у какой-то не особо принципиальной старушки в круглосуточном. Это было единственной надеждой дожить до утра. А потом надо придумать, как бы заказать у гоблинов или в аптеке зелье Сна без Сновидений. А пока, новая ночь. В этот раз Гарри даже не прикоснулся к журналу, а попытался действительно отвлечься, воспользовавшись запатентованным способом Гермионы Грейнджер - в итоге вся ночь прошла за трудоемким выполнением домашнего задания. Гарри так и не уснул, но уже начал понимать, что надолго его может уже не хватить. *** Утро началось с продолжительной и зверской головной боли, описать которую Гарри мог бы, только сравнив с разрывающей болью в шраме, которую он испытывал, встречаясь взглядом с Квиррелом когда-то... Или с той, что испытывал мужчина в его кошмарах. Казалось, будто какое-то черное чудовище рвет на части каждую клеточку мозга, заставляя их медленно выгорать, отдаваясь выстрелом в висках. И никакие попытки усмирить этого монстра не смогли остановить мучений. А только добавили новых - в ванной Гарри обнаружил, что совершенно не ощущает температуры воды. Красный яркий ожог на его предплечье, оставленный струей кипятка, он заметил только тогда, когда натягивал свой старый серый свитер - это был единственный участок кожи, контрастом выделявшийся на сером фоне. Боли от ожога он так и не почувствовал, все еще выискивая способ прекратить разрушительную мигрень. - Ты точно в порядке, Поттер? - с большим сомнением в голосе протянул дядя Вернон, наблюдая за тем, как уверенно Гарри пытается включить плиту потухшей спичкой. К счастью, стоявший рядом Дадли заметил это до того, как Поттер получил бы возможность проверить, заметит ли он, что взорвал к чертям дом на Тисовой улице. Кузен отобрал у незадачливого поджигателя спички, выключил газ и вручил чай в бледные руки. - Да, все в порядке. Просто не выспался. Нужно немного освежиться. - Упорно делая вид, что все абсолютно в порядке, Гарри тихо сел за край стола и принялся подчеркнуто невозмутимо пить врученный ему остывший зеленый чай, даже не чувствуя вкуса. Дурсли переглянулись и вновь решили промолчать. Точнее, с большим трудом сдержались от комментариев, заметив появление в дверях Петунии, держащей на руках звучно что-то лопочущую Оливию. Бедная малышка была словно в скафандр разодета в смешном сиреневом комбинезоне. Гарри с трудом взял себя в руки и с удивлением отметил, что, несмотря на плотность, костюм не стеснял активного движения рук и не имел ни одного заметного шва. Видимо, эта вещица была также приобретена в магической лавке. Едва увидев новое лицо, Оливия буквально забилась в материнских руках, с усердным сопением потянувшись в сторону слабо улыбающегося Поттера. Однако Петуния не спешила доверять бледному, больному с виду подростку брать в руки ее драгоценное чадо, так что Олив сперва была усажена в детский стульчик, а только потом - подвинута немного ближе к кузену. А когда ее наконец-то оставили в покое на пару минут, и Гарри помахал ей, девочка с восторгом запищала, улыбаясь во весь рот и демонстрируя небольшой, прорезающийся резец в нижней челюсти. - Надо же. Зубы... Ей же только месяцев шесть, - удивленно протянул Поттер, когда почувствовал, что мигрень волшебным образом начинает проходить, а высокий тон Оливии не режет уши так, как голоса остальных минуты три назад. Рядом с девочкой ему определенно становилось лучше. - Да, она немного опережает остальных в развитии, - с плохо скрытой гордостью ответил Вернон, незаметно щекоча пятку смеющейся дочери, а после вспомнил что-то, задумчиво протянув. - Если подумать, то и ты в год умел немного больше, чем Дадли. Да и остальные дети. Может, у вас это от этой вашей силы? - Не знаю, я не встречал еще других детей ее возраста. Но Гермиона, кажется, упоминала что-то о том, что ее родители были в шоке, когда у нее все зубы появились намного раньше, чем у других. Они стоматологи, так что и вспоминают об этом часто, я думаю. - Пожал плечами Поттер, ради интереса шепча пароль и поправляя очки на носу. В доме на Тисовой было не так много магического остатка, как в Хогвартсе или Норе. Однако картина разительно отличалась от того, что он ожидал увидеть... Воздух здесь был наполнен дрейфующими в пространстве, но не связанными течениями, поблескивающими частицами, смутно напоминающими те, что Гарри видел на квиддичном поле. Едва уловимые, но несущие в себе какую-то определенную силу. Словно все это место находилось под каким-то куполом, защищенное от внешнего мира и хранящее в себе те крохи магии, которые уже успели оставить после себя растущие в его пределах Гарри и Оливия. И, в последнее время, источником была явно юная Дурсль - аура вокруг нее была слишком плотной, постоянно движущейся, буквально вибрирующей от той силы, что хранилась в этом маленьком теле. Голубовато-зеленое поле, напоминающее о тех картинках из журналов и реклам путевок на море. Именно такими представляются волны в глазах рекламистов, и именно в таком цвете купалась юная волшебница. Гарри слабо улыбнулся и провел ладонью над ее головой, кончиками пальцев задевая нечеткие границы поля, с интересом наблюдая за тем, как оно волнуется и избегает прикосновения. А после запоздало понял, что на кухне внезапно стало тихо. Буквально все семейство, включая вопросительно нахмурившуюся Оливию, с каким-то непонятным напряжением следили за водящим в воздухе пальцами подростком. - Проверяю ее внимательность. - Смущенно нашелся Поттер и пожал плечами, опуская руку на подлокотник детского стульчика, и спустя долю секунды замирая в недоумении. Он точно видел, как взгляд малышки задержался где-то над его плечом, внимательный и любопытный, а после остановился на уровне груди, где одиноко висел невидимый амулет. И когда он уже решил, что ему показалось, Оливия упорно и капризно потянула руку в его сторону, силясь достать блестящую игрушку. Гарри не успел даже заволноваться, что кто-то может что-то заподозрить, как девочку немедленно отвлекли, надев фартук и принявшись кормить какой-то сомнительной кашей. Дальше завтрак пошел по обычному сценарию, все принялись обсуждать постановку и приближающийся поход в церковь, как ни в чем не бывало. Но Поттер все же сделал пометку об этой странности кузины, решив на будущее поинтересоваться у Фила, что же это могло быть. *** Церковь оказалась не так далеко от дома Дурслей, как Гарри ожидал. Он долго пытался вспомнить, не доводилось ли ему раньше проходить мимо этого места, но решил, что тогда он точно запомнил бы это здание из темно-красного кирпича с заостренной зеленой крышей и красивыми статуями на фасаде. Хотя, стоит заметить, что Церковь Святого Генриха отличалась скорее не своим строением, а восхитительными витражами, особенно хорошо заметными со стороны парка. - Мы постараемся освободиться раньше. Если что-то пойдет не так... Я буду выходить раз в полчаса, чтобы проведать вас обоих... - суетливо бормотала под нос тетя Петуния, укутывая малышку в коляске и с явным нежеланием делая пару шагов назад. Это явно была не ее "блестящая" идея. Судя по тому, с каким доверием она смотрела на худого, мерно покачивающего коляску Поттера, которому с виду даже двенадцати не дашь, она бы скорее вызвала няню. Причем для них обоих. - Дорогая, в парке будут заметать снег еще несколько пасторов, будь уверена, если что-то пойдет не так, то они вступятся за детей. - Вернон, напротив, не выглядел слишком обеспокоенным. В новом, неброском, но дорогом костюме он периодически важно поправлял галстук, мысленно гордясь тем, что именно его персона была выбрана для роли крестного отца для годовалого сына одного из его близких друзей и по совместительству будущих партнеров в бизнесе. Хотя эту гордость со стороны не заметил бы только слепой. - Да, наверное, ты прав… - Неуверенно выдохнула Петуния и, еще раз поправив шапочку у малышки, осторожно поцеловала ее в висок, вызвав тихий смешок у крутящегося рядом Дадли, выряженного в костюм одного их шедших к Спасителю волхвов, и с таким же горделивым видом поправляющего искусственную бороду, которая подозрительно ему шла. Гарри думал отвесить шуточку на эту тему, но не смог выдавить из себя и слова, когда Петуния внезапно не сдержалась и мягко, робко обняла его одной рукой, прижимая к себе и касаясь подбородком его макушки. - Присматривай за ней, Гарри. И не выходи за пределы парка. - С этими словами Петуния отстранилась и неуверенно отошла к мужу, медленно направляясь к входу в церковь, но все так же оборачиваясь на бледного, остолбеневшего от такого сентиментального жеста подростка. Поттеру потребовалось меньше минуты, чтобы понять, что это был первый раз, когда тетушка проявляла к нему какие-то теплые чувства. На душе остался приятный осадок, и Поттер тихо покатил коляску в сторону парка, подальше от главного входа в церковь и небольшой толпы, тянущейся в ее теплые стены, где для него пока еще не было места. Под ногами тихо хрустел свежий снег, которого в этой части Англии было гораздо меньше, чем в Хогвартсе. Он легкой пылью покрывал ветви деревьев и аккуратные холодные клумбы, даже фасад здания. Это было действительно красивое зрелище. И уставший Гарри еще долго ходил вокруг только ради того, чтобы осмотреть здание со всех сторон. И все же, смотря на эту крышу, он неконтролируемо вспоминал часовую башню Хогвартса. А вскоре Поттер и вовсе перестал видеть силуэт церкви, пораженно поняв, что не может перестать вспоминать заснеженную школу, которую он помнил с первого года. Это волнующее место, что стало ему домом в то время, когда ему это действительно было нужно. Место, полное магии, защищающее от того одиночества, что сковывало его всю его еще короткую жизнь. Что-то заскребло в горле, от старых воспоминаний. Прошлая зима, рождество с большой и великолепной елью, которую Хагрид наверняка с особой тщательностью долго выискивал в лесу, которую украшали силами всех, кто хотел помочь. Теплый камин в гостиной, куча подарков у кровати... Первых подарков в его жизни. И друг. Лучший друг, отказавшийся от семейного ужина, чтобы провести это Рождество с ним. Отвернувшийся от него в момент опасности. В носу начало пощипывать, а усталость, та смертельная усталость, что скапливалась на его плечах все это время, тяжелым валуном обвалилась на хрупкие плечи, придавливая мальчишку к земле и лишая возможности сдвинуться. Никогда раньше Гарри не испытывал такой безнадежной, неизмеримой грусти. У него было все, но даже это "все" так просто превратилось в пыль, стоило только прикоснуться и прочувствовать вкус уюта и спокойствия. Место, где он чувствовал себя, как дома, сотряслось под гнетом нападений и теперь вселяло страх даже в его сердце. Первый друг, которого он встретил в новом мире, оказался еще более трусливым, нежели враг, который не менял к нему свое отношение два года подряд. Семья, которую он посчитал своей, оказалась лицемернее, чем убийца его родителей. А единственный, кого он мог бы уверенно назвать другом, не существовал вне его сознания. Неужели все, что будет приносить ему счастье, в конечном итоге окажется лишь глупой ложью. Его призвали обратно только потому, что когда-то он случайно отразил смертельное проклятие? А если бы он не был тем самым... Мальчиком-Который-Выжил. Он остался бы в этом доме навсегда. В холодном одиночестве, на которое он был обречен с рождения. Как же он хотел, чтобы все было как прежде. Оливия тихо заворочалась, обеспокоенно что-то бормоча, почувствовав необъяснимую, пугающую ее печаль, исходящую от закрывшего лицо руками кузена. Гарри ссутулился и едва стоял на ногах, позорно сотрясаясь в беззвучных горьких рыданиях, не замечая ничего и никого поблизости. Гарри Поттер отчаянно, всем своим существом, молил о помощи, больше не зная, что ему делать и как справиться со всем этим. Он даже не подозревал, что кто-то откликнется на этот беззвучный зов. Поэтому, когда его плеча внезапно коснулась теплая сильная мужская рука, мальчик вздрогнул и отскочил в сторону, быстро снимая очки и вытирая покрасневшие глаза. - Сегодня канун Рождества. Не лучшее время для слез, не думаешь? - мягко, с легкой усмешкой поинтересовался появившийся рядом не слишком высокий мужчина в странном одеянии, до боли напоминающем мантию профессора зелий. Гарри быстро поправил очки и недоуменно окинул незнакомца настороженным взглядом, все еще рвано, надрывно дыша. Молодой мужчина загадочно улыбнулся, опустив ладонь и сжав руки в замке, немного ежась от прохладного воздуха. У него были темно-каштановые волосы, небольшая бородка и невероятно светлые веселые глаза карего цвета. Самый обычный мужчина в темной одежде с белым воротничком-стойкой. - Пастор Габриель, - тихо представился он спустя некоторое время, услужливо протягивая Гарри аккуратно выглаженный белый платок. - Возьми, а то юная леди сейчас последует твоему примеру. Дети не должны плакать в такой день. - Спасибо... Извините. - Непонятно почему почувствовав себя виноватым, Гарри быстро протер глаза и очки, через некоторое время молча протягивая платок обратно. Пастор лишь покачал головой и заинтересованно заглянул в коляску, рассматривая сопящую в недоумении девочку. - Не стоит просить прощения за то, что нуждаешься в помощи. И оставь - тебе он нужнее... Как зовут прекрасное дитя? - Что-то в его голосе и внешности позволило ненадолго расслабиться и неожиданно довериться. Кажется, нечто подобное Гарри чувствовал при первой встрече с директором школы. Вот только даже с ним Поттер не чувствовал себя так... Спокойно. Поэтому Гарри ответил сразу, без особого страха: - Оливия. - Поттер немного напрягся, когда пастор Габриель опустил ладонь в коляску, но выдохнул свободнее, услышав счастливый, восхищенный лепет Оливии, потянувшейся ручкой к широкой, большой ладони. Позволив девочке прикоснуться к своей ладони, пастор широко улыбнулся и бодро протянул: - Оливия. Восхитительное имя. Она будет настоящей леди, когда вырастет. Оберегай ее. - Напутственно выдохнул Габриель и обернулся к Гарри, совсем молодо усмехаясь. Невероятно сложно было угадать, какого возраста он был, даже несмотря на бороду и небольшие морщинки на лбу. - А теперь... Может, расскажешь, что тебя тревожит? Я не так молод, чтобы понимать проблемы подростков, но я очень сильно попытаюсь. - Пастор смахнул снег с деревянной скамьи и сел, мягко указывая Гарри на место рядом. Подросток не торопился садиться, но все же сдался, когда Габриель внезапно свободно качнул головой и искренне выдохнул. - Нет, честно, я попытаюсь. Ты выглядишь так, словно тебе нужна помощь. Поттер печально усмехнулся и осторожно присел рядом, подвигая коляску поближе и опуская взгляд на щебечущую что-то Оливию. Ему действительно было необходимо выговориться, просто поговорить с кем-то. Но он просто не мог рассказать абсолютно все, если не хотел увидеть страх и ненависть в глазах священника. Церковь не терпела магию, верно? - Пастор... - неуверенно начал Гарри спустя пару мгновений, но запнулся, все еще не зная, что сказать. - Я не знаю, что мне делать. Есть один секрет, чужой секрет, который я узнал недавно. Я не знаю, что мне делать с этим знанием. Никто не поверит мне, если я попытаюсь кому-то рассказать. А если я не попытаюсь, то кто-то может пострадать... Большим ли грехом будет просто забыть об этом и делать вид, что ничего не было? - Всегда есть человек, который не оставит без внимания даже самую невероятную теорию. Есть человек, который знает, как сделать так, чтобы нужные люди поверили в твои слова. Я уверен, что ты уже знаешь таких людей. Тебе осталось только сделать правильный выбор. Нет никакого греха в молчании и сокрытии чужой тайны, но это не твоя ноша. Не тебе и решать эту проблему. Предоставь ее тому, кто захочет взять на себя этот груз, - сдержанно, поучительно заметил пастор, медленно кивая в такт своим собственным словам и поглаживая короткую бородку. А после попробовал вновь, опуская взгляд на Оливию и начиная строить ей какие-то рожицы, заставляя девочку с восторгом пищать, а Гарри устало и смущенно прятать глаза. - Но ты ведь не из-за этого слезы лил, верно? Есть что-то еще личное, я уверен в этом. - Есть, - неожиданно согласился Гарри и неловко сложил руки на коленях, крепко сцепляя пальцы вместе. - Я не могу спать и чувствую себя больным. Меня преследуют кошмары и, боюсь, что это никогда не прекратится. Но еще больше я боюсь потерять все то, что жизнь мне дала в качестве самого большого чуда, на которое я мог бы рассчитывать. Из-за некоторых проблем у меня могут отнять мой дом. У меня нет родителей, мой бывший друг предал меня, и это место - единственное, где я счастлив, как никогда. Если я потеряю его, то все закончится, и я снова останусь один. - Тогда борись за него. Если это место так важно для тебя, борись за него, - уверенно, как будто повторяя какую-то простейшую истину, произнес Габриель, протягивая ладонь и помогая малышке осторожно сесть в коляске. Гарри же поджал губы и растерянно выдохнул, едва сдерживая отчаяние в голосе. Он-то надеялся на куда более точный совет. - Но я не могу этого сделать! После этого выкрика Гарри смутился, поняв, что только что повысил голос на священника. И пусть пастор выглядел все так же невозмутимым и ничуть не оскорбленным, Гарри все равно растерянно опустил голову и устало закрыл глаза. Мужчина еще некоторое время просто молчал, а спустя пару минут поднял голову вверх и раздраженно фыркнул, всего одной фразой огорошив Поттера настолько, что тот, кажется, и забыл, о чем они говорили: - О-о, к черту... - А? - Только и смог выдохнуть Гарри, подумав, что ослышался. Чтобы служитель церкви сказал нечто подобное... Совершенно неожиданно. А Габриель даже и глазом не моргнул, эмоционально взмахивая руками и серьезно повторяя: - В следующий раз, когда кто-то посмеет сказать тебе, что ты не можешь что-то сделать или слишком мал для этого... Пошли их к черту. - Мужчина вскинул руки к небу, тяжело выдыхая и зачесывая не такие уж короткие волосы назад. - Ты можешь сделать все, что захочешь. Я не указываю тебе убить кого-то или еще каким-то образом пойти против высших правил. Но запомни, мальчик, на твоем пути будет еще не одна сотня скептиков, закрывшихся в своих скорлупах и чувствующих себя комфортно в этих клетках, но никто из них не смеет отнимать у тебя веру. До тех пор, пока ты веришь в собственные силы - ты сможешь сделать все, что тебе нужно, чтобы быть счастливым. Гарри удивленно и даже немного настороженно нахмурился, едва сдерживаясь от желания переспросить, может ли пастор говорить настолько радикальные вещи. Видимо, это было заметно по его лицу, поэтому мужчина немедленно хмыкнул, поднимаясь: - Не смотри на меня так. Согласен, я подобрал очень свободное выражение, но так ты быстрее поймешь суть того, что я пытаюсь тебе сказать... Ну, ладно, идем. Я покажу тебе кое-что. К тому же, вот-вот пойдет снег. Юная Оливия рискует заболеть. Рискнешь взять на себя такой грех? Я хочу показать тебе кое-кого. Мужчина довольно быстро направился в сторону церкви, не особо заботясь о том, чтобы подождать мешкающего Гарри. Он будто знал, что Поттер не выдержит и из любопытства пойдет следом. Этот пастор начинал казаться ему немного необычным, но все так же не вызывал никаких опасений ни у Оливии, ни у самого Гарри. Поттер был склонен доверять интуиции кузины, поэтому все же двинулся следом, тяжело переступая и гадая, а не галлюцинации ли у него от недосыпа. Габриель провел его к главному входу в церковь и уверенно предложил войти, убеждая, что ничего не случится, если тот присоединится к зрителям. Сессия крещения уже была завершена, и теперь в конце длинного холла со скамьями виднелись декорации, и читали свои слова три пастуха, услышавшие голос ангела, указавшего им идти встречать Спасителя. Зрители столь увлеченно следили за представлением, что даже не заметили, как по дорожке прошел еще один пастор, устраиваясь с взъерошенным мальчиком на пару скамей за их спинами. Гарри установил коляску в проходе так, чтобы и Оливия могла видеть происходящее впереди. Странно, но создавалось впечатление, будто никто вообще их не видел и не слышал того довольного лепета, в котором зашлась младшая Дурсль, увидев на сцене разодетого Дадли. - Мы точно не помешаем? - все же попытался переспросить Гарри, но послушно замолк, натолкнувшись на скептический взгляд Габриеля, и предоставил мужчине слово. Тот довольно кивнул и обернулся к сцене, кого-то выискивая. Но не из юных артистов, а среди самих зрителей. Наконец-то, наткнувшись взглядом на мужчину у края второго ряда, он уверенно кивнул в его сторону и заговорил: - Это Джим. Год назад его жена бросила его и хотела забрать с собой его маленькую дочь. Дело дошло до суда. Никто не верил, что ему позволят выиграть это дело, ведь он бывший военный и работал тогда простым охранником. У него не было денег даже на адвоката, но он не послушал никого и твердо был уверен в своих силах. Он заложил дом, открыв свою собственную охранную фирму, и пару месяцев, пока его дело откладывали, работал, не покладая рук, чтобы улучшить свои шансы в суде. Смог нанять адвоката и только благодаря своей вере выиграл это дело. Его дочь играет Марию. - Гарри взглянул в сторону сцены и увидел среди ряженых серьезную девочку с распущенными темными волосами, осторожно держащую в руках сверток ткани и вещающую что-то аудитории. Она выглядела нервничающей, но заметно бодрилась, иногда бросая взгляд в сторону указанного мужчины. - Похоже, что она тоже счастлива... - А то, - хмыкнул Габриель и указал на женщину в первом ряду, сжимающую в руках программку и просто наблюдавшую за всем с улыбкой. - Это Дженнифер. Ее жених был ранен на войне два года назад. Ему отказали ноги, и прогнозы были совсем неутешительны. Они не сдались и не слушали тех, кто просил их остановиться и не тратить время зря. Ее жениха зовут Генри, и сейчас он сидит рядом с ней. Он еще не до конца оправился, но уже может ходить... Понимаешь, мальчик, каждый из этих людей когда-то встретился с проблемой, полностью переменившей их жизнь. Некоторые смирились, а некоторые решили бороться. И никто из них не молод и силен так же, как ты. Ты очень необычный мальчик, я вижу это. Уверен, что у тебя может получиться очень многое, если ты наконец-то научишься верить в себя. Гарри серьезно нахмурился, оглядывая всех этих людей вновь и задумываясь над тем, что сказал ему пастор. Нельзя было не признать, что он был чертовски прав. Если это получилось у кого-то еще, то почему это не должно получиться у Поттера? Черт подери, даже Снейп верит в его силы больше, чем он сам! Ему нужно бороться. Однажды ему это уже удалось, и он освободил заточенную душу одного артефакта, обретя друга. У него были друзья, которые готовы пойти за ним, во что бы он не ввязался. Не только ему важен Хогвартс. Он просто должен верить. Такая простая истина, что даже странно, что он не смог додуматься до этого сам. Наверное, это все из-за бессонницы. Поттер глубоко вдохнул и уверенно кивнул, почувствовав такой необходимый в этот момент заряд бодрости. Пастор довольно улыбнулся, увидев, что его слова дошли до цели. Парню нужен был толчок, только и всего. Однако не успел пастор выдохнуть с чистой совестью, как вдруг Поттер внезапно задумался: - Но почему Вы так этим обеспокоены? А у Вас тоже была такая ситуация? - Ну, понимаешь, это очень сложно объяснить, – медленно и немного задумчиво протянул Габриель, в очередной раз почесывая бороду. – Ммм, это проблема с моей... Невестой. Так вышло, что мы завели общего щенка. Он еще маленький и пока неопытный, поэтому мы присматриваем за ним вдвоем. Это очаровательное лохматое чудовище обладает одним из самых больших и добрых сердец на моей памяти, в жизни зла никому пока не сделавшее. Но один чокнутый старый… - пастор вовремя осекся и криво усмехнулся, стараясь игнорировать скепсис в глазах Поттера. - ... Джентльмен сказал, что на него нужно срочно надевать ошейник. Для его же блага и желательно с поводком. Я абсолютно против этого – дальше нашего заднего двора мелкий без нашего надсмотра не выходит, так зачем ему дрессировочный ошейник? Я сам за ним присмотрю, мне не сложно. Но моя невеста ничего с этим не сделала, а просто помогла надеть на малыша этот ошейник. Он тяжелый, щенок едва с ним справляется, а поднимаясь по лестнице, вечно падает и что-то себе ломает. Мужчина с каким-то обреченным видом качает головой, будто вспомнив какой-то особый случай. У Гарри начинает создаваться впечатление, что этот пес действительно приносит больше проблем, чем добра. Какое же терпение должно быть у владельцев. Габриель же вошел во вкус и уже даже не пытался говорить сдержанно и в том же спокойном тоне, как раньше. Поттер даже немного отодвинулся, чтобы очередной эмоциональный жест не сбил с него очки. - Я хочу разойтись мирно и помочь нашей головной боли. И очень хочу, чтобы щенок сделал правильный выбор и остался со мной. С ней его ждет немного более тяжелая и, возможно, короткая жизнь. А я и его любимый мячик починю, и новую будку построю, если потребуется. Вот и делаю все, лишь бы хоть немного облегчить ему ношу, пока мы пытаемся решить наши собственные проблемы. - Почему бы просто не подарить ей другого? Может этого она оставит в покое? - неуверенно предложил Гарри, бросая быстрый взгляд на вновь улегшуюся Оливию. Габриель на мгновение затих, а после рассмеялся, качая головой. - Да где же мне столько щенков взять? Да еще и бездомных... Но совет дельный, спасибо, - согласно кивнул мужчина и внезапно обернулся в сторону дверного проема, насторожившись и переменившись в лице. - Похоже, что нам пора прощаться, мальчик. Моя благоверная является, стоит только упомянуть ее всуе. Мужчина тихо покачал головой и осторожно поднялся, в последний раз бросая взгляд в сторону заснувшей Оливии и тихо что-то бормоча себе под нос. Как бы Поттер не пытался, он так и не расслышал, что именно. Похоже, опять что-то про собак. Неожиданно теплая ладонь опустилась на его макушку, ероша темные пряди и вынуждая вскинуть голову вверх. Габриель слабо улыбнулся и коснулся двумя пальцами лба замершего мальчишки, мягко надавив и пожелав: - Я буду молиться о том, чтобы твои кошмары прекратились. Сегодня особый вечер. Не помешает немного Рождественских чудес и в твоей жизни. Главное, не прекращай верить в них. - Гарри мог поклясться, что почувствовал что-то очень необычное. Как если бы в лицо ему подул легкий бриз, дразняще встрепав волосы вновь. И буквально через пару мгновений он снова почувствовал всю ту усталость, что успела скопиться за несколько дней. Голова потяжелела и начала клониться к плечу, а Гарри подумал, как же сильно ему хочется спать. А после вспомнил о кошмарах. И о том, что ему нужно следить за Оливией. Но кто-то будто специально надавил на плечи, укладывая на деревянной скамье и лишая последней возможности избежать сна. И Поттер решил сейчас сдаться и подчиниться этой мягкой, но невероятно сильной руке. - Счастливого Рождества, Гарри. - Мягко усмехнулся Габриель и поспешил удалиться, пока окружающие снова не начали обращать внимание на что-либо, кроме заканчивающейся хоровым пением сценки. Выпрямившись и обойдя заснувшего ребенка, мужчина быстро проскользнул в проход и направился к выходу, на ходу оттягивая и снимая эту жуткую белую удавку с шеи. С бородой он еще мог смириться, а вот с антуражем явно перестарался. Но что поделать, если за тобой прочно устоялся такой небольшой грешок, как любовь к театральности. Наверное, это приходит в возрастом, как маразм у людей. - Ты опять, Габриель? - вместо приветствия строго выдохнула рыжеволосая девушка в старом, почти средневековом платье, непонятно откуда взявшаяся у дверей церкви. Пастор же ничуть не удивился такой необычной гостье, а демонстративно раскланялся перед явно рассерженной спутницей, взяв ее за руку и галантно притянув к себе. Рыжеволосая лишь закатила глаза и недовольно вырвала ладонь за мгновение до того, как ее пальцев мягко коснулись бы чужие губы. – Мы, кажется, договорились, что никто не будет влезать в ход событий? - Все законно, дорогая. Он просил о помощи, я явился раньше тебя. - Потому что ты хвостом бродишь за ним с тех пор, как он родился. - Тэя, он бы угробил себя уже через пару дней, если бы я не вмешался. Нужно поговорить с Фламельским попечителем, пусть вернет ему того очаровательного умника. Хоть у кого-то в этой голове будет здравый смысл. Без обид, но он сам еще слишком юн и неопытен. - Габриель пожал плечами, отходя подальше от церкви, словно от заложенной бомбы, и вопросительно поглядывая на спутницу. - Иди, если хочешь. А я не собираюсь связываться с этим припадочным. В прошлый раз я уже лишилась одного потомка. Этот последний. - Немного разочарованно выдохнула Тэя и тут же осеклась, заметив выражение лица старшего товарища. - И твой тоже, к слову. Так что лучше не ввязывайся в то, что не сможешь потянуть. Не ты ли давал подобный совет мальчику? Хоть раз будь достойным примером. - Зануда. Знаешь, что он мне посоветовал? Подарить тебе другого, - легко сменил тему и с гордой улыбкой протянул Габриель, потягиваясь и щелчком пальцев избавляясь от одеяния пастора и оказываясь в обычных черных джинсах и рубашке. - Умный мальчик растет. Вот только немного забегает вперед со своими блестящими идеями. Сколько у нас еще лет до этого "другого" кандидата? - Около двенадцати. Ты же сам на это делал ставки. - Тэя нахмурилась, не совсем понимая, к чему же клонит ее собеседник. А тот лишь довольно кивнул, потерев ладони, и уверенно заявил: - Тогда и встретимся. Найдешь себе сосуд помоложе, может у нас и получится что-то. - Увернувшись от удара, Габриель несдержанно хохотнул и щелкнул пальцами, в ту же секунду исчезая во вспышке золотистого света. Тэя устало покачала головой и бросила внимательный, напряженный взгляд в сторону дверей, откуда начали неторопливо выходить зрители. Чета Дурслей выходила самой последней, но безусловно притягивала внимание. Петуния осторожно катила коляску, обеспокоено смотря на спящего подростка, которого нес на руках ее посмеивающийся над чем-то муж. Дадли вился хвостом рядом, периодически бросая сочувствующие взгляды на крепко спящего Поттера, и пытался выпросить что-то у отца. Вся компания прошла мимо женщины в странном одеянии, даже не заметив ее. Так же, как и все остальные. Тэя соскользнула взглядом по лицу своего подопечного и устало покачала головой, мысленно соглашаясь с тем, что парень бы не протянул столько. Теперь, когда рядом не было вечного спорщика, это можно было признать, не опасаясь быть осмеянной. Она совершила большую ошибку, и на месте Габриеля, наверное, она поступила бы так же. Парню просто катастрофически не везло в этом году, и это еще не конец всех его бед. Пожалуй, стоит и ей сделать ему небольшой подарок. Черт, как же она терпеть не может влезать не в свое дело. - Счастливого Рождества, Гарри Поттер. Так уж и быть, я исполню твое желание в этот раз, – тихо шепнула вслед уходящей семье хранительница рода Поттеров, и бесшумно исчезла в тени по быстрому щелчку пальцев, не оставив ни следа своего пребывания в тихом, опустевшем церковном дворе.