Немного Света для Тьмы

Лигео до своей комнаты не дошел. Свет, лишившись двух своих проводников, «наказывал» его тем, что чувства и ощущения вернувших свободу воли и разума паладинов, словно по невидимой связи, передавались Избраннику. Два чуть ли не противоречивых клубка эмоций разрывали его сознание, он сполз по стене у какой-то двери, сжимая руками виски, застонал. Желание, страх, нежность, жажда — все смешалось внутри во взрывоопасную смесь. — Элеин… Элеин… — не слыша самого себя, шептал Лигео. Тьма подползла, коснулась, словно проверяя, насколько плохо чувствует себя Избранник Света. Юноша потянулся к ней всем сердцем: Тьма успокаивала, защищала. Она окутала, словно убаюкивая. Его подняли на руки, и Лигео обвил шею своего Избранника, прижимаясь крепче. Запах специй, смолы и воска… Как же приятно. — Не уходи… — Я здесь, я не уйду. Лигео позволил себе совсем расслабиться, окунуться в спасительную темноту забытья. Князь рядом, значит, все в порядке. В себя он пришел в княжеской спальне, укрытый мягким теплым покрывалом. Сам Темный полулежал рядом, одетый, хвала Высшим, и читал при свете свечи, стоящей на придвинутом к постели столике. Видимо, не рискнул отлучаться от жениха. — С тобой все хорошо? — черные глаза внимательно всмотрелись в лицо. — Да, ты же рядом… — Что случилось? Книга отправилась на столик, князь развернулся к Лигео, собственнически забирая в свою крупную ладонь руку юноши. — Я… Я снял обеты с паладинов. — Хм. Ясно. И получил «подарочек» от Света. Лигео кивнул: — Да. — Как твои друзья? — Я не знаю, но вроде бы с ними все было хорошо. — Шес меня предупредил, но впредь, прошу тебя, — князь выделил это «прошу», — не делай ничего подобного, когда меня в Элесигнате нет. — А мне больше ничего такого и не придется. У меня было два паладина. Элеин рассмеялся, потрепал и без того растрепанные волосы Светлого: — Глупыш, все паладины — твои. Они лишь номинально подчиняются Храму, но по факту их верность принадлежит тебе, как воплощению Света. — Но они все в Храме, а со мной только близнецы. — Если ты пожелаешь, сюда примчится целый паладинский корпус. — Зачем мне тут паладинский корпус? Мне хватает моих друзей. — Ты не хотел бы пригласить на свадьбу своих родных? — князь перевел тему, внимательно смотрел, не выпуская его руку, поглаживая жесткими пальцами ладонь. — Хотел бы… У нас дружная семья. Была. Пока меня не забрали в Храм. — А что случилось потом? — Обучение было долгим, а потом… Потом меня отправили сюда. — Вы редко виделись? Поссорились? Твой отец, как мне показалось, очень гордился тобой, да и брат отзывался тепло. Даже, — князь хмыкнул, — обещал вызвать на кулачный поединок, если я посмею причинить тебе вред. — Нет, мы не ссорились, просто все эти обряды, исцеления, обучение управлять силой, привычка к Свету, медитации — я действительно не мог видеться с семьей, я спал, лечил или учился. — Ты скучаешь? Лигео задумался. И, осознав, что не скучал, да и не думал о родных, пока ему не напоминали о необходимости написать им, что вел себя практически так же, как паладины под обетами: «Храм — твоя единственная семья, Свет — твоя единственная любовь», растерялся. — Я… Нет… Это плохо, да? Я их совсем забыл… — Научись отрешаться от Света, Лигео. Сбрасывать его, как плащ, когда он не нужен. Иначе… потеряешь близких. — Но я не умею, — пробормотал Лигео. — Ничего, я научу тебя, — князь притянул его руку к губам, поцеловал в ладонь, где совсем недавно горел знак отрешения. — И я не забуду свою семью? Правда? — Не забудешь. Если, конечно, сам не попросишь меня стереть твою память о них лет через сто. — Я столько не проживу. Элеин склонился над ним, усмехаясь: — Глупенький, теперь, когда я нашел тебя, ты проживешь столько же, сколько и я. Мой Свет… Терпения у князя был целый океан, бездна, насколько понимал Лигео, но не исчерпается ли оно вот прямо сейчас? Этого он слегка побаивался. Видимо, придется сбежать. Он завозился, пытаясь вывернуться из-под покрывала, не отрывая глаз от Темного. Тот смотрел, усмехался, потом протянул руку и помог выпутаться из объятий меха. — Ты так боишься меня, Лигео? — Но ты сам сказал — после помолвки. — Неужели я не заслужил хотя бы один поцелуй? — Один — заслужил. Элеин не торопился накидываться и целовать, ждал. «Это что же, мне самому его целовать?» — мысленно запаниковал юноша. По всему выходило, что да. Лигео потянулся губами к его губам, запечатлел нежнейший поцелуй. Простыни, в которые князь вцепился когтями, скрипнули, но, как ни странно, выдержали. — Благодарю, Свет мой. Теперь иди, — вымученно, будто Лигео его не целовал, а пытал, улыбнулся Темный. — Добрых снов тебе. Лигео умчался, напоследок пожелав будущему мужу спокойной ночи. Прежде чем упасть и уснуть, он написал отцу и брату, приглашая их на свое бракосочетание. Подумал, и такое же приглашение отправил Магистру Храма. Все же тот двенадцать лет заботился о нем, как о родном. Теперь все было хорошо. Скрипнула дверь, заглянул Арис, убедился, что Лигео спит, и ушел. Его самого ждал Ладдар, хотя ничего, кроме как спать в одной постели, они не планировали. У храмовника, кроме обетов, оставалась еще и совесть, он собирался попросить после свадьбы князя и его супруга провести обряд венчания и для них, хотя бы малый. Ладдару и того хватало для огромного счастья, всепоглощающего и теплого. Арис тихо просочился в дверь, глянул на кровать и вздохнул: — Ну, почему не спишь? Голова ведь болеть будет. Ладдар шевельнулся, сел, потирая глаза. — Ждал тебя. — Я пришел, теперь спи. Ладдар послушно улегся обратно, но засопел, только когда рядом лег паладин. Не понадобилось даже касаться. Арис тоже придремал, размышляя, как там сестрица. Тенья, в отличие от него, Ладдара и Мары, не сомкнула глаз вообще. Будь возможность, она бы рванула в тренировочный зал, помахать мечом с кем-нибудь из рыцарей Тьмы, гвардейцев князя. Но Мара обвивалась вокруг нее, как лоза, что делало побег невозможным: спала девушка на удивление чутко. Паладин нервничала, размышляя, что делать дальше. С Марой и этими чувствами. И вообще. Злилась на Лигео, и это тоже выбивало из колеи: она никогда не злилась раньше на Избранника Света. Он был априори непогрешим. Но сейчас, когда он без спросу влез в ее размеренную жизнь, разом сломав все, к чему она за долгие годы — два десятка! — служения Свету привыкла, с чем сжилась и срослась всей собой… И этот вихрь чувств уснуть не давал, а разобраться у Теньи все никак не получалось. Вот зачем он только полез, этот глупый мальчишка? Тьма в голову ударила? Всем счастья, даже если не просят? Р-р-р! Тенья все-таки вывернулась из рук Мары, умудрившись не разбудить ее, накинула на себя первую попавшуюся сорочку и натянула сапоги. И ринулась из комнаты, кипя праведным гневом. На подходе к комнате Лигео гнев уже остыл, так что разбудила его паладин вполне спокойно: — Верни все, как было. Спросонку юноша никак не мог понять, чего она от него хочет. — Что? Ты о чем? — Я об обетах. Возвращай все обратно. — Ты с ума сошла? Как? Я же не Магистр! — А о чем ты думал, когда ты их снимал? — Хорошо, — резко вскинул голову Лигео, выбрался из постели, — на колени. Паладин преклонила колени, как когда-то давно, принося клятвы. Свет отозвался Лигео яростно и остро, закололо в груди. Юноша стиснул зубы, ничего не спрашивая и ничего не говоря. Он и без того знал, какие обеты лежали на Тенье. Свет ткал непроницаемые покровы, окутывая ими душу паладина, выжигая из нее все человеческие слабости. Поднялась она уже самой собой, вернее, той прежней. — Спокойной ночи, Лигео. Он молча махнул рукой, отсылая ее прочь. Он не понимал, почему? Почему близнецы оказались такими разными? Тенья вернулась в кровать, улеглась и теперь уже спокойно смогла заснуть. Утром Маре хватило одного взгляда на паладина, чтобы понять, что произошло. Она молча покачала головой: это был выбор Теньи, и кто она такая, чтобы мешать той? — Доброе утро, — Тенья улыбнулась ей. — Доброе, — кивнула девушка. — Я сейчас умоюсь, и продолжим вышивать. Надо бы побыстрее заканчивать, да? — Да, нам еще Лигео в это упаковывать на примерку. — А может не надо? Он и так нервный, еще совсем в истерику скатится. — А если что-то не так? Перед свадьбой перешить уже не успеем. — Ох… ну, ладно, придется попросить у советника успокоительного чаю для нашего нервного Избранника. — Думаю, это будет самым верным, — кивнула Тенья, примеряя жемчужины. — Тогда я сейчас! — Мара подхватилась и бегом кинулась искать нага. Советник выслушал ее и согласился налить означенного чаю. Мара понятия не имела, почему из всех карани, сколько их было в этом замке, безоговорочно она довериться могла только этому пугающему типу в вечной черной сутане. Он же даже не человек! Пресмыкающееся же, чешуйчатое и безэмоциональное, ужас! Но рядом с ним ее отпускало ощущение отчужденности и холода. — Просто Лигео, то есть, Избранник Света… он немного нервничает перед свадьбой, понимаете? — Прекрасно понимаю его настроение. А с вами все в порядке? — Да-да, конечно, советник, — Мара улыбнулась. — Со мной все хорошо. «Если не считать того, что паладин, на которую я вчера повесилась, предпочла сбежать обратно под покровы Света. А так все чудесно». — Хорошо. Когда именно вам нужен успокоенный Избранник? — Желательно завтра. Мы как раз успеем дошить его наряд. Ну, и перед самой свадьбой, конечно же. Вы себе представляете, что может натворить нервничающий Светлый? Советник вдруг улыбнулся: — Конечно. Я видел, что может натворить нервничающий Темный, и не раз. — Хорошо, я на вас надеюсь, советник. — Простите, если я лезу не в свое дело, — придержал ее за руку наг, — но — как ваша подруга? — Что вы имеете в виду? — Я знаю, что Избранник собирался разрешить от обетов ее и Ариса. Паладина я уже видел, он вполне счастлив, насколько могу судить, и свободен, а вот Тенью я не имел удовольствия лицезреть сегодня. — Она вернулась под покровы Света. — О, вот как. Не смею больше задерживать вас, — сохраняя на лице выражение равнодушной вежливости, советник склонил голову. Мара поспешила практически убежать. Было больно. Немного обидно. Почему так? Почему Тенья вернулась к Свету? Наверное, Мара ее напугала. Точно, она просто напугала Тенью, вот и все. Надо было быть терпеливее, действовать мягко, помнить, что Тенья впервые что-то чувствует. А она не смогла, упустила свой единственный шанс, накинулась… И все погубила своими же руками. Девушке не приходило в голову, что ее подруга была паладином, боевым ветераном, и несколько легких, почти невинных ласк ее бы не напугали. Просто есть такие люди, которым удобнее быть за чьей-то спиной, а не разбираться в ситуации самостоятельно. Тенья выбрала Свет, в котором все было ясно и понятно. Неопределенность и непривычные эмоции ее не испугали, а раздражали. Но в комнату Мара вошла уже улыбаясь. Ничего. Тенья выбрала то, что ей привычно. А Мара… перетерпит. Ну и что, что двадцать лет уже, перестарок — никому не нужна. Приютская, не красавица, только что язык подвешен хорошо, да рожи корчить умеет, какие протоколом требуются. Вот это она делать и будет. — Что сказал советник? — Что позаботится о Лигео и чае. — Замечательно. А я узор собрала, смотри. Симпатично получится, как считаешь? — Отлично получится, — одобрила Мара. Письма Лигео улетели прочь из Элесигната на крыльях черных вестников. Взамен прилетели письма от отца, брата и Магистра. Все трое собирались прибыть на свадебную церемонию обязательно, и никакая погода не помешает. Лигео радовался: семья прибудет вся, он их увидит, он покажет отцу и брату дворец, а магистру расскажет про снятие обета с Ариса. То, что князь научит его отстраняться от постоянно присутствующей ауры Света, тоже радовало: он не забудет о семье. Теперь не забудет. Только что он имел в виду, говоря, что лет через сто Лигео попросит стереть память? А еще очень хотелось выяснить, какой же такой ультиматум имел ввиду Магистр. Хотя об этом можно его самого спросить. Читать очередные страшилки из библиотеки замка не хотелось, и Лигео отправился разыскивать неуловимого князя, который был в Элесигнате, но куда бы юноша ни заглянул, везде говорили, что вот только что князь вышел. Наконец, у Лигео закралось подозрение, что его попросту избегают. Он топнул ногой и бегом отправился в княжеские покои: все равно Темный туда явится, рано или поздно. Князь не являлся. Лигео успел устроиться на кровати и задремать в ожидании. — Так-так, ну и кто у нас тут? — насмешливый шепот разбудил его среди ночи, перина прогнулась, и Лигео скатился под теплый бок князя. — Я, комок спящего Света. — Маленький Светлый, такой теплый, — Элеин поцеловал его в висок. — Что случилось? — Ничего, для разнообразия. Просто соскучился. — Прости, слишком много дел сейчас. Голос князя звучал искренне и немного устало. — Ничего, все хорошо. Спи, тебе надо отдохнуть. — Ты думаешь, я сумею уснуть, когда ты рядом? Нет-нет, стой! Останься, — в голосе Элеина прозвучал далеко не приказ. Смиренная просьба, как бы странно ни звучали слова «смирение» и «Темный» в одном предложении. — Шес сказал, ты искал меня. - Да, просто… Тенья выбрала Свет, она… Я ошибся. — Так бывает, — князь мягко привлек его к себе, принялся расплетать растрепанную косу. — Не вини себя, ты ведь хотел для нее свободы выбора? Вот и он, ее выбор. Я могу помочь Маре. — А если и она не захочет забывать? — Тогда это будет уже ее свободный выбор. Пережитые страдания делают людей сильнее, если не ломают их. Твоя подруга достаточно сильна. Лигео лишь вздохнул, потом уткнулся в плечо князя, чувствуя, как сон одолевает все сильнее. — Спи, мое счастье, — и легкий поцелуй были последним, что он услышал в этот долгий день.