Немного Света для Тьмы

В лазарете Лигео упоенно врачевал всех страждущих, которые весьма бодро разбегались из этого самого лазарета, напоминавшего гнездо мышей, в которое прилетел латный сапог. — Тебе попридержать парочку болящих, Лигео? — весело осведомился паладин, хватая за шкирку пробирающегося к выходу темного, судя по нашивке на куртке — из рыцарей. — Я ничего не понимаю, — пожаловался тот. — Они почему-то сразу же убегают, когда меня видят. — Боятся, видимо, что ты их благим словом и Светом с темного пути свернешь. Несчастный рыцарь придушенно охнул и обмяк, из-под куртки закапало красным на пол. Лигео сразу же наложил на него кровоостанавливающее и общеукрепляющее. Арис перекрыл собой дверь, всем видом показывая, что или врезаться в него, а он полностью здоров и посильней любого подранка-Темного, или кидаться в окно, если кто пролезет. Окна-бойницы были узкими и под самым потолком. Кто не успел убежать — остались на своих местах. — Откуда вас столько? — Ладдар взял миску с водой и тряпку, направился к ближайшей койке. — Из Пустошей, — прохрипел один из рыцарей, у него была перевязана голова. — А что там такое происходит вообще? — удивился Ладдар, отмачивая повязку. — Зачистка территории. Вырраги расплодились, господин. Надо успеть… н-н-нх! — рыцарь крепко стиснул зубы, когда Ладдар снимал ткань с его лица. — Ничего, парень, Избранник все поправит. Лигео, здесь глаз, вернее, его нет. — Так есть или нет? — запутался Избранник. — Неважно, будет два. Он закончил с раненым в живот парнем и склонился над потерявшим глаз. — Ох, Свет Великий… Ладно. Арис, подержи его за плечи. Паладин стиснул несчастного Темного мертвой хваткой. Тот только и мог, что орать в голос, пока Лигео накладывал заклинания, перенаправлял потоки Света и возвращал глаз на место. К вечеру у Избранника закончились силы и пациенты. — Я голоден, как стая этих… выррагов. А кто это, кстати? Ладдар, оттирая руки от крови, наморщил лоб: — Это такие твари, ростом с теленка, когтистые, зубастые, шипастые, наполовину ящеры, наполовину птицы. — А пустоши – это..? — Нейтральные земли. Поэтому мы ехали так быстро. — Советник! — Благодарю вас, Избранник, и вас, господа, за помощь рыцарям, — наг низко поклонился, прижав руку к груди, как утром на полигоне. — Это наш долг, помогать больным и раненым, — ответил Лигео. — Ага, — мечтательно добавил Арис. — Особенно Темным… Больным и раненым. Там, кстати, кто-то убежал, чтобы случайно не быть вылеченным. Это они всегда так или только когда целитель приходит? — Они не ожидали, что к их ранам снизойдет сам Избранник, — усмехнулся советник. — Ничего страшного, если сбежали легкораненые — само заживет. — Учитывая, как они резво бежали — раны точно пустяковые. Но я пройдусь, вдруг насобираю урожай полудохлых Темных. — Я провожу вас… по особо урожайным местам, — кивнул наг. — О, это был юмор? — Ладдар удивленно уставился на дверь, куда вышли Лигео и советник. — Я думал, он не умеет шутить. — Почему же. Рядом с нашим Лигео все оттаивают, — хмыкнул Арис. — Идем в столовую, если по пути встретится кто-нибудь, добьем втихаря. — А… — Ладно-ладно, исцелю, — заверил паладин. — Долго ли умеючи, два благословения и один пинок. — А… — Ну, что ты, я легонько, даже до Пустошей не долетят. Ладдар захлопнул рот и фыркнул: — Идем, воинственный мой паладин. По пути им один раненый все-таки попался. Арис обошелся без пинка, хотя манера исцеления у паладина и впрямь напоминала добивание несчастного: гаркнуть воззвание к Свету так, чтоб замок содрогнулся, и припечатать макушку раненого ладонью, ниспослав поток Света, способный скинуть с пути Тьмы даже князя. Исцеленный икнул, кое-как удержался на ногах, бормотнул что-то на карани — так сразу и не поймешь, поблагодарил или обматерил, и умчался куда-то во тьму коридоров. — А что он сказал-то? — поинтересовался Арис. Ладдар покраснел и пожал плечами: — Благодарил. — А что ты тогда так заалел, словно он мне предложил в благодарность на месте совокупиться тридцатью семью извращенными способами? Бедный ученый покраснел еще сильнее. — Я не… он не… не совсем… — Не совсем? Ладдар, да переведи ты мне, что он сказал. — «Мать твою через порог моргенштерном в задницу, — отрешенно подняв глаза к потолку, произнес Ладдар, — долбанный Светлый, хоть бы предупредил. Но все равно благодарю». Это дословно. — И что ж ты так краснел-то? — Не люблю подобные словесные конструкции, — пожал плечами ученый. Он слукавил: темный сказал намного грубее, хотя поблагодарил в самом деле. Просто Ладдар, действительно, не любил мат, повторять — тем более. — Пойдем уже, мой нежноухий. Мечтаю о еде… Кормили в Элесигнате просто и очень сытно. Никаких изысков — дичь, козлятина или рыба из местных горных озер, в основном, жирная форель, каши из местного же злака или земляных яблок, хлеб в виде толстых поджаристых лепешек. И зелень — она была круглый год, ведь горцы выращивали ее в парниках, отапливаемых магией или горячими источниками. После трапезы Арис решил отправиться на тренировку вместе с сестрой. Мирное время, конечно, хорошо, но и навыки забывать не следует. Тенья была не против, ей уже надоело почти праздное времяпрепровождение в замке. Тренировка была хорошим способом занять себя. Хотя о паладине нельзя было сказать «надоело», «заскучала» — все эти понятия теперь были неприменимы к Тенье снова. Когда она была не нужна — погружалась в привычное состояние молитвы и медитации, похожее на транс. Время в нем пролетало совершенно незаметно. Но на тренировку она охотно согласилась. Даже почти живой выглядела при этом. Позвенеть мечами — это было хорошо, погонять брата, прощупать его слабину теперь. Раньше она ему уступала, но теперь… Арис, к ее удивлению, если такое было, слабей не стал. Наоборот, словно ускорился. Тренировка закончилась славным разгромом зала, и, если начинали они вдвоем, то к концу на них пришли поглазеть все, кто не был занят срочными делами в замке. Были там и темные рыцари, и стража, и слуги. Ну, и Ладдар в первых рядах. Арис поймал его взгляд, краем глаза увидел крепко сжатые на символе Света тонкие пальцы — и превратился в смерч, ураган, стихию! Сперва это помогло, затем сестра хладнокровно его оглушила, подгадав момент. — Н-да, я была права, выбрав Свет, — касаясь его горла кончиком лезвия меча, покачала она головой. — Твой выбор, сестра, это твой выбор, — улыбнулся паладин. Она кивнула и отошла. Паладин рывком поднялся, обнял подлетевшего к нему Ладдара, осторожно, чтобы не поранить острыми краями пластин доспеха. — Ну-ну, все хорошо. Это просто тренировка была. — Это страшно со стороны. — И я продул собственной сестре, — рассмеялся паладин. — Позор на мои седины. — А ты всегда выигрывал? — с любопытством спросил Ладдар. — Не всегда, — Арис провел ладонью по символу Света на нагруднике, магические замки отщелкнулись, и он принялся снимать броню. — Когда нам с Теньей было по двадцать, она побеждала меня три раза из пяти. Потом — я ее. Мы, в принципе, равны по силе. Ладдар принялся ему помогать. — Осторожнее, солнце, порежешься. — Ай! — Ну вот. Иди сюда, — паладин зажал в ладонях тонкую кисть, похожую на птичью лапку, взывать к Свету вот так — почти молча, без молодецкого рыка, было странно, но не пугать же Ладдара? Золото коснулось руки ученого, залечив без следа порез. — Они острые, — бестолково напомнил Арис. — Спасибо, — Ладдар посмотрел так, что паладину не понадобилось бы взывать к Свету после такого взгляда. — Пойдем, а то мы тут зал развалили слегка. — За ночь все восстановится. Это ведь демонский замок, — улыбнулся ученый. Почти все разошлись, в зале потухла половина магических факелов, залегли вдоль стен тени. Мара не знала, почему осталась — наверное, было любопытно посмотреть, как будет восстанавливаться разгромленный зал. Она услышала шорох чешуи по камням, только когда советник в обличье нага прополз совсем рядом, то ли сделав вид, что не заметил вжавшуюся в стену девушку, то ли в самом деле не заметив ее. Мара восторженно рассматривала его. Нага так близко она видела впервые. И ей понравилось увиденное. Полузмей сбросил короткую пелерину прямо на пол, снял с подставки два изогнутых клинка, выполз на середину зала, огибая кучи щебня от каменных манекенов-горгулий и щепок — от деревянных големов. Мара наблюдала, затаившись. Эти переливы тела завораживали. Серебряная чешуя с чуть заметным тускло-серым рисунком поблескивала в синеватом свете факелов. Пепельная коса извивалась по мускулистой спине до того места, где у нага в человеческом обличье были бы ягодицы. Под кожей перекатывались горбы мускулов. Наг свернул хвост кольцами, откинулся на него спиной, раскинув руки с оружием крестом. Замер на мгновение… и начал танец. Мара даже не заметила, что вышла на открытое место, подавшись вслед, чтобы не упустить ни единого движения. Посвистывал разрезаемый лезвиями воздух, извивалось лентой, почти не касаясь пола, мощное тело нага, и Маре казалось, что она видит трех противников, окруживших его тенями. Того, как именно зал восстанавливается, она и не заметила. Сон сморил ее незаметно, девушка сползла по стенке на меховую накидку нага, свернулась клубком. Проснулась она уже в своей спальне, укутанная в эту самую накидку. Жаркий румянец залил щеки: неужели это он принес ее сюда? Ох, как стыдно! Но… нет, не стыдно — если бы он не хотел, чтобы за ним наблюдали, сказал бы. Она не верила, что наг мог не заметить обычную человеческую самку, которая даже не скрывалась особо. А накидка такая мягкая. Мара провела ладонью по меху. От него пахло теплым и острым запахом, как от нагретых солнцем степных трав. Кажется, именно в степи наги изначально и жили. Потом люди загнали их в предгорья. Интересно, где и как познакомился с князем его необычный советник? Расспросить бы. И надо накидку отдать, а то так неловко. Вдруг он рассердился? Мара быстро привела себя в порядок, заколола волосы и отправилась искать советника. — Ваша накидка, господин Шсирсш… — Не ломайте язык, Мара, — наг качнул головой. - Шес, к вашим услугам. — Ну что вы, гибкость моего языка уже вошла во все поговорки. Зрачки в темно-зеленых глазах дрогнули и сузились в тонкие золотистые щелки. — Я заметил. — Мне неловко, что я отняла у вас деталь гардероба. — Вам мех к лицу. Да он же дразнит ее! — поняла Мара. Что же такого ответить… — А вам к хвосту, господин советник. — Туше. Но эту накидку оставьте себе, лисий мех вам больше подходит, чем мне. — Потому что я рыжая? Наг вместо ответа вынул из ее рук пелерину, накинул на плечи девушке и одним движением извлек из ее прически три шпильки, удерживающие тяжелые крупные локоны в узле. Мара ахнула, попыталась поймать волосы, но затем передумала, покосившись на медные пряди, и впрямь отлично сочетавшиеся с огненным мехом. — Свободные женщины-карани носят волосы распущенными, — пояснил наг. — Вы не карани, но пока вы здесь, жить придется по здешним законам. А вам так очень красиво. — Но непривычно. У нас так носят лишь жрицы любви. — Кто? — недоуменно моргнул наг. Мара заметила только сейчас, стоя так близко и вглядываясь в его лицо, что даже в человеческом облике у нага видно третье веко, затягивающее глаза, когда он моргает, а ресницы — короткой и жесткой на вид, густой щеткой. — Э… Продажные женщины. Куртизанки. Шлюхи. — Хм. Я слышал о них. Здесь такого не бывает. — Правда? — удивилась Мара. — А если кому-то из неженатых карани хочется удовлетворить эту потребность? — Для этого есть «парный клинок», — наг посмотрел на непонимающее выражение ее лица и пояснил: — Побратим, боевой товарищ. У Мары дернулось веко: — Ч-чего? — Или посестра, в войске князя служат и женщины. — Но… Боевого товарища… Ах да, ваши рыцари ведь не закованы в обеты. — Тьма милостива, — усмехнулся советник. — Обеты есть, но их лишь два, и они не запрещают рыцарям испытывать чувства. — Свет тоже милостив, — пожала плечами Мара. — Увы, Свету не присуща милость. Свет справедлив, в этом и разница. Но и Свет, и Тьма — единое целое. — Да. А теперь, советник Шсирсш, перейдем к делам. Все-таки мы дипломатическая миссия. — Идемте, — кивнул наг и зашагал куда-то вглубь Элесигната неслышным скользящим шагом, напоминая о том, что человеком не является. Мара последовала за ним, вздыхая — Лигео занят общением с возлюбленным либо лечением, Тенья тренируется, Ладдар в книгах. Арис с Ладдаром. И лишь ей приходится работать. Но она не жалела — бездельничать было просто невыносимо. Наряд для Избранника был уже дошит, вышит и готов к примерке, еще бы затащить Лигео и заставить его это все надеть… Мара собиралась выполнить работу, возложенную на них всех, насколько хватит ее сил. Сейчас вот требовалось обсудить условия поездки по землям, посмотреть, как тут вообще живут. — После свадебного обряда, — кивнул наг, — и праздника здесь, в Элесигнате, князь провезет своего супруга по княжеству. Карайт невелик территориально, но довольно густонаселен. — И как вы тут все уживаетесь? — Мирно. Он сказал это без капли пафоса или насмешки, просто констатировал факт, но Мара почему-то ощутила укол стыда. Да, княжество Карайт в три раза меньше Фервинта, а его войско — в четыре раза сильнее. В Фервинте то и дело случаются бунты — то крестьяне против нового налога, то гильдейские мастера против навязанных учеников, то просто банды разбойников после неурожайного года. — А проблема перенаселения? — расспрашивала Мара. — А если случается голодный год? — Проблема? — советник покачал головой: — У нас нет проблем с перенаселением. В каждой семье есть муж, жена и трое детей, это закон. Если детей меньше, и родить женщина больше не может, к ним на воспитание пойдет сирота. Если детей вовсе не дают Высшие — через пять лет брак разрывается, и они могут заключить новый. Если и тогда детей нет — будут воспитывать сирот. Вдовам и вдовцам помогают все. — Весьма разумная система, — кивнула Мара. — Когда неурожай… — советник замолчал, словно пытался вспомнить что-то, потом развел руками: — здесь не бывает неурожайных лет, светлая. Тьма милостива. — То есть, никаких запасов на крайний случай вы не делаете, выходит? У нас всегда засыпают зерно на случай неурожая. — Запасы на зиму есть всегда, есть посевные запасы, они неприкосновенны. Есть «княжеская десятина», она хранится в замках вроде Элесигната. Тоже неприкосновенна. Это и есть запас на случай неурожая. Хранится она обычно два года, затем продается и заменяется новой. — Наверное, когда знаешь, что урожай точно будет каждый год, жить легко, — улыбнулась Мара. — Не в этом дело, светлая. Это вопрос веры. Мы верим князю, Избраннику Тьмы. Он хранит Карайт от бед. Пока мы верим — это так и будет. Простите меня, — наг кивнул на бумаги, — нужно работать. Мара откланялась и отправилась к себе, записывать узнанную информацию. Нести распущенные волосы было непривычно, навстречу еще попался Арис, посмотрел задумчивым взглядом, ничего не сказав, к счастью, но Мара и без того вспыхнула, как вишня на солнце. В себя от смущения она пришла только в своей комнате. И немедленно разозлилась: в конце концов, наг прав, в Карайте им придется жить по законам этой земли, а она — свободная женщина. С другой стороны, законы своей родины тоже никто для дипломатов не отменяет. Впрочем, она единственная, кому придется искать компромисс, паладины носят короткие волосы, Ладдар и Лигео заплетают косы, чтобы не мешались в работе. И только бедному секретарю либо стричь волосы до плеч, либо мучиться, пытаясь распустить их так, чтобы не чувствовать себя шлюхой на выгуле. Этим вопросом Мара промучилась до обеда, машинально записывая все, что узнала, в свиток для отчета. В трапезной должны были присутствовать советник и князь, и она просто не знала, что же делать. Если она снова заплетет волосы, Шес подумает, что ей плевать на обычаи карани. Еще обидится… Если распустит… Что скажут свои? Наконец, она распустила волосы, заколов лишь боковые пряди, чтобы не лезли в глаза и не падали в тарелку с едой. Вроде бы прилично получилось. В трапезную она прошмыгнула тихой мышкой, стараясь не попадаться на глаза никому. Поэтому и оказалась там второй — после советника. Наг стоял у окна, задумчиво глядя сквозь толстый хрусталь на заснеженные горы. — И вновь доброго дня вам, — Мара подошла. — Любуетесь природой? — Нет. Ими, — он кивнул на замковый двор, где гарцевали на вороных лошадях Темные рыцари. — Мы уходим сегодня в Пустоши. — В Пустоши? Охотиться на этих полуящериц? — Сражаться с ними. Они почти разумны, их много, это будет славная битва. — А что им вообще нужно? — Мясо. Они людоеды. Мара содрогнулась. Она представила себе их кортеж, который защищала полусотня Темных. Теперь ясно, почему князь выслал такую охрану, и почему они так быстро миновали Пустоши. — И вы тоже уходите с воинами? — Да, я веду свой отряд. — Советник князя… Это странно. Впрочем, Арис и Тенья тоже водили бы отряды в бой, если б стали принадлежать Свету целиком. — Я воин, — коротко ответил наг. Разговор прервало появление князя и остальных светлых. — Рыжик, — сразу обрадовался Арис. — Лисенок. — Вилку метну, — проворчала Мара. — Боюсь-боюсь, — приподнял ладони паладин. Он знал — да что там, сам учил Мару метанию всего, что попадает под руку. Вернее, переучивал — учили ее в приюте. — Но все равно лисенок, — добавил он, посмеиваясь. — Или белка. Нахальная рыжая белка. Мара показала ему язык под прикрытием салфетки. — Мара, тебе так очень красиво, — Лигео бесцеремонно потрогал ее волосы, солнечно улыбнулся, — так и ходи. — Спасибо. Ладдар, как твоя коса? — Положил в надежное место, где на нее точно не поставят стул, и я не усядусь. Мара покосилась туда, куда тянулась толстенная золотистая плетенка, хихикнула: место Ладдар выбрал и впрямь самое надежное — Арисовы колени. — Насчет того, что он туда не усядется, я поспорю, — громким шепотом сообщил ей паладин. Мара снова заалела. Да что ж такое? Вот же охальник! Стоило только спустить с поводка обетов, каким стал! Но Арис — это Арис, а она-то чего краснеет? Все остальное время обеда Мара, машинально пережевывая пищу и не чувствуя вкуса, думала над своим поведением и ощущениями. Почему она от каждого намека так смущается, даже если намек не в ее сторону? Выводы, к которым она пришла, были неутешительны: похоже, ее тело совсем рехнулось, а ей от этого страдать. На Маре не висели никакие обеты, она была обычной девушкой, здоровой и достаточно крепкой для своей комплекции, неудивительно, что ее телу требовалось то, что оно еще ни разу не получало. А спусковым крючком послужил тот практически невинный эксперимент с Теньей. И у карани даже нет храмов любви. А у нее нет никакого побратима. Единственный шанс она сама про..любила. Еда начала горчить, Мара отодвинула тарелку, скомкано извинилась перед всеми и вышла. Идя по темным коридорам, она думала, что сегодня уедет в опасный поход и тот единственный чужак, с которым ей было легко общаться здесь. И останется только зарыться в книги, как Ладдар. Не кидаться же на первого встречного гвардейца… Да и не поведутся они. Все, кто несет службу в замке — женаты, а кто не женат, у того, наверное, есть свой «парный клинок», как сказал советник. А переспать просто так… за это следовало строгое наказание и немедленная свадьба. Учитывая, что Мара все еще девица, несмотря на ее прошлое… Нет, свадьбы с первым встречным ей не надо. Придется по старинке, руками. — А где это я? — она лишь сейчас поняла, что заблудилась. Вокруг были только высокие и ужасно холодные каменные стены. Если бы не накидка нага, Мара уже бы совсем замерзла. Редкие магические светильники горели совсем тускло, перед девушкой была одна на весь коридор дверь, но, судя по слою пыли на ее кольце, не открывалась уже очень долго. Мара решила, что за дверью может быть комната, а там окно, из которого можно покричать, и решительно взялась за кольцо. Если в жилых комнатах двери не скрипели вовсе, то эта была явно нежилой. А разочарование от кромешной темноты за дверью быстро сменилось страхом: это куда же она забрела, если здесь нет окон? Мара попыталась вспомнить, спускалась ли она по лестницам, и не смогла. — Надо возвращаться, — сказала она, голос задрожал. Порадовало только одно: в пыли на полу были четко видны ее следы. По ним и пошла, стараясь двигаться быстрее. И за очередным поворотом поняла, что потерялась совсем — следов не было, видимо, не разглядела на полу, проскочила коридор. — Ой, мамочки… Вот теперь ей стало страшно по-настоящему. — Ау-у-у? — несмело и совсем негромко протянула она. Эхо слегка повыло и стихло. — Ау-у-у! Кто-нибу-у-удь! — чуть громче позвала Мара и всхлипнула. Холод пробрался уже и под лисий мех, а руки и вовсе заледенели. — Где вы? — позвали откуда-то из глубины коридоров. — Я зде-е-есь! — Мара всхлипнула еще громче. — Я заблудилась! — С-стойте на мес-сте. По шипению Мара поняла, кто примчался ей на выручку и расплакалась — уже от облегчения. Наг появился из-за поворота коридора, тускло поблескивая серебряной чешуей. — Вы не пос-с-страдали? Не ушш-шиблис-с-сь? — он торопливо оглядывал ее. — Н-нет, — девушка помотала головой, — только испугалась. Сама не понимаю, как оказалась здесь. Как вы меня нашли? — Прош-ш-шел по ваш-шим с-следам. Идемте, вы с-с-совсем с-самерс-с-сли. Мара споткнулась на втором шаге, упала и ойкнула, хватаясь за щиколотку, которую будто острой спицей проткнули. — Что вы… — советник подхватил ее на руки, — с-с-сейчас-с, отнес-с-су вас-с в лас-сарет. Девушка обняла его за шею, уткнулась лицом в плечо, стараясь не хныкать. Обычно она не плакала, жизнь на улице и в приюте отучила ее от подобного проявления слабости. Но сейчас, когда разом навалилось столько всего: чужая земля, обычаи, разочарование и усталость, понимание того, что вернуться домой не светит… Слезы сами текли и текли. — Потерпите, — успокаивал ее наг, — лас-сарет уш-ше блис-ско. — Я в порядке. Это просто… — Я понимаю, — он на пару мгновений приостановился, заглянул ей в глаза. — Вс-с-се пройдет. Мара посмотрела в эти теплые глаза с вертикальными зрачками и вцепилась в плечи нага покрепче. — Шес, я… буду вас ждать! И как у нее не завязался язык узлом? Впрочем, разве она не говорила, что гибкость ее языка уже в пословицы вошла? — Тогда я прос-с-сто обяс-сан вернутьс-с-ся, так ведь? — Да. Обязаны вернуться, — Мара покраснела и отвела взгляд. — Я вернус-с-сь. Он больше не сказал ей ни слова, вполз в лазарет и передал ее с рук на руки Арису, развернулся и исчез, только серебряный блик мелькнул в косе. А через час по подъемному мосту Элесигната загрохотали подковы боевой сотни, отправляющейся в Пустоши. Мара, которой вправили щиколотку и уже вылечили ее, стояла у окна своей комнаты, которое выходило как раз на ворота, и провожала взглядом колонну, не зная, кто из них — советник Шсирсш, Темные рыцари не носили знаков различия. — Провожаешь? — Арис подошел к ней. Мара вздрогнула и обернулась к нему: — Вот зачем ты так подкрадываешься! — Привычка, — Арис развел руками. — Кого ждешь? Советника? — А я должна кого-то ждать? — с вызовом подняла голову девушка. Ей совсем не хотелось признаваться в том, что она, в самом деле, ждет этого темного. Арис пожал плечами: — Нет, ты никому ничего не должна. Тогда просто в окно любуйся. Пейзаж красивый. Мара снова посмотрела в окно. Колонна всадников уже неразличимой змейкой мелькала внизу, в долине. — Да, я жду его, — опустив плечи, призналась девушка. — Мне страшно. Шес сказал, что эти твари… с которыми они едут воевать… они людоеды. — А он не человек, а наг. Все будет хорошо, они уже умеют сражаться с такими вот. — Он же в людском облике, значит, тоже рискует. Но ты, наверное, прав, он умелый воин. Я видела… — Мара осеклась и прикусила язык. — Видела что? — Как он танцует с клинками, — вздохнув, сказала она. Арис усмехнулся: — Тогда ты знаешь, насколько он умел. — Арис, я боюсь, что… он не вернется. И что вернется — тоже боюсь, — Мара спрятала лицо в ладони. — Почему ты боишься, что он вернется? Ты ведь хочешь этого. — Боюсь, что сделаю что-то не так, и будет, как с Теньей. — Он не терял чувств, он знает, что это. — Он же наг, может, в его понимании я веду себя неправильно? Я боюсь ошибиться. Арис, он мне нравится. Нет, не нравится… — Мара запустила пальцы в волосы, подергала прядки на висках. — Мне рядом с ним кажется, что я… что я дома. — Это главное, Мара. А насчет поведения — будь сама собой. — Спасибо! — девушка на несколько мгновений прижалась лбом к его плечу. — Спасибо, что поговорил со мной. — Ты же мне как вторая сестра. — Угу. А ты мне как брат. И я очень, очень за тебя рада, знаешь? Арис поцеловал ее в макушку. — Но я терпеть не могу, когда ты так делаешь! — тут же зашипела девушка. Больше в шутку, конечно, теперь малый рост уже не приносил ей неприятности и проблемы, как в далеком детстве. — Ну точно лиса. Мышь поймать, чтобы ты подобрела? — Я бы попросила тебя поймать мне одного серебристого змея, но он уполз по делам, так что спасибо, братец, но нет. — Поймаю, как только вернется. Пойду, сеть сплету. — Из Книжниковых кос? — хихикнула Мара. — Именно, там сеть хорошая будет, наловим тебе пяток нагов на любой вкус. Мара только улыбнулась. Зачем ей другие? Ей бы с одним разобраться. Он так и не сказал, когда вернется, но до свадьбы своего друга и господина всяко должен бы? — В общем, займись пока чем-нибудь, чтобы не думать зря лишнего. — Да. Я как раз думала, кого бы мне выловить из местных, попытать насчет обычаев и традиций. А то советник, конечно, рассказал кое-что, но очень мало. — Вот и поймай, в библиотеке вроде сидит какой-то умник. Мара чмокнула паладина в щеку — в прыжке, иначе не дотянулась бы, подхватила со стола начатый свиток и пару перьев и рванула ловить неизвестного «умника», пока тот никуда не делся.