Немного Света для Тьмы

Дверь открылась бесшумно. Вместе с вспышкой ужаса: «Я не запер дверь?!», пришло чувство, которое он не мог ни объяснить, ни назвать. В проем проскользнул демон, закрыл дверь и задвинул короткий засов. Магистр посмотрел на него измученным взглядом. Серый балахон соскользнул с безупречного тела. Библиотекарь больше не выглядел стариком, исчезли, разгладились морщинки у глаз и губ. Он молчал, опускаясь на шкуру рядом с Бертау, молчал, наклоняясь и целуя его. Магистр притянул его к себе, ничего не говоря, только застонал. Странный сплав требовательности, жесткости с лаской заставлял его разум отключаться, отдать главенство телу. А тело бесстыдно льнуло к демону, норовило прижаться, подставиться под ласки. И демон на эти ласки не скупился. Каждое касание жестких губ было как ожог, каждое движение пальцев по коже — как по оголенным нервам. Бертау бросил попытки что-то осмыслить, просто пытался, как мог, отвечать. Потом его оседлали, как жеребца, и он не сумел сдержать крик. Никак, это было невозможно — сдержаться, хотя вышло хрипло и низко, будто у изюбря по осени. Дышать тоже было почти невозможно, пока демон устраивал на нем скачку. И только потом дыхание прорвалось из груди долгим стоном, пока под зажмуренными веками метались цветные всполохи. Потом он открыл глаза, глядя в лицо демона, запоминая его выражение, но не оценивая его — сейчас голова все еще не работала, мыслить разумно он не мог. А потом и вовсе провалился в сон, как в яму. Ненадолго. Но проснулся в своей постели, укрытый одеялом и чистый. На что-то надеясь, повернул голову. Нет, Иритис не спал рядом. Он сидел у камина, меланхолично уставившись на огонь. На фоне алых языков его профиль казался вырезанным из черного бархата. Магистр сел, слегка растерянно глядя. Больше на спину — туда, где рельеф мышц изменялся совсем не как у человека, а светлая кожа темнела на сгибах суставов и просвечивала рисунком вен на перепонке расправленного и как-то беззащитно лежащего на полу крыла. Одного — вместо второго у демона по левой стороне спины змеился толстый, уродливый шрам. Бертау выбрался из постели, подошел, не зная, что сказать. Затем потрогал основание крыла, проследив переход. Демон судорожно вздохнул, выгнул спину. «Да ему же приятно! Это, наверное, чувствительное место?» — подумал Магистр. Это чем-то напоминало почесывание кота. Хотя котов Магистр Храма никогда не облизывал и уж точно уши им не прикусывал. Иритис тихо постанывал, прогибаясь под ним, его крыло то и дело вздрагивало, приподнималось, натягивая перепонку, просвечивающую рубиново-красным. Бертау возбудился от этих вздохов, от того, как демон пах, огнем и чем-то еще вроде металла. Пришлось на этой же шкуре снова взять разнежившегося и заласканного Иритиса. В этот раз все было так, как хотел он сам — неторопливо и без той толики насилия, что в первый раз. Почти нежно. Откуда в нем эта непонятная нежность — Бертау понятия не имел. Когда все закончилось, он еще пару минут лежал с закрытыми глазами, обнимая демона. Ждал, что тот первым покажет желание освободиться из рук человека. Иритис не шевелился, только успокаивалось его дыхание и медленнее билось под ладонью паладина сердце. Он чувствовал эти толчки — они совпадали с гулкими ударами его собственного, еще шумно отдающимися в ушах. В дверь постучали. — Магистр, могу я с вами поговорить? — Арис явился не вовремя. Или вовремя — Бертау не знал, что сказать Иритису. — По… — он кашлянул, — позже, Арис. Я приду к тебе сам. — Да, Магистр. Демон сел, Бертау не стал его удерживать, да и руки теперь казались неловкими, словно у набитой тряпками куклы. Иритис развернулся к нему, лицо на миг исказила судорога, и он сменил облик, пряча крыло. Улыбнулся. — Тебя ждет паладин. Бертау кивнул, поднялся, чувствуя себя совершенно разбитым, словно не предавался сладости греха, а таскал тяжеленные камни для собственного надгробья. На старого седого библиотекаря он не смотрел, умываясь, одеваясь, запаковываясь в свою броню, если б она только укрывала душу так же, как и тело. Демон покачал головой, слушая его мысли, словно они были сказаны вслух: — Сладость греха? О, Бездна, Бертау, о чем ты думаешь? — О тебе, конечно же, — усмехнулся паладин. — Дальше по плану у меня самобичевание и размышления о том, как я мог пасть так низко. — Что, правда? — распахнул глаза демон. — Конечно же, нет. Думать о том, в какие пучины порока я два раза за сегодня нырнул, мне будет некогда — дела Храма. Может быть, потом, если выдастся свободная минута. — Если выдастся свободная минута, я лучше коварно низведу тебя в пучины порока снова, — остро сверкнул глазами демон, не отводя взгляда от лица Магистра. — Надеюсь, что она выпадет, — Бертау кивнул ему и вышел, направляясь к Арису. Дальше все завертелось: свадебный наряд для Лигео, примерить его на Лигео, успокоить внезапно разнервничавшегося Избранника Света, на котором и штаны не сидят, и жемчуг мелкий, и цвет не такой; оборвать жемчуг и затребовать демонстративно другой, посветлее и крупнее, снова успокоить Лигео, сдать его князю. Проверить, как разместили паладинов, устроить общую тренировку всей полусотне, переждать восторги и восхищение омоложением. К вечеру Бертау плелся в трапезную как конь, пахавший весь день. Ему было ни до чего, хотелось только упасть и уснуть, можно в миску лицом, и ему даже не будет стыдно. Каким-то чудом он умудрился нормально поесть, мысленно недоумевая, почему сейчас, когда у него снова молодое тело, он так выматывается? Ведь будучи стариком, способен был дать фору многим юным! — Магистр, вы в порядке? — встревожился Арис. — В полном, — язык еле ворочался. — Проводи меня до спальни. По пути он вспомнил, как тяжело было ему в тридцать лет, и успокоился. — Так о чем ты хотел со мной говорить, Арис? — Я хотел сказать… Что снятие обетов… В общем… — Про Ладдара я знаю, что-то еще? Арис залился краской и что-то прошептал. Бертау приподнял брови: — Даже так? А почему ты уверен, что я в курсе того, как именно следует заниматься любовью двум мужчинам? Хорошо, идем, расскажу. Ладдара тоже позови, буду объяснять обоим. Арис захлопал глазами. Вроде бы только что Магистр сказал, что не в курсе, и тут вдруг оказывается, что в курсе… Простой, как копейное древко, паладин после снятия обетов терялся. Но за будущим мужем побежал резво, одна нога тут, другая там. Бертау только посмеялся. Вот так и развенчивают образ целомудренного Магистра, у которого одна страсть — служение Свету. Да и достоин ли он теперь носить это звание? Он ведь пока ничего не решил для себя. Даже не брался думать об этом. Нужно изучить свитки. Они должны сказать, может ли паладин, избавившийся от обетов, а потом и вовсе впавший в грех плоти, продолжать быть паладином Света. Нет преемника, не на кого оставить Храм. Теперь он молод, можно вернуться, успеть найти того, кто станет Магистром после смерти Бертау. — Мы пришли. — Садитесь, — кивнул Бертау. — И слушайте… Слова с трудом выстраивались в предложения, а вытолкнуть их и вовсе было тяжело, тяжелее, чем после нескольких часов битвы снова поднять меч. Тем не менее, он как-то умудрился объяснить хотя бы начало. Дальше все пошло легче, тем более, что Ладдар и Арис, хоть и краснели, но не перебивали и слушали внимательно. Пару раз задавали вопросы, Магистр отвечал. Наконец, они оба ушли, держась за руки и переваривая услышанное. — Мудрость Магистра, — со смешком пробормотал Бертау. — О, да, Магистр ведь теперь и сам просветлен, — хмыкнул за спиной хрипловатый голос демона. Он снова явился незваным и так тихо, что Бертау не услышал шагов. Паладин сразу же сгреб его в объятия, словно намеревался удушить, и принялся целовать так, как будто это он был демоном, который способен исторгнуть из тела душу одним поцелуем. И ему было безразлично, в какой ипостаси сегодня явился его любовник — юной или старой, человеческой или демонской. Хотя, нет, ему хотелось снова касаться горячей нежной кожи на сгибе крыла, прикусывать острое ухо. Кровать застонала, когда два сплетенных в объятии тела повалились на нее, но выдержала. Демон выгибался, царапая спину Магистра когтями, обхватывал его бедра, требовательно потираясь всем телом. Нет, идя сюда, он знал, что человек устал и жаждет отдыха. Собирался лишь предложить промять спину и плечи… Но устоять перед таким напором, когда сам Бертау не чует усталости? Магистр словно был одержим каким-то проклятием, стремился заласкать, зацеловать, взять всего Иритиса без остатка. Тот же отдавался так, будто желал принадлежать ему, слиться с ним воедино, не отнимать руки от руки и губ от губ никогда. «И это я тоже запомню», — решил Бертау. После, выплеснувшись, демон обессилено уронил голову ему на плечо и уснул, распластав по постели и полу крыло. Магистр долго не спал, всматривался в его лицо, очерчивал, не прикасаясь, запоминал, как Иритис улыбается во сне, как хмурится. Эти воспоминания - все, что вскоре останется у Магистра. После свадьбы нужно будет возвращаться. А там, в Храме, доспехи снова станут неотъемлемой частью. И единственным, кто увидит Бертау без брони, будет только он сам. Демону нечего делать в Храме, да и вряд ли согласится он уехать от своих бесценных сокровищ — книг. И от своего князя. Но как же… как же, Свет Яростный, ему будет не хватать этого… — Я не хочу отпускать тебя, — одними губами прошептал он. — Будь я чуть безумнее, я убил бы тебя, чтобы ты не достался никому больше… Но Бертау не зря слыл самым мудрым из магистров Храма за последние четыреста лет. Убийство демона ничего не принесет, лишь отравит эти воспоминания. Светлые. Он закрыл глаза. Светлые воспоминания, драгоценные камни в шкатулке памяти, перебирать иногда, вытаскивая на свет и удивляясь — неужто и такие у него есть. Седовласая голова спокойно лежала у него на плече, Иритис тихо дышал. Юное лицо — и серебро волос, прозрачное и легкое, именно поэтому и становится ясно, что это седина. Сколько ему? Больше пятисот лет, это точно. Бертау не удержался, провел ладонью по его щеке. Шелковая кожа, едва заметные лучики морщин в уголках глаз и губ - тех, что от улыбки. Магистр вздохнул, обнял демона, прижимая к себе. Эта ночь. Следующая ночь. И все закончится. «Все закончится… Я буду вспоминать тебя, огненноглазый». Ладонь сама легла на бугристый шрам на спине. Он так и не спросил, как демон потерял крыло, хотя и было любопытно. Лежать вот так было уютно. Теплая постель, теплое легкое тело под боком. Крыло бы ему сложить, чтобы не сломал во сне. Он осторожно потянул крыло за плечевую кость, оно было легким, он даже не ожидал. Сложилось в узкий валик, прижалось к спине. Иритис сонно мурлыкнул и почмокал припухшими губами. — Спи-спи, — Бертау укутал его. Ему не спалось, даже несмотря на то, что физически он устал, а уж про моральное состояние и говорить не стоило. Просто не спалось, и все. Он еще полюбовался демоном, таким прекрасным и невинным сейчас, во сне, что казался вовсе не воплощением Хаоса, а добродетелью во плоти. Потом тяжело вздохнул, снова опускаясь на подушку. Если сейчас не уснуть, назавтра он будет совсем разбит. Стоило лечь, демон обвил его рукой, крепко прижался, и его тепло усыпило магистра надежнее и быстрее снотворной настойки. И никакие сны ему не снились, ни тревожные, ни счастливые. Утром хотелось демона обнимать, целовать и нежить. Но пришлось подниматься. Дела. Иритис, кажется, воспринимал это как должное, не стремясь задержать его. А Бертау не желал признаваться даже себе самому в том, что хотел бы задержаться, послать Пустошами все дела и заботы, сан, обязанности, ответственность, и просто насладиться тем, что даровано ему Высшими на краткое время. Ни один из них не сказал «Увидимся вечером», не спросил о встрече. Просто оба откуда-то знали, что демон придет, а человек будет ждать.