Кровавая заря

      — Выпусти меня здесь, я до Насти — чан прогуляюсь, — попросил Соджи Илью.       — Могу до самого дома подбросить.       — Нет, не нужно, я хочу проветриться.       — Ладно, — он плавно остановил машину у перекрестка. Того самого, где обычно Соджи встречал Настю с пакетами. Он знает, где она живет, просто туда ему было лень идти, да и сама девушка просила лишний раз там не мелькать, чтобы не слушать нотации от своей бабушки по поводу дружбы с парнями в столь юном возрасте.       — Я утром в город, так что приеду, рухну спать. Дверь закрывать не буду.       — Понял, — кивнул на прощание японец и вышел из машины.       Похоже, что гроза миновала деревню, везде было сухо, но прохлада чувствовалась, духота прошла вместе с тучами. На небе еще оставались облака, но они быстро проплывали, местами обнажая ночное небо со звездами. Соджи не торопился к подруге. За эти сутки он страшно вымотался, еще и болезнь давала о себе знать легким ознобом по телу. Хорошо, что кашля не было, но чувствовал он себя паршиво.        Вскоре показался нужный ему домик. Он тихонечко открыл калитку, молясь, чтобы старые петли не скрипнули и не разбудили соседских собак. Тогда такой концерт начнется… Как всегда, в ее комнате горел свет. Глухая ночь на дворе, а она не спит. Соджи недовольно щелкнул языком, крадучись приближаясь к ее окну.       Глупая, глупая девчонка. Спала бы сейчас себе спокойно, но нет, все ее к компьютеру тянет, сидит в нем и днем, и ночью, выискивая любую информацию о нападениях. Соджи не сомневался, что это полезно и правильно, но не сутками же! Ночью нужно спать!       Парень тихо постучал в окно. Через пару секунд показалась испуганная Настя, но разглядев своего ночного гостя, нахмурилась, послала ему гневный взгляд и жестами показала, что сейчас выйдет на улицу. Тот лишь устало вздохнул.       Ну что опять?       — Соджи! — раздался громкий шепот за углом дома. — Пошли на веранде поговорим, не хочу комаров кормить.       Парень тяжело вздохнул и направился к подруге. Он не прогадал, смотрела она на него сердито, даже руки на груди скрестила, пропуская в дом. Она жестом показала на маленький диванчик, чтобы Соджи присаживался на него, и закрыла дверь.       — Настя — чан, к чему такие хмурые брови? Морщинки рано появятся, помнишь же?       — Ты издеваешься? — девушка говорила тихо, но это стоило ей титанических усилий, чтобы не закричать в полный голос, не разбудив этим бабушку. — Я по новостям в интернете увидела, что клуб сгорел, пыталась вам дозвониться, но никто не взял трубку. Ни Маша, ни Лилиан, ни Илья! И дома вас целый день нет! Я… я так испугалась, — ее голос дрогнул.        Весь запал вышел. Только сейчас, присмотревшись лучше в свете тусклой лампочки, Соджи увидел синяки под глазами и красные глаза. Неужели плакала?       — Прости, Настя — чан, но дело приняло слишком серьезный оборот, мы просто забыли тебе позвонить. — Он нежно дотронулся до рыжей макушки девушки и потрепал. — Лили — чан похитили, на Машу — чан и Сайто напали расэцу. Они сейчас в больнице.       Настя побледнела.       — Не переживай, я тебя защищу, — он отнял свою руку и устало облокотился на спинку дивана.       — Они… они могут напасть на меня?       — Не думаю, что ты им нужна, но лучше за тобой приглядеть.       — Соджи, мне страшно.       Парень удивленно уставился на подругу. Та сжимала и разжимала ладони, невидяще уставившись в одну точку. А затем, совсем неожиданно, прижалась к самураю, обхватив его руками.       — Соджи, мне страшно. Люди гибнут! А упыри нацелены на нас. И нигде не спрятаться, не убежать. У меня тут семья и школа. Я даже уехать не могу!       Он сначала сильно удивился такому порыву, а затем крепко обнял девчушку. Она дрожала и продолжала шептать несвязные предложения. Она казалась такой маленькой, как Чизуру, и хрупкой. А сейчас вовсе походила на ребенка.       — Настя — чан, — Соджи убрал из голоса смешливый тон, придав твердости, ему не свойственной. Девушка должна поверить, что бояться нечего, и ей ничего не угрожает, а для этого, хоть на мгновение, нужно стать серьезным. — Я же сказал, что защищу тебя! День и ночь я буду с тобой, так что соберись! Сейчас, именно сейчас не нужно поддаваться эмоциям. Мы должны быть собранными и всегда быть наготове. Понимаешь?       Рыжая отрицательно замотала головой и шмыгнула носом.       — Настя — чан! Это…       — Я понимаю, просто сейчас я не готова… можно я посижу с тобой вот так? Мне так спокойнее.       — Я, конечно, рад, что ты льнешь ко мне с объятьями, но ты слишком сильно сопишь мне в шею… И если ты продолжишь так делать, то я за себя не ручаюсь.       — В смысле? — она отстранилась, хмуро глядя на самурая. — Щекотки боишься что ли?       — О, женщина! — Соджи положил ногу на ногу и чуть от нее отодвинулся. — Ты совсем в мужской физиологии не разбираешься?       — Подожди! Ты… ты!       Девушка вскочила с дивана уже полностью пунцовой и сердитой. Она стала мерить маленькую веранду шагами — три вперед и два назад, подальше от маньяка.       — Я, значит, тебе тут с душой, а ты мне… а у тебя… — последние слова она проглотила, не в силах это сказать вслух, лишь открывала и закрывала рот, как рыбка.       — Я-то тут причем? Ты первая ко мне пристала. Тут я невиновен. Но во избежание продолжения, тебе лучше меня так не обнимать. Знаешь, я не святой монах.       — Знаю! Ты сущий дьявол.       Соджи устало вздохнул.       — Сочту это за комплимент.       Но ему удалось отвлечь подругу от грустных мыслей. Та перестала бояться, гневно смотря на парня, облокотившись о подоконник. Что ему в ней нравилась, так это то, что она не погружалась полностью с головой в одну эмоцию, как делают другие. Ее легко отвлечь от грустных мыслей, легко развеселить или вогнать в краску. Соджи понимал, что ему никогда не будет с ней скучно.       — А как там Маша и Сайто? Они не сильно пострадали?       Соджи рассказал, как себя чувствуют ребята, и что произошло за последние сутки.       Настя стояла молча, не перебивала, иногда задавала уточняющие вопросы. Ее голова была забита немного другими мыслями, и парень быстро это понял, когда она ответила совсем не то, что он ожидал услышать.       — Настя — чан, я по тебе вижу, что ты задумала что-то плохое. Выбрось это из головы.       — Не могу. Мы не знаем, нападут ли расэцу на деревню, то есть, не выследили ли они нас, когда мы из города в деревню ездили. Если оно так, то моя бабуля может быть в опасности.       — Я могу переехать сюда, если это тебя так волнует.       — Ты что?! — Настя сделала круглые глаза. — А что бабушка подумает?! Она ни в какую не согласиться, чтобы мы с тобой жили под одной крышей.       — Ну, соври ей. Как тут у вас говорят… — он задумался, вспоминая нужное слово. — О! Что мы встречаемся!       — Да ты что?! Я несовершеннолетняя! А тебя посадят за совращение малолетней меня!       — Было бы кого совращать, — пробубнил под нос Окита, чтобы Настя его не услышала и громче добавил. — Тогда, что ты предлагаешь? Переселишься в дом к Сергею Степановичу?       — Нет! Тогда какой в этом смысл? Опять же бабуля не поймет. И не разрешит она мне!       — Ну, так что? — Соджи зевнул и потер глаза. С каждой минутой спать хотелось все сильнее.       — Поехали назад в город. В мою квартиру.       Сонливость как рукой сняло.       — Полезем в самое пекло? Ты хоть представляешь, чем это может обернуться? Расэцу и так наблюдали за твоей квартирой, а если мы там засветимся, у них появится отличный шанс нас поймать, в лучшем случае, в худшем — убьют и будут правы.       — Я понимаю. Но ждать, пока они нападут сюда, я не хочу! И если хочешь меня защищать, как говоришь, целые сутки, то это будет возможно только там. Родители в отъезде, квартира пустует. Бабушка не будет волноваться, что я не пойми где и с кем шатаюсь, а буду у себя дома заниматься уроками. Уже август, а мне нужно к школе готовиться.       — Тебе смерть грозит, а ты волнуешься о том, кто и что про тебя подумает? — Соджи сокрушенно покачал головой. Его изумрудные глаза недоверчиво смотрели на рыжую девчушку.       — Просто я пытаюсь сделать все правильно, чтобы не заставлять родных волноваться. Иначе в дальнейшем это вызовет много проблем.       — Ладно, остальным сама все расскажешь, как встретимся. Но знай, твой план я не одобряю! Другие, думаю, тоже не согласятся.       — А мне кажется, что пора возвращаться в город. В деревне нет смысла отсиживаться, раз такое случилось. Это только вопрос времени, когда произойдет нападение уже здесь.       Соджи громко зевнул и поднялся. Нужно вернуться в дом Сергея Степановича и поспать.       — Я приду за тобой днем, — парень встал и направился к выходу. — А пока меня нет — нос из дома не высовывай! Если заметишь незнакомцев возле дома — звони всем, кому сможешь! Я или кто-нибудь из ребят придем.       Сожди открыл дверь, но покидать дом не спешил, задумался.       — Не геройствуй! — последнее, что он сказал, перед тем как закрыть дверь, но уже с другой стороны.

***

      Ночь подходила к концу, как и терпение Харады. Его настроение скакало от гнева до отчаяния, но это внутри, а внешне он старался выглядеть хладнокровным, чтобы не нервировать друга. Но Нагакура и так видел состояние товарища и прекрасно понимал, что все дело в Лилиан.       Саноске всегда относился к каждой даме с уважением и почитанием, никогда не повышал голос, был ласков и обходителен, отчего те проявляли к нему особую благосклонность, но никогда ни одна красотка не оставила даже своего отпечатка в сердце самурая. До этого дня.       Но и это было только одной из странностей, вторая заключалась в том, что теперь рыжий самурай явственнее выражал гнев или же отчаяние, чем прежде. Каждый раз, когда обстоятельства припирали к стенке, Шинпачи напивался и буянил, а если оставался трезвым, то нисколько не стеснялся в выражениях, высказывал всем, что думал. Иногда в дело шли кулаки, но к счастью, страдал лишь какой-нибудь деревянный столб. А вот Харада наоборот, становился замкнутым и полностью погружался в свои мысли. При этом он очень завидовал другу, который мог спокойно выплескивать на окружающих эмоции.       Парни прочесали всю набережную, парк, примыкавший к ней, и решили направиться в сторону моста, как неожиданно дорогу им перекрыли две худощавые фигуры. Они стояли неподвижно, сложив руки в карманы курток, а головы закрывали капюшоны. К сожалению, тусклого света фонаря не хватало, чтобы разглядеть их полностью.       Нагакура и Саноске одновременно ловким движением скинули с плеч чехлы из-под удочек, где прятали мечи, прямо в руки, приготавливаясь отражать атаку. Но те двое даже не шевельнулись, смотря на это представление равнодушно.        — У нас послание от Минамото Кая!       Самураи промолчали, давая оппонентам закончить говорить. Но те не спешили, лениво растягивая слова.       — Ваша подружка жива, но до тех пор, пока развлекает господина Кая.       — Что ты сказал? — от гнева ноздри Саноске раздулись, а рука дернулась к мечу. Снести головы этих визитеров хотелось с каждой секундой все больше. Наверное, это помогло бы ненадолго выплеснуть сдерживаемый гнев, но Шинпачи предостерегающе положил свою руку ему на плечо.       Говоривший оскалился. Его забавляла немая ярость японца, так что он решил подлить масла в огонь.       — Когда мы уходили, она выглядела чертовски хреново. Если бы она не была бы расэцу, то сдохла бы от первого удара Мясника.       Он цокнул языком, когда оба парня дернулись.       — Я бы не советовал! Сейчас ее жизнь зависит от того, вернемся ли мы назад или нет. Кстати, это вам.       Он кинул пухлый конверт в руки Нагакуры.       — Если вы не выполните условие Кая, то тогда в следующий раз получите другую часть ее тела, а не это. Ну, на этом все.       — Эй! — Харада тяжело посмотрел на говорившего расэцу. — В следующую нашу встречу я снесу твою голову. Ты даже не осознаешь, что умрешь, пока не увидишь свои ноги, харкая кровью.       Тот лишь громко фыркнул и растворился со своим товарищем в ночи.       Шинпачи открыл конверт. В руку выпал увесистый пучок темных волос, обмотанный золотой цепочкой, на котором покачивался простой крестик.       — Они отрезали ей волосы.       — Твари! — рыжий самурай так сильно сжал чехол, что внутри что-то хрустнуло.       Нагакура лишь похлопал его по плечу, сложил находку назад в конверт и развернулся, собираясь покинуть это место.       — Сейчас мы не можем ничего сделать, ты же это понимаешь? Одно радует — Лилиан жива, ее не убили.       Он понимал, но все же не мог успокоить внутреннюю бурю. Пару раз вздохнув и разжав кулаки, которые сами собой сжались, он опустил голову, тяжело вздохнув.       — Пойдем к Сергею Степановичу. Нужно рассказать о находке. …       В полиции было очень тихо. Дежурный спокойно пропустил японцев, сказав напоследок, что Сергей Степанович ждет их в своем кабинете.       Если днем здание напоминало муравьиное гнездо от снующих туда-сюда сотрудников и обычных граждан, то ночью отделение погружалось в своеобразную дрему, нарушаемую редкими людьми в коридоре и постукиванием клавиш в кабинете. Иногда приводили пьяниц, они громко вопили нечленораздельные ругательства, нарушая покой сотрудников, но быстро затихали, и покой вновь возвращался в здание.       Когда Нагакура и Харада попали в кабинет лейтенанта, то застали его за разбором каких-то бумаг, а его помощника сладко спящим над недоделанным отчетом. Тот сладко причмокнул во сне, когда Шинпачи захлопнул дверь, но не проснулся.       — А, здорово вечеряли, хлопцы! — он устало потер глаза и отодвинул от себя бумаги. — Кого-то нашли?       Харада рухнул на первый свободный стул, а Шинпачи без слов положил конверт перед Сергеем Степановичем и сел рядом. Тот вопросительно уставился на японцев, но те отвели взгляд, ничего не сказав.       Тогда мужчина быстро распечатал конверт и вытряхнул его содержимое на стол. Вместе с пучком волос выпал небольшой листок бумаги.       — Твою… Это волосы Лилиан?       Он получил согласный кивок. Харада наблюдал, как у пожилого мужчины нахмурились брови, а затем он резко побледнел и осунулся. В уголках глаз заблестели слезы, и он отвернулся, чтобы их стереть.       — Что… — голос дрогнул, и Сергей Степанович с шумом втянул воздух. — Что написало в записке? Там иероглифы, а я… не понимаю…       Шинпачи развернул листок и бесцветным голосом зачитал:       — Синсэнгуми! Жизнь Лилиан зависит только от вас. Если вы обратитесь в полицию, то не только она, но и Хиджиката Тошизо и Тодо Хейске умрут. Мне нужны вы! Я готов обменять девушку на ваши жизни в эту субботу у заброшенного санатория. Если вы этого не сделаете, то будете получать своих друзей по частям по почте…       В кабинете наступила мертвая тишина, не считая сонного сопения Вени. Никто не решался нарушить молчание, переваривая слова.       — Это уже слишком… — Сергей Степанович развернулся к парням. — Для начала нужно выспаться всем, а уж потом думать, что делать. Уже третьи сутки пошли, а мы даже глаз не сомкнули.       — Тут я с вами соглашусь. — Шинпачи даже спорить не стал.       А Саноске сидел настолько подавленным, что на него было больно смотреть.       — Сынок, ты не грузись так сильно. Надеяться на лучшее — это так по-детски, но мы не железные, не бессмертные, а всего лишь люди. Так что, не оставляй надежду, она единственное, что у нас сейчас осталось. Идите, отоспитесь.       Молча покинув кабинет лейтенанта, Шинпачи и Харада отправились в квартиру Лилиан, чтобы выспаться.       Ехать в деревню нет смысла. Днем предстояло еще расспросить Машу о загадочном парне и навестить Сайто, а также посовещаться всем вместе.       Кай загнал их в тупик, четко дав понять, что живыми им не выбраться. Но тупик ли это? Возможно, не будь Саноске так вымотан, он бы придумал хоть что-то, но увы, голова была пуста, разве что одна мысль прочно засела в голове, разгоняя остальные — спать.       Как только они оказались в квартире, Шинпачи мгновенно уснул на не расстрелянном диване, стоило ему положить голову на подушку.       У Харады нашлись силы разложить кресло и налить себе чай. Он стоял у окна с кружкой и смотрел, как медленно солнце появляется на горизонте. Мыслей не было, зато парень вспомнил, как совсем недавно они также с Лилиан встречали рассвет. Сидели на скамье под деревом, потягивали горячий чай с шоколадкой и смеялись. Самурай прикрыл глаза, погружаясь полностью в воспоминание. На мгновение, ему показалось, что он услышал смех девушки рядом с собой и теплую ладонь на щеке.       Саноске открыл глаза, удрученно вздохнул и, поставив почти полную кружку на стол, отправился спать.

***

      Демон сидел в кабинете и с наслаждением потягивал кофе, радуясь «плодам своего труда».       Его послание дошло до адресатов в ту же ночь, в которую он планировал. Как гроссмейстер, Кай играл шахматную партию, расставив ловушки на поле для короля. Всего два хода отделяло от заветного мата. Оппонентам некуда деться, а их глупая гордыня и честь загонит их прямиком в могилу. Теперь остается лишь немного подождать.       Двое недавно обращенных Мясником расэцу передали послание. А так как они не пили кровь, то им было приказано следить за Синсэнгуми до тех пор, пока те не приведут их в свое убежище. А там уже Кай поставит им финальный мат, уничтожив всех, кто будет находиться под крышей дома.       Чизуру, конечно, не обрадуется гибели друзей, но он непременно сделает так, чтобы она не узнала.       После свадьбы Кай планировал вернуться на родину, вместе с будущей женой. У него уже был куплен особняк в японском стиле, где демон хотел продолжить свой род. Пусть это будет двадцать первый век, а не девятнадцатый, но зато родина, где он вырос, и быт и нравы знакомы и приятны сердцу.       В Японии по сей день существуют три рода демонов, сумевшие пережить человеческие войны и сохранить чистоту крови. Но, как и в старые времена, с невестами было туго. За последнюю сотню лет у них не появлялись девочки-демоны, только мальчики. Кай предполагал возможность слиться с одним из влиятельных родов, если Чизуру подарит ему дочь. Это сулило не только огромные богатства, но и возможность войти в совет демонов, которые из тени правят страной. А ему, Каю Минамото, демону-полукровке без рода, такой шанс, как нищему стать королем.       На телефон позвонили и доложили, что Нагакура Шинпачи и Харада Саноске зашли в здание полиции, пробыли там около получаса и вернулись в квартиру Лилиан. Кай приказал продолжать слежку и ничего не предпринимать, а сам задумался.       В записке четко было указано, что в полицию не обращаться, иначе друзья пострадают. А они… ослушались? Или же навестили старого лейтенанта, который вообще не понятно каким боком втесался в «друзья» Синсэнгуми. Можно было легко это проверить, позвонив одному приятелю из органов, но в четыре утра это делать не прилично. Это он во сне почти не нуждался, а людишкам сон необходим, как еда и вода.       А все-таки, небольшое условие эти два самурая нарушили — отправились в полицию, так что, придется сдержать слово — девочка должна пострадать. А жаль.       Он как раз размышлял, какую часть тела можно отрезать, как его вновь прервал телефонный звонок, но уже звонил как раз приятель из органов, о котором он вспоминал несколько секунд назад.       — Прошу прощения, господин Кай, за столь ранний звонок…       — Ближе к делу, без предисловий! — Кая немного напряг взволнованный голос звонившего. Этот человек никогда по пустякам не звонил, всегда по делу, но хладнокровие сохранял при любых обстоятельствах.       Тот на секунду замолк, послышался глубокий вдох, а потом человек заговорил на военный манер.       Демон слушал его, не прерывая, мрачнея с каждой секундой. Как только он закончил говорить, Кай задал всего один вопрос.       — Сколько у меня времени?       — Меньше часа. Если бы не Степаныч, то никто бы не приехал. А так, как ты похитил дочь его лучшего друга…       Демон сбросил звонок, и комнату мгновенно заполнил злобный крик. В противоположную стену от диванчика полетела кружка с недопитым кофе и следом — журнальный столик. Тяжело дыша, Кай провел по волосам, желая сломать что-то еще. А еще лучше — убить.       В его собственном доме завелась крыса женского пола, которая посмела сообщить в полицию, что он держит заложников японцев.       Убить! Найти и убить! Прямо сейчас, а потом уже разобраться с остальным.       Раздался приглушенный кашель.       В дверях стоял Мясник и беспристрастно смотрел на беспорядок, учиненный хозяином. Кай был настолько зол, что не поприветствовал своего любимого слугу, как обычно, а сквозь зубы дал приказ.       — Японцев вырубить и отвезти к девчонке! На все десять минут. Комнату вычистить и заставить ящиками, чтобы ничего не напоминало, что там кто-то был. Залейте хлоркой, если сообразят привести с собой собак.       — Будет исполнено, господин. Но простите, кто едет?       — Полиция.        — Понял. Что-то еще?       — Прикажи Андрею спрятаться там же! Пусть приглядывает за зверинцем, если нужно — девчонка в его распоряжении, но не отпускать. Она мне нужна еще живой… Пока что… Я уеду в соседний город вместе с Чизуру.       Кай направился к выходу, но встал в нескольких шагах от Мясника, вспомнив еще кое-что.       — По поводу остального — ты знаешь, что делать. Выясни, кто меня предал. Он сказал, что звонила женщина.       — Будет сделано, господин. — Мясник поклонился и исчез.

***

      Чизуру закончила говорить и с волнением и дрожащими руками передала мобильник Андрею, который стянул тот у новичка расэцу.       — Как вы думаете, Андрей-сан, у нас получится? Они приедут?       — Честно?       Он очень странно посмотрел на японку. Чизуру аж явственно увидела, как тот пытается отчаянно придумать, что ответить, и грозно сдвинула брови, скинув с себя робость перед мужчиной. Сейчас для этого нет времени, раз они решились действовать. Видимо поняв, что увильнуть не получится, он облокотился о спинку кресла, недовольно скривив рот.       — Кто их знает, госпожа. Я бы сам с сомнением отнесся к нашей истории. Если ржущее отделение ради прикола вышлет хотя бы участкового — уже хорошо.       — Прикола?       — Шутки.       — Они могут воспринять все это шуткой? — Юкимура нахмурилась и отвернулась к окну.       Солнце уже встало и теперь лениво тянуло свои лучи сквозь вековые ели.       — Даже если для полиции наши слова покажутся смешными, неужели они ничего не сделают? Не проверят? Андрей-сан! Мы подвергаем себя огромному риску! Но если нас раскроют, то не мы пострадаем… не мы…       Парень встал с кресла и подошел к девушке, положив свою руку ей на плечо и чуть-чуть сдавив, успокаивая.       — Я бы не стал так рисковать, госпожа, зная, что ничего не выйдет. Шанс есть! Если ничего не выйдет, тогда дождемся момента, когда Господина и Мясника не будет дома и вызволим друзей. Мне подчиняются двадцать расэцу, если им приказать, они не ослушаются. Но этот план оставим только на крайний случай.       Чизуру на него не взглянула, прислушиваясь к тому, что происходило в глубине дома, а там была неразбериха. Демоница призвала свои силы, чтобы улучшить слух и закрыла глаза, сосредотачиваясь.       Кто-то бегал из комнаты в комнату, выкрикивая ругательства. Одна девушка слезно щебетала, что вовсе спала и ничего не знает, а тихий мужской голос спрашивал, но так тихо, что Чизуру не могла разобрать, да и другие звуки отвлекали. Зато из всей какофонии выделялись шаги, которые приближались к коридору, где находилась библиотека и ее комната.       Она вернула человеческий слух, со страхом обнаружив, что шаги раздались уже в коридоре. Андрей тоже их услышал.       Им нельзя было находиться вместе. Парень юркнул за дальние стеллажи почти бесшумно и затаился. Но некто пронесся по коридору, даже не заглянув в библиотеку. Зато его возглас был слышен на весь коридор.       — Где Чизуру?!       Девушка аж подпрыгнула на месте и поспешила выйти в коридор.       Кай стоял напряженный, все его тело было как вытянутая струна. Белые волосы, которые всегда аккуратно были собраны либо в хвост, либо распущены, топорщились в беспорядке. Одет был также небрежно, словно надел на себя первое, что попало под руку из грязной корзины.       — Ах, милая, ты была в библиотеке! — он мгновенно придал своему лицу безмятежный вид. Если бы не взлохмаченный вид, то ему бы это удалось. — А ты ранняя пташка, даже я люблю подольше полежать в постели.       — Доброе утро, Кай-сама! Что-то случилось? Вы выглядите немного… встревоженным. Он нервно рассмеялся, судорожно проведя рукой по волосам.       — Нет –нет, тебе кажется! Просто сегодня такое замечательное утро! Как только я открыл глаза, меня осенило! Мы же никуда с тобой не выходили! И помолвку не отметили. Так что, сегодня я весь твой. Мы отправимся в соседний город и проведем там весь день. Поверь, тебе понравится!       — Соседний город? — ошарашено повторила Чизуру.       — Да, моя милая! Мы выезжаем через сорок минут, будь готова, пожалуйста, к этому времени! Я поднимусь за тобой!       Он мимолетно коснулся ее щеки. Всего на мгновение, теплая улыбка отразилась на его лице, и он исчез, воспользовавшись демоническими силами.       Чизуру не рискнула возвращаться в библиотеку, направившись в свою комнату. Ее руки дрожали мелкой дрожью. Картинка началась складываться.       Кажется, их звонок помог, и сюда направляется полиция, раз спустя пару минут началась такая суматоха. Но она совершенно не ожидала, что Кай узнает о звонке. Возможно, в этот самый момент, когда они звонили, демон воспользовался своими силами, как Чизуру, и смог услышать, о чем они говорили или же в полиции есть человек Кая. А это может означать, что помощь не придет.       Как только дверь за демонессой закрылась, она осела на пол. Комната поплыла перед глазами. Сделав несколько глубоких вдохов, девушка взяла себя в руки.       — Успокойся, Чизуру! Все будет хорошо. Веди себя естественно перед Каем. Это все ради друзей. Ради них.       Эта небольшая мантра помогла девушке немного расслабиться и натянуть на лицо фальшивую улыбку. Она поднялась с пола и направилась в ванну освежиться.       — Это все ради друзей…