Дрянной священник

Чем иметь эту иллюзию, я предпочел бы держаться на своих легких ранах, похоронив твое имя. © Nakigahara

К вечеру Таканори снова почувствовал себя хуже. Это бесконтрольное ощущение возвращалось снова и снова, что не могло не наводить на дурные мысли и беспокойство. Но больше всего страдал Койю, вновь наблюдая за всеми приступами младшего жреца: виски и темные пряди волос были влажными от пота, но Таканори ежился и часто говорил, что ему холодно, получая все новые и новые ожоги на руках, и словно увядал на глазах. Койю перепробовал все, что помогало и не помогало раньше, но в старые времена способности Таканори проявлялись только как инстинкт самосохранения либо на сильных эмоциях, а потом он и вовсе научился их контролировать. Достаточно было отлежаться несколько дней и пить успокаивающие отвары, но то, что происходило сейчас, выходило за всякие рамки. Самое главное ― сейчас на такие реакции тела просто не было никаких причин. Абсолютный ноль каких-либо раздражителей, даже Акира ― и тот куда-то запропастился. Последнему лично Таканори был рад, потому что жрец меньше всего хотел, чтобы его кто-то увидел таким… слабым, никчемным и некрасивым, как считал он сам. Да и не только поэтому. ― В твоем жилище есть вообще зеркало, как ты живешь? ― возмущался Таканори, спустившись с постели и заглядывая во все закутки. Койю вздохнул и скрестил руки на груди, наблюдая за еле стоящим на ногах мужчиной. Он решил, что будет лучше, если Руки пока поживет у него, дабы был под постоянным присмотром, но уже иногда жалел об этой идее. Руки всегда кидало в крайности, но Койю знал, что его умение быть серьезным и взрослым, когда это нужно, вполне реально. Только вот пользоваться этим умением младший жрец почти никогда не хотел, предпочитая оставаться грубым и невоспитанным говнюком или, как любил говорить Койю, – ребенком. Детская непосредственность добавляла Таканори шарма, а Койю, знающему Руки с раннего детства, просто приходилось принимать его таким, какой он есть. Потому что заповеди гласили: и таких, как Таканори, тоже нужно любить. ― Така, в последний раз предупреждаю: ложись в постель. ― Ты специально убрал? ― проигнорировал Таканори. ― Имей в виду, я хочу умереть красиво. ― О, Господи… ― Койю подошел сзади и взял жреца под руки, оторвав от пола и задав направление в сторону своего самого большого и удобного клине. Таканори надулся, искоса взглянув на Койю, и, больше ничего не сказав, завернулся в теплое мягкое одеяло. Одеяло, подаренное Акирой. ― Кстати, откуда у тебя такое? ― оракул сдунул длинную прядь с глаз. ― Подарок, ― Руки не смотрел в глаза, делая вид, что очень заинтересован в швах ткани. ― Снова от тайного поклонника? ― Койю усмехнулся. ― Ага, от беспалевного, ― буркнул Руки себе под нос, но, поймав на себе изучающий взгляд Койю, растерялся. ― Что? ― не понял взгляд Руки. ― Это был принц. Принц на белом коне, ясно? Еще вопросы есть? Вдруг жрец почувствовал всем телом, что его снова начало трясти. Койю, вздохнув, снова поспешил за целебным отваром. *** ― Она? Дело в ней? Акира снова и снова прокручивал эти слова в голове, лежа на расправленном клине и безразлично уставившись на золотые нитки бахромы, так же безжизненно свисавшие с прикроватных балдахинов. Он проспал весь день до вечера, прерываясь на мелкие перекусы и часовые душевные терзания. Таканори спросил это так резко. Обычно такие вопросы следуют за вопросом "Почему?", но только не у него. Акира знал, что Руки слишком чувствительный и сообразительный, но теперь он понимал, что этот парень просто может разоблачить его по кончикам пальцев. Неужели Акира был для него таким кристальным все это время? Иногда создавалось впечатление, что Руки знает его даже лучше, чем сам Акира. ― Я тебе случайно не нравлюсь? Акире никогда не нравились мужчины. Акире никогда не нравились и женщины, собственно. Глаза, конечно, всегда радовали разодетые танцовщицы на пирах Ареса, но Акира никогда не придавал этому особого значения. В детстве он дружил с Гебой; когда они выросли, он начал любить Гебу. Первые детские поцелуи, первый интерес к телу другого человека. А теперь они помолвлены. Это было очень просто и легко, как сама собой разумеющаяся вещь. Он и она знали, что так будет, с самого начала, более того ― все знали, что так будет. А что теперь? Акира чертовски запутался. Он не мог двигаться вперед, не мог повернуть назад, казалось, что он не мог вообще нихрена. Даже встать с постели. Его жизнь сломалась вдребезги за такой короткий срок. И дело не только во внезапно открывшихся способностях или в махинациях восседателя трона, теперь сломалась даже, как казалось, самая постоянная вещь на свете ― его будущая жена. И эта путаница в голове сводила Акиру с ума. Прошло уже более двадцати часов с момента, как он вернулся домой, но казалось, что все это время он не переставал думать об этом ни на секунду. Акира знал Гебу лучше, чем кого-либо, вдоль и поперек. Таканори он знал совсем недолго. Единственное, что он знал о жреце, помимо его роста, умственных способностей и того, что он может написать пособие по тому, как унизить человека за две минуты, так это то, что он не такой плохой, каким хочет казаться. Акира усмехнулся и закрыл горящее лицо руками, осознав, что сравнивает их. Как, черт возьми, их можно сравнивать? И зачем он это вообще делает? Может быть, потому что вчера он не терял сознание? Это был уже второй поцелуй, между прочим. Только теперь над ним никто не брал верх, не было других разумов, странных животных ― тоже, и никого влияния со стороны, на которое можно было бы повесить собственные поступки. У Акиры взрывалась голова, когда он вновь и вновь прокручивал в памяти вчерашнюю ночь. Это было даже не по-настоящему, просто проверка, верно? Тогда почему у него так покалывало губы, когда Таканори к нему прикасался? Почему стоит вспомнить его влажные губы, как сразу твердеет внизу и кидает в жар? Почему он до сих пор помнил все в мельчайших подробностях? Как он злился на Руки за его равнодушие, а потом как терпеть не мог себя за то, что Таканори снова пришлось успокаивать его, как пятнадцатилетнего подростка, у которого в заднице заиграл максимализм. Чужие глаза и губы так и всплывали перед глазами. Как только Акира закрывал глаза, он видел его короткие усмешки и представлял, что бы он сделал дальше, где и чем бы прикоснулся к нему, если бы они продолжили. ― Черт… ― выстонал Акира, даже не планируя убрать руки от своего лица, массируя веки и виски. Он чувствовал себя ужасно глупо. Акира не хотел тогда останавливаться, но остановился буквально через силу, потому что не хотел изменять. Но, по сути, уже изменил. И сейчас продолжает изменять мысленно. Он понятия не имел, как теперь вести себя с Гебой и как вести себя с Таканори. Хотелось сбежать от обоих. ― Если ты пытаешься выколоть себе глаза, то лучше использовать что-то поострее, нежели пальцы, ― прокомментировали сверху. ― Юу, какого черта ты здесь делаешь? ― Акира измученно посмотрел на вошедшего в комнату мужчину. ― А ты? Ты в курсе, где Геба? ― Нет, ― ответил Акира честно. ― Заметно. Она сидит в беседке и делает вид, что не рыдает. Акира вздохнул, пропустив слово «рыдает» мимо ушей. ― Хорошо, я схожу к ней. Потом… черт, ― Акира побил себя по щекам и заставил себя сесть, спустив ноги. ― Рассказывай, ― Юу сел рядом. ― Что? ― То, что убивает тебя изнутри. Тебе, вероятно, надо высказаться, потому что с такой рожей отсюда лучше не выходить. Юу был чистым, побритым и с высоким ровным хвостом. Акире на его фоне показалось, что он воняет и в целом выглядит неопрятно. ― Я не уверен, что это нужно… ― Решай сам. Акира выдержал небольшую паузу, решив, что он точно рехнется, если не расскажет хотя бы ему. Не потому что ждет совета или помощи, а потому что просто носить одному все это оказалось слишком тяжело. ― Хорошо… ― Акира обернулся, взглянув на закрытую дверь, чтобы убедиться, что больше никого нет в комнате, ― это касается Таканори. Только, пожалуйста, пойми правильно. ― Почему-то я так и думал… опять проблемы с его способностями? ― Да, но дело не в этом… Между нами произошло кое-что. У Юу расширились глаза. ― Кое… что? ― Юу смешно выделил интонацией. ― Давай ближе к делу, потому что, если я начну подключать фантазию… Акира был согласен, что ждать, когда Юу подключит фантазию, ― это последнее дело, поэтому постарался выпалить сразу: ― Поцелуй. ― Ты поцеловал его? ― Юу опешил. ― Не совсем. Можно сказать, он был инициатором. Но… ― Тебя поцеловал он?! Таканори? ― переспросил брюнет. ― То есть священник тебя поцеловал. Священник тебя… Акира глубоко вздохнул, и Юу понял, что четвертый раз уточнять не стоит. ― Тогда у меня вопрос… Что тебе, черт возьми, пришлось для этого сделать?! Он шарахается от людей со дворца, как от собак, ― брюнет воскликнул это звонкой интонацией с нотками обиды в голосе, ведь он в свое время потерпел с Таканори фиаско. ― Юу… ― умоляюще посмотрел Акира. ― Что?! А в чем проблема, собственно? Или ты решил похвастаться? ― брюнет недоумевал. ― Ты помнишь, что я вообще-то помолвлен? Но я… ответил ему, это произошло как-то… непроизвольно. Вообще, я не знаю, чем бы все это закончилось, если бы я не остановился... после этого он меня даже слушать не стал, выставил за дверь. ― Из всего этого тебя волнует, что он тебя выставил за дверь? ― Юу был возмущен и удивлен одновременно. ― Я бы тебя убил. ― Я даже не сомневаюсь в этом, ― Акира запустил пальцы в волосы, ― голова раскалывается, ― хрипло поделился блондин. ― Юу, не надо на меня так смотреть. Можешь успокоиться, я не нравлюсь ему. Он сделал это далеко не потому что хотел, а только ради собственного убеждения в том, что я такое же похотливое ничтожество, как и… ― Как я, ― закончил фразу Юу, ― спасибо, друг. А ты помог ему в этом убедиться, выходит. Акира устало кивнул. ― Он просто хотел разобраться с моими способностями. Возможно, сексуальное желание как-то на них влияет. А я просто запутался… ― Так распутайся, блин! На Гебе лица нет, непонятно, где стена, а где Геба. Она точно ничего не знает? ― Нет, она думает, что я был у Кацуро. ― А ты в это время… ох, господи. Акира, а я все это время думал, что ты святой. ― А оказалось? ― парень поднял глаза на друга. Юу ничего не отвечал около минуты, задумавшись или просто переваривая информацию. Акира терпеливо ждал, пока Юу не продолжил более спокойно: ― Это не важно. Скажи, ты жалеешь об этом? ― Нет, не знаю… возможно, мне было бы легче об этом размышлять, если бы он не был священником, а я не был помолвлен. ― Просто… не жалей об этом, если ты этого хотел. Жалеть стоит о том, чего не сделал, а не наоборот. Юу заметил, что Акира снова глубоко о чем-то задумался, замолчав и опустив голову, глядя в пол. Юу видел, как он мучается. ― Ну, если на то пошло… Гебе не обязательно знать обо всем. Не кори себя в нечестности, все равно честнее тебя в нашем дворце не бывает. Тем более это Таканори, а не кто-то там. Он не может не нравиться, просто он… как редкая черная жемчужина в наших землях, понимаешь? И люди так устроены, что всем хочется попробовать и подержать в руках. Ходят слухи, что его с подросткового возраста пытаются изнасиловать все, кому не лень… ― И ты пополнил этот список, ― заметил Акира. ― Ошибки прошлого, я тоже не устоял, ― Юу пожал плечами, ― но мне не удалось этого сделать, в отличие… Акира резко поднял голову. ― В отличие от кого? Его насиловали? ― Акира вдруг почувствовал нехватку кислорода. ― Я не знаю точно, Акира. Но за столько лет могло случиться, сам понимаешь… Акира прикрыл глаза. Он никогда не задумывался об этом, а сейчас эта мысль словно облила Акиру ледяной водой. Почему-то он не мог представить, чтобы… Акиру перетряхнуло. Ведь и Таканори когда-то был подростком. И, скорее всего, не всегда обладал способностями. И не всегда мог за себя постоять, такой хрупкий и маленький. Ведь это бы многое объяснило, например, ненависть ко всем царским людям. Или манеру разговаривать ядом. ― Я к тому, что тебе уж точно сокрушаться не стоит по этому поводу. Это был просто поцелуй. А Геба не узнает. ― Проблема в том, что меня меньше всего волнует, что подумает Геба. Я не хочу, чтобы он обо мне так думал, ― резко ответил Акира и, поднявшись, вышел за дверь. Он чувствовал себя не комфортно, когда шел к ней. Вообще, Акира даже не собирался, но уже на пути к саду понял, что ноги сами привели его к Гебе. Еще хуже он почувствовал себя, когда увидел ее. Юу был прав – на Гебе не было лица. Девушка сидела и безразлично смотрела на цветы и фруктовые деревья, на ее руке красовался новый браслет из белых камней. Акира не представлял, что ей сказать и что могло вызвать такое настроение. ― Геба? ― окликнул он ее, и она подняла на него взгляд. ― Что-то случилось? ― спросил Акира осторожно, присаживаясь перед девушкой на корточки. ― У тебя новый браслет? ― заметил блондин, стараясь разговорить ее. ― Красивый? ― безразлично спросила она. ― Да. Эй, точно все нормально? ― Голова разболелась. ― Пойдем, приляжешь? ― Акира ощущал себя лицемером. Он заботился о ней не через силу, нет, он был таким по натуре, но почему-то сейчас казалось, что он ее обманывает даже этой своей заботой и добротой. ― Акира… ― хрипловатый голос сзади заставил парня вздрогнуть. Блондин обернулся, и его лицо было в невероятном потрясении, потому что за спиной стояли три человека, которых он никогда бы не подумал увидеть вместе. Это были Кацуро, Койю и Юу с подозрительно виноватым лицом. ― Ты же только что был в моей комнате, ― удивился Акира, обращаясь к Юу. ― Я спустился на задний двор и, короче… Давай скорее, пока стражники не прошли, ― Юу начал оглядываться. Акира посмотрел на напряженную Гебу и подошел к Кацуро и Койю на слегка ватных ногах. Почему-то у него было нехорошее предчувствие. Если они рисковали ради того, чтобы попасть во дворец, значит, это, однозначно, было что-то серьезное. ― Что-то случилось? ― Акира обеспокоенно посмотрел на обоих. ― Да, ― Койю снял накидку с головы, ― Акира, извини, но, кажется, нужна твоя помощь. ― В чем дело? ― Акира нахмурился. ― Таканори, он… ― от внимания Акиры не ускользнуло то, что у Койю чуть ли на глаза не наворачивались слезы. Он очень волновался. ― Что с ним? ― быстро отрезал Акира, хлопая глазами. ― Акира, у него снова сильные приступы. Ты в курсе, какие, ― помог Кацуро, ― я знаю, что нам с тобой о многом нужно поговорить, возможно, ты сердишься на меня из-за того, что я не сказал раньше о том, что знаю о твоем происхождении… ― Господи, Кацуро, можно это потом? Что мне нужно сделать? ― настойчиво перебил Акира. ― Он метает молнии по всему святилищу, раньше помогали отвары Койю, но почему-то сейчас от них становится только хуже. Койю пришел ко мне за помощью, но у меня нет таких знаний… Койю собрался и взял Акиру за плечо: ― Акира, Таканори рассказывал, что вчера ты помог остановить приступы. Я подумал, что… Я обещал, что ничего не скажу ни тебе, ни Кацуро, но… он весь в ожогах, я просто не знаю, что делать. Я соврал, что иду за лекарством… У Акиры начало покалывать кончики пальцев, и в горле встал ком. Таканори попросил ему ничего не говорить, невероятно. ― Куда идти, в тайник? ― Нет, ко мне домой. ― Тогда идем. Сейчас, одну минуту… Акира вернулся назад к обеспокоенной Гебе. ― Милая, извини, мне нужно снова уйти. Проблемы. ― У Кацуро? ― Геба еще никогда не видела Акиру таким напуганным. ― Да, ― Акире пришлось зажмуриться. Если так пойдет и дальше, то скоро Акира привыкнет врать. Увидев Кацуро здесь, в Гебе вдруг заговорил внутренний голос. Он не врал ей? Или, по крайней мере, не врет сейчас. ― Что-то серьезное? ― она обеспокоенно посмотрела на парня. ― Да, очень. Прикроешь меня? ― Ты мог не спрашивать. ― Спасибо, и отдохни, хорошо? ― Не волнуйся, ― сказала она, ― я побуду с прислугой. Акира вернулся к ожидающим жрецам и кивнул им. ― Я пойду с вами, ― сказал Юу, ― тоже прикрою, если что. Весь путь все молчали, Акира шел, как на иголках. Признаться, он боялся увидеть Таканори сейчас, боялся растеряться. С ним рядом шли Кацуро, которого Таканори знать не хочет, и Юу, которого жрец тоже воспринимает в штыки с некоторых пор. Пыль под ногами поднималась клубами из-за сильного ветра. Было еще тепло, несмотря на подступающий вечер и скорый закат, а у Акиры по спине бегал холодок. ― Это мой дом, мы пришли, ― прокомментировал Койю негромко. Дом Койю был похож чем-то на дом Таканори ― такой же небольшой и неприметный снаружи. Койю зажмурился, прислонившись к двери и прислушиваясь к звукам, перед тем как ее открыть. Толкнув деревянную ручку, оракул поправил выбившуюся прядь за ухо и осторожно вошел первым. ― Така? ― позвал он, оглядываясь. ― Я здесь, ― сквозь всхлип ответил Руки, вцепившись пальцами в стол. В горизонтальном положении лежал графин с разлитой водой, бумаги с работами Койю попадали на пол. Жрец подрагивал, будто старался сдерживать в себе то, что старалось выбраться наружу. ― Я не понимаю, что со мной происходит, ― всхлипнул он еще раз, ― что за хрень, Господи… такого никогда не было. ― Тише, ― прошептал Койю, ― только не волнуйся. Я привел помощь. ― Какую пом… ты говорил, что пойдешь за лекарств… В комнату зашли Кацуро, Акира и последний ― Юу, который несмело прикрыл за собой дверь. ― Ты издеваешься надо мной? ― спросил Таканори. ― Зачем ты их всех приволок сюда?! Это что, лекарство? Таканори встретился глазами с Акирой, который сглотнул, осматривая бледного, слегка потного и сильно уставшего жреца, у которого под глазами стали видны мелкие морщинки. ― Успокойся, Таканори, ― попросил Койю спокойно, ― все для твоего же блага. ― Да пошел ты нахрен, Койю, со своей благодетельностью! ― у Руки начиналась зловещая истерика. Кулончик на шее младшего жреца из бледно-бежевого снова превратился в желтый. Сейчас он последние силы потратит за гнев. Но Таканори был возмущен до кончиков ушей поступком Койю. Он ему соврал. Он умеет врать, оказывается, когда надо. Вот это да. Мало того, что он сказал Акире, он приволок бесполезного Кацуро и своего озабоченного дружка. ― А вы что вылупились, валите отсюда! ― костяшки Руки побелели, и одна рука дрогнула, выпустив небольшой заряд в амфору с оливковым маслом. Таканори вскрикнул от испуга и боли, сопровождающихся новым ожогом и разбитым стеклом. Юу быстро среагировал, дернув остолбеневшего Койю на себя и приседая вместе с ним на пол. ― Надо было снаружи подождать, ― прокомментировал он, ― ты в порядке, солнышко? ― Койю даже не обратил никакого внимания на Юу. Оракул не отрывал взгляда от Таканори, который, судя по глазам, уже очень сильно сожалел, что чуть не прикончил своего самого близкого человека. ― Таканори, послушай… ― Кацуро подошел ближе к мужчине. ― Ты вообще последний, кого я хочу слушать! Не подходи… ― Таканори всхлипнул ― и снова вспышка боли. На этот раз это был оловянный таз. ― Така, возьми себя в руки, черт побери! ― не выдержал Койю, вставая со своего места и оставляя Юу в одиночестве на полу. ― Тебе всего лишь хотят помочь! Дай им хотя бы попробовать! Ты хочешь умереть со своей гордыней? ― А может, хочу! Я, черт, может, молюсь об этом каждую минуту! Только мне не нужны свидетели, ― Таканори закусил губу, ему было чертовски тяжело стоять на ногах и сдерживать в себе новые и новые позывы выпустить напряжение изнутри. Все тело было обессиленным, ожоги ныли и горели, особенно те участки кожи на запястьях, которым «посчастливилось» испытать излучение несколько раз подряд. Акира все это время наблюдал за происходящим, как вкопанный. Он не понимал, что с ним происходит, и даже не волновался, что Таканори тоже может его поранить. И гораздо серьезнее, чем в прошлый раз. Зато ему казалось, что он тоже чувствовал эту боль. Кроме того, он ощущал себя в тупике и безысходности, растерянности и в страхе – словно он каким-то образом перехватил все чувства Таканори на себя. ― И раз уж вы устроили долбаное сборище, Кацуро, я тебя ненавижу! Знай это и живи с этим, раз ты пришел посмотреть, насколько я жалок сейчас! Видимо, таким мне надо было стать, чтобы ты ко мне зашел. Вот таким… ― Таканори еще никогда не было так больно говорить. У старика заслезились глаза. Не от обиды, а от того, что он видел, как Таканори мучается. На это было невыносимо смотреть. Акира закусил щеку изнутри и в четыре крупных шага преодолел расстояние между собой и священником. У Таканори растрепались волосы: половина жгутиков выпала из-под ярко-красной ленты и рассыпалась по спине. Он стоял и трясся, как листок. Его ноги казались еще тоньше, чем обычно. ― Акира, нет! Это плохая идея! ― взвизгнул Таканори, перепугавшись, когда заметил, что тот приближается к нему. ― Я же убью теб… Акира подошел так резко, что Таканори буквально впечатался в его грудь, а парень тем временем уже крепко сжал чужие запястья в своих пальцах, опуская их вниз. Сейчас Акира хорошо чувствовал дрожь тела Руки. На висках Таканори был пот, а на щеках ― еще не высохшие слезы. Жрец смотрел вниз на их переплетенные руки и старался дышать ровно. ― Все хорошо, ― прошептал Акира, за руки подтягивая Таканори ближе. Руки поддался, чувствуя небольшое облегчение, но ему было по-прежнему страшно от мысли, что он может кого-то ранить. Акира перехватил руки Таканори в одну и зажал их между их телами, обнимая жреца за спину свободной рукой. Юу наблюдал с изумлением, непроизвольно приподнимая брови. Он замолк? Неужели на этой планете существует человек, который может заткнуть Таканори? Это невероятно. ― Я чувствую, как напряжение слабеет… ― Таканори заикался, ― ты снова меня спасаешь. Как ты это делаешь? ― тихо сказал жрец, шмыгнув носом где-то в районе шеи Акиры, так как у него не было выбора. Акира сам чувствовал, как из его тела шло какое-то тепло. Видимо, оно усмиряло и запирало способности Таканори внутри него. У него открылся новый дар. ― Я не знаю, но я тоже это чувствую, ― ответил Акира, поглаживая миниатюрную спину сквозь грубую ткань хитона, ― только успокойся. Помнишь, ты сам меня учил? «Дыши через нос». Таканори слабо усмехнулся. ― Это тебе нужно было дышать через нос, а мне можно хоть задницей подышать. Все равно это не остановишь таким образом. Когда напряжение пропало, Таканори ощутил слабость в ногах. Он съехал бы по Акире вниз, если бы тот его не придерживал. Акира потихоньку переместился на расправленное клине вместе с телом. Блондин слабо улыбнулся, увидев на нем свое скомканное одеяло. В этот момент Койю вышел из ступора и подошел к ним с белыми лоскутами ткани. ― Давай сюда руки, аккуратно… ― Таканори послушно вытянул запястья перед собой, виновато посмотрев на Койю, который сделал вид, что не заметил этого взгляда. ― Все закончилось? ― спросил Юу. ― Все будет хорошо, ― кивнул Акира, ― я побуду немного здесь. Если что, ты знаешь, где меня искать. ― Ладно, ― перед тем как развернуться, Юу окинул взглядом всю комнату. Еще раз посмотрел на Таканори, который морщился во время перевязки, и на Койю, который, внимательно сосредоточившись, занимался руками жреца. Юу кивнул сам себе и развернулся к выходу. ― Подожди, ― Койю будто видел затылком. Юу затормозил у порога. Оракул поспешно поднялся, взял что-то со стола и подошел к воину. ― Держи, и спасибо тебе, ― Койю протянул ему какую-то бутылочку с жидкостью. ― Что это? ― Юу не понял, не спеша принимать вещь из тонких пальцев. ― Возьми, ― повторил Койю настойчивее, ― ты ушибся, когда спас меня, я же видел. Втирать нужно на чистую кожу. И после схваток на тренировках пригодится. Юу улыбнулся и все-таки принял подарок, спрятав его во внутренний карман хитона. ― И ты тоже священник? ― спросил Юу вместо того, чтобы сказать «спасибо». ― По мне незаметно? ― изумился Койю. ― Не знаю, ― усмехнулся Юу, ― я не привык к тому, что священники могут быть молодыми и привлекательными. ― Это плохо? ― быстро ответил Койю, улыбнувшись. ― Да, ― задумчиво кивнул Юу, ― вы такие правильные, призываете не грешить, хотя сами только и делаете, что искушаете царских людей на грех. А потом мы грешники и извращенцы. ― Я с тобой не согласен, ― Койю нахмурился… Таканори шумно вздохнул. ― Скажи своему другу, чтобы он перестал клеить моего оракула, ― пробурчал Руки, обращаясь к Акире. Блондин посмотрел на Юу, который усмехнулся в ответ. ― Я уже ухожу, ― он последний раз по-доброму посмотрел на Койю, ― спасибо. Койю, ― он выделил его имя по слогам, показав жестом на внутренний карман возле сердца, и вышел за дверь, оставляя старшего жреца в недоумении. ― А где Кацуро? ― опомнился Акира. ― Ушел, ― хмуро ответил Таканори, ― он всегда уходит, как только все нормализуется. Наверное, в следующий раз он появится только на моих похоронах, ― предположил жрец, ежась и втягивая голову в плечи. ― Таканори, он все равно не заслужил то, как ты с ним разговаривал, ― вернулся Койю. ― Я знаю, ― Руки грустно вздохнул, вздрагивая. Он чувствовал себя ужасно слабо и не знал, как вести себя с Акирой после того, что произошло вчера и после того, что произошло сейчас. ― Койю… ― позвал Таканори. ― М? ― Койю ненадолго поднял глаза, так как был занят разыскиванием каких-то бумаг. ― Спасибо за лекарство, ― Руки говорил об Акире в третьем лице, несмотря на то, что парень сидел рядом с ним. ― Можешь сказать это самому лекарству, ― посоветовал Койю, вгоняя Руки в тупик. Младший жрец нехотя развернулся и взглянул на Акиру, который смотрел куда-то в стену, оглядывая комнату. ― А что ты ищешь? ― спросил Таканори, зевнув и пытаясь завернуться в одеяло одной рукой, которая болела чуть меньше. ― Знания. Жрецы других земель прислали нам тексты по некоторым видам ваших существ и что-то еще. Я не успел прочитать, так как весь день был занят тобой. Теперь я думаю, что там было что-то важное. ― Свертки такие? ― Таканори закусил губу. ― Да, ты видел, где они? ― судя по лицу Руки, Койю уже предчувствовал разочарование в его ответе. ― Они в тайнике… я подумал, что это тупые молитвы, и вместо них положил в твою сумку чистую бумагу для себя… Койю вздохнул. ― Така, я иногда так хочу… ладно, тебя и так жизнь наказала, чтобы что-то еще с тобой делать. Поспи, я схожу в тайник. ― Там темно уже скоро будет… ― Таканори нахмурился. ― Я быстро, ― Койю завязал волнистые волосы в пучок, на ходу взяв свою сумку, ― а ты согрейся и поспи. Акира, ты… мог бы посидеть полчаса здесь, мне было бы так спокойнее… Парень поднял глаза и тут же кивнул. ― Конечно. ― Хорошо, я скоро, ― кивнул Койю и вышел, захлопнув за собой дверь. Когда они остались в комнате вдвоем, повисла неловкая пауза. Была неимоверная тишина, а так как они сидели рядом, каждый из них даже слышал чужое дыхание. Таканори с боем старался натянуть одеяло на свои плечи так, чтобы оно не падало. ― Слушай… тебе необязательно сидеть здесь, Койю иногда перегибает. Можешь идти, я скажу, что сам тебя прогнал, ― начал Таканори, ― конечно, спасибо за то, что не дал мне в очередной раз умереть… ― Почему ты не сказал сразу? ― Акира задал давно мучавший его вопрос. ― Что тебе плохо. Почему запретил Койю говорить мне? Руки вздохнул и чихнул, после чего одеяло снова упало, и он тихо выругался. Акира задолбался наблюдать за игрой «одеяло или Таканори, кто же победит» и сам натянул на него плед, укутывая и отдавая края теплого покрывала в руки самому Таканори, чтобы больше не падало. ― Потому что… ― Таканори вздохнул, ― потому что чем чаще ты здесь появляешься, тем больше риск, что тебя засекут твои же стражники. Потому что не было уверенности в том, что ты сможешь помочь снова. Потому что… ― Руки устало перечислял, смотря вниз. ― Из-за вчерашнего, ― перебил Акира, серьезно посмотрев на Таканори, ― ты не хотел меня видеть из-за вчерашнего. ― Не без этого, ― Таканори усмехнулся, ― раз ты такой умный мальчик, тогда почему спрашиваешь? ― жрец ответил Акире взглядом на взгляд. ― Потому что я не понимаю. Ты сводишь меня с ума своими выходками, почему? Я не заслужил, Таканори. Ты фактически заставил себя поцеловать, а потом выставил, как что-то ненужное. А теперь тебе так противно видеть мое недостойное лицо, что легче умереть? Неужели настолько? Черт, как же мне вся это херня надоела. Ты не даешь мне дышать своими дурацкими выходками. Акира смотрел Таканори в глаза на протяжении всего монолога. А Руки даже внимательно слушал, наверное, признав, что Акира этого достоин. ― Я заставил себя поцеловать, ― повторил Таканори фразу Акиры и усмехнулся, ― какой же я говнюк, если тебя послушать. Я не собираюсь оправдываться перед тобой. Поэтому если ты ждешь именно этого, то иди домой. Таканори забрался на клине с ногами и прилег, вздрогнув от прохладной простыни. Руки знал, что сейчас зарывается в песок. И знал, что он неправ и несправедлив, а Акира слишком хороший, чтобы терпеть такого негодяя, как он. Но на правду не было сил, как и на благодарности. Жрецу было так неприятно, что Таканори даже прикрыл глаза и отвернулся на бок, чтобы не видеть, как Акира охеревает где-то там спиной. Они поговорят потом. Сейчас Таканори очень хотелось уснуть и согреться ― больше ничего. Прошло примерно пять минут молчания, когда жрец устал прислушиваться к звукам. Вес Акиры сбоку на чуть проваленном вниз ложе никуда не исчезал, а Таканори не мог заснуть от холода, чтобы перестать думать о том, ушел ли Акира. Температура тела всегда резко падала после таких крупных энергетических потерь, и Таканори могло морозить по нескольку дней – он ненавидел это. Жрец никому бы в этом не признался, но он стеснялся дрожать при Акире; Таканори и так выглядел сегодня, пожалуй, самым жалким на вид за все их знакомство. ― Почему ты не уходишь? ― не выдержал Таканори. ― Я думаю. ― О чем? ― Таканори закатил глаза. ― Вдруг ты умрешь. Мне будет неудобно перед Койю. Руки надулся, нетерпеливо приняв сидячее положение. ― Тогда… если ты здесь. Можешь сделать это еще раз? Применить свои способности? Это тепло меня согревало. Акира пододвинулся ближе и жестом показал Руки лечь, взяв его за руку. ― Ледяные… ― ужаснулся Акира. ― А ты думал. Прошло несколько минут, но ничего не происходило. Наверное, это работает только при излишках напряжения. Сейчас Таканори был полностью обессилен, поэтому Акира подсознательно не ощущал опасности за него. Ведь это все-таки прерогатива его второго разума ― решать, когда применять способности, а когда нет. ― Неужто я тебе разонравился? ― с легкой разочарованностью спросил Таканори, смущая Акиру открытым взглядом из-под ресниц и своей бесцеремонностью. В то же время его бесила манера Руки запутать все в задницу и заблудить Акиру в трех соснах. ― Я не понял, ты меня упрекаешь за то, что ты мне нравишься, или за то, что, наоборот, не нравишься? ― Я упрекаю тебя за все. ― А, замечательно, ― кивнул Акира. Таканори вздохнул и прикрыл глаза, повернувшись на бок лицом к сидящему с краю Акире. Мужчина не выдергивал свою руку из пальцев Акиры, рассматривая чужие пальцы на своих, а Акира не спешил отпускать, продолжая сидеть рядом с миниатюрной горкой под одеялом, из-под которого торчала только макушка, нос и прохладная ладонь, ставшая чуть теплее благодаря Акире. Они думали об одном и том же – вчерашней ночи, но каждый из них молчал. Через некоторое время Акира почувствовал спокойное ровное дыхание в свою руку. К этому моменту почти полностью стемнело. Тонкие веки казались просвечивающимися, а ресницы даже не подрагивали ― Таканори заснул. ― Не разонравился, ― тихо ответил Акира сам себе, взглянув на него недовольно. Примостившись на самый край постели в положении полулежа, парень не заметил, как скоро сам провалился в дремоту.