Дрянной священник

До сих пор ненавижу это. Мы ищем друг друга, но, похоже, забрели в разные тупики. © An Unbearable Fact

Стук в дверь раздался так неожиданно, что Акира подскочил с постели, как ужаленный. Он даже не с первой секунды понял, где находится. Скомканное одеяло, белые простыни, просторная комната ― он так успел от всего этого отвыкнуть. Стук в дверь повторился. ― Да? ― похрипел Акира, прочистив горло. ― Царь хочет тебя видеть, ― сообщил мужской голос за дверью. ― Сейчас буду. Поморщившись, парень поднялся и хрустнул затекшей шеей несколько раз. Если царь хочет его видеть, то Акира видеть царя уж точно не хотел. Это не было взаимно, кроме того, он ощущал себя в полной западне. Ведь снова придется притворяться, а это так сложно, когда не привык врать. Он ввязался в опасную игру, даже не предпринимая никаких действий; было смертельно опасным просто знать то, что он знал о себе. Таким, как он, вообще лучше не знать ничего лишнего. Акира боялся, что у него все написано на лице, и Арес обязательно когда-нибудь обо всем догадается, если уже этого не сделал. В этом плане он завидовал Таканори – тот какую угодно ересь скажет, да с таким невозмутимым лицом, что ты еще и извинишься перед ним за то, что не поверил в это дерьмо сразу. Это определенно дар, и у Акиры такого, увы, нет. Оставалось только привести себя хоть немного в порядок и надеяться на лучшее. Геба завернулась в мятое одеяло и свесила ноги с постели, наблюдая, как Акира одевается. ― Подожди, я пойду с тобой. ― Еще тебя там не хватало, ― ответил Акира, застегивая кожаный ремень на бедрах. ― Подожду тебя снаружи. ― Как хочешь, ― Акира пожал плечами. ― Как хочу? Я думала, мы вместе позавтракаем. Ты не хочешь? ― блондин устало усмехнулся. ― Хочу, собирайся только скорее. Перед тем, как открыть тяжелую дверь комнаты, за которой ожидал царь, Акира понял, что у него перехватило дыхание. Он посмотрел на потолок, со свистом выдохнув через рот. Еще один глубокий вдох, и блондин вошел. ― Ты хотел видеть меня… отец, ― сказал Акира. Жрец рефлекторно обернулся на вошедшего блондина, и когда их взгляды столкнулись, повисло немое молчание. Казалось, напряжение отражалось даже от бронзовых статуй, изображающих лики богов. Сердцебиение Акиры почему-то участилось в несколько раз. Почему-то его пульс всегда слетает к чертовой матери при встречах с этим человеком. Особенно сейчас. В последний раз, когда блондин его видел, Руки был слабым и до смерти бледным, но сейчас… Таканори выгладил безупречно: аккуратно подведенные черным глаза, темно-коричневая накидка с длинными рукавами, аккуратный хвост из собранных жгутов-косичек. Он был абсолютно прежним. Прежним дрянным священником с невозмутимым лицом и острым взглядом, от которого становится не по себе и бегут мурашки по всему телу. И только Акира мог заметить то, как Таканори постоянно натягивал рукава на запястья, пряча их, и его дрогнувший на мгновение взгляд при виде покрасневшего ожога Акиры на левом плече. ― Да, ― кивнул Арес, ― ты свободен, ― царь показал на Таканори. Глубокий неторопливый голос и эта отвратительная привычка вечно поглаживать свою щетину. Акиру начало подташнивать: то ли от вида царя, то ли от волнения, когда мимо него проходил Таканори, который даже на долю секунды не задержал своего взгляда на Акире. Что это было? Он уже начал играть в игру «Мы незнакомы»? Или по-настоящему считает Акиру своим предателем? Акиру чертовски бесила неопределенность, что осталась между ними вчера. Блондин всей силой удерживал себя от того, чтобы обернуться на жреца ― пришлось даже сжать кулаки. Им надо поговорить. Он найдет его. Акире казалось, что он сойдет с ума, если они не поговорят. Только после того, как дверь скрипнула, Арес продолжил: ― Я знаю обо всем, что произошло, ― фраза «обо всем» показалась Акире явно выделенной, что говорило о провокации. Если бы Арес знал обо всем, то он наверняка бы не сидел с таким спокойным видом на своей уродской шкуре, а уже, как минимум, его сжег. Поэтому блондин просто спокойно кивнул, пожимая плечами и стараясь придать своему жесту как можно больше естественности. ― Мне жаль, что я не смог сберечь корабль и команду. Царь улыбнулся краешками губ. Акира улавливал малейшие изменения в настроении царя, стараясь предугадать, поверил тот или нет. ― Это мелочи, ― после всего, что произошло, Акира в этом даже не сомневался, ― я удивлен, что при такой буре удалось выжить хоть кому-то. ― Мне удалось поднять якорь, и нас спасло течение, ― царь хмыкнул на такой ответ. Это было так громко и недоверчиво, что по спине у Акиры пробежал холодок. ― Я рад твоему возвращению. ― Я тоже, ― Акире пришлось буквально выдавить из себя эти слова. Арес смотрел непоколебимо, и Акира чувствовал этот взгляд на себе, изо всех сил заставляя себя собраться. ― Значит, это плаванье показало, что войне быть, ― Акира усмехнулся от нелепости той невообразимой пустоты, с которой Арес это сказал, постукивая своими пальцами по деревянному подлокотнику. ― Стоило потерять столько людей, чтобы в этом убедиться. Арес приподнял брови. Он еще никогда не слышал такой резкости от своего «сына». Акира, кажется, стал чаще дышать. Просто вырвалось. Почему-то он подумал о том, что если бы Таканори видел, как Акира сейчас разговаривает с царем, то врезал ему с ноги. Акира понимал, что играет с огнем, но чувствовал, как заводился. Ему было необходимо это сказать. Хотя бы это. Тем более воин знал, что не скажет лишнего. Он ни за что не предаст Таканори и Юу, не выдаст тайну об открывшихся способностях и не заикнется об убийстве своей матери… О, боже, он имеет право сказать хотя бы о чертовых войнах. Иначе он сейчас взорвется. ― Ты меня в этом обвиняешь? ― Арес не скрывал своего изумления. ― Плаванье показало не только приближение войны. Оно показало лицо, которое спровоцировало эту войну. И это твое лицо, не так ли? Ты думал, я никогда об этом не узнаю? Черта с два. Чего ты добиваешься? Стереть наши народы с лица Земли? Нам не хватит сил справиться с ними, они сильнее, ты знал? Поэтому мы стали пахать на тренировках в два раза больше? С каждой картинкой в голове, с каждым воспоминанием о боли, которую ему принес человек, которого он называет своим отцом, у Акиры все закипало внутри. С каждым выплюнутым словом Акира становился все уверенней, и в какой-то момент он понял, что его начинает потрясывать изнутри. От гнева. И, наверное, по той же причине покалывало глаза. ― Удивительно, ты никогда так раньше не разговаривал. Откуда ты успел набраться таких манер? Действительно, откуда он успел? В отличие от царя, у Акиры были догадки. ― Ты же помнишь, что с тобой случалось раньше за непослушание? ― усмехнулся Арес, двусмысленно посмотрев на Акиру. Эта усмешка волной прокатилась по телу Акиры. Арес словно наслаждался его реакцией дрогнувших мышц лица и напрягшихся рук. Он всегда любил держать в напряжении. Ублюдок. ― Шучу, ― кивнул Арес. ― Что ж, если ты все знаешь, то насчет неравности сил ты не прав. Ближние народы тоже будут сражаться за нас. ― Что? ― Акира очнулся от неожиданной новости, вновь поднимая глаза. ― Отец Гебы согласился? ― Конечно, он встанет на нашу сторону, мы же теперь одна семья, ― ухмыльнулся Арес, многозначительно посмотрев на Акиру, который шумно выдохнул через нос. ― Акира… ― Да? ― Если не нападать первому, то кто-то может напасть на тебя. Ты уже достаточно взрослый, чтобы это понять. ― Да, мой царь, ― где-то глубоко внутри Акире пришлось сейчас на себя наступить, чтобы склонить голову. ― Ты заслужил отдых. В течение нескольких дней можешь не появляться на бойцовских учениях. Ступай. ― Да, мой царь, ― громче повторил Акира, словно убеждая в этом себя самого. Даже после того, как Акира удалился, Арес все еще продолжал сверлить его спину взглядом, который сменился на более глубокий и серьезный. Акира не помнил, как вышел за дверь. После этого разговора он словно находился в глубокой прострации. Он шел по длинному коридору мимо открытых комнат и даже не успел ничего осознать, перед тем как запах свежей выпечки ударил в ноздри. Один рывок ― и его крепкое запястье оказалось в ловушке чьих-то тонких холодных пальцев. Акира узнал в них Таканори еще до того, как смог на него взглянуть. Жрец грубо затащил блондина в почти пустую пекарню, в которой суетились несколько служанок, и, бесцеремонно прошмыгнув мимо них за несколько шагов, бросил руку Акиры во второй обеденной комнате, которая, в отличие от первой, была пустой полностью. Акира, мягко сказать, обалдел от того, как Таканори ориентировался во дворце. ― Таканори!? Как ты... ― наконец-то позволил себе воскликнуть шепотом Акира. ― Ты рехнулся!? ― проигнорировал Руки, злостно уставившись на блондина. ― Ты что делаешь? Ты хочешь, чтобы тебя убили!? ― Ты подслушивал? ― Акира изумился. ― Конечно, твою мать, я подслушивал! ― так же шепотом отвечал Таканори. ― Тебя одного вообще оставить нельзя, ты как долбаный младенец! Черт, ― Таканори вдруг закашлялся и отошел в сторону, прикрываясь кулаком. Теперь он был настоящим. Он не подавился слюной от импульсивности: дело было в сильной простуде, которая снова давала о себе знать. Хотя он и слушался Койю ― занимался лечением, Руки был еще очень слаб, и прийти сегодня к царю было для него чуть ли не подвигом. Акира терпеливо ждал, пока тот откашляется, и попытался поймать его взгляд снова. ― Ты себя слышал? А что, если бы эмоции взяли над тобой вверх? А что, если бы ты засветился у него на глазах? Что, если бы ты нас выдал? ― в голосе Таканори, который хотел казаться очень злым, Акира начал улавливать нотки беспокойства. ― Я бы никогда нас не выдал. Я контролир… ― Нихрена ты не контролировал! ― перебил священник. ― Ты не знаешь, как это происходит, ― Руки помотал головой в отрицательном жесте, ― сначала… тебе кажется, что ты можешь этим руководить, но потом ты становишься заложником собственных инстинктов. Бах – и все. Ты… ― взгляд Таканори зацепился за ожог на чужом плече, и Акира замер, потерявшись, ― в общем, будь осторожен. И помни, что не только твоя жизнь под угрозой. ― Что мне делать? ― успел задать вопрос Акира перед тем, как Таканори вышел за дверь. Это звучало так отчаянно, что Таканори внутри был растоплен. ― Ничего. Пожалуйста, ничего не делай, ради всего святого, ― Таканори серьезно посмотрел, ― я придумаю какой-нибудь выход, обещаю. Надо разобраться с твоими способностями. ― Подожди, ― Акира поймал Таканори за локоть перед тем, как тот успел выйти за дверь. Жрец вздрогнул и обернулся, обеспокоенно посмотрев: ― Никогда так не делай, ― священник отрицательно качнул головой, перехватив руку Акиры со своего локтя, сжимая ее ненадолго в своей и тут же отпуская, поморщившись и стараясь сдержать новый приступ кашля. После этого жрец торопливо вышел. Блондин еще некоторое время сопровождал жреца по коридору на расстоянии одними лишь глазами, чтобы не подвергать никого из них подозрению. И только последние несколько минут и наблюдение за шаткими ногами дали Акире понятие о том, насколько Таканори плох. Когда Таканори вышел за пределы царских коридоров, он закашлялся снова. Это было так сильно, что он почувствовал слабину в ногах, снова согнувшись пополам. Но как только в поле зрения появился Акира, Таканори быстро распрямился и уверенно пошел прочь. Акира напряженно посмотрел вслед удалявшемуся жрецу. Он вообще не знал, что ему с ним делать. Как и когда заговорить, чем помочь и как не подвести их обоих снова. ― Это тот самый жрец, которого мы встретили тогда на рынке? ― Геба прислонилась к Акире, обнимая его руку. Еще один человек, который часто появлялся из ниоткуда. ― Да, это он. А ты где была? ― Искала тебя, ты как сквозь землю провалился. Все нормально? ― Да, ― неуверенно кивнул Акира. ― Интересно, виноград был вкусным? ― зачем-то сказала она. ― Какой виноград? ― Ну, который ты ему купил, ― улыбнулась Геба, вспоминая, ― он так смешно возмущался, ― усмехнулась девушка. Акиры хмыкнул и растянулся в улыбке, притянув Гебу за лицо и крепко чмокнув ее в щеку так неожиданно, что та даже растерялась от внезапного порыва парня. ― Ты иногда такая умница! ― довольно похвалил он. ― Да что я сделала? ― удивилась она, но так и не получила ответа. *** Оракул сидел за столом с неаккуратно собранными в рыжий пучок волосами и явно собирался что-то варить. На пыльной поверхности стола были остатки пыльцы, а также кучки засушенных листьев и корней каких-то растений. Койю отмерял их в нужных пропорциях и складывал в маленький котел. ― Койю… ― Таканори ввалился в тайник так неожиданно, что Койю бросил корешок мимо котла, ― у меня такое ощущение, что я сейчас подохну, ― жрец поморщился от странного запаха, закрыв рукой нос, и шумно рухнул на сидение. ― Таканори, ― вздохнул оракул, подойдя к нему поближе, и поправил подушечку за его спиной, ― приляг. Я думал, царь будет держать тебя дольше. Лекарство скоро будет готово. ― Только не говори, что это оно так пахнет… ― расстроенно простонал Руки, забравшись на ложе полностью и обнимая свои согнутые колени. Койю виновато улыбнулся: ― Добавить тебе малинку? ― Таканори усмехнулся. ― Ты разговариваешь со мной, как с маленьким. ― Потому что кто-то даже не пытается повзрослеть, ― со слабой улыбкой отвел Койю, вдруг замечая, что Руки пропустил это мимо ушей, уставившись в пол и погрузившись в собственные мысли. ― Все нормально? ― Койю присел перед ним на корточки. ― Не знаю, нет… ― жрец задумался, ― там был Акира. От внимания Руки не ускользнуло то, как Койю напрягся всем телом после того, как услышал это имя. ― Он что-то сказал Аресу? ― Нет, но ему все сложнее контролировать свои эмоции. Особенно после того, как он узнал правду о своем папочке. Иногда я думаю, правильно ли мы поступили, рассказав ему это все? Ведь получилось, что мы не можем использовать его способности, а ему теперь с этим жить. Жить и молчать там, Койю, среди лжецов. ― Он справится. Ты все время зря его недооцениваешь, Така, ― Койю взял холодные ладони жреца в свои. ― Нет, ― Таканори мотнул головой, ― я просто… переживаю, ― Койю внимательно вгляделся в глаза Таканори, что последнему стало даже не по себе, ― что? … ― С каких пор ты начал за него переживать? ― оракул хитро на него посмотрел. ― Ну… наверное, с тех самых пор, когда взял на себя ответственность сломать его жизнь в щепки? ― Руки нахмурился. ― Он очень растерян Койю. Кажется, он настолько в отчаянии, что даже ни капельки не злится на меня за вчерашнее. Он так смотрел… он ищет помощь. Ему очень нужна наша помощь. Нужно разобраться с его способностями. ― И мы ему поможем, но мне кажется, он больше беспокоится за тебя, чем ищет помощь. ― А? ― Таканори открыл рот, Койю отвел взгляд. Руки знал это дерьмо. Койю никогда не смотрит в глаза, когда знает что-то лишнее. ― Что ты видел? ― внезапно спросил Руки. ― Ты что-то скрываешь. Койю побледнел, а затем слегка покраснел. ― Твою мать, что ты видел? ― Извини, я не могу… это слишком, говорить такое… Даже тебе. ― Почему ты красный, как заря, а? ― Таканори прищурился. ― Руки, пожалуйста… не заставляй меня. Тебе наверняка не понравится то, что ты услышишь. ― Да плевать, ты скажешь или нет? ― Я не могу, прости. Это не то, что угрожает твоей жизни, поэтому я не имею права предупреждать обо всем, что вижу. Это может изменить будущее. ― Ну и не надо, ― обиделся Руки. Прошло несколько неловких минут молчания. Руки чертовски хотелось узнать, какое видение пришло к Койю, он даже пытался угадать по его мимике и поведению, но он понимал, что Койю никогда не нарушает правил без острой необходимости, и тем более он никогда бы не промолчал, если бы это могло действительно навредить Руки. ― Давай свою дрянь: судя по запаху, она готова, ― сдался Руки, меняя тему, ― и мой венок! ― Ты решил все-таки пойти на праздник? Ты холодный, как ледышка. Тебя трясет, и ты еле ходишь. ― А разве после твоей бурды мне не должно стать лучше? ― Да, но, Така… ты все равно еще слишком слаб. ― Но сегодня равноденствие! ― Руки вытянул указательный палец. ― И ты прекрасно знаешь, что это означает. ― Это значит, что ты опять напьешься и будешь выплясывать полночи, как нимфа, ― Руки надулся. ― Это было нужно… ― попытался оправдаться жрец, ― для… настроя на контакт со Вселенной. ― Конечно. И чем больше выпивки, тем хлеще контакт, ― заметил Койю, усмехнувшись. ― Эй, ― улыбнулся Таканори, ― ты прекрасно знаешь, что увидеть какие-то знаки я могу, только если хорошенько расслаблюсь, ― Койю мучительно вздохнул и пошел наливать отвар, ― к ритуалу все готово? Койю вернулся с венком Руки под мышкой и с ложкой в руке, которую держал над глиняной чашкой, и дул. ― Да, нас будет двенадцать, ― Таканори не успел сообразить, когда оракул успел сунуть ему ложку в рот, сглатывая и возмущенно стрельнув на него глазами. ― Ты же говорил, что добавишь малинку! 13 часов спустя. ― Акира? ― Геба испуганно позвала парня, когда тот замер над своей тарелкой уже второй раз во время ужина. ― Акира, с тобой все хорошо? ― Что? ― блондин будто вынырнул из какой-то неизвестной ему глубины, вдруг понимая, что он совсем не помнит последние пятнадцать минут своей жизни. ― Я говорю, с тобой все в порядке? Ты игнорируешь меня весь ужин, и твои глаза… на мгновение мне показалось, что они стали полностью черными… это странно, ты себя как чувствуешь? ― Акира испугался после этих слов, внимательно посмотрев на Гебу. Неужели снова? Снова кто-то внутри берет над ним верх и проживает его время. Черт возьми, он снова был в отключке, но теперь на глазах у Гебы. По крайней мере, он не светился и не пытался ее убить. Но перед кем он потеряет контроль в следующий раз? Нужно было что-то делать. ― Все хорошо, просто задумался. Знаешь, я подумал, надо проведать Кацуро. ― Сейчас?! ― изумилась Геба, посмотрев за широкое окно, за которым давным-давно опустилась звездная ночь. ― Да, мне очень нужно узнать у него кое-что. Заодно и у того жреца, помнишь? ― Да… ― растерянно ответила девушка. ― Милая, ― Акира прочистил горло, ― я не смогу сделать этого днем, потому что за мной следит стража. Я не хочу вызывать лишние вопросы у отца, ты поможешь мне? ― голос Акиры стал более тихим. ― Да, ― кивнула принцесса, закусив губу, ― конечно. Что мне делать? ― Ничего, просто прикрой меня. Ночуй в моих покоях. Я приду к утру. ― Хорошо, тебе нужны какие-то вещи? ― Акира задумался… ― Кстати, где одеяла? ― Ты имеешь в виду те, на которых убили наших… ― Да-да, где они? ― Они остались там, конечно. ― Почему вы не взяли их с собой? Они же хорошего качества, теплые и новые! Им они уже ни к чему, а мне бы пригодились. ― Геба, мне нужно большое теплое одеяло. Парень не знал, что его ожидает, когда Таканори увидит все это. У них осталась такая тянущая недоговоренность, что Акиру с ног до головы окутывало волнением. Геба сложила в корзину одеяло, несколько мотков ткани, бумаги, масла и продукты. Акира так же добавил несколько ветвей винограда, который специально прикупил днем. Того самого, который жрец выбрал в прошлый раз. Акира понятия не имел, правильно ли он поступает, перелезая через окно, чтобы не разбудить стражников в коридоре. Единственное, что он знал наверняка, это то, что Таканори сейчас в несколько раз хуже. При виде тайника у Акиры снова сжался желудок. Парень зажег фонарь и внимательно осмотрел арку ущелья, замечая двух черных кобр и несколько змей ярко-красной пятнистой раскраски чешуи. Понадобилась некоторое время для осознания, что ничего не происходило. С их стороны не было ни движения, ни угрожающего шипения, они просто не обращали на него внимания. Акира сделал еще несколько аккуратных шагов и удивленно прошел внутрь, продолжая оглядываться. Обойдя весь тайник, блондин удивился тому, что он был пуст. Скорее всего, жрецы ночуют дома. А он, как идиот, сбежал с дворца и пришел в их тайник в двенадцать часов ночи. Руки, помнится, подшучивал над умственными способностями Акиры? Акира уже подумал, что зря обижался. Выйдя из тайника и прогулявшись вдоль пещеры, блондин пробрел несколько сотен метров перед тем, как увидел свет на опушке. Языки пламени становились все ближе, и чем ярче Акира видел свет огня, тем громче он слышал веселые голоса и песнопения на неизвестном языке. Остановившись всего в нескольких деревьях от выхода на открытую опушку, Акира замер, наблюдая. Пылали костры, бегали дети в венках и люди в черных балахонах танцевали, кружились и напевали что-то странное. Однозначно, это были либо ненормальные, либо жрецы, между чем Акира так и не научился пока делать разницу. Что, кончился пост, и священники пустились во все тяжкие? Челюсть окончательно отсоединилась от Акиры, когда он увидел Койю в белых свободных брюках и белой подпоясанной рубашке с широким вырезом. Рыжие волосы оракула вились красивыми локонами и казались еще длиннее от того, что были полностью распущены. Он танцевал так легко и свободно, словно его тело совсем ничего не весило. Если бы Акире нужно было подобрать слова, чтобы описать этот танец, Акира бы, наверное, сравнил его с птицей. ― Давай руку, не бойся. Ты же хочешь прыгнуть, я знаю, ― яркий заразительный смех ударил Акире в голову, словно крепкое вино. ― Я боюсь, ― маленький мальчик восхищенно смотрел на Таканори и мялся перед ним. Может, конечно, не так восхищенно, как Акира в данный момент… ― Не бойся, сегодня нельзя обжечься, ― кивнул Руки, ― идем? ― мальчик застенчиво кивнул и крепче сжал ладонь священника. Сейчас только бы полный идиот не кивнул. Акира думал, что в данный момент Руки сам Бог бы не смог возразить. Это просто… глаза, закройтесь, сердце, заткнись. Он еще никогда не видел его таким. Акира был в таком глубоком шоке, что не мог ступить ни шага вперед, ни шага назад. Он просто зачарованно наблюдал за священником, которого почему-то все считают дрянным. На его лице искрилась широкая искренняя улыбка, открывающая ряд ровных белых зубов с притягивающими взгляд чуть островатыми клыками. Его темные глаза казались добрыми и, как всегда, очень выразительными. Жгутики волос были аккуратно закреплены многочисленными лентами по всей длине, а на голове красовался лавровый венок с ягодами. Открытые плечи с родимыми пятнами, черный шелковый хитон, слегка прилипающий к телу от пота, и его голос вытеснили из Акиры все. Буквально все, о чем он думал и волновался до этого. Блондин и не знал, что Руки может нравиться детям и так легко находить с ними общий язык, быть с ними таким… заботливым? Он не знал, что Таканори может выглядеть таким по-детски счастливым. Он снова увидел его с какой-то абсолютно другой грани. Сколько еще этих граней он увидит в нем? Жрец с мальчиком, крепко сцепившись руками, перепрыгнули через пламя костра и громко рассмеялись. А затем начали кружиться и хохотать, сцепившись локтями. Пока они не встретились глазами. Улыбка мгновенно слетела с лица Руки, а Акира просто испугался. Он не знал, чего больше: реакции Руки или того, что он больше никогда не увидит священника таким, каким видел пару секунд назад. Таканори прищурился, отпустил ребенка и подошел ближе к деревьям. ― Что… т… ― жрец икнул, чертыхнувшись после этого, ― черт, почему я икаю так вовремя… ― Акира не выдержал и засмеялся. Таканори хмыкнул и тоже улыбнулся. ― Я искал тебя. ― Что-то случилось? ― спросил Таканори. ― Нет, но я боюсь, что случится рано или поздно. ― Я работаю над эт… им, ― Руки снова икнул. ― Я вижу, ― улыбнулся Акира. ― Я серьезно. Мы не просто валяем дурака, сегодня равноденствие. Если я максимально расслаблюсь, мне могут прийти какие-нибудь знаки или мысли, в том числе по поводу твоих способност…ей, ― Руки говорил очень расслабленно, язык слегка заплетался, но вместе с тем – по-прежнему очень толково. ― Сегодня, правда, нельзя обжечься? ― спросил Акира, опираясь плечом на ствол дерева и заглядывая в лицо Таканори. Все-таки у него дохрена родинок. И лицо красивое. Он не священник. Не бывает красивых священников. ― Можно. А ты хотел, чтобы я сказал ребенку, что он сгорит? ― Таканори посмотрел так искренне и по-пьяному озадаченно, что Акира снова не смог сдержаться от доброй усмешки. ― Знаешь, я не знаю, такой ли ты на самом деле, или ты под чем-то… но сейчас ты невероятно потрясающий, ― признался Акира. ― Это называется калиновая настойка, ― кивнул Руки и взял Акиру, который тут же вопросительно на него посмотрел, за руку, ― ты же не собираешься так быстро уходить? ― усмехнулся Таканори, потянув Акиру за собой. ― Руки! А почему он без венка? ― спросил один из подошедших мальчиков, указывая пальцем на Акиру. Таканори посмотрел на блондина вслед за пальцем мальчика. ― Не знаю, а почему ты без венка? ― обратился с тем же самым вопросом Таканори к Акире. ― Я? ― опешил Акира. Руки нашел кучу плетеных венков и, выбрав один из них, надел на Акиру, поправив ему челку. ― Так лучше? ― спросил жрец у мальчиков, которые, улыбнувшись, кивнули и убежали к костру. Ритм бубна и дудки изменился, став быстрее. ― Потанцуешь со мной? ― спросил Таканори, улыбнувшись. Акира до сих пор не верил, что перед ним настоящий Таканори. ― Ты точно Таканори? ― улыбнулся блондин. ― Проверь, ― пожал плечами жрец. ― Я не умею танцевать. ― Ты просто плохо себя знаешь, ― взяв Акиру под локоть, Таканори начал кружиться. В одну сторону. Затем в другую. Потом снова обратно. У Акиры кружилась голова. В первое время он волновался, что спятил, потом ― чтобы не наступить на ногу Таканори или чтобы просто не упасть. Но спустя какое-то короткое время он забылся и сам словно опьянел. Ему было так комфортно и удобно, словно он отплясывал такое каждую ночь. Таканори держался только за руки и очень редко ― за плечи Акиры, не позволяя большего, но Акире казалось, что в его жизни не было ничего интимнее этого танца. Они танцевали не телом. Они танцевали глазами. Перед Акирой были только смеющиеся глаза Таканори. Влажные пряди его челки, смех, переплетающийся со смехом детей, и безмерное звездное небо. И ничего больше. ― Еще днем ты на меня кричал, как на последнего идиота, казалось, что ты хотел меня прикончить. ― А теперь? ― Таканори вновь улыбнулся. ― А теперь мы танцуем, и ты такой... что я... если ты хочешь свести меня с ума, то у тебя это получится очень скоро, ― Таканори звонко засмеялся. ― Тебя легко свести с ума, ― пьяно заметил Таканори. Акира хотел сказать, что Таканори для этого вообще ничего делать не надо, но почему-то сказал совсем другое: ― Знаешь, когда я пришел сегодня в тайник, змеи совсем меня не трогали. ― Правда? ― спросил жрец совсем неудивленно. ― Мне почему-то кажется, они теперь и не будут трогать тебя. ― Почему? Ответ был прост: потому что Таканори их об этом предупредил. Он знал, что змеи прекрасно различают людей от людей наполовину, поэтому отличить Акиру от любого другого человека им не составит труда. ― Просто поверь. Вход в тайник всегда открыт для тебя, впредь можешь приходить, когда захочешь. Это сойдет за искупление моей вины? ― Таканори слегка улыбнулся краешками губ. ― Какой вины? ― Акира остановился и нахмурился. ― За это, ― Руки дотронулся пальцами до ожогов на чужом плече. Акира вздрогнул, и Така сразу отдернул руку. ― Это пустяки… я… ты ничего не должен за это. ― Я так хочу, ― пожал плечами Таканори. Вдруг Таканори схватил за руку один из священников и ввел его в круг. Таканори в свою очередь не забыл зацепиться за руку Акиры. В итоге получился большой хоровод вокруг костра. Все напевали какую-то песню, но Акира совершенно не понимал слов. Он смотрел только на Руки, который почему-то стал меньше улыбаться и больше хмуриться. А затем Акира почувствовал маленький удар тока в свою ладонь от пальцев священника. ― Таканори, ― прошептал он, ― все в порядке? ― Да, да… ― священник выглядел растерянно, словно совсем перестал ориентироваться в пространстве. Пальцы снова стали ледяными. ― А мне так не кажется. Ты ударил меня током, ― прошептал Акира на ухо Таканори. Жрец испуганно посмотрел на Акиру и разорвал цепь, выбегая из хоровода. ― Такан… Когда Акира выпутался из кучи крутящихся людей, Таканори нигде не было видно. Он заметил венок с ягодами на земле и, посмотрев вдаль по этому направлению, увидел убегающего жреца и короткие вспышки света вокруг него. Акира подобрал свою корзину и бросился бежать за ним по пятам. Блондин заволновался, когда ему показалось, что он потерял жреца из виду, но он заволновался еще больше, когда его нашел. Деревянный дом был очень маленьким и совсем неприметным. Акира вздрогнул, увидев священника, до белеющих костяшек вцепившегося в дверь, который так и не смог зайти внутрь. Он жмурился от боли, и его запястья выпускали разряды тока ― в точности, как в тот раз. ― Таканори, ― Акира подбежал к нему. ― Не трогай меня! Я же говорил, никогда меня не трогай! ― Таканори вскрикнул, и теперь Акира увидел слезы на его щеках. ― Все будет хорошо, ― прошептал Акира, наверное, больше самому себе для успокоения, чем Таканори, ― давай, потихоньку. Сильные руки оторвали жреца от деревянной ступеньки, на которой он стоял на коленях. Акира взял его под локти и буквально внес в дом, занося следом корзину и захлопывая дверь. ― Черт… тебе надо уйти, ― простонал Таканори, ― все снова вышло из-под контроля. ― Подожди, надо что-то придумать. Есть же способ это остановить, ― растерянно протараторил Акира, оседая вместе с Таканори на пол. ― Только я его еще не придумал. Этот долбаный способ! ― Таканори вдруг выстрелил молнией параллельно телу Акиры и вскрикнул от испуга, зажмурившись. Открыв глаза, он увидел загоревшуюся ручку двери. ― Акира! ― Таканори разрыдался, как маленький ребенок, оборачиваясь и надеясь увидеть живого парня. ― Все хорошо, не попал, ― жрец глубоко всхлипнул и выдохнул. ― Уходи отсюда! Думаешь, так легко стараться не снести тебе голову?! ― еще раз крикнул Руки, у него начиналась настоящая истерика. ― Нет… Потуши дверь и проваливай. Акира чудом нашел графин с водой и одним движением вылил на ручку двери. Казалось, что-то помогает ему ориентироваться в чужом доме. А затем снова кинулся на пол к Руки. ― Черт… запястья горят, колет… ― священник чуть ли не рычал от боли, а Акира паниковал, не зная, как облегчить его боль. Это было каким-то кошмаром. Сложно было поверить в то, что это реальность, а не какой-нибудь сон. И только реальные всхлипы Таканори и реально разряды тока с его рук отрезвляли Акиру, заставляя его взять себя в руки. Но самое страшное, что он не знал, что ему делать. Если бы он только мог, он взял эту боль на себя, потому что смотреть на такое состояние Таканори было просто невыносимо. ― Надо успокоиться, ― вдруг сказал Акира, ― в прошлый раз, когда ты упал в обморок, все прекратилось. Ты ослаб. ― Предлагаешь вырубить меня? ― возмутился Таканори, а затем стал серьезнее. Еще одна яркая вспышка света вырвалась из маленьких рук. ― Точно. Слушай. Свяжи мне руки и ударь меня. Сильно. Слышишь? Свяжи меня и ударь! ― Ты спятил? Не буду я тебя… ― Сделай! Пожалуйста… мне очень больно. Акиру встряхнуло изнутри. И, поддавшись порыву, он подполз ближе и зажал Таканори между стеной и своим телом. Он держал Таканори так крепко, как только мог, утонув носом где-то за его плечом. Все происходило так быстро, что он даже не успел ничего сообразить… он чувствовал только собственный жар и удары сердца от чужого хрупкого тела. Горячие слезы градом стекали с лица Таканори и тонули где-то на руках Акиры, который крепко сжимал ладони Таканори в своих, обнимая со спины. Яркий солнечный свет заполнил комнату посреди ночи.