Плюшевое счастье

Как думаешь, зачем тебе нужна жизнь? Ведь она и является самым большим разочарованием; жизнь 一 всего лишь красивая ложь. И смысл существовать на свете? Ребёнок, тихо всхлипывая, с умилением смотрел на плюшевого зайку, иногда легонько проводя рукой по его ушкам, отчего тот изредка вздрагивал. — Плюшка… Почему фальшивая реальность настолько хороша, что я не хочу её покидать? — выдыхает малыш, отводя взгляд на картину, что изображает счастливую семью. Родителям Феликса на своего ребёнка, наверное, глубоко наплевать, ибо от них ни вести. Конечно, брата малыш простил, однако эта боль не даёт покоя ребёнку, каждый раз заставая врасплох при малейшем упоминании о семье. — Феликс? — приоткрыв один глазик, позвал мальчика плюшевый. Ребёнок тихо вздохнул и вяло улыбнулся, предугадывая следующий вопрос зайки и показывая, что всё в порядке. Плюштрап смотрел на ребёнка, понимая его боль. Как? Всё очень просто: семья — люди, которых ты любишь. Плюшевый до безумия был влюблён, но это чувство сгорело моментально, оставив дыры в сердце маленького зайки. Те же дыры прожжены и в сердце ребёнка. Вот и ответ на столь глупый вопрос. Прикоснувшись пальцем к носику зайчика, Феликс хихикнул: приятное ощущение чего-то маленького и влажного. Плюштрап тихо чихнул, после выдавив своё фирменное «Хе-хе». Ребёнок так любил слышать этот звук, напоминающий отражение смешка в тоннеле — как будто Неизвестность смеётся тебе в глаза, щекоча Любопытством. — Плюшка, — более широко улыбнулся малыш, — ты такой забавный. Я не представляю, как я жил без тебя! Такого надёжного друга у меня в жизни не было… — Правильно, и не будет, — перебивает ребёнка плюшевый, вяло зевая. — Тем более, кто, как не я, учит тебя жизни и её хитростям? — подмигнув, зайка не мог не выдать: — Хе-хе. Заметь, я не прошу тебя делать чего-то сверхъестественного взамен, нет. Потому что я л… То есть, я просто… — Эй, нет, так не пойдёт! Говори уж, что хотел! — перебил плюшевого малыш, и в его глазах блеснула искорка любопытства. Зайка замялся. В горле пересохло, и он уткнулся мордочкой в плечо ребёнка, тихо произнеся: — Я люблю тебя, — на выдохе. Ребёнок, совершенно не зная, что это за чувство, невольно покраснел, погладив Плюштрапа по голове. Тот всхлипнул, сжимая рукава футболки малыша и зарываясь в ткань. «Что это значит? Почему меня? И как это — любить кого-то, кого практически не знаешь?..»

«…убийственно».

Ребёнок вздрогнул, когда до его ушей донеслось это слово. Тихое и странное, такое… жалкое. Звучало так, будто в сердце плюшевого разом вонзились тысячи игл и нотки отчаяния и боли сами собой вырывались из души. Действительно, это слишком глупо, но как объяснить это себе? Никак. — Ты… плачешь? — прошептал, желая завести разговор и развеять облако печали, нависшее над друзьями, Феликс. Зайка отстранился от ребёнка и посмотрел ему в глаза. Ничего такого, что свидетельствовало бы о смущении или ненависти, в них не читалось, что успокаивало плюшевого и заставляло его принять обычное выражение лица — умный взгляд и лёгкую улыбку. И ребёнок знал, что зайка совершенно не может плакать — хочет тот этого или нет. А почему? Ему просто не позволено. В принципе, как и малышу — он знает, что слёзы до добра не доведут, и Укус тому доказательство. — Я люблю тебя, — убийственно повторил плюшевый, серьёзно смотря в глаза малышу и держа его за рукава футболки. — Я п-понял, — пробормотал, отводя взгляд и снова краснея, ребёнок. — И понял д-давно, к-кажется. Искренне не понимая Феликса, Плюштрап мысленно вернулся назад и с головой зарылся в происходящее ранее. Поцелуй, брошенные случайно слова и… попытка добиться ревности? О, что?! Как будто вернувшись в эту реальность, зайка вздрогнул, чуть ли не упав с колен мальчика. К счастью, крепко держа последнего за футболку, Плюштрап только пошатнулся со словами: — Вот же..! — на выдохе. Ребёнок тихо хихикнул, притягивая плюшевого к себе за талию и попутно кротко целуя в лоб; зайка же более спокойно продолжил: — И почему ты не сказал, что догадывался? — Ну, — замялся Феликс. — Подумай сам: я — ребёнок, ты — мой Кошмар, — теперь малыш спокойно признавал этот факт. — Вдумайся в эти слова. — Хм, ты прав, — подметил плюшевый, задумавшись. — Знаешь, эта мысль о мыслях меня утомляет. — Тебя всё утомляет, — заметил мальчик. — Ну ладно. Сладких снов…

Если ты способен подружиться со своим Кошмаром — ты силён волей. Если ты способен полюбить свой Кошмар — ты непобедим, твой Дух — не сломить.