Прекрасная катастрофа

— Аниссина! Ты уверена, что твои подушки показывают настоящее будущее? — мешался у фон Хренников под ногами блондинистый мадзоку. — Эй, Аниссина! Аниссина! — Похоже, тебе некуда деть свою энергию, — оценивающе пройдясь по нему взглядом, ученая взяла парня за плечи и довольно повела к огромной штуковине. — Мне как раз нужны добровольцы для испытания моего нового «Подарю-тебе-экстаз-сунь-лишь-палец-только-раз»-крошки-куна! Нечто перед ним и по виду, и по описанию представляло угрозу для жизни, и Вольфрам сделал все, чтобы в ту же секунду оказаться в противоположном углу комнаты. — НИ ЗА ЧТО! — Ладно, дождемся Гвендаля, — пожав плечами, хмыкнула девица и вернулась к рассмотрению чудо-подушек. — Без сомнения, они работают, — утвердила она, и все присутствующие в комнате напряглись. — Но ваши с его величеством сны чем-то тебя забеспокоили, так, Вольфрам? — с волнением обратился к нему Гюнтер. Юный фон Бильфельд кивнул. — Что ж, выбора нет, протестируем их еще раз. Гюнтер, госпожа Шери, прошу вас! — учтиво предлагая два отдельных лежачих места, пригласила их Аниссина к эксперименту. — Нет! Только не Гюнтер! — закричал Вольфрам, но был прерван появлением старшего из братьев. — Ах, Гвендаль! Как ты вовремя! Укладывайся, — улыбнулась ему подруга детства, взглядом указывая на место пытки. Как бы он ни сопротивлялся, а все равно пришел сюда добровольно. Но за всю его долгую жизнь никогда еще слова: «Приятных снов!» не звучали так зловеще. Он закрыл глаза, мысленно молясь за себя и лежащую рядом мать, и окунулся в мир, где, однако, все было настолько безмятежно, что это место можно было назвать Раем. — О, глядите, у него румянец появился! — удивился таким изменениям Гюнтер, на что Аниссина лишь снисходительно усмехнулась. Эксперимент явно приносил удовольствие обоим подопытным, и когда он закончился, первая, не умолкая, рассказывала о собственном блеске и повальной к ней любви окружающих, а второй слегка смущенно молчал. Но оба как один заявили, что видели во сне друг друга. Вольфрам раскрыл рот, переосмысливая свой опыт. — Что ж, возможно, если двое мадзоку в одно и то же время используют мой прибор, то им снятся сны с присутствием друг друга… — размышляла исследовательница. «Это значит… это значит, что я снился Юури! Я был в его сне!» — обрадовался Вольфрам, но, вспомнив какой сон тот заказывал, густо покраснел. — Так или иначе, это нужно проверить! — с энтузиазмом закончила Аниссина и повернулась к своим демоническим кроликам. «Только… стойте! Этот предатель совсем не выглядел довольным!» — закипел фон Бильфельд и кинулся к подушке. — Я хочу испытать ее еще раз! Я же увижу, что ко мне чувствует Юури? Я хочу узнать, что он сейчас делает, изменник! Я все узнаю! — с нездоровым блеском в глазах протянул он. — Вольфи, отдай подушечку, — мягко отобрав трофей, положила ему руку на плечо мама. — Тебе нужно отдохнуть, милый! Сейчас же иди искупайся и попроси девочек сделать тебе массаж, — нежно подталкивая его к дверям, распорядилась Сесилия. — Но, мама! — недоумевал Вольфрам, провожая взглядом желанный предмет. — Я проверю! — помахала она пальчиком и закрыла дверь за его спиной. — Ах, его величество совсем не жалеет моего Вольфи… Как чудно! — противоречила она сама себе, вгоняя окружающих в каплю. — Муки любви — это так замечательно! Их союз от этого будет еще крепче! — Допустим, — произнес Гвендаль. — Итак, господа, вернемся к делу! — похлопала в ладоши Аниссина. — Гвендаль, дружочек, пройди вот с этим в другую комнату, — пихнув ему в руки подушку и банку снотворного, дала она указание. — И можешь уже начинать! Придумай что-нибудь поинтереснее. Посмотрим, на каком расстоянии действует этот феномен… — Какой еще массаж, когда Юури занимается там невесть чем?! — пыхтел Вольфрам, тем не менее, направляясь по указанному адресу. — Вот вернись мне только! Я тебе устрою… С такими словами зайдя в горячий туман купален, парень немного замешкался, оглядывая фигуристых женщин в легких одеждах, со сладкими улыбками на губах утаскивающих его в объятия неги и удовольствия. — Значит, говорите, не видели? — ставя руки в боки и расплываясь в хищной улыбке, переспросила ученая, и оба в подтверждение своих слов помотали головами. — Отлично! — хлопнула она в ладоши. — Что ж, Гвендаль, наконец-то хоть здесь ты оказался не бесполезен! — у фон Вальде дернулась бровь. — Надеюсь, и сон твой имеет какой-нибудь вес? — Послушай сначала мой сон! — прощебетала Шери, подбегая к Аниссине, уже ушедшей с головой в другие исследования. — Представляешь, я видела в нем тебя! Какая ты была красавица в свадебном платье…! — дальше у девушки зазвенело в ушах, и она вскинула полные ужаса глаза на друга, моля его о спасении каким бы то ни было способом. Но в ответ ее ждал лишь такой же взгляд, когда Гвендаль услышал описание жениха и с ухнувшим в пропасть сердцем узнал в нем себя. — НИКОГДА!!! — закричали они в один голос, и Шери замолчала, хлопая глазами. — Это же было будущее? — каждое слово отдавалось скальпелем по мозгу. — Я загадывала будущее моих близких, — проговорила она, впервые видя, как Аниссина падает в обморок. И Гвендаль тоже. «Я же ясно сказал, что ниже пояса меня можно трогать только моему жениху! И то — не раньше свадьбы! Что за наглость?!» — еле удерживая впопыхах схваченное полотенце на самых нежных местах, Вольфрам мчался по замку прочь от купальни. На повороте, однако, он врезался в собственную мать, и они оба повалились на пол. — Вольф! Вольф, надо позвать Гизелу! — тормоша его за плечи, восклицала Сесилия, не обращая внимания на горячечное стремление сына прикрыть наготу, неуемно выглядывающую из-под спадающего полотенца. — Мама! — паника в голосе уже граничила с отчаянием, но в коридоре вовремя оказался Гюнтер, пробегающий мимо с Гизелой, — как раз-таки в сторону лаборатории, — а за ними Конрад, Йозак, Дория, Сангрия и еще ползамка мадзоку. Бегущая вслед за процессией Грета залилась звонким смехом при виде застывшей на полу двоицы и, не останавливаясь, весело прокричала: — Пап, ты бы оделся! Попку застудишь! К тому времени, как они добрались до нужных дверей, внутри было столько народа и шума от него, что Вольфрам и Шери едва расслышали возглас Аниссины: «Это брак! Выбросить ее! Уничтожить!» и резкое: «Нет!» Гюнтера, прижимающего подушку к себе. Вторая подушка шла по рукам за спинами стоящих в самом последнем ряду слуг и солдат, решивших по-тихому утащить сокровище. — Отдай! — выхватив прибор из порочной цепи, Вольфрам хмуро посмотрел на одну из девушек. — Спасибо, милый, — вновь выуживая подушку, чмокнула его в макушку Шери и потрепала по волосам. — Побудь без игрушки до возвращения его величества, хорошо? — произнесла экс-Мао, ясно давая понять, что подушка теперь для него под запретом.