Неповиновение

Это утро отличалось от других тем, что небо наконец-то наполнилось светлой бирюзой, а холод сменился теплом. А Флоренс уже думал, что начинает забывать, какое время года сейчас. В принципе, здесь они все друг от друга практически не отличаются, и она ненавидела это вечное ощущение, будто время стоит на месте, запутавшееся в сети дождя и тумане. Однако в то раннее утро в воздухе явственно ощущался дух лета, и девушка едва ли не задыхалась тёплым ветром, изредка дувшим с юга. Он на некоторое время позволял отвлечься от сомнений и смешанных чувств, которых у неё появилось за последний месяц слишком много, от каких всё чаще хотелось выбросить из головы, просто не обращать на них внимания, оставить мысли недодуманными, а страхи прогнать прочь. Она полюбила пешие прогулки в одиночестве. Но до этого все были наполнены серыми тучами, холодными каплями и пронизывающим ветром, и перемена, произошедшая в погоде, обрадовала Флоренс, обещая нечто новое, совершенно не похожее на всё ей знакомое и раньше. Лучи солнца, почти прозрачные, проскакивали меж листьев деревьев, словно сами не могли поверить, что смогли пробиться сквозь плотную стену облаков. Девушка протянула руку, как бы пытаясь поймать всё время ускользавшие от неё лучики, и не замечала, как начала улыбаться. Небо раскинулось над ней, высокое, светло-голубое, ещё не успевшее набраться глубокой синевой, казалось абсолютно недостижимым, но от этого было ещё ближе Флоренс. Ей всегда нравилось недостижимое, и больше всего она любила бросать ему вызов. Обнять небо? Почему бы и нет? Подняв руки и сделав несколько шагов вперёд, она посмотрела вверх, будто предупреждая о своих намерениях. Однако ничто не отреагировала на её послание, и девушка медленно, будто боясь нарушить чьё-то спокойствие, развела руки в стороны, чувствуя порыв ветра в волосах. На секунду фантазия услужливо подбросила невероятную картину: восход солнца над морем, утёс, на котором она сама стоит в том положении, что и сейчас, ноздри щекочет запах солёной воды, но она не одна, рядом… Прыжок. Флоренс резко свела руки над головой, хлопнув в ладоши и ловя ветер, победоносно улыбнулась, словно вправду ухитрилась дотянуться до небосвода, украсть немного той голубизны и унести с собой на землю. И хотя всё это была лишь выдумка, девушка готова была поверить в неё, ведь часто ничего другого просто не остаётся. Она зажмурилась, пытаясь воскресить образ моря в мозгу, но почему-то никак не могла представить себя в одиночестве, позади неё всегда был кто-то, посему вскоре Флоренс попыталась выбросить из головы морской пейзаж, такой же романтический и неправдоподобный, каким она запомнила его ещё будучи ребёнком. Не хотелось заходить настолько далеко в своих представлениях и обрисовывать того, кто же всё-таки постоянно стоял с ней на неприступном утёсе. Наверное, пора уже идти в дом. Она помнила, как вскоре после её прибытия домой, приехали и все остальные члены семьи. Мать явно не была в хорошем расположении духа от того, что её дочь не просто выказывала неприкрытые равнодушие и даже антипатию к чете Эрроу, но и самовольно уехала, не удосужившись попрощаться. Сидя у себя в комнате, Флоренс слышала недовольный тон Эвелин, коим она поздоровалась с прислугой. Факт неожиданного появления вдовы Саммерс в поместье немного смягчил леди, но не настолько, чтобы она не позволила себе немного сорвать злость на одной из служанок. Мать поднималась на второй этаж, она слышала и это, подходила к комнате дочери, возможно, собиралась постучаться и устроить настоящую взбучку взбалмошной мисс Уэлч, но, скорее всего, в последнюю минуту приняла решение отложить предполагаемую трёпку на следующий день. В ту ночь «осуждённая» не спала ни минуты, разбирая обрывки бумаг и черновики на письменном столе, тщательно выискивая все стихи и складывая их в специально подготовленный для этого ящик стола. Только добившись идеального порядка и заперев ящик стола на ключ, девушка немного успокоилась, но всё-таки сон не соизволил снизойти на неё, оставив наедине с мыслями и охваченным паникой воображением. Идя назад, Флоренс отчётливо понимала, что получит своё за вчерашний поступок, но ни это, ни что-либо другое было не в силах сейчас прогнать с её лица улыбку. Охватывая взглядом дом, она инстинктивно постаралась отыскать окно в комнату Изы, и очень быстро нашла. Хотя бы потому, что хозяйка комнаты стояла у того самого окна, следя за медленно приближавшейся к поместью старшей дочерью семейства Уэлч. Нет, та вовсе не была удивлена. Даже наоборот, обрадована тем, что ей удалось, пускай так, увидеть Изабеллу до завтрака, когда она уже точно была бы совсем другой, без своей лёгкой улыбки, которую Флоренс ясно видела. Яростно борясь с желанием засмеяться и состроить рожицу, она лишь помахала наблюдающей за неё женщине рукой и бросилась бежать к дому, просто наслаждаясь движением, возможностью контролировать его и свистом ветра в ушах. Где-то в глубине души она понимала, что по приходу домой и столкновении с леди Эвелин, ей полагалось приложить хоть минимум усилий, чтобы изобразить некое подобие раскаяния на лице, но вопреки всему смеяться захотелось ещё больше. И, конечно, как это обычно бывает, человек, рассерженный чем-то на другого, увидев того радостным и беззаботным, не может удержаться от того, чтобы не нарушить его счастливое спокойствие. А, следовательно, ударить настолько больно, насколько провинившемуся на данный момент хорошо. Ничего удивительного, что миссис Уэлч буквально вскипела, заметив на лице дочери солнечную улыбку, а в глазах – ни малейшего намёка на осознание своей выходки, тут же постаралась обратить на сие внимание. - Доброе утро. Надеюсь, тебе сегодня хорошо спалось, и ты не подумала тревожить прибывшую поздно леди Изу. - Нет, как я бы могла на такое решиться? – сострила Флоренс, с каждой секундой утрачивая чувство такта и отказываясь внимать интуиции, подсказывающей, что остроты и колкости с самого утра не слишком соответствуют её положению. Эвелин, судя по всему, считала точно так же, поэтому перешла тут же к делу, отбросив все формальности, которыми она хотела подтолкнуть дочь к проявлению уважения и раскаянию. - Ты переходишь все рамки дозволенного, знаешь ли ты это? Почему ты уехала вчера? Неужели мало того, что ты и так достаточно выделилась в глазах Эрроу? - Когда я ощущаю себя плохо, находясь в каком-нибудь помещении, то обычно стараюсь оттуда выбраться поскорее, - тут же ответила Флоренс, в которой прежняя весёлость теперь боролась с раздражением. - Удивительно, как ты всё ещё здесь находишься, - съязвила в свою очередь Эвелин, - твоё счастье, что Изабелла здесь. Но она скоро уедет. И тогда тебе тоже придётся последовать её примеру. Конечно, я не позволю тебе пойти на все четыре стороны, а позабочусь о том, куда тебе отправиться… - Из… вдова скоро уедет? Она же только вчера прибыла, - растерянно переспросила девушка. Слова о том, что её собираются чуть ли не выгнать, не беспокоили её в ту минуту так, как факт, что совсем недавно обретённая Иза опять собирается куда-то. - Это была не запланированная поездка, а всего лишь форс-мажорные обстоятельства, - заявила мать не без торжества, - Вообще-то, она должна, по её плану, уехать через десять дней. После того, как женщина сказала это, то мгновенно заметила, как изменилось лицо её собеседницы. На нём можно было увидеть настоящий спектр эмоций, от радости до растерянности, а от неё – к настоящей ярости. Флоренс буквально задыхалась от негодования, поэтому, когда она, не сказав ни слова, бросилась к лестнице, ведущей на второй этаж, Эвелин даже не смогла выдавить из себя и звука, пытаясь понять, что сейчас только что произошло. А девушка, несясь, как ураган, по ступенькам, не уставала прокручивать в голове слова матери, смешивая их с воспоминаниями о событиях прошедшей ночи, и всё это вместе сводило её с ума. В голове стучал всего лишь одно слово: «Почему?», отдавалось в висках и затылке, звенело в ушах, когда она бежала по коридору, чтобы со всей силы открыть дверь в комнату Изабеллы.