Трое в уазике не считая Петровича.

      Шел дождь. Небесная влага громким капельным перезвоном врезалась в тёмно-зелёный массив леса, создавая своеобразную мелодию ливня. В такую погоду лес обычно замирал, звери и птицы, прячась от дождя и сырости, забивались в свои норы и гнёзда, дабы переждать непогоду в тепле и уюте… Хуже приходилось путникам, что не успели попасть под тёплые крыши своих жилищ и теперь вынуждены угрюмо брести сквозь лес, промокая до нитки…       - Погода шепчет! – довольно вздохнул как раз один из этих не самых удачливых людей, облаченный в разнообразные шкуры, будто в одежду.       Но надо признать, выглядела эта нагромождение меха и кожи не как дикарская накидка, а вполне пристойны наряд, что вкупе с густой бородкой и хитрыми глазами делали путника похожим на мистического лесного колдуна или волхва. Хозяина леса.       Довольно потянувшись и размяв затёкшие плечи, «колдун», опираясь на свой своеобразный посох в виде не самой кривой коряги, побрел дальше, всё глубже погружаясь в дебри леса. Шёл он уверенно, обходя по звериным тропкам все буреломы, не спотыкался об всевозможные корни и пни, что попадались то тут то там. Но чем темнее и древнее становился лес, тем больше слышалось вокруг подозрительных звуков и шорохов, будто говорили сами деревья.       - Эх, наверное я никогда к этому не привыкну… - вздохнул мужик, после чего тихо рассмеялся, вглядываясь вглубь дебрей, где уже притаилась местная «стража», охраняющая покой древнего леса… Ну, по крайней мере, ему хотелось так думать из за своей немного романтической натуры.       - Ты пришел, – раздался у него за спиной приятный женский голос, а в следующий момент две точеные женские ручки приобняли мужика сзади, спина же явно ощутила два теплых соблазнительных холмика, настойчиво уткнувшихся «колдуну» в лопатки. – Я скучала, Петрович.       - Сколько же раз говорил, Гена я, Гена! – тяжело вздохнул престарелый попаданец под тихий смешок со стороны лесной искусительницы. – И меня не было всего четыре часа.       - В первый раз ты представился именно как Петрович. – ответила девушка, начав пальчиком покручивать бороду Геннадия. – И ты прекрасно знаешь правила, чтобы войти в лес, надо заплатить…       - Ты каждый божий день придумываешь все больше правил, волчица. – хмыкнул Петрович, для которого такая вот перепалка с лесной красавицей стала своеобразной традицией. – И чего ты ко мне прицепилась?       - Ты сам знаешь ответ… - чуть ли не промурлыкала ему на ушко волчица, чья рука с бороды переместилась в район паха напрягшегося в хорошем смысле Геннадия. – Хоть Маруся и недовольна моим поведением, этой косолапой обжоре не угнаться за мной, так что пусть терпит мои посягательства на тебя, любимого.       - Я тебе не кролик, охотница. – сощурился Петрович, но из объятий не вырвался, позволяя развратнице и дальше заниматься ее непристойный действом.       - Верно, ты намного, намного вкуснее! – прошептала мужику на ушко девушка, после чего осторожно укусила его за ушко, чем вызвала у него протяжный стон. – А теперь выполни свой долг моего мужа и наделай мне много-много волчат!       С этими словами девушка, проявив недужную силу, подхватила Петровича на руки и кабанчиком метнулась в ближайшие кусты, за которыми уже было готово своеобразное ложе из еловых веток и мха, что с тихим треском приняло на себя два разгорячённых тела. С тихим рыком, волчица быстро стянула с мужика штаны из звериных шкур, после чего со сладким причмокиванием набросилась на вставшего, словно кол, Петровича младшего.       - Да, девочка моя, вот так… - тихо просипел Гена, схватившись правой рукой за роскошную «гриву» своей возлюбленной, которая жадно наяривала его член своим ротиком, изредка его покусывая, от чего мужик начинал сладко постанывать.       Наконец, когда девушка набрала приличный темп, Петрович обильно кончил, буквально заполнив весь похотливый ротик волчицы своим густым семенем, но этого, казалось, было мало как для девушки, так и для самого бывшего лесника. Не сбавляя темпа, лесная распутница продолжила жадно посасывать член своего любовника, начав заглатывать его чуть ли не целиком.       Почувствовав же приближение нового пика, Петрович с тихим рыком двумя руками схватился за голову своей любовницы и начал жестко ее насаживать на свой хер, пока вновь обильно не кончил.       - Хах… ну что, наелась, оторва? – тяжело дыша, спросил мужик у своей любовницы, что как раз закончила слизывать со своих губ остатки семени и с счастливым урчанием его заглатывать.       - Ты как всегда бесподобен! – чуть ли не пропела девушка, после чего хитро посмотрела на своего любовника. – Ну неужели ты думал, что я остановлюсь на этом?! Моя киска еще голодна, а лоно скучает без твоего сладкого семени, так что будь хорошим мальчиком и дай мне насладиться тобой! Полностью!       Договорив, волчица буквально повалила своего любовника на спину, впившись ему в губы страстным поцелуем, пустив в атаку свой юркий язычок.       Будь Петрович в своем мире, он бы оттолкнул наглую особу, полезшую целоваться после отсоса, но тут правила были немного иные, да и девушка была намного сильнее его, что не раз наглядно доказывала на практике. Да и честно признавшись, Геннадию начинало это нравиться…       Наконец как следует, насладившись долгим, до ряби в глазах, поцелуем, волчица отстранилась от своего любовника, нагло усевшись ему на живот, начав тереться своей промежностью о вновь вставшего колом Петровича младшего.       - Ты чувствуешь это, любимый! – спросила она Геннадия, упершись своей ладошки ему в грудь и весело оттопырив свои волчьи ушки. – Моя киска хочет твоего котика, буквально слюнки пускает, хи-хи!       - Не будем ее разочаровывать! – просипел Петрович, а в следующий момент резко загнал свой член в волчицу под довольное хлюпанье ее любовных соков.       - Аааххх… - не ожидавшая подобного грубого напора, волколака громко застонала, а ее лоно начало судорожно трепетать, даря девушке первый оргазм, а не растерявшийся Петрович тут же взял инициативу в свои руки, рывком поменявшись с волчицей местами.       - Двадцать один раз! – чуть ли не рычал он, яростно насаживая извивающуюся в приступах наслаждения мамоно на свой член. – Двадцать один раз ты насиловала меня во всех позах, похотливая псина! Ты у меня будешь скулить от удовольствия, наглая сучка!       - Агррр! – был ему ответом тихий рык, полный предвкушения и удовольствия. Вызов был принят.       Извернувшись, волкодлака перешла в сидячую позу, начав уже сама яростно скакать на Петровиче младшем, чуть ли не когтями вцепившись в спину своему любовнику. Кончив еще раза два, волчица все не сбавляла темпа, уже своими клыками впившись Геннадию в шею, даря не боль, а лишь сладкую истому.       Поняв, что проигрывает этот «бой», мужик резко схватился за виляющий в такт рывкам хвостик волчицы, и резко его дернул, от чего волкодлака пронзительно вскрикнула, начав трястись в экстазе, утопая в волнах оргазма. Тут уже не выдержал и сам Петрович, с громким рыком излившись в киску своей возлюбленной, от чего ее лоно буквально обхватило его ствол, принявшись сокращаться и сжиматься ту тут то там. Буквально выдаивая из мужчины всё его семя.       - Да, еще! Еще! – кричала уже в полный голос волчица, в бешеном темпе скача на коленях у Петровича, пока очередной оргазм не накрыл ее с головой, заставив победно взвыть на весь лес, подобно волку.       В следующий момент тело девушки обмякло, отдавшись сладкой истоме, и медленно легло на лесное ложе, все еще мелко подрагивая, от утихающих волн наслаждения.       - Русские не сдаются! – победно просипел Петрович, чтобы в следующий момент устало опуститься на свою любовницу сверху, тяжело дыша от пережитого действа. – Хээ, если бы мне кто сказал полгода назад, что я буду трахаться по пять раз на день со звероподобными красотками, я бы рассмеялся ему в лицо…       - Гррр… - в ответ лишь тихо заурчала волчица, вновь обняв своего самца руками и ногами , после чего начала нежно вылизывать ему шею, изредка фыркая, когда ей в нос начинала лезть его борода.       А Петрович тем временем погрузился в свои воспоминания о недалеком прошлом… Пусть он и осознавал что его попутчики, по сути, кинули его тогда на произвол судьбы, он не сердился на них… В той ситуации, пожалуй, он поступил точно так же, если бы был за рулем. И интересовал его теперь лишь один вопрос, даже не очень навязчивый: «Где теперь его соотечественники и что с ними стало…»       По крайней мере он надеялся, что с ними всё хорошо также как и с ним, пусть сначала он этого не признавал, считая свое положение пленом у похотливых мутантов. Как вспомнит те свои мысли, так теперь смеяться хочется во всё горло…       А поначалу все так и было. Первую неделю он даже не особо помнил, находясь почти постоянно либо под действием нектара Альрауне, либо в отлучке после очередного секс марафона с его… первой женой. Да, именно женой, если считать то недельное действо заключением брачного контракта, а ведь все эти зверодевочки, мамоно, так и считали. А уж сколько раз он потом сбежать пытался, ууу… Но сначала его просто ловила его первая жена, наполовину… медведь, после чего, как он думал, наказывала его за попытку побега очередным бурным сексом длившимся до его невменяемого состояния не стояния. Как же он тогда ошибался… Хотя оно и не удивительно, ведь его ненаглядная супруга под номером один была той еще молчуньей и соней… Да и имя Маруся он сам ей дал, и его она с важным видом приняла, благополучно после этого заснув с ним в обнимку.       Но тем не менее, на пятую попытку побега он умудрился даже убежать от землянки его тюремщицы на добрых пол километра, пока его вновь не поймали, но на этот раз стая волкодевочек, и их вожачка, волкодлака по имени Лиира не решила разделить с ним ложе… Да, тогда, наверное, знатный вышел скандал, особенно когда явилась его полусонная супруга под номером один. И хоть Лиира пыталась честно забрать его тушку только в своё частное пользование, Маруся доходчиво ей объяснила, что забирать чужих мужей не хорошо, тем более рука… то есть лапа у медведицы была тяжёлая. Ну, по крайней мере, сам Петрович так думал, ибо во время тех разборок благополучно спал после очередного секс марафона.       И с тех пор наглая альфа не раз мешала его побегу, честно пользовалась его тушкой и возвращала обратно к медвежей землянке под не очень довольное бурчание Маруси. Ну а потом Гена просто… сдался. Сдался, когда осознал, что не был секс рабом для злобных и похотливых мутантов, а был как раз наоборот, единственным крайне любимым мужем. И те секс марафоны были на самом деле не наказанием, а своеобразным способом показать ему всю их монстрячую любовь. Попыткой привязать его к ним, чтобы он ответил им взаимностью и больше не убегал.       Это всё ему рассказала Лиира во время его побегов, благо была она намного более разговорчивой, чем медведица-соня Маруся.       А уж когда он встретился с «самцами стаи», которые искренне любили своих жён и доходчиво ему всё объяснили, то окончательно смирился и принял своё положение. Благо и свободы стало через некоторое время намного больше, ведь незачем было его постоянно при себе держать, если сбежать не пытается.       И вот теперь он стал своеобразным местным лесником, «хозяином леса», если хотите, и свободы у него даже поболее чем в родном мире, благо налогов платить не надо и отвечает он теперь только перед жёнами да Богом. Осталось лишь дом построить вместо землянки медвежей, да деток своим ненасытным супругам понаделать… Благо и сам Петрович был не против заиметь несколько мелких спиногрызов, ибо в родном мире не вышло ни с детьми, ни с женой. Но зато тут он парень хоть куда, заарканил целых двух шикарных женщин, которые любят лес так же сильно, как и он сам… Можно даже сказать, что Геннадий Петрович, наконец, нашел свое место в жизни, нашел свой дом, свое счастье, свое призвание…       Вдруг ушки Лииры резко дернулись, а она сама напряглась, как будто приготовилась к прыжку.       - Что такое? – обеспокоенно спросил мужчина, отстраняясь от своей подруги.       - Стальная повозка вернулась! – ответила ему волчица, плотоядно оскалившись. – Я этот звук теперь не с чем не спутаю! Скоро в моей стае появятся новые члены!       - Не стоит так резко, любимая. – прокряхтел лесник, вставая с ложа из мха и еловых веток. – Давай я лучше всё им объясню, чтобы избежать…       - Поздно, они уже тут! – оскалилась волчица, а в следующий момент взвыла как самый настоящий волк-оборотень, и на ее зов откликнулся, по ощущениям, весь лес.       - Дела… - пробурчал Петрович, хотя мысленно желал, чтобы кинувших его соотечественников тоже как следует, обработали похотливые волчицы… своеобразная маленькая месть доброго старого лесника.       Вот только, когда на поляну с ревом и скрипом въехал знатно потрепанный "Уазик", водителей, как и пассажиров, у него не было…