Маршалл.»
Мда, с написанием электронок и вообще всем, что связано с интернет-общением у него явно были некоторые проблемы. Маршалл любил текст, любил слова и буквы, любил то, как можно ими играть и использовать их, но только не тогда, когда дело касалось набора текстового сообщения для кого-то. Коротко и вроде бы ясно – он уверен, что всегда выражался предельно ясно, – написать сообщение никогда не составляло труда, но почему-то все сразу начинали думать, что оно сухое и чёрствое, слова в строчке словно насильно выхолощены, будто он ответил из одной только вежливости, чтобы никого не обидеть. В свою очередь Маршалл приходил в замешательство, когда ему в ответ приходили огромные послания с кучей ненужных восклицаний и всевозможных повторов, отступов от темы и прочих ненужностей. Зачем? Ведь было бы гораздо проще созвониться, договориться с человеком о встрече, весело провести время, если так хочешь о чём-то поговорить или просто пообщаться, что-то обсудить. Это намного лучше, чем сидеть и строчить бессмысленные электронные буковки, надеясь, что человек по ту сторону монитора вслепую поймёт всё, что ты хотел ему сказать. Маршалл считал, что чем короче сообщение, тем оно ярче и наполненней. Можно расписать на всю страницу, как весело ты провёл сегодня свой день, а можно в трёх строках искусно сформулировать мысль так, что пройдут мурашки по телу. А если хочешь большего – позвони и узнай. Услышь голос своего собеседника, прочувствуй то, что он чувствует. Обоим будет неимоверно приятно и время на пустой набор текста точно не потратится. Послышался звук входящего сообщения. «Маршалл, идея очень классная, хочу услышать это собственными ушами. Приступай к работе, я буду, как разберусь с делами.Обнимаю, Робин.»
Прекрасно. Это как раз одна из тех вещей, которая нравилась Маршаллу в ней. Их сотрудничество никогда не становилось для него накладным. Да и совместные выступления проходили на ура. Возможно, этот тур всё же хорошая идея, зря Маршалл так упорно сопротивлялся уговорам Пола. Ах да, он же обещал Розенбергу ответить на приглашение. Интересно, сама Робин то в курсе? Ей наверняка прислали такое же, вот только в письме она ни о чём подобном не упомянула. Впрочем, так же как и он сам. Излишняя краткость… Может, стоит всё-таки писать более развёрнуто? Он снова вернулся к макбуку. «Тебе приходило приглашение на фестиваль? Что скажешь?» Спустя несколько минут ответ уже красовался в папке «входящие»: «Да, хотят, чтобы я выступила в качестве хедлайнера, но пока ещё не уточнили никаких деталей. А что?» Маршалл защёлкал мышкой. Так, приглашение гласило, что первого августа он должен выступить на стадионе Гранд Парка в Чикаго, штат Иллинойс. Мужчина перевёл взгляд на календарь, что стоял на его столе. Что ж, а почему нет? Выступление на фестивале как раз приходилось за неделю до открытия их тура. Было бы неплохо до назначенной даты показаться вдвоём на каком-нибудь мероприятии, дабы разогреть интерес зрителей. Помедлив ещё секунду, он ответил: «Ты будешь моим хедлайнером. Приступаю к работе. Надеюсь, ты знаешь мой адрес. Если нет, загугли. Ну или на крайний случай можешь Розенбергу звякнуть, он будет крайне рад, что хоть где-то пригодился.» Маршалл опустил крышку макбука и откинулся в кресле. До августовской нервотрёпки остался месяц. Билеты на «Монстр Тур» давно все раскуплены, от предзаказов на мерчендайз ломилась база. Так же ему примерно раз в три дня названивал его барабанщик с одним и тем же вопросом: «Эй, Эм, когда будет готов сет-лист? Мне ведь нужно хотя бы примерно знать что да как, что за дела?». Да, работы привалило многовато… А ещё нужно успеть хорошенько выспаться.***
– Знаешь, мне кажется, нам всё равно чего-то не хватает, – проговорила Рианна, сидя за панелью звукозаписи. Маршалл стоял рядом, надев огромные наушники так, что левое ухо оставалось свободным. Он сосредоточенно прислушивался к тому, что только что сделал, повернув крайнюю зелёную кнопочку. – Не знаю, может нам стоит ещё раз пересмотреть концертную программу? – продолжала Робин. – Вот показываем мы сначала превью, затем огни опускаются, играет музыка и выхожу я. Это всё ясно, да. Но может, стоит сделать что-нибудь ещё? – А? Что? – Маршалл рассеянно подкручивал панель, прослушивая снова и снова нужный ему отрезок песни. Робин вдруг соскочила с кресла. – Я придумала! Правда придётся срочно делать заказ на сцену и переплатить, но оно стоит того! – А? – Да сними ты уже свои наушники и послушай меня! – девушка раздражённо наклонилась над панелью и заслонила панель ладонями, не давая Маршаллу продолжать работу. Он стянул наушники на шею и устремил на неё взгляд пронзительных голубых глаз. – Слушаю. – Он откинулся в кресле и, положив локти на подлокотники, соединил перед собой кончики пальцев. – Сделаем сцену подъёмной, – улыбалась Рианна, довольная своей идеей. – Сначала появляюсь я, словно из ниоткуда, начинаю свою партию. Затем ты на противоположной стороне. Сцена поднимает тебя метров на десять, как раз к началу твоей части. – И зачем это? – нахмурился Маршалл. – Излишние траты, да и только. – Нет-нет-нет, – замотала девушка головой. – Смотри, фишка превью ведь в том, что ты пациент. Мы начнём концерт в этом же духе, как продолжение видео-ролика – ты поднимешься на платформе, привязанный к постели, как в психиатрических клиниках. Потом освобождаешься, сходишь с платформы и мы продолжаем. Мужчина продолжал сидеть с нахмурившимся видом. Было не вполне ясно, понравилось ли ему предложение Робин, но она терпеливо ждала его ответа, после того, как закончила говорить. – Хорошо, – наконец сказал он. – Можешь заняться этим, если хочешь, идея ведь твоя. Если нет, я скажу Полу, он разберётся. Рианна облегчённо выдохнула. – Я сама. Сделаю пару звонков и всё. Маршалл кивнул и снова натянул на уши наушники. Забавно, как сильно его занимает работа. Робин ещё никогда не работала с ним в одной студии. Все их совместные песни были записаны по раздельности, и ей не приходилось своими глазами наблюдать его погружённость в то, что он так любит. Действительно, те, кто работал с ним, не лгали – стоило Маршаллу зайти в студию, как он пропадал, и бесполезно было пытаться отвлечь его от работы. Осталась неделя до выступления на фестивале и две недели до открытия тура. Маршалл безвылазно сидел в студии, а сегодня Рианна уже во второй раз приехала к нему домой для того чтобы отрепетировать их совместные части. Она вышла из студии и направилась на кухню, чтобы налить себе стакан воды. – Привет. Робин от неожиданности чуть не выронила из рук прозрачный стакан и фильтр с водой. Она обернулась и увидела в дверях молодую девушку с голубыми глазами. Хейли Джейд смущённо переминалась с ноги на ногу. – Привет, – улыбнулась Робин. – Хочешь водички? – Нет, я лучше сок, – Хейли прошла к холодильнику и взяла стоящий на дверце апельсиновый сок. – Папа у себя? – Он занят, – кивнула Робин. – По-моему его и пушкой оттуда не выгонишь, не знаю, что может его сейчас отвлечь. – Это как всегда, – с улыбкой ответила Хейли. – Он волнуется перед туром, поэтому очень хочет сделать всё как надо. Он всегда хочет сделать всё как можно лучше. В этом весь папа. – Она ещё раз дружелюбно улыбнулась и покинула кухню, захватив с собой коробку с соком. Робин ещё немного посидела на кухне, затем позвонила своему менеджеру и в подробностях поделилась идеей с платформой. Когда тот пообещал всё уладить и отключился, девушка отложила телефон на стол и задумчиво уставилась в огромное окно, простирающееся от потолка до самого пола почти во всю стену.