Привычки и особенности

      В кладовке, на горе больших свитков, кружком сидели Котецу, Эбису и Изумо. Где-то капала вода с плохо изолированной трубы. Точнее, не где-то, а у Ибики, а звук чудесно передавался вентиляцией. И не только воды, но и редких надрывных криков.       Никому это не мешало — Котзумы и так некоторый процент рабочего времени вынуждены были проводить в тесном контакте с Ибики, а Эбису нянчил Конохомару.       Однажды товарищ Котецу, окончательно одурев от летней жары, уговорил сенсея написать рапорт на Сарутоби-мелкого Морино-сану. Эбису пожал плечами, нарисовал на лице надпись «Тецу-ты-идиот-ведь-знаешь-меня-второй-десяток-лет» и написал.       Ибики ржал на весь отдел. Рекомендовать новый, прогрессивный, многогранный метод дознания «запереть с младшим классом Академии без берушей на n часов» не додумался даже Умино. К слову, на вооружение эксклюзивное решение принято не было, вернули с резолюцией «Отклонено за излишнюю, нешинобскую жестокость. Автора направить к психиатру».       На этом эпопея не закончилась — впереди был выигрыш Эбису. Изумо же просто не мог оставить в беде своего лучшего друга. Поэтому с бумагами аналитиков вынуждены были засесть все трое, причём там, где их не дёргали бы каждые три минуты. Чтобы коллеги не поднимали панику о пропаже чуунино-джонинского состава, задним числом был оформлен отгул-больничный на три дня и оставлены клоны.       Учитывая привычку клонов творить ровно ту же хуйню, что и оригинал, то в этот момент скорее всего трио сидит на кухоньке Котзум, завернувшись в одеяло и имитируя игру в карты. После каждой карточной сходки с неразлучниками число карт в колоде увеличивалось вдвое. Если везло. Если нет, то колод становилось несколько, и в ход шли шутки, что даже бумажки желают размножаться.       — Эбису, а нам совсем без перерывов надо работать? — промявкнул Изумо, от чего Котецу словил почти фатальную дозу кавая.       — Без вариантов. Сдано должно было быть вчера. — строго отвесил подзатыльник Хагане Эбису. Жизнь была болью.       — А если мы кому-нибудь понадобимся? Разве не придётся вопреки судьбе помочь нуждающимся и разобрать бумажки частями? — вскинулся Камизуки, явно косясь в сторону двери.       Сенсей всё понимал. И то, что второй день пахать за собственный слишком длинный язык перебор, и что Хокаге-сама явно этим заданием намекал, что Конохомару — это далеко не худшее, что могло случится с Эбису, и что он сам правда жёстко припахал пойманных и спровоцированных чуунинов, но!       — ВСЕ-ВСЕ-ВСЕ! Я и мой вечный соперник зовём вас на тренировку во имя сплочения! ХОКАГЕ-САМА С НАМИ!       Эбису укорил себя. Подумал и даже погрыз за то, что не услышал и не распознал Гая. Майто настолько привычно входил в категорию «свои», что едва не игнорировался, как и Чоуза-сенсей. Хотя вариант отпустить Котзум и заняться своим заданием самому был бы… честным. Несмотря на всё то, что происходило в голове сенсея и что он, следуя этим голосам, творил, он продолжал себя считать человеком слова и чести.       — Котэцу, Изумо…       — Похуй, пляшем, — хором фыркнули чуунины и с неимоверным энтузиазмом уставились в бумажки. Эбису точно знал, что, в отличии от Хатаке, Котзумы не испытывали такого ужаса перед энтузиазмом Майто, а значит, и правда были не против провести это время в помощи другу. Стало очень тепло.       Котецу и Изумо тоже были людьми слова, и именно его они дали Гаю — мол, они станут звездой следующего «объединяющего мероприятия авторства Хокаге», и достойной причиной отказа может стать только помощь нуждающемуся — честная и искренняя, во имя Силы Юности!       Вот они честно и выбрали Эбису.