Привычки и особенности

      Асума Сарутоби богохульствовал. Он мял, потрошил и убивал сигарету за сигаретой — не поджигая, не куря. Юхи Куренай, очаровательная джонин, косилась на сигарету в руках коллеги и молчала. Так безукоризненно, что чувство стыда за своё поведение накрывало не только Сарутоби, но и всю комнату штаба. Разом. Волнами.       Поэтому в ответ на это работавшие сегодня чуунины не менее укоризненно косились на Юхи. Та недоумённо улыбалась и работа вставала, ибо весь рабочий состав всем составом испытывал странную помесь недоумения и угрызений совести. Ведь и правда, чего они, это же Юхи. Асума тяжело вздыхал, выкидывал истерзанную сигарету и доставал новую — и всё повторялось сначала.       Круг разорвало явление Райдо. Намиаши тащил на буксире Генму, зависающего где-то в своих мыслях, и вливал тому в уши что-то о здоровом рационе, почему-то собачьем. Ширануи согласно кивал и, не приходя в сознание, внятно поддерживал тему разговора. От зрелища непринуждённого общения друзей Куренай с Сарутоби разулыбались и подтянулись к знакомым.       — Генма, Райдо, какими судьбами? — поинтересовался подтащивший токубецу-джонинов в укромный уголок Асума, за спиной которого разлетелся облегчённый вздох и зашуршала работа.       — Какими-какими, бумажными, вестимо, — улыбнулся Генма. Ну как тут не улыбнуться, когда вокруг все так шибануты чувствами, что и весна, бывшая почти полгода назад, не проблема для их расцвета. И как же приятно вытаскивать этих мечтательных товарищей из их радости в прозаический мир подачи документов, оплаты счетов и прочей бухгалтерской камасутры! И нет, Ширануи не вредный, просто каждый развлекается как может, любит и умеет.       — Тоже хотите подать заявление на выходной в ближайший четверг? Обещают чистое небо и идеальные условия для цукими, — Куренай мечтательно улыбнулась. Не менее мечтательно вздохнул Асума, который вроде и хотел присоединиться к Юхи в любовании, но вот как-то никак.       — Сюбун-но-хи! — от души хлопнул себя по лбу широкой ладонью Райдо. Сенбон Генмы сработал камертоном, отчего хозяина передёрнуло. Да, таланты находятся иногда не там и не в том, что предполагалось бы. — Ну конечно же, это же очевидно, а я так торможу!       — Самокритично, — хмыкнул на невнятную тираду друга Генма, — учитывая что последние пять сезонов мы и на ханами-то не попадали, не страдая от этого, то это не торможение, это уже диагноз.       — Тьфу на тебя, язва, — не обиделся Намияши. Генма иногда как открывал рот, так туда сразу так и хотелось что-нибудь засунуть. Например, носок. Ношенный. Гая. — Вообще это отличный повод. И причина, да, позвать Хану куда-нибудь на речку, запечь баклажанов, вот как раз сюда тоже кто-то пяток баклажанов притащил, красивые…       — Это три баклажанчика, что у чуунинских столов лежат? Симпатичные, жаль что мало, — согласилась Куренай. Она тоже находила заманчивой идею испечь что-нибудь вкусненькое и поваляться в последние тёплые денёчки на свежем воздухе в хорошей компании. Хорошая компания о чём-то сосредоточенно рядом думала, прекратив мять сигарету.       — Стоп. Баклажанов же было два? — как и всякий шиноби, Асума обладал тренированной памятью, которой хватало взгляда, что бы запомнить точное количество разнообразнейших вещей. И поднапрягшись он спокойно извлёк из памяти описанную горку овощей. Там было ровно три баклажана, последний ещё такой интересной формы…       Проблема была в том, что Куренай обладала памятью как бы не лучшей, учитывая, что именно она была мастером гендзюцу, и судя по всему, баклажанов было именно два.       — Как три? — удивлся Райдо и переглянулся с Генмой, — Пять ведь!       Джонины уставились друг на друга и гуськом двинулись мимо столов, стоящих буквой «П», к предбаннику, где лежали баклажаны. Горкой. Из восьми штук.       — Мимо никто не проходил, не входил-выходил кроме вас с Генмой, — начала Куренай, которая и не прекращала наблюдать за происходящим в её рабочей зоне даже во время отдыха. И да, она пришла первой в штаб, и уже потом её поймал Асума. — Их было три. А стало два. И снова пять. А сейчас восемь, — растерянно переглянулись шиноби.       — Точно никого не было — не приходило? — вдумчиво оглядел овощи Генма. Обнюхал. Потыкал сенбоном, проверил чакрой. Овощи были хорошие, свежие, гладенькие. Самые обычные.       Асума почесал подбородок, поворошил волосы и покосился на Юхи. Та тоже ничего не понимала. Оба готовы были поклясться, что никто в предбанничек не заходил, появление новой чакры на расстоянии нескольких метров они бы засекли даже в состоянии полутрупа от чакроистощения.       Скрипнула дверь, оповещая о том, что в главный зал штаба кто-то неторопливо шёл. Кем-то оказалась Анко, сутулившаяся и о чём-то сосредоточенно думающая. Повернувшие на её появление головы джонины вздрогнули, услышав от столика с овощами шум. Справа была дверь, в которую вошла Митараши. За спиной — дверь в рабочее помещение, откуда они вышли. Слева столик с горкой баклажанов, с верхушки которой один из фиолетовых овощей скатился. По счёту он был восьмым.       Что-то тут было нечисто. Ошарашенные взгляды шиноби повествовали о том, что это не результат вчерашней попойки или сегодняшнего несвежего молока на завтрак.       — Анко-чан, не могла бы ты посчитать, сколько тут баклажанов? — не удержался Асума. Это спиваются все вместе, а глюков и похмелье все ловят в одиночестве.       — Восемь же. Или это такой прикол? — ощерилась на Сарутоби Митараши. Вот-вот и броситься, за одно неверное слово.       — Просто я видела три баклажана, Асума пришедший через десять минут два, Генма с Райдо через пятнадцать минут пять, а сейчас сама видишь — восемь… — фразу про трудный день у самой Анко Юхи проглотила. Тут не говорить надо, а кормить. Сладостями.       — Да что тут говорить — просто принёс кто-то ещё, или ухватил по дороге, пиздить всё, что плохо лежит, это профессиональная деформация ряда шиноби, от Копии до Иваши,— фыркнула Анко, по очереди сверля взглядом мужчин. Молчаливая дуэль подзаёбанной Митараши и спокойной мужской части шиноби была прервана Юхи, которая цапнув Райдо за рукав, судорожно пыталась привлечь его внимание.       Баклажанов было семь.       — Вот б... — начал Асума, тут же поправившись, — ...б-блин. Вы видите то же, что и я.       — Ага…— согласилась мигом подзабывшая обиды Митараши, зачарованно глядя на баклажаны. Тем было фиолетово. Буквально. Если б она только что не была от Ибики, то однозначно обвинила бы в происходящем Морино и была бы абсолютно права. Над происходящим гордым чёрным кожаным флагом развевалось странноватое чувство юмора босса Анко.       Степень охреневания была настолько велика, что на Эбису, отодвинувшего с дороги Анко, внимания не обратили.       — А на что это вы так заинтересованно смотрите? — блеснул стёклами очков сенсей.       В этот момент в окно влетела парочка баклажанов и приземлилась точно на верхушку горки. Из вентиляции в этот же момент высунулась петля, ловко подцепила за черенок пару овощей и скрылась обратно.       — На то что ли, как Котзумы с Яджиробо пестуют собственную лень и готовят овощи на осеннее солнцестояние? Они всегда так делают, когда одному лениво подниматься наверх, а двум другим спускаться. А играть в подобное с использованием профессиональных навыков не лень, — неодобрительно фыркнул Эбису. Не столько потому, что не одобрял свободные подручные тренировки, сколько потому что как и Ирука не любил побитые баклажаны. И да, Сюбун они который год отмечали одной компанией.       — Я чувствую себя Копией, — в пространство пожаловался Генма, и, несмотря на непонимающие взгляды друзей, ничего более не добавил.