Как в Чёрном Ордене Канду и Аллена мирили

Вид у Канды был самый что ни на есть мрачный, а рука – тяжёлая, как в этом вновь умудрился убедиться Лави. Впрочем, Аллен не отставал и тоже ходил чернее тучи, то и дело проводя ладонью по непривычно длинным волосам и шёпотом ругаясь, когда те цеплялись за вилки, стулья, Лави, Комуринов и прочие бессовестные предметы. В общем, как ни пытались младший Книгочей и компания примирить печально известную своими тёплыми, нежными и исключительно дружескими отношениями парочку, эффект в итоге был достигнут полностью противоположный. Парочка дулась, демонстративно ходила по абсолютно параллельным коридорам и друг про друга слышать не желала. А Комуи зато был крайне счастлив. А что? Не дерутся, казённое и не очень имущество не портят – и хорошо. Можно даже на миссию отправить. Не в горы, конечно, куда-нибудь потеплее («В Африку», – добродушно предложил один длинноухий аноним), но всё же. Дело за малым – оповестить об этом Юу с Алленом. Экзорцисты восприняли радостную весть с каменными рожами. Смотритель распинался возле карты, рисовал кружочки, стрелочки и прочие детсадовские прописи, вдохновенно размахивал руками... эффекта ноль. Что Канда, что Уолкер – даже бровью не повели. Покивали с умным видом, сграбастали план-схему, и ушли. («В закат, по традиции», – ехидно добавил всё тот же аноним.) «Дела-а», – задумчиво протянул Комуи, попивая кофе и мысленно выкрашивая волосы Аллена в иссиня-чёрный цвет. Деревня оказалась такой же унылой, как и дорога до неё. Пока поезд нёс их до места назначения, Канда гордо смотрел в окно, Уолкер, скрипя зубами – в стену. Не мог же он смотреть в одну сторону с этим. По прибытию на станцию шеи у обоих нещадно ныли, но упрямцы не сдавались, упорно продолжая идти, не замечая друг друга. Наконец вдалеке показались покосившиеся деревянные домики, и экзорцисты синхронно ускорили шаг, желая, по всей видимости, поскорее расправиться с заданием, чтобы снова разбрестись по разным углам. Сделав короткий обход и порасспросив аборигенов что да как, ребята выяснили, что искомые «нечистая сила», а также «вупыр», «святое знамение» или «ведьма» (выбирай не хочу) могут находиться в нескольких километрах пути на запад где-то среди леса. Солнце начинало припекать, волосы липли ко лбу и вискам, ужасно хотелось пить (а кое-кому – уже и есть). В общем, очередной ночёвки вне Главного Управления было не миновать, хоть Канда и порывался геройски смотаться в одиночку. Аллен, не меняя выражения лица, цапнул «героя» за руку и потащил в сторону ближайшего относительно приличного дома. Юу недоумённо смотрел в затылок вконец охамевшему Мояши, но потом не выдержал и хихикнул, столь сосредоточенно тот пыхтел. Уолкер дрогнул, но не обернулся. Хозяева, на чей дом он нацелился, выделили им комнату наверху, на втором этаже, больше напоминавшем чердак, сопровождая всё это причитаниями про «бедненьких, бледненьких и худеньких мальчиков». Один «мальчик», судя по всему, был настолько голодный, что аж поседел. Второй фыркнул и, громко топая, поднялся по лестнице, только хвост мелькнул. Канда обозрел две кровати и насупился. Поднявшийся следом за ним Аллен ехидно спросил: – Что, надеялся подраться со мной за спальное место? – Нет, – в тон ему ответил мечник, – надеялся ночью спихнуть тебя на пол. В комнате наступила гробовая тишина. Уолкер переваривал услышанное, а Канда проклинал себя за необдуманные слова, прозвучавшие столь неоднозначно. – Ну, это... – спустя несколько мучительных минут молчания смущённо пробормотал Аллен. – Я пойду прогуляюсь пока... А завтра утром отправимся на поиски, идёт? И, не дожидаясь ответа, пулей рванул вниз, к выходу. Канда чертыхнулся, мысленно посчитал до двадцати и отправился вслед за ним. А то вдруг нападёт кто. Аллен, яростно отбиваясь от цепляющихся за края плаща коварных кустов, продирался сквозь неведомо как оказавшиеся на его пути хащи. Настроение достигло критического минимума, и без хорошей порции мяса с кровью отказывалось возвращаться в норму. «Канда – придурок, садист и вообще нехороший человек», – уныло повторял он про себя. Мантра не помогала и, более того, отвлекала, так что споткнувшись об очередной корешок, Уолкер изящно пролетел пару метров и зарылся носом в землю. Поднявшись и кое-как отряхнувшись, он оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, громко и с чувством выругался, припомнив все коронные фразочки одного крайне злобного японца. Кусты молча внимали его жалобам. В конце концов материться наскучило, и Аллен огляделся по сторонам, решив наконец сделать свой маршрут более целенаправленным. За редкими молодыми деревьями впереди блестела весело бурлящая речушка, а далеко-далеко за ней виднелся тот самый лес. Решив, что хуже уже не будет, и он и без того больше похож на вывалявшегося в грязи поросёнка, Уолкер картинно сорвал с себя плащ, рубашку и штаны с сапогами, и побежал в воду, забыв про всяких там длинноволосых мечников. Вот только один из этих самых мечников про него как раз не забыл, замерев в кустах и с отвисшей челюстью наблюдая импровизированный стриптиз. Стриптиз, надо сказать, удался на славу (видимо как раз благодаря импровизации). Аллен был хорошо сложен («особенно филейная часть», – шальная мыслишка мелькнула и тут же исчезла), а потому посмотреть было на что. Канда машинально сделал шаг вперёд (наверное, чтобы рассмотреть получше), и какая-то из подлых веток ужасно громко хрустнула под его ногой. Уолкер, у которого помимо привлекательной задницы был ещё и хороший слух, тут же обернулся и... встретился взглядом с широко распахнутыми глазами Юу.